Призрак Вдовы

«— Остался только забор… Я сделаю это, я…ААААХ! — всё тело пронзает ситный  электрический заряд, что берет начало между лопаток. Сводит каждую мышцу в болезненном спазме, конечности отказываются подчиняться разуму, — Но…побег! Ты же обещала! — непонимающе с надрывом кричит юная девчушка с перемотанным запястьем, предплечьями, ногой, — на всём теле там и тут были наложены бинты, из под повязок выглядывали сине-фиолетовые гематомы.  Буквально вчера, она не смогла даже блок поставить не то, чтобы дать сдачи и была сильно побита. — Я лгала тебе. Никогда не верь красоткам. Они лгут. — мягко и с безразличным холодом произносит женский спокойный голос, а на губах сверкает злорадствующая улыбка. Загадочная женщина представившаяся ей Аморой — чаровницей. От неё исходило странное магическое свечение, а одежды из летящих шелковых тканей зелёного цвета сидели идеально на точенной, словно, созданной величайшими скульпторами фигуре. «Ей просто было весело.» — проносится в мыслях скованной на рукам и ногам неясными силами девчушки, а в груди селится разъедающее чувство обиды и досады. Хочется кричать и бить, драться в конце концов, но силы неожиданно уходят из тела.  Вдруг, необъяснимая бурлящая сила наполняющая каждую мышцу, после нежного прикосновения женской ладони к её лбу, разом исчезает. Будто, рассеивается в воздухе. Она снова ощутила разбивающее состояние накатившей слабости и дезориентации, как вчера, после пятиминутного методичного избиения дзё. Веки тяжелеют и сознание утягивает в морок принудительного сна.» Местоположение: засекречено. Штаб-квартира Щ.И.Т.а «Медицинский центр». Сознание резко выплывает со дна глубокого сна. Тревожного и беспокойного сна, проведенного в воспоминаниях из далекой юности. То тревожное и страшное время неопределенности собственной роли в мире осталось позади. Настало время не менее страшное, но с мнимой иллюзией  стабильности и свободы выбора.  Приподнявшись с мятой постели на одних локтях перед глазами была уже знакомая светлая больничная палата. Светлые занавески на окне трепыхающиеся от дуновения ветерка из приоткрытой форточки, темные плотные шторы у стен.  Кроме специализированной кровати в комнате стояли два стула, тумбочка и платьевой шкаф — стандартный набор.  Шёл третий день её нахождения в больничной палате, после нападения Разрушителя на Пуэнте Антигуа и знакомства с представителями другой расы, мира. Ходить было невозможно, колени перманентно находились под углом в сорок пять градусов. Предплечья обеих рук, вместе с ребрами ладоней были, также покрыты слоем лечебных мазей и белоснежных бинтов. Самостоятельно передвигаться было крайне проблематично — при любом движении руки сковывает неприятными ощущениями, новую совсем тоненькую кожицу болезненно тянет, надрывая.  По словам лечащего врача, кажется по фамилии Ванс, через неделю можно будет уже снять бинты, а через две и следов не останется, с её-то регенерацией.  Такие прогнозы радовали, если учесть то, что скрывалось под плотной тканью костюма, когда врачи разрезали плотно прилегающие, почти приросшие штанины. Костюм тут же пришёл в негодность, будучи располосованным острием парой хирургических ножниц в умелых руках. После удаления присохшей ткани костюма вместе с частью омертвевшей кожи с коленей на костях осталось практически голые сухожилия и подпекшееся мясо мышц. Картина не из приятных.  Ожоги под свежими бинтами выглядят уж очень непрезентабельно, но не так страшно, как было на второй день лечения, сразу после пробуждения. Боль почти не трогает ее — в крови плавала приличная доза анальгетиков наркотического спектра. Мышцы быстро нарастали вместе со свежей тоненькой кожей на коленях, руки же пострадали гораздо меньше — через три-четыре дня можно будет уже снять бинты.  