Белые крылья, чёрная краска

Как только дверь Намджуновской квартиры открылась, то невероятно злые омеги сразу же метнулись в коридор. В дверях стоял ужасно уставший Сокджин со связкой ключей в руке. На нём была чья-то кровь. Альфа еще не успел переодеться, сразу пошел освобождать парней из плена, в который их заключил Намджун. Реакция на потрёпанный вид Джина была чрезвычайно разнообразной. Чимин, увидев друга в таком состоянии, мгновенно растерялся и запаниковал. Его сердце зашлось от страха, и он, не дождавшись объяснений, быстро надел ботинки и пальто, стремительно выскочив из квартиры. Блондин прекрасно знал, что такое участвовать в опасных операциях — он сам всего шесть месяцев назад столкнулся с ужасами перестрелки. Тот зловещий момент, когда все вокруг казалось размытым и затянутым туманом, навсегда остался в его памяти. Он помнил, как ухватился за сущность страха — как за себя, так и за своих близких. А уж отвращение от прикосновений альф, которые злоупотребляли властью, тихо мучило его на протяжении долгого времени. На фоне всего этого Чимин принял решение изменить свою жизнь раз и навсегда. Он поклялся себе, что больше не будет жертвой, и тщательно проработал план спасения самого себя и своих друзей. Он выработал новую стратегию — выживать и действовать, а не прятаться и ждать, когда кто-то другой сделает первый шаг. И хотя за прошедшие месяцы жизнь складывалась более мирно, обиды на раны не забывались. Но особенно остался в его сердце страх за Юнги, который никуда не утих. Чимин чувствовал, что на Юнги лежит тяжёлая ноша, и это беспокойство превращалось в настоящую тягость в его душе. Он не мог совсем спокойно смотреть на то, что происходит вокруг, особенно когда дело касалось Юнги и его судьбы. Чимин глубоко вздохнул и подумал о том, что ему нужно вернуть контроль над ситуацией, пока не стало слишком поздно. Если что-то случится с Юнги, он никогда себе этого не простит. Хосок сначала не осознал, что произошло. В его голове всё смешалось. Кровь на толстовке альфы привела его в состояние тревоги. Страх охватил его, когда он заметил, что Чимин, обычно спокойный и собранный, реагирует совершенно неадекватно. Его глаза, полные паники, метались по комнате, и Хосок не мог понять, что именно произошло, чтобы вызвать такую реакцию у ангела. Чимин всегда отличался хладнокровием, но сейчас его поведение в корне изменилось. В этот момент тревожность охватила и второго омегу. Чон, не дожидаясь объяснений, мгновенно подбежал к своему любимому. Он начал осматривать тело Джина, словно искал улики, которые могли бы объяснить эту катастрофу. В его панике движения были резкими и неуклюжими. Чон ощупывал каждую часть тела, надеясь не найти ничего серьезного. Когда его руки достигли лица альфы, он на миг остановился. Взгляд его глаз встретился с глазами других присутствующих. В этот момент в воздухе повисло молчание, полное напряжения и неопределенности. — Ты в порядке? — Я да. Цел, — коротко ответил Джин. Хосок кивнул и, следуя примеру Чимина, одевается, тоже выбегая на улицу. Альфа бежит за ними, чтобы отвезти тех к месту назначения. По дороге Сокджин поделился подробностями о спасательной операции, которая прошла лучше, чем ожидалось. Его голос звучал уверенно, но в глазах читалась тревога. Он рассказал о том, как команда действовала слаженно, несмотря на все трудности. Каждый шаг был важен, и каждый из них понимал, что на кону стоят жизни. Информация о том, что Тэхён сейчас лежит в больнице на операционном столе, повисла в воздухе, как тяжёлое облако. Никто не мог порадоваться этой новости. Чимин, хотя и ненавидел Тэхёна, ощущал внутри себя глубокую печаль. Он вспомнил, как когда-то были близки, как играли вместе. В голове всплыли образы их детства, когда они смеялись и делились секретами. Даже сейчас, когда их отношения были сложными, он не мог игнорировать, что это его брат, и его сердце болело за Тэхёна и его ребёнка. В коридоре больницы царила напряженная атмосфера. Все альфы, собравшиеся здесь, были в ожидании — тяжелом, томительном. Они знали, что за дверью операционной борются за жизни Тэхёна и его малыша. Время казалось вечностью. Чонгук, не находя себе места, нервно расхаживал из стороны в сторону. Его шаги звучали в тишине, нарушая спокойствие этого места, наполненного ожиданием и страхом. Иногда Чон присаживался на холодную лавку, стоявшую рядом со стеной, но даже это не приносило облегчения. Мысли о Тэхёне, о том, что они сейчас в опасности, не покидали его. Чонгук чувствовал себя беспомощным. Он не мог сделать ничего, чтобы изменить ситуацию. Каждый взгляд на дверь операционной вызывал в нем муки. Ожидание — это не просто время. Это испытание, которое убивает медленно, мучительно. Сердце Чонгука колотилось так, словно пыталось вырваться из груди. Он понимал, что в такие моменты важен не только физический, но и моральный аспект. Каждый из друзей был погружён в свои мысли, но все они ощущали одно и то же: страх, надежду и безысходность. Каждый