Лекарство для Хокаге

      Митсу остолбенела. Она стояла, как вкопанная, не шевелясь и даже не моргая. Казалось, будто её вырвало из реальности, будто ничего вокруг нет. Все звуки куда-то испарились, и лишь стучащее сердце отдавало в ушах.       «Ты хоть дышать не забывай».       Голос Кохэя раздался словно гром среди ясного неба, заставив Митсу опомниться. Она тряхнула головой, отгоняя одолевший её шок.       «Я в порядке, — слукавила она. — Ты знаешь его?»       «Кого? Бородатого? Или великана?»       Митсу закатила глаза.       «Бородатого».       «Ну, джинчурики. Ты же сама сказала».       «Да нет же, имя! Ты знаешь его имя?»       «Ага, и номер удостоверения личности и дату рождения и кто он по гороскопу. — Кохэй явно был недоволен. — Какая разница? Погоди… — внезапно осекся он. — Только не говори, что это и есть твой потерянный родственник».       «Волосы… Они красные». — Митсу невольно поёжилась, сама не понимая, от чего.       «Ну… не такие уж и красные, — спустя несколько секунд ответил Кохэй. Видимо, разглядывал его. — Блёклые какие-то. Не такие, как у тебя».       «Возможно, он полукровка, — не успокаивалась Митсу. — Один из его родителей мог быть из клана Узумаки».       Кохэй ничего не ответил, но девушка по-прежнему чувствовала его недовольство. Он явно был не рад такой внезапной и глупой задержке, но почему-то перечить Митсу не стал. Вряд ли он искренне хотел, чтобы она нашла того, кого искала, скорее просто понял или почувствовал, что спорить с ней сейчас бесполезно.       — Тебе уже давно пора понять, что чем больше Тсучикаге получит от тебя, тем больше даст тебе, — произнёс мужчина, которого Кохэй обозвал «великаном». — Просто прикладывай чуть больше усилий на тренировках. Когда овладеешь силой зверя хоть немного, старик даст тебе послабления.       — Тебе легко говорить, Хан, — грустно вздохнул «бородатый». — Он тебя даже за пределы деревни пускает. И даже не на задания, а просто. Погулять.       «Кстати, почему «бородатый»? — внезапно поинтересовалась Митсу. — Я бы не сказала, что у него прям борода. Скорее так, чуть отросшая щетина».       «Всё, что больше двух миллиметров, для меня уже борода», — бесстрастно ответил Кохэй.       — Я не гуляю, Роши, а учусь. Ты тоже отправишься за пределы деревни, как только достигнешь определенных результатов.       «Фух, — с облегчением выдохнула Митсу. — Это не он. Если бы Кайто оказался джинчурики, всё бы пропало».       «Конечно, пропало, — усмехнулся Кохэй. — Тогда ты бы ни за что не вытащила бы его из Ивагакуре».       Митсу чертыхнулась. От облегчения она потеряла концентрацию и транслировала Кохэю те мысли, которые не хотела.       «Ну, можем мы идти наконец?» — нетерпеливо спросил Кохэй.       «Да, пошли».       — Ага, да-да, знаю я, как вы там учитесь, — хмыкнул Роши. — В любом случае, я утешаю себя мыслью, что мне повезло куда больше, чем тому пареньку Узумаки.       «Стой!»       «Да твою мать!»       Они снова остановились. Слово «Узумаки» сработало на Митсу, как красная тряпка на быка. Она осторожно повернула голову в сторону говоривших, боясь пропустить хоть слово.       — Ты дурак, Роши. — Хан покачал головой. — Если ты и вправду думаешь, что тебе повезло больше, чем ему, ты самый настоящий идиот.       — А? Чего это я дурак? Ты совсем что ли обнаглел, Хан?       — Мальчишка, может, и сидит на цепи, обложенный печатями Тсучикаге, выходит наружу раз в сто реже, чем ты, но зато внутри него не сидит монстр.       — По-твоему лучше сидеть на цепи под землёй, чем быть джинчурики? С чего это? — В голосе Роши сквозило явное пренебрежение и даже агрессия.       — С того, что если когда-нибудь он решит сорваться с цепи, Тсучикаге будет на это плевать. А вот если с цепи сорвешься ты…       — Тц… Пошел ты.       По пещере раскатился басистый смех Хана. Роши лёг на кровать и отвернулся от собеседника, давая понять, что разговор окончен.       «Всё, хватит уши греть. Пошли уже», — вновь подал голос Кохэй.       «Пошли», — ответила Митсу, всё ещё пытаясь переварить услышанное.       Они медленно шли дальше, ступая максимально тихо. Вскоре показался очередной спуск, и Митсу почувствовала, как воодушевился Кохэй. Пока они спускались, девушка всё обдумывала услышанное.       «Как думаешь, что они имели в виду, когда говорили про цепи?» — спросила Митсу у Кохэя.       Она понимала, что он скорее всего вряд ли будет обсуждать с ней это или будет отвечать максимально сухо, но сейчас ей кровь из носу нужно было с кем-то это обсудить. А рядом был лишь Кохэй — и на том спасибо.       «Не знаю, — ответил мужчина, и в самом деле не особо заинтересованный в разговоре. — Но он точно здесь. Как я и говорил: Тсучикаге всё самое ценное держит под землёй».       Митсу бесшумно вздохнула. Поняла, что ей придётся самой размышлять над всем услышанным. В мыслях вновь невольно всплыл Какаши, и она тут же стремительно погнала прочь его образ, боясь, что Кохэй может что-то услышать. Но тот, даже если что-то понял, никак на это не отреагировал. Митсу снова глубоко вдохнула и выдохнула.       «Ладно. Давай искать архивы».       «Ну наконец-то», — с сарказмом ответил Кохэй.       Они спускались всё ниже и ниже, углубляясь в подземный город. В какой-то момент Митсу начало казаться, что они пропустили уровень-другой — не мог же следующий уровень располагаться настолько ниже предыдущего. Но вот впереди уже замаячил освещённый выход, и оба прибавили шага.       «Твою ж… Вот это… неожиданно», — будто бы с восхищением отметил Кохэй.       Они наконец вышли из прохода, и в глаза ударил непривычно яркий свет. Проморгавшись и привыкнув к свету, Митсу осмотрелась и поняла, что так удивило Кохэя.       Перед ними расстилался огромных размеров амфитеатр. Они стояли на возвышенности, что позволило оглядеть всё окружение целиком. Потолка видно не было — его скрывала темнота. Несколько похожих выходов располагались по всей окружности огромной арены. Светильников было так много, что если бы не поглощающая потолок тьма, можно было бы подумать, что они где-то снаружи. По размерам амфитеатр казался как половина Деревни Скрытого Камня.       «Охренеть, — не удержалась Митсу. — Похоже, здесь тренируются джинчурики».       «Да уж, явно не гладиаторы. — Кохэй казался разочарованным и восхищённым одновременно. — Так, и куда теперь?»       Они насчитали девять проходов, не считая тот, из которого только что вышли. Понимая, что обследовать всё сегодня явно не получится, они лишь немного осмотрели все выходы, не углубляясь далеко и вновь возвращаясь к амфитеатру, чтобы изучить следующие. Часть из проходов уходила резко вверх, другие напротив — вниз, и лишь один, казалось, ведёт куда-то прямо.       «Что ж, видимо, тебе придётся изучать всё это в следующие твои вылазки самостоятельно», — подытожил Кохэй.       Митсу была с ним согласна. Кто знает, сколько времени уйдёт на то, чтобы исследовать все проходы и найти архивы, а ведь сейчас была уже глубокая ночь, и завтра им обоим нужно вставать рано на работу. К тому же, Митсу уже начала ощущать знакомое ей покалывание в конечностях и нетипичную для неё одышку, что могло значить лишь одно — запасы чакры на исходе. Кохэй, по всей видимости, поняв её самочувствие, поспешил к тому проходу, откуда они вышли первый раз.       Пройдя тем же путем, они, наконец, оказались на поверхности. Митсу вдохнула полной грудью свежий ночной воздух. Пытаясь отдышаться, присела возле пещеры и попросила Кохэя подождать её пару минут. Тот не возражал и, заново наложив охранные печати, сел рядом. Услышав какое-то шуршание сбоку, Митсу повернула в ту сторону голову и с удивлением обнаружила, что каменный вход в пещеру как бы затягивается, закрываясь.       — Завтра можешь не идти в лавку. Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы, — сказал Кохэй, когда они уже прибыли домой, и Митсу сняла печать маскировки. Она совсем не была против: тело ужасно ныло, а руки и ноги дрожали от длительного напряжения. Но из вежливости все же спросила:       — А как же ты?       Кохэй закатил глаза.       — Я практически не тратил чакру и не особо устал. А недосып — это ерунда. Тебе нужно восстановиться как можно скорее, чтобы не растягивать с поиском архивов. Уже месяц прошёл, как ты прибыла, а ты ещё даже фактически не приступила к выполнению миссии. — Кохэй выглядел сонным, говорил тихо, но чётко, без намёка на недовольство, как и всегда, лишь констатируя факт. — Конечно, в том не было нашей вины. Половина успеха миссии зависит от правдоподобности прикрытия, и с этим ты справляешься отлично. Я докладываю Орочимару-сама обо всех наших действиях, и он на всё даёт добро. Но всё же лучше не заставлять его ждать. Тем более сейчас, когда ты уже побывала в катакомбах и можешь спокойно приступать к их изучению.       Митсу слушала молча, а в ответ лишь согласно кивнула. Она понимала, что Кохэй прав, да и самой ей уже не терпелось перерыть этот подземный город. Найти архивы и Кайто.

