Петрикор

      Наливая горячую воду в чашку, дно которой уже закрывали крупные гранулы молотого кофе, утопленные в свежих жирных сливках, Гено вдруг громко чихнул, от неожиданности резко дернув рукой. Кипяченая вода тут же пролилась на стол и на так удачно лежащую около чашки ладошку парня. Светловолосый вскрикнул, выронил чайник и, не скупясь в выражениях, подбежал к раковине, чтобы сунуть саднящий ожог под холодную воду. Пока ледяная жидкость притупляла боль, Гено умудрился чихнуть еще несколько раз и осознать, что утренняя ноющая слабость в конечностях и озноб были вызваны не только жутким кошмарным сном и открывшимся ночью окном. Его иммунитет явно не был в восторге от вчерашней прогулки.       «Только вот заболеть сейчас не хватало», — с раздражением подумал парень, выключая воду и залезая в верхний ящик, служивший в доме аптечкой. Вытащив пакетик с шипящим лекарством, Риос грустно посмотрел на наполовину наполненную чашку ароматного кофе и со вздохом взял пустую, высыпая туда порошок. Тыльная сторона ошпаренной кисти все еще неприятно жгла, но боль уже стала терпимой, и Гено поблагодарил сам себя, что отвлекся на внезапное желание прибраться на кухне и не стал наливать воду сразу, как чайник закипел, иначе у него точно остался бы не маленьких размеров ожог, который мог бы принести в будущем кучу проблем. Осторожно залив остатком горячей воды лекарство, Гено взял чашку двумя руками через рукава кофты и вместе с ней прошел к дивану.       Напиток пах медом с лимоном, а на вкус был как растворенные в воде маленькие желтые таблетки аскорбиновой кислоты, которые мама давала им с братом каждое утро перед школой. Гено всегда сомневался в их пользе, но честно клал на язык очередной желтый шарик, взяв его с протянутой ладони. Он и не заметил, как выпил все лекарство и уже несколько минут сидел с пустой чашкой, погрузившись в очередные воспоминания. Последнее время он часто вспоминал свое детство, их с братом беззаботные деньки, улыбки матери и отца, небольшой красный домик на границе с лесом. Когда у тебя так бесцеремонно отнимают важную часть твоей жизни, остается цепляться за что-то столь же ценное, чтобы не сойти с ума. «Вот только этот домик уже давно снесли, да и леса там больше нет», — напомнило сознание, вырывая Гено из светлого прошлого в мрачное настоящее.       Для человека, с самого рождения владеющего магией, потерять ее было сродни потере конечностей или утрате основополагающих функций организма. Гено чувствовал себя инвалидом, причем не только морально, но и физически. Поначалу у него даже были резкие вспышки фантомной боли в области сердца, сопровождавшиеся неконтролируемой агрессией в сторону всего живого в радиусе досягаемости. Когда калека лежал в больнице, единственным, кто не боялся к нему подходить, был Эррор. Напарник навещал его каждый день. Но Кларк никогда не жалел Гено, не пытался убедить, что утрата магии не то, из-за чего стоит переживать, не сочувствовал и не распинался о том, что без сил можно прекрасно жить, что и делает большинство людей в мире. Чаще всего он просто молчал и находился рядом, иногда рассказывал забавные истории с офиса. И Риос был ему безумно благодарен. Именно Эррор смог поставить Гено на ноги, только благодаря ему парень вернулся в комитет и продолжил заниматься своей работой. И с того самого дня никто из коллег ни разу не упоминал исчезнувшие силы Гено при нем, а друг всегда тактично делал вид, что не замечает, как светловолосый продолжает совершать набор заученных до автоматизма за долгие годы движений. И за это Риос тоже был ему безмерно благодарен.       «Когда-нибудь мне придется рассказать об этом Папсу», — пронеслось ледяным вихрем в голове. Гено пытался поговорить с братом, но голос младшего всегда был таким веселым и светлым, что следователь не мог себе позволить омрачить его. Папирус и так пережил столько всего плохого (хоть и не помнил ничего), что взваливать на его хрупкие плечи свои проблемы Гено считал недопустимым. Хотя, конечно, понимал, что скрывать правду от единственного родного человека вечно не сможет. Когда он, разрываемый внутренними душевными терзаниями, обратился за советом к Эррору, друг лишь пожал плечами со словами «ты расскажешь, когда будешь к этому готов». И вот, прошло уже два месяца с тех пор, как Гено «получил небольшую травму на задании», а звонкий голос Папируса в телефонной трубке оставался таким же радостным и солнечным, и старший брат так и не был готов его омрачить.       