Первые сутки она просто рассматривала белый потолок с блаженством осознавая, что тянущая боль не беспокоит, а сознание приятно плывет, не подпуская к себе безрадостные, тоскливые мысли. Сейчас мысли заняты размышления обо всём произошедшем накануне: скандинавские боги, знакомство с представителями другого вида и мира, оружие совершенного другого уровня, что броня Старка казалась дешевой безделушкой. В голове шумел рой вопросов. Вернутся ли ещё раз гости? Хотелось бы верить, что только с мирными намерениями. Тот робот наглядно дал понять, что уровень их защиты оставляет желать лучшего. Она оторвала ему голову, а он тут же восстановился. По добытой информации, отдел вооружения и экипировки уже работает над новыми мерами защиты в экипировки агентов. Конечно, этого может быть недостаточно, но стало наглядным уроком. И неким ориентиром для разработчиков.  Помимо десяти дней отдыха, рассчитанных на время выздоровления и реабилитации, Мармара получила распоряжение от начальства временно отойти от дел и набраться сил, что было крайне странно. Конечно перечить она не собирается, но выяснить подробности обязана.  Тем более у неё есть одно незаконченное дело.  В кратчайшие сроки необходимо было узнать, кто вставляет ей палки в колеса и желает подорвать её размеренную жизнь.  Нежданный гость точно был из мрачного, покрытого периной тайн и загадок прошлого. Такой вывод женщина сделала, после того как прочла копию своего письма, давным-давно похороненного в лесах России. Оно пришло в почтовый ящик на адрес одной из её конспиративных квартир в Хьюстоне ещё перед Новым годом, когда она вернулась туда за подарком ново-обретенного друга. Помнит как сейчас, взгляд зацепился за немного помятый конверт с одной печатью и парой затертых, коллекционных ещё с советских времен марок. Как руки задрожали после пары строк, а в памяти всплыли мучительно болезненные воспоминания, дыхание перехватило, сердце остро кольнуло.  От ксерокопированный в черно-белом цвете совсем ветхий, обломанный по краям листок, хрупкий от времени бумаги, хранил в себе аккуратный почерк женщины, что стала для неё когда-то мамой. Хранил и потемневшие пару соленых капель внизу листа, и роковые строки в корне поменявшие её судьбу: «Родная моя, не найти слов, чтобы утешить нашу семью. Не стало нашего Саши, бойца-танкиста, бойца за счастье и свободу нашей прекрасной Родины. Наше горе слилось с горем всей нашей страны, нашего народа...  Прекрасная была жизнь у вас и у Саши. Короткая, но благородная.  Я думала, после этой войны соберемся все вместе и уже никогда больше не расстанемся, и вот одного из нас уже не будет. Когда кончится война, обязательно вместе отыщем могилу моего сына.  Будь мужественна, моя родная, моя любимая доченька. Приходил сослуживец рассказал, что он до последнего просил передать невесте, что любит тебя сердечно и просит прощенья. Пусть это послужит тебе утешением. (08.09.1942)» На другой конспиративной квартире в Вирджинии, она обнаружила третье послание (или напоминание). Также в почтовом ящике лежал конверт с одной печатью и парой, уже других, марок советских времен, а внутри лежала маленькая плоская картонная коробочка. Внутри лежала мертвая Черная Вдова. Знак был крайне не двусмысленным.  Человек доставший этот лист и отправивший эту самку самого ядовитого паука, зарылся слишком глубоко. Тем самым, выкопал себе очень глубокую могилу.

