Лекарство для Хокаге

      Роши стоял, уперев одну руку в бедро, и гордо поднял голову, ухмыляясь. Его уверенность в том, что он нагнал свою жертву чувствовалась на физическом уровне, и это ужасно пугало. Митсу нервно сглотнула.       «Нет… Кайто, нет!» — запротестовала она.       Это была её ошибка, а значит, и ответственность тоже лежала на ней. Но Кайто не знал этого. Он крепче сжал пальцы девушки, заставляя ту вздрогнуть.       «Сейчас ты снимешь с меня печать, — начал он, не обращая внимания на её возмущения. — Я отвлеку его внимание на себя, и ты выберешься из пещеры».       Она зажмурилась так крепко, словно пыталась отогнать страшный сон после пробуждения. Слёзы застряли в горле. Она звучно втянула воздух носом, боясь их проронить. Всё её нутро отчаянно противилось предложению Кайто. Она не должна была позволить этому случиться. Должна была проконтролировать, что поблизости никого не было, когда она искала ту дурацкую печать. Должна была включить это чёртово чувство сенсора!       Она не бросит Кайто. Не бросит.       Печать она снимет. А затем, пока тот будет отвлекать джинчурики, думая, что Митсу ушла, она воспользуется преимуществом и нападёт на Роши. Конечно, сражаться с носителем биджу не просто опасно — безумно. Но лучше так, чем убегать, поджав хвост, оставляя Кайто на растерзание зверю.       Она крепко сжала ладонь парня, забирая свою чакру обратно, и вскоре Кайто стоял, глядя на Роши исподлобья. Улыбка джинчурики стала шире. Он снова ухмыльнулся, а затем сощурился и спросил:       — Как ты это сделал?       — Секрет производства, — как ни в чём не бывало ответил Кайто.       — Мальчишка! — Роши фыркнул. — Знай, на кого скалиться, щенок!       У Митсу внутри что-то противно закололо от такого обращения к Кайто. Но Роши общался только с ним: только на него смотрел, только на него обращал внимание — видимо, даже не подозревал, что Кайто был не единственным Узумаки в этой пещере.       — Ой, прости, мастер, я не расслышал, — продолжал подтрунивать Кайто. — Кажется, у тебя желудок урчит.       Роши заскрипел зубами, но затем снова расплылся в улыбке.       — Растёшь, сопляк. Выходит, Хан был прав на твой счёт: можешь иногда и зубки показать.       — Мастер Хан всегда прав. Тебе следовало бы поучиться у него и хоть иногда включать голову.       «Ой, дура-а-ак», — подумала Митсу, но затем поняла, что Кайто специально злит его.       Он акцентировал внимание на себе, раздражая джинчурики, выводил его на эмоции, стараясь притупить его бдительность и дать Митсу возможность незамеченной выбраться из пещеры. Вот только он не знал, что делать этого она не намеревалась.       Она двигалась осторожными, мелкими шагами, ступая неслышно. Роши её не замечал: всё его внимание, его пристальный взгляд были направлены на Кайто. Он молчал полминуты, не моргая, смотрел парню прямо в глаза, но выглядел слишком уверенным в своём превосходстве.       — Ты знаешь, что мне не составит труда притащить тебя обратно к старику на поклон. Как знаешь и то, что он сделает с тобой после этого. — Кайто внезапно вздрогнул, вызвав у Роши довольную улыбку. Джинчурики довольно протянул: — Зна-а-а-аешь.       — Ну так давай проверим, — смело парировал Кайто. — Используешь против меня силу хвостатого? Неужто научился ею управлять?       Роши цокнул, а затем, разозлившись, рявкнул:       — Отвечай: как ты сделал это? Откуда узнал, как снять печать?       Митсу остолбенела. Замерла на месте, обдумывая его слова.       «Печать? — недоумевала она. — То есть его интересует, как Кайто снял печать? О какой конкретно печати он говорит?»       Она нахмурилась, направив взгляд, полный сомнений, на джинчурики. Почему он спросил именно это, почему не поинтересовался, как Кайто стал невидимым, не узнал, как ему удалось выбраться из темницы? Почему его интересовала только печать?       «Печать, которая удерживала Кайто в пределах деревни? Он про неё? — размышляла Митсу. — И зачем ему это? Почему бы сразу не схватить Кайто и не отвести его к Тсучикаге? Неужели… Вторая печать на знаке Ивы принадлежала Роши? И сейчас её сняли специально, чтобы направить его по следу Кайто? Он хочет знать, как её снимать, потому что… Потому что хочет сам сбежать из Ивагакуре?»       Это был единственный вывод, к которому можно было прийти, зная всё то, что было известно Митсу. Кайто знал о второй печати на знаке лишь со слов Митсу, но быстро сложил два плюс два. Несколько секунд он пристально смотрел на Роши, а затем громко рассмеялся. Тому такая реакция пришлась не по душе.       — Смешно тебе? — оскалился джинчурики. — Даю последний шанс.       — Чтобы что? — улыбаясь, спросил Кайто. — Так вторая печать на символе — твоя? Как же ты тогда вышел из деревни? Кто-то же снял её с тебя? Вот у него и спроси. Роши цокнул, явно выходя из себя.       — Ты дурак, Кайто. — Внезапная серьёзность в голосе Роши заставила толпу мурашек пробежаться по спине Митсуне. — Да, вторая печать — моя, но это сущий пустяк. Я бы не стал спрашивать тебя о том, что и сам знаю. Если ты смог снять её, значит, пошарился в закромах Тсучикаге. А если ты смог туда пробраться и покопаться в старых свитках, почему решил, что другие не могут? Тем более, когда эти другие не прикованы цепью к камню. — Роши издевательски заулыбался, но уже спустя несколько секунд вновь посерьёзнел. — Я про другую твою печать. Её знали только старик и двое его доверенных — твои надзиратели. Припомни-ка, кто постоянно снимал её с тебя?       Кайто нахмурился. Он выглядел задумчивым, но не спешил доверять словам джинчурики.       — Ну, допустим, — бросил парень. — Допустим, ту печать снимали и вправду лишь двое. — Он вспомнил, что каждый раз, когда его приводили на тренировочную площадку или отправляли на задание, к нему приходили всегда одни и те же надзиратели, хотя в другие часы его стерегли другие. — И что с того?       — Откуда ты узнал, как её снять?       — Оттуда же, откуда и про другую, — соврал Кайто.       Роши ложь раскусил сразу и злобно оскалился, сделав пару шагов к парню. Он остановился слишком близко к Митсу, и у той от страха заколотилось сердце. Она поняла, что нужно срочно отойти вбок, иначе если Роши внезапно захочет развести руки в стороны, то непременно заденет её. Вжавшись спиной в каменную стену пещеры, она осторожно шагнула в сторону, не отнимая взгляда от мужчины, но тот полностью сконцентрировался на Кайто.       — Какой же ты смелый, щенок, — фыркнул Роши. — Или глупый. Так уверенно врать в лицо хвостатому — это надо быть либо самым храбрым человеком на свете, либо самым тупым. Или постой… Ты кого-то покрываешь?       Митсу, в этот момент делавшая очередной шажок в сторону, замерла, как вкопанная. Сердце пропустило удар. Она несколько раз моргнула, прежде чем снова взглянуть на Роши. Он стоял, глядя на Кайто в упор, и по-прежнему совершенно не замечал её. Митсу оказалась почти у него за спиной. Она начала судорожно соображать.       «Печать обездвиживания не задержит его надолго, если он хотя бы в половину так же силён, как Кушина. Ту останавливало минут на десять. Ох, придётся использовать их».       Она была бы рада не применять эту технику, но выбора не было. Единственное, что могло сдержать джинчурики — адамантовые запечатывающие цепи. Оставалось лишь надеяться, что она выдержит силу хвостатого и сможет сдержать его, пока Кайто будет его вырубать. Она встала позади Роши, выставив руки вперёд и готовясь выпустить цепи в тот же момент, когда он начнёт атаковать Кайто. Но тот не спешил, продолжая сверлить парня взглядом.       — Молчишь — значит, точно покрываешь, — сказал Роши, поняв, что ответа не дождётся.       — С чего ты взял? — Голос Кайто дрогнул, но он изо всех сил старался держаться уверенно.       — Да с того, что этой печати нет ни в одном свитке, которые хранит старик, — спокойно ответил Роши, даже не пытаясь солгать или отвести тему. — Она старая, и ею никто сейчас не пользуется. Без понятия, откуда старик знает её. Хотя нет. Определённые догадки у меня есть. — Губы Роши нервно дёрнулись.       — Тебе-то какая разница? Насколько мне известно, на тебе этой печати нет.       — Тц, нет, ну ты точно дурак.       Роши, недолго думая, распахнул рубашку, демонстрируя Кайто что-то на своём животе. Пару секунд парень стоял неподвижно, но затем Митсу увидела слабое свечение, и он округлил глаза от удивления.       — Теперь ты понял? — спросил Роши, запахивая рубаху обратно.       — Но…       Он с недоумением взглянул на джинчурики, но тот уже начал терять терпение. Он шагнул к Кайто, взял его за грудки и тряхнул.       — Откуда тебе стало известно про печать? Из каких источников? Этой печати в архиве нет! — Роши перешёл на крик. — Кто тебя научил? Говори! Скажи, и я отпущу тебя! А если нет, то размажу прямо здесь, как мошку!       — Стой!       Две пары глаз устремились на то место, где стояла невидимая Митсу. Джинчурики смотрел с лёгким испугом и полнейшим непониманием, Кайто же — с долей злости. Девушка вздохнула и приложила руку к груди, снимая печать маскировки.       В тот же миг, когда она стала видимой, Роши отпустил Кайто и отпрянул в сторону.       — Какого… Ты ещё кто такая, чёрт бы тебя побрал?! — рявкнул он. И переведя взгляд на её волосы, немного расслабился и уже спокойнее произнёс: — А-а, Узумаки. Это многое объясняет. — Он снова бросил пренебрежительный взгляд на Кайто, который смотрел на Митсу, испепеляя глазами, а затем снова повернулся к ней. — Ты сняла с пацана печать?       — Да. Ты правда готов отпустить нас?       Роши расплылся в довольной улыбке. Он снова посмотрел на Кайто.       — А она мне нравится. Сговорчивее некоторых. — И вновь повернувшись к девушке, сказал: — Отпущу, если снимешь печать.       Митсу сделала к нему несколько осторожных шагов, в любой момент готовая выпустить цепи и связать его. Роши снова распахнул рубашку, и через пару секунд на его животе засветилась печать. Точнее, две. Митсу пригляделась внимательнее.       — Это ведь ты была там, на крыше? — с ухмылкой спросил он, пока девушка изучала печати.       