Аквамариновые глаза зацепились за разлитую на столе лужу воды, и Гено встал с дивана, подходя к раковине и беря влажную тряпку в руку. Следы его недавней неуклюжести быстро исчезли, а уже практически остывший кофе оказался выпит в несколько больших глотков, даря ощущение завершенности утреннего ритуала. Гено подошел к окну, проводил ленивым взглядом парочку быстро шагающих маленьких точек-людей (квартира Риоса была на 15 этаже), оценил амплитуду покачивания стволов деревьев, росших по краям пешеходной дорожки, сделав вывод, что ветер со вчерашнего дня только усилился, поднял глаза на небо. Несмотря на стремительно падающую температуру, возможности выпадения осадков все так же не наблюдалось — небо было кристально чистым, лишь сизо-серый цвет напоминал о том, что на календаре середина осени. Вообще, Гено планировал сегодня прогуляться, зайти к Фрешу, пополнить свои скудные запасы продуктов, но простуженный организм решил за него, что следователь проведет свои выходные в квартире. Желательно в постели. «Диван тоже сойдет», — расценил Риос. Закинув обе использованные чашки в посудомойку, Гено вернулся на софу, прихватив с собой по пути мягкий плед, сшитый из десятка лоскутков разной формы и цвета (подарок Эррора, который в свободное время не прочь иногда заняться рукоделием), и включил телевизор на первый попавшийся канал.       Группа подростков ходила по какому-то страшному дому в темноте и пыталась спастись от злобного нечто — Гено нравились фильмы ужасов, вернее, ему нравилось то, как Папирус смешно пугался и закрывал лицо руками на страшных моментах. Вздохнув, парень стал переключать каналы. Документалку про глубоководных рыб смотреть явно не хотелось, как и дискуссию о том, кто отец ребенка, появившегося после очень бурного дня рождения некой шестнадцатилетней особы — хотя Гено все же дослушал «показания» одного из кандидатов, подмечая, что тот явно не договаривает всей правды, — попсовый концерт его точно не привлекал и мультик о говорящей свинье тоже. Наконец, когда палец уже устал нажимать на кнопку переключения, Гено отложил пульт в сторону, оставляя какой-то детектив в стиле Агаты Кристи, который только что начался.       Действие на экране, хоть и не сразу, но захватило внимание Риоса, а инстинкт следователя тут же начал подкидывать теории о том, кто является настоящим убийцей. И вот, в момент кульминации, когда маски наконец спадали, и истина открывалась всем героям, Гено позвонили. Цокнув, он потянулся к телефону и, увидев номер Эррора, поднял трубку.       — Срочно включи сорок третий канал, — не дав ему произнести ни слова, бегло выпалил Эррор. Голос друга был громким и слишком эмоциональным, что моментально насторожило Гено. Он тут же потянулся за пультом, а через несколько секунд выронил его, широкими глазами уставившись в экран.       — Какого черта?.. — только и смог сказать Риос. Эррор не отключался, но молчал.       На канале шли обычные новости, и диктор очень бегло рассказывал о… появившемся городском маньяке, который убивает своих жертв посредством мумификации. Слова подкреплялись размытыми фотографиями тел, а ведущий четко называл места и даты их обнаружения. «Неужели комитет на протяжении двух недель скрывал от нас правду?» — задал вопрос диктор, укоризненно покачав головой. Гено выключил звук.       — Думаю, шеф будет в ярости из-за утечки информации, — Риос практически увидел, как уголок губ Эррора метнулся наверх. Бэйла Кларк серьезно недолюбливал. Но вот сам Гено злорадство друга не разделял.       — Ты ведь понимаешь, что мы первые, кто попадет под подозрение? — нахмурившись, спросил голубоглазый, мысленно уже представляя, что их ждет в понедельник в отделе.       — Естественно, — слегка протянул Эррор, будто напевая, — но мы же к этому не имеем никакого отношения. Чего париться? — слишком веселый тон Кларка вызывал у Гено недоумение. «Его это действительно никак не заботит?» — с подозрением, которое тут же задвинули в самые темные уголки сознания, подумал следователь.       Гено хотел спросить у друга его мысли по поводу всего этого, но Эррор внезапно бегло попрощался и сбросил телефон. На заднем фоне Риос услышал звонкий голос, показавшийся ему довольно знакомым, но идентифицировать его не смог. Впрочем, сейчас это было абсолютно не важно. Куда значимее были вопросы как и, главное, от кого СМИ получили информацию. Гено решил внимательнее пересмотреть репортаж. Найти выпуск в интернете не составило труда, так как он сейчас красовался на всех верхних строках новостных лент и успел собрать огромное количество просмотров — шеф явно уже должен быть в курсе. Гено подметил одну очень важную деталь, которую при первом просмотре упустил. В новостях говорилось о семи жертвах, среди которых значилась Донна Блэк, и, как и у всех остальных, была продемонстрирована фотография ее тела. Сделанная вчера фотография. «Их ведь еще даже не успели подшить в архив, так откуда…», — мелькнул вопрос в голове, и тут же дополнился очевидным ответом: «Скорее всего, тот, кто слил информацию, был вчера в парке». Гено попытался вспомнить всех, кого видел за желтой лентой, но на ум пришел только улыбчивый Блу. «Нет, точно не он», — поморщился следователь.