***

      Проснулась Митсу после полудня и на удивление чувствовала себя отдохнувшей. Кошмары не мучили её этой ночью, а мимолётные сны она забыла сразу же после пробуждения. Кохэя дома не было, поэтому девушка чувствовала себя спокойно и уверенно. Сразу же надев парик и линзы, которые всегда лежали у неё перед постелью, девушка отправилась завтракать.       Однако ей не долго предстояло наслаждаться одиночеством — спустя пару часов вернулся Кохэй. Митсу совсем забыла, что сегодня суббота.       До конца дня они обсуждали дальнейшие планы Митсу по изучению катакомб, а также составили схематичную карту подземного города, учитывая то, что они видели вчера и что Кохэй успел исследовать самостоятельно. Первые три уровня действительно не представляли для них никакого интереса, поэтому Митсу уверенно решила, что тратить время на их изучение бессмысленно, хоть ей и было любопытно посмотреть, как всё там устроено. Четвёртый уровень, по всей видимости, действительно был жилым, но будто бы разделён на несколько больших блоков, потому что тот, на котором они оказались прошлой ночью, был достаточно мал для всей площади, покрывающей предыдущие уровни. Наверное, другие спуски с третьего уровня вели в такие же жилые казармы.       Пятый — самый необычный и интересный, представлял собой огромный амфитеатр, по окружности которого, как уже отметили Митсу и Кохэй, располагалось десять одинаковых выходов. Архивы явно были спрятаны где-то там, поэтому следующей целью Митсу было изучить каждый из проходов — куда ведёт и что скрывает. Она решила заранее составить новый свиток с печатями, так как подозревала, что ей не хватит одного, чтобы исследовать всё.       — Одна вылазка — один проход. Мне не хватит чакры, чтобы поддерживать печать маскировки больше шести часов без последствий, — сказала она Кохэю. Тот согласился.       Было принято решение, что Митсу не будет выходить на работу по субботам, чтобы она смогла быстрее изучить катакомбы и найти архивы без риска пожертвовать здоровьем. Да и население деревни вряд ли бы заподозрило что-то не то: всё-таки девушка молодая, хочется и отдохнуть, а её отсутствие в сокращённый день уж точно никак не скажется на выручке. А две вылазки в неделю лучше, чем одна.

