Вавилон

       Сокджин попытался приподняться, но резкая боль пронзила его тело, заставив снова упасть на подушку. Он закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. В голове крутились смутные воспоминания о том, как он оказался здесь. Словно в тумане всплывали обрывки событий — Брендан, смех, разговоры, а затем… затем пронзающая боль и чернота. Когда открыл глаза снова, свет уже не казался таким ярким. Он перевёл взгляд на свою руку и увидел Намджуна, мирно спящего, прижимающегося к его запястью. Улыбка невольно появилась на губах омеги. — Джуни, — тихо произнёс он, надеясь разбудить мужа. Но тот лишь слегка пошевелился, не открывая глаз. Сокджин почувствовал тепло в груди от этого простого факта — что альфа рядом. Ким попытался осторожно освободить свою руку, но тут же ощутил, как Намджун крепче сжал её.  — Нет, не уходи, — пробормотал альфа.  Джин решил просто полежать и понаблюдать за Намджуном. Время шло медленно, и каждый миг казался бесконечным. Он вспоминал те моменты, когда они были вместе, когда были счастливы, когда ещё была жива их семья. Возможно ли всё вернуть? Скорее всего нет, как раньше уже ничего не будет, у каждого на сердце остались уродливые рубцы. Наконец, спустя некоторое время, Намджун открыл глаза и встретился со взглядом Сокджина.  — Ты проснулся, розочка? — произнёс он с усталой улыбкой, которая мгновенно осветила его лицо. — Как ты себя чувствуешь? — альфа провёл пальцам по волосам, и омега заметил, что они обмотаны лейкопластырем.  — Что с пальцами?  — Ааа это, — мужчина посмотрел на руку, а затем указал на стол, где стоял небольшой контейнер. — Я приготовил для тебя супчик… грибной, как ты любишь.  Сокджин косится на тумбочку и плотно сжимает губы, что бы не рассмеяться в голос.  Намджуну можно находиться на кухне только, чтобы покушать и залезть в холодильник, остальное время ему туда нельзя, тем более в качестве повара. Джин до сих пор помнит, как много лет назад муж решил приготовить для него завтрак. Как альфа не убился - для него остаётся загадкой, ведь кухня была практически уничтожена, пришлось покупать новую мебель.  — Ммм, — мычит, а у самого дико сводит скулы. — А мебель новую уже заказал или она уцелела? — серьёзно спрашивает.   — Юмор никогда не был твоей сильной стороной. — обиженно бурчит альфа. — Супчик ему мой не угодил. Я ведь старался! Неблагодарный!  Омега не выдерживает и, держась за раненый бок, громко смеётся. Ну что за человек этот Ким Намджун? Ну как можно быть одновременно грозной машиной для убийства и милой двухметровой коалой.  — Давай успокаивайся, а то швы разойдутся, хихикает он. — фыркает и, недовольно закатив глаза, складывает руки на груди.  Сокджин заметил, как мышцы на руках альфы заиграли от каждого движения, а футболка с короткими рукавами плотно обтянула трицепсы. Перестав смеяться, он тяжело сглатывает и лихорадочно начинает думать, чем бы себя отвлечь от мыслей о сексуальном теле бывшего мужа.  — Можно попросить тебя об одолжении? — тихо спрашивает, нервно перебирая пальчиками белую простынь.  — Конечно, всё что угодно. — альфа взволнованно поддаётся вперёд, боясь с первого раза не расслышать просьбу мужа. — Говори, розочка, я слушаю.  — Покормишь меня?  Намджун заторможенно моргает и не может понять, шутит Джин или нет. Смотрит внимательно, стараясь что-то вычитать в любимых глазах.  — Ну ты, конечно, можешь продолжать и дальше пялиться на меня, но давай после того, как покормишь, я блин кушать хочу. — Ты сейчас серьёзно? — прищурил один глаз, не веря.  — Да!  Намджун аж подпрыгнул от этого громкого «да». Быстро схватив контейнер, выбежал из палаты, попросил мед.персонал разогреть суп и шустренько вернулся обратно.  — Пахнет вкусненько. — лепечет Джин и, нажав на кнопку, приподнимает верхнюю часть кровати. — Дуй. — выгибает бровь, когда альфы подсовывает ему под нос горячую ложку.  — Такой вредный, господи. — закатывает глаза и дует, охлаждая горячий бульон. — Открывай рот, господин Ким.  Сокджин неожиданно чихает, и от этого теплая жидкость проливается на кровать.  — Ты криворукий, Ким! — возмущается, хоть и сам виноват.  — Ничего, наслаждайся... — бубнит старший и, зачерпнув новую порцию, снова дует. — Пользуйся моей любовью. — подносит ложку к его губам. — Ну же, открывай.  Сокджин пропускает теплую ложку себе в рот и тяжело сглатывает максимально отвратительную бормотуху. Глаз начинает дёргаться, пока он с трудом удерживает рвотный позыв.  — Вкусно? В этот момент дверь палаты открывается, и на пороге возникает скала - его величество Донсок. Он пробегает по ним взглядом и останавляется на омеге.  — Сынок, что с лицом? — хмурится. — Тебе плохо? — затем смотрит на контейнер в руках альфы и вопросительно выгибает бровь. — Хочешь отравить мне ребёнка?  Намджун аж задохнулся от возмущения. Ребёнок? Серьёзно? Да если бы они не разошлись, у этого ребёнка уже у самого как минимум трое детей по дому бегало.  — Дай-ка я попробую. — мужчина приближается к Киму и, отобрав у него ложку, зачерпнул бульон. — Надеюсь, я не отброшу коньки. — сюрпает, и его косит от вкуса так, словно он съел целый лимон.  — Дони, что скажешь? Вкусненько тебе? — поганенько хихикает омега. — Муж мой старался, готовил.  Донсок откладывает в сторону ложку, берёт из рук альфы контейнер, идёт к окну, открывает створку, выливает чудесный суп на улицу, закрывает створку, возвращает пустой контейнер, целует омегу в лоб и молча выходит.   — Я что-то не понял? — медленно моргает Намджун, смотря на закрытую дверь. — Всё настолько плохо? — поворачивается к Джину.  — Есть к чему стремиться.  Омега смотрит на Намджуна и понимает, что очень хочет наблюдать, как кулинарные способности мужа начнут развиваться. Хочет стоять рядом с ним на кухне и подсказывать какие ингредиенты добавлять в те или иные блюда. Хочет обрабатывать порезанные пальцы, когда муж неудачно почистит картошку или вытирать слёзы, когда тот будет нарезать едкий лук. Сокджин просто хочет вернуть свою семью и плевать на прошлое - он уверен, они вместе со всем справятся.  — Джуни, — глубоко вздыхает, стараясь набраться смелости. — Давай поговорим? —Давай…  Но как назло дверь палаты снова открывается, но в этой раз в неё входит Марио. Испанец стоит с букетом цветов и широко улыбается, но когда замечает сидящего около кровати Намджуна, улыбка медленно сползает с его лица.  Испанец проходит вглубь комнаты, ставит цветы в вазу, затем подходит к Джину и, показательно смотря в налитые кровью глаза Кима, целует омегу в губы.  — Привет, mi luna.  — Не буду вам мешать. — хрипит Намджун и, поднявшись со стула, идёт к выходу. Взявшись за ручку, он, не поворачивая головы, говорит. — Я завтра уезжаю и не смогу через две недели присутствовать на последнем слушании по нашему разводу, поэтому подписал всё заранее. — и, больше не говоря ни слова, вышел из палаты, тихо закрыв за собой дверь.  — Что он сказал? — не веря своим ушам, прошептал Джин.   — Что всё подписал заранее, и вас разведут без его присутствия. — испанец ярко улыбался, не замечая, как по щеке омеги катится слеза. — Поздравляю, mi luna, он наконец-то сдался. — Сдался… — повторяет одними губами, затем, смахнув каплю с щеки, поднимает голову. — Я хочу расстаться.  — Чего?!

Месяц спустя. 

Месяц Чонгук был без Тэхёна. Тридцать адских дней без вишневого аромата. Семьсот двадцать часов без любимых красных волос. Два миллиона пятьсот девяносто две тысячи секунд Чонгук не жил - Чонгук существовал.  Сейчас, спускаясь по трапу самолёта, он нетерпеливо сжимает кожаную ручку дорожной сумки. Ещё каких-то тридцать минут и альфа сможет прижать к себе любимого.  Месяц назад их команду вызвали на детальную проверку боя. Они около недели просматривали видео, где разбирали каждый момент, каждый удар и блок, чтобы выявить того бойца, кто выигрывал технически. Ещё две недели они вели переговоры с американцами, где с огромным трудом и упорством добились того, чтобы состоялся повторный бой. Затем последовали интервью и промоушен. И только вчера ассоциация ММА выступила с официальным заявлением о реванше.  Через три месяца Чонгук и Майклом Фредли снова схлестнутся за звание чемпиона мира в среднем весе.   — Какие планы на вечер? — спросил Намджун, ставя свой чемодан на ленту сканера. — Не хочешь посидеть где-нибудь?  Чонгук не хотел, единственное его желание - это быстрее оказаться дома с Тэхёном, где сначала он сутки не будет выпускать парня из кровати, а потом ещё сутки ругаться, ведь они так и не назначали дату свадьбы. — Ты не поедешь загород? — младший нагнулся за сумкой и благодарно кивнул работнику досмотра.  — Сегодня останусь в городе. — Ким поджал губы, смотря на наручные часы. — Надо успеть забрать документы из суда. Тебя Тэхён заберёт?  — Да. Альфы встали в очередь на прохождение таможни, и Намджун обернулся, чтобы убедиться, что вся команда на месте, затем снова посмотрел на Чона.  — Так что? Посидим где-нибудь? — повторил вопрос. — Хорошо. — сдался Гук, ну не мог он отказать другу. Придётся сделать перерыв в его намеченном на вечер секс-марафоне. Когда они вошли в зал ожидания, Чонгука на полной скорости снёс красный тайфун. Сумка выпала из рук, когда он подхватил омегу под ягодицы и слегка подкинул вверх, чтобы тот удобно устроился на его бёдрах.  — Я так скучал! — омега покрывает поцелуями его лицо, пока он с ним на руках двигается к выходу. — Очень, очень скучал!    — И я сильно скучал, вишенка. — улыбается, наслаждаясь долгожданной лаской.  Они смотрели друг на друга, и их глаза блестели от счастья. Вокруг шумел аэропорт, но для них существовал только этот момент долгожданного воссоединения.  — Ничего страшно, вы целуйтесь, целуйтесь. — ворчит Намджун, подхватывая чонгуковскую сумку. — Я ж не тренер, а бесплатный носильщик.  — Не ворчи, хён, — выглядывает из-за плеча альфы Тэхён. — А лучше поезжай домой.  — Чё это ты меня гонишь? — выгибает бровь Ким и передаёт сумку Минхо, который только что их догнал. — Вообще-то твой альфа пообещал пивка со мной вечером выпить.  