Спасибо, что спас меня...

Свет, что пролился на ребёнка был светом, что показал ему мрак. Как бы абсурдно это не звучало. Первое, что увидел мальчик, так это отца, что смотрел на кровать. Там, где видно лежала мать, так как в комнате он больше никого не увидел. Из помещения видимо никто не выходил, раз всё выключено и никаких других шумов не наблюдалось. Мальчик смотрел на то, как мужчина стоял чуть ли не по середине комнаты подальше от кровати. Будто там лежало то, что пугало его больше всего на свете. Его грудная клетка часто поднималась вверх и вниз. Это явно говорило о том, что он... напуган. Вероятнее всего тот погружён в себя, потому как его глаза бегали в разные стороны. Ребёнка поразило, что с такого состояния мужчину не достала даже крайне скрипучая дверь. Поведение отца и то, что он увидел дальше, когда пригляделся лучше, заставило сердце ребёнка чуть ли не взорваться от переполненных эмоций. Такемичи заметил, что руки отца были чем-то измазаны. Вопросы всегда кружили рядом с Такемичи. И этот момент не был исключением. Наоборот, он стал отправной точкой продолжения атак разных отвратительных вещей. Правда, всё другое меркло, по сравнению с будущими новыми вопросами. -"Что такого произошло... Что отец находиться в таком состоянии?..." — только это удалось достать ребёнку из головы. Отец всегда являлся тем, кого не напугают даже самые страшные призраки... Либо монстры пострашнее. Такемичи всегда думал, что именно мужчина напугает кого захочет. Но поверить глазам всё же придётся. Ханагаки отбросил мысли, что это возможный сон, когда достаточно сильно ущипнул себя за щеку. Ничего не поменялось. Он снова находится там, где находился до. Только изменилось одно. Щека сильно болела. Но на боль ребёнок уже давно привык толком не реагировать. Особенно если она такая слабая по сравнению с тем, что ему пришлось пережить. Даже через долгие секунды ожидания Иошайо не сдвинулся с места. Однако его руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Видимо он перебирал что-то в своей голове и пытался понять, что делать дальше. Как и сам ребёнок в этот момент... Ведь много догадок тут же постелили голову мальчика. От таких обычных, по типу кошмаров, что приснились мужчине, ведь тот тоже человек, а руки... Руки он попросту измазал краской. До той возможности, что упорно лезла к Такемичи в голову, но он не хотел её принимать. Даже понимание, что эта теория существует противно ребёнку. Та глупая мысль, что это просто краска ему нравилась больше. Но в глубине своего мозга он понимал, что это абсурд. Абсурд являлся чем-то, вроде спасение. Равновесия больше нет. Как и прочной опоры в виде ног. Те и так держали тело из последних сил, не желая как-либо работать и то, что происходило в голове ребёнка, заставили силы иссякнуть. Мальчик с тихим криком, сам того не желая, оказался полностью в комнате. Такемичи слишком сильно положился на открытую дверь, а та, к сожалению, предала его, кидая в лапы к нестабильному мужчине. Пожалеть об этом "решении" ребёнок не успел. Лёжа на полу, он поднял свой взгляд, захотев сейчас попросту провалиться под землю, ведь отец перекинул свой взгляд на мальчика. В его глазах читался безумный страх, который Такемичи мог только представить. Но и в этом страхе таилось "что-то", о чём ребёнок решил думать в последнюю очередь. Ханагаки тут же отпустил глаза в пол. Попался. Мальчик не сможет выпутаться с этой ситуации без каких-либо проблем. На это нет ни единого шанса. -Ты... Что здесь делаешь?! — крикнул отец. Мальчик заметил, что его голос был менее жестокий. Иошайо скорее был похож на человека, что желал скрыть свои настоящие эмоции за спонтанным криком. Тем не менее, вышло у него это ужасно. -Я... — Такемичи не знал что говорить. Ему страшно открывать рот. Он лежал на полу, не желая подниматься. Хотя это уже не он решает, за него выбор сделал мужчина. Тот, подойдя к нему, да так, что Ханагаки чувствовал колебание пола, поднял ребёнка, схватив за одежду. Иошайо поставил мальчика прямо, рявкнув тому, что бы он держался на своих двоих. Мальчик слушал каждое слово отца и, стоя на ватных ногах, сжимал край своей одежды. В голове бился интерес, ведь отец запачкал его, когда поднимал. Но чем же? А страх... Страх уже превысил недопустимую точку, что уже стал вторым его "я" и он толком не брался в расчёт. Иошайо же издал что-то похожее на нервный смех. У ребёнка расширились глаза, но поднимать их на мужчину он не желал. -Вот и виновник всего торжества. Прибыл, как раз вовремя! — его голос... поменялся? Не было того загнанного в угол человека, который, зная, что не победит, пытался казаться большим и сильным. Не-ет. Сейчас слышится что-то вроде победителя. Он чему-то радовался, при этом пытаясь скрыться за грустной речью. Ребёнок ещё не знал, что то, что происходило с ним до этого всего, он назовёт лишь мелкими проблемами. Такемичи наконец поднял свои глаза на отца. Тот же смотрел на него недовольно, но какаю-то странную благодарность в его взгляде можно было уловить. Эта "благодарность" и источала что-то чёрное, о котором ребёнок предпочёл не думать. -Тебе явно не стоит смотреть на то, что находится на кровати. Да ты явно и не желаешь туда заглядывать, верно? — мужчина слегка наклонился к мальчику, что лишь дрожа, не смеясь, поворачивает голову, рассматривая лицо мужчины. Верно. Такемичи не желал разглядывал комнату, так как вторгся в личное пространство родителей, которое было для него закрыто и потому мальчик даже не хотел понимать, что ему видится периферийным зрением. Но ужас и другие факторы так же играли в этом роль. От слов отца Ханагаки потерял последнее, самое сильное желание повернуть голову в сторону. Отец же решил, что желания Такемичи это всего лишь его желания. Потому, встав рядом с мальчиком, нагло положив одну руку на голову, другую же на подбородок, достаточно неприятно повернул голову ребёнка к кровати. -Полюбуйся на плод своих трудов, — оставив голову Такемичи в этом положении, тот, убрав свои руки, подтолкнул его поближе к кровати. У Такемичи перехватило дыхание, но тот жмурился, не желая ни на что смотреть, будто оберегая себя от дальнейшего кошмара. Отец же, дабы мальчику было лучше видно, словно кота взял ребёнка за одежду, на секунды приподняв выше. Это позволило Такемичи рефлекторно открыть глаза и посмотреть вниз, ведь ткань жёстко вонзилась в горло. Это неприятное резкое чувство сменилось полным опустошением, когда ребёнок увидел труп. Женщина лежала на кровати с перерезанным горлом. Мужчина поставил шокированного ребёнка на пол. Тот лишь как сломанная игрушка не сумев удержаться, упал. Шок. Отвращение. Ужас. Паника. Это всё вливалось в Такемичи, не давая мальчику даже секундную передышку. Мир, что был выстроен матерью и такими же титаническими усилиями ребёнка, попросту за мгновение рассыпался. От него сейчас будто не осталось ничего. Не успел этот, хоть и тесный...но имеющий свет мир выйти в новую эру, как тут же этому больше явно не сбыться. По крайне мере, тому миру, что был в дребезги разрушен. Такемичи захотел сблевать. Те секунды, когда мальчик увидел окровавленную шею, навсегда останутся в его памяти. Из глаз снова полились слёзы. Блевать, как же хочется блевать. Это кошмар, явно не сон. Это не сон. К сожалению не сон. Реальная жизнь. Не сон... Такемичи уже давно понимал, что это явь, но всеми силами не хотел принимать действительность. Мать мертва. В голове мальчика благодаря этой мысли что-то будто щёлкнуло. Резкий прилив сил позволил ему подняться. Дрожащими ногами тот с усилием забрался на кровать. Мужчина же на это смотрел, подняв бровь и сложив руки на груди. Мальчик, не желая видеть то, что произошло с шеей, отворачивался как мог, но положив свою голову на тело женщины, тот желал услышать сердцебиение. Такемичи делал всё на автомате, его глаза не отражали какую-либо жизнь, он был похож на куклу , в которую на некоторое время вселилась душа мёртвого ребёнка, что всё время изливает слёзы. Сердцебиение, как уже было ясно, не имело с этим телом больше ничего общего. Ханагаки проливает слёзы над мёртвой матерью. Делать что-либо уже бесполезно. Ему нужно принять это как факт. Еле сумев поднять свою тяжёлую голову, Такемичи медленно повернулся к отцу. Во взгляде мальчика читалось непонимание, злость, растерянность и горе. Калейдоскоп не самых приятных эмоций, которые забирали блики в глазах ребёнка, предоставляя лишь голубое полотно, которое со временем будет только темнеть. Ребёнок, сам того не осознавая, сжал своими маленькими руками одежду матери. Ханагаки обрывисто дышал. Его испачканное красной жидкостью лицо, волосы, а так же одежда давали неприятный и пугающий эффект. Если убрать то, что происходило ранее и посмотреть на это под другим углом, то ребёнок выглядел сейчас так, словно убил сначала свою мать, а позже нацелился и на своего родного отца. Вот только какого-либо орудия в руках мальчика не наблюдалось. Мужчина невольно сглотнул, тяжко выдохнув, сжал свои руки сильнее и не желая смотреть на эту картину, попросту отвернулся. -Мы поссорились. Вот так вот, — сухо ответил Иошайо, недовольно цыкнув. -Дошутился, блядь... — матерное слово тот сказал тише. Будто решил в этот момент уберечь уши ребёнка от такого непристойного слова. Повисла гробовая тишина. Ни мужчина, ни мальчик не могли и не желали сказать хоть слово. Каждый находился в раздумиях и пытался не сойти с ума от происшествия. Однако это видимо удавалось только отцу, ведь он выглядел более живым в этой ситуации. Мужчине вскоре наскучила тишина и он захотел, по всей видимости, оправдаться перед ребёнком, что смотрел на него до сих пор, хоть взгляд Такемичи и уходил за пределы Иошайо, видимо пытаясь не пасть в неравной схватке с огромным количеством стресса, что сегодня превысило обычную норму. -Она что-то там кричала, а потом перерезала себе глотку в порыве эмоций, — сказал отец, смотря на то, как мальчик никак не реагирует на его слова. Будто в этом теле нет того, кто ответит ему сейчас. Только пустые глаза, что резко проявили некую ясность, оказавшись на самом мужчине. -Это...