куда делась ася?

Алина уже по знакомой дороге шла к местному РУВД. Казалось, будто в Белушке совсем ничего не произошло. Словно не было трупа семнадцати летней девчонки. Сентябрь планомерно подходил к концу. Сельские тополя уже полностью побагровели и начали медленно сбрасывать свое яркое одеяние. Листья еще не засохли, поэтому они не хрустели под ногами журналистки. Некоторые из них прилипали к подошве, доставляя девушке эстетический дискомфорт. Листва, приклеенная к кроссовкам, напоминала журналистке о том, что обувь потеряла столичную белизну. Она зашла в уже знакомое здание. Дежурный уже без вопросов пропустил ее. — Вас проводить? — послышался знакомый голос Таманчука Виктора Семеновича. — Нет, спасибо. Я дорогу запомнила, — слегка натянуто произнесла Алина. Ее губы украсила улыбка, если это можно было назвать улыбкой. Тяжело было делать вид, что ничего не произошло. Но все вокруг будто забыли об Алене Карпович. Будто не нашли никого вчера в лесу. — Вы не забудьте меня упомянуть! — настойчиво сказал полицейский. Злость начала закипать в Балабановой. «Как он смеет! Думать об этом!» — подумала Алина. Но выказать свое недовольство, она не решилась. Она-то сама далеко не в белом пальто. Сама девушка еще ничего не сделала для того, чтобы справедливость восторжествовала. Но ее мысли занимала не жажда славы, а мрак, творившийся в этой пермской глуши. — Хорошо…— тяжко выдохнула она. Алина быстро пробежала сквозь всю ментовку и оказалась у двери.

«201»

В кабинете слышалась ругань. Смутно знакомый мужской голос кричал. — Да, как вы смеете. Вы ничего не понимаете! Приехали из Москвы своей! Нет у нас тут маньяков, Руневский! Нет! На секунду послышалась тишина. Но вскоре голос продолжил: — Это мое дело! Вы не имеете права объединять его со своим. — Господин Дашков, я прошу, вас успокойтесь. Но давайте посмотрим фактам в глаза: пропало две девочки, одного возраста, с разницей в пару недель… Дашков перебил его. — Трупа Дусмановой нет! Нет причин для объединения. Нет сходств. Ваши улики косвенные. Вы ничего не нашли. А Карпович явно брат пришил. Он сам во всем сознался. — Это не вам решать. Нет улик. Нет признания. Судья вот-вот разрешит объединить дела, — с каждым предложением Руневский повышал голос. — Вам это с рук не сойдет! Послышались шаги к двери. Алина решила постучать до того, как ее обнаружат. — Войдите! Стоило ей притянуть ручку от двери к себе, как она лоб-в-лоб столкнулась с Дашковым. Он злобно на нее посмотрел, но ничего не сказал. — Здравствуйте, Алина Сергеевна, - тяжко выдохнув, произнес Руневский. — Присаживайтесь. У нас тут завал. И скандал тоже. Вы как? Он проговорил все это будничным тоном. Без всякого энтузиазма. — Я тоже ничего. Насколько это возможно. Руневский оторвался от отчета Нобеля. Его глаза были наполнены все поглощающей тоской и усталостью. Под ними словно кистью были нарисованы пурпурные синяки. «Он не спал всю ночь». — Вижу, вы тоже весело провели ночь, — пошутила журналистка. Она сделала акцент на слове «весело», чтобы ее сарказм звучал более явно. — Да… И все в пустую. Ничего нет. Ни следов, ни улик, ни биоматериала. — Если вам станет легче, у меня никаких успехов нет. Но я сегодня пойду на тренировку к местным гопоте. — Ааааа. Литераторы. Наслышан, — уже заинтересовано произнес Руневский. Алина легонько улыбнулась, но вскоре уголки ее губ опустились. Она не знала, как подступиться к разговору о Дашкове. Она внимательно смотрела на Руневского. Девушка пыталась прочитать, что на душе у следователя. Но безуспешно. — Задавайте свой вопрос, — мягко произнес он. — Я вижу вас что-то волнует. — Дашков… Он ведет себя странно. — Профессиональная ревность. Не более того, — сказал Руневский. — Ладно… - разочаровано сказала Алина. — Я прочитала отчет. Это точно не ее брат. Сексуальное насилие над столь обожаемой сестрой. Я просмотрела все соц.сети. Образцовые сиблинги. Любил он ее очень сильно. Об этом все говорят. — Я согласен с вами. Но проверить стоит. Дашков очень хочет на него повесить это убийство. И я пока не знаю почему. — А алиби? — Ну… Он позвонил в полицию. Он был на поисках все это время. Так что косвенно, да. — Ясно… — Алина замолчала. Они вновь молчали. Казалось, что тишина – их третий спутник. Они постоянно замыкались внутри собственных мыслей. Не замечая друг друга, они громко думали каждый о своем. Вырвавшись из транса, Балабанова спросила следователя: — Какой у нас план? — Пу-пу-пу, — пробарабанил Руневский. — Так, ну вы езжайте на тренировку. Я вас могу забрать… — после он добавил: — если хотите. Я, просто, собирался на место преступления. Алина задумалась. Ей не особо хотелось возвращаться в лес. Особенно после прошлой ночи. Но такую возможность упускать Балабановой не хотелось. Набрав побольше воздуха в грудь, на выдохе она сказала: — Отлично. Черт, я же вам не рассказала. Я пообщалась с местными детьми. Ничего интересного. Но отношения у Дусмановой были напряженные с местными. Вон пару скринов из местной группы. Она протянула следователю телефон. Он быстро просмотрел ленту паблика. Кое-что Руневский записал. Как вдруг появилась новая запись. Она гласила:

