Призрак Вдовы

Сознание прорывается из небытия, как спасительный кислород к легкие, расправляя их.  Неконтролируемый приступ бурлящего кашля вынуждает обессилено, рефлекторно задрать голову назад и вытолкнуть из груди всю тяжесть наружу. Кто-то бережно переворачивает её тело на бок, одним быстрым уверенным прикосновением обжигая кожу спины. Придерживает горячими ладонями, что греют сквозь сырую ткань платья. В груди всё невыносимо саднит, но кашель не прекращается, пока изо рта вытекает огромное количество жидкости. Как только в груди пропадает физическая, инородная тяжесть она захлебывается сухим надрывистым кашлем. Только сейчас она чувствует как горячие слезы льются из глаз, обжигая бледную с синевой кожу щек.  Фьюри мокрый и переполошенный, как и она, с непередаваемым волнением и растерянностью на лице. Мужчина сидит совсем рядом с головой и теперь внимательно изучает ее широко распахнутые глаза, пока, женщина открывает рот в громком, истеричном дыхании.  Убедившись, что она дышит быстро закидывает ее руку себе на плечо, вынуждая ухватиться за него, и Мармора окончательно выпускает рвущиеся из груди чувства. Прячет лицо в горячем и мокром плече мужчины, прижимается губами к чёрной сырой водолазке в тщетной попытке заглушить рвущийся наружу рыдания, но те всё равно прорывается, доносясь до слуха мужчины тихими всхлипами. В какой-то момент сознание снова падает в бездну небытия и последнее, что она помнит, как Ник крепко прижимая холодное тело к себе поднимает её на руки и куда-то несёт.  Приходит в себя женщина лежа у кого-то на коленях на задних сидения автомобиля. Глаза разлепляет неохотно и встречается с обеспокоенный взглядом женских карих глаз, что внимательно смотрят в её и пытаются прочитать душу.  Тело знобит и треснет, как при сильной лихорадки, что зубы непроизвольно начинают стучать. Даже укрывающий её оледеневшее тело длинный черный плащ не спасает от бьющего всё тело озноба. В попытках, что либо сказать из горла вылетает воздушные сипы, но ничего членораздельного. И вскоре она оставляет попытки выдавить хоть звук. Смотрит прямо и взволнованно в карие глаза Марии, цепляясь ледяными пальцами за горячую женскую кисть. Но довольно быстро её укачивает и Мармора вынуждено засыпает в попытке спрятаться от навязчивой тошноты, снова подкатившей к горлу.  Позже в её крови обнаружат сильнейшие селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Проследить способ попадания данного препарата к ней в организм удастся с большим трудом. Данный препарат будет найден в вентиляционной системе её квартиры в Бруклине.  Фьюри, пришедший через три часа, после ее пробуждения, будет смотреть так тяжело, что женщина в первые минуты будет уверена, что легко ей не отделаться. Ближайшая перспектива — психиатрическое отделение теперь её дом родной. Навсегда, как минимум.  В первый же день ей хотели присудили долгую реабилитацию, отстранение от миссий, как минимум на три года, но при обнаружении причины данного состояния — возбудили дело и проверили абсолютно всё: от крупы в столовой до вентиляции на всех объектах ЩИТа, где и обнаружили пульверизатор с концентрированным раствором из смеси несколький препаратов. С того рокового дня и почти удавшейся попытки покончить жизнь самоубийством, прошло две недели сеансов с психоаналитиками, бесконечного количества тестов и короткий курс препарата, направленного подавить остаточного действие селективных ингибиторов.  