Прошлое, настоящее и будущее

Сакура уже не помнила, когда в последний раз ей доводилось пользоваться своими собственными деньгами. Не теми, что хранились на банковском счёте Саске и принадлежали исключительно ему. Речь шла о тех, которые она заработала сама. О тех самых скромных финансах, прожить на которые было почти невозможно, но которые давали ощущение безопасности, стабильности и веры в завтрашний день. Сакура лишилась возможности самостоятельно себя обеспечивать сразу после своего увольнения, и с тех пор единственное, чем она могла распоряжаться, была кредитная карта Саске, которую он сам ей выдал, но которую сам же в любой момент мог отобрать. Сакура впервые за много лет подержала в руках наличные деньги совершенно случайно и неожиданно для себя, когда в торговом центре ей пришлось снять с кредитной карты пару сотен долларов, чтобы расплатиться за одежду в магазине с неработающим электронным терминалом. Шершавые банкноты чарующе хрустели, нежно скользили меж пальцев, как приятное на ощупь изделие из дорогого материала. Деньги бывали не только электронными, но и настоящими — Сакура отчётливо это осознала, когда увидела доказательство этого утверждения собственными глазами. Саске говорил, что купюры как таковые были всего лишь грязными бумажками, ничего не гарантирующими и не принадлежащими зарабатывающему их простому человеку в полной мере, но Сакура всё равно считала, что материальные банкноты, независящие от работоспособности банковских серверов и терминалов, являлись куда более благонадёжными, чем их электронный аналог. На протяжении долгого периода времени Сакура понемногу снимала деньги с банковского счёта Саске. Она не рисковала с большими суммами, чтобы не наводить на себя подозрения, и предпочитала за раз обзаводиться одной или двумя крупными купюрами. Таким образом её личные сбережения, о которых не было известно ни одной живой душе, медленно, но верно пополнялись, увеличиваясь в размерах и превращаясь в по-настоящему весомую финансовую подушку безопасности. Именно наличие этих денег внушало Сакуре чувство безопасности и спокойствия, снижало уровень тревоги и помогало лучше спать по ночам, словно материальные вопросы были в её жизни самыми каверзными и трудноразрешимыми. Если вдруг случится что-то крайне неожиданное и страшное, как ночной кошмар наяву, она не останется на улице без крыши над головой и средств к существованию. Однажды она едва не поседела от страха, когда Саске во время ужина в ресторане неожиданно спросил у неё о странных списаниях денежных средств с его карты, о которых он узнал совершенно случайно, когда просматривал историю банковских операций и транзакций, совершённых по его счёту. И Сакура абсолютно непринуждённо поведала ему рассказ о сломанном терминале в магазине одежды. К её счастью, он поверил, и в дальнейшем ни о чём подобном разговор уже не заводил. Сакура обратилась к своим накоплениям в тот самый момент, когда они были нужны ей больше всего. Решение сбежать от Саске и его влияния далось ей нелегко, однако она чётко понимала, что иного выхода из сложившейся ситуации не было и не будет. Она долго размышляла, взвешивала все «за» и «против», искала причину отказаться от этой рискованной идеи, только так и не придумала ничего путного. Саске ужасно разозлится, когда узнает, что она забеременела, потому что перестала принимать противозачаточные таблетки, и однозначно заставит её сделать аборт. Уже во второй раз. Мысли об этом были для Сакуры невыносимы. Ни один человек в мире не внушал ей страх так же сильно, как это делал Саске. Когда она думала о нём, её охватывала паника, дикая и необузданная, справиться с которой помогали либо холодный душ, либо пара хлёстких оплеух, отвешенных самой себе — от удара кожа на щеке в одно мгновение вспыхивала огнём и помогала прийти в чувство. Сакура не хотела