The reliable wall

      Сигарета дотлела до фильтра — Нил Джостен не сделал ни одной затяжки. Он нуждался не в никотине, а в едком дыме, напоминающем ему о матери. Если вдыхать медленно, почти ощущаешь призрачный запах бензина и гари.       Нил прищурился, пуская дым в густую мглу. Прожекторы стадиона были такими яркими, что небо над ними казалось выжженным. Рядом тихо сидела Ниэль, его младшая сестра, склонив голову к плечу. Она не упрекала его, а просто вдыхала облака табачного дыма, и Нил видел, как в её глазах проступает лёгкая, почти незаметная влага. Этот запах, резкий и горький, был для них обоих успокаивающим бальзамом на сердце, призрачным эхом матери.       В день, когда он сжёг её труп, оттащить Ниэль от пламени было нелёгкой задачей. Она была всего на три года младше Нила, но куда чувствительнее его самого. Возможно, в нём и бушевало немалое количество эмоций, но он попросту не мог позволить проявиться им на его лице. Он не мог позволить сестре волноваться ещё больше. Она видела в нём защиту. Значит, он ей будет.       Скрип двери вывел его из раздумий. Нил подтянул спортивную сумку поближе, протянул руку в сторону сидящей рядом маленькой копии и обернулся. Оставив дверь раздевалки открытой, тренер Эрнандес сел рядом.       —Не заметил на игре ваших родителей, — сказал он.       — Они в отъезде, — ответил Нил.       — Всё ещё или снова?       Ни то ни другое, но об этом лучше промолчать. Нил прекрасно понимал, как надоели тренеру и учителям подобные отговорки. Но ложь сидела на нём легко, словно вторая кожа. Удобное объяснение, почему Джостенов не видно в городе и почему Нил с его «сестрой-двойняшкой» чаще всего ночуют в школе.       На самом деле, они могли оставаться на ночь и вне территории школы, у них было для этого жильё — заброшенный дом в тихом районе. Милпорт постепенно вымирал, оставляя после себя десятки пустующих домов. Риск попасться, конечно, был: достаточно было соседям заметить их, и всё — начнутся неудобные вопросы о законности их проживания. Поэтому проще пробраться в раздевалку и переночевать там. Почему тренер закрывает на это глаза, Нил не знал и не хотел узнавать.       Эрнандес протянул руку и Нил передал ему сигарету. Тренер затушил её о бетонную ступеньку, щелчком отбросил смятый окурок и повернулся к Нилу, совершенно не обращая никакого внимания на его точную копию, которая всеми силами пыталась уменьшить себя за спиной Джостена. Его сестре было пятнадцать лет, но она училась на одном году обучения вместе с ним, в одном и том же классе. Он понимал, что рано или поздно администрация школы возьмётся за перепроверку их документов, посчитав, что возраст Ниэль — на четыре года больше её настоящего — был указан неверно. Но Нилу было плевать. Возможность всегда находиться рядом с сестрой и в любой момент быть готовым встать на её защиту привлекала его параноидальный разум больше. Поэтому, для того чтобы оттянуть момент проверки их личностей, он попросил Ниэль как можно меньше мелькать перед глазами учителей и, в случае чего, прятаться за его спиной, чем она и занималась прямо сейчас.       — Думал, сегодня они сделают исключение.       — Кто же знал, что эта игра – последняя? — отозвался Нил, глядя на поле.       Поражение в домашнем матче выбило команду Милпорта из чемпионата штата всего за две игры до финала. Рабочие уже начали снимать прозрачные щиты из оргстекла и расстилать искусственное травяное покрытие. Когда они закончат, глазам вновь предстанет обычное футбольное поле и ничто не будет напоминать об экси до самой осени.       Нил обожал в этом виде спорта всё, начиная от высокого темпа и заканчивая агрессивностью, но запрещал себе возвращаться в него после смерти матери. Отказаться от своих слов его заставила именно Ниэль.       