Призрак Вдовы

Сознание неохотно пробивалось сквозь пелену наркотической завесы беспамятства. В голове была каша из остаточных видений, что больше напоминали яркий бессмысленный водоворот искаженных воспоминаний. Вскоре ощущение собственного тела в пространстве вернулось вместе с ощущением лёгкой тошноты подкатившей к горлу и противной безмятежной лёгкости. Через какое-то время действие препарата прекратилось и на смену легкости пришла тупая головная боль, головокружение, что быстро вернули остроту мысли.  «Я пришла в себя быстрее, чем думала. Из-за постоянного контакта с ядом у меня выработалась сопротивляемость. На глазах плотная повязка, что ничего не видно, руки связаны. Придется полагаться на остальные чувства.» Скованные запястья знакомо натирал и холодить метал оков, что использовали для её обезвоживания — их не порвать и очень сложно смотать. В окутавшей её тишине раздался лязг металла о металл, что предвещало ей много боли во время пыток. Под кончинами пальцев она почувствовала старое дерево с облезшим лаком — деревянный старый стол. В комнатке было слышны две пары шагов: тяжелые, большие и грубые — двое мужчин в военных берцах и свободных штанах из шелестящей ткани, скорее всего бывшие военные. Эхо было небольшим и быстро угасало. Комната квадратов пять или шесть без окон. Воздух влажный с противным запахом сырости, прохладный — заброшенное подвальное помещение. Впереди раздался щелчок дверного замка и скрежет металлической, толстой двери, затем зазвучали легкие, вальяжные мужские шаги в классических туфлях. А вот и кукловод явил себя.  — Доброе утро, Призрак. — мужчина лет тридцати восьми вошёл в помещение. Голос звучал высокомерно и насмешливо, но не агрессивно. — Итак, сегодня второй день твоего пребывания здесь. Поговорим? Один из присутствующих сдергивает повязку с её лица и в отвыкшие глаза ударяет тусклый, желтый свет. Совсем скоро глаза веки получилось разлепить и сильно щурясь она взглянула в знакомое уверенное и спокойное лицо напротив.  Влад. На заданный вопрос он получил только смешок. Женщина гордо подняла голову и взглянув в серые глаза напротив пренебрежительно бросила: — Мне стоило догадаться, что это твоими потугами я здесь. Долго рожал? — на бледном лице расцвела насмешливая ухмылка, что видимо сильно задело брюнета.  Легонько кивнул одному из громил за её спиной и тут же ей прилетел сильный удар с правой по лицу, точно по левой скуле. Часть лица онемела на какое-то время, а после усиленно запульсировала болью.  — Я знаю, что ты много знаешь. Очень много. И мне нужна кое-какая информация. — излишняя самоуверенность мужчины веселила Мармару, но очень хотелось дослушать пока тот говорит сам, вдруг что-то интересное скажет. — Желаю удачи. — саркастичная издевка женщины, вынуждает Влада только ухмыльнуться в попытке скрыть собственное раздражения и промелькнувшую злость. — Удачи здесь будет мало. — мужчина подходит к подносу с подготовленными орудиями пяток и подхватив пару ампул, два шприца возвращается к ней. Выставляет всё на стол и колит по два укола в каждую руку. — Любой стоящий агент привык к боли, научился терпеть. Но у меня другой подход…— снова отходит к столику на колесиках и возвращается с набором хирургических игл. — Парализующее и обезболивающее. Ты не сможешь бороться с болью, потому что не чувствуешь её пока. Шпионка наблюдала за всеми проводимыми манипуляциями без особого интереса. Скучающе переводила взгляд от мужчины в классическом костюме-тройки до его «собачек» на деле внимательно рассматривая вооружение бандитов в подчинении Влада и обстановку комнаты.  Спустя шесть минут, когда препараты подействовали брюнет чуть оживился и выхватывая по одной игле с стерильной салфетки, начал аккуратно вводить её под ноготь, вгоняя на пару сантиметров внутрь.  Честно, наблюдать как остриё иглы мягко входит под ногтевую пластину, как нож в масло, странно. Самое неприятно ожидало её впереди, когда действие препарата закончится и острая, зудящая боль обрушится лавиной на неё.  — Боли можно избежать, рассказав мне по подробнее об планах ЩИТа на меня и мою организацию. — с добродушной улыбкой на лице предупредил он и откинулся на спинку стула готовясь наблюдать за её мучениями.  — Рано. Спасительную пилюлю предлагают, когда уже невмоготу… Идиот. — последнее она ядовито сплевывает в белозубой насмешке на русской. Каждое её слово пропитано презрением, будто она говорит с непутевым ребенком, что не понимал очевидных вещей. 