Местоположение: засекречено. Штаб-квартира Щ.И.Т.а «Трискелион». Календарный лист сентября уже сменился на октябрь. За окном погода была сварлива и капризна не скупясь на ледяной ветер задувающий под пальто и противный покрапывающий дождь. Мармора сидела на каменных ступенях крылечка кутаясь к легенькую курточку, зажимая в губах тонкую сигарету. Холодный палец безрезультатно щелкал по колесику зажигалки в попытках добыть хотя бы искру, но всё бестолку. Сунув не работающую безделушку она рассерженно начала неразборчиво браниться, вытащив двумя пальцами сигарету из губ.  За спиной слышится звук открывшейся двери, шесть неторопливый шагов и желанный сейчас, как никогда, металлический щелчок зажигалки — дорогой и качественной зажигалки. Неизвестный наклоняется и подносит на уровень лица небольшое пламя, чтобы Руденко могла прикурить сигарету.  Быстро зажав белую трубочку обратно между пухлых губ она сноровисто пару раз втягивается воздух и после выпускает клубок едкого дыма. Благодарно кивает и поднимает глаза на «спасителя», чтобы вслух поблагодарить, но удивленно с хитрой полу улыбкой приподнимает брови рассматривая знакомое лицо директора.  Пирс выглядит, как всегда, непринужденно в костюме тройке с белой рубашкой и стильным однотонным галстуком. Мужчина вежливо улыбается и одним взглядом отмахивается от слов благодарностей. Спускает на пару ступеней ниже и опирается спиной о металлические перила. Сверлит её пытливым, заинтересованным взглядом, а после очередной затяжки наконец обращается: — Агент Руденко, где произошел несчастный случай двух недельной давности? — хитро щурит черные глаза и прожигает взглядом.  — Прошу прощения, я подписала бумаги о неразглашении. Не хочу под трибунал. — легко и спокойно отвечает женщина не ведясь на провокацию. Делает очередную затяжку наполняя легкие дымом и задумчиво вглядывается в линию горизонта. — А Вы что-то другое хотели услышать? — бросив игривый взгляд на возвышающуюся фигуру рядом, женщина безмятежно курила не обращая особого внимания на допрос члена Совета безопасности. — Правду. — Правда очень субъективна, Мистер Пирс. — философски начала рассуждать шпионка легко пожимая плечами, но в попытке быстрее ретироваться отсюда, тушит окурок в паре сантиметров от себя о ступеньку. Поднимается на ноги и метко кидает бычок в урну. С вежливой, чуть неловкой, широкой улыбкой извиняется, — Прошу прощения, мне нужно вернуться. Идет не оборачиваясь чувствуя сверлящий взгляд меж лопаток, но стойко его игнорирует. Как только дверь за спиной закрывает её от пронзительно взгляда хитрых глаз, Мармора отмечает в голове, что при встрече с директором Фьюри нужно будет сообщить о повышенном интересе Александра к событиям того злополучного дня. Не торопливо плывет по коридорам в сторону столовой на общих обед. Настроение было ни к черту с самого утра, как только она глаза открыла. Марморе до сих пор снились кошмары с событиями того, почти удавшегося утопления. Того медленного погружения на дно океана, где она будто, снова была заперта в собственном теле и тонула раз за разом. Сознание обессилено металось в оболочке не подвластного ей тела, опять. Некогда кошмар наяву повторялся и забирал спокойствие по ночам, возвращая её на сорок лет назад во времени.  Отогнав воспоминания о кошмарах этой ночи коротким мотком головы, женщина поспешила к лифту.  