— Такемичи наконец смог открыть свои сухие губы, тихо выдавив из себя вопрос, - ты её убил? — голова мальчика немного наклонилась в бок. Эта привычка в такой момент невольно заставила тело Иошайо покрыться мурашками. Мужчина пришёл в себя. Его лицо вновь обагрил гнев, что вспыхнул ярче заженного фитиля от бомбы. -С ума сошёл?! — тот сразу же всплеснул руками, - Буду я такой хуйней заниматься?! Такемичи не обращал на крики никакого внимания, ведь забрали всю заинтересованность руки отца. Окровавленные руки отца. Организм ребёнка продолжал давать тому то слишком много воздуха, то не давать сделать даже вдоха. Но не успел мальчик ничего сказать по поводу крови, как мужчина сразу же предъявил ответ, закрыв тем самым рот Такемичи. -Я пытался остановить кровь, — его недовольное перекошенное лицо вновь вернуло некое спокойствие с нотками гнева и некого неудобства нахождения здесь. Слова отца заставили ребёнка резко повернуться к убитой матери. Такемичи рассмотрел её расположение на кровати. Тело находилось в обычной позе для сна, но руки выбивались из этого обычного состояния. Одна рука была покрыта так же кровью, но другая, что была чиста, держала в руках половину ножниц. -Сама она себя кокнула. В порыве ссоры свои ножницы достала, ёбнув себя прям у меня на глазах. -Мама решила усложнить себе самоубийство, откручивая болт на ножницах? В порыве эмоций?... — речь мальчика резко стала спокойной. Словно труп принадлежит другому человеку и сейчас он лишь тот, кто разбирается с этим делом. Словно его готовили к этому дню всегда. Словно он уже знал, что так и произойдёт. -"Мама упоминала, что может погибнуть, но не от своих рук... Мама не солжёт". Тон ребёнка сразу же напряг мужчину. Его дальнейшая реакция тоже. Где тот ребёнок, что недавно желал выплюнуть свои органы от того, что увидел? Где тот ребёнок, что даже боялся смотреть в глаза мужчины? Где тот ребёнок, что явно желал провалится под землю? Где он?! -Они были разобранные. Она же решила их опять помыть. И вот, когда у нас опять началась ссора, та в порыве взяла часть ножниц и херанула себя. Это произошло быстро, я даже не успел среагировать. Ещё факт того, что это был не я - ножницы. Я никогда их не нашел бы, потому что не знал где они лежали, — мужчина вздрогнул. -Ты сам сказал, что она их решила помыть... Ты мог их забрать, — ребёнок посмотрел на орудие возможного убийства и тут же резко почувствовал боль в щеке. Мужчина сильно ударил мальчика, закипая от гнева. -Я не убийца! Тем более у неё были суицидальные мысли, поэтому она сделала это сама, когда ей выпал шанс. -Почему она вообще решила помыть свои вещи? Ведь ей было сложно даже подняться с кровати, — Такемичи притронулся к горячей щеке своей холодной рукой. -Тц... Имела привычку странную. Когда ей хотелось какое-то уединение, она брала свою сумку и приводила в порядок вещи. Видать это заставляло её уйти куда-то. Монотонные повторяющиеся действия. Вот так вот, — мужчина пытался не смотреть на свои руки, что уже не были такими красными от крови. Ведь всё, к чему он прикасался , забирало жидкость себе. Такемичи пытался вытереть кровь с щеки, но только видно размазывал её ещё больше. Удар отца толком не вызывал сильного дискомфорта, потому он продолжил интересоваться. -Где умерла мама ?... — мальчик сделал паузу, посмотрев на мужчину, что снова скрестил свои руки. -На кровати? Но она бы выглядела глупо. Точнее ситуация не схо...— Такемичи перебили. -Она всегда выглядела глупо. Юко убила себя и упала попросту на пол, а я её перетащил, — фыркнул отец. Видимо Иошайо утомляет диалог с ребёнком и он снова теряет самообладание, смотря на то, как мужчина нервно топает ногой. Мальчик, выслушав слова отца, выгнул бровь. Теперь же Такемичи полностью рассмотрел тело женщины. Остановившись на некоторое время, ребёнок разглядывал её лицо. Открытые глаза матери почти что не изменились. Кроме одной детали. Теперь в них нет того огонька, который вселял надежду. Такемичи начал дышать быстрее. Видимо паника и отвратительное ощущение, что ребёнок вот-вот упадёт в обморок, возвращаются к нему. Закрыв глаза и отвернувшись от матери, тот вновь вернулся к отцу. -У мамы нет красных следов твоих рук. Ты волшебник? — видимо быстрая смена внимания позволило ребёнку вдохнуть побольше воздуха. Такемичи заставил себя дышать более спокойно. Настолько спокойно, насколько позволяет ситуация и вернуть себе тон, что явно не свойственен мальчику в такой ситуации. -О чём ты? — мужчина недовольно покосился на ребёнка. -Твои руки обмазали меня... Но не маму... Кровь должна была остаться, — пронзающий холодный взгляд заставил Иошайо напрячься сильнее. Но последующая секундная эмоция ребёнка заставила впасть в ступор. Ухмылка проскочила по лицу мальчика, а позже также мимолетно и исчезла, оставив лишь слова. -Или решил, что испачкать руки о её кровавую шею второй раз, чтобы полапать всё вокруг и в том числе своего ребёнка будет твоей лучшей идеей? Секундное молчание желало постепенно превратиться в гнетущую атмосферу, но этого не допустил отец, наконец заполнив пустоту своей речью. -Хах, — он издал удивлённый смешок, - Ты ещё шутишь шутки в такой-то момент? Видать совсем мать не уважаешь, раз дошёл до такого. Такемичи неловко похлопал глазами. А позже лишь поматал головой. -Мама любит такие шутки, — он сделал паузу, опустив пустые глаза вниз, - Мама бы сейчас смеялась, — ребёнок оглянулся на женщину. -Она бы пошутила про свою разрезанную шею, — мальчик снова замолчал, печально выдохнув. -Она всегда находит повод для шутки, даже в самых мрачных случаях, — в голосе ребёнка слышится еле уловимая надломленность. Смотря ошарашенно на ребёнка, отец лишь недовольно цыкнул, решив спрятать руку в свои волосы, но когда вспомнил в чём они измазаны, всё же отказался от этой затеи. -Тц... Что та ебанутая, что и её отпрыск далеко не ушёл. Отвратительно, — посмотрев на ребёнка презрительным взглядом, он уже хотел что-то сказать, как Такемичи опередил его. -То, что ты говоришь, отец...— ребёнок вновь опустил взгляд, но уже на свои ладони, что он тёр по одной, выдавая свою нервность, покачиваясь немного вперёд, назад. Вновь опрокинув взгляд на отца, Такемичи показал на того пальцем. -Никак не складывается пазл. Те части, которые ты мне суешь в руки... Они будто бракованные и совсем от другой картинки, — он сделал паузу, немного наклонив голову в бок. -Ты мне лжёшь, — его открытые глаза смотрели, не моргая, на мужчину. Иошайо скривился в гневе. Настал тот момент, когда мужчине нечего было сказать, но он всё же не унимался. -Показывать на человека пальцем не прилично, Такемичи, — его тон стал более грубым и твёрдым, что заставило руку мальчика вздрогнуть и опуститься. Это действие ребёнка дало повод для того, чтобы отец обнажил свои зубы в улыбке. В его глазах можно было вновь найти бушующий отвратительный огонь. Но тот его огонь был так же символом надежды мужчины. Возможным спасением из этой ситуации. -Должно быть ты уже забыл... Или не услышал ни хуя, но когда ты бесцеремонно вторгся в личную комнату своих родителей, я упомянул про "виновника торжества собственной персоной", — мальчик стал часто моргать, не понимая к чему клонит мужчина. Но острого взгляда с него не убрал. Наоборот, он лишь свёл брови немного вниз, прищурив глаза. -Как ты уже возможно догнал. Виновником являешься... — Иошайо подошёл ещё немного ближе к ребёнку, наклонившись к нему, - Ты. Такемичи немного отстранился назад, сжав в своих руках одеяло, на котором сидел. Пытаясь что-то понять не только со слов, но и с надменного лица мужчины, тот поспешно рассматривал его. Зрачки бегали по каждому сантиметру лица. -Чего это у нас снова глаза забегали? Потерял свою уверенность в словах? — Ханагаки, дабы успокоиться и не потерять себя, решил вздохнуть поглубже. Его тело и так задеревенело от эмоций, что тот сдерживал и потому он не смог оттолкнуть от себя мужчину. Он желал хотя бы не сойти с ума, находясь рядом с самым близким человеком, что сейчас лежит мёртвым. -Какой же ты жалкий. Не играй в детектива. Тебе не идет эта работа, — мужчина лишь немного отошёл от ребёнка, но не сбавил свой тон. Наоборот, он стал громче, дабы его слова точно дошли до мальчика, что не желал его слушать. Такемичи сглотнул, закрыв глаза, отвернулся от отца. Всё тело с большей силой начало дрожать. Это заметил и мужчина, продолжая более интенсивно и ярче говорить ребёнку его виденье ситуации. Теперь отец не просто стоял на месте. Вовсе нет. Он ходил по комнате, размахивая руками, подходил к ребёнку, наклонялся и иногда даже слишком сильно завышал свой голос. -Послушай того, кто действительно был свидетелем этого ужасного греха. Я видел всё своими глазами. А ты, видать, только недавно, как идиот решил, что подглядывать за взрослыми лучшее твоё решение, — в этот момент он стоял близко к ребёнку и надавив на его голову, пошатнул мальчика. -Ты всего лишь мелкий пиздюк, что не знает толком ничего об этом мире, — Иошайо хлопнул в ладоши. -А я тебе расскажу про...