Она подняла на него взгляд, полный ненависти. Только указания не её ошибки сейчас не хватало.       — Ха-ха, а я-то подумал, это наш щенок. Кому, кроме него, могла понадобиться печать, которая удерживает его в деревне. А ты, я смотрю, обзавёлся друзьями, сопляк, — сказал он, снова поворачиваясь к Кайто.       Тот, однако, на него внимания не обращал: он смотрел на Митсу и пытался понять, что имел в виду Роши. И выводы, к которым он приходил, ему однозначно не нравились.       — Я сразу догадался, что это пацан, только всё гадал: а как он выбрался из темницы и забрался на крышу, если на нём печать, запрещающая пользоваться чакрой? — продолжал Роши.       — Может, заткнёшься уже? — не выдержала Митсу.       Джинчурики громко засмеялся, запрокинув голову и совершенно не стесняясь. Просмеявшись, он вновь направил взгляд на Митсу, которая так же пристально смотрела на него.       — Языкастая какая. — Роши цокнул. — Все Узумаки такие, да? — Вопрос прозвучал риторически.       Митсу вновь посмотрела на печати на его животе. Они были ей знакомы: хоть с некоторыми различиями в формуле, но всё же составленные по схожему принципу.       — Одну печать я не сниму, — вздохнула девушка и, поднявшись, посмотрела Роши прямо в глаза. — Ту, что запечатывает хвостатого. — Джинчурики помотал головой, давая понять, что её снимать и не нужно. — Вторую, конечно, смогу. Только зачем её вообще наложили? Она же сдерживает твою силу.       Глаза Роши заблестели от непомерного чувства удовлетворения, которое вызвали слова Митсу. Его голос зазвучал громко и воодушевлённо:       — Нет, ты только погляди! Где ты её нашёл? — Он повернулся к Кайто. — Это же сокровище! Интересно, сколько осталось людей, умеющих пользоваться фуиндзюцу? Человек тридцать поди. Откуда ты знаешь, как её снимать?       — Опыт был, — небрежно бросила она в ответ.       Конечно, она не стала бы рассказывать мужчине о том, что у Кушины стояла подобная печать, пока Минато не убедил старейшин Конохи, что это лишнее. И прекрасно знала, как её снимать, потому что в тот раз тоже делала это сама под пристальным присмотром Минато.       Роши не её колкие фразы реагировал с ухмылкой. Он прищурился, вглядываясь будто в само нутро, и подозрительно спросил:       — И из какой же скрытой деревни это золотко?       Митсу фыркнула.       — Из Деревни Скрытых Водоворотов, — небрежно бросила она.       Улыбка на лице Роши растаяла в тот же момент, а глаза округлились от удивления и недоумения. Пару секунд он стоял, не шевелясь и не моргая, пристально глядя на Митсу, а затем, раскусив сарказм, вновь расплылся в улыбке.       — Слыхал я, её давно разрушили, — произнёс он, хитро прищуриваясь.       — Слушай больше.       Роши смотрел пронзительно, едва приподняв уголки губ, будто пытаясь раскусить Митсу. И той казалось, что у него получалось. Под тяжёлым взглядом тёмных, практически чёрных глаз девушка чувствовала себя неуютно. Роши был старше её, опытнее и наверняка проницательнее. Казалось, будто он видит её насквозь: её планы, её желания, её тайные страхи — всё это отражалось в его бездонных глазах. С полминуты он смотрел на неё, не отрываясь, а затем хмыкнул и всё же отвернулся, снова обращаясь к Кайто.       — Повезло тебе, сопляк, — бросил он негромко.       Кайто в ответ лишь цокнул, скрещивая руки на груди. Он продолжал требовательно смотреть на Митсу в упор, но та никак не решалась ответить ему тем же, от стыда пряча взгляд, куда придётся. Но краем глаза всё же замечала, как сильно парню не нравится её поведение. Он весь напрягся, нахмурился, стоя неподвижно, как стена. Наконец он, поняв, что не дождётся от Митсу даже взгляда, обратился к джинчурики:       — И зачем были эти игры в погоню? Если тебе всего лишь нужно было узнать, откуда мне известно про печать, почему было не спросить об этом сразу?       — Странный ты, — спокойно ответил Роши. — Во-первых, хотелось убедиться, что ты и вправду способен снять печать и свалить из деревни. Вдруг ты просто снял бы ту, которая удерживает тебя в Ивагакуре, а другую оставил бы нетронутой. Тогда для меня ты был бы бесполезен, и я с наслаждением понаблюдал бы, как шиноби Тсучикаге тащили бы тебя обратно, ведь без чакры ты в любом случае не вышел бы за границы деревни. А во-вторых, свидетели мне не нужны. Когда я удостоверился, что ты снял обе печати, то без промедления последовал за тобой и ждал, пока ты отойдёшь достаточно далеко от деревни, чтобы никто не смог нас ни увидеть, ни услышать.       Митсу слушала, уперев взгляд в печать на животе Роши. Но её всё равно мучал вопрос, на который она так и не смогла найти ответ.       — Как ты постоянно выслеживал нас? — с вызовом спросила она.       Она не могла поверить в то, что всё дело в его силе джинчурики, да и ни одно чувство сенсора, насколько прокачано оно не было бы, никогда не помогало выследить Митсу, если на ней печать маскировки. Поэтому то, с какой лёгкостью Роши каждый раз снова выходил на их след и пугало, и интересовало в равной мере. Она должна была знать изъян в печати маскировки.       