***

Атланта, США. Как говорила Коко Шанель, если у женщины есть маленькое черное платье, она сможет выглядеть уместно при любых обстоятельствах и в любом месте. И не обманула.  Мармора была, как никогда, уместна во всей сложившейся ситуации. Маленькое черное платье сильно задралось до самых ягодиц, капроновые колготки все были изорваны и в стрелках, после короткой, но ожесточенной потасовки. Глубокий порез на плече до сих пор кровоточил и открывался от любого резкого движения, что доставляло мало приятных ощущений. Черные лаковые каблуки валялись где-то у входа за ненадобностью сейчас.  Она восседала на брыкающемся, ничего не понимающем мужчине, крепко сжимая пальцы на его толстой шее. Второй рукой быстро достала шприц из бюстгальтера с препаратом наркотического спектра. Сдернув зубами колпачка и выплюнув его она ловко вколола содержимое в сонную артерию с права над большим пальцем. Через полторы минуты в неокортексе, а именно в дорсолатеральной префронтальной коре перестанет проходить анализ между ложью и правдой. А если не умничать и проще говоря — фильтр всего произносимого отключится и человек на время действия наркотика не сможет врать, даже если очень захочет. Были также и побочные эффекты такие, как: агрессия, резкое снижение веса (что не повредит мужичку), апатия и ещё целый список, но это не очень волновало Мармору. Ей был важен результат, информация.  Тела под ней постепенно расслабилось, больше не проявляя сопротивления. Морщины на полном лице разгладились, а мимика потекла, пропадая совсем. На лбу выступил холодный пот и обильная слезоточивость. Типичное лицо «овоща» — значит подействовало.  — Итак, перейдем прямо к делу. — деловито произнесла женщина, поднявшись с размякшего мужского тела. — Расскажи мне про своего дружка, Мартина Кимберли. Я внимательно слушаю…

***

Местоположение: засекречено. Штаб-квартира Щ.И.Т.а «Шалаш на дереве». — Директор, разрешите войти? — заглянув в кабинет Ника шпионка ведёт себя на удивление очень сдержанно и вежливо. Она и раньше не хамила, проявляла уважение к старшим по званию, соблюдала субординацию, но в этот раз вся присущая ей наглость исчезла.  — Проходи. — он кивает, увлеченно перелистывая содержимое неизвестной папки. — Я с докладом по делу Чарльза Боун. — в пару быстрых широких шагов она остановилась перед рабочим столом начальства и заведя руки за спину начала доклад. — Надежный источник сообщил, что Мартин Кимберли был выпускником Уэст-пойнта. Служил в войсках особого назначения, также был консультантом Пентагона. Сейчас находится где-то под покровительством АНБ. Прекрасная боевая подготовка, специалист в боевых искусствах. Безупречная внешность альфа-самца. Слабости…как обычно. — говорила Мармора как всегда спокойно и перманентно безразлично, будто её не волновало ничего из сказанного или происходящего вокруг. Закончив короткий доклад она протянула директору тоненькую папочку с несколькими листами, где всё ранее сказанное было изложено в письменном виде и несколькими фотография таинственного Мартина. — Отлично. — подняв серьезный взгляд карего глаза к протянутой папке, мужчина забрал её и отложил рядом на стол. — Хорошая работа, Руденко. Можешь быть свободна. — внимательно осмотрев женское лицо Ник едва заметно нахмурился, но больше ничего не сказал.  Мармора перехватив хмурых взгляд начальства смотрела прямо и с неизменно безмятежным спокойствием. Подравнялась и отдав честь, развернулась на пятках и поспешила покинуть кабинет. Бровь ужасно опухла и болела, а правый глаз практически заплыл. Чарльз уж очень яро сопротивлялся и с размаху врезал шпионке по лицу. Попал в правую бровь и разбил, оставив не маленькое рассечение в полтора сантиметра. Через сутки отек сойдет, гематома рассосется, а разрыв затянется, даже шрама не останется. Сейчас ей требовался только свежий лед, укол обезболивающего и поспать.  