реальность. Ёбнула же она себя благодаря твоему не послушанию, — всё это время ребёнок сидел, пытаясь не понимать что говорит отец, но эти слова заставили голову Такемичи резко подняться. В его глазах мужчина заприметил возвращение некоторых красок. Это так желанно и отрадно было видеть отцу. Эмоциональный ребёнок возвращался в тело. -Ты же её доканал своими выходками. То ляжешь с какой-то жёсткой простудой, то еду себе нормально приготовить не можешь. То.. — на этом моменте мужчина стал говорить тише и шипя, словно змей, проговорил остальные слова, - что-то прячешь... — закончив, тот "злобно" улыбнулся. Будто знает о том, где именно находиться предмет, который связывает и его, и Такемичи отвратительной нитью ужасной ночи. -Ты, никчёмный индивид, довёл свою бедную мать до состояния овоща, а позже и до греха. Ужас. И вот так ты любишь свою мать? — слёзы, что лишь недавно высохли, продолжили скатываться вновь по лицу ребёнка. Нет сил протестовать. Больше нет сил сдерживать то, что пытается выбраться наружу. Снова начало тошнить. Снова кружиться голова. Снова хочется считать, что это всего лишь сон. Такемичи схватился руками за свою голову. Смотря вниз и всё сильнее сжимая волосы в руках, потянул их в разные стороны. -Хочешь себе таким темпом голову оторвать, чтобы не видеть, что ты сделал? Умно. Силёнок-то хватит?— мальчик резко посмотрел в глаза отцу, остановившись. Иошайо положил свою руку на голову ребёнку. Такемичи вздрогнул, но лишь посмотрел на верх, не понимая, что тот хочет сделать. Мерзко, мальчику мерзко от прикосновений отца. Ему хочется оторвать руки, чтобы мужчина не трогал его, чтобы Такемичи остался в покое и попрощался с матерью один. Ещё немного времени, что отец будет держать его и мальчика явно вырвет. А этого он делать не хочет. Хотя бы потому что... это место смерти и он не желает осквернять и так осквернённое место. Пока мужчина молчал и не желал убирать свои пальцы, что просто впились в голову ребёнку, Такемичи заострил всё своё внимание на них и одна деталь его привлекла. Руки отца были исцарапаны. Возможно так у него и было всегда, но раньше мальчик этого не замечал. Захотел он снова повернуть в другое русло диалог, как тут же мальчика вернул с блуждающих мыслей его отец со словами: -Виновник в смерти Юко сейчас измазан в её же крови, — Ханагаки вздрогнул, перестав дышать. Медленно, сам того не осознавая, дотронувшись своей рукой до части лица, где была измазана багровая жидкость. -Ты не вымолишь у неё прощение. Хах, — на последок похлопав по голове ребёнка, Иошайо второпях покинул комнату, прихватив с собой свой телефон, оставил мальчика наедине с трупом. Воздуха не хватает и Такемичи пришлось себе позволить после ухода отца, согнувшись, наконец заглатывать воздух. Всё плывёт, Ханагаки не хочет этого замечать, потому закрыл глаза руками. Но даже так, мальчик не смог скрыться от реальности. Во тьме мелькает тело женщины и тот сценарий, что описывал ему отец. Покачиваясь, он еле слышно, не разборчиво даже для самого себя, говорил, вернее спрашивал у немой пустоты, так как труп явно и словом не обмолвится. -Что?... Что я такого сделал?... Я ведь не хотел, что бы этого произошло... Я ведь делал всё, что в моих силах... Я ведь делал так... Как хотел отец... Что я... Я ?... Я являюсь проблемой? Я являюсь причиной?... Мама... Он сказал, что мама умерла из-за меня? Очень тихое бормотание резко остановилось. Как и само тело ребенка. Мальчик убрал руки с лица, посмотрев на безжизненную мать. Такемичи бросает в разные стороны нестабильного состояния. Ханагаки и сам не понимает как ему реагировать на действия отца. С одной стороны всё, что говорил мужчина пугает и заставляет поверить в одно, но что-то на подсознательном уровне говорит Такемичи, что отец ему лжёт. Мать всегда в моменты страха была рядом и учила справляться с ним, но вот её голос ребёнок больше не услышит. Ребёнок больше не сможет поговорить с ней, обнять её, с интересом наблюдать за её готовкой и так же радостно вместе с ней учится. Сейчас осталась странная пустота. Что-то не давало нормально заставить себя поверить в происходящее. А может мальчик уже в это верит и знает, но желает перекрутить время обратно, чтобы хотя б попытаться спасти её. Непонятное чувство поедало изнутри. Такемичи хотелось метаться по всей комнате, разрушить её до основания, но тело не слушается. Тело ребёнка молчит и не выдаёт каких-либо действий. Да и... То, что хочет сделать ребёнок не вернёт мать к жизни, а всего лишь ускорит его возможную смерть, если отец заглянет в комнату и решит бросить от гнева ребёнка в стенку за непослушание. Дрожь по телу вновь продолжилась. Такемичи начал дышать чаще. Вновь и вновь рассматривая тело, чтобы запомнить как выглядела женщина после своей смерти, не потеряв ещё больше живой краски. Мальчик сжал свою одежду в области груди. Такемичи несколько раз желал открыть рот, но тут же его закрывал, пока не получилось издать хоть какой-либо звук, а дальше пошли лишь хриплые слова, что иногда даже не хотели складываться, мальчику это было неважно. Важен тот факт, что в голове он уже сконструировал вопрос, а как получиться это сказать в этой комнате никого не волнует. -А маме сейчас плохо как мне?... Видимо, раз она лежит расслаблено, маме сейчас спокойно.... — мальчик желал найти огонь в кромешной тьме. Даже если это звучало абсурдно. Нужно то, что заставит мальчика поверить хоть во что-то светлое, иначе призраки заберут его во мрак и не захотят отпускать. Такемичи дотронулся до своего лица, с которого капают слёзы. Мальчику хотелось вновь почувствовать холодные руки матери, что грели его. Но сейчас он чувствовал лишь дискомфорт от недавнего удара отца. -Почему я грущу?... — мальчик посмотрел на мать так, словно та была его собеседницей в одиночном монологе. -Разве я не желал, что бы мама освободилась от цепей и не чувствовала боли? Мама сейчас мертва, а мёртвые не чувствуют боли... Мама никогда больше не почувствует боль, — мальчик убрал свою руку с лица, дотронувшись до руки матери, в которой лежала половина ножниц. Ребёнок резко вздрогнул, убрав свою руку. - Но это не значит... Что мама счастлива... — остановившись, долго смотря на лицо женщины, Такемичи сглотнул огромный ком. Точнее попытался, ведь он всё же остался в горле и давил на него. Заставив свои руки двигаться, мальчик медленно наклоняясь ближе к матери, аккуратно окостенелыми руками нежно закрыл ей глаза. -Хоть ты и говорила, что в мире есть перерождение, это не отменяет того факта, что я не увижу тебя в этой жизни... Живой... Больше никогда, — обняв руками лицо матери, ребёнок приложил свой лоб ко лбу женщины, прося прощения. -Мне очень жаль. Я надеюсь мама простит меня за непослушание и другие вещи... Если я делал больно маме, то я это делал не специально. Я искренне надеюсь, что мама простит меня и упокоится с миром. Переродившись там, где мама будет счастлива. Мама и так настрадалась в этой жизни...— мальчик отошёл немного от женщины, склонившись в самом низком поклоне на кровати рядом с умершей, - Мне очень жаль, что я не очень часто говорил тебе, что очень сильно люблю тебя, мамочка... Мне жаль. Очень жаль, — пролилось ещё немалое количество слов искреннего извинения. Когда последнее, что услышал ребёнок после того, как все силы покинули его, так это звук сирены. Видимо полиция прибыла на место самоубийства. В поклоне прощения, тот потерял сознание от переизбытка эмоций, которые изливались с наполненной чаши криком ребёнка. Очнулся мальчик уже у себя в кровати. Сколько ребёнок там находился? Это нужно выяснить. Голова ужасно гудела, а взгляд не фокусировался. Тело находилось в большом напряжении и не желало расслабляться. Все что увидел мальчик так это потолок и своё одеяло. Мозг стал медленно приходить в себя, будто спеша, он предоставил мальчику былой кошмар. Такемичи резко посмотрел на свои руки. Вскочив с кровати, получив за это потемнение в глазах и головокружение, тот споткнулся об одеяло, но сумел встать на свои непослушные ноги. Быстрее добравшись до зеркала, ребёнок заглянул в него. На нём не оказалось той запачканной одежды. Ни одного пятна крови не было ни на теле, ни в волосах. Мальчик было подумал, что это действительно сон и желал уже выдохнуть и побежать к живой матери, как повернул немного голову. На щеке был большой лейкопластырь. Видимо ребёнок уже настолько привык к тому, что на его лице всегда находиться какой-либо пластырь, чтобы быстрее улучшить состояние ребёнка, что тот заметил его только после того, как воспоминание о некой боли в области щеки дало о себе знать. Надежда рухнула вместе с ребёнком. Вцепившись в свои волосы, тот прижал свои ноги к себе, мотая головой. Слезы вновь не оставили мальчика одного. В такие моменты они всегда приходили на помощь первыми. Но не шибко помогали, а иногда наоборот мешали. Ведь за них Такемичи мог получить увечий больше, чем желалось другому человеку. Ребёнок дёрнулся от прикосновения. Покачивания всего тела тут же остановилось и мальчик резко посмотрел на того, кто решил нарушить процесс осознавания как жить дальше. То был, видно, одним из полицейских, так как форма рассказала о человеке достаточно. Такемичи отшатнулся от него, как от огня. Мужичина же лишь вздёрнул бровью. -Ты чего так шугаешься-то? Такемичи переводил дыхание, смотря со злобой на человека, что вошёл в его комнату без спроса. Лишь взглядом оценивая его, ребёнок не проронил ни слова. Спокойствия. Мальчик желает спокойствия и уединения с самим собой. Такемичи желает зашипеть, чтобы ничего не говорить, дабы неизвестный мужчина покинул помещение. Но сил на какой-либо звук не было. Тот же смотрел с некой долей равнодушия. Это ещё больше нервировало Такемичи. -"Почему он на меня так смотрит? Зачем он здесь? Что он от меня хочет?!" Каждый недовольный вопрос в голове доставлял лицу всё больше и больше враждебности. Полицейский же никак на это не реагировал, попытавшись дотронуться до мальчика. На что тот лишь ещё больше испугавшись, ударил руку мужчины. Удар получился достаточно сильным, что ощутил и сам ребёнок, спрятав руку под другую, что и мужчина, который издал резкий звук