из них знал, что в этот момент их сила и уверенность не имеют значения. Важно только одно — чтобы Тэхён вышел из операционной живым и здоровым. — Почему это происходит, — тихо пробормотал он, глядя в пол. — Почему мы не могли предотвратить это? Ожидание убивало его, медленным скребком отчаяния проводя по душе, словно оружие, которое не может причинить физическую боль, но оставляет глубокие раны. Он понимал, что не может контролировать ситуацию, но это не облегчало его страданий. — Гук, может, тебе стоит немного успокоиться? — наконец сказал Юнги, смотря на друга с пониманием. — Мы все здесь, и мы измождены, но… — Я не могу просто сидеть и ждать, — перебил Чонгук, не в силах сдержать чувства. — Мы должны были сделать что-то! Юнги осознанно кивнул, принимая его гнев. Он сам чувствовал тот же ужас и беспомощность, несомненно, каждый в комнате испытывал нечто подобное. Каждый был завязан в эту паутину чувств, которая не отпускала их. — Если что-то случится, мы поддержим тебя, — произнес он, и в его голосе звучала твердая уверенность. — Мы справимся с этим вместе, как всегда. Чонгук сдался на мгновение и остановился, чтобы глубоко вздохнуть. Несмотря на бурю внутри, слова Мина начали немного успокаивать его. Он не был один. Тэхён и ребёнок могли быть в опасности, но вместе они могли пережить это испытание, какая бы тьма ни надвигалась. — Чонгук, — позвал его Чимин, и все присутствующие, наконец обратили внимание на пришедших. Ангел без всякого стеснения обнял альфу, по-дружески его поддерживая, а тот просто молча принял этот добрый жест. — С ним всё обязательно будет хорошо. Я в это верю. — Спасибо. Правда. Время словно растянулось в бездонную пропасть, когда Чонгук сидел в коридоре больницы, его сердце сжималось с каждой секундой. Операционная комната, за закрытыми дверями которой находился Тэхён, казалась ему неприступной крепостью, где его брат сражался за жизнь. Каждый звук — шорох белого халата медицинского работника, тихий звон телефона, звуки шагов проходящих мимо людей — только усугублял его напряженное состояние. Он пытался сосредоточиться на чем-то другом, но мысли постоянно возвращались к тому, что происходило за стенами операционной. Альфа переживал каждый момент, представляя, как врачи борются, чтобы спасти Тэхёна. Чонгук всё время смотрел на часы, но стрелки, казалось, двигались лишь с удивительной медлительностью. Каждая минута тянулась как час, и он чувствовал, как с каждой секундой его внутреннее состояние лишь углубляет чувство беспомощности. Эмоции переполняли его: гнев, страх, паника, и всё это накладывалось на угрызения совести. Он чувствовал себя неспособным помочь, оставленным в этом ожидании, как будто был в плену собственного беспокойства. Как только он слышал за дверью шаги, его сердце подскакивало в ожидании; но стоило ему заметить, что это не врач, разочарование и страх вновь охватывали его. Он нервно расхаживал по коридору, не в силах усидеть на месте, и вытирал пот со лба. В его глазах стояли слёзы, но он не хотел показывать свою слабость. Каждый звук, каждое слово, произнесенное другими, казались ему далекими и незначительными. Он был затянут в свою собственную реальность, где всё сводилось к спасению Тэхёна. Он представлял, как его брат улыбается, как обнимает его, как вернётся к ним после этой мучительной операции, и это воображаемое счастье лишь подчеркивало, как хрупкой была жизнь. Чонгук почувствовал, как на его душе легла тяжесть, которую было невозможно снять. Он зажмурился, на мгновение погрузившись в тишину, и в этот момент пришла осознание: несмотря на всё, он не мог сдаваться. Он должен был надеяться и верить, что Тэхён справится. Но как бы он ни старался, уходя в свои мысли, подсознание напоминало ему, что каждая секунда ожидания приближает к неизвестности, а эта неизвестность, как тень, нависала над ним, давя своим весом. В тот момент, когда двери операционной открылись, Чонгук резко вскинул голову, сердце его забилось в бешеном ритме — он ожидал услышать слова надежды, которые могли бы развеять его мрачные мысли. Но когда он увидел лица врачей и их серьезные выражения, внутри него что-то обрушилось, как стекло, разбивающееся на тысячи осколков. — Кто опекун Ким Тэхёна? — Я… — нервно сказал Чонгук. — Я его супруг. Словно замедленная съемка, он наблюдал, как амулет противоречивых эмоций проигрывается перед ним: тревога, страх, но в глубине души — надежда. Он уже слышал, как речь о ребенке, о том, что его удалось спасти, но это лишь усилило его внутреннюю борьбу. Он почувствовал, как в горле застрял ком — радость за свою семью смешивалась с безмерным горем потери. В голове кружились мысли: «Как это может быть? Как можно быть счастливым и несчастным одновременно?» Чонгук, словно в тисках, не мог сдержать слезы. Он почувствовал, как острый укол боли пронзает его сердце. Тэхён, его брат, его опора — ушел. В этот момент все воспоминания о них, о смехе, о совместных пятнах на рукавицах, о теплых глазах, обращенных