***

      На следующей же неделе Митсу вновь отправилась в катакомбы, но уже одна. Было немного волнительно, но как только она успешно распечатала проход и вошла внутрь, все сомнения как рукой сняло. Пройденный с Кохэем путь она помнила прекрасно, поэтому до амфитеатра добралась быстро и без препятствий. Чтобы не запутаться, решила начать с самого первого прохода справа и двигаться по очереди от одного к другому, по окружности, в каждую последующую вылазку. Но только поднявшись по первому проходу, поняла, что ничего интересного здесь она не найдёт, так как это была такая же казарма, как и та, из которой она спустилась к амфитеатру. Немного поразмыслив, Митсу поняла, что её план по исследованию каждого прохода по очереди не совершенен. Те выходы, которые вели наверх, скорее всего также привели бы её на четвёртый уровень, к жилым помещениям. Она насчитала четыре таких прохода и поняла, что идти по ним бессмысленно, поэтому сегодняшней ночью она решила исследовать тот единственный, который вёл прямо. Шла она по нему достаточно долго и в какой-то момент даже подумала, что он ведёт на выход, но пещера была прямой, не уходя ни вверх, ни вниз. Коридор был узкий и плохо освещённый, но даже редко расположенные светильники всё равно позволяли кое-как видеть окружение. В какой-то момент проход начал расширяться, и вскоре Митсу оказалась в большой квадратной комнате с невысоким потолком где-то в два её роста.       Митсу ещё раз активировала чувство сенсора, чтобы убедиться, что в помещении никого нет, и только когда удостоверилась в этом, спокойно вошла внутрь. Здесь тоже было достаточно тускло. Оглядевшись, Митсу подумала, будто находится в каком-то большом кабинете. Она заметила несколько столов у одной из стен, письменные принадлежности, горы свитков и книжные полки и стеллажи. Помещение было не похоже на архив, и всё же девушка решила на всякий случай изучить его. Сперва она осмотрела первый стол. Там всё лежало в строгом порядке, ровненько, будто по линеечке. Перья и кисти аккуратно размещались на одной части стола, скрученные свитки, лежащие точно, друг к дружке — на другой. Она раскрыла один из свитков и тут же обратила внимание на ровные, красивые иероглифы. Немного почитав, она поняла, что там записи одного из джинчурики — частое повторение таких слов как «биджу» и «чакра хвостатого» не дали в этом усомниться. Вздохнув, она скрутила свиток и положила его так же аккуратно, как он лежал до этого.       Пройдя ко второму столу, она снова начала изучать всё, что лежало там, и поняла, что за ним, вероятно, занимается второй джинчурики. Почерк его был кривой и размашистый, и Митсу невольно хихикнула.       «Ну прямо как у меня», — подумала она.       Здесь тоже ничего примечательного она не нашла. На книжных полках оказались лишь учебные материалы по контролю чакры и прочему, записи одного из прошлых джинчурики четырёххвостого, разные письменные принадлежности, пустые свитки и прочая бесполезная для Митсу ерунда. Ни одного упоминания о медицине или о клане Узумаки она не нашла.       «Ясно, — уныло выдохнула девушка. — Скорее всего, здесь обучаются джинчурики. Свитки, учебники… Эх, прямо воспоминаниями о детстве навеяло. Спасибо хоть на том, что Академия в Конохе не находится на несколько сотен метров под землёй».       Обследовав дальнюю стену, она обнаружила какую-то необычную дверь, будто от лифта, но ни кнопки, ни рычага рядом не увидела. Скорее всего, если это лифт, то он управлялся наверняка изнутри кабины.       «Понятно, — поняла Митсу. — Спуститься сюда может кто угодно, но просто так подняться не выйдет. Интересно, куда ведёт лифт? Наверняка сразу же наверх. Может, учителя спускаются сюда, а то и сам старик Тсучикаге».       Митсу была разочарована. Она несколько часов провела в этой комнате, но так ничего и не нашла. Ей уже даже было не любопытно изучать устройство подземного города Деревни Скрытого Камня и все его секреты. Хотелось лишь поскорее найти архивы и выполнить миссию, а затем уже и отыскать Кайто.       Но и в следующую вылазку девушку ждала неудача. Она решила изучить следующий проход, который вёл вниз, но нашла там лишь комнаты с вентиляциями и водонапорными сооружениями. Побродив по ним какое-то время в поисках хоть чего-то стоящего, она разочарованно помотала головой и вновь вернулась домой ни с чем.       Кохэй такому расстроен не был. Он говорил, что не стоит переживать из-за того, что не нашла чего-то с первого раза. Подземный город огромен, и изучать его придётся несколько месяцев в лучшем случае. Митсу такому терпению могла только позавидовать. Она всегда быстро расстраивалась, если что-то не получалось сразу, и готова была опустить руки от досады. Нанеся на тайную карту расположение новых мест, которые отыскала Митсу, и пометив исследованные проходы, они отправились спать.