«Так и надо этим сукам. Надеюсь Дусманиха сдохла так же, как и ее шестерка».

Под публикацией сразу появились комментарии. Они были разные и их было очень много.

«Борщ» «Перебор» «Нюра ебанулась опять» «Да туда их, Нюра» «Какая блядь это пишет? Узнаю, убью нахуй»

Последнее сообщение было от брата Алены. — Мда, о времена, о нравы. Ну эта Нюра явно их недолюбливает, — заключил Руневский. — Это точно. Я вчера такого от нее наслушалась. Алина вкратце рассказала о ее подростковой тусовке за гаражами. Также журналистка перекинула ему все документы, которые она отослала Феликсу. — Вы не против, если я напечатаю эти файлы? — Нет, конечно — добродушно сказала Алина. – Я пока позвоню таксисту. — Конечно, — произнес Александр, не отрываясь от старого принтера. Балабанова приложила телефон к уху. Послышались гудки. На фоне грохатала машина для печати. — На проводе, — послышался звонкий голос на том конце провода. — Игнат, это я – Алина. Не мог бы ты приехать за мной в ментовку? — Базару ноль. Че, Алинка, повязали, да? — прохохотал Игнат. — Ну типо. Через сколько ты приедешь? — Пять минут. Я щас добомблю и у тебя. Ок? — Жду, — сказала она и бросила трубку. В кабинете прекратил свою симфонию принтер. — Готово, — победно проговорил Руневский. — Я пойду, Александр Константинович. Созвонимся? — Давайте, я вас провожу, — улыбнулся следователь. Он накинул на плечи свое черное кашемировое пальто. Алина же подхватила свою небольшую сумку. Они подошли к двери. Журналистка потянулась к двери. Только она прикоснулась к ручке, как чужая ладонь накрыла ее собственную. Казалось, по телу прошел электрический разряд. Алина смутилась, а следователь же будто ничего не заметил. Или же сделал вид, что ничего не заметил. Они вышли из участка. Машина Игната уже стояла у дверей. Алина обернулась к следователю. Уголки ее губ приподнялись, и она сказала: — До встречи. — До встречи, — ответил ей Александр.

***

Девушка села в машину. Она взглядом встретилась с широким круглым лицом таксиста. Он протяжным, почти мурчащим, голосом спросил: — Куда едем, красивая? Алина зачитала ему сообщение, которое ей ночью отправил Карамора. Игнат же заметно изменился в лице. — Малая, а на кой тебе в качалку? Ты вроде не спортсменка? — Да так, решила бицуху накачать,— засмеялась Алина. Таксист же был предельно серьезен. Ему явно было не до шуток. — Оно тебе надо? Ты уверена? — Да че ты так напрягся. Твой же малой там занимается. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Это другое. Балабанова напряглась. Ее пугал страх пухлого таксиста. Она резко стала серьезной. — Игнат. Скажи мне, если я что-то должна знать. Таксист осекся. Он словно осознал, что проболтался. Игнат попытался сделать вид, что ничего не произошло. — Просто будь осторожна, — произнес он. Таксист потянулся к магнитоле, повышая громкость радио. Таким образом он показал, что разговор окончен. Дальше они ехали молча. Из колонок доносились строки песни:

«И этот город останется Также загадочно любим. В нем пропадают Такие девчонки. И нам оставаться Ночевать в нем одним.»