Конспективная квартира ЩИТа,  Бруклин. В новой квартире планировка не сильно отличалась от прежней, только ванная комната находилась теперь справа, а не слева. Зал теперь был соединен с кухней, а дверь в спальную комнату выходила в коридор к прихожей. Данная планировка больше нравилась женщине по своей функциональности и возможному потенциалу. Под потенциалом она имела ввиду, открывшиеся возможности, а именно: изоляция спальной комнаты от гостиной , а значит возможность полного уединения; смежность кухни и зала позволяла быстро подавать блюда на стол во время дружественных встреч по праздникам; ванная комната находилась рядом со спальной и теперь не придётся после горячей ванны идти через всю квартиру, чтобы залезть под теплое одеяло. В общем, сплошные плюсы.  Сняв с плеч теплое длинное пальто и повесил то на плечики женщина устало стянула шарф с шеи. Стянула кожаные высокие сапоги на невысоком каблуке и аккуратно поставив пару на место, прошла сразу на кухню. Помыла руки, налила стакан воды и залпом выпила. Прошла в зал и подойдя к невысокому столику с проводным телефоном нажала на кнопку прослушивания автоответчика.  «Леночка, здравствуй дорогая. Это тетя Света. Приглашаю тебя сегодня в гости на чай. Хочу познакомиться тебя со своим сыном Дмитрием. Жду тебя в шесть часов.» Оставленное сообщение от новой соседки двумя этажами ниже заставило мягко, чуть снисходительно ухмыльнуться уголком губ. Милая пожилая женщина всегда здоровалась с ней, а в день переезда тепло приняла новую жительницу. Ужасно любила поболтать, но говорила коротко и емко, что не обременяло Мармору, как слушателя в минуты коротких встреч на лестничной площадке. Даму звали Светлана Уиттман — англичанка до мозга костей, родилась в Лондоне. В двадцать девять переехала в Соединённые Штаты Америки ради мужа — Чарльз Уиттмана американца с британскими корнями. Мужчина умер пять лет назад от инфаркта, оставив женщине хорошую квартиру в Бостоне, собаку и все денежные сбережения в банках — истинный джентельмен. Сама женщина с первого взгляда прониклась симпатией к Марморе, что по новым документам звали Еленой Майер. Быть может пожилую даму зацепила её безусловная вежливость и доброта, ведь в новом амплуа была возможность проявлять и другие свои черты, что-то кроме животной жестокости, хладнокровия и непоколебимого упрямства. Можно было побыть обычным человеком, хотя бы редкие пару минут беседуя с милой женщиной у дверей её квартиры.  Только что на свободный вечер, что она планировала провести за чтением классической литературы появились планы. До назначенных шести вечера оставалось около трёх часов. Времени хватало, чтобы пообедать и поспать часик. Часа ей вполне хватит на освежающий душ и сборы, ведь она уже знала, что наденет на чаепитие. 

***

Душевное чаепитие так и не состоялось по причине срочного вызова Дмитрия по работе в полицейский участок. Марго тут же отправила Мармору отдыхать извинившись, но с теплой улыбкой приняв от неё приглашение на утреннюю прогулку в семь часов.  В свободный и вроде свободный вечер женщина решила уделить время себе, а не очередному делу.  Она собираясь потратить остаток дня на всевозможные спа-процедуры. Может быть если с головы до ног обмазаться чем-нибудь вкусно пахнущим и погрузиться в чтение Булгакова, ее хоть немного отпустит. И ей даже удается по-настоящему расслабиться. Она наносит на волосы какую-то уходовую маску, набирает полную ванну воды с воздушной пеной, находит в закромах бутылку красного и таки действительно подготавливается рядом книгу, чтобы чуть позже приняться за чтение. Откидывается на бортик опускаясь затылком на подложенное полотенце и старается расслабить каждую мышцу, чувствую как тело нагревается от горячей воды. Стало так приятно и спокойно, она сама не заметила как, почти моментально, её сморило сном. Снова это удушье медленно обвивающее шею со времен стягивая кольца собственных щупалец. Грудь стискивает уже знакомое онемение от недостатка кислорода в легких, а в затянутом морском