***

      Митсу шла по тёмному, ужасно узкому, душному коридору, который спускался вниз по некрутой спирали. Здесь не было ни единого светильника, поэтому ей пришлось подсвечивать себе путь чакрой на ладони, чтобы случайно не навернуться и не сломать себе кость-другую. Не чувствуя никого на несколько километров ни впереди, ни сзади, она решила отключить печать маскировки, чтобы сэкономить чакру.       Спускаясь всё ниже, Митсу начала физически ощущать, как мало здесь было воздуха. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. Одной рукой держась за шершавую каменную стену, она упрямо спускалась вниз, стараясь дышать ровно. Спустя какое-то время, когда ей уже начало казаться, что она вот-вот задохнётся, наконец-то почувствовалось, что воздуха стало больше — значит, выход из пещеры уже близко. И действительно, не прошло и пять минут, и Митсу наконец вышла в широкий, длинный коридор. Дышалось здесь куда свободнее. Она сделала несколько глубоких вдохов и выходов и ей немного полегчало.       Но тут же она ощутила присутствие чакры совсем недалеко, метрах в трёхстах от неё, поэтому спешно наложила на себя печать.       «Так, надо быть предельно тихой».       Митсу сосредоточилась. Быть бесшумной здесь, в коридоре, где не было никаких посторонних звуков, кроме мерно капающей где-то подальше воды, казалось сложноватой задачей. Осторожно ступая, девушка двинулась вперёд.       Освещение здесь было, но… оно было никакое. Тусклые, мерцающие светильники, располагающиеся на довольно приличном расстоянии друг от друга, работали из рук вон плохо. Привыкнув, Митсу разглядела, где находится. Это было похоже на какое-то подобие тюрьмы или темницы. По обоим сторонам от неё находились камеры с железными решетками. Внутри они все были идентичны: пустые комнаты без единого предмета обихода. Не было ни кроватей, ни умывальников, ничего. Только голые стены и прикреплённые к ним металлические кандалы. А звук капающей воды уже начал немного раздражать.       Митсу мельком осматривала камеры, сосредоточившись на том, чтобы ступать бесшумно. Она чувствовала чужую чакру чуть дальше: видимо, какая-то из камер всё же не пустовала. Вскоре она увидела узника. Это был тощий старик, свернувшийся калачиком у дальней стены. На нём не было ничего, кроме потрёпанных, старых штанов, на вид не слишком тёплых. На его лодыжках покоились железные кандалы, цепи которых крепились к полу в камере.       Митсу почему-то стало жаль старика. Ей казалось, что чем бы он не провинился перед Деревней Камня, спать на холодном, каменном полу с голым торсом было слишком суровой мерой. Она задержалась у этой камеры лишь на минуту, а затем отправилась дальше, не зная, что ищет, ведь чувство сенсора уверенно твердило, что здесь присутствовал лишь один след чакры. Несколько следующих камер пустовали, а затем она увидела то, что заставило её непроизвольно вздохнуть. И хоть она быстро осеклась и это было лишь одно мгновение, но другой узник тут же поднял голову, глядя на неё.       