terra incognita

Барти крепче сжал палочку и вышел в коридор. Стук повторился. Охранные чары гудели в его голове — непрошенный гость не имел злых помыслов, но и о встрече они явно не договаривались. Осторожность никогда не бывала лишней — кто знает, какие противоохранные чары успели придумать? Оказавшись у входной двери, Барти постучал палочкой по трём выпирающим деревяшкам. Дверь в треугольном пространстве между ними покрылась мелкой рябью и прояснилась. Барти осторожно взглянул в образовавшееся окошко и с облегчением вздохнул. Ну конечно, кто это ещё мог быть! — Ты так долго открывал, что я думал, что засну прямо у тебя под дверью! — воскликнул Поттер, всучив Барти бутылку вина в руки и протискиваясь вглубь коридора. — Или ты спал? Прости, что разбудил! Он расстегнул мантию и невербально — не иначе, как это начало входить ему в привычку — отлевитировал одежду на вешалку, даже не смотря в её сторону. Дом Барти Гарри знал чуть ли не лучше самого хозяина. — О, ну конечно! — раздалось из глубины дома, пока Барти пытался прийти в себя, стоя в коридоре с бутылкой в руках. — Конечно, ты работал! Ты же говорил, что перестал брать свои любимые бумажки на дом? Гарри высунулся в коридор и словно в подтверждение своих слов помахал материалами дела. — О, или… — глаза Гарри вдруг резко округлились, а на лице отразился испуг. — Я тебе помешал? Я могу зайти позже. Не знаю, когда, но позже… Примерно на этом моменте Барти сумел совладать с замешательством. Покрепче перехватив бутылку вина, он показательно захлопнул входную дверь и наложил несколько запирающих заклинаний. Ну уж нет! Что бы ни привело Поттера в на порог — так просто отпускать его он не собирался! Одному Мерлину известно, когда ещё они успеют повидаться. — Сейчас я достану бокалы, — спокойно сказал Барти, видя, как Гарри заметно расслабился от вида запертой входной двери, — а ты мне всё расскажешь. Кажется, у меня оставалось немного лазаньи. — Ненавижу лазанью! — воскликнул донельзя счастливый Гарри. — Но твою стряпню я готов есть хоть всю жизнь! Значит так, ты — за бокалами, я — за едой. Встречаемся в Штабе. — Руки помой! — крикнул Барти вслед исчезнувшему на кухне другу. Улыбка сама собой вылезла на лицо и уходить никуда не собиралась, а в груди затрепетало что-то тёплое и уютное. Усталость мигом отошла на второй план. Гарри обладал невероятной способностью заражать своей неуемной энергией даже полностью выдохшегося Барти. Казалось, он и мёртвого мог поднять одними лишь разговорами — Барти в это охотно верил, пусть пока и не проверял. В предвкушении вина, шуток и сплетен, Барти вернулся к себе в спальню и окинул взглядом разбросанные по всему полу книги, свитки, схемы, заметки на обрывках пергамента и колдографии — архивные документы, материалы следственных дел и его собственные размышления. На полу около кровати, подёрнутый белой дымкой, стоял Омут памяти с воспоминаниями Феликса Розье, из которого Барти вынырнул несколькими минутами ранее. Он собирался посвятить ночь проработке гипотез, связанных с таинственной Пустотой, встретившейся ему в процессе проведения ритуала. Но… впереди маячило целых два дня выходных (если, конечно, не произойдёт очередное мордредово убийство!), значит дела можно было немного отложить. Всё же они с Гарри действительно редко видятся вне работы. Взгляд Барти вновь зацепился за Омут памяти. По-хорошему, нельзя его оставлять просто так. Как минимум, следовало бы записать всё, на что следовало обратить впоследствии внимание, чтобы не делать одну работу дважды. Барти посмотрел на бутылку, что всё это время держал в руке, перевёл взгляд на захламлённую спальню, что обыкновенно выступала в роли его рабочего кабинета, и со вздохом манящими чарами призвал себе чистый пергамент со стола, перо и чернильницу. Гарри точно не будет против подождать пять минут.