Тэхён хмурится и, спрыгнув с рук Чона, вопросительно смотрит, а в ответ получает полные чувства вины глаза. — Месяц тебя не было в стране, до этого две недели я лежал в больнице, ещё раньше ты тоже был в отъезде! Я соскучился по своему альфе! Я хочу провести с тобой время наедине! Да блять, я не трахался два месяца в конце то концов! А ты пивко собрался пить? — омега поворачивается к обескураженным его откровением Намджуну и Минхо. — Забудьте кто такой Чон Чонгук минимум на три дня. Я ясно выразился?  — Более чем. — сглатывает старшый альфа. — Выпью пиво с ним. — указывает на помощника тренера.  — Я вообще-то тоже с мужем буду. — пожимает плечами Минхо. — Чё тебе вообще приспичило именно сегодня?  — Я просто сегодня забираю документы о разводе с человеком, которого люблю до потери сознания. Хочется напиться до зелёных соплей. — поджимает губы Ким, а затем хлопает по плечу младшего. — Ладно, не бери в голову, всё нормально. — и пожав Минхо руку, идёт на парковку, где месяц назад бросил свою машину.  — Хён… — стонет Гук. — Ну подожди. — Оставь. — омега берёт его за руку и тащит за собой. Тэхён и Чонгук медленно шли по парковке аэропорта, их руки крепко переплетались. Вокруг царила суета: люди спешили к терминалам, проезжали машины, а в воздухе витал запах свежего кофе и сладкой выпечки, доносившегося из близлежащего кафе.  Альфа улыбнулся, глядя на Тэхёна. Тот был одет в тёплую куртку, его волосы слегка развевались на ветру, а щёчки покраснели от легко морозца, что приносит декабрь.   — Чья это машина? — спрашивает Чон, когда омега разблокировал розовый Мерседес, и они забрались в салон.  — Джина. — омега стянул с себя куртку и кинул её на заднее сиденье, — Не удобно.  — Твоя ещё в сервисе? — альфа тоже снял своё пальто и, аккуратно свернув его, положил сверху на куртку Тэ.  — Моя в утилизации, Юнги сказал проще купить новую. — щёлкает ремнём безопасности, а затем тянется через сиденье и чмокает брюнета в губы. — Хорошо, что у меня альфа при деньгах.  Чонгук не даёт ему отстраниться и, заново отстегнув чужой ремень, перетягивает парня к себе на колени.  Пока они целуются, альфа приоткрывает один глаз и, убедившись, что окна высокой машины затонированы, пропускает руки под светлую водолазку парня. Гладит нежную кожу, наслаждаясь долгожданными прикосновениями. Тэхён скулит ему в губы, когда чувствует, как шаловливые пальцы расстегивают пуговицу его штанов.  Справившись с ширинкой, альфа пробирается под пояс с задней стороны и, раздвинув упругие ягодицы, обводит мокрую от смазки дырочку.  — Чон! — пытается соскочить обратно на водительское кресло Тэхён. — Мы в машине Джина на парковке аэропорта, — упираясь ладонями ему в грудь, возмущается он. — Ничего тебя не смущает?   — Абсолютно. — подаётся бёдрами вверх, чтобы омега почувствовал его возбуждение. — Нас никто не заметит, обещаю. — запускает руку в волосы и тянет на себя. — Я очень соскучился. Тэхён медленно склоняется над его лицом, глаза сверкают игривым огоньком, когда он, высунув кончик языка, дразня проводит влажную полоску по его губам.  Чонгук рычит и, распахнув ширинку его штанов, дёргает вниз, спуская под попу.  — Стяни их до конца, — нетерпеливо шипит альфа, — Или придётся ехать покупать новые.  Тэхён высокомерно улыбается и, не смотря на то, что у самого уже трусики мокрые, хоть выжимай, нарочно медленно слазит с его колен и, не спеша, вытягивает свои ноги из узких джинс. — Тэхён! — рычит альфа и не даёт ему вытащить вторую ногу из штанины, разрывает кружевные трусики и сажает на себя. — Ты испытываешь моё терпение. — приподнимает свои бёдра и тянет боксеры вниз, освобождая колом стоящий член.  — Ты, когда возбуждён, такой дикий. — хихикает омега и резко давится воздухом, когда альфа без растяжки толкается в него. — Господи! — опирается на его грудь, жмурится и дышит часто.  — Вишнёвый мой, — шепчет Чонгук, кусая губы. — Как жаль, что мы в тесном салоне, так хочется вылизать тебя, аж скулы сводит.  — Прибереги это желание на потом, — стонет омега и, приподнявшись на члене, резко опускается вниз. — Ах!  Чонгук кладёт свою широкую ладонь на его спину и давит, заставляя грудью прижаться к его груди. Затем спускается ниже и, обхватив упругие ягодицы, толкается.  Громкий стон вырывается из горла, и омега начинает вылизывать Чона широкими мазками везде, где может дотянуться.  — Ещё, — скулил Тэ от особо сильного толчка. — Так же… ещё… Чонгук. Альфа разводит половинки в стороны и начинает вбиваться в податливое тело. Резкие хлюпающие от смазки толчки, громкие стоны, пошлые шлепки влажной обнаженной плоти друг о друга. Чонгук трахает грубо, так как они любят, чтобы до хрипоты, до приятной боли, до белой ряби перед глазами. Альфа месяц мечтал о самом желанном теле, добрался наконец-то, не отпустит больше никогда… Омега скулит, просит ещё и ещё, насаживается до упора, кричит, срывая связки и плевать, что на парковке, и плевать, что в аэропорту.   Машина ходит ходуном, и надо быть полным идиотом, чтобы не понять, чем в ней занимаются. Они тянутся к друг другу, впиваются губами болючим поцелуем, кусаются, стонут громко, переплетаются не только языками, но и ароматами.  — Ох! — вскрикивает омега, откланяясь назад, когда альфа уже практически подкидывает его над собой. — Тише, Гуки, я ж не резиновый.  Чонгук хватает его за шею и тянет обратно к лицу, свободной рукой он сжимает упругую ягодицу, а затем, впиваясь в пухлые губы своими, шлёпает по попе, оставляя на ней красный след своей ладони.  — Как же я тебя, сука, люблю. — рычит ему в рот и, укусив за нижнюю губу, пускает кровь, — До смерти буду любить. — лижет ранку и закатывает глаза от вишневого аромата.  Альфа фиксирует его бедра двумя руками и переходит на бешеный темп. Радуется, что всю жизнь занимался спортом и у него хватает выдержки на непрерывающие интенсивные толчки.  Удивительно, как от этого сексуального давления и громких криков, стекла машины не потрескались. Ведь кажется, что уровень звука больше ста пятидесяти децибел. Они кончают одновременно. Тэхён пачкает футболку альфы, пока тот изливается глубоко внутри него.  — Опять в меня. — стонет Ким и падает на его грудь, тяжело дышит.  — Джин не простит, если мы заляпаем его машину, ты же сам говорил. — усмехается альфа и успокаивающе гладит красные волосы. — Встречай меня так всегда.  — Я вообще не планировал трахаться посередине парковки аэропорта. — хихикает омега и встаёт с члена альфы, чувствует, как сперма стекает по внутренней стороне его бедра. — Всё-таки испачкали.  — Я оплачу химчистку, — проговаривает Чон и, подняв бёдра вверх натягивает джинсы. — Останешься у меня сегодня? Я хочу побыть наедине. — нажимает на кнопку, чтобы спинка кресла поднялась.  — Джина дома нет, он уехал. — откинув козырёк, омега посмотрелся в зеркало. — Весь макияж испортил.  — Ты у меня и так очень красивый. — обнажая белые зубы, улыбается альфа, а затем смотрит в окно, где замечает двух пожилых омег, что, открыв рот, смотрят на их машину. — О, у нашего порно были зрители. — хихикает и подмигивает старичкам.  — Ты такой придурок, Чон. — сдавая назад, хмыкнул Тэхён. — Рассказывай, как прошла поездка?  — Ох, это было тяжело…                                 

***

Хосок глубоко вдохнул и, сняв очки, устало потёр двумя пальцами переносицу.  — Отстали. — прикрыл глаза и откинулся на подвижную спинку стула. — Ох и угораздило меня во все это вляпаться.  Этот месяц один из самых тяжелых периодов в его работе. Смерть Ли Сан не прошла без внимания. Его отдел за это время написал невероятное количество рапортов, съездил на несколько допросов прокурора, с ними провели следственный эксперимент, чтобы выявить можно ли было избежать убийства. Надо отдать должное его парням, ни у кого даже мускул не дёрнулся, все повторяли одно и тоже: «Ли Сан оказал сопротивление, и Ким Минсоку пришлось применить оружие». Да, именно помощник комиссара взял на себя всю тягость следствия.  Конечно, Хосок был категорически против, но мудрый омега разложил всё по полочкам и объяснил, почему именно ему надо взять всё на себя. Хосок является бывшим мужем одного из пострадавших от рук Ли Сан, это может вызвать у прокурора ещё больше вопросов, а не действовал ли комиссар Чон в своих интересах? То ли дело хрупкий омежка, на которого напал жестокий человек, организовавший тройное покушение. Минсок не смог справиться с крупным мужчиной и ему пришлось применить служебное оружие.  Полчаса назад пришло уведомление о прекращении дела о смерти Ли Сан. Минсока признали невиновным, он действовал в целях своей безопасности. — Комиссар, можно зайти? — в дверь просунулась голова Санмина.  Хосок открыл глаза и тепло улыбнулся мужу. — Конечно, проходите господин Чон.  Омега прошёл в кабинет и, обойдя массивный стол, уселся альфе на коленки.  — Я вот думаю, — провёл ладонью по лицу мужчины. — Может, дома сделать такой же ремонт, как в твоём отделе? Чтобы ты чаще там появлялся.   Хосок обхватил рукой затылок мужа и, наклонив голову к себе, нежно чмокнул в губы, затем отстранился и уткнулся лбом ему в грудь.  — Прости, милый, обещаю с этого дня появляться дома чаще.  — Уж постарайся. — хихикнул омега, поглаживая темная волосы. — Ведь совсем скоро мне понадобится твоя помощь. — он встал с колен и, потянувшись к сумочке, которая стояла на столе, достал из неё маленький конвертик. — Вот. — протянул мужу.  — Что это? — Посмотри.  Хосок, нахмурив брови, открыл конверт и вытряхнул содержимое. На его ладони лежало устройство, напоминающее электронный градусник, а в окошке на маленьком дисплее светился яркий «+».  — Ты беременный? — моргает альфа и поднимает взгляд на счастливое лицо мужа.  — Ага, пятая неделя.  — Я стану отцом?  — Ну, конечно, отцом, не бурундуком же, Хосок! — У меня родится сын?!  — Господи, и это главный комиссар убойного отдела. — омега тяжело вздыхает и, присев на край стола, складывает руки на груди, ждёт, когда муж наконец-то всё переварит.   Альфа протягивает ладонь и касается ещё плоского живота мужа, смотрит любопытно.  — А он уже шевелится?  — Пятая неделя, Чон! — выгибает бровь омега. — Он ещё как горошина. — Горошина… — повторяется альфа и неожиданно падает перед мужем на колени, прижимается лицом к ещё плоскому животу. — Спасибо, Субин… я очень сильно тебя люблю.                                   