Роши вновь повернулся к ней, и на лице засияла широкая улыбка.       — Поверить не могу! А я-то уж начал думать, что ты мастер фуиндзюцу! — Он презрительно фыркнул. — Так умело нашла и сняла с паренька две печати, одну из которых почти никто в Камне не знает, а тут слона под носом не заметила.       Митсу нахмурилась и сощурилась, сжала губы и стрельнула в него взглядом, полным неприязни. Но Роши лишь ухмылялся: его эта ситуация лишь забавляла.       — Пацан, дай ей осмотреть свою правую ногу, — бросил Роши как бы между прочим.       Кайто однако не пошевелился, так и продолжая стоять со скрещенными на груди руками. Он буравил Митсу взглядом, и она наконец осмелилась посмотреть на него. Стоило ей заглянуть ему в глаза, он тут же прищурился, безмолвно требуя ответов. Но она, не говоря ни слова, лишь подошла к нему и, присев, задрала его штанину до колена. Приложила ладонь, и через пару секунд на голени засветилась небольшая печать.       — Сукин ты сын… — сквозь зубы процедила Митсу, вызвав звонкий смех джинчурики.       Какая нелепость! Как она могла не предусмотреть этого? Самая простая печать отслеживания, которую мог наложить даже генин. Она сняла её в два счёта. Пытаясь игнорировать требовательный взгляд Кайто, она приложила ладонь и к левой ноге, затем к груди, плечам и даже ко лбу, но к счастью, никаких печатей больше не было. Роши, заметив это, лишь весело засмеялся.       — Не боись, девчонка, он чист — я лишь одну поставил, — задирая её, бросил Роши. Митсу почувствовала, как горят уши, как злость наполняет её изнутри, и повернулась к нему.       — Я сниму с тебя печать, которая блокирует чакру хвостатого! — прокричала она, подойдя к нему. — Но если ты не сдержишь слово и не отпустишь нас, я тебя остановлю. Поверь, в моем арсенале есть техники, способные удержать даже джинчурики.       — Ага, охотно верю, — издевательски произнёс Роши.       Она пригнулась, приложив к его животу ладонь так, что она касалась его кожи одними кончиками пальцев.       — Одно радует, — улыбнулась Митсу, — тебе будет нестерпимо больно.       И с этим словами она повернула ладонь, как поворачивают ключ в замочной скважине, с силой надавила на живот джинчурики и направила поток чакры в печать. Он был настолько мощный, что пронзил Роши насквозь, заставив согнуться, а затем и свалиться на колени. Митсу же выпрямилась и посмотрела на него сверху вниз.       — Пару недель будет болеть всё тело — к такому объёму чакры нужно будет привыкнуть. — Она говорила надменно, с презрением. — Уж не знаю, за какие заслуги Тсучикаге запретил тебе пользоваться чакрой биджу и почему тебе приспичило снять эту печать — да и знать не хочу, — но он это обязательно заметит.       Роши дрожал всем телом, а Митсу мысленно ликовала от того, что ей удалось сбить с него спесь.       — Пошли, Кайто.       Кайто продолжал мерить её тяжёлым взглядом, но, вздохнув, двинулся к выходу. Митсу в последний раз взглянула на Роши, который пытался отдышаться, стоя на коленях, и отвернулась. Её всё ещё потряхивало. Пускай Роши и не мог в полной мере использовать чакру своего хвостатого, но её могущество всё равно было слишком ощутимо, и это пугало. Уже у выхода из пещеры она услышала спокойный и тихий голос джинчурики:       — Стой.       Митсу повернула голову в его сторону, глядя исподлобья. Роши медленно поднялся, пошатываясь, и посмотрел прямо на неё. На его лице снова промелькнула слабая улыбка — он пытался сохранить гордость.       — Значит, ты собираешься в Деревню Водоворотов? — спросил он, однако без упрёка или издёвки.       Митсу нахмурилась и ответила несмелым кивком, посчитав, что нет смысла утаивать это — вероятнее всего, он и сам об этом догадался. Роши на это лишь хмыкнул, влёгкую считав её неуверенность.       — Там красиво, — задумчиво произнёс мужчина, и в глазах его промелькнула печаль.       Митсу остолбенела. Округлила глаза от удивления и развернулась к нему лицом. Кайто бросил ей в спину недоумевающий взгляд, но говорить ничего не стал, снова скрестив руки на груди.       — Ты бывал там? — требовательно спросила она.       Роши покачал головой.       — Мне рассказывала мама. Говорила, что это самое красивое место на свете. Ни в какое сравнение с этим унылым пейзажем. — Он окинул рукой окружение. — Горы, водопады, леса, реки… И будь её воля, она бы никогда не покинула родные края.       — Твоя мать… из клана Узумаки? — внезапно подал голос Кайто, тоже поворачиваясь к Роши.       Тот хмыкнул и одарил его многозначительным взглядом, но вопрос оставил без ответа. Однако, это и не требовалось: по выражению его лица и так всё было ясно.       Митсу замерла, уставившись в пустоту, не в силах даже звука произнести. Она быстро-быстро заморгала, переваривая информацию. Значит, джинчурики тоже… Узумаки? И как ей быть с этой новостью? Разумеется, она не станет звать его с собой — об этом и речи быть не может.       — Значит, решила собрать выживших? — Вопрос не требовал ответа. Роши читал её, как открытую книгу.       — К чему вопрос? — Митсу закатила глаза. — С нами собрался?       — Ха-ха-а-ха-а-а! Да больно надо! — веселился джинчурики. — Не-е-е, я ещё не отплатил старикану за всё, что он сделал. — Тяжёлая тень легла на лицо Роши, но губы растянулись в улыбке, с каждой секундой всё больше походившей на злобный оскал. — Не могу же я оставить его, не чужие люди всё-таки! Я уйду из Ивы только тогда, когда буду полностью уверен, что он нуждается в моей силе больше, чем в воздухе!       Он прищурился, глядя куда-то сквозь Митсу, а в глазах его заплясали недобрые огоньки. Она поёжилась, отводя взгляд — будто смотрела в лицо зверю, а не человеку. Что бы Тсучикаге не сделал, одно было ясно: Роши этого не забыл и явно не собирается спускать это старику с рук.       Джинчурики быстро взял себя в руки. Он выпрямился, не обращая внимания на ноющую боль в мышцах после снятия печати, и вновь ухмыльнулся, возвращая голосу гордый и пренебрежительный тон.       — Но обещание своё сдержу: идите на все четыре стороны. А в благодарность за снятие печати, облегчу тебе задачу. — Он посмотрел на Митсу, гордо задрав голову. — В Стране Земли можешь больше не искать. Из Узумаки здесь лишь я и пацан.       — А как же твоя мать? — сдвинув брови, поинтересовалась Митсуне.       Роши тут же поменялся в лице, заставив девушку вздрогнуть. Он посмотрел на неё исподлобья и произнёс, будто выплёвывая каждое слово отдельно:       — Лишь. Я. И. Пацан.       Митсу сделала неосознанный шаг назад, и тут же её ладонь сжали крепкие пальцы, потащив за собой прочь к выходу из пещеры. Она бросила последний взгляд на джинчурики, который продолжал ухмыляться, а затем повернулась к Кайто, который с силой тянул её за собой. Роши громко бросил им вдогонку:       — Бегите, зайчики, как можно скорее! Через несколько часов здесь уже будет отряд тсучикаговских ищеек!       Злобный смех прокатился по пещере, доносясь до слуха Митсу, когда та уже стремглав бежала за Кайто.       Сердце стучало о грудную клетку, грозясь вот-вот выскочить наружу. Страх отступил, оставив, однако, осадок, который заставлял тело дрожать, а глаза слезиться. В какой-то момент она притормозила, чтобы снова наложить на себя и на Кайто печать маскировки — хотя бы до того времени, пока они не найдут относительно безопасное укрытие.       Но оба после произошедшего в пещере мчали вперёд, даже когда солнце было высоко над головами. Митсу бежала впереди, указывая путь, Кайто — следом за ней, отставая лишь на несколько шагов. Она не чувствовала усталости, хотя уже давно должна была. Кайто же снова отгородился от неё своей непрошибаемой стеной и не говорил ни слова. Они огибали скалы, поднимались и спускались по огромным каменным буграм, держа путь в Страну Травы.       Когда солнце уже начало клониться к горизонту, Митсу принялась осматриваться на бегу в поисках более-менее подходящей для ночлега пещеры. Наконец, заметив одну, она уверенно двинулась туда, и лишь убедившись, что поблизости никого нет, сняла с обоих печати.       Солнечный свет лениво подползал ко входу в пещеру, но Митсу устроилась в тени, приложившись спиной к холодному камню и пытаясь отдышаться. Кайто сел неподалёку напротив неё. Они не разговаривали долго, даже не смотрели друг на друга. Наконец, когда на скалы мягко опустился сумрак, девушка произнесла:       — Переночуем здесь, а завтра снова отправимся в путь.       — Ты бы ещё завтра меня уведомила, — безразлично сказал он. — Спасибо, я не тупой.       Она лишь устало вздохнула в ответ. Поняла, что он злится, но ничего не могла поделать — он имел на это полное право. Дыхание восстановилось, пульс пришёл в норму, но мысли всё ещё скопом роились у неё в голове. Она достала из бокового кармана одну бутылку воды и кинула Кайто — тот поймал её на лету, — а вторую взяла сама и жадно приложилась к горлышку, делая большие глотки.       Принялась разбирать рюкзак, чтобы достать со дна сухпайки. Кайто присвистнул, когда она выложила похищенные свитки.       — Ты забрала это из архива? — спросил он.       — Да, — бросила она в ответ, продолжая копошиться в рюкзаке.       Парень лишь одобрительно хмыкнул, но тут же осёкся и вновь нахмурился. Наконец, Митсу достала два небольших сухпайка, один из которых протянула Кайто. Тот взял его, ничего не спрашивая, но открывать не спешил. Вместо этого он продолжал буравить Митсу взглядом. Он вполне мог потягаться с Какаши за звание чемпиона в гляделки: ещё ни один человек, кроме капитана, не заставлял Митсу буквально физически чувствовать его взгляд, который проникал под кожу и поселялся где-то между рёбер, заставляя чувствовать себя до безобразия неуютно. У Митсу никогда не хватало выдержки вытерпеть тяжёлый требовательный взгляд Какаши — не хватило и с Кайто. Она вновь нарочно громко вздохнула, поднимая к нему голову, и обречённо сказала:       — Если хочешь мне что-то сказать, то говори. Хватит так смотреть.       