***

Дом Барти представлял небольшое даже по меркам Уайтхолл Гарденс жилище, состоящее из кухни, уборной, чулана и двух комнат — спальни (кабинета по совместительству) и гостиной (или Штаба, как иногда называл её Гарри). Стоило, впрочем, упомянуть про ещё два места: чердак, на который Барти принципиально не залезал с самого своего заезда, когда ему пришлось убить полдня, чтобы вытравить оттуда пакостных пикси, и подвал, в котором Барти держал котелок и ингредиенты для зелий. Хвала Северусу, который настоял на том, чтобы Барти после выпуска из Хогвартса получил базовую лицензию зельевара — некоторые снадобья, которые он вполне мог сготовить сам, готовы были за свою цену не то что руку откусить, а проглотить Барти целиком и не подавиться. Конечно, в аптечке Аврората всегда имелась пара-другая лечащих зелий, но как это всегда бывает — во всех бюджетных организациях только самые бюджетные средства. В гостиной Барти бывал не часто: эту зону он определил как «место, не касающееся работы», чтобы окончательно не сойти с ума. Здесь он встречал своих немногочисленных гостей (Гарри и пару раз Невилла с Ханной — на этом список можно было заканчивать), а также проводил время наедине с собой или хорошей книгой. По этой же причине стены здесь были скрыты за шкафами, ломящимися от, пожалуй, главной драгоценности Барти — книг. На них он при всей своей скупости мог потратить последние деньги. Справедливости ради, однажды он буквально спустил месячную зарплату на старинный фолиант по рунам, о чём до сих пор ни капли не пожалел — почерпнутые оттуда знания оказались бесценными. Конечно, его библиотека пополнялась не только за счёт зарплаты и премиальных, но и благодаря тем людям, которые сумели пробраться в его жизнь, несмотря на затворничество: книги по зельеварению, подаренные Северусом Снейпом и Лили Эванс; «Методы борьбы с непрошенными гостями в условиях постоянной бдительности» — от Аластора Грюма в честь выпуска Барти из Академии; книги, посвящённые боевым и диагностическим чарам, подаренные кем-то из коллег по работе; ветхий фолиант «Разум Разума», неожиданно врученный Барти Августом Руквудом в одной из их встреч; сборник выпусков «Придиры» за десять лет от Полумны Лавгуд; пособие по одомашниванию плотоядных растений — от Невилла и Ханны в честь новоселья. Ну и, конечно, несколько особенно ценных и редких книг были привезены Гарри из его заграничных командировок с министром Реддлом — кому как не Поттеру знать о предпочтениях Барти в сувенирах. Так потихоньку и пополнялась его сокровищница. Иногда, глядя на разноцветные корешки его драгоценностей, — новые и обветшалые — Барти с сожалением вспоминал о фамильной библиотеке, что столетиями дополнялась многими поколениями Краучей, которые, как и он сам, всегда стремились к приумножению знаний. Только вот доступ к ней оказался навсегда потерян — возможно, то было самым большим упущением его жизни. Гарри зашёл в гостиную, левитируя за собой подносы с едой, именно в тот момент, когда Барти закончил разливать вино по бокалам. Судя по тому, что вес бутылки даже не уменьшился, та была предусмотрительно зачарована на самовосполнение. Это могло означать две вещи: проблема назрела серьёзная, а вечер обещал быть долгим. Гарри поставил две тарелки с разогретой лазаньей на чайный столик рядом с бокалами вина. Там же уместилась нарезка из сыра и невесть откуда взявшихся фруктов — Барти уже и не помнил, что они у него имелись. Готовить ему нравилось, пусть и появлялся он на кухне чрезвычайно редко. Гарри каким-то чудом умудрился попасть к нему на лазанью — не иначе, как сработало внутреннее чутьё! — Ты разве не работаешь завтра? — спросил Барти, помня о беспощадном графике друга: приходить тому необходимо было заранее, а уходить исключительно позже начальника, работающего по обыкновению допоздна. Что уж говорить о том, что выходных у Гарри как таковых не бывало: его могли вызвать в любой момент по самым разным поручениям — от покупки корма для ручной змеи министра Реддла и до экстренной командировки в Египет. Как Гарри вообще справлялся с такой нагрузкой, не прибегая к Маховику времени, Барти оставалось лишь догадываться. — Реддл дал отгул, — пожал плечами Гарри, усаживаясь на диванчике рядом с Барти и подхватывая свою порцию дымящейся лазаньи. — Вчера мы только вернулись из Южного Афганистана — я едва на ногах стоял. С нами были Долохов, Эйвери и Мальсибер — ну, знаешь, из личной гвардии Реддла. Они отвечали за безопасность, но всё равно пришлось попотеть и вспомнить пару-тройку тёмных проклятий. Местные маги уж слишком агрессивные, знаешь? Гарри отпил