***

Юнги с улыбкой наблюдал за Чимином, пока тот, погруженный в свои мысли, готовил обед. Его мягкие движения и тихое пение какой-то песни придавали уютной атмосфере кухни особый шарм. Юнги чувствовал, как его сердце наполняется теплом от этого простого момента.  — Что готовишь? — спросил он, стараясь не отвлекать мужа слишком сильно.  Чимин улыбается и бросает на него взгляд через плечо.  — У тебя диета, и мне особо не разгуляться. — он открыл крышку кастрюли и заглянул внутрь. — Куриный супчик. — затем указал на пароварку. — А там котлеты из индейки. Надо бы ещё нарезать салат. Не хочешь помочь? Юнги подошёл ближе, обнял Чимина за раздобревшую талию и поцеловал в щёку.  — Конечно, руководи. Омега положил перед ним разделочную доску и, показав как резать овощи, вручил ему нож.  Пока Юнги нарезал салат, он вспомнил о вчерашнем событии, а точнее о передаче бизнеса Джексону. Это было непростое решение, но он знал, что оно необходимо. Ван был хорошим другом, и Юнги верил, что тот никогда его не предаст и не обманет.  Так же Мин вернул когда-то нагло отжатый бизнес Минхёка, и они заключили мирный договор. Теперь, когда всё было улажено, альфа мог сосредоточиться на своей семье и поддержке Чимина в этот важный для них период.  — Как ты себя чувствуешь? — спросил Юнги, глядя на Чимина с заботой.  — Хорошо, немного устал, но это нормально в моём положении,— ответил омега, разливая суп по тарелкам. — Да и ты теперь дома, и мне намного лучше.  Когда обед был на столе, они расселись на свои места. Юнги налил мужу стакан апельсинового сока, а себе воду с шипучим обезболивающем. Внешне он выглядел совершенно здоровым, но внутри всё ещё присутствовал дискомфорт, и ему приходилось прибегать к медикаментам.  — В какой стране ты бы хотел жить? — накалывая салат на вилку, спросил альфа. — Вот прям, чтобы обосноваться и состариться.  — В Бразилии. — пережевывая, ответил омега. — Почему спрашиваешь?  — Как ты смотришь на то, чтобы переехать в Бразилию?  Чимин резко перестаёт жевать и, с трудом проглотив еду, откладывает вилку в сторону.  — Что происходит? — складывает руки на стол и встревоженно всматривается в глаза мужа. — Тебе кто-то угрожает?  — Карлик, я занимаюсь контрабандой оружия, наркотиков, а ещё крышую бордели, мне всегда кто-то да угрожает, — альфа накрыл его руку своей и несильно сжал. — Поэтому я хочу уехать туда, где никто меня не знает - это впервую очередь нужно для твоей безопасности.  — А как же бизнес?  — Джексон со всем справится, это не проблема. Ты просто скажи, ты готов всё бросить и уехать?  — Юнги, — омега переплетает их пальцы и, склонившись над столом, целует мужа в щеку. — Ты моя семья - куда ты, туда и я.  Альфа благодарно улыбается и уже, наверное, в миллионный раз благодарит судьбу за то, что послала ему этого омегу.  Они продолжили завтракать, и разговор быстро перешёл на более лёгкие темы. Чимин рассказывал о своём последнем походе к врачу и делился о впечатлениях от курсов молодых пап.  Юнги слушал с интересом, стараясь не пропустить ни единого слова, ведь он так жалел, что его не было рядом.  — Ты будешь замечательным папой, карлик. — с гордостью заявил альфа. — Я рад, что именно ты родишь моих детей.  — Милый, — омега дёргает бровями и, проглотив последнюю ложку супа, встаёт из-за стола. — Ты потренируйся с комплиментами, ладно? Сейчас это звучало, как будто ты купил самый удачный инкубатор.  Юнги резко вскакивает, и Чимин удивленно ойкает, когда альфа усаживает его на стол. — Тебе нельзя поднимать тяжелое, Мин! — возмущается омега, упираясь ладонями ему в грудь. — Внутренние швы могут разойтись!  — Меня дико заводит, когда ты ворчишь, любимый. — хрипит альфа и, склонившись к его шее, лижет метку, которую поставил в брачную ночь. — Такой вкусный, клубничный мой.  — Нет, нельзя. — отталкивает его омега и соскакивает со стола. — Только выписался из больницы, а уже омежью задницу ему подавай. — фыркает и начинает убирать грязную посуда. — Спасибо, что не посадил сверху на тарелки.  — Пожалуйста. — рычит Юнги и, обхватив его бёдра руками, вжимается в них пахом. — В такой позе можно. — он просовывает руку под резинку домашних штанов мужа и хмыкает. — Ты же тоже хочешь, карлик, — обхватывает уже во всю стоящий член.  Чимин сдаётся и со стоном откидывает голову на его плечо… Через час Юнги, прижимаясь грудью к спине мужа, ласково поглаживал его по бедру и ждал, когда спадёт узел. Конечно же, одной позой у стола не обошлось, после бурного оргазма, супруги перебрались в спальню, где занимались любовью во всех удобных для беременного омеги позициях.  — Я тебя люблю. — шепчет на ухо мужу альфа. — Бразилия станет для нас новым глотком жизни, мы начнём всё с чистого листа. — и, почувствовав, что узел спал, аккуратно вышел из него.  Чимин повернулся к альфе и заглянул в глаза, в которых вот уже год горит любовь.  — Никакой мафии, никаких старых проблем. Мы начнём новую жизнь, только ты, я и наши дети.  Юнги кивнул, чувствуя, как в груди разгорается надежда. Он представил себе солнечные дни на пляже, вечерние прогулки с Чимином и смех детей, которые будут играть рядом. Это была мечта, которая наконец-то становилась реальностью. — Ты уже думал какие имена мы дадим нашем близнецам? — спросил Юнги, улыбаясь. Чимин задумался на мгновение.  — Может быть… Лиам и Лей?  — Лиам и Лей… Мне нравится! — ответил Юнги, обнимая Чимина ещё крепче. — Они идеально подойдут для наших малышей. — Спасибо, что выжил и не бросил нас… — растрогался омега и, уткнувшись в шею мужа, громко шмыгнул.  — Я никогда вас не оставлю.                                     

***

Намджун вышел из здания суда, держа в руках документ о разводе. Его брови были нахмурены, а сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Он не мог поверить, что Сокджин не подписал бумаги. Это было неожиданно и, в какой-то степени, обнадеживающе. Он остановился около машины, пытаясь осмыслить ситуацию. С одной стороны, развод казался неизбежным, но отсутствие подписи Сокджина означало, что тот все ещё не готов окончательно разорвать их связь. Намджун буквально за минуту вспомнил все моменты, которые они пережили вместе — смех, слезы, поддержку друг друга в трудные времена. Эти воспоминания давили на него, вызывая смесь грусти и надежды. — Что же ты на самом деле хочешь, Джин? — проговорил он, глядя на документ. Мысли о том, что могло произойти за последние дни, терзали его. Почему Сокджин не пришел в суд? Почему не подписал?  Намджун решил не оставлять всё на волю случая. Достал телефон и набрал номер Джина. Сердце колотилось в ожидании ответа. Абонент временно недоступен.  — Чёрт! — чертыхнулся альфа, затем забрался в машину и, нажав на кнопку старт, выехал с парковки.  Двигаясь по вечернему городу, он не переставал думать о бывшем муже. Пытался понять его мысли, но только больше запутывал сам себя.  Он остановился на светофоре и посмотрел в окно. Уличные огни мерцали, отражаясь в стеклах машины, создавая атмосферу ностальгии. Альфа вспомнил, как они вместе готовили ужин на кухне, смеялись и делились планами на будущее. Эти моменты были теперь далеки, словно сон.  Намджун ведь смирился, отпустил, принял решение любить на расстоянии, любить просто за то, что омега дышит с ним одним воздухом. Он желал Сокджину счастья, даже если не с ним, даже если рядом с другим мужчиной, даже если от ревности сворачивается кровь.  Намджун любит и отпускает… так кого хрена Джин не уходит?  Когда он наконец добрался до квартиры, то почувствовал лёгкий мандраж, будто что-то должно вот вот случиться. Он вышел из машины и поднялся по лестнице. Ключ в замке поворачивался с легким щелчком, и дверь открылась с привычным скрипом.  Зайдя в квартиру, Намджун замер. Всюду горел свет, а с кухни доносилась тихая мелодия. В воздухе витал яблочный аромат в перемешку с домашней едой. Альфа хватается за левую грудь и сильно сжимает, боится, что сердце пробьёт грудную клетку.  Наступив на пятку кроссовка, он по очереди стаскивает обувь, а затем, сняв куртку и бросив прямо на пол, идёт в сторону кухни.  Намджун остановился в дверном проеме, не веря своим глазам. Он будто вернулся на десять лет назад, в тот день, когда муж в последний раз сидел на этой кухне.  Сокджин в своих любимых очках, погружённый в чтение, выглядел так, словно и не было этих долгих годов разлуки. Вокруг него царила атмосфера уюта: на плите тихо кипит кастрюля, а на столе красовались нарезанные овощи и аккуратно сложенные в тарелки. — Джин? — наконец произнес альфа дрожащим от волнения голосом.  Сокджин поднял голову и улыбнулся, но улыбка вышла натянутой, будто он чего-то боится.  — О, привет! А я всё думал, когда ты вернёшься. Как долетел? Альфа шагнул ближе, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то на уровне глотки.  — Долетел? — переспрашивает заторможенно. — Нормально долетел. — затем тряхнул головой, приводя мысли в порядок. — Что ты… что ты здесь делаешь?   