Злая ирония судьбы и диджея. Девчонки и, правда, пропадают. Алине стало еще тревожнее. Белушка проникала под кожу, отравляя душу отчаянием и наполняя сердце тоской. За окном автомобиля все также промелькивали дома. Хрущевки сменялись частным сектором. И наоборот. Балабанова заметила, что они уже несколько минут едут в гору. — Приехали. — Сколько с меня? — спросила журналистка. — Твое прекрасное личико — для меня лучшая награда. — Игнат… — уже начала Алина. — Не надо, лучше потом напиши про меня в статье. Про бравого, умного и сексуального таксиста, — засмеялся Игнат. Балабанова захохотала в ответ. — Хорошо. Так и запишу. Алина вышла из машины. Она оглянулась вокруг. Девушка оказалась на вершине небольшого холма. На нем находилось одно здание. Довольно большое. И что было нетипично для Белушки – новое. Обернувшись Балабанова, осмотрелась. Она была над Белушкой. Казалось, что дышать легче стало. Словно вся грязь и гниль осталась там внизу. Алина увидела, насколько крошечным был городок по сравнению с бескрайним лесом и горами, которые океаном окружали Белушку. Вдали серой змейкой извивалась трасса, ведущая в Пермь. Балабанова вновь вернулась к зданию. Она подошла к дверям. Рядом с ними красовалась вывеска:

«Спортивный клуб «Воронья гора»»

Войдя во внутрь, она оказалась в чистом и очень опрятном месте. Прям на входе она взглядом встретилась с охраником. Это был невзрачный дедушка в чоповской форме и очках. Он решал кроссворд. Мужчина поднял взгляд и спросил: — Алина? Журналистка опешила: — Да, я на тренировку к Петру Каразину. — Я в курсе, прямо по коридору и потом налево. Алина последовала по маршруту, который указал ей охранник. На стенах висели фотографии парней с медалями. Там были снимки, начиная с восьмидесятых. Множество имен. Она увидела и Дашкова, который был чемпионом области по лыжам. Потом журналистка заметила знакомые темные глаза Дусманова. Он, как выяснилось кандидат в мастера спорта по альпинизму, и имел юношеский разряд по лыжам. Вообще многие местные были лыжниками. Оно не удивительно с такой природой вокруг. Дальше Алина увидела Карамору. Он был мастером спорта по боксу, призер чемпионата России. Ее это не удивило. Однако Балабанова обратила внимание на то, что он бывший шахматист. Она рассматривала портрет. Правильные черты лица. Карие глаза. «В жизни не поверила, что он разбивает лица», — подумала Балабанова. — Любуешься? — послышался голос сзади. — Нет, изучаю местных, — с улыбкой обернулась Алина. — Рад тебя видеть, — произнес Карамора. — Пойдем. — Пошли. Журналистка последовала за парнем в спортивном костюме. Они дошли до конца коридора. Карамора открыл дверь и галантно пропустил даму вперед. Первое, что ощутила Алина, это запах. Запах пота вперемешку с дезодорантом. Дальше она заметила три ринга, на которых оттачивали свое мастерство парни разного возраста. — Вот наша обитель. Велком. — Спасибо, что позвал. Могу я поговорить с Бульбой? – спросила журналистка. — Да, конечно. Сейчас его позову. Карамора скрылся в глубине зала. Алина же стала объектом неуютных взглядов. Она кожей чувствовала сальные взгляды подростков и парней постарше. Она заметила, как мимо нее прошел Данко. — Эй ты! — крикнула Балабанова. Парень обернулся. Немым взглядом он вопрошал: «Я?». Струйки пота стекали по его лицу. Тело ее выглядело так, будто весило тонны. Каждый шаг стоил ему множество усилий. Он подошел к Алине. — Привет! Ты же брат Игната? — Да, Дима — сказал он, протягивая руку. — Я – Алина. Мы с тобой вчера виделись. — Я помню. Вы что-то хотели? — Я слышала, что ты хорошо знал Асю. Может она тебе что-то говорила или предупреждала о чем-то? — вопрошала журналистка. — Нет, ничего такого я не помню. Алина призадумалась. Нужно было спросить что-нибудь еще. — Может у нее были подруги близкие кроме Алены. Кому она все рассказывала? Парень замолчал, пытаясь вспомнить. — Нет, я не думаю. Она делится всем только с Аленой. Мы только начали встречаться. — Ася не рассказывает мне многого. Хотя свой дневник из 5 класса давала читать, — горько усмехнулся парень. — Ладно, я побежал. До свидания! — Пока, — успела сказать Алина . Она оглянулась в поисках Караморы. Балабанова заметила его, но он шел один. — Не знаю, где он. Михалыч сказал, что полчаса назад ушел. — Блин, ну ладно, - пожала плечами журналистка. — Прости, что ничем не мог помочь, — сожалел Карамора. Алина хмыкнула. Она написала сообщение Руневскому. И сказала боксеру: — Все равно спасибо тебе огромное. Мне сейчас надо бежать. Но мы можем потом встретиться, чтобы поговорить. Я надеюсь, что ты мне поможешь. — Какие вопросы! Давай в телеге спишемся. Выпьем? Балабанова задумалась. «Почему бы не провести приятно время. Тут и так мало милых людей. Да, и расслабиться не помешает». — Конечно. Ей пришло сообщение:

«Я на месте».