недовольства и боли. -Ты ведёшь себя как какое-то побитое животное, — проконспектировал тот, матая кисть руки в разные стороны, пытаясь таким способом словно вытрясти боль. На это Такемичи ничего не ответил, продолжая съёживаться, ведь он незнакомец. Сейчас не безопасно. Никак не безопасно. Мамы, чтобы уберечь, больше нет. Теперь мир полностью опасен. А смотря на то, что мужчина назвал его зверем, он не вызывает никакого доверия. Люди, что приходили домой к Такемичи в форме полиции никогда не вызвали какого-либо доверия. У них странные ухмылки, они явно сотрудничают с отцом. А Такемичи не нравились люди, что сотрудничают с этим человеком. Они вызывают только страх, ничего более. Мужчина же лишь недовольно выдохнув, решил встать, сделав только хуже, ведь тот стал больше походить на человека, который благодаря тому факту, что он выше и сильнее, нанесёт увечья мальчику. А этого ребёнку не хотелось. Потому, Такемичи, собравшись, встал на трясущиеся ноги, пока полицейский зевал и как можно скорее выбежал из комнаты. Коль получилось у него это медленнее, чем когда-либо, однако его не собирались останавливать. Ребёнок метал взгляд в разные стороны, видя незнакомых ему людей в различных костюмах. Это ещё больше напугало Такемичи и он захотел вернуться обратно, чтобы вытолкать мужчину из комнаты и спрятаться под кровать, но когда ребёнок повернулся, то сразу же наткнулся на того полицейского. -И как далеко ты решил убежать? — Такемичи попятился назад, на что мужчина недовольно остановил его. -Пойдем обратно. Тут тебе делать нечего, — сказав эти слова, он потащил обратно ребёнка, что пытался вырваться с его хватки. Бесцеремонно полицейский затолкал Такемичи в его же комнату. Ханагаки понял, что деваться ему некуда. Но находиться в одном помещении с этим человеком не хотелось. -Посиди пока здесь, так как там идут разборки места преступления. Такое видеть детям явно не стоит, — мужчина видимо по привычке захотел закрыть дверь, чтобы ребенок не смог так быстро сбежать, но лишь недовольно рыкнул, оглядев проём и засовывая руки в карманы. -У тебя дверь явно целая роскошь, а мне это прибавка проблем с тобой сидеть, — недовольство в голосе мужчины всё ещё росло. Мальчик же утихомирил своё дыхание. Ему страшно, но в такие моменты он хотел быть как мама. Мама, что стоит на своём, несмотря на то, что человек её выше и сильнее. -"Мама..." Такемичи большего всего желает выгнать этого полицейского, дабы больше уделить время утрате матери. Выплакаться и помолиться за её дальнейшее удачное перерождение. Ребёнку стало мерзко от того, кто находиться перед ним. Он помеха и не самый доброжелательный человек. Но почти все мысли, переполненные гневом всё же остались у мальчика в голове. Ханагаки сжал руки в кулаки, недовольно смотря на мужчину. -Вы отвратительный полицейский... -А? — мужчина, что разглядывал скромную комнату ребёнка, метнул свой взгляд на него. -Ваши методы успокоить ребёнка и Ваши действия ужасны. Вы не подходите на роль полицейского, — мальчик сжимал руки сильнее, до такой степени, что те начали дрожать. Боль заставляла не открывать рот, что бы сказать то, что не стоит освобождать от оков разума. -Да что ты говоришь. И кто же подходит? — полицейский натянул на своё лицо снисходительную ухмылку, наклонившись к мальчику. Тот немного отошёл, дабы дистанция беспокоила не сильно, но сместить свой гневный взгляд он не собирался. -Хотя бы те... Кто имеет уважение к людям независимо от возраста, а не швыряет маленьких детей об пол, как какую-то тряпичную игрушку. Мужчина отпрянул, непонимающе посмотрев на ребёнка. Позже всё же показал оскал, что был не очень убедительно самоуверенным. -Так, малец. Видимо ты смелости понабрался или наглости. Сначала лежишь в отключке, потом ведёшь себя, как хищник с бешенством, сейчас какой-то спокойный. Твои эмоции меняются похлеще, чем я могу увидеть. -Значит у Вас проблемы со зрением? Мама бы посоветовала Вам сходить к глазному врачу. -Малец...— но не успел тот продолжить, как Такемичи спокойно сел на пол, всё так же грозно смотря на человека. Мужчина наконец заметил, что блики в глазах ребёнка постепенно тухли. Сейчас же их почти не видно. Мальчик смотрел на него, не отрываясь, позже медленно заговорил надломленным голосом. -Я тот, кто увидел смерть собственными глазами. Я хочу спрятаться подальше, без посторонних глаз, а Вы как-то не шибко хотите покидать мою комнату, — Такемичи не знал что делать с переполненными эмоциями, ведь показывать их на публике нельзя. Он слишком мал, что бы что-то предоставить такому высокому человеку. Покачиваясь, тот пытался успокоить себя мысленно разными способами. От обычных до каких-либо абсурдных. По типу того, как мужчине достаётся за то, что тот не правильно делает свою работу. Мальчик не мог как-либо успокоить своё тело, которое ёрзало и шевелилось не по велению мальчика. Такемичи пытался восстанавливать дыхание, дабы хоть как-то себя держать в состоянии. -Хах. Не удивил. Я тоже часто смерти вижу, — у полицейского видимо затекли ноги, либо же тот захотел быть на ровне с ребёнком, это не так уж и важно, он решил сесть на корточки, довольно смотря на мальчика. -"Почему он так довольно на меня смотрит? Он радуется, что на земле есть смерть? Или он играет в игры кто больше её увидел?... Отвратительно..." — рассматривая мужчину, Такемичи недовольно поднял свою голову, показывая своё омерзение к этому человеку. Позже, отпустив голову, тот посмотрел исподлобья на полицейского, обнимая руками ноги. -В свои 8 лет? Труп близкого человека? Вблизи? С порезанной окровавленной шеей? Если да, мне искренне жаль и Вы должны понять меня и просто уйти из комнаты. Будто ребёнок в таком состоянии что-то сделает. -Нет... Но, — мужчина нахмурился, резко встав, - Малец, не пудри мне мозги этой всей хуйней. Никуда я не съебусь, пока меня не позовут. -Тогда Вы продолжите слушать моё недовольство Вашим существованием в моей комнате. -Да пожалуйста. Словно твои словечки что-то для меня значат,— полицейский пожал плечами, хмыкнув. -Я не думаю, что полиция работает именно так... Это выглядит странно, — мальчик напряг своё тело, - Если так посмотреть, то Вы похожи на человека, что просто надел на себя костюм, как на маскарад и при этом играете роль. Честно сказать, Вы ужасный актер. Вы глупый актёр. Мне больно это говорить, но...— мальчик запнулся, глотая вязкую слюну, не желая продолжать. -Но?— полицейскому видимо стало интересно вести диалог с ребёнком. Либо ему негде зацепиться за слова мальчика, дабы продолжить с ним спорить. Хоть этих зацепок там предостаточно. -Я бы сыграл лучше, — наконец резко высказался тот, - Смотря на то, как Вы не умелы в делах лжи, — ребёнок, окатив его презрительным взглядом, отвернулся в сторону. -"Хотя мне явно понадобится больше пасты..." Мужчина замолчал, но через мгновения послышался смех. -Видимо инстинкт самосохранения у тебя уже давно поехал за три горы. Разбрасываться такими высказываниями ой как не прилично. -И что Вы сделаете? — Такемичи вновь посмотрел на человека, - Ударите меня, ведь решили, что одного пластыря на моей щеке мало? Зрительный контакт держался некоторое время. Никто не желал как-то смещать свой недовольный взгляд. Сейчас очередь мужчины как-либо продолжить диалог, но не успел тот что-то сказать, как ему с другого угла дома приказали подойти. -Как не вовремя, — он проиграл в гляделки. Уходя, мужчина посмотрел на мальчика, что видно немного расслабился, но всё равно делал вид, что напряжён и может продолжить разговор. -Хах, — с этим звуком он покинул комнату. Такемичи, проводив взглядом полицейского, наконец смог набрать воздуха и пусть и тяжело, но дышать. Слёзы, что он долгое время сдерживал, наконец обрели свободу. Мальчик в растерянности, но следуя своим желаниям, тот быстрее добрался до кровати, накрывшись с головой одеялом. Находясь в позе эмбриона, он позволял себе отпускать эмоции. Плакать, злиться, негодовать. Но делал он это всё же тихо, чтобы не привлечь внимание других людей. Бедное одеяло пережило на себе и избиение, и слёзы неугомонного ребенка. Такемичи не хочет ничего, кроме объятий матери, что заберут его боль. Мальчик хочет снова почувствовать её холодные руки, что могут согреть. Но в голове лишь воспоминания ледяных рук уже погибшей женщины. Такемичи одними лишь губами просил вернуться мать, не издавая ни звука. -"Я не хочу оставаться один". Хотя он всегда знал, всегда думал, что мама в один момент не выдержит. Мальчик всегда прокручивал это в голове после каждой стычки, в которой она могла пострадать. Он всегда готовился к худшему, но видимо эта "подготовка" не дала никаких плодов. "Больно, страшно, страшно, страшно..." именно так можно описать ассоциациями огромные мысли ребёнка, что заполняли не только голову, но и всё тело. -"Я хочу к маме..." — повторяя эти слова, мальчик сжимал одеяло до боли в руках. В голове прокручивалось только то, что Такемичи увидел, когда осматривал тело матери. Мёртвое тело никогда не оставит его в покое. Мальчик всеми силами желал вспоминать живую Юко, но каждый раз всё скатывалось в смерть. Каждый раз он чувствовал на шее дискомфорт от давления одежды и безумный страх. Такемичи проклинает себя за то, что не смог помочь. За то, что не слишком сильно старался. За то, что хотел любовь и просто быть ребёнком его возраста. Такемичи искренне просил прощения по сотому кругу за то, что он был непослушным ребёнком. За то, что довёл мать до такого состояния. За то, что родился. -"Мне очень жаль!" — истерика была в его голове, истерика была во всём его теле, но не выходила криком в мир за пределами. Мать всегда говорила, что так можно "выпустить пар". Ребёнок же действительно использовал этот метод для этого, но ещё и для того, чтобы довести своё тело до изнеможения и отключения. Этот случай не был исключением. Такемичи заставлял себя излить эмоции до такой степени, что ему самому они станут неприятными. Такемичи погружался в свою воронку чувств, с которой сейчас он не может выбраться. Он будто был погружён в кокон, заливаясь эмоциями и растворяясь в них. Сейчас ребёнок лишь хотел отдать кому-либо его чувства. Он не хотел испытывать чуть ли не весь спектр эмоций, что как колесо крутилось слишком быстро, меняясь молниеносно одно за другим. От гнева до плача, от плача до резкого некоторого облегчения, от облегчения до рвотных позывов. Всё крутилось и пестрило отвратительными красками неизвестной палитры. Одно оставалось неизменным. Слёзы. Они продолжали быть компаньонами мальчика. Продолжалось это неизвестное количество времени, но эта неизвестность его не беспокоила. Такемичи было неважно сколько времени он потратит на раскрытие своих чувств в пустоту. Он жаждал лишь избавится от бушующих эмоций, а может вообще их потерять. Правда...