С самого её рождения она была полезным ресурсом для их отца. В день её пятого дня рождения он подписал контракт с главой клана Морияма, согласно которому в год достижения ею восемнадцатилетнего возраста будет заключён брак с его старшим сыном. Поэтому, несмотря на её загорающиеся при виде экси глаза, ей было запрещено находиться на поле — она могла только наблюдать за тем, как тренируется её старший брат. Однако после смерти матери мысль о возможности самой держать в руках клюшку крепко-накрепко закрепилась в её голове. Единственным препятствием был Нил, чья стойкость пошатнулась от одного только желания самому вернуться на поле; спрятанного глубоко внутри него.       — Позвоню им позже, сообщу счёт, — добавил он под пристальным взглядом тренера. — Скажу, что ничего интересного они не пропустили.       — Пока, может, и не пропустили, — туманно произнес Эрнандес. — Тут к тебе кое-кто пришёл.       Для того, кто полжизни убегал от собственного прошлого, эти слова прозвучали как фраза из ночного кошмара. Нил тут же вскочил на ноги, подняв за собой сестру, и закинул сумку за спину, но звук шагов сзади подсказал, что драпать поздно. Рывком развернувшись, он увидел в дверном проёме высокого крупного мужчину. Торс незнакомца обтягивала майка-алкоголичка, обнажённые плечи и предплечья были покрыты этническими татуировками с изображением кудрявых завитков пламени. Одну руку он держал в кармане джинсов, в другой сжимал толстую папку. Поза его была расслабленной, тогда как взгляд карих глаз — пристальным.       Нил его не узнал, а значит, мужчина был не местным. В Милпорте, где население едва дотягивало до тысячи, все знали друг друга, и это изрядное любопытство, ставшее местной традицией, сильно осложняло Джостенам жизнь. Он надеялся, что именно это любопытство сыграет им с Ниэль на руку: слухи о незнакомце доберутся до них раньше самого незнакомца. Но Милпорт их подвёл.       — Я вас не знаю, — констатировал Нил.       — Он из университета, — пояснил Эрнандес. — Приехал посмотреть, как ты играешь.       — Чушь, — фыркнул Нил. — Никто не набирает игроков в Милпорте. Люди вообще не знают, где это.       — Есть такая вещь, называется «карта», — подал голос незнакомец. — Может, слышал?       Тренер бросил на Нила предостерегающий взгляд и поднялся.       — Этот человек приехал сюда, потому что я написал ему о тебе. В его команде проблема с нападающими, вот я и решил, что стоит тебя показать. Тебе говорить не стал, чтобы не обнадёживать раньше времени.       Нил окинул мужчину долгим, оценивающим взглядом. Если бы этот незнакомец хотел причинить им вред, он бы уже давно это сделал. За годы скитаний Нил научился различать опасность на расстоянии, чувствовать, когда за спиной скрывается угроза. Но этот человек был другим. За ним тянулся шлейф какого-то непонятного намерения.       Однако больше всего Нила беспокоило письмо Эрнандеса. Почему он упомянул только его, опустив Ниэль? Если тренер догадывался об их «хреновых отношениях с родителями», то должен был догадываться и о том, что Нил не собирается никуда уезжать один.       — Когда мы договорились о встрече, я пытался связаться с вашими родителями, но они так и не ответили на мои сообщения. Ты вроде говорил, они постараются приехать на игру?       — Они хотели, — буркнул Нил. — Не получилось.       — Я больше не могу ждать, — незнакомец подошёл и встал рядом с Эрнандесом. — Разумеется, глупо набирать игроков под конец сезона, но у нас возникли технические трудности с последним новобранцем. Тренер Эрнандес сказал, ты ещё не определился с выбором учебного заведения на следующий год, так что всё складывается как нельзя лучше, а? Мне нужен нападающий, тебе — команда. Подписываешь бумаги, и на ближайшие пять лет ты в моём распоряжении.       