***

Десять дней спустя. Нью-Йорк, США. Ночной город пахнет медленно остывающим асфальтом, выхлопными газами и неискоренимой, сводящей с ума спешкой, в которой каждый день варятся его жители. Женщина неспешно прогуливается по улицам под желтым светом фонарей.         Был вечер пятницы. Вчера она только получила свободу от больничной койки, повязок и отмашку от лечащего врача на реабилитацию. В тот же день директор отдал распоряжение о её переводе в Бруклин.  Подобные обстоятельства были привычным делом за исключением одного но — одна птичка на щебетала, что Ник убедил Мировой Совет Безопасности в критической необходимости создания сверхлюдей на службе у правительства, в результате чего было сделано огромные финансовые вливания в проект "Суперсолдат". Также была организованно исследовательская операция на северный полюс. Фьюри что-то целенаправленно искал, но все протоколы были строго засекречены, да и не до них сейчас было. Времени у неё было в обрез на найти, поймать, уничтожить.  Проходя мимо одной из глухих, темных  переулков меж домов, Мармара намеренно засмотрелась на щенка в десятках метров впереди, радостно прыгающего на прохожих и не обращающего внимание на смущенную таким поведением хозяйку. Улыбнулась, незаметно осмотрев людей вокруг, используя зеркальные отражения. Заметив неизвестного в тени, что уверено шел на неё, приготовилась нанести удар. И не сдерживаясь отсыпала щедрый удар незнакомцу, когда за руку резко дернули влево. Удар локтем назад, чуть выше собственного затылка, точно в переносицу удерживающему. Но даже будучи дезориентированным противник крепко сжал пальце на левом запястье. Ее снова дернули на себя и встряхнули, больно заломили руку за спину, протащили вперед и впечатали в стену. Зашипели, когда пяткой сапога она со всей дури пнула назад, целясь под колено. Ее отпустили, позволяя развернуться, и, когда она уже занесла руку, метя незнакомцу в укрытую кепкой голову, до боли в сердце знакомые янтарные глаза заставили замереть и опустить кулак. — Ну привет, дорогая, — губы в обрамлении чуть более запущенной щетины изогнулись в знакомой ухмылке, и в будто светящихся, почти золотых глазах полыхнули лукавые искры. — Соскучилась?

***

Неделю спустя. Местоположение неизвестно. В одном из многочисленных карманов костюма зазвонил звонкой трелью давно забытый мобильник, оповещая о входящем звонке, тем самым прервав разговор.  Вся в свежей крови, чужой и собственной, в которой будто искупалась, с холодным и злым взглядом на грани с бесчувственным, чуть запыхавшаяся она в полный рост возвышалась над избитым телом.  Некогда харизматичное лицо местами сильно опухло от гематом, глазные яблоки были кроваво красными, а из уголков глаз текла тонкими струйками кровь. Из носа недавно обильно шла кровь и только минутой назад перестала.  Женщина не сводя прямого, пригвождающего к полу взгляда, тянется свободной рукой за спину и ловко выуживает липкими пальцами девайс. Прочитав номер входящего принимает вызов и подносит в уху. — Ты нам нужна. — на том конце звучал знакомый странно оптимистичный голос Колсона, что всегда предпочитал сдержанность в эмоциях. — Я занята. — коротко и отстраненно отвечает она, показывая свою крайнюю не заинтересованность в дальнейшем разговоре.  — Где ты? За тобой пришлют вертолет. — настойчиво спрашивает мужчина, по звукам в динамике, отходит в более тихое пространство. — Пробей моё последнее месторасположения. Через три часа буду.— сухо и быстро проговорила шпионка. Не дожидаясь ответа сбросила вызов. Она знала, что вопросов от коллеги не последует. Некогда темно-русые волосы, что на солнце будто светились, сейчас были испачканы кровью и обвисли засохшими сосульками. Зеленые глаза потемнели, почти до черноты, напоминая глаза хищника на охоте. Но страшнее всего в представшем образе было то, что она весело заулыбалась во все тридцать два и насмешливым взглядом смерила оппонента, всё ещё держа того на мушке.  