Такемичи считал, что эмоции прекрасны. Юко учила мальчика, что они часть человека... Но.. Иногда эта часть человека показывала свою вторую сторону, от которой хочется спрятаться. Интересно что, чаще всего, спрятаться не получится. Они всегда будут рядом. Словно бежать от своей тени. Но если выключить свет?... Тени не будет, верно? Разве во тьме они не превратятся во что-то иное? Либо окажутся позади твоей спины, руководя тобой. Ты этого не будешь замечать толком, ведь свет выключен. От страха же ты просто не замечаешь каких-либо прикосновений. Но даже если ты заметишь, ты не сможешь пошевелиться. Страх будет окутывать тебя полностью и управляет тобой больше, чем ты думаешь. Ты поддался на эту уловку. Поэтому ребёнок желал как можно дольше сохранять какой-либо лучик света, дабы не оказаться в полнейшей пустоте. Воспоминания всё тех же слов матери заставляли успокоиться. Мальчик пока не желал видеть в своих воспоминаниях мать, но её голос, что долго говорит... Долго рассказывает ребёнку о теме, которая заворожила Такемичи, тот голос, что спокойно убаюкивал...Он всегда останется рядом с ним. Никакие другие резкие картинки смерти матери не заставят её голос как-либо деформироваться. Он всегда останется чистым и приятным. Ребёнок наконец прекратил резкие движения и лишь зажав себя, слушал её. Положив свою руку на голову, он спокойно вороша свои же волосы, успокаивал себя, прокручивая в голове будто плёнку слова матери в такие моменты. Пусть это даже и не точь в точь как говорила мать, но посыл и некоторые слова всё же остались прежними. Этого хватило, чтобы проливать теперь спокойные слёзы. Этого хватило, чтобы утихомирить истерику после такого ужасного события. Это явно лишь на время. Но перерывам ребёнок рад. От такого стало спокойнее и мальчик сам не заметил, как снова упал в небытие, потратив на срыв эмоций слишком много энергии и сил. Проснулся он неласково. Отец разбудил мальчика резким подъемом с кровати. Такемичи не понимал что происходит, пытаясь протереть глаза, пока мужчина поднял его над кроватью. -Собирайся. Хорош дрыхнуть. Нужно что бы ты там присутствовал и дал то, что мне нужно. Ребёнок не успел ничего сказать, как тут уже его бросили опять на кровать. Он снова в растерянности. Голова гудела от недавнего срыва, да и тяжёлые шаги мужчины только подкрепили эффект. Сейчас мальчик плохо соображал, но ослушаться чёткий указаний отца он не смел. Потому, пытаясь остановить гудение, массируя голову, Такемичи, сам того не понимая, уже стоял на полу. Ханагаки посмотрел на часы, но те не дали ему ответов, так как ребёнок не смог понять где находятся стрелки часов. Подумав, что это не так уж и важно, он дошёл до выключателя и, дотянувшись, включил свет. Быстро моргая от такого, ребёнок начал сам себя торопить словами отца и тем, что ему нужно быстрее одеваться, чтобы не получить физически. Такемичи считал, что он и так натерпелся морально, но физическая боль будет только усугублять ситуацию. Ребёнок позабыл про утренние обряды, стоя уже одетый, пытаясь прийти в себя. Снова резкие шаги заставили Такемичи вздрогнуть и обернуться на дверной проем. -Собрался? — на этот вопрос мальчик дёргано покачал головой, на что мужчина лишь сложил руки на груди, - Молодец. А теперь живо выходи на улицу. -З-Зачем? — мальчик попятился назад. В его голове тут же проскользнула мысль, что его сейчас выгоняют из дома. -Говорю нужен ты мне! Не задавай тупых вопросов! Я позже подойду... — сказав это, мужчина снова удалился с комнаты. Такемичи стало дурно. -Точно. За это время я толком нормально и не ел, но... — мальчик лишь прислонил руку ко рту, не желая думать об этом. Он ясно понимал что то, что попадёт к нему в рот, тут же вернётся назад. Потому быстрее, пока отец не увидел, ребёнок прошмыгнул на кухню, заставив себя выпить стакан воды. Встретился в коридоре он с недовольным отцом. Такемичи в пал в ступор, когда увидел приемлемо одетого Иошайо и до него не сразу дошли слова разъярённого мужчины. -Ты хули ещё здесь бродишь?! Я тебе что сказал? У нас мало времени! — второпях тот продолжал говорить это, подталкивая застывшего ребёнка к дверям. Открыв дверь, мужчина вытолкнул Такемичи на улицу. Мальчик же, когда оказался на улице, наконец пришёл в себя, посмотрев на свои ноги. Повернувшись обратно к закрытой двери, тот открыл её, встретившись с недовольным лицом Иошайо снова, что завязывал свои ботинки. -Хули тебе здесь надо?! -Обувь... — тихо проговорил ребёнок, показывая на ноги. -А... — лишь протянул мужчина, расслабившись, но недовольство вновь вспыхнуло, когда мальчик не предпринял каких-либо действий, - Так какого хуя ты встал и нихуя не делаешь?! Такемичи вздрогнул и, сглотнув, быстро покачал головой. Только сев завязывать свою обувь, ребёнок почувствовал неприятный удар по голове. -Сколько же тебя можно ждать?! Я не понимаю... Ханагаки, вытирая скопившиеся слёзы от удара, наконец встал, дабы пойти за мужчиной, что уже собирался выходить. Такемичи не знает эту чёрную машину, в которую его заставили сесть. Мальчик сел ближе к тонированному окну. Осматривал солон тот резкими быстрыми взглядами. Сам ребёнок был зажат, ведь рядом с ним сел его отец. Водителя мальчик толком и не увидел. Ханагаки снова резко посмотрел в сторону, как тут же встретился со взглядом отца, что напугал его. Мальчик сразу же спрятал свой взгляд снова вниз. Грубый мужской голос заставил ребёнка слушать его. -Тебе нужно будет ответить всего на несколько вопросов, — эти слова сразу же заставили ребёнка навострить уши. Паника и страх остались, но и интерес прибавился. -Только попробуй мне сказать какую-либо хуйню, — интерес появился, но не такой уж и сильный, что бы оторвать взгляд от низа машины и посмотреть на отца, хоть по ощущениям он глаз с ребенка не спускал. Наоборот, продолжал прожигать в нём дыру. -Это было самоубийство. Ты меня понял? — голос становился всё более требовательнее. -Придерживайся именно этой теории, потому что это не теория, это истина, — разговор об этом заставил ребенка сжать свои руки на коленях, попытки успокоить своё дыхание участились. -Она сама себя кокнула. И ты знаешь почему, — мужчина издал смешок, - Поэтому если не хочешь попасть в детский дом, тебе стоит говорить о моей и, к сожалению твоей, непричастности. -Рассказывай лишь про её ебанутое поведение. Не надо говорить кто её довел до такого. Ведь ты же не хочешь называть своё имя? Поэтому без каких-либо других лиц. Только она играет роль в этом спектакле. Уяснил? — мужчина схватил Такемичи за голову, повернув её к себе. Смотря в глаза, наполненные слезами, тот лишь хмыкнул. Видимо ребёнку не нужно устно отвечать на этот вопрос. Машина резко остановилась, что было неожиданностью и для мужчины. Такемичи вскрикнул от боли, ведь руки Иошайо не убрал. После того, как водитель сказал лишь одно слово "Прибыли", отец отпустил ребёнка, попутно говоря что бы он сам открыл дверь на своей стороне. Такемичи ничего не оставалось сделать, кроме как послушаться его. Но открыть в новой машине дверь, да ещё и в таком состоянии было сложно. Через некоторое время он всё же справился. Правда выходить из машины, даже с незнакомой, ребёнок не хотел. Иошайо лишь недовольным взглядом и потиранием кулаков дал понять, что не стоит задерживаться. Как только мальчик вылез из машины, дверь захлопнули, а сама машина с водителем умчалась в неизвестном направлении. -Потом приедет, — проговорил недовольно мужчина, повернувшись к зданию. Такемичи только сейчас, убирая слёзы с глаз, начал понимать где находится. Полицейский участок. Иошайо, недовольно схватив мальчика за руку, потянул за собой. -Долго медлить будешь? — мужчина был напряжён ещё больше, чем обычно. Верно. Даже у такого человека есть базовые эмоции. Так подумалось в эти секунды ребёнку. Отец затолкал мальчика в участок. Резкие взгляды некоторых полицейских тут же заставили его съёжиться. Вздрогнув от того, что за его плечо ухватилась массивная, по меркам мальчика, рука, Такемичи перевёл взгляд на отца. Лицо Иошайо словно светилось спокойствием и некой грустью. Ребёнок сглотнул. Он не видел такого лица мужчины прежде. По телу разошлось странное чувство, что заставило ладони ребёнка сжаться в кулаки. -По какому... — не успел вставший со стола мужчина продолжить, как Иошайо остановил его вытянутой ладонью, мотая головой. -Я пришёл в это место с сыном, — мужчина лишь глазами показал на Такемичи, - И у нас уже запланирована встреча. -Но... -Это мои, — проговорил человек, что неожиданно показался людям из глубины помещения. Такемичи вздрогнул, ведь не заметил этого человека. Мужчина был на лицо строгим. Но его голос вызывал какое-то... Доверие? Ребёнок, когда услышал его удивился, а позже и расслабился. Полицейский