Спасти возлюбленного из книги

      — Зачем ты продолжаешь тренироваться, если в этом году всё равно не будет матчей? — спросила Диана, подходя ближе к Диггори, который сидел на земле и полировал рукоятку своей метлы.       — Форму всё равно надо поддерживать, — улыбнулся пуффендуец и встал.       Он развёл руки в стороны, приглашая Диану в свои объятия. Девушка немного помедлила, но, сделав шаг вперёд, утонула в его крепких объятиях, чувствуя, как его тепло согревает её даже в холодный вечер.       — Ты не обижен? — произнесла Диана, поднимая голову, чтобы встретиться с его взглядом. — Вчера на древних рунах...       Седрик слегка рассмеялся, его глаза блеснули с теплотой.       — Как я могу обижаться на тебя? — произнёс он, и в его голосе не было ни тени упрёка, только тёплая улыбка. Это было не вопросом, а утверждением.       Диана опустила глаза, но не смогла скрыть лёгкую улыбку, коснувшуюся её губ. Её сердце забилось чуть быстрее, ведь в этот момент она чувствовала себя по-настоящему принятой. Седрик улыбнулся и притянул её ближе, и их дыхание смешалось.       Диана и Седрик устроились на земле под одной из трибун на квиддичном поле. В это время, ближе к ужину, их здесь точно никто не нашёл бы. Осень уже вступила в свои права: дни стали короче, а вечера — прохладнее.       Диггори снял с себя мантию и набросил его на плечи Дианы, чтобы согреть её. Она слегка вздрогнула от неожиданности, но благодарно улыбнулась. Тишина окутала их, лишь лёгкий ветер шуршал где-то вдали, и на мгновение казалось, что весь мир замер, оставив их наедине друг с другом.       — Грюм хочет испытать на учениках Империус, — первой нарушила тишину Малфой. — Знаешь?       — Нет, только от тебя услышал, — усмехнулся Седрик, посмотрев на неё. — У нас завтра с утра двойное занятие по ЗОТИ.       — И что ты думаешь об этом?       Малфой подняла глаза на Диггори, и их взгляды встретились. Они замерли, словно изучая друг друга в молчании, пока Седрик, наконец, не перевёл взгляд на небо, которое с каждой минутой становилось всё темнее.       — Честно говоря, мне это не нравится, — наконец произнёс он, нарушая напряжённую тишину. — Но думаю, Грюм хочет, чтобы мы научились сопротивляться ему, и поняли всю суть этого заклятия.       — Я не думаю, что теперь смогу наладить с ним контакт после того цирка, который он устроил вчера с моим братом, — сказала Малфой, нахмурив брови. Её голос стал жёстче, и это не ускользнуло от внимания Седрика.       — То, что он сделал, действительно было чересчур, но... — Диггори замялся, словно решая, стоит ли говорить то, что вертится на языке. Диана приподняла брови и внимательно посмотрела на него, подталкивая продолжить. Седрик подумал несколько секунд, а затем всё-таки заговорил: — Но твой брат тоже поступил некрасиво. Прости, Диана, но нападать на человека со спины, когда тот беззащитен — это действительно низко.       Диана взглянула на небо, которое уже окрасилось в тёмно-синие тона, и тихо вздохнула. Она понимала, что Седрик прав — поступку Драко не было оправдания.       — Пора идти на ужин, — сказала она, решив сменить тему, и начала подниматься.       Но едва она встала, как Диггори мягко, но уверенно схватил её за запястье и потянул к себе. Не ожидая этого, Диана потеряла равновесие и упала на него сверху, чувствуя, как её сердце на мгновение замерло. Их взгляды пересеклись, и в глазах Седрика вспыхнула игривая искорка.       — Ужин может и подождать, — прошептал пуффендуец с лёгкой ухмылкой.       Секунда — и он притянул её к себе ближе, его губы нежно коснулись её, и весь мир, казалось, исчез.       Диана ощутила, как тепло Седрика, казалось, проникает сквозь ткань её мантии, заставляя её сердце биться быстрее. Его руки мягко скользнули по её спине, словно боясь нарушить этот хрупкий момент, и она чувствовала, как её собственное смущение сменяется нежностью. Их поцелуй был сначала осторожным, почти робким, но вскоре стал более уверенным, словно оба осознавали, что это мгновение принадлежит только им.