***

Кончики пальцев и ногтевая пластина, давно приобрели темный фиолетово-синий цвет и налились кровью. На эту картину было больно смотреть ни то, что чувствовать.  Пальцы невыносимо зудят жгучей болью. Все три иглы, что сейчас торчали из указательного, среднего и безымянного пальцев хотелось один сильным рывком выдернуть и взвыть, только бы избавиться от парализующей ощущений.  Сидеть на одном месте было невыносимо, хотелось лезть на стену, но как бы она не пыталась вытянуть запястье из оковы, не получалось — становилось только больнее. На лбу выступил холодный пот, время от времени мелкая дрожь пробивала всё тело. Приходилось перекладывать титанические усилия, чтобы продолжать сопротивляться, казалось разъедающей её пальцы боли.  Дыхание заметно участилось и стало поверхностным, шумным. Женщина уже шесть минут как пыталась войти в медитацию сконцентрировавшись на дыхании, но любое микродвижение пальцев щипцами боли выдергивало её сознание обратно в окружающую реальность. Злоба и ярость клокочут на дне легких, что вскипает кровь в жилах, ожидая подходящего момента, чтобы заставить страдать Влада и его надрессированных псов.  В очередной раз Руденко приложив все силы пыталась расшатать и вытянуть болты, что были прочно вбиты в столешницу. Постепенно они всё таки начали приподниматься, но режущая боль в  левом запястье заставляла делать продолжительные передышки, а после снова превозмогая красочные ощущения с усилием отрывать кисти от столешницы.  — Ночь будет долгой, — мужской голос звучит раздражающе весело и довольно. За ним следом иду неразлучная парочка ручных собачек с дополнительным оборудованием, что уже не нравится ей. — Я знал, что ты не сдашься.  Влад подходит вплотную и на небритых щеках с черной щетиной появляются милые ямочки. Внешность у мужчины привлекательная и цепляющая благодаря харизме серых глаз. Владислав Оукли — старый знакомый из её богатого прошлого. Когда-то он был ей другом и напарником, но предал и сильно подставил, что она чудом выжила с пробитым легким и разрывом печени. Месть её была жестока и видимо он сильно обиделся. Сейчас она жалела только о том, что не убила его тогда проявив милосердие.  — У нас много общего, — продолжает мужчина почувствовав скептический взгляд зеленых глаз. — На публике мы носим маску, но наше истинное я… захоронено глубоко внутри, где его никто не отыщет. — серые красивые глаза смотрят с пониманием и толикой сочувствия, но женщина прекрасно знает, что всё сказанное лишь представление одного актера. — Поэтому Николас насне раскусил. Поэтому ты не раскусила меня… — черноволосый подходит вплотную к столу и склоняется над ней, заглядывая в без эмоциональное, влажное от испарены лицо. — Ну, а теперь, мы продолжим. — в предвкушении произносит он, а в следующее мгновение в шею снова что-то колет и сознание быстро подчиняется действию препарата — плывет и деформируется, приобретает яркие краски и причудливые узоры безумия. Радужный калейдоскоп вращается перед глазами, всё быстрее разгоняя сердцебиение и ускоряя дыхание.    