подошёл ближе. Он был крупного телосложения. Сравнив его с отцом, ребёнок заметил, что полицейский немного выше. Это поразило его. Рука, что держала мальчика, до сих пор не была убрана. Ребёнок, разглядывая нового человека, полностью прослушал о чём они говорили, но резкая боль в плече дала понять, что ему стоит вернуться с анализа в их разговор. -Такемичи, тебе нужно ответить на несколько вопрос этого человека. Хорошо? — снова повторил Иошайо информацию, грустно улыбаясь, вновь немного надавив на плечо ребёнка. Такемичи проигнорировал улыбку отца и, лишь посмотрев на спокойного полицейского, кивнул. -Прекрасно, — мужчина подал руку ребёнку, на что мальчик насторожился. -Мы будем разговаривать не здесь. Я отведу тебя в другой кабинет, — Такемичи посмотрел на руку человека, позже на отца и на лицо полицейского. То спокойствие от этого человека медленно улетучивалось. Снова стало страшно. Но из-за того, что Иошайо, убрав руку с плеча подтолкнул мальчика вперёд, тот всё же взял руку мужчины, что как клетка захлопнулась, держа руку ребёнка. По его телу проскочили мурашки. Полицейский повёл мальчика подальше от мужчины. Такемичи лишь посмотрел вслед удаляющейся персоне отца, не понимая куда его повели. Такемичи толком не знает как работает полиция. Мальчик думал, что будет отвечать на вопросы рядом со всеми этими полицейским, ведь так ему спокойнее. У полицейского участка стены из прозрачного пластика. Прохожим видно, что там происходит, и поэтому Такемичи думал, что если он что-то скажет не так, будет в безопасности, раз столько свидетелей. Однако отца нет, а ведёт ребёнка неизвестный и не вызывающий теперь такое сильного доверия полицейский, который достаточно грубо сжимает руку мальчика. Коридор с людьми исчез, теперь тут только Такемичи, которого заставили сесть на стул и полицейский, что сел на против. Никакой живой души в этой комнате, в которую завёл мужчина мальчика нет . Ханагаки сжался сильнее. -Так, давай сначала с тобой поговорим, — мужчина посмотрел на ребёнка, что настороженно вопросительно пялился на него. -Это нужно для того, чтобы тебя больше не донимали люди вроде меня. Хорошо? — получив в ответ лишь неуверенный кивок, тот улыбнулся. Такемичи сжал свои руки. Ему не нравится вся эта гнетущая обстановка. -"Это будто допрос из фильмов", — проскальзывала мысль, но мальчик слишком устал думать. Сейчас он не может спокойно и правильно анализировать ситуации вокруг. Вся голова занята прошлым происшествием. Такемичи до сих пор страшно, больно и отвратительно. Каждый раз без его желания в голове появляются моменты со смертью, каждый раз появляются слова отца. Мальчик желает как-то отвлекаться от этого. Поэтому ребёнок начал прокручивать в своей голове всё подряд, даже самые малозначительные вещи. Главное не думать о том, что пробирается сквозь эти мысли. Нет, оно не пробирается, оно рвётся на пролом. И в тот момент, когда повисла тишина и мужчина что-то листал в папке, что лежала на столе, видимо дожидаясь его прихода и настраивал камеру, Такемичи всё больше начал нервничать. Мысли пожирали мальчика. Это сводило с ума. Спасительного плеера с собой нет. Да и никто его не заряжал в тот последний раз, когда он разрядился полностью. Эта ошибка дала ребёнку старт злобы на себя. Руки, что были зажаты, сейчас почувствовали боль от вонзившихся пальцев мальчика. -Продолжим, — этот голос вывел Такемичи из затяжного, по меркам этой ситуации, стрессового угнетения себя. -Мы даже не начали... — проговорил ребёнок, убирая слёзы с глаз. Запоздалое ощущение от царапин всё же не оказалось такими уж и приятным. -Верно. Так что не будем терять время. Страх, что обнимал ребёнка сзади, лишь сменился на новый. Такемичи спокойно выдохнул, радуясь, что он на время освобождён от старого. Но и тот ведь причастен к этому. Замкнутый круг. -Мы поговорим и я надеюсь ты дашь мне нужные сведения случившегося в эту злополучную ночь. Прими мои искренние соболезнования. Смерть забирает к себе всегда только самых лучших людей. Такемичи часто слышал об этом раньше. Но вопрос, что крутился в голове после такого ответа был либо не услышан либо проигнорирован, но мальчик решил попытать удачу, спросив об этом у полицейского. -Почему смерть не забирает плохих? Мужчина медленно вернул взгляд с листов на ребёнка. -Вот этого я не могу сказать. Смерть никому не дала ответа, что бы и живые его услышали, — он лишь недовольно выдохнул, - Мы отступили от дела, давай к нему ближе. Да и вопросы здесь задаю только я. Ты, как правильный гражданин, будешь на них отвечать. Хорошо? —полицейский не продолжал диалог, он ждал какого-либо ответа мальчика. Такемичи понимал, что иного выбора, кроме как согласиться, у него нет. Ханагаки медленно и заторможенно кивнул. Этот кивок видимо обрадовал полицейского, раз на его устах расцвела улыбка. -Так, первое, что должен сделать следователь , установить личность допрашиваемого лица, — мужчина не стал церемониться, начиная свою речь видимо не с первого абзаца повторяющегося сценария для таких случаев. -Я думал Вы полицейский... — Такемичи снова окатил человека взглядом, что выявлял чуть ли не каждый сантиметр мужчины. - Верно, только другой должности. Давай не будем отвлекаться и загонять тебя в ненужную информацию. Продолжим. Твоё имя и фамилия? -Такемичи Ханагаки. Я думал Вы знаете, раз так же говорили и с моим отцом. -Не думаю, что ёрничать на допросе будет правильной затеей. Продолжим, — этот человек всё меньше и меньше вызывал к себе какое-либо доверие, Ханагаки начал постепенно подготавливать себя к чему-то, о чём он сам толком не знает. -Краткое разъяснение причины вызова таково: к нам поступил звонок от Иошайо Ханагаки, что объяснил нам ситуацию так. Девушка, чьё имя, — он снова посмотрел в папку, но что там находилось ребёнок не смог разглядеть, - Юко Ханагаки, из-за нестабильного состояния решила на глазах своего мужа покончить с собой. Прибыв на место смерти, мы встретили шокированного и в состоянии аффекта Иошайо Ханагаки. После того, как мы зашли в комнату, мы обнаружили два тела. А именно: ребёнок и сама женщина. С ребёнком было всё хорошо, правда он находился без сознания и был измазан в некоторых местах кровью, — Напряжённый Такемичи неосознано вздрогнул, но дальше пытался держать себя в руках и не поддаваться панике, - мы пытались заставить его прийти в сознание, но всё заканчивалось лишь тем, что мальчик ничего не мог внятного сказать и снова, и снова терял сознание, — мужчина положил папку на стол. Достав с этой же папки ручку, он, нажав на пишущем предмете кнопку, приготовился записывать. -Давайте начнем сам официальный разговор в формате "вопрос следователя - ответ допрашиваемого лица". Ясно? — Такемичи прищурил глаза, открывая и закрывая рот, желая что-то сказать, но всё никак не решаясь. -Что-то не так? Этот вопрос следователя дал старт выпалить из своего рта вопрос. Именно выпалить. Ведь спрашивать его ребёнок боится. Поэтому, набрав воздуха, мальчик быстро протараторил. -В фильмах, я помню, что человеку говорили на что у него есть права. Почему Вы начали сразу с диалога? — выдохнув последние остатки воздуха, Такемичи настороженно вопросительно наклонил голову. Мужчина , на удивление ребёнка, лишь миловидно улыбнулся. Его руки из спокойного состояния немного напряглись. Это и заметил Такемичи. Новая волна страха прошлась по мальчику, когда человек немного наклонился вперёд. Глаза следователя были сужены и смотрели словно в душу. Недовольства ребёнка были полностью проигнорированы. -Весь ход допроса отмечается в протоколе, — мужчина снова вернулся на своё место. Будто что было недавно лишь фантазии мальчика на почве страха. Такемичи начал чаще дышать, успокаивая себя тем, что здесь камера и шанс того, что этот мужчина что-то ему сделает становится меньше. Но вспоминая тот факт, что мужчина по некоторым меркам превосходит отца, ребёнок невольно паниковал сильнее. Мальчик отпустил глаза в пол, надеясь, что этот разговор будет без его вмешательства. Ребёнку хотелось, как на кассете перемотать этот момент, чтобы не находиться в ещё большем стрессе. Руки мальчика, как и само его тело не очень хотели оставаться в спокойном положении бездействия. -Когда произошёл этот случай? — резкий вопрос заставил Такемичи мгновенно переместить своё внимание на мужчину. -Что? -Мне повторить вопрос? -Нет. Но я думал Вы знаете. -На любые вопросы ты должен отвечать быстро. Не важно знает ли полиция. Ясно? — ребёнок замялся. -Ты меня понял? — мальчик отвёл взгляд, спокойно кивнув. -Это было около двух дней назад? Считая первый день с нахождения тела. -В-верно? — голос Такемичи стал тише. Но всё же этого было достаточно, чтобы мужчина услышал ответ. Повисла тишина, во время которой еле слышно следователь постукивал по столу, продолжая что-то записывать. В такой тишине Ханагаки неловко задал сам себе вопрос. -"Мужчина не назвал своего имени... А моё он знает. Как к нему обращаться?... " Собравшись с духом, Такемичи сделал глубокий вдох, решив всё же поинтересоваться. -А, извините... — но его тихий голос тут же перебил уже грубый голос следователя. -Хорошо, в какое время это произошло? — Такемичи прикусил свой язык. Глаза болели от того, что ребёнок сдерживал слёзы. Он понимал, что они сейчас только усугубят ситуацию и возможно это даст зелёный свет для того, чтобы мужчина занялся рукоприкладством. Этого мальчику не хотелось. -"Видимо то, что он похож на отца... Меня пугает больше, чем я думал..." — Ханагаки снова зажался. -Я могу не отвечать? Мне плохо... Меня сейчас стошнит. -Нет, ты не можешь этого сделать. Продолжай отвечать на мой вопрос, – полицейский еле слышно хмыкнул, - Это поможет в упокоение твоей матери, а тебе ведь нужно, что бы она упокоилась с миром? — это заставило ребёнка вздрогнуть и нахмуриться. Мужчина же удивился такой реакции мальчика, со смешком выдав. -Что такое? Не хочешь, что бы мать с миром лежала в земле? Ханагаки полностью потерял крупицу доверия к этому человеку. Теперь он вызывает только негативные эмоции. -"Он плохой..." — Сглотнув, мальчик сам того не замечая высказал свою мысль, что крутилась не только в голове , но и на языке. -Вы будто копия моего отца... Вы не являетесь его родственником? — ребенок теперь наполнялся злобой и отвращением. Эти чувства сместили на некоторое время страх. Обыденный вопрос от ребёнка будто заставил мужчину на секунды не дышать. Это ещё больше породило сомнение в этом человеке. Но уйти мальчик, к сожалению, не может. -Я говорил что именно я здесь задаю вопросы. Ты не имеешь никакого на это права, — атмосфера в комнате постепенно накалялась. Видимо у мужчины заканчивалось дорогое терпение, которого, видимо, было мало, - Продолжим. Такемичи же не хотел отступать, продолжая интересоваться личностью что перед ним сидит. -Я не знаю Вашего имени и фамилии, не могли... -Тебе знать не обязательно. Ты ещё ребёнок, — резко выпалил недовольный мужчина. Мальчик похлопал глазами от странной отмазки человека. -Но которого Вы допрашиваете... Почему Вы скрываете это? Мне не понятны ваши мысл...