Яркие зелёные глаза, выделяющиеся даже в таком тусклом освещении, вперились в пустоту, где стояла невидимая Митсу. Она прижала руку ко рту, стараясь не издавать лишних звуков и практически не дышать, жадно рассматривая заточённого.       Молодой парень, на вид не старше неё, смотрел, не моргая. Он сидел, ссутулившись, согнув колени, на которые опустил локти, свесив руки. На нём тоже не было ничего, кроме штанов, но совсем не казалось, что ему холодно. Напротив, он выглядел так, будто чувствует себя вполне комфортно или привыкшим. Бледная кожа выглядела сухой. Он смотрел, нахмурившись, подозрительно разглядывая пустоту, которая испустила странный вздох, но ничего не видел. Спустя несколько секунд он опустил голову, уткнувшись в пол, и его взгляд скрыла красная чёлка.       Митсу смотрела на него, не отрываясь, не в силах пошевелиться или даже разжать руки. Она оцепенела, растерялась от того, что совершенно не чувствовала его присутствия, словно у него вообще не было чакры. Это сбило её с толку, ведь она не ожидала увидеть здесь ещё кого-то, кроме того старика. Раскрыв глаза от удивления, она рассматривала его так долго, что потеряла счёт времени. Это он. Это точно Кайто. Сомнений быть не может. Яркие красные волосы, такие же, как и её, а также то, что говорили о нём джинчурики, были слишком весомым доказательством.       И всё же, часть её сомневалась. Она уже приняла одного из джинчурики за Кайто и теперь хотела уточнить, точно ли это он. Хотела подойти, спросить, поговорить. Но ужасно боялась. Сделав шаг в сторону, Митсу замерла. Она не отрывала взгляд от парня, но тот не шелохнулся, так и глядя в пол. Ещё шаг, затем ещё один. Медленно Митсу подбиралась назад, к выходу из темниц. Сердце её так сильно долбилось о грудную клетку, что казалось, будто оно глухим эхом раздаётся в тёмном коридоре. Наконец скрывшись из виду, войдя в узкий спиралевидный подъём, Митсу незамедлительно ринулась наверх.       Она дышала часто, рвано, громко. Пыталась поскорее выбраться оттуда. Бежала быстро, не обращая внимания на глухие звуки её шагов. Наконец, выбравшись из подземного города, быстро запечатала вход и тут же согнулась пополам, уперев ладони в колени и жадно хватая ртом воздух. Немного отдышавшись и собравшись с мыслями, девушка отправилась домой.       «Это он. Это ведь Кайто… да?» — размышляла она по пути.       Митсу решила, что не будет ничего рассказывать Кохэю. Архивы она не нашла, а остальное ему знать не обязательно. К тому же, он наверняка доложил бы Орочимару, а Митсу этого не хотелось. Она решила, что сперва нужно отыскать архивы и информацию, которая нужна Орочимару. И уж только потом, в одну из вылазок в архив, снова прийти к Кайто. Ей было необходимо хотя бы точно решить, что ему сказать.       Но на следующий день проникнуть в катакомбы не вышло. Только Митсу приблизилась к уже изученному входу, как тут же почувствовала чужое присутствие, а спустя пару минут воочию увидела двух дозорных, которые его стерегли. Недовольно помотав головой, девушка развернулась и отправилась обратно.