Пару секунд Кайто продолжал свою игру в гляделки, а затем закатил глаза и отставил сухпаёк в сторону. Когда он снова посмотрел на Митсу, то требовательно вытянул вперёд руку. Девушка несколько раз моргнула, не понимая, чего он хочет, но совсем скоро догадалась и снова схватила рюкзак. Открыла маленький внутренний кармашек и от неожиданности замерла. Её капитан, её Какаши смотрел на неё с миниатюрной фотографии, скорчив наигранно недовольное лицо, а рядом лежала пачка сигарет Кайто, которую Митсу, как и обещала, сберегла для него.       Прикусив губу и сглатывая подступившие так некстати к горлу слёзы, девушка достала сигареты, но тут же замерла, задумавшись, и несмело взглянула на парня.       — Может, перетерпишь? — Тот лишь вопросительно поднял бровь. — Люди Тсучикаге знают, что ты куришь. Вдруг нападут на след? Давай подождём хотя бы пока не выберемся из этих скал в Страну Травы.       Кайто, всё ещё тянувший руку, вдруг опустил её и, устало вздохнув, вернулся на прежнее место. Митсу бросила на него короткий виноватый взгляд и опустила голову. Руки всё ещё дрожали, когда она доставала из сухпайка банку консервированного риса с курицей и маленькую одноразовую ложку. Но еда не лезла в горло несмотря на то, что живот уже крутило от голода. Митсу уставилась на ложку риса, не моргая. Гнетущая атмосфера, воцарившаяся в пещере, давила на неё. Кайто выжидающе смотрел на неё, тоже не притрагиваясь к еде, но спустя время сдался и решил высказаться:       — Знаешь, могла бы поставить меня в известность, что спалилась перед Роши. Ну знаешь, хотя бы чисто из любезности.       — И что бы ты сделал в таком случае? — Она воткнула ложку обратно в банку.       — Ой, даже не знаю… — Он демонстративно округлил глаза. — Может, надоумил бы тебя перепроверить всё, как следует?       — Тц. — Митсу поджала губы. — Ты не мог знать о печати.       — И ты тоже не могла. Но мы могли бы прийти к этому выводу вместе, если бы ты сказала, и мы как следует всё обдумали. Повременили бы с побегом, чтобы подготовиться по максимуму.       — Какая теперь разница!       — Действительно. — Кайто наигранно покивал. — Вообще никакой! Ты всегда поступаешь так опрометчиво?       Митсу злобно сверкнула взглядом, неосознанно сжав банку крепче. Отвечать на вопрос не хотелось, потому что звучал он почти как упрёк. Кайто, поняв, что она восприняла вопрос, как риторический, лишь горько усмехнулся.       — Ты вообще понимаешь, что нам просто чертовски повезло? Что будь на месте Роши кто-то другой, мы оба уже ехали бы мёртвые на спинах гончих Тсучикаге? Или что бы он сделал с тобой, с нами, если бы не счастливая случайность, по которой тебе было известно, как её снимать?       Митсу вся съёжилась, ощетинившись. Слова Кайто хлестали, словно звонкие пощёчины. И он был прав — во всём был невероятно прав. Но признавать это не хотелось, и Митсу вперилась в него взглядом, безмолвно моля о пощаде. Но Кайто, даже если и считал её взгляд правильно, останавливаться не планировал.       — И я даже не знаю, что обиднее: то, что ты своей оплошностью чуть не погубила и себя, и меня, или то, что я так слепо и так легко доверился человеку, которого едва знаю и которому позволил дать мне надежду.       Внутри всё закипело не то от злости на его слова, не то от обиды на саму себя. Она вскочила на ноги, по-прежнему сжимая злосчастную банку с рисом в руке.       — Знаешь, что! — выпалила Митсу. — Я обещала вытащить тебя из Ивагакуре — я это сделала.       Кайто невесело усмехнулся, покачав головой, и тоже поднялся на ноги.       — Невероятно… Ты… Ты просто невозможная.       Митсу сощурилась и с насмешкой спросила прямо как сам Кайто тем вечером, что они провели на горе:       — Удивлён? Или разочарован?       Парень на мгновение опешил, но сразу понял, что она подражает ему же, хоть и явно не оценил её шутовство. Митсу вся напряглась, ожидая ответа, а Кайто напротив опустил плечи и с досадой вздохнул. Она же дышала неровно, силилась проглотить стоявший в горле ком и сдержать подступавшие слёзы.       — Удивлён, — наконец ответил Кайто спокойным тоном и вновь сел.       Митсу несколько раз моргнула, глядя на него. Но внутри почувствовала неожиданную лёгкость, будто его ответ разом разорвал путы, мешающие нормально дышать. Она опустилась напротив парня и уставилась на банку с рисом в своей руке.       — Я знаю, — буркнула она спустя пару минут, когда Кайто уже приступил к еде. Митсу же никак не могла начать есть и только ковыряла ложкой маленький кусочек куриного филе. Парень поднял на неё удивлённый взгляд, и она сразу же это почувствовала. Вздохнув, продолжила: — Знаю, что надо было сказать. Понимала это краем мозга, но… не знаю, рассчитывала, что обойдётся?       Посмотреть ему в глаза девушка боялась. Признавать свою неправоту и ошибки она никогда не умела, хотя и пыталась. Но это всегда выходило как-то криво, грубо и неприятно для всех. Поэтому она продолжала колупать несчастный кусочек курицы, который уже давно весь развалился.       Кайто смотрел на неё с сочувствием, хоть она этого и не замечала. Он снова покачал головой и тихо сказал:       — Больше так не рассчитывай, пожалуйста.       Митсу, нахмурившись, продолжала дырявить взглядом свою порцию еды.       Кайто настоял на том, что первым дежурить будет он, поэтому Митсу, соорудив хилое подобие постели из рюкзака и некоторых её вещей, легла и отвернулась к стене. Полная темнота и усталость позволили ей очень быстро погрузиться в сон.

