Per vitam et post mortem.

"Оглянись: мир не так уж и плох, как ты думаешь. Конечно, если всё время утопать в собственных муках, да и думать, что вся жизнь – один сплошной кошмар, то ты в нём и встрянешь. В любой ситуации есть плюсы. Главное, научиться их находить и перетягивать на свою сторону." @Тел Джефферсон       — Так, ну что ж... На данный момент мы находимся в штате Джорджия. В западной её части. Где-то около или в Антланте. Сейчас очень сложно определить точные границы даже маленькой деревни, особенно, если ехать по лесным дорогам... Мы нашли место для лагеря неделю тому назад. Данная территория переполнена... ходячими... заражёнными... Называйте – как хотите. – разговаривала девушка с камерой, направляя объектив на себя и объясняя всю ситуацию, в которой, кажется, оказалась она и её группа. – Пока что мы нашли лишь три отряда выживших, которые смогли объединить в одно поселение. – в отражении виднелось достаточно миловидное лицо, улыбающееся всеми передними зубами и болтающее без умолку. Из-за цвета гладкой поверхности, глаза казались ещё темнее, чем их натуральный сапфировый оттенок. Волосы, вместо русых или тёмно-русых становились каштановыми, а может и мрачнее. Казалось бы, подобные внешние данные встречаются чаще, чем мертвяк в сюртуке, но они совместились, дополнившись харизмой и мимикой, делая друг друга и саму обладательницу этих качеств особенной, как, в принципе, и всех других людей. Периодически рассказчица оглядывалась по сторонам, лавируя меж деревьями и нежитью, но мысли и передвижение в один момент прервались мужскими криками, музыкой и звуками борьбы неподалёку. Она покрутила головой, чуть наклонившись по направлению к шуму, а после, услышав повтор ужасающей "оперы", ускорила своё движение. Нацепив камеру на плечевое крепление и освободив руки, молодая особа перевела быструю ходьбу в бег. – И кому-то явно не помешает моя помощь...       Скорость, живые трупы и адреналин заставляли бежать всё больше и больше. Дальше и дальше. Голоса становились ближе и громче, а осознание того, во что можно влипнуть, проходило мимо инстинкта самосохранения. Глухой стук металлических мечей в ножнах, висевших на бёдрах и бьющихся о ляжки, выдавал присутствие живого существа... И вот, гул песни врезался в уши, какие-то мужчины били другого, явно превышая количество нападающих на одного соперника. После, он, вместе с кем-то дрался в каком-то дряхлом амбаре, куда его закинули против воли. Вокруг бродили мужики мертвецы, в частности, около машины, коих пытались уничтожить, но чем больше было попыток, тем в квадратной степени они множились.       Пока ходячие были отвлечены музыкой из авто и поеданием людей, девушка начала придумывая маломальский план: "Двое стоят, остальные разбираются с трупами, у меня есть шанс перебить меньшую часть и свалить под шумок." Сбросив основное оружие, плащ и остальные отягощающие предметы, оставив всего лишь клинок, она крепко сжала его в кулаке, подкралась к спине одного из людей и проткнула его насквозь. Второго настигла та же участь, только с небольшими проблемами для атакующей: мужчина сопротивлялся, нанеся порез сопернице аккурат на ляжке. Та издала болезненное шипение вперемешку с проклятиями. Остальные были где-то неподалёку, но её и их это не особо волновало, так как сквозь данную смесь криков было мало что слышно. Дерущиеся в амбаре отвлеклись на женский голос, но не настолько надолго, продолжая трясти и бить друг друга. Неизвестная вошла в здание, чуть прихрамывая, и, тяжёлым куском дерева от поломанного амбара, подобранным где-то по пути, оглушила обоих по очереди. Первым получил избитый, вторым – нападавший. Последний озлобленно выпучил свой единственный глаз, и, вроде бы хотел что-то выкрикнуть, но получил по лицу обломком. Он грохнулся вниз следом, а мечник выронила остриё, думая, что делать дальше, ругая себя, ну и попутно других:       — Твою мать... Шайн, во что ты влезла? Ещё и один страшнее другого. – мечница подняла клинок и, опустившись на колени, осмотрела обоих людей, принимая важное решение: она, чуть замешкалась, но доверившись внутреннему голосу, воткнула лезвие в левую сторону грудной клетки того, кто в её мыслях был опаснее, был жёстче. Человек, у которого отсутствовал глаз, отсутствовали совесть и эмпатия. В того, кто бил. Кто так бессовестно позволил своим людям нападать на одного. Мужчина открыл око, и схватившись за руку своей убийцы, крепко сжал её, вглядываясь в глаза девушки. Она склонила голову на бок, нажимая на кинжал сильнее, вгоняя его глубже. Морщины от напряжения на её лице разгладились. Чем больше Губернатор смотрел, тем страшнее становилось: та безжалостность, которая была видна, загоняла в угол, как уличные псы маленького котёнка. Он хрипло застонал от боли, сделал последний вдох, стараясь произнести какое-то ругательство. Рука ослабла, и, отпуская чужую, рухнула вниз. Он умирал в ужасе и злобе. Вместе с его голосом, его сознание провалилось в темноту. Больше безглазый не подавал признаков жизни.       