***

      Всю неделю Митсу не находила себе места. В лавке Кохэя была вся, словно на иголках, и только в редкие минуты, когда ей удавалось посидеть за гончарным кругом и помастерить очередной горшок, её разум обретал покой, а мысли раскладывались по полочкам. Кохэй наверняка заметил такое взвинченное состояние «племянницы», но ничего говорить на этот счёт не стал. По всей видимости, он уже успел неплохо изучить Митсу и сейчас думал, что это её реакция на неудачу с поиском архивов. Митсу в свою очередь тоже не горела желанием разговаривать с ним. Они практически не общались, ограничиваясь лишь дежурными вежливыми фразами и необходимыми просьбами по работе в лавке по типу: «Подай, пожалуйста, молоток» или «Налей воды в кувшин». После работы девушка обычно закупала сладостей в магазине неподалёку, готовила ужин и от скуки читала какие-то романы, которые завалялись дома у Кохэя.       Лето было в самом разгаре, и Митсу уже заметно начал напрягать парик, в котором днём было нестерпимо жарко. Поэтому она старалась не появляться на улице лишний раз и отсиживалась вечерами дома с закрытыми ставнями, чтобы никто случайно не увидел её настоящую внешность. Кохэй по вечерам начал всё чаще уходить куда-то. Как догадалась Митсу, скорее всего это было связано с его тайным заданием, о котором он как-то упоминал, но спрашивать ничего она не стала. Её это всё равно не касалось, да и в целом было не слишком-то интересно.       «Что ему сказать, вот что? — в которым раз раздумывала Митсу перед сном. — О, привет! У тебя красные волосы! У меня тоже! Давай дружить? — Митсу скорчила недовольное лицо. — Что вообще можно сказать человеку, который сидит под землёй за решёткой, прикованный цепями к полу? «Давай помогу тебя освободить?» А если он не захочет? Или ещё лучше — расскажет обо мне Тсучикаге. Чёрт, так можно свихнуться».       Она резко перевернулась на бок. Мысли начали одолевать сильнее, и тогда девушка просто смирилась, отправившись по этому хаотичному потоку. В какой-то момент она уже перестала их отслеживать и, наконец, заснула.

***

      И снова этот тёмный, узкий коридор. Но теперь он был уже ей знаком: это подъём из темниц, где заточён Кайто. Она бежала наверх, таща за руку молодого парня. Он послушно следовал за ней, крепко держа её за руку. Цепи на его ногах громко бренчали о каменный пол. Гулкое эхо разносилось по всей пещере. Митсу на секунду обернулась и тут же столкнулась с сосредоточенным взглядом зелёных, ярких глаз, которые смотрели точно на неё. Она нервно сглотнула и снова посмотрела вперёд.       Нужно было бежать. Срочно. Без остановок. Она не видела никого и ничего, но чувствовала, как нечто уже готово сцапать, поймать, разорвать на клочья её и беглеца. Она ускорилась, парень — тоже. Они бежали долго, настолько, что воздуха стало жутко не хватать, а голова закружилась. Но останавливаться было нельзя. И лишь впереди замаячил тоненький лучик света, оповещающий о том, что они вот-вот выберутся на поверхность, как Митсу тут же проснулась.       Она широко раскинула в стороны руки, лёжа на спине, и уставилась в потолок усталым взглядом. Такие сны ей порядком надоели. Вчерашняя вылазка закончилась снова неудачей. Она спустилась по очередному проходу вниз и нашла лишь большую, просторную площадь с большим количеством вентиляционных отверстий. Скорее всего, это огромное помещение было чем-то наподобие убежища для населения деревни в случае какой-либо угрозы.       Но сейчас Митсу была настроена решительно, так как из всех проходов, которые вели вниз, она не обследовала лишь один.