Конечности наливаются свинцом, а затем по всему телу противным табуном начинают гулять покалывающие мурашки, особенно болезненно отзываясь в левом запястье, что заставляет с неимоверными усилиями держать пальцы неподвижно, дабы избавить себя от дополнительной невыносимой боли. Ноги вскоре совсем онемели и стали подобно хрусталю, по ощущениям, хрупкими и холодными. Казалось, что только она наступит сильнее и они со звоном треснут, покроются паутинкой, а после расыпятся вдребезги на мелкие осколки с невыносимой болью и это её мозг пугало, хоть она и понимала что всё это игра сознания. Работа на КГБ позволила ей неплохо ознакомиться с изменяющими сознание наркотиками во время допросов. Она и сама ими пользовалась, но Влад явно не компетентен в подобных делах. И это её пугает. Всё вокруг идёт кругом и стены всё сильнее вращаются вокруг неё превращаясь сначала в еле уловимые образы, а через несколько секунд в неразличимый цветовые пятна. Вскоре всё сжимается в одну точку. Она растет и растягивается в диаметре притягивает и затягивает её, будто черная дыра, куда тело быстро опрокидывается и летит в неизвестность.  «Я совсем одна.» — последнее, что она трезво осознает в полной мере. От куда-то доносится, словно гром среди ясного неба, спокойный голос Влада: — Расскажи мне, что известно ЩИТу обо мне и какие планы у них на меня. — голос вспарывает марево всего безумия. Мелькает трусливая мысль ухватиться, как за спасательный круг, и сконцентрироваться на нем, но Мармара из последних сил внушает мысль, что всё происходящее вокруг безумие, лишь химическое действие наркотика на её мозг.  Данное убеждение быстро подвергается большим сомнениям, когда её тело в области живота на живую пронзает ресница человеческого глаза. Из горла вырывается нечеловеческий крик боли и кажется ей заложило от него уши. Она изо всех сил зажмуривается не в силах наблюдать происходящее безумие. Всё резко прекращается — боль исчезает, как по волшебству, а тело окутывает горячее тепло чужого тела, что крепко обнимает её в спасительных объятиях защищая от всех угроз. На несколько секунд становится так спокойно, что по телу пробегает дрожь облегчения и умиротворения. В мыслях мелькает мысль не Алиан ли это, но тут её ребра вместо родной, крепкой руки обхватывает что-то костлявое и влажное.  Она опасливо поднимает взгляд зеленых глаз к лицу того в чьих объятиях оказалось и с ужасом видит сраный скелет с ошметками мышечной ткани и связок на белых костях, а в глубоких глазницах на неё смотрят глазные яблоки с карими радужками. В немом ужасе она пытается выбраться из цепких костлявых пальцев покрытых биологической жидкостью, что очень напоминала дурно пахнущую слизь гниющего тела. Она беспомощно срывается на отчаянный крик не оставляя попыток сопротивляться удушающим объятиям, но чем сильнее она сопротивляется, тем сильнее скелет обнимает её тело.  В следующее мгновение, как открывает глаза, она оказывается в огромной колыбели для новорожденных детей и беспомощно вжимается в угол пытаясь спрятаться от происходящего, постепенно настигающего измученное сознание безумия. От куда-то доноситься оглушающий крик безумной муки и кажется, так кричала она или её жертва… Но сознание быстро упускает данную мысль переключаясь на приближающуюся опасность — саблезубые ожившие мягкие игрушки исполинских размеров и все надвигались на неё бесконечной вереницей со шприцами в когтистых лапах.  Она хочет убежать или хотя бы сопротивляться, но тело парализует. Она может только беспомощно смотреть, как те приближаются обнажая белоснежные, острые, как бритва, клыки. А когда расстояние сокращается до минимума всё тело охватывает острая боль от вонзившихся игл. Всеобъемлющим эхом звучит ненавистный голос художественного руководителя злобно скрипя, как заевшая шарманка — одно и тоже: «Полина, ты всегда была одной из самых сильных, одно из самых злых. Полина, ты всегда была одной из самых сильных, одно из самых злых. Полина, ты всегда была одной из самых сильных, одно из самых злых.Полина,тывсегдабылаоднойизсамысильных,одноизсамыхзлых.Полинатывсегдабылаоднойизсамыхсильныходноизсамыхзлых.