друг к другу, нахлынули с неимоверной силой. Он хотел закричать, закрыв уши, но вместо этого лишь тихо стоял, обессилен ужасом, который охватил его. И всё, что он слышал вокруг, превращалось в глухие звуки, лишенные смысла. Врачи объясняли, как всё происходило, что они сделали, но слова не доходили до него. Их лица превращались в тени, и он был как будто в другом мире, отстраненном и пустом, где не было места ни радости, ни горю. Чонгук потянулся к своему животу, где еще ощущался легкий предпраздничный трепет — его ребенок был жив, но радость была раздавлена под тяжелой нехваткой омеги. Он осознал, что теперь оставлен наедине с этой двойной ношей: новообретенной отцовской ответственностью и невыносимым чувством утраты. Слезы катились по щекам альфы, но он не замечал этого. Его губы дрожали, как будто хотели произнести имя Тэхёна, но звук не смог вырваться. Брат больше не будет рядом, чтобы разделять радости и печали, больше не будет тех разговоров, тех планов. Он знал, что должен был быть сильным, но вся эта сила, какой бы она ни была, опустилась на его плечи, как груз, который он не смог смириться. Он стоял, укрывшись от мира, с одной лишь мыслью: «Как я теперь буду жить без тебя, Тэхён?». Где-то в отдалении его подсознание начало реагировать на происходящее. Чон почувствовал, как его берут на руки, будто он был легким, как перышко, и пытаются посадить на скамью, которая, казалось, была знакомым местом. Глухие голоса людей сливались в один шумный хор, и он не мог разобрать слова. Внезапно к нему подошел работник в белом медицинском халате. На его лице читалось беспокойство и решимость. Он протянул какую-то противную жидкость, которую Чон с трудом узнал как успокоительное. Поначалу Чон сопротивлялся, не осознавая, где находится. Его разум был в тумане, а тело словно не слушалось. Но Юнги, его верный друг, не собирался отступать. С усилием он вливал лекарство, несмотря на сопротивление. Люди вокруг, словно тени, пытались привести его в чувства, но их усилия казались тщетными. В этот момент Чон поднял взгляд и встретил глаза одного человека — того, кто тоже не мог поверить в жестокую реальность. В его глазах отражался глубокий шок и горечь утраты. Они оба понимали, что потеряли не просто друга, а часть себя. Эмоции накатывали волнами. Чон ощущал, как его сердце сжимается от горя. Он вспомнил все моменты, проведенные с Тэхёном, его смех, поддержку, искренние разговоры. Вокруг продолжали метаться люди, их голоса становились всё более неразборчивыми. Но в этом хаосе он нашел опору в глазах Чимина. Это был миг взаимопонимания, когда два человека, переживающие одну и ту же утрату, могли разделить свою боль. В этом мире, полном непонимания и страха, они были связаны невидимой нитью. Пак Чимин стоял, облокотившись о холодную стену, и его взгляд был устремлён в даль, как будто он искал ответы на вопросы, которые не имели смысла. Он не дышал, как будто боялся нарушить тишину, которая окутывала его. Вокруг него царила атмосфера подавленности, но никто не обращал на него внимания. Блондин выглядел потерянным, словно заблудившимся в лабиринте своих мыслей. Он пытался осознать смерть, пусть и ненавистного, но всё же брата. Казалось, что наглец Ким Тэхён будет жить вечно, как привидение, всегда грозной тенью, следящей за Ангелом. Он представлял, как Тэхён с ухмылкой будет продолжать дразнить его, спорить и подшучивать, как всегда, повторяя свои упреки и мрачные шутки, полные ненависти. Чимин не мог представить себе мир, в котором эти шутки не звучат, в котором не будет этих фраз, порой обидных, но таких привычных. Ким Тэхён, этот хулиган и провокатор, всегда был источником напряжения, но теперь его отсутствие создало пустоту, которая казалась невыносимой. Чимин вспомнил, как Тэхён часто повторял, что ненавидит его, но за этими словами всегда скрывалась глубокая связь, которую они никогда не могли признать. Смерть брата ударила по Ангелу, как молния в ясный день. Этот шок, этот разрыв, казалось, оставлял его без сил. Он чувствовал, как его сердце сжимается от боли, и это понимание того, что больше не будет возможности выяснить отношения, что не будет новых конфликтов и примирений, было невыносимо. Чимин искал утешение, но вместо этого только погружался в тьму своих мыслей. Как жить дальше без того, кто, пусть и ненавистный, был частью его жизни? Этот вопрос оставался без ответа, и с каждой минутой, проведённой в этом состоянии, Пак всё больше осознавал, что жизнь никогда не будет прежней. Понимание того, что больше этого нет, серьезно ударило по Чимину, словно тяжелая гиря, придавившая его к земле. Он чувствовал, как что-то внутри него разрывается, становится пустым. Эта непонятная пустота заполнила его сознание, и он не знал, как с ней справиться. Каждый выдох становился трудным, как будто воздух, проникающий в его легкие, был насыщен горечью. Он хотел закричать, хотел вырваться из этого кошмара, но вместо этого остался стоять, как статуя, лишенная жизни.