вина, на секунду прикрыл глаза с выражением вселенского удовольствия на лице и продолжил: — Сегодня у меня болело всё, что только может болеть, а что не может — дало о себе знать и тоже заболело. О, нет, в меня не попали! — замахал он руками, очевидно, увидев беспокойство на лице Барти. — Радикалы там вместо приветствия предпочитают кидать заклинания на своём языке — мы таких не слышали никогда, а потому Долохов скомандовал в качестве меры защиты не ставить щиты, а уклоняться. Мы по этим пескам как только не кувыркались! — И что же, — спросил Барти, пытаясь унять внутреннюю тревогу за столь опасную вылазку, в которую зачем-то ввязался Гарри, — министр тоже кувыркался? Он даже слегка улыбнулся, представив себе эту картину: Том Реддл в своих идеально начищенных ботинках прыгает с места на место, уклоняясь от заклинаний, и в какой-то момент попадает одной ногой в сыпучие пески, а другой наступает на скорпиона. Или кто там у них водится? Барти в Афганистане не был, как, впрочем, и где-либо ещё за границей. — Не-ет, — Гарри хихикнул, а взгляд его слегка помутнел. Вино шло хорошо, даже слишком. Но сколько ж в нём было градусов? У Барти и у самого уже какие-то странные мысли начались — а он, между прочим, всего пару глотков сделал! В здравом уме он бы ни за что к себе и мысли о прыгающем министре не подпустил! — Он же летать умеет. — А что же он тебя с собой не взял? Гарри закусил губу, отставил тарелку и, побарабанив пальцами по стеклу бокала, осушил его до дна. Барти, не долго думая, подлил ещё — и ему, и себе. — Сказал, мне полезно будет развеяться! Засиделся я, говорит, в приёмной, а тут как раз потренирую навыки! — недовольно пробурчал Гарри. — А то, что меня могли пришить прямо там, и никакие его философские камни меня бы не спасли — об этом он не подумал! И болело у меня всё сегодня, как у перееханного Ночным Рыцарем соплохвоста! С каждым своим словом он всё больше и больше распалялся, прерываясь лишь на то, чтобы сделать глоток вина. Барти смотрел на него во все глаза, мысленно перечисляя пыточные заклинания для любимого министра. Вот же подлец! Да Гарри беречь надо, как сниджета, а не отправлять биться с неуравновешенными магами! — Я на него очень обиделся, — продолжил вещать Гарри, кажется, вошедший во вкус. Барти подозревал, что настоящая причина их встречи заключалась как раз-таки в обмывании косточек начальнику. — Вместо кофе я принёс чай — а я никогда, слышишь, Барти, никогда не путал чай и кофе! И письма от этого психа Руквуда! Я их всегда утилизировал, а сегодня отправил на стол к Тому. И знаешь, что? С пометкой: «Важное»! Глаза у Гарри сияли, а речь становилась всё быстрее и прерывистее. Барти пребывал в восторге. — Как же ужасна твоя месть, — покачал он головой, изо всех сил сдерживая смех. Разозлённый секретарь — произведение искусства, не иначе. — Да! — воскликнул Поттер, подскакивая с места. Иронии в словах друга он так и не заметил, из-за чего Барти стало только сложнее не выдать себя улыбкой. — Именно! Как я только его не изводил сегодня! На обед принёс мясной пудинг с почками — он его терпеть не может. В какой-то момент смотрю: идёт. Злой. Мантия — во! — он растопырил руки, выпрыгнул из-за стола и прошелся по гостиной, виляя бедрами и размахивая руками. — Я-то знаю, что она так эффектно развивается только потому, что он её зачаровывает! Гарри прошёлся взад и вперёд, руками изображая волну. Барти булькнул что-то нечленораздельное и сильнее вжался в диван, прикрывая рот рукой. Самообладание стремительно падало к нулю. — Говорит мне: «Мистер Поттер, вы случайно не перегрелись?» — меж тем продолжал Гарри, на этот раз решив спародировать голос начальника. — А я ему: «Да, милорд, как же вы угадали?» А потом — веришь или нет — я ему всё высказал! И про командировку, и про эти его фразочки, которые я после нашего с тобой разговора теперь каждый день замечаю, и про поручения, от которых я скоро свихнусь и отправлюсь на лечение в Мунго! Гарри выдохнул и уселся обратно. Он скинул ботинки — такие же чёрные и лакированные, как и у министра, — и закинул ноги на свободную часть дивана. Теперь он слегка касался носками бедра Барти, что, впрочем, того ни капли не смущало: обычно Поттер раскидывал свои длиннющие ноги чуть ли ему не на уши. У Гарри в целом периодически отключалось восприятие чужого личного пространства, а стеснение и вовсе давным-давно атрофировалось, вероятно, ещё при рождении. Несмотря на рассказы, выглядел Гарри очень даже бодро. Барти, тем не менее, всё же призвал ему несколько подушек из чулана. Гарри принял их с большой благодарностью, закинул их себе за