Сокджин отложил книгу и, сняв очки, встал. Его движения были дёрганые, и альфа не мог не заметить, как он волнуется. Омега подошёл к плите и, приоткрыв крышку, заглянул внутрь.  — Я приготовил твоё любимое блюдо, — сказал Джин и, отойдя от плиты, нервно заламывает пальцы. — Помой руки и садись ужинать.  — Что ты здесь делаешь? Омега дрожащей рукой берёт стакан со стола и делает большой глоток воды, затем ставит обратно на самый край. Блестящие глаза быстро бегают по кухне, не фокусируясь не на чём. Намджун делает ещё один шаг, боязливо так, боится спугнуть.  — Что ты здесь делаешь? — тихо повторяет вопрос.  — В ванной висит… — Джин! — не даёт ему договорить альфа. —Что ты здесь делаешь, чёрт побери?!  — Я пришёл домой! — кричит омега, и слёзы ручьем бегут по его бледным щекам. — Верни меня обратно, — шмыгает, утирая мокрые дорожки. — Я хочу домой… к тебе… Намджун не думает ни секунды, в два шага оказывается около мужа и, обхватив его лицо руками, впивается в долгожданные яблочные губы.  Поцелуй был полон боли и нежности, словно все слова, которые они не успели сказать, были вложены в этот один миг. Намджун, чувствуя, как Сокджин отвечает на его поцелуй, расслабляется и углубляется, обнимая мужа за талию. — Я так скучал, — шепчет Намджун, отстраняясь на мгновение, чтобы взглянуть в глаза омеги. — Каждый день без тебя казался вечностью. Джин прикрывает глаза, пока муж собирает крупные слёзы своими губами.  — Я так тебя люблю, розочка. — Я тоже тебя люблю. — улыбается сквозь рыдания Джин. — Прости меня, пожалуйста, что я так долго… Намджун прижимает палец к его губам и отрицательно качает головой.  — Забудь обо всём, просто давай больше не будем терять друг друга. Я хочу, чтобы мы были вместе, несмотря ни на что. Сокджин кивает, и его сердце наполняется теплом.  — Я согласен. Они вновь сближаются, и поцелуй становится более глубоким. Намджун подхватывает омегу под ягодицы и, выцеловывая нежную шею, несёт в сторону спальни. Там он аккуратно кладёт Джина на кровать и медленно, прокладывая дорожку влажными поцелуями, стаскивает с него одежду.  Когда омега остаётся полностью обнаженным, он кончиками пальцев проводит по плоскому животу, обводя особенно нежно два длинных шрама. Затем склоняется и целует каждый по очереди. Злость на того парня моментально охватывает внутренности, и Джин, заметив почерневшие глаза, притягивает его за руки к себе.  — Всё хорошо. — целует губы, щеки, нос, и снова возвращается к губам. — Я здесь с тобой.  Густой сандал забивается в носоглотку и проникает в каждую клеточку крови. Джин продолжает успокаивающе целовать всё, куда может достать, и только через пару минут он смог обуздать внутреннего зверя мужа.  Намджун аккуратно выпутывается из его объятий и, быстро скинув с себя одежду, устраивается у него между ног.  Он как заколдованный смотрит на возбужденного мужа, не верит, что это действительно Джин, его Джин. Альфа в каждом своём партнёре искал это тело, этот запах, эти ощущения, и он бы никогда не смог найти, ведь Ким Сокджин такой один.   — Джуни, — тихо зовёт омега. — Ты в порядке?  — Теперь уже да.  Намджун обхватывает губами довольно большой для омеги член, берёт глубоко и двигает головой вверх-вниз, пошло обсасывая твёрдую плоть. Сокджин выгибается над кроватью, громко стонет, тянется к голове и вплетает пальцы в светлые волос. Альфа, продолжая насаживаться на член, свободной рукой разводит ягодицы и размазывает пальцем смазку по розовому припухшему от возбуждения кольцу. Омега извивается на белых простынях словно змея, стонет громко, подаётся навстречу длинному пальцу, хочет почувствовать его в себе. Как в бреду произносит имя мужа и кайфует от этого. Он там, где должен быть, его место рядом с Намджуном, всегда было, есть и будет  Альфа не может остановиться, ему хочется зализать Джина до кровоподтеков, хочется зацеловать до потери сознания. Он так долго ждал, так мечтал, и даже уже отпустил… но его муж, его розочка снова с ним, и больше он никогда не потеряет любимого. Намджун толкался в омегу двумя пальцами, пока тот метался как в агонии, скулил, хныкал и просил большего.  — Джуни… — сжимая простыня, хрипит Джин. — Прошу тебя, мне уже больно.  Альфа выпускает член изо рта и высовывает пальцы. Затем, подтянувшись на руках, накрывает его тело своим и вовлекает в новый страстный поцелуй.  