***

Следующие два дня прошли для всех, как в тумане. Чонгук чувствовал себя особенно потерянным, словно его жизнь вдруг разделилась на до и после. Каждый миг тянулся бесконечно. Он не мог заставить себя взглянуть на новорожденного ребенка, который появился на свет недоношенным. Неизвестность и страх обуревали его душу, словно бесконечный холод пронизывал до костей. Потеря любимого омеги стала для него невыносимой ношей, которую он не мог нести. Чонгук постоянно вспоминал о том, как его партнер был полон жизни, как они мечтали о будущем вместе. Мысли о том, что омега мог бы выбраться живым, не покидали его. Альфа видел его, чувствовал его присутствие, но не смог его спасти. Последний выстрел оказался роковым. В тот момент, когда всё могло измениться, он оказался бессилен. Стрелявшего уже давно нет в живых, и Чонгук позаботился об этом. Но как же ему хотелось, чтобы он мог спасти любимого человека так же легко! Каждая минута без него казалась пыткой. Чонгук не знал, как дальше жить. Вокруг были люди, которые старались поддержать его, но он чувствовал себя одиноким в своей горечи. Словно мир вокруг продолжал вращаться, в то время как он оставался в бездне скорби. Он не мог понять, как продолжать жить, когда его сердце разрывалось от боли. Даже мысли о том, что теперь у него есть ребенок, не приносили утешения. Внутренний конфликт не оставлял его в покое. Он желал быть сильным для своего ребенка, но не знал, как это сделать. Страх и горе переполняли его, и каждая попытка улыбнуться казалась обманом. Чонгук понимал, что время не исцелит его раны, но он надеялся, что когда-то найдет в себе силы двигаться вперед. Два дня он сильно пил и похоронами занимались, непосредственно родители. По всем каналам неустанно крутили этот вопиющий случай с похищением и смертью генерального директора. Но никто не видел, как угасает другой ген директор, который был убит горем на столько, что даже не видел смысла жизни уже ни в чем. В день похорон Чон Чонгук выглядел, как с иголочки. Опрятный, вымытый, выбритый и трезвый. От бесконечных гостей, которые не очень то искренне выражали соболезнования, разболелась голова. Единственный человек, на которого он всё еще мог опереться — это отец, который всё время находился рядом и лишь изредка убирал руку с его плеча. Альфа устал страдать, устал пить и кричать. Всего секунда. Всего два дня, а, казалось бы, идеальная жизнь, превратилась в бесконечный ад. Краем глаза Чон заметил светлую голову Чимина, который стоял неподвижно, словно застывшая статуя на фоне нескончаемой серости вокруг. Тишина вокруг могилы Ким Тэхёна была оглушающей, и, казалось, все присутствующие ощущали тот же тяжелый груз скорби. Ангел задержался у могилы чуть дольше, чем другие гости, погруженный в свои мысли, и этого времени оказалось достаточно, чтобы Мингу смог подойти к нему. Они переглянулись, и в этот момент между ними возникла связь, не требующая слов — оба понимали, что им нужно друг от друга. Чимин, почувствовав поддержку Мингу, не сдержался. Он обнял родителя так, будто искал в его объятиях утешение от глубокой раны, которую оставила смерть Тэхёна. Слезы, как горькие реки, потекли по его щекам, когда он расплакался у него на плече. Мингу, хоть и не знал точно, что сказать, просто крепко обнял сына, позволив горю вытеснить молчание. Это было такое странное чувство — потерять брата, которого у тебя никогда не было. Он не знал Тэхёна так, как мог бы, но его отсутствие ощущалось глубже, чем любой разрыв, и это причиняло ему боль. Непередаваемое чувство пустоты росло внутри, заставляя его замыкаться в себе, как будто он искал способ защитить свое сердце от проникновения этой невыносимой утраты. Ему было страшно осознать, что теперь у него не будет этого человека, который мог бы стать его опорой, даже если их отношения были сложными. И еще страннее было плакать в объятиях папы, которого ты никогда не знал. Это было как переживание многослойной травмы: он искал утешение в месте, где его никогда не было, и одновременно плакал об утраченной возможности узнать своего брата. — Я рад, что ты пришел, — сказал брюнет, погладив сына по руке. — Я не мог иначе. Чонгук мой друг. Он нуждается в поддержке, — сказал Чимин, намеренно скрывая, что он тут еще и ради брата. — Пусть Тэ и ненавидел меня за всё на свете, но все же он не был плохим человеком. — Верно, — старший омега кивнул. — Он просто был очень ранимым. — В любом случае, я сожалею, что так получилось. Очень жаль вашего сына. Его ждало блестящее будущее, если бы не жадные