Паутина Лжи

Мрачную тишину ночи нарушали крики и лязг оружия. До следующей зачистки было ещё полно времени, но несмотря на это, над Цитаделью кружили группы вооружённых ангелов. Они пришли сюда не за пропащими душами, оказавшимися в Аду из-за своих грехов при жизни. У них была иная цель. В тёмных, освещённых лишь огнями свечей в канделябрах залах королевского дворца творился настоящий хаос. Ангелы прорывали оборону, беря в плен неспособных к сопротивлению, едва стоящих на ногах стражей. Никто не понимал, что происходит, но творилось нечто ужасное. Казалось, это был конец. В тронном зале разразилась схватка не на жизнь, а на смерть. Отчаянно защищающий свою шкуру Люцифер, крепко сжимающий в руках клинок, отбивался от подступающих к нему ангелов. Он чувствовал, так та же сила, что сразила его охрану, начинала действовать и на него. Но он продолжал сопротивляться. Кровь брызгала во всю сторону. Убитые ангелы падали на каменный пол, другие занимали их места. Они брали Владыку в кольцо, окружая, нападая со всех сторон. Он не собирался сдаваться им, ни живым, ни мёртвым, но силы покидали его. Он больше не мог сражаться. Клинок со звоном падает на каменный пол. Враги мгновенно обступают падшего ангела, беря его в захват. Он сопротивляется из последних сил, но их слишком много. Он падает на колени, покоряясь своей незавидной судьбе. Как же всё дошло до этого? Как он мог вот так проиграть? В глазах начинало темнеть. Он начал догадываться, что происходило. Тот праздник, что был днём… Кто-то отравил их всех. Его тело до последнего сопротивлялось действию ослабляющего вещества, но даже оно не могло полностью его победить. Он был брошен на произвол судьбы, и на милость окруживших его бывших братьев. В зале раздаются медленные, размеренные шаги. К нему приближается фигура. Что-то в ней есть смутно знакомое. Как будто бы он смотрит на своё отражение в зеркале. Владыка начинает осознавать, что здесь происходит. – Михаил… – слабым голосом шипит он. – Сукин ты сын… – Я бы был поосторожнее с языком, братец, – надменно отвечает ему ангел. – Мы ведь с тобой близнецы, как-никак. Люцифер скалится, и из последних сил поднимает голову навстречу своему ненавистному брату. Как будто ему было мало победить его во время восстания. Как будто было мало того, что он теперь обречён торчать здесь, в Аду, посреди грешников, и прочих тварей, в наказание на своё высокомерие. Как будто мало того, что его прихвостни и так каждый год спускаются сюда, сея хаос и разрушения. Но нет, теперь он пошёл ещё дальше. Теперь, сам падший находился в его милости, и учитывая всё произошедшее, на пощаду можно было не надеяться. – Как ты… – злобно прошипел Владыка. – Как ты всё это провернул?!.. Михаил, почти что на одно лицо со своим нерадивым братом, вскидывает голову вверх, а губы его растягиваются в надменной улыбке. – О, поверь, братишка, это было очень просто, – почти со смешком проговорил он. – Мне всего лишь понадобилась небольшая помощь, так сказать, изнутри. – О ч-чём ты говоришь, идиот?!.. – гаркнул Люцифер. – Никто бы не согласился помогать такому, как ты!.. Ангел медленно, будто смакуя каждую секунду своей победы, закатил глаза. – Я всегда знал, что ты обо мне невысокого мнения, – проговорил он. – Но всё же, нашёлся кое-кто, согласившийся мне помочь. Потребовалось лишь немного его к этому… Подтолкнуть. Падший снова дёргается в надежде вырваться из захвата. Тщетно, сил слишком мало, а ангелы слишком крепко держат. Он вновь поднимает голову, планируя вновь одарить Михаила чем-то едким, но застывает. В зале раздаются медленные, размеренные, но совершенно другие шаги. Эти шаги Люциферу знакомы. Это разносящееся по всему помещению металлическое эхо. Эта походка, этот звук чего-то тянущегося по полу. Нет… Этого не может быть, это какое-то безумие! Высокая фигура подходит ближе, становясь рядом с высокомерно взирающем на Владыку ангелом. Это всё нереально, какой-то кошмарный сон… Раздаётся тихий, до боли знакомый голос. – Прости. Ничего личного. Люцифер роняет голову, не в силах больше смотреть своей судьбе в глаза. Он чувствует, как где-то там, глубоко внутри, на осколки разлетается то, что осталось от его израненного сердца. Он понимает, что сопротивляться больше нет никакого смысла. Остаётся лишь надеяться, что его дочь будет в безопасности. А ему самому выбраться из этой передряги уже не суждено. Он медленно, с явным усилием, поднимает голову, в последний раз бросая вопрошающий взгляд не на явившегося к нему с оружием брата, но к тому, кто стоит подле него. Сил его хватает лишь на один последний вопрос. – И ты, лис?..