делать аборт, не хотела жить по придуманному не ею сценарию, не хотела больше бояться, не хотела и дальше страдать из-за того, кого любила так же сильно, как и опасалась. Некому было ей помочь. Некому было подсказать, как поступить. Впервые за долгое время у Сакуры появился стимул взять себя в руки и постараться исправить совершённые ею же ошибки, а не пустить ситуацию на самотёк. Она ни за что не избавится от этого ребёнка, и никто не заставит её сделать обратное. Сакура не знала, куда идти, но точно понимала, с чего стоит начать. Времени у неё было мало, поэтому шевелиться приходилось быстро и, что самое главное, тихо и незаметно. Саске не должен был узнать о беременности и уж тем более увидеть растущий живот. Сакура начала собирать вещи. Утащить с собой всю квартиру ей бы не удалось даже при всём желании, поэтому сперва она составила список самого необходимого, что обязательно нужно было взять с собой, и задалась вопросом, куда всё это поместить. Чемодан не подходил по габаритам, спортивная сумка была слишком неудобной, но зато рюкзак, случайно купленный во время зимней распродажи несколько лет назад, вдруг оказался очень кстати. На нём по-прежнему висела заводская бирка, настолько он был новым. Рюкзак оказался спортивным, чёрным, изготовленным из плотного материала и оснащенным множеством отделений и карманов. Сакура не помнила, зачем и для кого приобрела столь необычную вещь, не вписывавшуюся в её привычный гардероб, поэтому приняла эту покупку за великий и предусмотрительный замысел провидения. Сакуре было досадно от того, что она не могла взять с собой все вещи, которые хотела — они бы попросту не вместились в не бездонный рюкзак. Она как смогла утрамбовала на дне пару тёплых свитеров, зимние штаны, демисезонную куртку, один комплект пижамы, несколько шорт и футболок, средства личной гигиены… А также нижнее бельё, предварительно укутав в него пистолет и заряженный магазин — посторонний человек, рискнувший залезть не в свой рюкзак, вряд ли станет искать что-то ценное среди женских трусиков. В распоряжении Сакуры было более десяти поддельных паспортов, и все они принадлежали ей. Она пересмотрела каждый, а затем выбрала один с самым обычным, непримечательным и незапоминающимся именем, которое точно не будет привлекать внимание посторонних. От всех остальных документов она благополучно избавилась. Сакура привела свой план в действие в первый день зимы, когда погода была хоть и прохладной, но достаточно солнечной и приятной для прогулок. Саске по-прежнему ни о чём не догадывался. Сакура, у которой он провёл минувшую ночь, накормила его завтраком, выпроводила из квартиры поздним утром и поцеловала на прощание с таким видом, словно и вовсе не замышляла никакого побега. Он не делился с ней подробностями по делу о непреднамеренном убийстве Данзо, а она сама ни о чём не спрашивала, потому что никакого значения это уже для неё не имело. Вечером она уедет из этого города и распрощается со своей нынешней жизнью так же, как когда-то — со своими родителями. Всё закончится. Весь ужас пяти долгих лет прекратится. Сакура бы соврала, если бы сказала, что ей не страшно. Она боялась до дрожи в руках, до головокружения, до неподъемной тяжести в груди из-за осевшей в ней тревоги. Она боялась, но делала то, что планировала целых две недели, ибо знала — чувствовала всеми фибрами души — поступить по-другому было нельзя. Если отступить сейчас, то потом ничего и никогда нельзя будет уже исправить. Точка невозврата будет пройдена, когда Сакура переступит порог своего дома с рюкзаком на плечах и впервые за много лет пойдёт против человека, что когда-то подарил ей новую жизнь. Сакура больше не собиралась терять время. Она спрятала в рюкзак все накопленные наличные деньги, которые у неё были, а именно пару десятков тысяч долларов, и втиснула в оставшееся место