***

      Пьюси крепко спал под тёплым одеялом, обняв подушку. Ничто не предвещало беды, пока кто-то резко не сдёрнул одеяло и не вырвал подушку у него из рук. Эдриан не проснулся, но, нахмурившись и что-то сонно бормоча, съёжился и перевернулся на другой бок.       — Вставай, Эдриан! Уже почти девять, — раздался голос Дианы.       Сон как рукой сняло. Эдриан распахнул глаза и резко сел на кровати. Увидев в своей комнате Диану и Ребекку, он осознал, что на нём, помимо майки и свободных брюк от пижамы, ничего больше нет. Мгновенно потянувшись к одеялу, он натянул его на себя.       — Какого хрена?! — возмутился он, краснея.       Диана лишь закатила глаза и, вздохнув, направилась к двери.       — Будто есть на что смотреть.       Эдриан явно оскорбился, что подруга не оценила его подтянутое спортивное тело. Недовольно что-то пробурчав, он снова с головой укрылся одеялом и лёг обратно, словно надеясь, что всё это было всего лишь сном.       — До начала урока осталось десять минут, — сказала Ребекка, тоже направляясь к двери. — Даже если ты будешь делать всё бегом, всё равно опоздаешь на трансфигурацию.       Услышав, что до урока Макгонагалл осталось всего десять минут, Пьюси снова вскочил с постели, но на этот раз начал лихорадочно копаться в одежде.       — Филипп, ублюдок! — пробормотал он, застёгивая пуговицы рубашки.       — Поторапливайся! — бросила Ребекка через плечо и, не дожидаясь ответа, вышла, тихо прикрыв за собой дверь.       Весь следующий день Пьюси ходил хмурым и раздражённым. Макгонагалл дала ему выговор за опоздание, а в наказание сняла со Слизерина десять очков. Теперь он огрызался почти на всех встречных, особенно на младшекурсников, чья беззаботная болтовня казалась ему чем-то неправильным.       На пути из теплиц в замок на урок защиты от тёмных искусств практически никто из тройки слизерина не проронил ни слова. Эдриан все ещё был как в воду опущенный, а Ребекка и Диана время от времени переглядывались, словно пытаясь прочесть мысли друг друга, но никто не решался нарушить тишину, которая нависла над ними подобно тяжёлому облаку.       — Я отойду в уборную, идите без меня, — сказала Диана, уже оказавшись внутри замка. Она бросила быстрый взгляд на наручные часы, и, не дожидаясь ответа, развернулась и уверенно пошла прочь, исчезнув в тени коридора.       Ребекка и Эдриан, немного замедлив шаг, проводили взглядом быстро исчезающую фигуру Дианы в толпе студентов. Оказавшись в тишине, они переглянулись и продолжили путь, как вдруг Эдриан остановился, пощупал свою сумку, затем открыл её и начал рыться.       — Черт... — прошептал он, глядя на Ребекку с легкой растерянностью. — Я забыл книгу по ЗОТИ в комнате.       — Ну, тогда иди и принеси, — вздохнула Ребекка, стараясь не показать своего разочарования, — только поторопись.       — Я быстро!       Эдриан кивнул и, резко развернувшись на каблуках, устремился в сторону гостиной Слизерина. Ребекка осталась стоять посреди длинного коридора, окружённая учениками разного возраста. Она глубоко вздохнула, собралась с мыслями и, оставшись в одиночестве, продолжила путь к классу.       Эйвери медленно шла по длинному коридору, наслаждаясь одиночеством. Она не обращала внимания на окружающих, и этот спокойный момент был почти убаюкивающим.       Но вдруг она почувствовала лёгкое прикосновение к своему плечу. Недовольно поморщившись, Ребекка остановилась и резко повернулась, готовая отпустить резкое замечание, но тут её взгляд наткнулся на лицо пуффендуйского старосты. Он смотрел на неё с лёгкой улыбкой, а она, окинув его ледяным взглядом, полным раздражения и пренебрежения, молча ждала, что он скажет или сделает.       — Эм… привет, — неловко начал Диггори.       Рыжеволосая скрестила руки на груди и прищурилась.       — Ты случайно не знаешь, где Диана?       Эйвери вопросительно вскинула бровь, и Седрик, заметив это, спохватился.       — Мне нужно передать ей кое-что… как старосте, — затараторил пуффендуец, постоянно отводя взгляд.       — Она пошла в уборную. Но можешь сказать мне, я ей передам, — с намёком на одолжение произнесла Ребекка.       