Слова мужчины, проплывшие мимо, не зацепились за что-либо в сознании Нила. Ему было глубоко плевать, что тот говорил и какая у него была цель. Его единственной заботой в этот момент была Ниэль, и он крепче сжал её руку, ощущая её хрупкость в своей ладони. Это движение было не просто жестом поддержки, это было заявление, молчаливое обещание защиты.       В его напряжённой позе, в стиснутых челюстях и прищуренных глазах, готовых уловить малейшее движение, наверняка читалась готовность к обороне. Он был похож на взъерошенного кота, готового в любой момент выпустить когти. Ниэль была рядом, под его крылом, под его защитой – и это было единственным, что имело значение. Он не собирался вступать ни в какую команду.       — Вы же это не всерьёз?       — Ещё как всерьёз. К тому же дико тороплюсь, — незнакомец бросил свою папку на трибуну около Нила.       На обложке чёрным маркером были жирно выведены имя и фамилия Нила. Ему было любопытно, что в ней находится, но потом он подумал: а смысл? Человека, которого изучил и теперь старается завербовать этот заезжий тренер, вообще не существует. Через пять недель Нил с Ниэль окончат школу, а через шесть будут далеко отсюда, сменят и место жительства, и имена. Неважно, что им понравилось быть Джостенами. Они и так здесь слишком задержались. Тюрьма не задержит отца надолго, а, вступив в университетскую команду, их шансы на выживание приблизятся к нулю.       — Пожалуйста, уходите, — сказал Нил.       — Понимаю, всё это немного неожиданно, но имей в виду, ответ мне нужен сегодня. После того как Джейни упекли в психушку, комитет с меня не слезает.       Сердце Джостена ухнуло. Он оторвал взгляд от папки и посмотрел на чужака.       — «Лисы». Университет Пальметто.       Мужчина — Нил уже догадался, что это тренер «Лисов» Дэвид Ваймак, — заметно удивился его сообразительности.       — Значит, ты видел сюжет в новостях, — произнес он.       По телевидению Ваймак назвал произошедшее "техническими трудностями". На самом деле, речь шла о попытке самоубийства Джейни Смоллз, нового игрока в команде. Её лучшая подруга нашла её в ванной с порезами на запястьях и, к счастью, успела вызвать скорую. Нил слышал, что после Джейни поместили в психиатрическую клинику. Ведущий новостей бестактно, но справедливо, заметил, что это типично для "Лисов".       «Лисы» из университета Пальметто представляли собой сборище талантливых отбросов и беспризорников. Ваймак набирал игроков исключительно из неблагополучных семей, мечтая создать некий реабилитационный центр под видом спортивной команды. Однако на деле сборная представляла собой группу разбитых жизнью одиночек, не способных к командной игре.       Приход Кевина Дэя, завоевавшего титул чемпиона страны, стал для "Лисов" настоящим прорывом, но для Нила — одной из причин отказа от предложения Ваймака. Нил не видел Кевина восемь лет и не хотел возобновлять общение. Не все двери стоит открывать; в случае Нила от этого зависела его жизнь, и, что самое главное, жизнь его самого дорогого человека.       Не обращая внимания на пристальный взгляд тренера, Джостен наклонился в сторону Ниэль и тихо прошептал: «Беги на счёт три». Он направил свой взгляд обратно на Ваймака и продолжил разговор, параллельно стуча пальцем по её руке. Один.       — Не надо было вам приезжать, — сказал он.       — И всё же я здесь, — парировал Ваймак. — Ручку дать?       — Нет, — ответил Нил. — Я не буду играть за «Лисов». Два.       — Я ослышался?       — Вы взяли Кевина.       — А Кевин предложил взять тебя, так что… Три.       