спину и развалился на диване, полностью расслабившись. Барти подлил вина в полупустой бокал. — И как отреагировал на это министр? — напомнил Барти о теме повествования. — Сказал, что право забрать мою жизнь имеет только он, но никак не работа, — вздохнул Гарри, свесив одну руку с дивана. Барти присвистнул. — Я ещё не встречал столь экстремальные методы флирта. Гарри рассмеялся и шутливо пнул его ногой. — Это не флирт, Барти! Ему просто очень нравится контролировать мою жизнь. Думаю, у него нет различий между понятиями «личный секретарь» и «личная собственность», — на лице Гарри промелькнула странная эмоция, которую затуманенный разум Барти не успел считать. Но важно было другое. — Это же ненормально, Гарри, — произнёс он сдавленно. Ему вдруг показалось, что он ступал на неизведанную территорию человеческих чувств и взаимоотношений. Изучение заклинаний ему давалось куда проще. — Почему бы тебе не уволиться? Гарри окинул его очередным странным, плохо читаемым взглядом. Очки его чуть съехали на бок, волосы были взъерошены, впрочем, как и обычно. Только сейчас, присмотревшись, Барти заметил следы лёгкого загара, очевидно приобретённого в командировке. У самого же Барти, сколько он себя помнил, кожа отдавала почти болезненной бледностью. — Я не уйду, — сказал Гарри с необычайной для его состояния твёрдостью. — Пусть он только попробует от меня избавиться — я никуда не денусь. Буду мельтешить у него перед глазами до конца его бессмертной жизни! — Тогда и тебе придётся получить бессмертие, — резонно заметил Барти, выгибая бровь. — Думаю, я что-нибудь придумаю. Просто назло этому… — Гарри замешкался, подбирая слово, которое наиболее точно отразило бы сущность министра. — Мудаку, — подсказал Барти, у которого со словарным запасом никогда не было проблем. — Точно! — Гарри кивнул и, подняв бокал, чокнулся им с Барти. Вино в бутылке и не думало заканчиваться. Как хорошо, что завтра выходной… — На следующей неделе мы отправимся в Элладу, — сказал вдруг Гарри. — Том дал мне отгул, сказал, чтобы я привёл себя и свои мысли в порядок. Расщедрился на лечащее зелье из собственной коллекции — мощная штука! Не понимаю, почему он не мог дать его раньше… В общем, я как только его услышал, сразу решил, что рвану к тебе. — В Элладу по тому же черно-оливковому договору? — вспомнил Барти события, произошедшие неделей ранее. — Да, мы потом… Слушай, чуть не забыл! — Гарри вдруг встрепенулся, подскочив на диване и чуть не разлив вино на обивку. — Если в Элладе всё пройдёт удачно, не хочешь через неделю смотаться со мной и Томом в Хогвартс? В качестве сопровождения, но, думаю, всё пройдёт спокойно, и у нас даже будет время на ностальгию по школьным денькам. Возможно, взорвём пару-тройку туалетов по старой памяти. Или проберемся в спальню Дамблдора, если ты, конечно, помнишь наш план… Барти, огорошенный предложением, задумчиво почесал затылок. Он не был в Хогвартсе с момента выпуска и, признаться, всё же скучал по нему. К тому же он никогда не был там летом — должно быть, могущество замка без сотен мельтешащих студентов проявляется совершенно иначе. А если в качестве эксперимента попробовать провести ритуал… — Ещё немного, и ты начнёшь пускать слюни, — хихикнул Гарри. — Ну так что? Замолвить за тебя словечко? С тобой всяко интереснее, чем с Долоховым и его анекдотами про троллиху, застрявшую в… — Только не анекдот про троллиху! — замахал Барти руками, чувствуя, как зашевелились волосы на загривке. Некоторым шуткам Долохова следовало оставаться невысказанными. — Я только за, но работа… — Брось, пару дней и без тебя справятся! — отмахнулся Гарри. — У тебя же этот, как его… Нотт есть. Младший диагностик. А ты воспользуйся приёмом всех вышестоящих и распредели обязанности: он всё делает, а ты одобряешь. Звучало заманчиво. Даже очень. Проблема заключалась в том, что убийство Яксли случилось 30 мая, обезглавливание Розье — 12 июня. Если у мистера Пустоты имелся пунктик на перфекционизм, то следующее убийство должно было произойти аккурат через неделю, 25 июня. Впрочем, возможно, после случайной встречи с Барти он решит ненадолго залечь на дно. На данном этапе всё ещё невозможно было выйти за область догадок. — Если не вмешаются какие-либо высшие силы в лице начальства, то я не против, — ответил он спустя минуту размышлений. — Чудесно! — Гарри широко улыбнулся. — Сразу же по возвращении займусь оформлением запроса в Аврорат. А может, ты и в Элладу со мной съездишь? Будет сложнее выбить тебе разрешение на заграничное сопровождение, но ты ничем не хуже тех же Эйвери, Мальсибера и Долохова с его троллихами! — Ну