полинатывсегдабылаоднойизсамыхсильныходноизсамыхзлых….» — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — кричит не щадя связок. Женщина пытаясь избавиться от на столько реальных ощущений, но тело продолжается пронзать колючая, острая боль, каждых живой сантиметр, всё чувствующей, горячей плоти.  Пульс оглушающе стучит в ушах, но даже это не помогает от холодящего душу старческого женского голоса. Шепот её имени в самых разных формах, кажется пробирается ей под кожу и проникает до самого костного мозга, вызывая крупную дрожь страха во всём теле. Дыхание давно сбилось к чертям собачим, а сердце неистово бьется о ребра грозясь с каждым новым ударом сломать грудную клетку и вырваться наружу, прямо в её ладони.  — Что ты должна была сделать для руководства ЩИТа? — ото всюду звучит бархатных баритон Влада. И мужчина даже не догадывается, что именно его реплики и голос на несколько секунд возвращают ей трезвость мысли, успокаивают. Вместо ответа, шпионка начинает в припадке громко, заливисто смеяться. Она не слышит собственного смеха только видит, как собственная улыбка напротив сильнее улыбается и обнажает белоснежный ряд зубов — такая красивая. Но следом из-за ровных зубов начинают выползать пауки: от мала до велика, как в «Гарри Поттере», когда ребята оказались глубоко в запретном лесу. Сейчас она, как никогда, понимала ужас охвативший Рона перед этими паукообразными. Все стремились попробовать кусочек её плоти, испить крови, хотя бы каплю…  Сил сопротивляться действию препарата практически не оставалось, но неожиданно где-то вдалеке мелькнула земля из моря безумия где она оказалась и русоволосая начала карабкаться наверх цепляясь окровавленными, стертыми до костей пальцами за острые гребни встречных волн. Колени и ступни тоже очень скоро начала пронзать мучительная боль, а воду начала окрашивать её багровая кровь пуская почти черные разводы в водные борозды. С каждым шагом боль уходила вместе с калейдоскопом иллюзий, а некая ясность уверенно приближалась поднимаясь со дна наркотического тумана. Сознание вернулось рывком вместе с нестерпимой болью и писком в ушах. — Я повторю ещё раз. — с плохо скрытым раздражение, учтиво улыбнувшись произнес мужчина и повторил вопрос, — Расскажи мне, что известно ЩИТу обо мне и какие планы у них на меня. Наступает напряженное молчание, никто ничего не говорит, а она не отвечает. А после её прорывает на хохот и она смеётся от души, пока это не надоест. Смеется до слез в глазах и коликах в животе, пока щеки не онемеют, а желваки не сводит болезненной судорогой.  Сильный удар в правую скулу останавливает затянувшийся приступ смеха и уже вторая щека немеет, а после пары секунд наливается тянущей болью. Затем ещё один удар и ещё одни, потом ещё удар и ещё.  Цепные псы Влада избивают её до изнеможения, стирая собственные кулаки о её лицо. И ей известно, что они боятся. Боятся своего босса и чего-то ещё. Они бьют её не от клокочущей в венах злости, а от свинцового отчаяния. Руденко били достаточно, чтобы она знала разницу.  Мармора резким взмахом головы отбрасывает влажные, прилипшие пряди волос с лица возвращая непоколебимый, полный решимости взгляд к мужскому лицу.  Претерпевая боль и онемение над левым глазом поднимает глаза и смотрит тяжело, уверенно, что только сильнее раздражает брюнета напротив. Кровь неприятными теплыми, тонкими струйками стекает от разбитой брови рядом к глазом, по щеке стремясь под силой притяжения к подбородку. По пухлым разбитым губам змеиться широкая, насмешливая улыбка.   Оукли смотрит на всё происходящее с безразличием, незаинтересованно обводит холодным взглядом её разбитое лицо и в удивление вскидывает черную густую бровь на её белозубую улыбку, будто и вправду удивлен её реакцией.   — О, Влад… И это всё, что ты можете мне предложить? — она деланно надувает губы находя среди боли и насилия, место веселью и сарказму. — Ещё немного и усну. Мужчина хмыкает и дает отмашку парням продолжать начатое. Они продолжают наносить одиночные удары по очереди, по обеим сторонам в ещё целые ребра. Черноволосый в эта время снимает свой пиджак и аккуратно вешает на спинку стула. Неторопливо закатывает руками белоснежной рубашки оголив крепкие предплечья. Медленно оборачивается и возвращает всё своё внимание к шпионке. Одним взмахом ладони останавливает методичное избиение её измученной тушки. Размеренно обходит стол к которому она была прикована запястьями, что сейчас сильно мешал им избивать шпионку с особым пристрастием.  Он немилосердно хватает женщину за лицо и грубо поворачивает к себе, долго всматривается в безразличный омут зелёных глаз, а затем щедро вонзает крепким кулаком в уже ушибленную скулу — кажется будет трещина. Затем ещё один удар в челюсть разбивая ей щеку о плотно сжатые зубы. — Ты крайне нетерпелив, Владислав. — нагло сплюнув скопившуюся кровь ему под ноги, рядом с дорогими лаковыми туфлями она уверенного вскидывает голову, а в глазах блестит веселье.  Она ясно видит как чужое терпение лопается, подобно воздушному шарику, а от негодования на шее сексуально выступают вены…. Сексуальным фантазии придется оставить до лучших времен, не в этом месте, не в это время. Мужчину задевает высокомерие Руденко и тот в гневе хватает тонкую женскую шею.  Мармора даже бровью не ведёт, только губы чуть приоткрывает в попытке вдохнуть как можно больше кислорода. Глазами сверлит серые гневные и пухлые губы тянет в насмешке, а веселье в глазах разгорается всё сильнее. Стеклянная звезда в её глазах мерцает, словно предвестие бурной бури.   — Не в твоем положении давать советы, — пренебрежительно бросает он, прижимая её сильнее к спинке стула. Пальцы сильнее стискиваются вокруг её трахеи грозясь перекрыть кислород в легкие, но шпионка только щурит глаза сильнее и подначивает «слабо или не слабо». К вискам приливает кровь и гулко бьет по ушам, а легкие немеют от отсутствия дыхания, ведь она даже не пытается насильно вдохнуть. Мармора задыхаясь под жестким хватом его пальцев пристально смотрит в серые глаза с промельком неуязвимости в глазах, а не страхом. Её разбитое лицо всё в свежей её собственной крови искажено от гудящей боли в пальцах, сломанных ребрах, отбитых скулах и челюсти, вместе с разбитой бровью. Но в больших зелёных глазах ни разу не мелькнул страх. Она не поддалась боли и собственной слабости.  Когда перед глазами начали мелькать светлые мушки, а голова начала кружиться вот недостатка кислорода мужская рука разжалась на её шеи, наверняка, оставив  отпечаток пятерки фиолетовыми синяками. Она жадно вздыхает спасительный кислород и закашливается, пытаясь быстрее восстановить дыхание. Влад с контрастным, фальшивым трепетом убирает пальцами прилипшие пряди с её лба и заправляет за уши. — Ещё не потянуло на признание? — мужчина говорит спокойно и нагло заглядывает ей в глаза больно схватив за окровавленный подбородок — Что планировал ЩИТ? Женщина настойчиво молчит не отрывая нечитаемого взгляда от глаз напротив. Смотрит неотрывно, не моргая и не взирая на мешающую тяжесть отека над разбитой бровью. Сверлит мужчину тяжелым взглядом и даже не думает отвечать. А когда Оукли надоедает игра в глядел и он отпускает её лицо, облегченно двигает нижней челюстью разминая. — Уж прости, малыш, но второй раз так не сработает. — намеренно сюсюкая слова шпионка пытается вывести мужчина из себя, чтобы тот проговорился на эмоциях. С Владом так и работает, хоть он этого и не признает, а зря. Пальцы с новой силой наливаются нестерпимой болью, что с трудом удастся трезвость мысли. Кончики тех, вместе с ногтями, страшно побагровели, что не сулило ничего хорошего. Она уже не чувствовала ими ничего кроме боли, будто это оголенный нерв без защитных оболочек.  Брюнет не жалея силы бьет на отмаш по лицу причиняя ещё больше боль, ударяя по проявившимся гематомам. Кровь новой струйкой бежит из разбитой скулы, но не успев до подбородка от жара кожи запекается на щеке. Кожу неприятно стягивает и неумолимо свербит от засохшей крови, но сейчас это меньшая из проблем.  — Говорить ты не хочешь? — мужской голос звучит напряженно и почти гневно. — Нужно поторопиться. Ты и так отняла у меня много времени.  Мармора только «смиренно» вздыхает и стойко терпит очередные теперь уже беспорядочные удары от его помощников или служанок, называйте как хотите. Особенно больной удар прилетает ниже мече видного отростка, под диафрагму и она сжав зубы сдерживает боль, пытаясь скорее восстановить перебитое дыхание.  Молчание ни к чему не привело, а значит она зря теряет время и настал момент выбираться из этой подвальной дыры.  Но женщина не успевает обдумать свой дальнейший план действий, потому что в шею снова что-то колят уже с другой стороны.  Сосуды начинает печь, а по телу пробегает непонятная горячая волна ощущений, будто кто-то разом влил ей в сосуды что-то горячее собственной крови. Разом становиться ужасно душно и жарко, а все открытые участки кожи покрываются потом.  «Идиот. Так торопится, что готов мне мозги поджарить наркотой. Всегда отличался своей нетерпимостью…» Сознание не долго остается относительно ясным и совсем скоро ухает в новую прорву наркотического безумия. Опять. Сконцентрироваться на реальности не выходит совсем и кажется она не слышит собственных мыслей. Перед глазами образы самых смелых кошмаров и это будет пострашнее кинематографа в жанре триллер, уж поверьте.  Она не знает сколько времени вариться в прогрессирующем безумии и сопротивляется любым телодвижениям, лишь бы больше не разбередить многострадальные пальцы этими чертовыми иглами. Но в какой-то момент ей на голову выливают ведро ледяной воды, что разом приводит в чувства и судя по ощущениям на коже у неё сильный жар.   Руденко облегченно вздыхает тихонько хрипя из-за в конец сорванного голоса, ощутив себя наконец-то живой. Тело била сильная дрожь от резкой смены температуры и жгучей боли, но мысли резко прояснились. И первая была самой здравой: выбираться от сюда и побыстрее! — Босс, она кажется не приходит в себя. — оповещает один из помощников Влада, даже не силясь высказывать собственные предположения.  — Принесите антидот. Не хватало, чтобы она здесь сдохла не сказав ничего. — с нескрываемым отвращением командует мужчина и, по звукам, отодвигает стул. За его спиной скрипит дверь, а по коридору удаляются две пары тяжелых шагов. Значит цепные псы ушли и они остались один на один.   «Теперь сыграем по моим правилам.» — Милый, — высохшими губами и не слыша собственный голос выдавливает женщина. — Милый, пожалуйста... Помоги… Хоть кто-нибудь, пожалуйста. Мне нужна помощь...    — Что, что говоришь? — брюнет приближается и с интересом прислушивается к её невнятному, хриплому лепету, — Кажется мозги начали плыть. Твои друзья продолжают активные поиски, но ищут на неправильной высоте, так что надеяться не на что. Ты одна. — Любимый, ты нужен мне. Ну же, хоть кто-то. Пожалуйста, я же знаю, что ты всегда слышишь меня...  — крупные соленые капли потекли по избитым щекам больно пощипывая окровавленные надрывы кожи.  Влад не терпеливо склонился над ней в попытках услышать желаемую информацию и практически поцеловав её лоб.  — Ты кичилась, что знаешь меня. Знаешь каждый мой следующий шаг, но сама наступила на эти грабли. — он смакует каждый её всхлип, наслаждается её страданиями и не умолкая глумиться над её беспомощностью. — Ты не знаешь меня…. — Ещё как знаю. — уверенно сипит она дождавшись подходящего момента.  Проскочив на ноги и зло рыча она с силой выдергивает запястья из оков, что за время пыток разболтались в конец. Схватив растерявшегося мужчину за основание черепа обеими руками и что есть силы вдавила в стол. Удерживая того левой рукой за шею и одним рывком выдергивает иглы из пальцев. Отшвыривает те подальше в сторону и пару раз прикладывает брюнета лицом о столешницу. После тихого хруст костей в комнате повисает тишина.  