Седрик замялся на секунду, затем снова натянул дружелюбную улыбку.       — Нет, мне нужно передать это лично. Тогда… я пойду.       Диггори только собирался уходить, когда Ребекка заметила Эдриана, возвращающегося по коридору с книгой в руках.       — Ты можешь передать это Эдриану, — с лёгкой усмешкой предложила она. — Он ведь тоже староста.       Парень на мгновение задумался, а затем, опустив взгляд, ответил:       — Это сообщение лично для Дианы. Пьюси знать о нём не обязательно, — ответил он твёрдо и развернулся, чтобы уйти.       Проходя мимо Эдриана, Седрик встретился с его недобрым взглядом, но ничего не сказал, просто ускорил шаг и скрылся за поворотом. Эдриан же, прищурившись, подошёл к Ребекке.       — Чего хотел этот пуффендуйский дятел? — скривившись, бросил он.       Но Ребекка лишь отмахнулась, сузив глаза и уткнув взгляд в пустоту, словно уже погрузившись в свои мысли и собственные догадки.       Прошло уже пять минут с начала урока, а Грюма все не было. В классе стоял гул, в основном исходящий от гриффиндорцев.       — С чего это эти два клоуна сегодня притихли? — кивнув на другой конец класса, произнесла Эйвери.       Диана перевела взгляд и увидела близнецов Уизли, которые сосредоточенно что-то писали на пергаменте, то и дело перешептываясь.       — Придумывают план, — тихо проговорила Малфой, но, заметив любопытные взгляды друзей, натянула беспечную улыбку, — помните на пире, когда объявили, что в турнире могут участвовать лишь совершеннолетние, именно они ведь подняли больше всех шума. Сдаётся мне, они пытаются придумать план попасть на турнир.       — Да, да, вполне похоже на них, — кивнула Ребекка.       Рыжеволосая заметила, как Диана уже какое-то время сосредоточенно пишет что-то в небольшом черном блокноте. Из-за светлых волос подруги, закрывавших страницы, Эйвери не могла разглядеть ни слова, но её заинтересованность только усилилась. Почему-то именно сейчас ей вспомнилось, что совсем недавно Диану искал Диггори, и она вошла в класс уже после звонка.       «Значит, они все-таки встретились», — подумала слизеринка, не сводя взгляда с подруги.       — И что сказал тебе Диггори? — спросила она, внезапно нарушив тишину.       Вопрос застал Диану врасплох: её рука замерла, так и не дописав фразу.       — О чем ты? — стараясь сохранить ровный, безразличный тон, ответила Малфой, вопросом на вопрос.       — Ну, он ведь хотел рассказать тебе что-то очень личное, — нарочито небрежным тоном начала Ребекка, накручивая прядь рыжих волос на указательный палец. — Даже Эдриану не сказал. Мол, это информация только для тебя.       Диана готова была ударить Седрика со всей силой за его неосторожность, но сейчас нужно было придумать правдоподобный ответ. Она знала, что Ребекка не так наивна, как иногда кажется, и поэтому её слова должны быть достаточно убедительными, чтобы не вызвать подозрений.       — Ничего особенного. Что-то касательно младшекурсниц Слизерина.       Брови Эйвери приподнялись, а взгляд оставался недоверчивым.       «Неубедительно», — сразу дошло до Дианы.       — Они натворили что-то непристойное, вот он и решил сказать это именно мне, — добавила она, стараясь придать словам как можно больше уверенности.       — Ну ладно, — Ребекка вздохнула и снова отвела взгляд на шумящих гриффиндорцев. — А он примет участие в турнире трёх волшебников?       Диана лишь подняла бровь, глядя на подругу в ожидании пояснений.       — Диггори, — уточнила Эйвери.       Снова эта тема. Едва уловимая улыбка на лице Малфоя исчезла, и она вновь уткнулась в свой блокнот.       — Да. К моменту отбора ему уже будет семнадцать, — пробормотала Диана.       — А откуда ты это знаешь? — последовал неожиданный вопрос.       Диана едва сдержалась, чтобы не выругаться про себя. Она успела проклясть и свою болтливость, и себя за то, что не сдержалась.       — Услышала на рунах. Он рассказывал другим, — ответила она, натянув напряжённую улыбку. Но лицо Ребекки оставалось по-прежнему непроницаемым.       