Сокджин широко разводит длинные ноги и, покусывая губы мужа, скользит ладонями по влажной широкой спине вниз. Обхватив накаченные годами тренировок ягодицы, он сжимает пальцы и подаётся бёдрами вверх. Призывает, хочет наконец-то почувствовать альфу в себе.  Намджун чувствует, как дрожит тело под ним, да он и сам такой же. Альфа боится спустить, как только войдет в омегу - быстро как зелёный сопляк.   — Розочка… — разрывает поцелуй и упирается лбом в лоб Сокджина, тяжело дышит. — Не жди тридцатиминутного секса, я слишком сильно тебя хочу.  Омега тихо смеётся и, обхватив его щеки руками, шепчет:  — Я люблю тебя любым, даже скорострелом.  Намджун морщится и ладонью ведёт по стройному телу вниз, кладёт руку под ногу и закидывает себе на бедро. Второй рукой он удерживает свой вес, опираясь на постель возле головы омеги, и затем входит одним плавным толчком, слыша, как скулит под ним Сокджин.  Альфа плавно раскачивается, сильно сжимав свою челюсть. Хочется взять омегу сильно, резко, жестко, как когда-то они любили, но боится, что тому будет больно, боится, что может обидеть своей дикостью.  — А ты походу постарел… — провоцирует его омега. — Трахаешься как пенсионер, боюсь и помрешь на мне.  — А я и забыл, какая ты в постели язва. — рычит альфа и отпускает себя, отдаваясь во власть инстинктам и желанию.  Нежность ушла, взамен пришла необузданая животная страсть. Они трахались сильно, быстро, резко, грубо… меняя различные позы. Альфа то и дело пережимал себе член у основания, не давая себе позорно кончить. Крики, хрипы, стоны и всхлипы. Шлепки кожи о кожу, яица бьются об ярко розовые от интенсивных толчком ягодицы.  У Сокджина горло дерёт от стонов, громких несдержанных - завтра он останется без голоса, точно знает, но всё равно стонет. Муж доказал, что не старый, всё такой же дикарь, как и одиннадцать лет назад. Омега до сих пор помнит их первый секс, но может честно, положа руку на сердце, сказать, что этот лучше всех.  — Я люблю тебя, Ким Сокджин. — внезапный рык и дикая боль прожигает шею омеги.  — Чёрт! — жмурится и кусает собственные губы, пока альфа вылизывает оставленную им метку. — Я тоже… тоже тебя люблю. — гладит волосы, успокаивает, чтобы тот наконец-то оторвался от него.  Намджун облизывает губы и резко выходит из него, переворачивает на живот. Сокджин встаёт на четвереньки и, вытянув вперёд руки, поднимает задницу вверх. Намджун любуется таким раскрытым мужем, затем собирает пальцем смазку и входит им в горячее нутро.  — Это не то… — скулит омега.  Палец, блестящий от смазки, выскальзывает, и ему на замену приходит толстый венистый член. И снова сумасшедший темп, и снова громкие стоны и утробные рычания. Намджун чувствует, что больше не может, на грани, да и разъезжающиеся в сторону ноги мужа говорят, что тот тоже с трудом держится.  — Давай розочка! — альфа тянется и, схватив омегу за волосы, сжимает и тянет на себя так, чтобы они трахались сидя. — Кончи для меня, язва. — пошло шепчет на ухо и кусает за мочку.  Сокджин вскрикивает сильно, тело пробивает электрическим разрядом, и он изливается на белые простыня. Намджун следует за ним через три глубоких толчка, каждый раз входя от головки до основания.  — Нет, нет, нет… — пытается соскочить с члена омега. — Джуниии… — скулит, когда Намджун удерживает его на себе.  — Мы женаты одиннадцать лет, Ким Сокджин, — посмеивается ему на ухо альфа. — Пора уже и детей заводить.  Они валяются на кровати, и Намджун прижимает омегу крепко к своей груди, целует шею, облизывает метку и урчит как уссурийский тигр.  — Джуни? — через время нарушает тишину Джин. — Насколько сильно ты меня любишь?  Намджун выгибает бровь и, повернув мужа к себе, заглядывает ему в глаза.  — Настолько сильно, что, если скажешь умереть, умру.  — И пойдешь ради меня на всё?  — На всё. — кивает головой альфа. — Ты меня пугаешь, розочка, говори.  — Я хочу взять опекунство над ребенком. — на последнем слове голос омеги дрогнул, он вжал голову в плечи и приготовился к тому, что муж начнёт его отчитывать.  — Хорошо.  — Хорошо? — округляет глаза Джин, не верит.  — Я же сказал, что сделаю всё ради тебя. — альфа целует его в лоб и ласково проводит пальцем по скуле. — Хочешь взять ребёнка? Давай. Хочешь завести слона? Давай, только надо купить дом побольше, даже мой загородный его не вместит. Хочешь полететь на луну? Пффф, давай сгоняем. Единственное, на что я не согласен, это завести второго альфу.  — Спасибо! — закричал Джин и резко забрался на альфу сверху и улёгся на его широкую грудь.  — Ты ж моя панда. — целует в каштановую макушку. — Люблю.  — Люблю.