***

      Страна Травы встретила приятной погодой. Несмотря на затянутое облаками небо, было довольно тепло. Стоило холодным каменным скалам остаться позади, Митсу сразу же почувствовала себя немного увереннее. Какое-то время они продолжали бежать, но как только она вывела их к ручью, сразу же решили немного перевести дух и пошли пешком вдоль берега. Кайто с любопытством оглядывался по сторонам, то и дело задерживая взгляд на чём-то особенно интересном.       Митсу наблюдала за ним с улыбкой, не смея прервать или поторопить. Просидев полжизни под землёй в каменной темнице, Кайто должно быть никогда и не видал ни густого леса, ни журчащего ручья, ни перелетающую с ветки на ветку птицы, ни полян, поражающих разнообразием трав, хоть уже и высохших. Они шли весь день, даже не делая привал, но уже ближе к вечеру, когда алый закатный свет разлился по округе, присели на берегу.       Митсу собрала хворост и несколько сухих веток покрупнее и с помощью ниндзюцу развела костёр. Они поставили две банки с консервированным мисо-супом поближе к огню.       — Ты умеешь пользоваться стихией огня, — сказал Кайто, завороженно вглядываясь в языки пламени. — Мне она никогда не давалась.       Митсу неловко улыбнулась и отвела взгляд.       — По правде говоря, это единственная стихия, которой я овладела. — Она нервно хихикнула.       — Серьёзно? — Кайто посмотрел на неё с неподдельным удивлением, изогнув брови. — С другой стороны, тебе, наверное, и не нужно ниндзюцу с твоими способностями к запечатыванию?       «Ага-ага, Какаши говорил так же», — невольно вспомнила она и поджала губы.       — А ты какой стихией владеешь? — полюбопытствовала Митсу. — Ставлю на Землю!       Кайто неловко улыбнулся.       — Ну, я умею пользоваться техниками всех стихий, кроме огня. — Он почесал затылок, немного смутившись.       — Даже водой? Но ведь в Иве нет водоёмов, как ты…       — Если честно, водой я научился пользоваться раньше остальных стихий. У нас есть искусственное озеро, которое создано исключительно для тренировок водных техник.       Митсу хотелось сгореть от стыда. Она за всю жизнь так и не научилась пользоваться другими стихиями, хотя в разное время её пытались научить и Минато, и Кушина, и Какаши, но всё было без толку. Она несколько раз моргнула, глядя на Кайто, но тот повернул голову в сторону ручья, вслушиваясь в плеск воды.              Когда еда разогрелась, они приступили к ужину. Ели молча, слушая потрескивание веток в костре и журчание ручья. Наконец, когда с едой было покончено, Кайто неожиданно спросил:       — А то место, куда ты меня ведёшь, где оно?       Митсу замерла с пустой банкой из-под супа в руке, которую до этого убирала в маленький пакетик. Она уставилась в пустоту, придумывая, как лучше сообщить Кайто о том, что ведёт его в убежище одного из самых опасных разыскиваемых шиноби.       — Недалеко отсюда. Ещё день пути, и будем на месте.       — Это твой дом? — с воодушевлением спросил Кайто.       Митсу нервно усмехнулась, а затем, хмыкнув, тихо произнесла:       — Ха-ха, да уж, дом. Нет места лучше дома, особенно когда тебе некуда идти.       Кайто посмотрел на неё с неприкрытой растерянностью во взгляде. Митсу покачала головой, отгоняя наваждение. Дом… какое далёкое теперь для неё понятие. Был ли он у неё вообще? Она положила пакет с мусором в рюкзак и повернулась к Кайто, глядя ему прямо в глаза.       — Я — шпион Орочимару, и веду тебя в одно из его убежищ, — выпалила она резко, внезапно.       Кайто был в таком замешательстве от услышанного, что не сразу сообразил, что ответить, и пару секунд смотрел на неё с выражением полного шока на лице.       — Какая прелесть… — тихо пробормотал он, опустив голову и потерев переносицу. — Это он приказал тебе освободить меня?       — Нет, это я сама. А ты знаешь Орочимару?       — Как не знать, — с усмешкой воскликнул парень. — Один из трёх великих саннинов, который ставит опыты на детях. По крайней мере, так рассказывал Тсучикаге.       — Ну, самую суть верно рассказал. — Митсу кивнула.       — Я вообще ничего не понимаю… Как же так вышло, что ты работаешь на Орочимару? И зачем тогда вытаскивала меня?       Митсу громко цокнула.       — О боги, я уже говорила тебе! Это исключительно моё желание — найти выживших Узумаки, и с Орочимару оно никак не связано, и вообще его не касается. А почему я стала его шпионом, это долгая история. Возможно, когда-нибудь расскажу тебе.       — Почему не сейчас? — резонно спросил Кайто, скрестив руки на груди.       Митсу нахмурилась, глядя на него. Действительно, почему? Потому, что не хотелось об этом даже вспоминать? Хотелось оставить прошлое так далеко, как только это возможно, и лишний раз не заставлять себя переживать всё заново. Забыть, как страшный сон, как беспощадный кошмар.       