***

      Оставшийся вечер Гено не мог выкинуть из головы мысли о «крысе» в отделе. Очевидно, утечка информации об убийствах должна была настроить горожан против комитета, но кому это может быть выгодно. «Кто-то хочет подставить Бэйла? Личная выгода? Месть? Или в отделе кто-то стал вдруг слишком совестливым и не смог нести на плечах груз лжи? А может, убийца и есть кто-то из отдела, и он таким образом захотел увековечить свое имя?», — с каждой минутой догадки в голове множились, и одна была безумнее и страшнее другой. В какой-то момент, когда следователь уже начал чувствовать легкую головную боль от разрывающих его разум теорий и предположений, он резко дернул головой, вскакивая с дивана. «Почему меня это вообще должно волновать? Это проблема комитета и Бэйла. Вот он пусть и разбирается», — повторил мысленно слова Эррора Гено.       Стараясь отвлечься от всей этой ситуации, Риос включил на ноутбуке первое попавшееся в рекомендациях видео и принялся готовить ужин (он даже не заметил, как пропустил обед) из оставшихся продуктов. Долго размышлять над блюдом не пришлось, и буквально через сорок минут на тарелке красовалась запеченная картошка с куриными крылышками в меду. Риос всегда любил готовить, и делал это крайне хорошо, умело выискивая гармоничные вкусовые сочетания и профессионально превращая сырые ингредиенты в аппетитные блюда. Жаль только, что удивлять своими кулинарными талантами ему было практически некого. Грустно посмотрев на открытую бутылку белого вина, парень сделал горячий чай, добавив в него мед, и принялся за ужин. На удивление, но лекарство, которое он выпил еще утром, хорошо действовало, и если бы не периодические чихания и ощущение того, что в глотке поселилась семья ежей, Гено бы даже мог сказать, что чувствует себя уже здоровым.       На телефон пришло уведомление о новом сообщении, и светловолосый, вытерев пальцы от соуса салфеткой, взял мобильный в руки. Смс было от Фреша. Йо, бро, думал, ты заглянешь сегодня       Гено быстро напечатал ответ.

      

Извини, приболел, встретимся как-нибудь на неделе

      Риос уже отложил телефон на стол и потянулся к недоеденному крылышку, как экран вновь загорелся. Я тут в инете видел, что в городе маньячелло появился. Рил?       Гено нахмурился, большой палец завис над сенсорной клавиатурой. Очевидно, что отрицать наличие убийцы после разоблачающего репортажа было глупо, но следователь не знал, какой версии будет придерживаться Бэйл, чтобы не сказать чего-то лишнего. Однако и лгать приятелю не хотелось. Немного подумав, Риос кратко ответил:

Комитет с этим разберется

      Прождав несколько минут и не получив ответа от адресата, парень отложил телефон и продолжил свой поздний ужин.       С Фрешем Дейлом или, как иронично называл его следователь из-за любви к ярким неоновым тканям и нелепым цветастым кепкам, кошмаром из 90-х Гено познакомился еще будучи подростком, после того, как они с Папирусом потеряли родителей, и их направили в детской дом. Тот период жизни явно нельзя было назвать веселым и радужным для братьев, однако дружба с Фрешем все же помогла скрасить их пребывание в этом месте. Поначалу Гено всячески пытался избегать слишком шумного позитивного Дейла, потому что чувствовал себя рядом с ним некомфортно и небезопасно. Но затем, чаще наблюдая за стороны, он смог отметить то, чего не замечали другие, — весь образ и поведение Дейла были лишь маской, за которой парень очень умело скрывал самого себя. И лишь тогда, когда Гено одним вечером удалось «познакомиться» с настоящим Фрешем (не без драки, конечно), он понял, сколько у них на самом деле общего и искренне проникся этим человеком. С тех пор братья Риос и Дейл стали лучшими друзьями: подростки защищали друг друга, оказывали поддержку, могли часами разговаривать ни о чем, а у Фреша всегда была куча идей, как скрасить их унылые будни. В какой-то момент Гено даже решил раскрыть тому свою главную тайну, о которой знали только родители и Папс, — продемонстрировал магию. Фреш был в восторге и, в уже привычном эмоциональном диапазоне, выразил свое восхищение, пообещав сохранить секрет друга. Обещание он выполнил, и ни одна живая душа в детдоме, кроме двух самых близких людей, не знала, что голубоглазый обладает магическими силами.       Так как Фреш и Гено были одногодками, то покинули детский дом они тоже в один год — своего совершеннолетия. К удивлению Риоса, он получил денежное наследство от родителей, которого хватило на покупку квартиры и даже на первый взнос в академию, поступить в которую парень мечтал уже несколько лет, начитавшись интереснейших историй о следователях. Гено оформил опеку над братом, и они поселились в новом доме, постепенно начиная налаживать свою жизнь и пытаясь найти в ней место. Фрешу же было труднее, так как никаких сумм, кроме как единоразовой стипендии от детского дома, он не получал. Первое время Гено помогал другу, а тот крутился, как белка в колесе, хватаясь сразу за несколько работ и не преуспевая ни в одной из них. В учебное заведение Дейл решил не поступать, а Риос, как бы не уговаривал, убедить друга не смог — Фреш был крайне упертым и всегда твердо стоял на своем. Через некоторое время приятель неожиданно вернул всю одолженную сумму и поделился радостной новостью о новой постоянной работе, которая сможет его обеспечивать. Поначалу на все вопросы Гено, друг отвечал крайне размыто, говоря что-то о «прибыльном бизнесе», но никогда не рассказывал подробностей. Однако не только Фреш был упрямым, но и старший Риос, который в итоге все же добился от приятеля правды и наконец узнал, чем промышляет Дейл. Можно сказать, что Гено прошел все стадии принятия — сначала отрицал и воспринимал как несмешную шутку, затем злился и, не стесняясь в выражениях, высказывал свое мнение, потом вообще на какое-то время оборвал с другом общение, надеясь, что это заставит Фреша «уйти с неправильной дороги», но, когда понял, что реально может потерять друга из-за собственных убеждений, все же смог смириться и принять, не забывая периодически высказывать Фрешу колкости. К тому времени, когда светловолосый окончил академию, и его приняли на стажировку в следователи, Фреш уже сколотил неплохое состояние на продаже различных трав, галлюциногенных грибов, порошков, смесей и прочих «способов расслабиться», открыл собственный клуб для прикрытия своих махинаций и стал чуть ли не самым авторитетным дилером в городе.       В итоге, следователь и преступник дружат и по сей день, сохраняя тесную, прошедшую через года связь. Они даже смогли найти выгоду в сфере деятельности друг друга — Гено всегда предупреждает Фреша о внеплановых проверках комитета в рамках борьбы с распространением наркотических средств, чтобы тот успел спрятать товар и подготовиться к визиту инспектора, а в благодарность Фреш часто выступает в качестве информатора, сливая данные клиентов, подозреваемых в особо-тяжких преступлениях. Конечно, об их дружбе знают немногие — со стороны Гено лишь Папирус и Эррор, а из окружения Фреша и вовсе никто — иначе проблем из-за связи дилера с полицейским было бы не избежать.       В тот же день, когда Гено выписали из больницы, он первым делом отправился к Фрешу, которому не отвечал несколько недель после инцидента. Дейл тогда был похож на ураган, который чуть ли не смел следователя прямо с порога. Однако, услышав рассказ друга, извинился за все свои претензии по поводу игнорирования от Гено и стал единственным, кто искренне утешил парня. Только в доме лучшего друга Риос позволил себе оплакать навсегда утраченную часть себя, и только Дейл смог подобрать нужные слова, чтобы голубоглазый улыбнулся даже в такой паршивый период жизни. Тогда же Гено первый раз попробовал закурить, а через день пришел к Фрешу за пачкой сигарет. А потом через неделю за новой. И еще…       Гено снова взял телефон в руку и написал короткое сообщение последнему адресату.