нет, — Барти покачал головой. — Отчётов больше, чем цветных мантий у Дамблдора. Да я и сегодня, вообще-то… — он скользнул взглядом по лежащему рядом пергаменту и перу. Пьяная нега схлынула в тот же момент. — Мерлинова борода, чуть не забыл! Он отставил бокал и, подхватив пергамент, принялся торопливо записывать воспоминание Феликса Розье. Гарри заинтересованно подобрался ближе. — Что это ты всполошился? Что это у тебя такое? — спросил он, суя свой любопытный красный нос в пергамент. — Протокол воспоминания свидетеля. Прости, Гарри, не хочу делать одну работу дважды. Надо записать, пока я ещё совсем не напился, — Барти сложил руки в извиняющемся жесте и, не увидев на лице друга и капли недовольства, с облегчением принялся строчить дальше. — Почему именно ты этим занимаешься? — спросил Гарри спустя какое-то время. Барти к тому моменту написал уже больше половины. К счастью, он успел вовремя — ещё пара глотков вина, и он бы и не вспомнил о пустующем Омуте памяти в своей спальне. — Почему не Праудфут? Барти замер. С кончика пера сорвалась крупная чернильная капля, оставив на пергаменте жирную кляксу. — Откуда ты знаешь, что он ведёт расследование? Это конфиденциальная информация. Гарри замешкался и, растрепав волосы, отвёл взгляд в сторону. — Ну… я вообще-то секретарь министра, если ты забыл, — он тихонько хихикнул. Получилось как-то нервно. Барти насторожился. — А Макнейр, ну, твой главный — он тоже из его личной гвардии. А Реддл в этом деле очень заинтересован. — Министр что? — поражённо переспросил Барти. — Почему ты мне не говорил? — Послушай, я не хотел, чтобы ты волновался! — протараторил Гарри, всё ещё бегая взглядом по всей гостиной, избегая смотреть Барти в глаза. — Я же знаю, как ты не хочешь для себя лишнего внимания, а тут сам министр! — Ну конечно! — Барти готов был выть от безысходности. Значит, если он покажет себя хорошо — придётся соответствовать и дальше, провалится — могут и уволить. — Барти, Барти, слушай! — Гарри, наконец, вернул ему взгляд, для надёжности схватив за руку, будто тот собирался сбежать. Признаться, такая мысль его голову уже успела посетить. — Сам посуди: убиты два высокопоставленных члена Визенгамота, главы чистокровных родов. Ты, может, не знаешь, ну или не обращал внимания, но в верхах сейчас неспокойно. Паркинсоны и Макмилланы уже тонну писем министру настрочили. Селвины вообще уехали в Канаду. — Убийство Розье произошло только вчера, — пробормотал Барти. — Да, да, знаю. Шустрые они? — Гарри вновь нервно рассмеялся. — Дело времени, когда в обществе начнётся паника. Газеты мы, конечно, ещё контролируем… — он запнулся и вновь отвёл взгляд. Барти открыл было рот, но решил промолчать. Конечно, было естественно, что свобода печати не распространялась на такие… деликатные темы. — В общем, внимание министра совершенно понятно. Ты же знаешь, как ему важно всё контролировать. Вот и ваше расследование тоже… Но ты не подумай! — Гарри замахал руками, очевидно, заметив, как дух Барти предпринял попытку покинуть тело. — На тебе это никак не отразится! Макнейр в принципе не любит говорить о других, так что о твоём вкладе Реддл даже не узнает. Барти выдохнул. Оказывается, нарциссические руководители в его случае могут прийтись очень кстати. С другой стороны, знание Гарри о нюансах расследования, в котором Барти был задействован, очень даже могло упростить ему жизнь: он как раз хотел посоветоваться насчёт нескольких мелочей, но не знал, с кем. Другой вопрос состоял в том, насколько вообще законным было разглашение конфиденциальных данных третьим лицам — пусть это и был сам Министр магии. Ещё во времена правительства Фаджа каждый из Отделов имел чёткие уровни защиты информации. Для получения данных из другого Отдела приходилось пройти через адские тернии бумажной волокиты, что, впрочем, сохранилось и по сей день. Но министр Фадж, насколько Барти мог судить по разговорам отца, вовсе не был в курсе большей части происшествий, случившихся у него под носом. Министр Реддл же, казалось, знал всё и обо всём — об этом когда-то предупреждал всех отец. Так оно и случилось — жутковато, конечно, но Барти не то чтобы был против. Всевидящий правитель во все времена куда лучше слепого. — Праудфут подготовит свою часть отчётов только к понедельнику, — сказал Барти, вспомнив, с чего начался их разговор. — К тому же он может что-то упустить, что-то, что представляет важность конкретно для меня. — Просто признайся, что ты самый крутой аврор, — Гарри усмехнулся и толкнул Барти кулаком в плечо. — Ну не то чтобы… — И трудоголик, — Гарри поднял бокал со стола. — С этим не могу не