Всё это время в левой руке уверенно лежал пистолет. Дуло было направлено точно в голову оппонента. — Что, находишь это забавным? — хрипит басом тот крепко приживая обеими ладонями разрез на животе, пытаясь остановить обильное кровотечение.   — Да. Ты ведь меня чертовски разозлил. Верно? А я смеюсь в свое удовольствие…— с нескрываемой насмешкой на лице и наигранно хмурыми бровями она склоняет голову к плечу, смотря на жалкого мужчину сверху вниз. — Ты ведь этого хочешь. — избитый брюнет сильнее складывается по полам от нового спазма в вспоротом брюхе, усиленно подстёгивая её нажать на курок. — Покончи с этим. И быстро. — Я достаточно умна, чтобы заметить твои лекарства, когда ты швырнул меня в тот стеллаж, — через чур спокойно, даже пренебрежительно подмечает Мармара, легким кивком головы указывая на сломанный шкаф и разбросанные бутыльки во круг, со множеством названий, — Ты умираешь.  Последнее она ядовито выплевывает и сверлит окровавленное лицо гневным взглядом, сдерживаясь из последних сил, чтобы не пристрелить придурка. Он только этого и ждет. На протяжении нескольких месяцев выводил её из себя письмами и угрозами, устроил правдоподобное покушение три дня назад, послал киллеров — делал всё, чтобы старая знакомая пришла и убила его. — Боже, да ты чертов слабак, Григорий. Ты стоишь на коленях и проиграл этот бой. — Безразлично вздернув брови констатирует факт и пренебрежительно ведет пистолетом.  Воспользовавшись тем, что шпионка в победном триумфе, как ему показалось, потеряла бдительность, хватает левое тонкое запястье с оружием и резко дергает на себя. Мармара не теряется и ребром свободной ладони перебивает брюнету дыхание, точным и сильным ударом по горлу. Когда стальная хватка на запястье слабнет, она тут же вырывает руку вместе с пистолетом  и с наскока ботинком впечатывает того лицом в пол. Её совершенно не заботит целостность лица после удара, лишь бы страдал и не переродился. Клокочущая ненависть диктует размозжить лицо в кровавое месиво, чтобы он захлебнулся в собственной крови. Но здравый смысл кричит, лишить амбала подобной милости и оставить загибаться в собственной ничтожности. Легко перепрыгнув валяющегося на полу в луже собственной крови мужчину, состоящего кажется только из груды мышц, шпионка не оборачиваясь пренебрежительно и равнодушно бросает через плечо: — Не сдавайся, Григорий. Поживи чутка.  В комнате на прощанье звучат лишь глухие, практически бесшумные шаги и тихие болезненные стоны в перемешку с хлюпаньем крови на полу от чужих движений.  Через три часа. Недалеко от леса Доброцки, Словакия.  В небольшом лесочке на несколько десятков миль ни души. Звенящая тишина вокруг успокаивает в своих безмятежных объятьях. Мысли в голове под давлением окружающего умиротворения перестают метаться, приходя в негласный порядок. Но душа всё ещё болит, а за грудиной в районе сердца давит и время от времени щемит. Вскрытая душевная рана снова кровоточит и ноет, грозясь опять разорвать сердце на куски. Как тогда в особенно ясную ночь, когда звезды и месяц светили по особенному ярко, а природа спала особенно крепко. Мармара с силой втягивает воздух и медленно, до онемения в легких тяжело выдыхает. И снова: глубокий вдох и глубокий выдох. И снова, и снова, и снова…. Через шесть минут цикличного повторения дыхательного упражнения грудную клетку постепенно, будто нехотя, сковывающая душевная боль отпускает. Дыхание нормализуется и приходит в норму.  Мармара идёт не спеша, сохраняя постоянный темп и скорость. Всё тело болезненно ноет и чешется от запекшейся крови на коже, стягивая и вызывая раздражение. Шмыгает разбитым носом, что не удосужилась даже пластырем заклеить и намеренно сосредотачивает внимание на окружающем её пейзаже, стараясь забыть про сильный зуд, настойчиво ноющие ребра и  отдающее тупой болью при каждом шаге бедро.  