— не успел он закончить предложение, как тут же следователь ударил по столу, что привело к спаду интереса ребёнка, возвращая его в руки страха. Мужчина же, видимо не ожидал, что его срок спокойствия истечёт так быстро, но решил не извиняться, а лишь, прочистив горло, закрыть данную тему разговора. -Такемичи Ханагаки, сейчас ты должен мне отвечать на вопросы, по делу. А не выходить за рамки дозволенного, — мальчик насторожился ещё больше. -Отвечай на вопрос. -А? — ребёнок видимо настолько был погружён другими мыслями, что совсем забыл о чём его спросили ранее. Следователь раздражительно выдохнул, массируя переносицу. -В какое время... произошел инцидент? Такемичи понимал, что ему нужно погрузиться в тот день и найти ответ на вопрос мужчины. Уводя свой взгляд в сторону, надавливая своими ногтями на свои руки, чтобы в случае чего вернуться от воспоминаний с помощью боли, мальчик пытался вспомнить, пока человек ждал ответа. -Я... Точно не помню. Моя память плохая. Но это произошло утром. Утром... Мужчина приподнял бровь. -Хорошо. Давай сыграем так. Сколько приблизительно времени ушло с момента когда ты нашёл тело и до нашего прибытия. -Я не знаю. Всё, что забрало моё внимание... Это мама, — ногти продолжали впиваться в руки ребенка. -Ясно. Ты был свидетелем этого происшествия? То есть, когда она решила себя убить. -Нет... — Такемичи безэмоционально смотрит в пол. Лишь тихий голос заставляет понять, что он всё ещё слушает человека. -Ладно. Давай соберём воедино ответы. Где, когда и что произошло на месте происшествия? -У нас дома... Утром. Смерть мамы. Подождав некоторое время, но не получив никаких дальнейших слов, мужчина выдохнул. -Видимо у тебя подвешен язык для того, чтобы выводить людей из себя, а не отвечать на вопросы следователя. На эту претензию Такемичи не обращал внимания, пытаясь не упасть снова в свежие воспоминания, что никогда не забудутся, пока ребёнок будет повторять их запись снова и снова... -В связи с какими обстоятельствами ты оказался на месте смерти своей матери? И что ты там хотел сделать? Ханагаки вздрогнул, перестав дышать. -"Что сказать?! Мне придумать ложь? Но мне будет плохо... А кто сказал, что мне сейчас хорошо? Но мне отвратительно это говорить... Я должен сказать правду? Какую ? Что я непослушный ребёнок?! Что сказать?! Если я скажу правду... Мама одобрит это? Я ведь никогда не узнаю ответ на этот вопрос..." — карнавал нагнетающих мыслей остановил чуть ли не рядом с ним голос мужчины, а так же его попытки вернуть ребёнка с помощью щелчков пальцев возле его лица. -Эй! Такемичи Ханагаки! — резкий крик заставил ребёнка подпрыгнуть на стуле сделав глубокий вдох. -Не нужно тут играть в водолаза. Мальчик собирал воздух в лёгкие. Это напомнило ему отвратительный момент жизни, связанный с купанием. Стресс становился всё больше. -"Плохо... Мне плохо... " — слёзы потекли по лицу ребёнка. -"О нет, нет, нет!... " — резко Такемичи стал их вытирать, пока мужчина приподняв бровь лишь наблюдал за ним. -Ты должен ответить на вопрос. Твои слёзы не помогут уйти от ответа. Соберись... Тряпка. Ребёнок пытался остановить слёзы и сумбурно успокаивал себя мысленно. Мальчик, сам того не осознавая, начал кусать губы, что привело к неприятной боли и каплям крови. -Давай продолжим, — следователь же никак не реагировал на все действия Такемичи. Что даже успокаивало... в какой-то степени. Такемичи всё же решил продолжить. -"Буду плакать... Займёт много времени... Нужно уйти.. Нужно быстро отсюда уйти. Продолжай отвечать на вопросы, Такемичи. Продолжай отвечать на вопросы!" -Что ты там делал? -Мне стало страшно спать ночью, потому что думал, что в моём шкафу монстры. Я иногда приходил к маме, когда мне было страшно, — сумев выдавить из себя ответ, ребёнок старался дышать ровнее. Но вся эта ситуация слишком выводила из себя. -"Это не ложь... Это просто другая реальная ситуация... Это не ложь!" -И всё произошло точно так же, как ты и сказал? -Д-Да... -Хорошо, — мужчина снова начал что-то записывать, - Перейдём к более острым вопросам...Что же вынудило Юко Ханагаки убить себя? Время для Такемичи будто остановилось. Этот момент был последней каплей, при которой ребёнок сейчас находился в ужасном стрессовом состоянии. -"Главное не сойти с ума..." — Ханагаки долгое время медленно убеждал себя, что всё, на что давит мужчина, для него ничего не должно значить. -"Он лишь непонятный человек... Вес слов есть только у мамы... А значит он может лгать, и говорить чушь. Не слушать. Никого не слушать", — Такемичи спокойно выдохнул, резко посмотрев на мужчину. -Мама бы никогда такого не сделала, — сглотнув, собираясь мыслями, тот продолжил. -Только если бы её не заставили. Хотя... Даже если бы и заставили, она бы всё равно воткнула ножницы в горло человека, что заставлял её это сделать... — тон ребёнка стал через чур спокойным, а на лице появился странный острый взгляд , что не давал разобрать истинные эмоции мальчика. Резкая смена настроения ребёнка поразили мужчину. Это стало его интересовать. Будто то, что он сейчас увидел, это новая игрушка. Он улыбнулся так, словно принял вызов. -То есть ты считаешь, что Юко не убила себя самостоятельно? -Да. -Как интересно. И какие же у тебя на этот счет мысли? -Я не следователь. Я ребёнок. Я не знаю. Давайте закончим? Это все вопросы? Можно я уйду? -Нет нет. Допрос продолжается. У меня ещё есть вопросы к тебе, Такемичи Ханагаки. -Я хочу домой. Мне плохо. Мне душно. Я хочу домой, — продолжал ребёнок, смотря на мужчину уже пустым взглядом. -Подожди. Ты должен продержаться ещё некоторое время. Знаю тебе плохо. Но давай. Продолжай отвечать. Такемичи сглотнул слюну. В его голове бьётся лишь то, что этому человеку нельзя верить, этому человеку нельзя доверять и этот человек не достоин его эмоций и нервных срывов. Тошнота подкатывает к горлу, но мальчик всеми силами желает это не замечать. -"Мерзкий...отвратительный человек. Плохо... Мне плохо... Мама..." -Какие у вас были отношения с Юко Ханагаки? — этот вопрос заставил болтающиеся ноги Такемичи остановится. -Хорошие... Ну я так думаю, — ребёнок увел взгляд в сторону. -Как интересно. А правда ли это? Мать могла тебе врать? -... — на этот вопрос у Такемичи нет ответа для этого человека. Мужчина же задумался, послышался довольно неприятный звук кликанья по кнопке ручки. Ханагаки лишь наблюдал за мужчиной, пытаясь предугадать дальнейшие его слова. Быть готовым к разным вопросам. -Вот у меня появилась такая мысль. Извини что озвучу ее но...— Такемичи сильнее насторожился. -Не считаешь ли ты... что именно ты являешься тем, кто был можно сказать "её последней каплей?" — но это высказывание заставило ребёнка впасть в ступор. -Что? -Может женщина после родов долгое время страдала от появления ребёнка и ей сказали продержаться хотя бы до твоего десятилетия... Но она не смогла выдержать нагрузки. Такое часто бывает. Чаще, чем можно себе представить. -... -Я лишь представил это как вариант, — тот пожал плечами, словно сказал нелепую шутку, на которую можно закрыть глаза. Такемичи сжал руки в кулаки. -"Отвратительно..." -Вы не из нашей семьи. Вы не знаете что твориться в доме. У Вас нет никаких причин, что бы говорить такую ложь. Вы меня пугаете, — мальчика кидает в разные стороны от гнева за клевету до отчаяния и возможного принятия этих слов мужчины. Но ребёнка от принятия останавливает мысль, которую тот прокручивал каждый раз на заднем плане. "Доверять и верить словам этого человека нельзя." -"Он никто... Он не знает ничего. Он не знает маму. Значит он не смеет такое говорить." -Это кто сейчас кого пугает...