Она отвернулась, когда почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы. Кайто заметил это сразу же и лишь вздохнул, опуская руки. Лес уже погрузился во тьму, и лишь свет от костра, мерцая, играл на её лице и волосах. Он не хотел давить, понимая, что сейчас не время и не место. Только очередного всплеска её эмоций ему не хватало. Устало покачав головой, он произнёс:       — Ладно, когда-нибудь потом. — Митсу подняла на него взгляд и посмотрела с благодарностью, едва приподняв кончики губ. — Так значит, твоё «безопасное место» — это лаборатория сумасшедшего учёного?       Она сдерживалась несколько секунд, а затем прыснула от смеха. Кайто невольно улыбнулся тоже.       — Чего ржёшь? — спросил он, но мягко, без намёка на агрессию.       — В такой формулировке звучит устрашающе, — сказала она. А затем добавила уже серьёзнее: — Но да, на данный момент это самое безопасное место для нас. Поверь мне.       — О, поверить так же, как и с Роши?       — Ну прекрати! — воскликнула она, но с улыбкой. Почему-то сейчас подтрунивания Кайто не задевали её.       Парень покачал головой, широко улыбаясь. Вечер плавно перетекал в ночь. Костёр догорел, оставляя после себя небольшую кучку истлевших веток и лёгкий запах дыма. Митсу вызвалась дежурить первая, и Кайто, согласившись, удобно устроился прямо на траве.       — Знаешь, — начал он, задумчиво глядя в звёздное небо, — трава такая мягкая и удобная. Я, конечно, читал о ней в книжках, видел картинки, но вживую…       Он прервался, не в силах подобрать слова.       — Это ещё что! Вот поспишь на кровати — вообще жизнь перевернётся.       — Да она уже перевернулась.       Она повернула к нему голову, резко и неосознанно, и они столкнулись взглядами. Кайто смотрел пристально, но тепло, а в глазах его можно было пересчитать звёзды. Он лежал, закинув руки за голову, согнув одну ногу в колене, и казался таким расслабленным. Митсу же напротив поджала колени к груди, обхватив их руками, вся будто бы сжавшись. Минуту или две они провели в тишине, глядя друг на друга, и голова девушки неожиданно опустела, тревожные мысли отступили, а боль от тягостных воспоминаний поутихла: холодная, каменная стена спокойствия Кайто спрятала её от всего в эти минуты. Его умиротворённость была так заразна, что Митсу буквально физически почувствовала, как расслабляется. Но затем Кайто полушёпотом произнёс:       — Толкнёшь меня через пару часов. Спокойной ночи, Митсуне. — И отвернулся от неё.       Митсу ничего не ответила, потому что поняла: ответ Кайто не требовался. Она перевела взгляд в небо и принялась по привычке искать знакомые созвездия и считать звёзды. Ночь была безветренная и необычно тёплая, но стоило Митсу услышать тихое сопение парня, как непрошенные воспоминания вернулись. И зачем только он вообще спросил о её прошлом?       Она аккуратно придвинула к себе рюкзак и тихо раскрыла его. Залезла, не глядя, в маленький внутренний кармашек и нашарила пальцами небольшое фото. Посмотрела, прикусив губу, чтобы не заплакать. Иногда воспоминания удавалось отогнать так далеко, что они практически не беспокоили её, но временами случалось так, что бесконечная грусть наваливалась резко, поглощая мгновенно. В такие моменты хотелось свернуться калачиком и спрятаться в самом дальнем, самом тёмном углу, потому что единственное, чего хотелось — это вновь очутиться в крепких объятиях Какаши. Вновь почувствовать его запах, хотя бы отдалённо, вновь услышать его тихий смех и неловкие ответы на её дурацкие шутки.       Порой она против воли представляла, что бы он сказал на всё, что она успела сделать после мнимой смерти. Как он обязательно похвалил бы её за очередную красиво расписанную тарелку или чашку, которая она вылепила самостоятельно. Или как отчитал бы за то, что проникла в Резиденцию Тсучикаге, не продумав всё основательно. Или как удивлённо присвистнул бы, увидев её в том дурацком зелёном сарафане!       Митсу положила голову на колени, пряча лицо и проступившие всё же слёзы. Нужно было гнать эти мысли прочь, но она окуналась в них, словно в тёплую, приятную воду, пытаясь согреться. Прекрасно понимала, что грёзы, которым никогда не суждено осуществиться, — очень сомнительный источник тепла, но всё равно не могла отказать себе в этом мимолётном удовольствии, которое уже через мгновение обращалось в острый нож, который она сама целенаправленно вонзала в и без того израненное сердце.       Она подняла голову, посмотрев на Кайто в попытке найти в его силуэте то недавнее спокойствие и небытие, но увидела лишь молодого парня из клана Узумаки, который мирно спал на мягкой траве. Митсу принялась плавно перенаправлять свои мысли из прошлого в настоящее и у неё постепенно начало получаться. Уже через сутки они прибудут в убежище и необходимо будет составить план дальнейших действий.       «А ещё остаётся надеяться, что Орочимару не будет слишком сильно злиться».