— Мне пора. Спасибо огромное. Пока! — и она скрылась за дверьми зала. Карамора же ей в след произнес тихое: — До свидания…

***

— Спасибо, что подхватили меня. — Да не за что. Вы же мой, считайте, напарник. Алина засмеялась. — Мне называться вас Шерлок, товарищ Руневский? Теперь уже следователь улыбался. — Как пожелаете, журналист Ватсон. Смотря на эту картину со стороны, никто бы и не подумал, что эти двое ехали на место преступления. Журналист и следователь вышли из машины и направились в чащу. Иголки елок и сосен хаотично стелились ковром на земле. Слякоть громко хлюпала под ногами. — Надо будет помыть кроссовки, как приду, — произнесла Алина. Руневский сказал: — Алина Сергеевна, купите резиновые сапоги. Практичнее будет. — А как же эстетика? — возмутилась журналистка. — Калоши не будут сочетаться с моим луком. Следователь засмеялся. Журналистка хихикнула в ответ. Этот показушный гламур Балабановой был очень неуместным, но очень смешным. — Да вы Дива, госпожа Балабанова. — А что по мне не скажешь? — продолжила смеяться Алина. Она продолжила идти. — Здесь очень красиво, — сказал следователь. — Так очаровательно. Лес. Небо. — Вы эстет, товарищ Руневский! Может вы картины пишете? — А что вы сомневаетесь? – проговорил Александр Константинович. Алина засмеялась еще громче. Журналистка ускорила шаг. Вдруг она стала серьезной. — Вы бы знали, как я хочу домой. Забыть этот ужас, — сказала она, идя спиной вперед. — Я понимаю, Алина Сергеевна, но работа есть работа. Балабанова тяжело вздохнула: — Не представляю, как вы столько лет на это смотрите. Следователю ничего не осталось, как повторить: — Работа есть работа. Журналистка вновь хмыкнула. Но на секунду лес замер. Алина оступилась и спиной покатилась кубарем вниз в небольшой овраг. Чащу оглушил громкий и звонкий крик девушки. — Алина! Внизу послышались стоны. Руневский быстро начал спускаться к ней. Она сидела, пытаясь размять плечо. — Ты как жива? – обеспокоенно спросил Александр. — Жить буду. Рука так сильно болит. Следователь внимательно осмотрел конечность девушки. Плечо находилось не в естественном положении. — Вывих. — Черт, как больно. Девушка попыталась левой рукой вычистить волосы от еловых иголок и земли. Алина попыталась встать. Руневский подставил ей руку. Балабанова благодарно оперлась на него. Ей на лицо упала буйная прядь. Следователь убрал ее за ухо девушки. Щеки Алины слегка порозовели. — Спасибо. — Давайте, вернемся. Вам нужно в травмпункт, — предложил Руневский. И они пошли в сторону, огибая холмик, с которого Алина свалилась вниз. Лес давил на девушку. Она чувствовала все нутром, что нужно уходить. Балабанова шла, глядя под ноги. Как вдруг заметила, что Александр внезапно остановился. Он смотрел куда-то в сторону. — Твою мать! — сказал он. Алина интуитивно посмотрела в ту же сторону, но крепкая мужская рука прижала ее голову к чужой груди. — Что вы делаете? — Алина, прошу тебя не смотри! — настойчиво приказал Руневский. Было глупо полагать, что журналистка послушает его. Балабанова попыталась вырваться из хвата. Но рука сильно прижимала ее к груди следователя. — Отпусти, прошу, — молила Алина. — Предупреждаю: зрелище неприятное. Она мотнула головой в знак согласия. Руневский ослабил хватку. Алина медленно отошла в сторону. И оглянулась. Балабанова заметила огромную сосну вдалеке. Она пошла к ней. Внизу у корней лежало тело. Девочка, лет семнадцать. «Нюра». Она была в мини-юбке, белой рубашке. Светлые локоны были разбросаны по земле. Вся в крови. Внезапно на лицо Балабановой упала тень. Она подняла голову. Тень падала от чего-то очень массивного. Алина пригляделась и от осознания ее затошнило. Там вверху на сосновой ветви на веревке висел Бульба.