чеболи. Чон наблюдал за этой сценой издалека, чувствуя, как его собственные эмоции нарастают внутри него. Он знал, что Тэхён не был идеален, но его отсутствие было раной, которую трудно залечить. У Чимина и у Мингу был этот общий момент горя, наполненный легкой неловкостью — каждый ощущал, что их связь должна быть крепкой, но ее основа была разрушена, как и все вокруг. Чон, не в силах сдержать слезы, знал, что, возможно, именно в такие моменты они должны были собраться вместе, облеченные в эту странную грусть, чтобы найти поддержку в боли друг друга. После похорон Чонгук всё же решился отправиться в перинатальный центр. Этот шаг давался ему нелегко, ведь он сам не знал, как справиться со всеми потерями и эмоциями, обрушившимися на него в последние дни. Но он понимал, что это их общий ребенок, и он заслуживал его внимания и любви. Чонгук глубоко вздохнул, преодолевая страх и неуверенность. Когда он вошел в палату, его сердце заколотилось с удвоенной силой. Перед ним был инкубатор, и в нем лежал самый драгоценный экземпляр — маленький альфа, которому едва исполнилось восемь месяцев, но который провел такое мучительное время в утробе. Это чудо, которое удалось спасти, выглядело крупным по сравнению с его крошечными ручками и ногами, но его слабое дыхание говорило о том, что ему предстоит еще долгий путь к восстановлению. Чонгук смотрел на малыша, и в его сердце разливалось смешанное чувство счастья и горечи. Он был так мал, и его слабость напоминала о том тяжелом времени, когда его родитель, страдая, боролся за жизнь. В этот момент Чонгук ощутил всю бездонную пустоту, которую оставили за собой недавние события: он потерял любимого человека, а теперь стоял перед фактом, что на его плечи ляжет ответственность за будущее этого маленького существа. Сильный поток эмоций затопил его. Чонгук шагнул ближе, вглядываясь в невидимые грани воспоминаний, которые его сводили с ума. Он вспомнил, как мечтал о совместной жизни с Тэхёном и о будущем, которое они собирались построить вместе, воспитывая своего ребенка. Теперь всё это стало частью его прошлого, но, взглянув на маленького альфа, он почувствовал, что должен продолжить эту историю хотя бы ради него. Наверное, это была сила, которая родилась в мучениях. Он приклонился к инкубатору, чтобы лучше рассмотреть малыша — на его крошечном личике играли солнечные блики, и Чонгук, теряя самообладание, почувствовал, как его сердце наполнилось теплом. Это чудо вернуло ему надежду. Он не знал, какие трудности им предстоят, но понимал: это не просто ребенок, это продолжение их любви. — Здравствуй, маленький, — шепнул он, стараясь не расплакаться, хотя глаза уже были полны слез, но теперь это были не только слезы горя, но и слезы надежды. Он знал, что теперь должен быть для него опорой, как бы трудно ни было. Этот альфа стал его светом в темном туннеле, и теперь Чонгук был готов сражаться за него, как когда-то сражались за призрачные мечты любви и счастья. Врач объяснил, что организм омеги, несмотря на все свои силы, отдавал все ресурсы на поддержку жизни ребенка. Это был акт безусловной любви, но, к сожалению, на себя уже не осталось ничего. Стресс, физическое истощение и эмоциональное напряжение сделали свое дело. Когда стало ясно, что спасти Тэхёна не получится, медики приняли тяжелое, но необходимое решение. Они решили сосредоточиться на том, чтобы хотя бы попытаться вытащить живого ребенка. Малыш, как маленький воин, не сразу пришел в норму. Его состояние было критическим, и каждый момент был на вес золота. Врачи работали не покладая рук, применяя все доступные методы, чтобы поддержать его жизнь. В этот сложный период, полон борьбы и напряжения, маленький пациент, казалось, сражался за каждое мгновение. Но с каждой минутой его шансы на выживание стали расти. Лечение, уход и постоянное внимание врачей начали приносить плоды. Сейчас, когда опасность уже позади, можно говорить о значительном улучшении. Шансы на жизнь ребенка увеличились в стократ, что является свидетельством силы человеческого духа и профессионализма медицинского персонала. — Ну что, мелкий, теперь мы с тобой одни, да? — сказал тихо Чонгук, наблюдая за спящим сыном. — Твой папа хотел назвать тебя Сынхо. Он очень сильно тебя ждал и заботился о тебе. Ты должен вырасти большим и здоровым Чон Сынхо, чтобы наш папа тобой гордился. Альфа грустно улыбнулся, а потом снова позволил себе заплакать, но уже в последний раз. Он будет оставаться сильным до самого конца ради сына. И ради Тэхёна, который отдал все свои силы ради их ребенка.