согласиться, — Барти подлил себе ещё вина — сколько они уже успели выпить? — Но могу сказать о тебе то же. Как думаешь, встреть мы сейчас наши школьные версии, то что бы мы им сказали? — Мы? Самый дотошный, но всё ещё крутой аврор и самый обаятельный и не менее крутой секретарь министра? — уточнил Гарри, показательно невинно хлопая глазами. Барти не смог сдержать улыбки. Гарри вдруг встал с дивана, подхватил палочку и наколдовал себе чёрный балахон. Понизил голос и замогильным тоном произнёс: — Бегите, глупцы! Здесь слишком много бумажной работы! И даже нельзя взрывать туалеты! Барти рассмеялся, чувствуя, как все тревоги отходят на последний план. Пожалуй, порой ему действительно этого не хватало — простого человеческого дебоша в месте, где это не положено, запрещено и наказуемо. Как-то совсем незаметно они повзрослели, поднялись, приобрели так много — и вместе с тем потеряли. Но Барти никогда особо не жалел о прошлом, как и не мечтал о будущем — в его привычке было наслаждаться настоящим. Таким, как сейчас: тихим, безмятежным, немного пьяным и родным. Наверное, от того, как редко теперь они могли проводить вместе вечера, ценность их встреч лишь умножалась. Лето в Коукворте походило на вереницу абсолютно счастливых, но столь похожих друг на друга дней — сейчас же Барти чётко помнил о каждой ночёвке Поттера, о каждой их совместной вылазке в бар, о каждой животрепещущей сплетне. Да, сколько бы они ни потеряли, всё же гораздо больше — приобрели.

***

Спустя время, когда Барти закончил с протоколом, они с Гарри, уже порядком подвыпившие, переместились на пол. Предварительно, конечно, пришлось отставить столик в угол, стащить вниз все пледы и подушки, чтобы на утро не страдать от непрошенных болей в причинном месте, и наколдовали согревающие чары, опять же, чтобы не страдать на утро. Барти предусмотрительно откопал у себя в запасах два пузырька антипохмельного зелья собственного производства, а Гарри дожёвывал последние фрукты и жаловался, что волшебники до сих пор не изобрели доставку продуктов на дом. — Я пожалуюсь Тому, — бормотал Гарри, указывая погрызенной долькой яблока куда-то на потолок. — Пусть он созовёт Совет Сов. СовСовет, смекаешь? — Думаешь, почтовыми службами заправляют совы? — спросил Барти. Сам он таким вопросом не задавался. — Я всегда считал, что люди. Сововеды какие-нибудь. — Я абсолютно убеждён, что существует некий заговор сов. Хочу напомнить, что один из экзаменов в Хогвартсе тоже называется СОВ, ты не думаешь, что совпадений слишком много? — Совокупность твоих аргументов совершенна, — не мог не признать Барти, до глубины души восхищённый витиеватостью мыслей Поттера. — И что же, ты думаешь, министр поддержит твою идею? — Совиная служба доставки, — благоговейно прошептал Гарри, не отрывая взгляда от потолка. Барти на всякий случай тоже взглянул наверх, но ничего загадочного не увидел. — Надо будет подкинуть кому-нибудь эту идею. Близнецам Уизли, например. Иногда они вдохновляются магловскими изобретениями. Я, кстати, знаешь что придумал? — М-м? — Барти уже слегка клонило в сон. Гарри придвинулся чуть ближе и понизил голос до шёпота, будто кто-то в этом защищённом сотнями охранных чар доме мог их подслушать. — Иногда я подливаю Тому в кофе магловский сироп, — доверительно прошептал он. От такого откровения Барти на секунду опешил. — Он проверял его на наличие заклинаний, но ничего не нашёл. Потом сказал, что мой кофе вкуснее амортенции. — Думаешь, он её когда-нибудь пил? — Не знаю, — Гарри пожал плечами и положил голову на подушку рядом с Барти. — Надеюсь, что нет. Надеюсь, что его амортенция действительно будет на вкус как кофе, что я ему готовлю. Он замолчал как-то резко и задумчиво. Барти же, поддавшись атмосфере, наконец-то решился произнести то, что они никогда не обсуждали. Слова столь очевидные, но как будто опасные, неотвратимые. Почему же они никогда не решались заговорить об этом? — Он тебе нравится. Гарри замер — Барти чувствовал это, не смотря на него, соприкасаясь лишь плечом и слушая дыхание рядом. Прошла секунда, две, три — в какой-то момент Барти сбился, ему даже показалось, что он успел заснуть прежде, чем услышал ответ. — Да, очень. Слова прозвучали тихо, но твёрдо. Гарри втянул носом воздух, вдыхая полной грудью, и шумно выдохнул. Барти вспомнил, как когда-то давно они также валялись в вычищенном отработками кабинете Хогвартса. Именно тогда, кажется, и началась их дружба. С секрета, со стыдного признания, в котором на самом-то деле не было ничего плохого. Новая тайна Гарри Поттера не сильно отличалась от предыдущей, но почему-то Барти