бутылку питьевой воды и немного еды, которой хватит на несколько скромных перекусов. Уже перед самым уходом из дома она вспомнила о ноже Данзо, который всё это время хранился у неё. Ей не нравилось даже просто смотреть на него, держать в руках, вспоминать тот злополучный вечер, видеть перед закрытыми глазами ещё не окоченевшее тело, лежащее на полу в луже крови… Сакура спрятала нож во внутренний карман куртки и в последний раз вышла из квартиры, служившей ей домом на протяжении целых пяти лет. Когда через несколько дней Саске зайдёт в это жилище, отворив его своим ключом, он не увидит ничего необычного, не обнаружит пустых ящиков и шкафов, не найдёт адресованной ему прощальной записки, но получит обратно собственную кредитную карту, которую Сакура оставила для него на журнальном столике в гостиной. Наконец, у Сакуры появилась возможность применить на практике все знания, которым Саске её научил. Ей предстояло быть внимательной и осторожной, умной и расчётливой, чтобы не попасть в просак и не испортить собственный план. Простой побег не будет значить ничего, если после него эта жизнь — счастливая или нет — навсегда прекратит своё существование. Перед тем как отправиться в дорогу, Сакура заглянула в супермаркет рядом со своим домом, словно ей просто понадобилось затариться продуктами. Она некоторое время неспешно гуляла между стеллажами с алкогольными напитками, засматривалась на полки с выпечкой и сладостями, делала вид, что самым тщательнейшим образом выбирала кусок сырого мяса из всего множества представленных на витрине вариантов, чтобы запечь его в духовке на обед… А затем, ничего не выбрав, направилась к выходу из магазина, незаметно сунула свой телефон в раскрытую сумку первой попавшейся ей на пути женщины и вышла на улицу. Саске однозначно попытается отследить сбежавшую напарницу по этому самому мобильному, а такой нехитрый трюк на время собьет его с толку. Сакура вспомнила, как пользоваться общественным транспортом, и отправилась на железнодорожный вокзал на метро. На кассе она приобрела билет на первый попавшийся поезд со свободным местом в купе и села на него менее чем через два часа, успев за время ожидания выкурить целых три сигареты. Она направлялась в неизвестность, поэтому конечная остановка — станция, находящаяся в небольшом городке за много километров от этого вокзала — целиком и полностью устраивала её в качестве начальной точки будущего долгого путешествия. Когда поезд тронулся, Сакура немного успокоилась, выдохнула и преисполнилась гордости за саму себя. Она не струсила, пошла на риск и сделала первый шаг на пути к лучшему будущему. Ей по-прежнему было ужасно страшно перед грядущими испытаниями, однако… Она ведь справилась с первым этапом своего плана, разве нет? И не было в нём ничего столь чудовищного и невыносимого, из-за чего приходилось так тревожиться. Вдруг дальше станет только легче? Первые часы дороги Сакура смотрела в окно, наблюдая за стремительно меняющимся за окном пейзажем, и вслушивалась в равномерный стук колёс, действовавший на её расшатанную нервную систему, как успокоительное. Но вскоре, изрядно утомившись после продолжительных сборов и переживаний, она поудобнее улеглась на свою верхнюю полку, прижала к себе рюкзак и заснула в надежде хоть немного отдохнуть. Когда Сакура открыла глаза, за окном было темно. Она сверилась с часами и приободрилась, потому что продолжить спать дальше уже не могла — её конечная станция находилась всего в сорока минутах пути. И время в преддверии долгожданной остановки, как на зло, бежало медленно, тянулось бесконечно, раздражающе. Сакура в нетерпении придвинулась поближе к выходу из купе, чтобы самой первой выскочить на перрон и ринуться навстречу зимней темноте. Так всё и произошло. Часы показывали ровно час ночи. На улице шёл первый в этом году снег. Сакура вышла на