Дальше Нил слушать не стал — рванул вверх по трибунам к раздевалке вслед за сестрой. Дребезжание металла под ногами не заглушило удивленного оклика Эрнандеса. Бросились ли тренеры за ними вдогонку? Нил не оглядывался — смотрел только на спину своей маленькой копии. К чёрту окончание школы, к чёрту Джостенов. Они удерут сегодня и будут бежать, покуда слова, сказанные Ваймаком, полностью не выветрятся из их головы.       Они опоздали.       На пороге раздевалки до Нила дошло, что в помещении они не одни: путь к двери кто-то преграждал. Блеснула ярко-жёлтая клюшка — стоявший замахнулся, — а затормозить Ниэль уже не успела. Деревянная рукоять ударила ей под ребра, едва не вдавив легкие в позвоночник.       В следующее мгновение Джостен обнаружил сестру, что уже беспомощно ползала по полу на четвереньках, хватая ртом воздух. Он не помнил, как оказался лицом к лицу с нападавшим, вжимая его в стену и прижимая к его горлу нож. Для него не имело значения: был ли этот человек подручным отца или просто безумным игроком с клюшкой. Одно было очевидно — Нил никому не позволит причинять боль его единственному родному человеку.       Голос разъярённого Ваймака звучал неразборчиво, словно с большого расстояния.       — Чёрт побери! Что вы здесь устроили?!       Джостен почувствовал у низа своего живота ответный нож, но всё ещё не отходил и не сводил взгляда с нападавшего — Эндрю Миньярда. Слишком часто он смотрел на это лицо в газетных вырезках, чтобы не узнать вживую. С виду Миньярд не представлял собой ничего особенного — светловолосый паренёк ростом всего-то под метр пятьдесят два, — но Нил знал, сколь обманчива внешность. Первокурсник Эндрю был голкипером и самым смертоносным приобретением «Лисов». Большинство из них причиняли вред себе, тогда как Эндрю бросался на других. Всю весну Нил собирал информацию о нём, желая понять, что же такого разглядел в этом человеке Кевин.       Встреча с Миньярдом лицом к лицу оказалась не только неожиданной, но и опасной, во всех смыслах этого слова.       — Не стоит так делать, — процедил Нил. — Иначе я перережу тебе горло быстрее, чем ты успеешь дотянуться до моего живота своим ножиком.       Коснувшись пальцами виска, Эндрю с улыбкой отсалютовал ему свободной рукой:       — Ничего, в следующий раз повезёт.       — Следующего раза не будет, — Джостен сделал шаг назад, убирая нож обратно в карман, и, поднимая упавшую спортивную сумку, направился в сторону задыхающейся Ниэль.       Увидев приближающегося к ней Ваймака, Нил ускорил шаг, в мгновение оказавшись рядом с ним, преграждая путь.       — Не смейте прикасаться к ней.       — Хэй, парень, я всего лишь хотел помочь ей, — ответил Дэвид, поднимая вверх обе руки, но Нил полностью его проигнорировал, присаживаясь на корточки рядом с сестрой.       Он осторожно прижал ладони к её ребрам, чуть приподнимая кофту и внимательно следя за каждым движением мускулов на её лице. Они оба перенесли достаточно переломов, чтобы понять: на этот раз она легко отделалась.       — Сможешь идти? — спросил Нил полушёпотом, но, получив в ответ один лишь кашель, быстро склонился и ловко подхватил её на руки. — Мы уходим.       — Мы ещё не закончили, — возразил Ваймак.       — Тренер Ваймак… — начал было Эрнандес, но тот его перебил:       — Я недолго, хорошо?       Эрнандес перевел взгляд с коллеги на Нила.       — Подожду снаружи.       Джостен прислушался к удаляющимся шагам. Стукнула сбитая дверная подпорка, с противным скрипом захлопнулась задняя дверь. После того как щёлкнул замок, Нил заговорил:       — Я уже дал ответ. Я не буду подписывать контракт.       — Ты даже не выслушал моё предложение полностью, — сказал Ваймак. — Раз уж я заплатил за троих, чтобы прилететь сюда и посмотреть на тебя, ты мог бы, по крайней мере, уделить мне пять минут, а?       