Оукли рухнул всем телом на столешницу без сознания со сломанным носом. В пальцах наконец-то наступило облегчение, хоть они и болезненно пульсировали. Она торопливо обшарила карманы в красивом костюме и найдя ключи, мобильник, какую-то флэшку всё отложила за надобностью в костюм к голому телу. Превозмогая наркотическую слабость и боль в костях шпионка крепко связала Влада и найдя на лотках обезболивающее вколола щедрую порцию. Но в коридорах послышались шаги и план мести пришлось отложить.  Руденко встала вплотную к дверному проёму вооружившись скальпелем, что только что обнаружила на столике. Как только мужчина появляется в проеме одним точным ударом она хладнокровно перерезает тому горло. Из окровавленного горла брызжет кровь и вылетают последние не членораздельные хрипы. Тело безжизненно подает с глухим хлопком. Второй амбал опасливо выдергивает пистолет и медленно входит в комнату. Но из неоткуда два сильных, одновременно нанесенных удара ломают лучевую и локтевую кости в двух местах под истошный вопль боли. Пистолет вылетает и со звонким грохотом подает на бетонный пол им под ноги. Шпионка воспользовавшись его дезориентацией в одно движение подхватывает пистолет и выпрямляется на расстояние метра от военного с оружием на вытянутой руке. Выстрел. Мужчина не успевает в себя придти, после перелома, когда у него точно посередине осьфрантали появляется пулевое отверстие. Безжизненное тело глухо падает, а глаза так и застывают в ужасе увиденного. Она вернулась к оставленному без её внимания брюнету. И плеснув какой-то спиртосодержащей жидкостью тому в лицо она присела на корточки с пистолетом в больной левой руке и скальпелем в правой.  Влад неохотно приходит в сознание и устало кряхтит шмыгая разбитым носом. Когда взгляд серый глаз останавливается на её глазах что пышут яростью и гневом, а на губах змеиться лукавая улыбка его аж передергивает. На дне глаз мелькает ужас, а тело дергается в попытках выбраться и убежать, но бежать некуда. — Ох, Влад…. — в притворном сочувствии тянет женщина смотря зло и хищно, — Я вижу ты забыл, что меня злить не следует...— она скучающе оглядывает тело перед собой, будто примеряется с чего начать и вернув взгляд зеленых глаз к лицу, режет стальным холодом и безжалостности продолжая свою короткую речь, — В гневе я становлюсь смертельно опасной. Чертовски смертельно опасной. — гортанно рокочет женщина сцеживая каждое слово сквозь зубы.  За спиной где-то в коридоре чуткий слух улавливает чужие легкие шаги. Мармора за считаные секунды оборачивается и вскидывает руку с пистолетом направляя дуло точно в голову неизвестному. Измученный указательный палец так и запирает на курке, когда она видит лицо своих спасителей.  Наташа замирает с поднятыми руками, опасливо вглядывается в разбитое, ожесточенное болью лицо напротив и только когда женская рука устало опускается с пистолетом на пол, уверено перешагивает мертвые тела.  На женской фигурой шпионки появляется мужской силуэт Клинта, что не глядя убирает приготовленную стрелу за спину с большим интересом разглядывая валяющееся тело перед входом, а после пробегается сосредоточенным взглядом по её избитой фигуре. И женщине только остается догадываться на сколько плохо она сейчас выглядит, если чувствует будто по ней катком прошлись.  — Вижу, мы пропустили всё веселье. — нарушает повисшее молчание Наташа заинтересованно осматривая брюнета перед ней. — А это кто? — Старый знакомый. — отмахивается Мармора и одним сильным ударом рукояти пистолета вырубает напуганного мужчину.  — Наверху всё чисто. Уходим. — оповещает мужчина помогая ей встать обхватив за плечи. После хватает мужское тело за шкирку и тащит на выход. — Через три минуты здесь будут агенты ЩИТа. — деловито добавляет Вдова возвращаясь к выходу. — Ты как? — Лучше всех. — сипит она и болезненно жмурится борясь с острой болью в ребрах от каждого вдоха. Отшвыривает окровавленный скальпель куда-то на пол и перехватывает здоровой рукой рукоять пистолета. — Я скучала, — выдавила усталую улыбку русоволосая бросив взгляд на ребят. Только сейчас замечает, что они насквозь промокли, будто купались. Они поднимаются из подвальных помещений как раз к моменту, когда входную дверь каюты? безжалостно выбивают, а комнату заполняют в полной боевой экипировки солдаты с эмблемами ЩИТа на плечах. В нос бьет соленый запах морской воды, она слышит шум воды о борта судна и в голове картина собирается воедино. Когда Романофф выводит её из помещения в глаза бьет дневной свет ослепляя и дезориентирует женщину. Требуется долгая минута, чтобы отвыкшие глаза адаптировались к яркому естественному свету.  Они находятся на палубе всплывшей подводной лодки и теперь стало понятно почему её так долго не могли найти, а главное, почему она сама не смогла обнаружить следов пребывания Влада по добытому адресу. Мягкое покачивание усугубило головокружение вызванное сильным сотрясением, после много часового избиения и наркотического опьянения. Ноги подкосились, перед её глазами все начало снова плыть и женщина покрепче ухватилась за плечо Наташи в поисках дополнительной опоры. — Нужна помощь. — суетится шпионка подзывая кого-то из агентов.  После тело подхватывают с двух сторон и куда-то слаженно несут, ведь она даже не поспевает перебирать ногами, чтобы идти самостоятельно. Осторожно усаживают на что-то мягкое и опускают её руки с крепких мужских плеч. Морская качка куда-то исчезает и когда круговорот происходящего вокруг замедляется она понимает, что находится в квинджете.  Рядом суетится мужчина возясь в медицинской сумке и закатывая ей рукав костюма, секундой раньше кривясь при виде пальцев левого запястья. Аккуратно и безболезненно ставит ей катетер на тыльную сторону правого запястья, закрепляет тот клейкой медицинской лентой, колит что-то в левое запястье, в плечо и дополнительно вводит какой-то препарат в капельницу. Время будто теряет однородность и течет с переменной скорость: то непомерно медленно, то стремительно быстро. Через некоторое время пелена наркотической завесы с сознания спадает окончательно, а обезболивающее подавляет приличную порцию болезненных ощущений в теле и Руденко находит в себе силы в полной мере воспринимать окружающую реальность.  Рядышком сидит Наташа и утомленно, негромко что-то говорит Бартону, что сидел напротив оперевшись руками в широко расставленные колени внимательно слушал поглядывая на неё. А поймав осмысленный взгляд русоволосой легонько кивнул в неё сторону, сигнализируя увлекшейся шпионке.  — Сколько меня не было? — не своим голосом сипит Мармора обращая взгляд к мужчине, не желая лишний раз крутить тяжелой головой.  — Четыре дня. — отвечает русская под боком и женщина чувствует её теплый взгляд щекой.  — Паршиво, — комментирует она и устало прикрывает веки, желая скорее оказаться в кровати и отоспаться. — Когда будем на базе?  — Через четыре часа. — отзывается лучник и откинувшись затылком к обшивке вытягивает ноги в проход.  По обе стороны от них со шпионкой сидят бойцы ЩИТа и тихо переговариваются о своём, а кто-то заинтересованно следит за их незатейливым диалогом или с искренним сочувствием смотрел на Мармору рассматривая изуродованное побоями лицо. Влада и остальных пострадавших, убитых скорее всего везли в другом джете.   — Что я пропустила за время «каникул»? — саркастично сипит женщина многим громче обращаясь ко всем присутствующим. Очень хотелось отвлечься от всего пережитого и послушать чужие рассказы, совсем необязательно о рабочих моментах — всё равно о чем, лишь бы отвлечься и погрузиться мыслями во что-то другое. Агенты разом оживают и приходят в движение, усаживаются удобнее готовясь: кто-то слушать, а кто-то рассказывать в порядке очереди, ведь провести длительное время полета за приятной беседкой многим интереснее. А пообщаться с не без известной шпионкой с позывным «Призрак», тем более…