сна сознании всплывают ужасающие воспоминания. Перед глазами снова синеющая толща воды над головой метры жидкости, а сознание заперто в клетку обездвижинного тела. Мысли путаются в приступе паники, после череды четных попыток пошевелить рукой или ногой, да хотя бы пальцем. А её тело проваливается всё глубже и глубже, что постепенно проникающий свет на глубину воды затухает. Хочется кричать, плакать, биться в истерике, грести руками в попытках подняться на поверхность и вздохнуть спасительного воздуха, но тело будто обездвижено, мертвым грузом погружается в удушающую глубину…  Женщина истерично кричит срывая голос, плачет в захлеб моля о помощи захлебываясь водой, бьется в четных попытках выбраться из власти настигшего кошмара. Но её никто не может спасти. Она всегда была сама по себе. Она — одиночка. И ей никто не поможет. В этом мире нет для неё места. Она в нём лишняя.  Кошмар повторялся снова и снова. Казалось, что вот-вот и она проснётся, но всё повторялось вновь. Она медленно тонула, уходила под воду с каждым разом всё глубже и глубже… И казалось нет конца этому аду наяву. Мармора старалась следить за количеством повторений сновидения, но после пятнадцати окончательно сбилась и потеряла счёт. Она не знала сколько времени провела в этом прогрессирующем безумии ночного кошмара и уже очень сильно пожалела, что поддалась чарам Морфея и уснула в ванной. Женщина уже не могла отличить настоящие ощущения от придуманных подсознанием. В один момент в голове промелькнула мысль, что она может тонуть наяву в ванне. И только от одной мысли, ей стало по-настоящему страшно. Леденящий ужас прошелся по всему телу, отдавая противным покалыванием в кончиках пальцев. В который раз, когда сюжет вновь повторялся, она боялась не проснуться, ведь может сейчас тонуть в ванне в пустой квартире….  Неожиданно нечто горячие крепко хватает её за плечи и вытягивает из всего безумия, спасая истерзанное сознание от боли, страха, бессилия и захватившей душу обреченности — от этой изощренной пытки. Дыхание сбилось к чертям собачим, она словно рыба на суше открывала и закрывала губы жадно заглатывая воздух. Некто с карими глазами внимательно изучает ее мокрое лицо, а в его собственных читается смятение и страх. Паника и ужас давно охватившие её сознание уверенно держали в своих тисках её сердце. Большими от пережитого ужаса глазами вглядывается в лицо напротив, хватается за первое попавшееся на мужчине, как за спасательный круг, не отдавая себе отчет конечность это или одежда, женщина хваталась за жизнь. Она не сдерживает истеричных рыданий, что накрывают с головой, перебивая поступающий кислород.  Спаситель порывисто подтягивая к себе ближе и, не боясь намочить одежду от мокрого и обнаженного тела, прячет её в кольце крепких рук. Настойчиво жмет дрожащее тело ближе к груди и крепче стискивает в объятиях в попытке унять чужую панику. Мармора даже сказать ничего не может — эмоции хлещут через край. Хочется обхватить широкую фигуру в судорожных объятиях, но руки только обессилено цепляются за одежду. А с языка рвутся сумбурные, путаные благодарности, но Руденко только всхлипывает пытаясь совладать с эмоциями, лишь сильнее вжимаясь щекой в твердую грудь. Крупно дрожит, как от холода, с трудом понимая, что именно с ней происходит и как с этим бороться. Она далеко не сразу замечает, как её тело начинает покачивать из стороны в сторону, будто укачивают, тем самым пытаясь помочь успокоиться. Она не знает сколько времени провела в кошмарном сне, не знает сколько времени провела в крепких объятиях, но в какой-то момент слезы перестают течь из глаз, сердцебиение замедляется возвращаясь в норму, страх, отчаяние отступают и дыхание окончательно успокаивается.  