Когда в кармане незатейливым рингтоном жужжит мобильный, Руденко моментально тянется в карман и отвечает на звонок. — Ты где? — вместо приветствий и каких бы то ни было объяснений, спрашивает Фил с проскользнувшим беспокойством в серьезном и спокойном голосе.   — Десять метров от вас. — устало бормочет она внимательно всматриваясь в силуэт джета за редким леском впереди и парой двигающихся человеческих фигур. — Вижу. — мужчина вдалеке быстро прошёл вдоль деревьев, внимательно вглядываясь в её сторону и завидев знакомый женский силуэт на секунду удивился, быстро вернул маску невозмутимости и хмуро ответил, но от дальнейших комментариев воздержался.  — Не смотри на меня как на побитую собаку. Я в порядке. — поравнявшись с коллегой плечами глухо бросает женщина и поднимается по трапу на борт.  У Колсона в голове при первом же взгляде на подругу с ног до головы облитую кровью  возникла череда вопросов, но мужчина решил не допытывать утопленную женщину.  Фьюри дал несколько дней выходных, чтобы та набралась сил после травмы и достаточно напряженного месяца в бегах от Росса. Агент же вернулась неизвестно откуда, перемазанная в крови и ещё чем-то дурнопахнущем, пребывая в крайне утомленном состоянии. Пилоты молча проводили её, хотя игнорировать подобное они не могли. Когда Фил вошел в салон, женщина даже не переодевшись лежала вытянув ноги на сиденьях устало прикрыв глаза.  На секунду он задумался, не её ли это кровь и не стоит ли предупредить о необходимости бригады врачей, но шпионка уже открыла глаза и осознанно наблюдала за тенями мечущихся мыслей на лице друга. Мужчина внимательно осмотрел тело и лицо, и рассмотрев разбитый нос, припухшую нижнюю губу, шишку на лбу, что наверняка посинела, но через жирный слой засохшей крови кожи не было видно.  Помня об основах доверительной беседы мужчина оперся локтями на колени под внимательным взглядом зелёных глаз. Оказавшись глазами примерно на одном уровне с ней, он выжидал, не торопил. И не ошибся в выборе тактики. Русоволосая тихо заговорила. — Что случилось? — прервав напряженную, но не давящую тишину в салоне равнодушно и скучающе спрашивает Руденко, кажется с большим интересом рассматривая голубой галстук на груди агента.  — Фьюри приказал вызвать тебя в город. Деталями, как всегда, не делился. — легко и безразлично отвечает русый мужчина, концентрируя свое внимание на изучении коллеги напротив.  Неожиданно по женскому лицу расплылась счастливая улыбка с промельками неясной боли и та нервно рассмеялась. По щеке скатилась одинокая слезинка и исчезла в волосах, оставив за собой светлую дорожку белой проглядывающей кожи. А про хохотавшись, также резко успокаивается и сухо выдает, — Нужно выпить. Колсон смотрел на неё и лицо его все сильнее вытягивалось от удивления. Было очевидно, что у женщины истерика, неожиданная и неконтролируемая полностью. Мармара усиленно сбавляла мощность выходящих эмоций, выпуская только некоторую часть.  Что же случилось за неделю с этой загадочной и всегда сдержанной женщиной?  Местоположение: засекречено. Штаб-квартира Щ.И.Т.а «Игровая площадка». — Общее истощение, низкий уровень гемоглобина, реакции на раздражители для неё немного запоздалые. Обычные признаки переутомления и недоедания, восстановится быстро с учётом регенерации, через пару дней будет полностью в норме. —  Рейес смотрел на утомленную женшину, но после снова перевел внимание на бумажку и нахмурился. — Но меня кое-что напрягает. Что нужно сделать, чтобы довести организм до истощения средней тяжести за неделю? Мармара спокойно переводит равнодушный взгляд на врача и смотрит тяжело и прямо, тем самым смиряя любопытного мужчину, давая понять, что вопросов лучше не задавать и эта информация засекречена.  Доктор больше не задает никаких вопросов не касающихся напрямую её состояния сейчас. Прописывает курс препарата и регулярные капельницы с витаминами. Составляет рекомендации по питанию, указывает до необходимого минимума потребляемых белков, углеводов, жиров — всё в подробной граммовке. Записав все рекомендации в её медицинскую карту и выдав необходимые копии ей на руки вежливо прощается и удаляется, оставив их с Филом наедине.   