Предатель Света

Зербраг проснулся вовсе не в кровати, в "замке" Тенебриона , а том же чёрном пространстве, котором он был после того как произошло забвение. На это укзывал тот же тяжёлый воздух и давящее простантво, которое будто не хотело чтобы он находился тут. Голова болела и было такое ощущение, словно его разорвёт на миллионы кусочков прямо сейчас, из-за этого он не мог сесть или даже двинуться, боясь, что воздух закончиться и он задохнется. Темное пространство расстилалось над головой и выглядело несуществующим, до нельзя неправильным. Уже через половины свегиды у Зербрага начался приступ дереализации и голова начала кружиться, а перед глазами всё поплыло. Но позже он все-таки сел, вот тот же зеркальный пол, похожий на стекло, то же вечное отсутствие воздуха и горизонт, уходящий вдаль на сотни или тысячи километров. Словно зеркальная темница из которой нет выхода, которая пожирает душу и эфир. Мутным взором Зебраг осмотрел пространство и ничего не найдя упал на спину, дыша всё чаще и чаще. Он пытался вздохнуть, но воздух все заканчивался. Шею сдавила неизвестная сила и звезда будто ходил по тонкому лезвию – на грани Обвилиона. Холодная капля пота стекла по виску и Зебраг очнулся. Он схватился за шею тяжело дыша, невольно упав с кровати, чем привлёк внимание сидящего рядом Гортраса. Его волосы были собраны в небрежную косу, с шпажкой в ней. На вид та была тупой, но Зебраг самостоятельно видел как Гортрас выколол ей глаз одному дэлару, за провинность. Зебраг ногтями царапал горло, создавая полосы из которых текла серебряная кровь. Он выглядел как напуганное до смерти животное. Вселенная не хотела, чтобы звезда задержался в этом мире и посылала ему кошмары. Тёмный сел перед ним на колени и молча приложил его лоб к своему, в нос ударил запах мяты и на языке осел трявянистый вкус недавно закуреной сигары. Из глаз Зебрага текли слезы, слезы боли и отчаяния. Слезы неприятия. Они пачкали руки Гортраса, но тот не обращал внимания, лишь подхватив бывшего Паладина на руки, вновь укладывая на кровать и укутывая в одеяло. Зебраг поджал губы, не желая, чтобы кто либо слышал его рыдания, кто угодно, но ни Гортрас. —Ну–ну, всё будет хорошо, – эти слова, сказанные тихим и спокойным голос прорвали плотину Зебрага. Тот вцепился в руку Тёмного и горько зарыдал, ненавидя себя ещё больше за эту минутную слабость. Откинув голову назад, слезы текли по вискам, прерываясь резкими вздохами и глотками воздуха, пытаясь надышаться после кошмара. Тёмный же сидел молча, не желая вмешиваться в вымещение чувств, которые так давно скрывались. Зебраг в какой-то момент успокоился и они просидели так до самого утра. Оба молчали, не поднимали эту тему, смотрели в небольшое окно из которого вскоре начал валить свет. Тучи сегодня рассеялись. Такими темпами проходил цербер, и близился конец 2. —Тан, какие огромные горы, на юге Тенебриона! Могли бы мы сходить туда, или там скучно? Зебраг плохо слышал разговор Юферии и Гортраса за стеной, но некоторые предложения разбирал —Конечно, примум. Там много озёр и живности. Хочешь чтобы с нами поехал Зербраг? – слышался тихий голос Гортраса, по ощущениям он улыбался. Это грело сердце звезды. Гортрас выглядел так, словно Юферия его родная дочь, так же как делал это Зербраг. Бывший Паладин презирал кровное родство, презирал Антареса за то, что был сопряжен с приземленной и успел родить ему сына. В его голове не укладывалось то, что можно как-то заниматься сексом с особью противоположного или его пола. Это же странно, странно неправильно. Приземленные занимаются этим, просто в удовольствие, а как же привязанность? Как же связь душ? Да они могут по 100 раз за всю жизнь любить! Кому такое снилось? Зербраг сидел в кресле, читая книгу, но сейчас он отвлёкся на разговор Тёмного и дочери и читал книгу лишь глазами, а не душой. Послышался задорный смех Юферии и двери открылись. Гортрас вошёл первым, сразу направляясь в окну, выругавшись себе под нос, самым первым языком эквилибрумов. Зебраг не понял и половины, лишь "окно...открыть....не....