***

— Что ты чувствуешь после смерти брата? — Я не знаю, — честно ответил Чимин психологу. — Я никогда не считал его братом, но когда вдруг выяснилось, что его больше не стало, я, словно потерял часть себя. Не могу описать это чувство. В какой-то момент времени мы были постоянно вместе. Пусть мы и ненавидели друг друга последние пол года до его смерти, но он все равно был. А сейчас… — Прошел уже год. — Да, я в курсе. — Чувства всё те же? — Да. Мне стало сложнее смотреть в глаза омеге, который меня родил и своему другу Чон Чонгуку. Словно это я во всем виноват. — Ты всё еще не хочешь называть Чон Мингу своим отцом? Психолог посмотрел на блондина поверх своих очков в тонкой оправе, проницательно сверкнув стёклами. Впервые за год консультации с этим специалистом Пак Чимину стало вдруг неуютно. Но это чувство быстро улетучилось. — Не хочу, — в подтверждение своим словам Ангел кивнул. — Как бы стыдно ему ни было, это не отменяет того факта, что он меня бросил. — Я не могу тебя заставить полюбить его, но в очередной раз попрошу подумать над тем, чтобы возобновить с ним общение. На минуту в кабинете наступила тишина, которая казалась почти болезненной, нарушаемой лишь тихим тиканьем настенных часов. Время текло, а Чимин остался в этом месте, словно призрак, застигнутый в плену своих собственных мыслей. За год тут ничего особенно не поменялось — по-прежнему высокие потолки, стены в нейтральных тонах, и тот самый стол с повседневными документами, которые теперь казались ему лишь напоминанием о неподъемной ответственности. Поменялся только он сам, причем неясно, в какую сторону — в лучшую или худшую. Странные образы, которые раньше преследовали его в ночные часы, наконец-то отступили, оставив лишь легкий налет тревоги, который, казалось, теперь стал его постоянным спутником. После получения огромного наследства, как грозовая туча, над ним нависла ответственность, которая вызывала лишь недовольство. Блондин сидел в том же старом мягком и скрипучем кресле, которое когда-то приносило ему удовольствие, но теперь лишь напоминало о прошлом, когда он еще не знал, что такое настоящая утрата. Он был одет в дорогой классический костюм, который отлично сидел на нем, но, казалось, лишь подчеркивал его внутренние противоречия. Белые волосы были идеально уложены лаком, будто защищая его от непрошеных взглядов, а на запястье красовались дорогостоящие брендовые часы — символ статуса, который на самом деле приносил ему лишь отвращение. Каждая деталь его образа говорила о богатстве и успехе, но внутри он чувствовал пустоту. Ангел не хотел всего этого; его почти вынудили принять стиль жизни, от которого он всегда отстранялся. Он не мечтал о шикарных вещах и высоких доходах, которые были только бременем. Он устал от постоянного давления со стороны общества и тем более от грандиозных ожиданий, которые навязывали ему окружающие. У него была одна простая мечта — жить спокойно, без лишнего гламура и обязательств, но настоящая жизнь не позволила ему выбрать свой путь. Он смотрел в окно, отражение его лица было искажено стеклом, словно настоящая суть Чимина терялась где-то в этом непростом мире. Каждое утро он просыпался с мыслью, что должен быть другим, но сопротивление внутреннему голосу становилось все труднее. Омега стремился найти светоносный берег средь бурь его мыслей, но каждый день сталкивался с новыми волнениями и переживаниями. «Что делать дальше?» — задумался он вновь, глядя на свои дорогие часы. Вопрос оставался без ответа, и только тихое тиканье часов напоминало, что время уходит, невзирая на его внутреннюю борьбу. — Почему ты считаешь себя виноватым в смерти Ким Тэхёна? — Потому что всё началось с меня. Я родился и внёс разлад в некогда крепкую семью Пак. Из-за меня породистый жеребец стал простой бродяжкой. А потом Вы знаете. Из-за ненависти отца к сыну случались покушения, но каждый раз оставался кто-то безнаказанным. Всё дошло до того, что они просто убили беременного омегу, не оставив ему и шанса. — Ты думаешь, что если бы не родился, то ничего подобного не было бы? — Именно. — А ты не думал, что дело не в тебе, а в сомнительно отвратном характере вашего с Тэхёном отца? Твой покойный дед тебя с радостью принял в семью даже после более, чем двадцать лет. — У него не было выбора. Это было последнее желание Ким Тэхёна. — Ты жалеешь, что стал его наследником? — Единственное, о