Доктор Рейес Ричард — опытный и высококвалифицированный специалист в области общей хирургии, травматолог и ортопед. Имеет дополнительную степень в биохимии, специализируется на пациентах с врожденными или приобретенными мутациями. Как человек мужчина был излишне любопытным, что иногда было неуместно и противоречило парочке пунктов прописанных в присяге, что принимал каждых агент из трех академий:Отделение науки и технологий, Отделение операций и Отделение связи. Его прямые светлые волосы и белоснежная кожа резко контрастировали с темно-карими глазами, что ярко выделялись из светлой внешности доктора. Но несмотря на это глаза были очень добрыми и искрились сочувствием.  Мысли о харизматичном мужчине быстро улетучились, как только тот вышел из комнаты. Будто он забрал их с собой, дарить следующему пациенту из «Каталога». В памяти всплывали яркие, как будто вчера,  эпизоды из её прошлого. Из её непростой юности, чьи годы выпали на четыре самых страшных года в жизни миллионов людей: от рабочих до солдат, от детей-сирот до матерей потерявших сыновей.  «Ледяной ветер пробирает до костей, назойливо пробираясь под шинель, что явно была ей не по размеру. Белый ноябрьский снег лег ровный ковром под ноги юной девушки и бесшумно мялся под сапогами. На плече висела тяжелая винтовка, что время от времени приходилось перекладывать с одного плеча на другое. Других вещей помимо того, что было надето на девушке не было. Ни вещевой сумки, ни спальника, ни еды. Она не знала сколько часов уже находится в пути, по солнцу второй день — часов у неё не было. У неё ничего не было своего: шинель доброго раненного бойца, что добродушно отдал ей вещь; пулемет ранее принадлежал любимому, но теперь за ненадобностью мертвому она прихватила и его; охотничий нож в сапоге был украден во время побега из тренировочного корпуса Красной комнаты, сразу после убийства Романова; сапоги были выданы на время обучения и также не принадлежали ей. У неё ничего не было, а как только появилось — судьба отняла это у неё. Всё разом: любимого, семью и его.  Язык не поворачивался произнести этого, даже мысленно. При одной мысли о произошедшем к горлу снова подступили рыдания, а по румяным щекам от холодного ветра текли слезы. Девичье заплаканное лицо исказило от невыносимой скорбной боли. Тихие рыдания звонко разносились в морозном воздухе и отражались эхом от спящих деревьев. Совсем юная девушка обессилено рухнула на колени и горько заплакала, обеими руками хватаясь за грудь в отчаянном жесте унять ту боль, что раздирала её изнутри.  Одна в темном, холодном съедающем заживо лесу. Теперь она совершенно одна в этом жестоком мире. Всегда одна.» Та юная одинокая, совершенно потерянная девушка всегда знала, что должна делать. Никто и никогда не направлял её, даже когда она должна была принять решение. Когда выбирала свой путь и то, что её там ждало. Но иногда… Иногда…хотелось, чтобы подсказали и направили.  Потому что тогда в темном лесу боль утраты в перемешку с чувством вины и скорби рвали, кромсали и перетирали её душу и сердце в кровное месиво. И рядом не было никого — ни мужчины в объятиях которого она находила утешение, ни той мало части, что осталась от него. Из безрадостных раздумий выводит  тяжелый вздох со стороны Колсона, что все это время молча наблюдал за её без эмоциональным и отсутствующим взглядом куда-то ему под ноги, терпеливо дожидаясь какой-либо реакции на окружающий мир.  С минуту помолчав, смотря на друга не читаемым взглядом, женщина спокойно поднялась на ноги, игнорируя неприятные ощущения липкости и стянутой кожи на теле и бросила в тишину комнаты короткое безразличное, — Я в душ. До самых дверей в ванную комнату спину прожигал встревоженный взгляд голубых глаз.  