совсем позабыл о том, что сказал тогда. Четырнадцатилетний Гарри Поттер был подростком, который только недавно начал познавать мир и самого себя. Нынешний Гарри знал и умел так много, к своим двадцати пяти он уже успел прожить богатую на события и впечатления жизнь, в конце концов, однажды он одолел дракона, спас жизнь Барти, победил в треклятом Турнире, а сейчас работал на одной из самых несносных должностей во всём Министерстве магии! Конечно, он мог решать сам, кого любить и с кем встречаться, и никто не вправе был осуждать его. И как бы Барти не относился к разнице в возрасте и самому факту служебных романов… это же не так страшно, правда? И кто, как не он, должен поддержать своего лучшего друга? — Я рад, — сказал Барти, улыбнувшись. Теперь, когда всё встало на свои места, ему как будто стало гораздо легче дышать. — Чему? — Я рад, что он тебе нравится, — Барти повернулся, взглянул на Гарри — его глаза блестели. Барти улыбнулся шире и мягко произнёс: — Том Реддл — великий человек, а ты заслуживаешь только самого лучшего. В следующее мгновение его смело лавиной под названием Гарри Джеймс Поттер — тот уткнулся ему в плечо, содрогаясь в рыданиях, дрожащими пальцами схватившись за воротник его ночной рубашки. Барти вновь не знал, куда деть руки, поэтому принялся тихонько хлопать того по спине. Не такой реакции он ожидал… — Ну что ты? Что? Всё у вас будет хорошо, Гарри, — шептал он, судорожно соображая ответ. — Он… он мне правда нравится, Барти, — всхлипнув, произнёс Гарри ему в плечо. — Как же он мне нравится! Кажется, я его даже люблю… — он вновь зашёлся в рыданиях. Барти мысленно проклял Тома Реддла, кажется, вот уже в двадцатый раз за эту ночь — как министр вообще умудрился поставить Барти в такое нелёгкое положение, находясь вообще в другом конце Лондона или всей Великобритании! Когда Гарри, наконец, затих, Барти открыл было рот, но его вновь опередили. — Я, возможно, никого, с кем был, не любил по-настоящему, — произнёс Гарри едва слышно. — А его вот — люблю. Хотя я и не с ним. Все в Министерстве говорят, что мы… — он тяжело сглотнул. — Я же не глухой. Я всё знаю. Я всегда рядом, на любой зов откликаюсь с полуслова. Я на всё готов, честно, Барти, на что угодно. Но я — не с ним. Он где-то далеко, Барти, на такой вышине, до которой мне не дозваться, не добежать… а я и летать-то даже не умею. Он отстранился, сел напротив: раскрасневшийся, опухший и до того печальный, что у Барти защемило сердце. — Никогда не поздно научиться, — Барти склонил голову на бок и улыбнулся. — Уж я-то знаю, тебе достаточно всего одного прыжка. Гарри вдруг рассмеялся — звонко, заливисто, как умеет только он один на всём волшебном свете. Они всё говорили и говорили, пили и пели. Смеялись. Кажется, они очень много смеялись. А за окном начинало светать. Барти осознал себя полулежащим на диване. Гарри стоял рядом и задумчиво крутил в руках бутылку вина. — Мы выпили всё вино, — заторможенно произнёс он. — Из бездонной бутылки? — спросил Барти, щурясь. Гарри усмехнулся и, кружась, уселся рядом, редко моргая — его, как и Барти, клонило в сон. — Как жаль, что я не курю, — произнёс он вдруг. — Мне кажется, сейчас был бы идеальный момент. — Я знаю, что ты курил. В Хогвартсе, — вспомнил вдруг Барти разговор с Драко Малфоем. Интересно, как у него дела?.. — Правда? Прости, не хотел тебя тревожить, — голос Гарри звучал виновато. Барти махнул рукой. — Брось, всё нормально. Вдруг, вспомнив кое о чём, он приманил с помощью Акцио свою рабочую мантию и, порывшись в кармане, кинул Гарри зажигалку. Тот поймал её с лёгкостью первоклассного ловца, впрочем, такие навыки не пропьёшь. — Откуда она у тебя? — спросил он слегка озадаченно. — Улика. — Так вот как у нас нынче работают добропорядочные авроры, — хихикнул Гарри и повертел зажигалку в руках. Откинул крышку, чиркнул пару раз. Не зажглась. — Хорошая, пусть и магловская. Я как раз пользовался Zippo, прямо как эта, но моя была постарше… — Он повернул зажигалку, взглянув на донышко, и вдруг нахмурился. — Странно… — Что такое? — спросил Барти, хотя ему, признаться, все эти странности уже порядком осточертели. Голова казалась тяжёлой, практически неподъёмной. — На донышке должен быть штамп с датой. Две цифры, означающие год производства. Тут, наверное, опечатались. Гарри кинул зажигалку обратно. Барти только чудом умудрился поймать её. Глянул на донышко. Вроде ничего необычного: название фирмы, произведена в Америке, а рядом — цифра «17». Вроде бы они начинали пить в другой день... — Скоро утро, — сказал Гарри. Барти успел кивнуть, прежде чем сон окончательно не сморил его.