Мармора устало отстраняется от крепкого плеча. Заглядывает в участливое лицо мужчины и долго смотрит обессиленным, потухшим взглядом заплаканных красных глаз. Вяло подбирает конечности и оперевшись о бортик ванны тяжело поднимается на ноги. И плевать, что она полностью обнажена. Неловко шатается на подкашивающихся ногах и ловит равновесие. Делает короткий пробный шаг и поскальзывается, не рассчитав собственные силы. Пытается ухватиться за кафельные стены, но руки предательски скользят.  От падения спасает крепкая хватка в районе ребер. Ровно поставив женщину на ноги и убедившись, что она стоит твердо ненадолго отпускает. Под внимательный взгляд зелёных глаз мужчина расправляет большое подготовленное заранее махровое полотенце и заворачивает её в него, набросив на плечи. В одно плавное движение вытаскивает её из воды и ставит рядом на прохладную плитку. В следующее мгновение наклоняется и, подхватив Мармору под колени и спину, берет на руки. Выносит из ванной комнаты, проходит в спальную комнату. Молча опускает на кровать и выходит. Женщина вяло поднимается на ноги и подходит к шкафу. Безразлично вытягивает с полок белую футболку и пижамные длинные штаны. Выпутавшись из огромного полотенца тяжело опускается на кровать и медленно натягивает сначала свободную футболку, а после возиться, кажется вечность, с серыми трениками, а не пижамными штанами. Справившись с задачей «натянуть одежду» обессилено валиться на кровать и устало прикрывает глаза, но тут же панически открывает — сон пропадает моментально. После пережитого спать, даже не смотря на дикую усталость, совершенно не хочется. Заставляет себя подняться кровати и плетется на поиски мужчины, решив начать с кухни.  Мужчина стоит спиной к двери у открытого окна и курит хорошую сигару. Задумчиво высматривает куда-то вдаль, совсем далеко, куда-то в космос за пределы земной орбиты… Мышцы плавно перекатываются под белоснежной влажной футболкой, когда рука тянется к сигаре в губах. Рядом на спинке стула, около батарее, висит черная промокшая водолазка. Когда она проходит в кухню устало шаркая босыми ногами, он оборачивается через плечо и смотрит прямым утомленным взглядом, оглядывая женское лицо безучастным взглядом.   — Почему ты здесь? — тихо спрашивает женщина, что выглядела через чур бледной и обессиленной, будто дементор всю радость высосал.  — Ты пять часов была недоступна. Ситуация разрешилась удачно, но твой рабочий всё ещё был недоступен. Приехал ругаться, а у тебя дверь незаперта, ты в ванной с головой под водой пузыри пускаешь — странная ситуация. Быстрее вытащил. — баритон звучал спокойно и обыденно, бархатно. Отстраненной с толикой беспокойства взглянул в глаза и вкрадчиво спросил,  — И часто у тебя такое? — Генри, пожалуйста…— с явным раздражением шепчет женщина прикрывая глаза.  — Тебе необходимо обратиться к специалисту. — настойчиво продолжает мужчина туша окурок о подготовленное блюдце для пепла. Смотрит серьезно, пристально, изучает ее тусклое, осунувшееся, бледное лицо в конце осуждающе покачивая головой. Выдыхает и добродушно спрашивает, — Тебе что-нибудь приготовить?  Мармора только коротко кивает и молча взглядом буравя невозмутимый профиль, что в это мгновение тщательно изучал ее кухонный гарнитур. Отстраненно изучает разворот мужских плеч, прямую широкую спину. Сосредотачивается на каждом движении, пытаясь занять мысли этим. Хватается за возможность полюбоваться физической формой мужчины, как за единственную возможность спастись от все ещё пугающих сознание мыслей и образов.  — Как ты узнал адрес? — тихо спрашивает шпионка подперев ладошкой подбородок. Смотрит внимательно, но тело останется полностью расслабленным. — Хилл сама дала мне адрес и отправила проверить. — мужчина чуть оборачивается через плечо и внимательно наблюдает за её эмоциями. Руденко только тянет губы в легкой, почти прозрачной улыбке и с интересом наблюдает за процессом приготовления — это, как кулинарное шоу по телевизору в утренней передаче, но с поправкой на умопомрачительный аромат будущего блюда и домашний кухонный гарнитур.  — Не хочешь остаться и посмотреть что-нибудь? — она разглядывает неуверенно глядящего на нее мужчину, заглядывает в карие глаза с золотой полоской в левом, что в теплом свете ламп кажется янтарной. Окружающая её сейчас обстановка постепенно успокаивает накаленную нервную систему и острая тревога отпускает, позволяя насладиться приятной, теплой компанией «спасителя».  Ночь проходит в спокойной и размеренной обстановке за просмотром какого-то фильма и наигранно бурными обсуждениями касательно бредового сюжета. Под утро Мармора добровольно и по собственной инициативе едет вместе с Генри на базу ЩИТа, так и не сумев заснуть — каждый раз, перед глазами вставала картина: синяя толща воды над головой, а сознание накрывали недавно пережитые страх и ужас холодящие душу.  Местоположение: засекречено. Штаб-квартира Щ.И.Т.а «Медицинский центр». Прибыв в компании друга и коллеги в «Медицинский центр» женщина поспешила разыскать психоаналитика и просто хорошего специалиста в своей области Доминика Рэйнса. Мужчина был уже далеко не молод и имел проседь по всей голове в густых, когда-то смолистых волосах, особенно побелели виски и хмурые брови, но синие и ясные, как ночное небо, глаза остались прежними. Светились безусловной добротой и мудростью. Ей сейчас было необходимо договориться о личной беседе и желательно сейчас. Нервы только-только успокоились, но она знала это состояние — когда всё чувствуешь особенно остро, каждый вскрик и шорох, буквально каждый вдох, когда становишься оголенным нервом. Она на грани срыва.  И всё на удивление складывается, как нельзя лучше: мужчина оказывается на рабочем месте и свободен на ближайшие пять часов, к тому же, соглашается потратить пару часов своего отдыха на внеплановую консультацию с ней. Как только дверь в кабинет закрывается с женщины слетают все маски, мгновенно. Нервозность, что была профессионально скрыта под напускным спокойствием, сразу показывается себя, как и легкий мандраж рук. Брови болезненно сходятся у переносице, ярко сигнализируя о испытываемой тревоге, страхе и пережитом ужасе. Когда Руденко опускается на мягкий, комфортный диван тело само себя выдает с потрохами — носок сапога начинает подрагивать, спина чуть сутулится, а губы бесконечно сохнут и дергаются. А когда синие глаза встречаются с зелеными, мужчина сочувствующие хмурится впервые видя на дне красивых глаз столько боли и отчаяния разом.  Мармора начинает разговор первой и говорит без остановки минут сорок развернуто во всех подробностях рассказывая каждый кошмар, каждую эмоцию, что смогла запомнить и сохранить в памяти. В концу «исповеди» горло дерет, а голос окончательно сипнет становясь из встревоженно бархатного, надрывным и хриплым.  Доминик плавно и спокойно поднимается на ноги, сохраняя на лице прежнюю участливость, и наливает еле теплой воды в стакан. Постоянно возвращает внимательный взгляд к её лицу и заглядывает в глаза. Мягко садится обратно в кресло напротив и ставит перед ней стаканчик с водой не торопясь перебивать, протянув стакан напрямую. Как только женщина заканчивает мысль торопливо тянется к сосуду с жидкость и жадно, но намного спокойнее, выпивает залпом.   Следующие два часа проходят многим спокойнее за размеренным диалогом и обсуждением каждого кошмара: от подробного разбора самоощущения во время того, когда она тонула и до инцидента накануне этой встречи. Доктор Рэйнс выписывает препараты длительного применения и разовые для возможности выспаться после окончания сеанса без риска снова впасть в плен напуганного подсознания. Отправляет Руденко в палату под суточное наблюдение и назначает следующую консультацию через сутки, также выписывает больничный отпуск на неопределенный период до момента полного восстановления.  По словам врача ей предстоял долгий реабилитационный период на курсе антидепрессантов и ещё некотором количестве препаратов для улучшения сна направленные на снижение реакций на сильные возбудители из вне. Разумеется, от миссий на время приема препаратов она будет отстранена.