Мармара прекрасно видела, несмотря на все его старания держаться отстраненно и сохранять профессиональное безразличие, что мужчина хотел помочь, поддержать, утешить, чтобы ей стало легче. И по правде говоря, его не сильно волновал профессионализм как агента, сейчас он был другом… На строгом и обеспокоенном лице мелькали немые вопросы, ответы на некоторые из них он прекрасно знал, поэтому всё это время, лишь молча наблюдал. Горячие струи только сильнее расслабляют побитое тело, вынуждая Мармару обессиленно цепляться за кафельные стены душевой кабинки. Неглубокие порезы на руках и бёдрах, как и царапину на переносице, сильно щиплет. Тяжело вздыхает, пытаясь собраться с мыслями, продолжая обдумывать всё произошедшее за последнюю неделю: старые тайны притянули за собой старых знакомых, что казалось затерялись в этом мире.  Осторожно мягкими круговыми движениями ладоней она смывает с себя тяжелый запах крови, оставшийся и навязчивый, несмотря на то, что сама кровь давно засохла. Гематомы крупными бутонами уже успели распуститься по всему телу, напоминая все нанесенные ей удары и пинки.  Переодевшись в предоставленный комплект сменной одежды, состоящий из тонкой хлопковой облегающей майки, трикотажного форменного домашнего костюма ЩИТа с длинными штанами и олимпийской на замке без капюшона. Последний элемент остается на тумбочке за ненадобностью так, как впереди её ждала перевязка и прием лекарств.  Давящее чувство в районе солнечного сплетения болезненной тоски совсем отпускает, давая возможность вздохнуть легко и просто, полной грудью. Вскрытая душевная рана, затянувшаяся с годами, теперь оставляет, после себя лишь щемящую тоску в сердце и легкое жжение в уголках глаз. Быстрым движением ладоней стерев влажные соленые дорожки со щек, Руденко посильнее протерла влажные волосы махровым полотенцем и обув резиновые тапочки на босые ноги, выходит обратно к ожидающему её Колсону. Встретившись глазами с предельно внимательным взглядом голубых напротив, кивает и тянет губы в благодарной короткой улыбке. Получив в ответ сдержанный кивок и проводив взглядом мужскую спину за дверь, убирает испачканную кровью клиёнку с кушетки, выбрасывает. Снимает свободные штаны и удобнее устраивается на теплой поверхности в ожидании врача для обработки и перевязки многочисленных кровоточащих поверхностных порезов.  Методичное прохождение обследования от головы до ног, введение лошадиной дозы анальгетика, наложение швов на особенно глубокие порезы на плече, чуть выше левого колена и на предплечье правой. Обработка порезов и наложение заживляющих мазей, повязок занимает чуть больше часа. Рейес особенно обеспокоено осматривает её нос, но после рентгеновского снимка в разных проекциях, факт перелома не подтверждается.  Как только оглушающая боль в душе ослабила хватку, физическая боль заняла её место. Ребра сводит от каждого вдоха короткими вспышками боли, но Мармара только устало хмурится на каждый приступ и терпеливо ждёт когда все необходимые процедуры закончатся. Фиксирующую повязку на грудь ей уже наложили — эластичные бинты знакомо утягивали грудную клетку, под собственным давлением унимая острую боль. Ублюдок умудрился сломать ей три ребра за пару ударов. За что поплатился выдавленными глазами и вспоротым брюхом — неглубоко, но весьма болезненно. Вскоре её отпускают домой с огромным количеством разных баночек с прописанными обезболивающими, витаминами и противовоспалительными препаратами.  В добавок, Ричард награждает её ворохом разных листов с выписанными ранее рекомендациями и отправляет отсыпаться. Конспективная квартира ЩИТа,  Бруклин. Устало завалившись в пустую и темную квартиру, женщина сбросила с ног, те самые, резиновые тапочки и заперев дверь поплелась к кровати. Сбросив на улицу ходу серую олимпийку и пересилив приглушенную, но резкую боль в ребрах стянула штаны. Отбросив заправленное одеяло в сторону рухнула лицо в подушку, мгновенно засыпая крепким сном без сновидений.