чем я сейчас могу жалеть, так это о том, что не смог ничего сделать ради того, чтобы им не быть. Психолог кивнул в знак понимания, а Чимин, вспоминая тот день, не мог избавиться от чувства, что время остановилось. Он четко помнил, как к нему в дом постучались представители старика Пака. Это были люди в строгих костюмах, с серьезными лицами и холодными глазами. Они выглядели так, будто пришли с важной миссией. Блондин вспомнил, как его сердце забилось чаще, когда он увидел их. В тот момент он был не готов к тому, что должно было произойти. Это был выходной, и он, как обычно, проводил время с Досуном. Они уютно устроились на диване, углубившись в просмотр фильма. Рана от смерти Тэхёна наконец-то затянулась, но теперь вновь открылась. Каждый раз, когда он вспоминал о нём, его охватывало горе и стыд. Это было невыносимо. Представители старика Пака пришли с неким известием. Чимин почувствовал, что что-то в его жизни изменится. Пак был почти последним из рода. Остальные были лишены свободы из-за неоднократных покушений. У него не было шансов на нормальную жизнь, и теперь он искал людей, которые могли бы помочь ему в этой непростой ситуации. Ангел понимал, что его жизнь может быть вовлечена в эти темные дела. Он не знал, что ожидать от встречи, и это пугало его. Он знал, что не сможет избежать того, что ждет его за порогом. Непонятные эмоции охватили его: страх, неопределенность и даже легкая надежда. В тот момент он не понимал, что именно они хотят, но предчувствовал, что это будет иметь большие последствия. Его жизнь могла измениться, и это ощущение было невыносимым. — Я тогда просто открыл дверь, — сказал Чимин, смотря прямо перед собой. — Там был он. Мой дед был в окружении своих людей. И они просто прочитали завещание, которое Тэхён оставил. Знаете, — усмехнулся, — будто бы предчувствуя свою смерть. — Почему ты согласился? — Почувствовал ответственность? — Чимин пожал плечами. — На самом деле я долго отказывался, но дед меня уговорил. Сказал, что больше некому. Но я не верю. Просто думаю, почему не Чон Сынхо — его сын. Или Чон Чонгук — его муж. Почему именно я — человек, которого от ненавидел дальше даже больше своего отца? — А ты уверен, что он тебя ненавидел? Может, Тэхён тайно верил в тебя? Или же, он понимал, что не может доверить это кому-то из своих родственников, так же, как и ваш покойный дедушка? Ты тоже являешься членом семьи Пак, и так же, как и Ким Тэхён не претендуешь ни на что? Вы оба выросли в абсолютно отличимых от всех условиях. Я уверен, что и он был бы отличным руководителем. — Я много думал об этом, но не могу найти ответа. Поверьте, даже Чонгук не знает, почему тот поступил именно так. — Вы с Чон Чонгуком всё еще общаетесь? — Да. Он помогает мне в бизнесе на первых парах. Особенно, когда умер господин Пак. Тэхён бы не оценил нашей дружбы, но, может, был уверен, что он мне сможет помочь. — Потому что понимал, что ревность — это глупо? — Возможно. — Нам не ведомы желания твоего брата, но мы точно можем сказать, что ты именно тот человек, которого хотел бы видеть Тэхен на своём месте. Может быть, у него были свои мотивы, мы не знаем. Возможно, правда рано или поздно вскроется, а пока ты можешь искупаться вину, которая совершенно необоснованно тебя гложет, — психолог встал со своего места и подошёл к окну. — Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что ты не делал. Но если ты хочешь как-то оправдать надежды своего брата, то сделай компанию ещё более процветающей. — Когда Чон Сынхо вырастет, то я отдам компанию ему, — признался Чимин. — Он имеет на неё намного больше прав, чем я. — Время покажет. Чимин не сомневался. Люди услышали голос Ангела. Они поняли, что значат Ангелы для этого мира. Но какой ценой было совершено это. И стоило ли это того? Ответ на данный вопрос знал лишь один Ким Тэхен, у которого всё это время была своя игра. И только он знал, что хотел сказать автор. Но вот никто никогда не узнает его замысла. Ангел, неожиданно возглавивший крупную корпорацию, стал настоящей сенсацией для мирового сообщества и экономики страны. Его появление на высоком посту вызвало бурю эмоций. Многие не верили в его способности. Как мог человек, не имеющий образования и поддержки, управлять такой большой организацией? Сомнения нарастали, и предсказания о скорой погибели как самого Ангела, так и компании звучали со всех