***

В дверь стучали с такой силой, что Барти даже испугался: как бы ему не проделали в ней дыру. Он оглядел царящий вокруг бедлам, оценил степень похмелья (кажется, его рот перепутали с лотком книззлы миссис Хабблинг) и выдал вердикт: больше так не напиваться, а если и напиваться, то не у себя дома. Гарри лежал на полу, закопавшись в подушки, и со звуком, отдалённо напоминающим рычание, пытался отмахнуться от назойливого стука. Барти встал. Висок прострелило острой болью, будто кто-то вогнал ему в голову иглу. Барти сел. Стук в дверь повторился. Да кто вообще мог прийти к нему, кроме Гарри, да ещё и утром?! Хорошо, что Барти был взрослым и осознанным (до первой выпитой бездонной бутылки) человеком и заранее подготовил зелье от похмелья. До входной двери он добирался, судя по ощущениям, не меньше получаса. За это время успел трижды проклясть непрошенного гостя и выпить зелье, к сожалению, не моментального действия. Как только он отворил дверь (да-да, позабыв о всех мерах предосторожности, завещанных стариной Грюмом), то на него тут же обрушился снежный вихрь. И это в июне! — Сколько можно спать?! Ты вообще время видел, Крауч?! И почему, Мерлин всемогущий, у тебя нет камина, как у всех нормальных людей? Снежный вихрь был, конечно, явлением не погодным, а скорее метафорическим и носил вполне конкретное имя — Драко Малфой. Собственной персоной. На пороге его скромного жилища. Как он его вообще нашёл? — Колдомедицинская страховка, к твоему сведению, есть у всех авроров, — то ли Барти задал последний вопрос вслух, то ли его ментальные щиты пали смертью храбрых в ночной попойке. — И у меня, как ни странно, есть к ней доступ, как у одного из главных колдомедиков Мунго. Но будь у тебя камин, всё было бы гораздо проще. Малфой, уже не в привычном халате, а обыкновенных брюках и белоснежной рубашке, не дожидаясь приглашения (ну, хотя бы теперь Барти наверняка знал, что тот не является вампиром) прошёл вперёд, попутно впихнув оторопевшему хозяину дома бумажный пакет с чем-то восхитительно пахнущим. У Барти возникло чувство дежавю, а следом за ним — ощущение нереальности происходящего. Может быть, он всё ещё спит, и ему просто снится кошмар? — Я вообще по делу, но, думаю, буду не против позавтракать, — меж тем продолжил вещать Малфой. — Если у тебя, конечно, имеется кухня. — Сегодня выходной, какие могут быть дела? — выцепил Барти один единственный вопрос из вереницы самых сумбурных мыслей. — Брось, Крауч, — Малфой самодовольно отмахнулся и — точно, определённо, это был кошмар — улыбнулся. — Я уверен, что ты точно так же, как и я, повёрнут на своей работе. Просто признай: ты не спал всю ночь, копаясь в своём расследо… — Барти? Мне показалось или я слышал голос Малфоя? — растрёпанный и заспанный, в коридоре появился Гарри. Малфой замер, медленно переводя взгляд с Барти на Гарри и обратно. — Что здесь делает Поттер? — произнёс он одними губами, побелев, кажется, на пару-тройку тонов, что вообще-то было невозможно даже в волшебном мире. — Я первый хотел спросить! — воскликнул Гарри, с которого разом схлынула вся сонливость. — Что здесь забыл Малфой?! Барти оглядел их обоих и молча захлопнул входную дверь, чувствуя, как потихоньку начинает работать антипохмельное зелье. Мерлин и Моргана, лучше бы ему просто приснился кошмар.