Ребекка слегка прищурилась, внимательно глядя на Диану, будто пытаясь прочесть между строк. Подруга, кажется, говорила уверенно, но что-то в её тоне заставило Ребекку насторожиться. Она знала Диану слишком хорошо, чтобы не заметить лёгкую неестественность в её улыбке и едва уловимое напряжение в голосе.       Ребекка наклонила голову, будто соглашаясь, и кивнула, сделав вид, что принимает слова подруги за правду. Но, едва Диана отвернулась, она продолжила внимательно за ней наблюдать, пытаясь уловить малейшие намёки на скрываемое. В её взгляде мелькнуло подозрение — то ощущение, когда кажется, что кто-то скрывает что-то важное, и ты только начинаешь это чувствовать, словно слабый шёпот на заднем плане.       — Книги и всё остальные лишние вещи убрать! — громко пронзил воздух голос Грозного Глаза. Он чуть ли не влетел в класс, заставив сидящих вздрогнуть от неожиданности. — Только палочки! У нас сегодня будет практическое занятие. Я предупреждал вас на прошлом уроке.       Гриффиндорцы отреагировали на это восторженными возгласами. Все студенты зашаркали, освобождая свои столы от всех учебных принадлежностей.       Профессор ЗОТИ оглядел класс. Настоящий глаз и его магический протез остановились на Эдриане.       — Ты. Выходи.       Парень на мгновение застыл, не понимая. Он указал на себя и тихо спросил у подруг:       — Он это мне?       — Да-да, тебе. Выходи быстрее, — не дал возможности ответить Ребекке и Диане профессор.       Пьюси встал и направился к профессорскому столу. Пока Грюм с оценивающим взглядом наблюдал за слизеринским старостой, его магический глаз вращался, осматривая каждый угол кабинета. Затем Грюм направил палочку на голову Эдриана и твердо произнес:       — Империо!       Мышцы на лице Пьюси сразу расслабились, а руки, которые он держал сцепленными перед собой, опустились по бокам. Его глаза смотрели прямо перед собой, но казалось, что он смотрит в пустоту.       Диана заметила, как брови Эдриана дернулись, будто он хотел нахмуриться, но затем снова расслабились. Парень начал медленно поднимать руку, но внезапно его движение застыло в воздухе, а рука затряслась, как будто что-то невидимое не позволяло ему поднять её полностью.       — Он сопротивляется, — заметила Ребекка с улыбкой.       Диана молча кивнула в знак согласия. Грюм нахмурил брови и крепче сжал палочку, но на его лице появилась жадная ухмылка.       И вдруг, в классе, погружённом в напряжённую тишину, раздался громкий хлопок — Эдриан ударил сам себя.       — Черт, сложное дерьмо, — пробормотал Пьюси, ухмыльнувшись и покачав головой, бросив вызывающий взгляд на Грюма.       Малфой, как и все остальные подумала, что это Грюм заставил Эдриана ударить себя. Но, увидев самодовольную ухмылку друга и выражение Грюма, чьё покрытое шрамами лицо мало что выдаёт, но глаза горят азартом, Диана задумалась, что возможно Эдриан сам решил ударить себя, чтобы полностью избавиться от влияния Империуса.       — Хорошо, хорошо. Очень хорошо! Надеюсь, все видели? — обратился Грюм к классу. — С первой попытки смог дать отпор непростительному заклятию! Двадцать очков Слизерину!       Слизеринские шестикурсники довольно загудели, а гриффиндорцы, напротив, недовольно зафыркали. Эдриан, выпятив грудь и гордо подняв голову, сел обратно на своё место.       — Малфой, — внезапно громыхнул Грюм, прерывая все разговоры, — теперь ты.       Проходя к доске, Диана ощущала на себе взгляды всех присутствующих. Не позволяя себе слабости перед этим лже-Грюмом, блондинка сохраняла на лице непроницаемую маску — только холодное безразличие.       Диана остановилась перед Грюмом, выпрямив спину и упрямо глядя ему в глаза. Она знала, что сейчас её ждет нечто неприятное — этот урок был словно испытанием на прочность, и лже-Грюм явно наслаждался моментом.       — Ну что ж, Малфой, посмотрим, как ты справишься, — с легкой ухмылкой произнес он, направляя на неё палочку. — Империо!       Класс замер; воздух стал словно давящим. Все, затаив дыхание, наблюдали за наследницей Малфоев. Но ничего не произошло. Диана взглянула на Грюма, и на её губах заиграла высокомерная ухмылка.       