своей станции, совершенно пустой в это позднее время суток, и огляделась, рассматривая незнакомую местность. На карте расстояние от станции до ближайшего мотеля выглядело небольшим, однако на самом деле прямая дорога от одного места до другого протягивалась на четыре с половиной километра. Преодолеть такой путь на машине можно было всего за пару минут, но пешком с тяжелым рюкзаком идти придётся как минимум полтора часа. Но Сакура не пасовала перед трудностями. Поправив лямки рюкзака и накинув на голову капюшон, она направилась в сторону мотеля по длинной, плохо освещенной и неровной дороге, которой не было видно конца и края. По обе стороны простирался дремучий лес с высокими хвойными деревьями. Под ногами хрустел только что выпавший снег, застеливший землю тонкой белой простынёй. Было холодно, и понемногу становилось только холоднее. Сакура настойчиво шла вперед, невзирая на ледяные порывы ветра, бившие её по лицу, и замёрзшие ноги с онемевшими пальцами. Она надеялась, что шла в верном направлении, и что конец этого нескончаемого пути был уже близок. В такой ситуации правильно было бы свериться с картой, но телефон, на котором это можно было бы сделать, с некоторых пор находился в распоряжении совершенно посторонней женщины, которой не повезло впутаться в конфликт посторонних для неё людей. На мгновение Сакуре показалось, что она переоценила себя и свои силы, осмелившись бросить вызов собственной судьбе и пойти на крайние меры, дабы её изменить. Но разве она могла позволить себе замёрзнуть насмерть в этой глуши? Такого ли исхода она по-настоящему ждала? Нет. Сдаваться нельзя. В конце концов, не ради ребёнка ли она решила рискнуть всем, что у неё было? Случилось чудо, и тусклые огни горящих фонарей показались вдалеке. Воодушевившись, Сакура ускорила шаг, чтобы поскорее добраться до тёплого помещения и согреться. Она вышла прямо на территорию скромного двухэтажного мотеля, информировавшего о себе через яркую неоновую вывеску на высоком столбе. На стоянке находилась всего пара автомобилей, поэтому вывод о невостребованности этого места в зимний сезон напрашивался сам собой. Но девушка на ресепшене, вопреки плачевному положению гостиницы, не удосужилась встретить новую гостью с любезным или же хотя бы показным радушием. Сакуре выделили дешёвый номер на первом этаже: крошечный, неуютный, со старой мебелью и скрипучей кроватью с жёстким матрацем, но всё же подходящий для нормального ночлега. Судя по спёртому и затхлому воздуху, комнатушку в последний раз проветривали не менее месяца назад, настолько трудно было дышать. Сакура не стала открывать окна, чтобы не впускать в помещение холодный ветер. Она сняла верхнюю одежду, забралась в постель и укрылась плотным, тяжелым и явно не совсем чистым одеялом, чтобы отогреть окоченевшие конечности. Если вдруг на следующий день она заболеет и сляжет с высокой температурой, то начало её путешествия сразу пойдёт коту под хвост. Сон сморил Сакуру быстро и незаметно. Она проснулась ранним утром, когда уже рассвело, но солнце ещё низко весело над горизонтом. Под выпавшим за ночь слоем снега почти не проглядывалась заасфальтированная дорога. Ветки деревьев припорошило белыми хлопьями, а крыши припаркованных у мотеля машин покрылись внушительными белоснежными шапочками. Погода стояла пасмурная, и не было никакой уверенности в том, что к вечеру не начнётся новый снегопад, после которого по единственной ведущей отсюда дороге нельзя будет пройти без специального снаряжения. В один момент Сакурой овладела тревога, спровоцированная её вредной привычкой всё время и во всём сомневаться. А правильно ли она поступила? Как она вообще могла позволить себе пойти на подобное безрассудство? Да о каком побеге шла речь?! Такая паршивая идея однозначно не приведёт ни к чему хорошему! Деньги рано или поздно закончатся, живот