Она переключила своё внимание на более весомую загвоздку: девушка принялась оттаскивать самого, на её взгляд, побитого человека для начала из здания, а потом в кусты.       — Надеюсь, ты не очнёшься раньше времени. Угораздило же тебя прийти сюда в одиночку. Без мозгов, так ещё и гордый... – спрятавшись в листве вместе с едва дышащим мужчиной, она присела на корточки, роясь в сумке, что была брошена где-то рядом. – Таблетки или уколы... Таблетки или уколы... Хоть что-то... Да, есть! – Морфин. Единственное, что действительно могло хоть как-то помочь. Разорвав упаковку одноразового шприца, сняв с него колпачок и разбив верхнюю часть ампулы, Шайн набрала лекарство и вколола его в вену пострадавшего. – Тебя же будут искать. Явно же найдётся ещё какой-нибудь ненормальный на мою голову.       Девушка наклонилась и взглянула своей "проблеме" в лицо: мужчина, лет так сорока с огромным хвостиком, лысоват, майка под рубашкой, обычные джинсы, ботинки и протез, с примотанным изолентой ножом. – Что мне с тобой делать? Ещё и эти оклемаются. Ты хотя бы не урод. Очень даже симпатичный. Это хоть как-то обнадёживает. Или у меня нет вкуса. – рассказчица схватилась за голову: "Если он очнётся, мне кранты. Если они очнутся – мне кранты. Его будут искать... мне кранты! В любом случае мне кранты. Надо что-то делать." – выглянув из-за кустов и пробежавшись взглядом по трупам, её глаз зацепился за покойника, более-менее похожего на побитого: весь искусанный, скоро обратится. Она моментально высунулась и утащила свой "трофей" в густую растительность, чуть прихрамывая. Напряжение растёт. – Если получится, значит получится... – мечница принялась раздевать людей, настолько быстро, насколько это возможно. Только когда дело дошло до нижнего белья, раздался недовольный и брезгливый фырчок, но как бы ни было противно, вся одежда была поменяна между двумя людьми. Тяжёлое дыхание всех троих, казалось, скоро станет одним целым, соединится в одну партию и остановится в один момент. Земля холодна, а вода, испаряющаяся под лучами летнего июльского солнца создала невыносимую жару, что легче задохнуться или вообще не шевелиться. Настало самое тяжёлое: внешнее сходство. Девушка достала ещё одну дозу морфина, но, гораздо в большем количестве. Как только игла оказалась в вене, каждый вдох и выдох мужчины становился всё спокойнее. Она осторожно и тихо подняла свой меч, достав его из ножен, и со всей силы размахнувшись, отрубила руку доходяге. Это же лезвие проткнуло уже практически неживое тело, слегка бьющиеся в лихорадке, и приковало его к почве. Кожа на груди, руках и ногах полностью поражена укусами гнилых. Ампутация невозможна. Нежные с мозолями руки перебинтовали конец культи, и, стянув с побитого человека протез, прикрепили его ремнями к другому безрукому.       — Скоро... – рассказчица вытянула из кармана скальпель. Сбрив волосы у "двойника", блестящий металл отправился обратно на своё место, но если бы на этом дело заканчивалось. – Надо, Шайн... Надо. – тяжёлые вдох, выдох, и руки, сжавшиеся в кулаки, прилетели несколько раз по лицу, испоганив его полностью. – Прости... Не думаю, что ты этого заслуживаешь. Хотя, может, я в этом ошибаюсь. Хрупкая ладонь схватилась за рукоять меча и вытащила его, освобождая труп. Остриё было положено на землю, а ладонь подхватила мёртвое тело, оттаскивая его обратно, на видное место. Хромая и шипя от боли, девушка снова ушла в тень. Усевшись на колени, она собрала сумку, и всё, что не должно было здесь находится. Плащ надет на пострадавшем, ножны свисают с бёдер, а сумка перекинута через плечо.       — Хоть бы всё получилось, пожалуйста... – прошептала она, схватившись за спящего и приподняв его. Медленно и очень тихо, ноги пробирались сквозь травы, старая не создавать лишних шумов. Тело же, под воздействием силы, волочилось как-то не ровно, прерывая и запутывая след на земле. Прошли десятки минут, прежде, чем путники достигли своей цели: машина, спрятанная под оторванными ветвями деревьев, что были сброшены буквально в момент. Дверь открылась, ключ зажигания вставлен, а двигатель – заведён.