Грозный Глаз, казалось, сначала застыл в замешательстве, но вскоре его магический глаз остановился на шее Дианы. Профессор направил туда палочку, и из-под рубашки девушки плавно выплыла золотая цепочка с ярко сверкающим изумрудом.       — Ха, ценный артефакт. Но он явно из разряда тёмных. Подарок от папочки? — ухмылка заиграла теперь на изуродованном лице Грюма. Только издевательская. — А сможешь без него?       С этими словами он взмахнул палочкой, и цепочка Дианы отстегнулась, плавно опустившись на профессорский стол. Малфой почувствовала унижение и обиду, но опускать голову не собиралась.       — Империо! — повторил Грозный Глаз, снова направив палочку на Диану.       Малфой почувствовала, как её охватывает странная волна лёгкости, словно все тревоги исчезли. «Давай, Диана, — прозвучал голос Грюма у неё в голове сквозь туман, — иди к окну».       Она уже собиралась развернуться, когда в её сознании возник второй голос — голос девочки, которая давно не даёт Диане покоя.       «Сопротивляйся».       «Иди к окну».       «Сопротивляйся».       Второй голос становился всё громче и твёрже. Диана крепко сжала кулаки и начала сопротивляться, ощущая, как чужая сила пытается подчинить её волю. Её рука дрогнула, брови слегка нахмурились, и в её взгляде вспыхнул холодный огонь.       «Иди к окну».       «Нет», — твёрдо произнесла Диана у себя в мыслях, и в следующую минуту её зрение прояснилось, будто она проснулась ото сна.       Она огляделась: все взгляды были прикованы к ней, а Грюм стоял, кислый, как лимон.       — Неплохо для первого раза. Садись, — проворчал он.       Диана вопросительно покосилась на профессора, но, молча схватив свою цепочку с стола, направилась к своему месту.       Сев за парту, Диана почувствовала, как напряжение постепенно уходит, и её мысли становятся яснее.       Ребекка, сидящая рядом, тихо взглянула на неё и прошептала:       — Ты справилась. Это было невероятно.       Диана едва заметно кивнула и улыбнулась. Она опустила взгляд на свои руки — они слегка дрожали. Крепко сжав их, она спрятала их под парту, продолжая следить за следующей жертвой Грюма, которым оказался один из гриффиндорцев.

***

      30 октября, 1994 год.       Наступил ясный, холодный вечер и сумерки постепенно сгущались. Бледная, призрачная луна уже встала над горизонтом, освещая темные просторы Запретного леса.       Все студенты с разных факультетов толпились в холле, и двигаться было почти невозможно из-за плотной толпы. Но когда деканы выстроили своих студентов в колонны, пространство немного расширилось, и, спустившись по лестницам, все выстроились перед замком.       Прохладный осенний ветер приятно ласкал лицо Дианы, играя с её волосами. Она стояла на самом краю шестого ряда, рядом с пуффендуйцами. Краем глаза Малфой заметила, как пуффендуйцы всё ещё перемещаются и меняются местами, и та, цокнув, покачала головой.       Неожиданно Диана почувствовала, как на её холодные, замёрзшие руки легла чья-то тёплая ладонь. Подняв взгляд, она встретилась с глазами Диггори, который, не подавая виду, тоже наблюдал за небом, как и все остальные.       Диана немного растерялась, чувствуя, как его рука уверенно лежит на её. Её сердце на мгновение забилось быстрее, но она быстро взяла себя в руки и снова взглянула на небо. Слизеринка разжала кулак, и их с Седриком пальцы крепко переплелись.       Вряд ли кто-то заметил бы их: сейчас все внимание было сосредоточено на делегациях Шармбатона и Дурмстранга. К тому же студенты стояли плотно друг к другу, и рукава их тёплых мантий были достаточно длинными, чтобы скрыть переплетённые руки Дианы и Седрика.       Замок переполнился шумом, и казалось, людей стало в несколько раз больше. Когда слизеринцы уже заняли свои места за столом, к ним подсели студенты Дурмстранга.       — Я Эдриан Пьюси, староста Слизерина, — сразу начал знакомство парень с Виктором Крамом, протягивая руку. Крам неохотно, но всё же ответил на рукопожатие, затем перевёл взгляд на Диану. Девушка натянула на лицо свою самую притягательную улыбку, которая одновременно так напоминала и Люциуса, и Нарциссу.       — Диана Малфой, вторая староста Слизерина, — сказала она, протягивая руку. На этот раз Крам ответил на рукопожатие с охотой.       — Малфой? Каркаров рассказывал, кажется, о вашем отце, — впервые заговорил болгарский ловец.       — Я очень польщена, что один из лучших ловцов мира знает моего отца, — игриво ответила Диана, продолжая улыбаться, хотя мышцы лица уже начинали болеть. — Ах, позвольте представить моего брата, — заметив Драко, она решила перевести внимание Крама на него. — Это Драко.       Дальше Драко сам увлёк Виктора беседой о чём-то, и Диана наконец смогла расслабиться. Отпив тыквенного сока, Диана прошлась взглядом по залу и встретилась глазами с Седриком. Пуффендуец, заметив её взгляд, улыбнулся. Однако улыбка его показалась Диане фальшивой. До этого он, казалось, наблюдал за ней с нахмуренным выражением на лице.       Диана ненадолго задержала взгляд на Седрике, пытаясь понять, что скрывается за его выражением. Его глаза всё ещё казались напряжёнными, как будто он чего-то ожидал или был в раздумьях. Челюсть его была стиснута, а палец нервно постукивал по тыльной стороне другой руки.       Взгляд парня быстро оторвался от Малфоя, и он вновь стал вести разговор с одним из пуффендуйцев, но Диана не могла избавиться от ощущения, что его улыбка была всего лишь натянутой маской.       Блондинка вновь взглянула на свой стакан с тыквенным соком, но его вкус уже не приносил ей того же удовольствия.       Субботнее утро после прибытия делегаций Шармбатона и Дурмстранга оказалось далеко не таким тихим как всегда. В коридорах шумели толпы студентов, все проснулись очень рано и возбуждённо обсуждали предстоящие события, ожидая того, кого же выберет Кубок огня.       — Что-то стряслось? — спросил Диггори согнувшись, чтобы отдышаться после бега, — увидев твоё сообщение, что надо поговорить, сразу прибежал.       Диана, сидевшая и читавшая книгу на холодной траве под одним из трибун стадиона, подняла голубые глаза на пуффендуйца.       — Присядь, — сказала она тихо и мягко, похлопав по месту на земле рядом с собой. Седрик послушно присел, пристально наблюдая за своей девушкой. — Слышала сегодня на завтраке, что ты собираешься бросить имя в кубок огня.       — Ну да, — кивнул пуффендуец, не понимая, к чему она клонит.       Малфой подбирала слова, пытаясь найти подход, чтобы убедить его отказаться от участия в Турнире. Лицо Диггори светилось лёгкой улыбкой, но в глазах оставалась тень, которую Диана сразу заметила.       — Седрик, — чуть помедлив, начала Диана, чувствуя, как напряжение сводит голос, — не надо участвовать в этом турнире.       Седрик улыбнулся чуть шире, но в глазах отразилось непонимание.       — О чем ты? Не понимаю, — как бы отшучиваясь, произнёс Диггори со смешком, будто Малфой выпалила какую-то невообразимую глупость.       — Пожалуйста… не участвуй в этом Турнире. Ты же знаешь, как это опасно.       — Да нет же. Задания основаны на школьной программе, никаких опасностей не будет.       Но Диана лишь посмотрела на Седрика умоляющими глазами полными грусти и тревоги.       — Диана, я уже решил. Я это сделаю, — более твёрдо прозвучал голос пуффендуйца. Сердце девушки сжалось. Он не понимает.       — Зачем тебе это? Ты ведь и так… ты и так хорош. Ты один из лучших, все это знают.       — Я? Лучший? — Диггори вдруг усмехнулся, но улыбка была странной, какой-то усталой. В его голосе зазвучали нотки горечи, которой Диана раньше не знала. Её сбил с толку этот холодный оттенок в его голосе.       — Седрик… Я не понимаю, — она смотрела на него, и её голос дрогнул. — Зачем тебе это, правда?       Парень посмотрел в сторону, будто собирался с мыслями, потом вздохнул и, не глядя на Малфоя, ответил:       — Ты правда не понимаешь, как я себя чувствую рядом с тобой? — он вздохнул, и его голос прозвучал глухо и натянуто. — Ты идеальная, Диана. Из старинного рода, чистокровная, сильная, умная… А кто я? Полукровка без знатного имени и древней родословной. Я — просто парень, которому повезло оказаться рядом с тобой. Но рядом с тобой… я всегда чувствую, что этого недостаточно. Ты привыкла к совсем другому, заслуживаешь куда большего. Я… просто хочу доказать, что достоин тебя. Чтобы хотя бы твой отец это увидел.       