вырастет и из-за него станет трудно передвигаться, люди Саске сядут ей на хвост, и в конечном счёте её поймают, запрут в квартире без права выйти на улицу и заберут ребёнка, если вообще позволят ему появиться на свет… Может, ещё не поздно было всё исправить? Вернуться домой, рассказать обо всём Саске и броситься ему в ноги, моля о прощении? Вдруг после чистосердечного признания он хотя бы оставит свою бестолковую любовницу в живых? Сакура сделала глубокий вдох, закрыла глаза и обратилась к здравому смыслу, которого, как ей казалось, она не была лишена. Возвращение домой в её случае приравнивается к самоубийству, ибо Саске, и без того настрадавшийся из-за рокового убийства Данзо, вряд ли закроет глаза на такое откровенное предательство. А однажды утерянное доверие будет практически невозможно возвратить. И что же Сакуре оставалось? Только идти дальше, действовать, не оглядываясь назад, и бороться за себя и жизнь своего ребёнка до конца. Не желая надолго оставаться в мотеле, Сакура сразу после пробуждения начала собираться в путь. Она с горем пополам приняла душ, ошпарив руку кипятком из-за сломанного крана, переоделась, перебрала все свои вещи в рюкзаке, пересчитала наличные деньги, перекусила снеками, которые взяла с собой в поездку, вышла на улицу… И только потом задумалась над тем, куда ей идти. Не было у неё никакого проложенного маршрута, ровно как и выбранной на карте конечной точки, в которой можно осесть, обосноваться и начать жизнь с чистого листа. О настолько далеком будущем она не размышляла, и даже каждый последующий день будет оставаться для неё загадкой до самого своего наступления. Сакура вернулась к неприветливой девушке на ресепшене, чтобы отдать ключ от комнаты и разузнать дорогу до ближайшего городка. Она не планировала надолго задерживаться на одном месте, ибо знала, что Саске так или иначе будет её искать, и это не подлежало никакому сомнению — такие люди, как он, властные и заносчивые, обмана не прощали и уж точно не любили, когда их обводили вокруг пальца. Неизвестно, когда он обо всём узнает. Быть может, он уже был в курсе произошедшего, и теперь его головорезы на всех парах мчались сюда, чтобы схватить изменщицу и либо передать её главарю, либо отсечь ей голову на месте без суда и следствия. Воображение у Сакуры работало, как надо. Девушка на ресепшене показала Сакуре устаревшую бумажную карту, ткнула пальцем в нужное ответвление от главного шоссе, на которое стоило обратить внимание, и попросила больше не мешать ей работать. Тогда Сакура направилась в сторону города пешком. Идти предстояло ещё дольше, чем от станции до мотеля, но иного варианта не предлагалось, а добраться до хоть какого-то населённого пункта хотелось до окончания светового дня, который в зимний период и так был слишком коротким. Сакура быстрым шагом шла по обочине вдоль дороги и время от времени оглядывалась в надежде словить попутку в этом богом забытом месте. И ей это удалось, но только через целых три часа блужданий в холодную погоду. Её подобрал местный житель — мужчина средних лет с седеющими висками, явным лишним весом и добрыми глазами, — согласившийся подвести несчастную, замёрзшую девушку до ближайшей автобусной остановки. Всё время езды он ни на минуту не замолкал, рассказывал о своей работе и о семье, травил анекдоты и делился сплетнями о шарящих по округе маньяков, из-за которых с начала года пропало целых десять туристок. Подобными страшилками Сакуру было не испугать. Во-первых, у неё при себе имелись нож и пистолет, а во-вторых, если верить статистике, в лесной местности люди чаще всего погибали из-за обморожения, ядовитых ягод и грибов, встреч с дикими зверями и собственной безалаберности, но никак не от рук воображаемых насильников. Впрочем, здравый смысл не помешал ей убедительно изобразить удивление и пообещать вести себя