мочь" , А Юферия в это время вприпрыжку подошла к нему, протянув пакет со свежей выпечкой. Там было пару мягких булочек, некоторые были набиты сливочным кремом, какие-то шоколадом, какие-то клубникой. Зербраг улыбнулся, закрыв пакет он поставил его на стол, а сам рукой подозвал к себе Юферию, она уселась рядом. За разговорами они провели не менее 20 свегид, обмениваясь знаниями, пока Гортрас спал(или делал вид), стоя у книжного шкафа. Зербраг в очередной раз обматерил эту жизнь с ног до головы, ударившись головой об невысокий потолок загородного домика. Как Гортрас спокойно ходит, согнувшись в 3 погибели? С кухни доносились голоса и аромат свежесваренного кофе. Гортрас и Юферия обсуждали что-то, иногда переходя к историческим событиям, иногда, к личному опыту. Зербраг облокотился на дверной косяк, с еле заметной улыбкой глядя на утопию, происходившую между эквилибрумами. Те пили кофе, завалившись книгами. Юферия сидела на столе, Гортрас развалился на спинке стула, с мягкой посадкой. Все выглядело так, будто так и должно быть. Будто они все не должны друг друга ненавидеть. Тёмный сделал очередной глоток напитка, дым которого быстро расстворялся в воздухе. Юферия же, в свою очередь закинула в рот шоколадную конфету, ища что-то в книге, чтобы показать Гортасу. Верно, донельзя правильно выглядят эти 2 эквилибрумов вместе, но чего-то не хватает. —Зербраг, ты чего в дверях? – послышался низкий голос Гортраса, тот прокашлялся, тщетно пытаясь убрать хрипотцу. Звезда не ответил и подошёл к панорамному окну, выходящему в сад. Глядя на ландшафт гор, он мог только восхищенно вздыхать. Вселенная действительно постаралась над созданием гор, окружавших Тенебрион. Высокие, стройные и острые, но одновременно такие красивые и завораживающие. Пещеры с огромными светящиемися камнями, которые они успели посетить, гейзеры, облившие их с ног до головы, лесная живность, смотрящая на них как на своих. Это был лучший эллер за последний генезис. Зербраг перевёл взгляд на Гортраса, который теперь готовил ему кофе, соблюдая все пропорции до единой, от количества эспрессо, до корицы, придавшей напиток другой вкус, такой – какой любил Зербраг. В голове звезды все ещё крутились слова Юферии. Ему с тёмным предстоит серьёзный разговор, который с каждой свегидой всё ближе и ближе. Юферия быстренько соскочила со стола, прихватив с собой огромное шоколадное печенье, которое она сунула в руку Зербрага, прежде чем объявить: —Я хочу понаблюдать за теми разноцветными рыбками, которые ты показал мне вчера, хорошо? Это скорее был риторический вопрос, ведь звезда уже через секунду скрылась за тяжёлыми дверьми с блокнотом в зубах. Зербраг откусил печенья, наслаждаясь вкусом, осевшем на языке. Он не особо любил сладости, но печенье, приготовленное Юферией совсем недавно, ещё тёплое, было самым вкусным угощением. —Сахара? Зербраг сел за столешницу. —Не стоит. Не люблю кофе с сахаром. —Тебе же нравится сладкое. —Мне нравится горький вкус кофе, а не всё сладкое. Что насчёт тебя? Ты любишь сладости? Гортрас поставил перед ним большую кружку ароматного напитка. Кофе выглядит трепким на вкус, словно он тут же прогонит усталость, пуская по венам разряд кофеина. —Не делай вид, что тебе интересно, – Гортрас сел напротив. —Я интересуюсь. Тёмный вздохнул, переведя взгляд на окно, в котором виднелась Юферия, сидевшая почти на краю реки. —По ситуации. Это всё, что сказал Гортрас. Зербраг невольно закатил глаза. Ну почему с ним так все сложно? Он чувствует связь их душ, а тот что? Отвечает холодно, хотя сам чуть ли не выделяет ему лучшие покои в "замке" Тенебриона? Он бесит. Звезды и так славятся своим взрывным и неуправляемым характером, а тут ещё и такое от Тёмного. Завтракая в тишине они молча наслаждались обществом друг друга. Оба (или только Зербраг) не хотели признать связи их душ, или это именно та тема разговора, которую имела в виду Юферия, передав ему слова Гортраса. Зербраг решил упомянуть это первым, подняв взгляд на лицо Тёмного, который мыл посуду. —Юферия сказала мне, пару эллеров назад, то, что ты хотел о чём-то поговорить. Не хочешь обсудить это наконец? Гортрас