сторон. Тем не менее, реальность оказалась иной. Этот блондин, несмотря на отсутствие формального образования, проявил выдающиеся лидерские качества и умение находить общие языки с различными людьми. Он не только удержал компанию на плаву, но и вносил новшества, которые значительно улучшали ее работу. Благодаря нестандартному подходу и креативным идеям, Ангел смог привлечь внимание инвесторов и партнеров, которые ранее игнорировали корпорацию. Никто не ожидал, что безродный Ангел вновь распустит крылья. Чимин часто оказывался в глубоком размышлении, осмысливая свое положение. Он задавался вопросами, которые не давали ему покоя. За что ему все это богатство? Почему именно ему выпала такая удача? Он чувствовал, что не заслуживает стольких благ, и это терзало его душу. Сравнивая себя с другими, он искренне считал, что Ким Тэхен гораздо более подходящий кандидат на подобное наследство. Чимин понимал, что в жизни не всегда все справедливо. Судить его, по сути, было некому. Таким образом, он решил взять свою жизнь в свои руки, несмотря на внутренние сомнения. В этот непростой период ему на помощь пришел Чонгук. Этот альфа, хоть и переживал горе после потери любимого, оказался настоящей опорой. Чон старался собрать себя по кусочкам, что было нелегко. Он боролся с собственными демонами, но продолжал вести компанию и воспитывать сына в одиночку. Ангел восхищался стойкостью альфы. Он видел, как тот, несмотря на печаль, не терял надежды и стремился к лучшему. Чонгук стал для него примером. Его трудолюбие и преданность семье вдохновляли Чимина. Каждый день, наблюдая за тем, как тот справляется с трудностями, Пак постепенно обретал уверенность в себе. Он начал осознавать, что, возможно, не все потеряно. Внутренний конфликт продолжал существовать, но рядом был человек, который, несмотря на свои собственные страдания, стремился к свету. Лежа на своей кровати, Чимин часто смотрел в потолок. Он размышлял о том, как стремительно изменилась его жизнь за последние шесть месяцев. Весь этот период был полон неожиданных поворотов и событий, которые, казалось, свалились на него как снег на голову. Под боком сопел его любимый альфа, мощный и заботливый, словно крепость в бурю. Он всегда был рядом, поддерживая Чимина в трудные моменты. Но, несмотря на эту поддержку, молодого человека терзали сомнения. Это не было обычным счастьем, а скорее тяжелым грузом, который давил на его тонкую чувствительную душу. В его сердце смешивались радость и тревога. Он ощущал, как на него обрушиваются ожидания, как будто он должен соответствовать чему-то великому. С каждым днем вопрос становился все более навязчивым: «Зачем мне это?». Чимин чувствовал, как его внутренний мир колебался между светом и тенью. Его мысли уносили в прошлое, где все было проще. Он вспоминал, как мечтал о любви и поддержке. Но теперь, когда это стало реальностью, ему было не по себе. Он стремился разобраться в своих чувствах, понять, как совместить радость с грузом ответственности. Эти размышления были мучительными, но необходимыми. В конце концов, он знал, что каждый шаг на этом пути — это возможность для роста и самоосознания. — Всё будет хорошо, ангел мой, — тихо сказал Юнги, заключая того в объятия. — Я надеюсь на это. — А я знаю. Юнги нежно поцеловал омегу в светлую макушку, ставя точку в своём решении. Если он знает, значит, так и будет. Чимин доверял ему и знал, что так оно и будет.

***

ЗАВЕЩАНИЕ КИМ ТЭХЁНА

«Город Сеул, третьего января две тысячи восемнадцатого года. Я, гр. Ким Тэхен, дата рождения, место рождения, гражданство: Республика Корея, пол: мужской омега, 30 декабря 1990 года рождения, зарегистрированный по адресу: город Сеул, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение: 1. Все мое имущество, в частности принадлежащая мне компания Park Group, какое на момент моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своему единокровному брату омеге Пак Чимину, 13 октября 1995 года рождения, уроженцу города Сеул Республики Корея. Документы, доказывающее наше родство прилагаю. 2. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах. Я, как участник сделки, понимаю разъяснения нотариуса о правовых последствиях совершаемой сделки. Условия сделки соответствуют моим действительным намерениям. Информация, установленная нотариусом с моих слов, внесена в текст сделки верно. Подпись завещателя: Ким Тэхён.»