осторожно. Мужчина, забывший назвать своё имя, высадил Сакуру около автобусной остановки и спешно уехал. Остальной путь до города она проделала на междугороднем автобусе, который, к счастью, прибыл всего кчерез пять минут. Городок оказался маленьким, разительно отличающимся от того мегаполиса, застроенного высокими небоскрёбами и торговыми центрами, в котором Сакура привыкла жить. По узкой проезжей части медленно катились подержанные и не самые приглядные автомобили, немногочисленные пешеходы бродили по тротуарам, двухэтажные здания, расположенные вдоль дороги, выглядели как строения позапрошлого века, внутри которых даже находиться наверняка было неприятно. Но Сакуре предстояло снять номер в одной из местных гостиниц, так что ей уже стоило начать привыкать к здешнему антуражу. Изрядно проголодавшись и соскучившись по нормальной еде, Сакура забрела в первую попавшуюся на её пути забегаловку, похожую на скромное кафе с потрёпанным временем фасадом. За немногочисленными столиками сидел самый разнообразный контингент, от которого Сакура предпочитала держаться подальше. Как же давно она не посещала подобные места… Даже то захудалое кафе, в котором ей довелось когда-то работать, выглядело в разы приличнее этого заведения. Только выбирать не приходилось, а есть хотелось очень уж сильно. Сакура повесила свою куртку на вешалку у входа и заняла самый дальний пустой столик в углу небольшого зала — чистого, но кажущегося совсем противоположным из-за старого интерьера, обшарпанных стен и потрескавшегося кафеля на полу. Официантка неспешно сновала между столиками, разносила выполненные заказы и принимала у гостей новые, отбивалась от знаков внимания навязчивых мужчин, желавших потрогать её за филейную часть тела, и затем пряталась за барной стойкой в ожидании, когда бармен подготовит напитки, чтобы спустя пять минут выйти обратно в зал и начать ту же самую последовательность действий сначала. Сакуру всё устраивало — она никуда не торопилась, медленно потягивала кислый кофе из своей чашки и слушала классический джаз, доносившийся из музыкального автомата. Её заказ в это время уже вовсю шкворчал на сковороде на кухоньке со скверной вытяжкой, из-за которой весь запах еды неминуемо просачивался в главный зал. Впрочем, местная клиентура всё равно не отличалась особой требовательностью к сервису и обслуживанию. Когда официантка принесла столовые приборы, Сакура оживилась, потому что заказ, судя по всему, уже скоро появится перед ней. Она в нетерпении смотрела на дверь на кухню, когда в поле её зрения вдруг оказался совсем не тот человек, которого ей бы хотелось видеть рядом. Явно нетрезвый мужчина не очень приятной наружности с растрёпанными волосами и поднятым воротником мятой рубашки нетвёрдой, но и не ковыляющей походкой двигался мимо столика, за которым Сакура отдыхала в гордом одиночестве. Только куда он направлялся, если прямо перед ним находилась лишь стена, без каких-либо проходов и поворотов? Сакура испуганно напряглась, когда незнакомец, осознав, что упёрся в тупик, переметнул пьяный, блуждающий взгляд уже на неё. Он ощерился в хитрой ухмылке, сделал неуклюжий шаг к столу и резко покачнулся, с трудом устояв на ногах и едва не завалившись вперёд. По спине Сакуры пробежала волна холодной испарины, до того сильно она страшилась посторонних выпивших мужчин. Какого чёрта он вообще к ней подошёл? — Эй, детка! — мужчина заговорил хрипло, но разборчиво, с весёлыми нотками в голосе. — Я тебя раньше тут не видел! — Что вам надо? — резко и недружелюбно спросила Сакура. Она не глядя схватила лежащий на краю стола столовый нож и крепко сжала его в руке. Нож Данзо остался лежать во внутреннем кармане куртки. — У нас тут такие красотки… Не водились уже давно! Я знаю всех этих местных прошмандовок. Таких же, как эта Мика, официантка со штукаркой на лице! Никаких приличных