развернулся к нему, поднимая тонкую бровь. —Сегодня. Вечером. Юферия будет всю ночь сидеть за книгами, а я хотел бы сводить тебя, показать кое-что. Тёмный встал и направился к девушке, которая всё-таки упала в реку. А вечер наступил так же быстро, как и утро. Верхушки деревьев потемнели и Юферия скрылась в своей комнате, с старыми записями Гортраса о дикой природе здешних мест. В Тенебрионе день и ночь сменяли друг друга каждую 864 свегиду, из-за этого режим дня Зербрага сильно перестроился. Нередко тот всю ночь проводил за документами или спал весь день. Чувствовал он правда себя после такого не очень. Но намного лучше, из-за этого бесконечного отпуска, длящегося уже 4 эллер. Сейчас звезда стоит, смотрит прямо в зеркало, отражающее какое-то светило и звезды, теперь такие далёкие и недоступные. Шрамы, которые портят его собственное тело, каждый из которых является напоминанием о бесчисленных битвах, в которых он сражался, кажутся отодвигающимися на задний план. Он берет первое попавшееся под руку. Водолазку и старый шарф, который будто лежит тут уже 5 эру. Шарф Гортраса старше самого Зербрага, как иронично. Раздался стук в дверь, который эхом прокатился по тихому пространству. —Выходи, я тебя жду. Осталось меньше 5 свегид до судьбаносного разговора. Зербраг не хочет, подсознательно не хочет даже думать о нём. Это изменит многое, а стабильность старая звезда любил больше всего. Но деваться некуда. Посмотрев в свое лицо ещё пару секунд тот вздохнул и вышел. Он сначала не увидел Гортраса, стоящего в тени, будто сливаясь с окружением. Хотя Зербраг уже давно привык не задирать голову, чтобы увидеть его лицо, а просто общаться с пупком тёмного. Сейчас же ему приспичило поднять взгляд, встретиться с тёмными глазами и молча кивнуть. Они шли около зома, по твёрдой дороге, выложенной мрамором, по которой текла вода, после дождя. Изредка по деревьям прыгали разные существа, крича что-то на своём языке. Запах – лёгкий, но удушающий. С примесью запаха травы и прошедшего недавно дождя. Он был настолько влажным, настолько плотным и густым, что казалось, его можно было потрогать. Наконец выйдя на открытую местность Зербраг смог вздохнуть свободно, пытаясь надышаться. Гортрас встал на обрыве, смотря куда-то вниз. Повеяло морским бризом. Звезда встал рядом с высоким тёмным. Он посмотрел туда же, куда и он. На огромное море, которое бушевало во всей своей красе, волнами звучно удараясь о скалы. Море синее, солёное, бывший Паладин никогда такого не видел. А если и видел, то и позабыл наверное. —Зачем ты привёл меня сюда? – спросил Зербраг тихо, но даже с таким тембром его услышал собеседник. Гортрас развернулся вложив в его руки какую-то подвеску, из вырезанного драгоценного камня, неизвестного вида и происхождения. Драгоценный камень переливался красным и чёрным цветом, блеща под светом далёкого светила. Она выглядела старой, но очень знакомой. —Там есть некоторые наши воспоминания – сказал Гортрас с ностальгией, граничащей с грустью. Он провел тонким пальцем по камню и почувствовав хрупкую текстуру поспешил надеть её на себя, склонив голову лишь на пару секунд. В душе разлилось тепло, а в голову ударилось пару воспоминаний, переворачивая его восприятие Гортраса с ног на голову. Вновь он в том кабинете Второго Паладина Света в Люксорусе. Правда время не то, конец эры Коллапса, начало нынешней, перед битвой за Люксорус. —Н-но как! – воскликнул Зербраг. Он смотрел на себя со стороны – Битва? Но я не могу, я хочу быть с тобой, честно. Наши души созданы друг для друга, но я не могу предать свет! Зебраг ходил взад вперёд по кабинету, пока Гортас прислонился к стене. —Тебе предстоит сделать выбор, если хочешь оставаться со Светом – ты можешь делать это сколько угодно, я подожду. Но ты должен помнить, что со мной и дэлары, и звезды и кометы – бессмертны. Я слишком силен чтобы дать кому-то умереть. Я пережил и Антареса, и Бэторда, и Тарт Расколотую. Я дам тебе времени столько, сколько понадобится, но тебе в любом случае придётся предать Свет, рано или поздно, но ты это сделаешь. – Гортас отстранился от