Он осёкся, стиснув кулаки, будто слова, сорвавшиеся с губ, причинили ему боль. Хотя, может так и было.       Диана застыла, чувствуя, как волна потрясения накрывает её. Слова застыли где-то в горле. Его слова эхом разносились в её голове, каждый из них словно маленький укол — болезненный и неожиданный. Она никогда не думала, что Седрик, её Седрик, мог так себя чувствовать. Для неё он всегда был примером силы и уверенности, человеком, который умел зажигать свет даже в самые тёмные моменты. А теперь перед ней стоял кто-то другой — растерянный, уязвимый, утопающий в собственных сомнениях.       Её горло сжалось, словно от невидимой удавки. Ей хотелось кричать, убедить его, что он ошибается, но слова не находили дороги. Всё, что она могла сделать — это молча смотреть, чувствуя, как внутри разрастается тревога.       Диана попыталась найти опору в собственных мыслях, но все они рассыпались, оставляя лишь обрывки. Её руки дрогнули, пальцы бессознательно сжались в кулаки.       — Седрик… — наконец прошептала она, голос её дрожал. Диана, которая всегда умела находить ответ на все, сейчас не знала, как подобрать слова, которые могли бы смягчить боль её возлюбленного. — Почему ты не сказал мне этого раньше? Почему молчал?       Он горько усмехнулся, и во взгляде мелькнула обида, смешанная с усталостью.       — Потому что я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как сейчас. С жалостью. Как будто я какой-то… слабак, который не справляется с обычной жизнью. Я должен был быть сильным для тебя, должен был стать кем-то. Но рядом с тобой я всегда чувствую, что мне этого не хватит, — срывающимся голосом ответил он. — Да даже если бы я тебе сказал, что это изменило бы? Ты бы начала спорить? Сказала бы, что это не так? Но это так, Диана. Каждый раз, когда я смотрю на тебя… когда вижу, как ты уверенно держишься, как легко ты общаешься с людьми своего статуса, я не могу не сравнить себя с ними, с тобой в конце концов.       Диана села ближе, и её рука невольно потянулась к его ладони, всё ещё напряжённо сжатой в кулак.       — Ты никогда не был для меня просто кем-то, — прошептала она, стараясь удержать его взгляд. — Ты понимаешь? Для меня ты всегда был лучше других. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Мне не нужно, чтобы ты что-то доказывал. Ты и так…       — Твои слова прекрасны, Диана, — он покачал головой, будто не желая их слышать. — Но если бы это было так, ты бы не скрывала нас.       Она застыла ошеломленная, но осознавая, что он прав. Они ведь и правда всё это время скрывались, словно их любовь была чем-то постыдным. Словно они совершали преступление. В глубине души Диана понимала: он прав. Именно поэтому она избегала его в первые годы, именно поэтому их отношения стали тайной. Всё потому, что Седрик — не тот, кого ждёт древний и чистокровный род Малфоев для своей наследницы. Она это знает. И Седрик это знает.       Ей хотелось крикнуть, что они скрываются только ради безопасности, что ей страшно потерять его в этом мире, где всё так хрупко и непостоянно. Но голос никак не поддавался. А он смотрел на неё с тем самым пониманием, будто уже знал её ответ, будто заранее принял её молчание за признание.       Диана пыталась заглушить эти мысли, которые вспыхнули болезненной правдой. Ведь Седрик сам знал, что не вписывается в её мир, сам чувствовал, что не может соответствовать тому идеалу, которого ждёт её семья. Он был готов терпеть это, скрываться, ждать, сколько потребуется, просто чтобы быть рядом с ней, даже на тех условиях, которые, казалось, устанавливала сама жизнь.       Он всегда был готов терпеть её нерешительность и её страх, готов был быть «тайной». Он никогда не желал и не требовал, чтобы она пошла против семьи, никогда не просил открыть их отношения, как будто знал, что для неё это слишком. Но сейчас что-то изменилось: быть тайной, быть «не тем» стало невыносимо даже для него.       