— Ханагаки вопросительно наклонил голову. Такемичи кусал внутреннюю часть щёк, пытаясь держать на себе вид спокойствия. Делая дешёвый вид, что слова мужчины для него незначительны и пустой звук. -"Это просто вопросы... Вопросы от неизвестного человека. Не нужно обращать на это внимание. Нельзя обращать внимание..." — повторял мальчик словно молитву своё "лекарство", что облегчает процесс того, что бы не наматывать на себя лишний груз мыслей. -Да... Я не знаю толком вашу семью. Но кто сказал, что я не могу например пофантазировать на тему того, что могло случится, забирая в расклад ту информацию, которую я получил от твоего отца и от тебя, — Такемичи хотелось заставить этого человека замолчать. Ребёнок не хотел слушать ни единого слова. -"Я просто хочу домой... Мне плохо. Я хочу домой... В кровать, укрыться одеялом и не видеть никого. Уйти. Как же я хочу уйти" — мальчик понимал, что в такой ситуации ему не продержаться долго. Тошнота никуда не ушла. Она осталась усложнять задачу. -Можно быстрее закончить допрос? -Допрос будет идти столько, сколько понадобится. Такемичи ожидал такого ответа. Это ещё больше заставляло кипеть гнев внутри ребёнка. Но тот сдерживался, понимая, что ничего не сможет сделать. Мальчик так же пытался не открывать рот для того, чтобы высказать недовольство. Потому что это лишь увеличит срок нахождения в этой, уже ненавистной до глубины души, комнате. -Почему Вы замолчали? Вы хотите продлить этот диалог? Пожалуйста... Давайте продолжим. Я надеюсь на то, что там... — ребёнок глазами показал на папку, - Осталось мало вопросов, которые Вы хотите мне задать... -"Я хочу домой..." Мужчина перевёл взгляд на предмет в руках. Хмыкнув, тот покачал головой. -Тебе повезло. Там осталось совсем немного вопросов. Это позволило ребёнку облегчённо выдохнуть, но лишь на мгновение. Такемичи чувствовал себя игрушкой, что создана для развлечение людей с садистическими наклонностями. Ханагаки захотел поторопить мужчину, но понял, что это будет бесполезно или даже опасно. -Хорошо-о, — протянул тот и замолчал. -"Ничего не хорошо... Вопросы где?!" -... -"Ну и чего ты замолчал?! Ты для чего меня в это место за руку притащил?! Подумал, что здесь пусто и нужно добавить какую-нибудь игрушку и желательно говорящую? Или тебе вообще не с кем разговаривать и ты решил, что не хочешь отпускать человека, что не уйдёт от тебя, поняв какой ты ужасный человек и собеседник?! " — Такемичи хотел это высказать в лицо мужчине, но язык, что он прикусил не дал этого сделать. Ноги от напряжения продолжили болтаться с большей силой. -Какой ты нервный ребёнок. Выглядишь так, словно хочешь меня на месте прикончить. -Вы не умеете шутить, — резко отозвался ребёнок. В голосе мальчика была уже нескрываемая агрессия. -Ты просто маленький и шуток не понимаешь... -Соглашусь с Вами, — сказал мальчик сквозь зубы. -"Я на всё соглашусь, даже на твои странные отмазки, лишь бы это все закончилось побыстрее!" -Продолжим. Кхм... — Такемичи обрадовался с факта продолжения. -Тебя нашли в окровавленных следах рядом с матерью... В странной позе, будто... Молился? Честно сказать не знаю как правильно высказаться. Что ты на это скажешь? — но вопрос заставил ребёнка немного утихомирить свой гнев. Убирая взгляд в сторону, на лице Такемичи показались слёзы, на которые уже нет сил как либо реагировать. -Что плохого в том, что я молился за её счастливое перерождение? Мне было ужасно плохо. Моя мама самый прекрасный человек и я желаю ей счастья даже после обрыва её жизни, — голос ребёнка начал дрожать, тело постепенно ослабевало, - А кровь... Я не прикасался к её шее. Я не желал трогает окровавленную шею. Мне было страшно на неё смотреть. Мой отец... — его тут же прервали. -Да. Знаю, решил проверить твои показания на этот счет. Иошайо Ханагаки упомянул, что останавливал кровь и к сожелению не смог её смыть, а после пришлось успокаивать ребёнка, что оказался на месте происшествия. Потому-то на тебе оказались кровавые отпечатки. -Успокаивать...— мальчик показал на себя пальцем, - Меня? -Разве это не так? На лице Такемичи появилась улыбка, от шока он словно позабыл как говорить. Мужчина же приподнял бровь, поинтересовавшись этим снова, на что получил тихий хохот, который Такемичи пытался утихомирить, закрыв полностью лицо двумя руками. Следователь тяжко выдохнул, опрокинувшись на стул. -Мда... У ребёнка на такой нервной почве уже голова едет. Как бы его в место для душевно больных не перетащили, — поговорил тот тихо , пытаясь увести взгляд от ребёнка. Ханагаки резко перестал смеяться. Вдохнув и выдохнув, тот открыл свое лицо. Оно на удивление было до жути безразличным. -Да. Так всё и было. Именно отец своими руками окрасил меня кровью моей матери... -Хорошо... — мужчина осматривал мальчика с головы до видимой части туловища. Будто ребёнок являлся для него чем то из ряда вон. -Я хочу уйти. Это последний вопрос? -Успеешь ты ещё уйти. Нет, их осталось...—он снова посмотрел в папку, - Всего ничего. -Вы так тогда говорили... Я хочу домой. -Договоришься и я продлю наш допрос ещё на некоторое время. Открытый рот ребёнка тут же закрылся, это обрадовало мужчину. -Что ты сделал, чтобы не допустить самоубийство Юко Ханагаки? Такемичи прикусил губу. Ребёнок в такой тишине после заданного вопроса слышал своё неспокойное биение сердца. В голове проскальзывают моменты с матерью и её слова, что для ребёнка значат намного больше, чем невиданный закон страны и неизвестного, неизведанного порядка мира. -"А как бы мама сказала... А как бы мама ответила..." А как бы... А как бы... -Тц... — губа снова была повреждена, - Я пытался быть хорошим ребёнком и не требовать к себе большого внимания. Я пытался помогать, если я мог это сделать. Я часто шутил, чтобы видеть улыбку на лице мамы. Мама всегда говорила, что справится. Мама сильная. Мама бы послала вас далеко, сказав, что вы никчёмны и лишь перекидываете свою ответственность... -М? — мужчина услышав последние слова грубо рассмеялся, - Такемичи, ты понимаешь значение этих слов? — он снова хмыкнул, позже немного прокашлялся. Ханагаки покачал головой. -Я лишь подумал как бы отреагировала мама. Я толком не знаю значения некоторых этих слов. Но если мама возможно бы это сказала, значит это правильно. -Видать мать у тебя достаточно авторитетная фигура. Такемичи нечего больше сказать. Вернее, нет сил перевести свои бурные мысли во внятную для людей речь. -Это весь твой ответ? — поинтересовался следователь, немного посмеиваясь с ситуации. Такемичи промолчал. Это мужчина воспринял как "да" и продолжение допроса. -Нет ли у тебя каких-либо дефектов слуха или зрения? Может проблемы с психикой? Например: галлюцинации? -Вы думаете это были галлюцинации ? – поинтересовался ребёнок. В его голосе можно было прочитать детскую надежду. Его тело вздрогнуло, видно, что мальчика посетила счастливая мысль. Такемичи хотелось принять возможность галлюцинаций, лишь бы подтвердился "факт", что мать всё же жива. Ханагаки в отчаянии хочется верить в это. Мальчик думает, что галлюцинации это не такая уж и большая плата для того, чтобы любимый человек жил. -Нет. Тело мы нашли. Поэтому это не галлюцинации, — надежда ребёнка вновь разбилась в дребезги. Он снова медленно вжался в стул. Мужчина не церемонился, быстро обрубив дурманящие мечты. Глаза, в которых можно было увидеть секундную жизнь, снова потускнели. -Но может быть ты сам убил её? Спихнув всё на самоубийство? — ребёнок уже не удивлялся странным высказываниям следователя. Он отстранился на эти минуты от этих непонятных небылиц. И то, что мужчина навязчиво хочет заставить мальчика поверить в главную причастность Такемичи в этом ужасном происшествии. -Мне 8, — единственное, что сказал тот, смотря в глаза мужчины. Он же в свою очередь развёл руками. -В мире всякое возможно. Ты один из тех кого нашли возле трупа. Может своими высказываниями Иошайо Ханагаки решил защитить своё дитя от дальнейших проблем с людьми в белых халатах. -Почему Вы это говорите? Я не понимаю ни слова. Я уже сказал что знаю и видел. Ваш допрос странный...Я не знаю как он поможет маме. Я хочу уйти. Пожалуйста... — слёзы снова пролились по безэмоциональному лицу, - Я хочу домой... Следователь оглядел мальчика. Тяжко выдохнув, тот увел взгляд в сторону. -"Дальше если прогибать эту маленькую веточку от дерева, то он сломается на моих глазах... Мне лишние проблемы не нужны." -Давай. Последние два вопроса и полностью свободен от кандалов на этом стуле, хорошо? Мальчик лишь кивнул, хотя понимал, что его ответ тут не играет никакой роли. -Ты находился на месте происшествия, что был за предмет, что она использовала для своей ликвидации их жизни лично? -Часть от своих ножниц с работы. -Часть? -Мама разобрала их. Отец сказал, что так она хотела снова навести порядок в своей сумке, — тихий тон и отрешенность ребёнка вынудили мужчину быстрее продолжить диалог. -Хорошо. Ты ответишь на мой последний вопрос и тебя отпущу. Что ты думаешь на счет её смерти? Она сожалеет, что покончила собой оставив тебя вместе с твоим отцом? -Этот вопрос, я думаю, никак делу не поможет. -Верно. Это лишь ... Можно сказать бонусный вопрос. Но ответить на него нужно. -Смерть мамы наступила не неожиданно. Она долго была в бою. Мама теперь может отдохнуть -"И ей не придётся страдать..." -Я не знаю. Думаю если мама не успокоилась, значит она в ярости. -В ярости? -А вы думаете о какой-то другой эмоции? Записав что-то, мужчина наконец сказал заветные слова, что так отрадно было слышать ребёнку. -Можешь идти. Облегчение. Вот что почувствовал ребёнок, когда всё же сумел встать на свои ноги и, не упав, пройти к двери, что любезно открыл следователь. Такемичи вышел опустошённый с комнаты, как его уже встретил отец. Мальчик немного удивился, когда увидел сидящего на скамейке Иошайо. -Морду лица попроще сделай... Будто убил кого-то, — тут же высказался мужчина грубым тоном, вставая с места. -... — мальчик не хочет спорить с отцом. Сейчас он хочет лишь плакать. Опустив глаза в пол, чтобы не видеть мужчину, Такемичи зажал свою грудь, чувствуя, что сердце будто выпрыгнет из него. -Давай, поднимайся с духом. Эти проклятые похороны недалеко,— этот отвратительный голос. Как же хочется закрыть уши и никогда его не слышать. Никогда, - В них денег будет вбухано больше, чем сколько ты на планете живешь. Ужас. Нахуя ей такие почести... — Такемичи нашёл в себе силы поднять глаза на него. Во взгляде читается лишь усталость и гнев. Это было полностью проигнорировано. Иошайо наклонился к Такемичи, спокойно произнося слова... -Собирись. Время подготавливаться к похоронам.