Сердце Нила пропустило удар. Он ощутил, как холодный пот стекает по его лбу, а в ушах зазвучал гул, словно в эту минуту все звуки разом стихли, оставив только глухой ритм его учащённого пульса.       — Только не говорите, что взяли его с собой.       Ваймак устремил на него суровый взгляд.       — Какие-то проблемы? — раздался голос, и у Нила перехватило дыхание.       Следовало бы догадаться раньше, как только он увидел Миньярда. С какой стати вратарю смотреть на потенциального новичка, если тот играет в нападении? Эндрю здесь только потому, что Кевин Дэй никогда не ходит в одиночку.       Нил не стал оборачиваться — в этом не было смысла, пока он не избавится от этого ничтожного ощущения. Джостен считал состояние аффекта наиболее опасным для жизни, и шрамы на его теле тому подтверждение.       Нормализовав своё дыхание, он повернул голову к источнику звука. Тот устроился на телевизионной тумбе у задней стены. И судя по невозмутимому взгляду, с которым он наблюдал за спектаклем, его не впечатлили слова Нила.       Прошли годы с тех пор, как они вдвоём находились в одной комнате; с тех пор как на их глазах отец Нила раскромсал кричащего человека на сотню кровавых ошмётков.       Дэй не мог их узнать, это факт. Слишком много воды утекло, теперь между ними целая пропасть. Кроме того, они с Ниэль маскировались при помощи тёмной краски для волос и коричневых контактных линз. Но тогда с чего вдруг Кевин Дэй сюда явился? В личном деле Нила указано, что он играет в экси всего год. Учитывая, что он восемь лет не держал в руках клюшку, поначалу притворяться было несложно. Помогло и то, что в Малой лиге Нил занимал другую позицию на поле и теперь ему пришлось практически переучиваться по новой. Кривая его обучения завидным образом ползла вверх, однако он по-прежнему прилагал массу усилий, чтобы не выделяться. В отличие от его сестры, которая в самом деле никогда не играла до этого и только-только училась правильно держать клюшку в руках.       — Что ты тут делаешь? — процедил Джостен.       — А вы чего рванули? — задал вопрос Кевин.       — Я первый спросил.       — Тренер тебе уже ответил, — с лёгким раздражением произнес Кевин. — Мы ждём, когда ты подпишешь контракт. Хватит уже тратить наше время.       — Нет, — сказал Нил. — Слушай, тысячи нападающих только и мечтают о таком предложении. Может, лучше к ним обратитесь?       — Мы просмотрели все анкеты, — вступил в разговор Ваймак. — И выбрали тебя.       — Я не буду играть с Кевином, — пробурчал Нил.       — Будешь, — сказал Кевин.       Ваймак равнодушно пожал плечами.       — Ты, наверное, не понял, но мы не уйдем отсюда, пока не добьёмся твоего согласия. Кевин считает, что ты нужен команде, и он прав.       — По-хорошему надо было выбросить письмо твоего тренера не читая, — продолжал Кевин. — Твоя анкета – полное убожество, и мне салага в команде не нужен. Это идёт вразрез с нашими планами на новый сезон. По счастью, твоему тренеру хватило ума прислать не статистику, а видеозапись игры, так что мы увидели тебя в деле. На поле ты бьёшься не на жизнь, а на смерть.       Салага? Если бы Кевин его узнал, то понял бы, что сведения в анкете — сплошное враньё. Он ведь знает, что Нил играл в Малой лиге, и не мог забыть тот жестокий матч, прерванный из-за убийства.       — А, вот в чём дело, — тихо произнес Нил.       — Только такой инсайд нам и нужен.       От облегчения у него едва не скрутило живот. Значит, Кевин его не узнал и всё это – просто дурацкое совпадение. Вероятно, таким способом мир показывает ему, что может произойти, если они будут чересчур долго засиживаться на одном месте. В следующий раз за ними придёт не Кевин. В следующий раз придёт отец.       — На самом деле нам даже на руку, что ты из такой глуши, — заметил Ваймак. — Ни в команде, ни в твоей школе никто не знает, что мы здесь. Мы не хотим, чтобы этим летом твоя фамилия мелькала в новостях. На ближайшее время у нас своих забот по горло, и мы не собираемся тебя во всё это втягивать, пока не устроишься в общежитии. В контракте есть пункт о конфиденциальности — поэтому до начала сезона в августе ты обязан молчать о том, что вошёл в состав «Лисов».       Нил снова всмотрелся в лицо Кевина: может, всё-таки узнал?       — Это плохая идея, — сказал он.       — Твоё мнение принято к сведению, — сухо сообщил Ваймак. — Ещё вопросы или подпишем уже наконец бумаги?       — Я не оставлю свою сестру здесь, — наконец озвучил Нил.       Главной причиной, по которой он не мог принять предложение Ваймака, являлось отсутствие возможности быть рядом с Ниэль. Он поклялся защищать её при любых обстоятельствах. И один лишь шанс начать снова играть в экси не заставит Нила бросить её и нарушить обещание. Никогда.       — Намекаешь на то, что подпишешь контракт, только если то же самое сделает и твоя сестра?       Не то чтобы он «намекал» — скорее говорил прямым текстом, но Нилу оставалось лишь кивнуть.       Ваймак устало потёр переносицу и, тяжело вздохнув, обратился к Кевину и Эндрю, всё ещё стоявшему рядом со вторым номером, как сторожевой пёс.       — Ждите меня в машине.       Кевин собрал бумаги и соскользнул со своего насеста. Эндрю, взглянув на Нила в последний раз, покинул раздевалку вместе с ним. После того как они удалились, Ваймак посмотрел на Нила со всей серьёзностью.       — Послушай, парень, тренер Эрнандес сказал мне, что вы с сестрой одного возраста. Но знаешь, я не сильно верю в это. Я понимаю, для этого наверняка есть веская причина. Однако я не могу пустить на поле несовершеннолетнее дитя.       Краем глаза Джостен заметил, как едва заметно напряглись плечи «ребёнка» на его руках. Нил знал, что всё это время она пыталась не произносить ни слова, хотя несомненно горела жутким желанием влезть в их разговор. Она старательно избегала взгляда Ваймака, но, видимо, этого было недостаточно. Он всё же смог догадаться о лживости слов Эрнандеса.       — Тогда, пожалуй, и я не могу принять ваше предложение.       Ваймак долгим тяжёлым взглядом обвёл Нила, затем Ниэль, а после — снова перевёл взгляд на Нила.       — Твоя взяла, — произнёс Ваймак после долгого молчания и приподнял папку на уровне глаз, обращая на неё внимание Нила. — Оставишь эти бумаги у себя. В понедельник тренер Эрнандес вышлет мне подписанные копии факсом.       Ваймак перевёл взгляд на Ниэль и, пусть та даже не посмотрела в его сторону, обратился к ней:       — А ты подпишешь контракт уже в Южной Каролине.       Нил аккуратно поставил сестру на ноги, всё ещё держа её за руку, и на этот раз взял протянутую Ваймаком папку.       Контракт с ним даст возможность играть и притворяться нормальными ещё какое-то время. Ваймак сказал, это на пять лет, но им необязательно оставаться на весь срок. Они могут смыться, как только пожелают, ведь так?       — До дома подбросить?       — Не надо, мы сами.       Следующий вопрос прозвучал с убийственной прямолинейностью.       — Родители вас бьют?       Нил уставился на него в полнейшем недоумении. Это прозвучало настолько бестактно и во всех отношениях грубо, что не стоило и пытаться ответить. Ваймак, очевидно, это понял и сразу продолжил:       — Давай-ка всё проясним. Я спрашиваю об этом не просто так. Тренер Эрнандес подозревает, что несколько раз в неделю вы ночуете здесь. Он думает, у вас дома не всё ладно, поскольку вы не уходите вместе со всеми и не позволяете никому встретиться с родителями. Поэтому он и написал про вас – решил, что вы мне подойдёте. Понимаешь, да? Тебе известно, каких ребят я отбираю в команду. Не знаю, прав ли Эрнандес в своих догадках, но что-то мне подсказывает, что он недалёк от истины. В любом случае, раздевалку на лето закроют. Если у вас проблемы с родителями, мы можем устроить ваш переезд в Южную Каролину пораньше.       — В смысле? — не понял Нил.       — Эндрю с братьями на каникулах остаются в городе. Они живут у Эбби, нашего командного медика. Лишнего места у неё нет, но в июне открывается общежитие, а до тех пор можете перекантоваться у меня. Квартирка, конечно, тесная, зато есть диван — на нём всяко мягче, чем на голой земле. Скажем, что ты на испытательном сроке. Половина поверит, половина — нет, но это и неважно. В «Лисы» кого зря не берут, и всем понятно, что, будь ты посредственностью, мы бы с тобой не связывались. А позже в состав команды войдёт и твоя сестра. Подробности вашей жизни никого не касаются, а сам я не стану приставать к вам с расспросами и, уж поверь, не стану трепаться.       Выждав короткую паузу, Ваймак спросил:       — Так с родителями всё-таки проблемы?       Нил понимал, что рискует, но соблазн пересилил. Кивнув, он испытал болезненный укол, однако ещё острее его кольнула усталость, проступившая во взгляде Ваймака. Это не было жалостью, которую Нил порой улавливал в глазах Эрнандеса; Ваймак словно бы понимал, что значит быть Нилом, какой ценой он каждый день заставляет себя вставать и двигаться дальше. Вряд ли Ваймак хотя бы отдалённо представлял себе его жизнь, но от других Нил не получал даже такой малости. Ему пришлось отвернуться.       — Ваш тренер сказал, выпускной у вас назначен на одиннадцатое мая. В пятницу, двенадцатого, я пришлю кого-нибудь встретить вас в аэропорту, — Ваймак подошёл к Джостену ближе, тряхнул его за плечо и направился к выходу. — Добро пожаловать в команду.       Задняя дверь с лязгом захлопнулась. Нервы у Нила сдали. Он кинул папку с бумагами на пол и метнулся к туалету, едва успев влететь в кабинку, прежде чем его вывернуло наизнанку, хотя желудок был пуст.       Мать бы просто взбесилась, если бы узнала, что он наделал. Память о том, как она драла его за волосы, была ещё свежа. Столько лет они скрывались, переезжая с места на место, и вот теперь, благодаря Нилу, все их труды пойдут насмарку. Он знал: мать ему этого бы не простила, – и потому грудь стягивало обручем ещё сильнее.       — Нил, — послышался голос рядом. — Ты как?       Не отвечая, Нил добрёл до раковины. Прополоскав рот, он поднял глаза на своё отражение в зеркале. Чёрные волосы, карие глаза — обычная, заурядная внешность; в толпе не заметят, не запомнят. Именно этого он и добивался, но сработает ли маскировка против репортёрских фотокамер? Слегка поморщившись, он склонился ближе к зеркалу и оттянул несколько прядей. Убедился, что светлые корни пока не отросли, облегчённо выдохнул и повернулся назад.       Ниэль стояла у двери, опустив взгляд в пол, и сминала низ своей кофты, вычерчивая носком круги на полу.       — Прости, — еле слышно прошептала она, и на её глазах выступили слёзы. — Я снова тебя подвела.       Джостен удивленно посмотрел на Ниэль, не сразу понимая, за что она извиняется. Лишь через несколько мгновений до него дошло: она винила себя за то, что тогда не увидела Миньярда в раздевалке и попалась в лапы его клюшки. Но Нил не мог её винить. Ниэль была под его защитой, и, если что-то шло не так – вся ответственность лежала на нём, и только на нём. Он пообещал её защищать, а клюшка… ну, клюшка оказалась быстрее.       Он подошёл к Ниэль ближе и слегка приобнял, поглаживая по спине. Она же со слезами на глазах крепко обняла его за торс, утыкаясь лицом ему в плечо.       — Ты ничего не сделала, Элли, — мягко произнёс Нил. — Ничего…