Диану захлестнуло чувство вины. Всё это время она принимала его безоговорочную преданность как должное, как нечто само собой разумеющееся. Но чем дольше они скрывались, тем глубже росло убеждение Седрика в собственной «недостаточности». Всё это время он не просто ждал — он видел в себе недостаток, верил, что не достоин её открытости, её признания. Он даже был готов мириться с этим, был готов идти на любые жертвы… ради неё.       Каждое мгновение, проведенное с ней, будет драгоценным для Седрика, каждое слово, сказанное ею — мелодией, а каждый взгляд — произведением искусства. Ему всегда не терпится увидеть ее снова, услышать ее смех и почувствовать ее невидимое присутствие рядом с собой.       Седрик покачал головой и, глядя ей в глаза, тихо добавил:       — Мне нужно стать достойным тебя, Диана. В первую очередь для себя, а не для других, — голос Диггори был почти неслышным, но в нём чувствовалась решимость, с которой он произнёс эти слова.       — Нет... — только и вырвалось из уст Дианы, её сердце сжалось.       Пуффендуец поднялся, отряхивая подол своей мантии, но всё ещё не смотрел Диане в глаза. Девушка тоже встала, но он отвернулся, избегая её взгляда.       — Я правда не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я принял участие в турнире, — его голос звучал мягко, но в нём слышалась непонимание и упрямство.       Диана опустила голову, её взгляд метался по земле, лихорадочно пытаясь найти нужные слова. Что-то, что могло бы убедить его.       — Сон, — наконец вырвалось из её губ, как будто это было единственное объяснение, которое она могла предложить. — Я видела сон.       Диггори повернулся к Малфою, и их глаза встретились. Он стоял перед ней, с искренним интересом, и его выражение лица чуть изменилось. Он был готов слушать.       — Очень дурной сон, — продолжила Диана, чуть запнувшись. — Где ты лежишь мёртвый... в спортивной форме Пуффендуя.       Диггори взял в свои тёплые руки её холодные и дрожащие пальцы, и Диана, несмотря на всё, не смогла отвести взгляд. Он смотрел на неё, и, хотя его лицо было спокойным, в его глазах была такая глубина, что она на мгновение почувствовала себя уязвимой.       Седрик мягко улыбнулся своей привычной, чуть игривой улыбкой, которая, казалось, всегда дарила Диане чувство уверенности и защиты.       — Не стоит так переживать из-за какого-то сна, — его голос был тёплым и уверенным.       — Но...       — Не думаю, что этот разговор приведёт к чему-то хорошему, — перебил он Малфоя, продолжая улыбаться. — Давай сделаем вид, что ничего из этого не произошло. Забудем, как забываются сны. И тот твой дурной сон тоже забудется.       «Если бы», — мелькнуло в мыслях девушки.       Парень наклонился и поцеловал Диану в щеку, затем развернулся и пошел прочь, не дав ей возможности ничего сказать.       Диана дрожащими руками потянулась к своей палочке и направила её на удаляющуюся спину Диггори.       — Импе...       Но слова, будто тяжёлый ком, застряли в горле. Диана стояла, не в силах двигаться, её рука с палочкой всё ещё была вытянута в воздух, но она не могла произнести заклинания. В глазах стояла тяжесть, словно всё, что произошло, было лишь каким-то странным и ненастоящим кошмаром. Она почувствовала, как что-то внутри неё сломалось, как её собственное чувство справедливости противоречит тому, что она чувствует сейчас.       Седрик исчез за поворотом в осеннем тумане, и её палочка постепенно опустилась. Диана крепко сжала её в руках. Всё происходящее казалось настолько нелепым, что она не знала, как реагировать. Гнев и разочарование смешались в одно бесформенное чувство.       «Почему он не хочет слушать?» — спрашивала Диана себя, но ответ так и не пришел. Слова, которые она хотела сказать, оборвались, как неоконченная мысль. Всё это было не по её правилам, не по её законам. Все разворачивалась не так, как она хотела. Не так, как она планировала. Но что она теперь может сделать?       Всё, что она могла сделать — это сдержать слёзы, ощущая, как пустота вновь возвращается, заполняя её изнутри.