Я с этим разберусь

      Ответ долго ждать не пришлось. Я не сомневаюсь в тебе, бро       Следователь улыбнулся.       На ночь Гено выпил еще один стакан лекарства, плотно закрыл окно и положил еще одно одеяло поверх своего. Уснуть не получалось долго. Стараясь не думать ни о чем, Риос погружался в свои мысли настолько глубоко, что рисковал найти что-то такое, что никогда не должно было увидеть свет. Он вновь вспомнил о пере, найденном в парке. Со всей этой суматохой вокруг утечки информации он совершенно забыл об этой странной находке и не менее странной своей реакции. «Почему оно показалось мне таким знакомым?», — мысленно спросил у самого себя, пытаясь найти ответ в закоулках своей памяти, блуждая по темным коридорам, не имея ни малейшего источника света. «И этот запах», — напомнило сознание, а по телу предательски пробежали мурашки, хотя под двумя одеялами было невероятно тепло и уютно. Внезапно аквамариновые глаза распахнулись, а в голову Гено, будто огромным молотом ударило понимание — в ту ночь не было дождя, но он отчетливо помнит петрикор, которым был насыщен весь воздух рядом с домом. А вся земля, будто ковром, была усыпана черными перьями. Резко стало невыносимо жарко, а в горле встал колючий ком, царапая изнутри будто сотнями игол. Следователь вылез из-под одеял и быстрым шагом пошел на кухню, чтобы сделать необходимый глоток прохладной воды, от которого, казалось, зависела вся его жизнь. Зрение вмиг стало размытым, а в ушах зазвенело. Животное чувство страха, которое он ощущал тогда, накрыло его с головой, заставляя в памяти всплывать уже давно, как он считал, спрятанные в самые потаенные уголки образы. Следователь старался глубоко дышать, но с каждым вздохом начинал задыхаться лишь сильнее.       Невероятным усилием воли добравшись до кухни, Гено дрожащими руками налил стакан воды и разом его осушил. Обессиленный, будто только что пробежал марафон, он осел на ближайший стул и закрыл лицо руками. «Почему сейчас», — вопрошал голос разума, будучи тонким и натянутым, как струна. «Почему сейчас», — уже громче и грубее мысленно поинтересовался он у вселенной.       — Почему сейчас?! — пустой стакан полетел в стену, разбившись на десятки осколков, на глазах выступили слезы.       Гено просидел, глядя в пол, еще несколько минут (а может, и несколько часов), потом вдруг резко вскочил со стула и подбежал к разбитой посуде, принявшись голыми руками собирать крупные куски стекла. На удивление, это занятие помогло ему успокоиться и прийти в себя. Управившись с последствиями своего срыва, Риос на ватных ногах вернулся в постель. В этот раз уснул он практически сразу же.

***

      В эту ночь никаких снов не было. Лишь сплошная, практически ощутимая темнота. Проснулся Гено на голой кровати — оба одеяла валялись бесформенным комом на полу, а он сам, сжавшись в позу эмбриона, ютился в углу у стены. Первой мыслью было не вставать с постели больше никогда, но привести этот надежный план в действие помешал вдруг раздавшийся звонок в дверь. Гено в недоумении поднял взгляд на часы. Был уже полдень. Видимо, на кухне он вчера просидел дольше, чем думал, а ослабленный болезнью организм компенсировал необходимое время сна. Риосу уже начало казаться, что звук звонка ему послышался, но тот отчетливо повторился вновь.       Быстро одевшись и наспех попытавшись привести прическу в какое-то подобие порядка, Риос подошел к двери. «Фреш обычно без предупреждения не приходит, а Эррора в выходной на улицу из дома и под дулом пистолета не вытащишь», — принялся размышлять следователь, пока искал ключи, оказавшиеся на самом дне его поясной сумки. После третьего звонка, который был намного дольше и настойчивее других, Гено вздохнул и открыл дверь.       Гость, одетый в ярко-красную короткую куртку и немного нелепую желтую кепку, недовольно прожигал его взглядом голубых глаз со своего почти двухметрового роста, руки были сложены на груди, а губы сжались в тонкую линию осуждения.       — Ты что, до сих пор спишь, брат?! — ладони в красных кожаных перчатках взметнулись вверх в жесте возмущения, а нога в длинном сапоге топнула.       Гено, смотря на гостя большими аквамариновыми блюдцами, еле слышно прошептал:       — Что ты тут делаешь, Папс?