***

      Губернатор болезненно прошипел сквозь стиснутые зубы, хватаясь за рукоять кинжала в своей груди. Он ощупал его, проводя по резному оружию пальцами. Он не ошибся – его действительно ранили. Рука упирается в дощатый пол, приподнимая тяжёлое тело. Сходя с ума от злости и ненависти, черпая из этого силы, человек берётся за ружьё. Сжимает приклад до треска хрящей в своих пальцах, переворачивает его, упираясь стволом доски, поднимаясь с его помощью на ноги. Испепеляет себя внутри гневом, вымещая его на других: передёргивает цвеё, нажимает спусковой крючок. Люди, коими он руководил, умирают, падая на землю, один за другим. Когда прицел наводится на Цезаря, мужчина останавливается. Молчит и исчерпывающе смотрит на своего подчинённого. Так бешено и разочаровано.       Шамперт же, не попадая под гипноз своего руководителя, своей зажигалкой раскалил лом, и, сделав глубокий вдох, выдернул из Губернатора кинжал, тут же прижигая рану. Мужчина зарычал от боли, и, сжав кулак, зарядил в нос Стрелку. Кровь потекла из его носа и он непроизвольно схватился за своё лицо, выронив оружие. Но Филиппу этого было мало. Ладонью прижался к ожогу, оскалился. Поднял он свою "смерть" с земли и, тяжело волоча ноги, побрёл к открытой местности. Мужчина встал посреди тел своих подчинённых и мертвецов, пожирающих их, но смотрел он лишь на одного: Мерл, выгрызающий из кого-то жизнь. Ходячий озлобленно рыкнул, поднимаясь с земли.       — Кто эта девка?! – взорвался Губернатор. – Кто она?! – он бросил под ноги Диксона кинжал, вынутый из своей груди. – Я найду её! Ты слышишь?! Я найду её! Она тебе дорога, да? Я найду её! Я убью её! Я найду и убью их всех! Как только мертвяк подался вперёд, мужчина отшатнулся, сделав пару шагов назад. Он оглядел его сверху вниз и на лице вновь появилось безразличие. Филипп уходит в сторону, подальше от этого места, а за ним ушли и Цезарь и Шамперт.

***

      Дэрил спрыгивает со своего мотоцикла, несётся вперёд с арбалетом на перевес. Не хочет верить в то, что может или могло произойти, спешит на помощь. Вбегает на бывшее поле боя, поднимает прицел, крадётся, словно дикий кот в высокой траве, следящий за своей добычей. Руки ослабевают, как только взгляд находит то, что ищет: брат. Глаза начинают слезиться, вдохи учащаются, а печаль и гнев перерастают в истерику.       — Нет... – он в неверии качает головой. Наставляет на него оружие, руки трясутся, но он попадает точно в цель. Дэрил падает назад, на спину, и, не имея возможности издать хоть звук, зажимает рот ладонью. Парень дышит, неровно, непозволительно громко, и прикрывает веки, стараясь забыть то, что сейчас перед ним.       Лишь чуть успокоившись, он вновь смотрит вперёд. Слёзы вновь подступают, а горла саднит и вырывается кашель, мерзкий и болезненный. Подползает ближе. Протягивая дрожащую руку, дотрагивается до теперь уже мёртвого тела брата, сжимая его рубашку. До сих пор не укладывается в голове, как всё это вообще произошло. Как Мерл на это пошёл? Неужто он изменился? Или, он всегда таким был?       Взгляд опускается ниже и яркий блеск металла, играющего в лучах солнца, ослепляет. Диксон берёт в ладонь кинжал, вертит его, осматривает: резная рукоять, чей узор сравним с кольцами Сатурна, крепкое остриё и неизвестная надпись. Явно не винтаж и возраст у этого не большой. Губернатору принадлежать не мог, его людям - тем более, слишком пафосно и серьёзно для них.       Здесь был кто-то ещё. Этот кинжал принадлежит кому-то другому... В этот момент Дэрил решил, что он найдёт хозяина оружия. И убьёт его.