стены и подошёл к окну. – ты должен сделать выбор, Луц. Зербраг метался, нервы сдавали. Гортрас был ему безусловно близок, ещё с первой встречи, после того пронзительного взгляда, от которого сердце застучало так, будто он был ещё маленьким эквилибрумом в голубом спектре, который впервые почувствовал смущение. Он не хотел предавать Свет, но и оставаться без Гортраса совершенно не хотелось. Выбор был лишь один, ужасный и безысходный. От которого хотелось кричать. —Ты можешь запечатать мои воспоминания в мой кулон, ты мне его подарил на нашу 2 встречу – Зербраг начал неуверенно, ни как обычно. – Если уж, я не предам Свет, а отправлюсь по дальнейшем пути, я сделаю это без сожалений. Гортрас лишь молча отошёл от окна,направляясь к меньшему эквилибруму, но вместо того, чтобы просто забрать кулон, он приложил поцелуй к ней тонкими губами. Это же действие повторил Зербраг, но уже с другой стороны кулона. —Встретимся в следующей эре, Луц. Зербрага прошиб пот, ветер в долине поднялся, больно хлыстав по лицу. Глаза от этого заслизились. —Мы были связаны. Мы связаны. Зербраг прошептал это, одними губами. Но Гортрас все понял, лишь кивнув, подтверждая слова бывшего Паладина. В голове Зербрага до сих пор не укладывалось, как в воспоминании, Гортрас одним лишь долгим взглядом мог передать всю глубину чувств. Всю любовь, всю тоску. Вселенная решила глупо пошутить, связав души жестокого эквилибрума и ни дэлара, ни звезды. Зербрагу будто понадобилось положить руку на сердце Гортраса, чувствуя ритм, редкий, будто бы то вообще не бьется. Но оно ощущалось так правильно и так по родному. Гортрас спокойно положил руки на спину Зебрага прижимая его к себе. Сердцебиения смешались и стучали в унисон. Сердце ни дэлара, ни звезды, обречённое на вечные страдания и сердце звезды, предавшей свои устои. Руки сплелись, глаза встретились, ток прошёл через оба тела. Тихий шёпот на ухо, мягкие поцелуи. Еле слышные за стуком сердец стоны и связь. Глубокая и нерушимая. Созданная Вселенной. Зербраг сел на скамейку, в саду перед домом. Они уже успели вернуться. —Ты же ни дэлар, ни планетар, ни комета. Ты...никто? Есть какие-то отличия от других, кроме безграничной силы? Гортрас вздохнул, ссутулившись. —Есть пару отличий. Я не один раз был в сомниуме. – пустился в редкие рассказы о своём прошлом Гортрас – у всех там проходит секунда...а я...я находился там Генезисами, в пустоте, ни в Тьме... ни в Свете....нигде..... Готрас вздрогнул, надеясь забыть ужасы Бездны, которую он познал за свои долгие 4 с половиной миллиарда лет. Он посмотрел на светило, которое уже начало восходить и вздохнул. —Пора возвращаться. Пойдём? Зербраг не ответил, он вспоминал свои слова из прошлого, сказанные когда-то Гортрасу. —Мы – никто, и ничего. Ничего нет и ничего не существует, если ты думаешь, что я когда-то приму такую судьбу, то я использую весь свой светозарный огонь чтобы убить тебя. – Зербраг говорил с неприкрытой ненавистью в глазах, такой, какой он мог позволить себе в таком состоянии. На пороге смерти и первого пребывания в сомниуме. Это рассорило звезду и тёмного , покончив с ними на несколько магнориумов. Перед той битвой за Люксорус, в которой по погибли Антарес и Гортрас. Второй Паладин взял отпуск, на 1 эллер, якобы на восстановление, хотя на самом деле тот не знал, что чувствовать. Такого опустошения и ноющей пустоты он не чувствовал никогда, из-за этого начались вечные кошмары, пока тот не решился оставить подвеску с воспоминаниями о Гортрасе в назначенном месте. Душа больше не болела, но её тянуло куда-то в сторону мануфактуры Кальцеон. По этой причине, Зербраг нередко думал то, что Альдебаран его родственная душа, но у Альдебарана была Бетельгейзе, так что он не мог понять. Он уже ничего не мог понять, а жизнь превратилась в вечное чувство опустошения и тревоги. Будто половины его не существовало и никогда не было. Но сейчас он начал находить этому оправдание, пусть и глупо, но существенное, и правдивое. —А...Да, пошли... Зербраг уже весь продрог и зашёл в дом за Гортрасом, собираясь выпить чего-то крепкого и лечь спать.