тёлок в городе не осталось! А ты! Это, ну! Сразу видно, приличная, — пьянчуга упёрся рукой в стол, только за счёт него и устояв на ногах. — Пойди к нам за стол! Ты не боись! Мы с мужиками тебя не обидим! Деньги у нас есть, мы хорошо платим за эти ваши… Женские услуги! — Оставьте меня в покое, — твёрдо, чётко и уверенно произнесла Сакура, хотя сердце у неё в груди колотилось, как бешеное. Сакура сжала нож с такой силой, что костяшки пальцев побелели. И неожиданно вспомнила, чему Саске когда-то сам её научил. Она не сможет нанести серьёзных увечий столовым ножом. Тупым скруглённым концом не проткнуть даже сливочное масло, а зубчатое лезвие, которое хорошо справлялось с готовой едой, совершенно не подходило для разрезания жесткой плоти. Такой нож не подходил ни для нападения, ни для обороны, ни даже для нарезки сырого говяжьего мяса. Но не это было самым важным. Сакура смотрела на незнакомца пристально, неотрывно, не моргая, не скрывая своих истинных намерений. Если понадобится, она защитит себя, отбросит прочь все сомнения, бросится на противника и перережет ему горло, чего бы ей это не стоило. В таком «оружии» можно и не увидеть реальной угрозы, но бояться надо в первую очередь того, в чьих руках оно находилось. Сакура верила в то, что у неё получится убить человека столовым ножом. И незнакомец, не умеющий ни читать мысли, ни видеть истину в чужих глазах, тоже в это поверил, когда задержал взгляд на том самом пресловутом ноже. Сакура сделала всё для того, чтобы его в этом убедить. Мужчина что-то недовольно пробурчал себе под нос, развернулся и поковылял обратно в сторону своего стола, за которым во всю галдели его собутыльники. Сакура не откладывала нож до тех пор, пока официантка наконец не принесла её заказ. Ещё никогда до этого она не чувствовала себя такой смелой.

***

Саске открыл дверь своим ключом и зашёл в квартиру. Суйгецу бегло заскочил за ним и включил свет в прихожей, не глядя нащупав выключатель на стене. — Не вижу ничего необычного, — Суйгецу невозмутимо пожал плечами и открыл верхнюю полку стоящего около входной двери комода, надеясь найти внутри что-нибудь для себя интересное. — Одно девчачье барахло… Так и что делать надо? Саске повременил с ответом. Не разуваясь и не снимая пальто, он прошёл вглубь квартиры и остановился у входа в гостиную. Квартира была такой же, какой он видел её три дня назад. На журнальном столике около телевизора лежал закрытый ноутбук и пара записных блокнотов, на спинке дивана висел небрежно сложенный женский халат. Через открытые окна в помещение проникал свежий прохладный воздух. Всё вокруг выглядело так, словно Сакура ещё полчаса назад занималась здесь своими делами, хотя на самом деле уже более трёх суток она не появлялась в собственном жилище. — Найди пистолет, — ледяным тоном произнёс Саске, оставшись стоять на месте. — Так, а где его искать-то? — Суйгецу оглянулся с таким видом, словно ему предстояло обыскать целый стог сена в поисках одной крошечной иголки. — Не знаю… Вдруг она засунула его куда-то под половицу! — Значит, снимешь пол и найдешь там! — огрызнулся Саске, ясно дав понять, что у него уже заканчивалось терпение. — Ладно, ладно! Разорался… — пробубнел Суйгецу себе под нос и принялся за дело. Лишь спустя некоторое время Суйгецу, перевернув все ящики и шкафы в доме, нашёл то, что хотя бы приблизительно походило на искомый предмет. Получив чёрный футляр в руки, Саске достал из кармана своего пальто складной нож и неаккуратно выломал несложный замок. Суйгецу предусмотрительно сделал шаг назад, чтобы вдруг не напороться на лезвие, которое могло в любой момент соскользнуть в сторону. Слишком уж разозлённым в этот момент выглядел его босс. — Пусто! — воскликнул Суйгецу, когда футляр наконец был открыт. — Может, она его куда-то перепрятала? Саске ничего не ответил и снова закурил.