***

      Только попав в этот спуск, она сразу поняла, что он точно ведёт к чему-то секретному. Проход был ужасно узким, не более чем для одного человека и постоянно петлял в разные стороны, то резко становясь таким крутым, что Митсу едва ли не катилась с горки, то вновь переходя в прямую дорогу. Тем не менее он оказался гораздо короче того спуска, что вёл в темницу и уже совсем скоро Митсу наконец-то отыскала их. Секретные архивы Деревни Скрытого Камня.       «Ох-ре-неть», — Митсу мысленно присвистнула.       Никогда прежде она не видела ничего подобного. Огромного размера помещение, в котором не видно было ни дальних стен, ни потолка, было похоже скорее на библиотеку, нежели на архивы. Сотни и тысячи стеллажей из камня расстилались ровными рядами высотой в многоэтажный дом. Митсу посмотрела вверх, но не смогла увидеть конца стеллажей — настолько высокими они были. И на каждом из них, на каждой полочке располагались какие-то предметы: где-то это были сотни книг, где-то кучи свитков, где-то коробки разных размеров и многое другое. По центру этой гигантской библиотеки стояло несколько каменных столов, на каждом из которых мерцали яркие светильники.       Поначалу Митсу даже растерялась, совершенно не ожидая увидеть подобное, чувствуя себя совсем крошечной рядом с гигантскими книжными стеллажами. Она понятия не имела, сколько времени ей потребуется, чтобы хоть что-то здесь найти.       «Если здесь нет картотеки или какого-нибудь указателя, я свихнусь, — обречённо подумала Митсу. — Нет уж, в следующий раз точно пойду с Кохэем, одна я такое не вынесу».       Радовало только одно: чувство сенсора молчало, а значит, здесь она была одна. А это было очень на руку, учитывая, что копаться ей на этих полках придётся, очевидно, долго, и лучше было бы при этом не тратить много чакры. Поэтому она сразу же сняла печать маскировки, но на всякий случай не теряла концентрации, чтобы сразу почувствовать, если кто-то придёт.       Проходя вдоль стеллажей глубже в зал, Митсу внимательно осматривалась, чтобы не пропустить картотеки или чего-то подобного, но спустя полчаса блужданий на первом этаже библиотеки так ничего и не нашла. Уперевшись в стену в самом конце помещения, где света было совсем немного, она снова увидела дверь лифта. Здесь тоже не было каких-то видимых кнопок или рычагов, но Митсу и не собиралась подниматься наверх, поэтому не стала заострять на этом внимание.       Она ещё поблуждала по первому этажу меж стеллажей, но так ничего и не найдя, поднялась по каменной лестнице на второй. Сразу же в глаза бросились указатели, висевшие на каждом из стеллажей: 1А, 1В, 1С и так далее.       «Значит, здесь точно должна быть картотека или что-то подобное, — поняла Митсу. — Нужно искать её в первую очередь».       И она нашла, но спустя целых три часа, на самом верхнем, седьмом этаже. Глаза уже слипались, а ноги гудели от постоянной ходьбы и бега — Митсу была на ногах уже больше шести часов без перерыва. Картотека была просто огромной, высотой в метра два, и ещё примерно восемь метров в ширину. Тут же стояла на вид едва ли крепкая, приставная деревянная лесенка. Митсу уныло вздохнула. Видя, сколько всего придётся перерыть, внутри неё все завыло от нежелания это делать.

***

      Кохэй, конечно, возмущался, но всё же отправился с Митсу в следующий раз. Она, разумеется, не сказала ему, что ей было банально лень искать всё это одной, а попросила снова обновить печать на свитке, так как последнюю она использовала сегодня. Но главным аргументом стало само обнаружение архивов, которое нужно было и Кохэю тоже — всё-таки это была его основная миссия, которую благодаря Митсу он выполнил гораздо быстрее. Что теперь он будет искать в архивах, девушку особо не волновало, но видимо, Орочимару поручил ему не просто поиск «медицинских» техник, как ей, а нечто более ценное, чем с новым шпионом великий саннин делиться пока не собирался. Они начали с двух разных сторон картотеки, собираясь встретиться посередине, закончив. Митсу пошла искать с дальнего, подозревая, что найдёт больше интересного. На первых трёх этажах были в основном реликвии, артефакты оружие и другие разные вещи, а бумажные документы располагались на последних четырёх. Но Кохэй достаточно охотно согласился с этим предложением.       «А может, его миссия заключается в том, чтобы найти какую-нибудь вещь? Или орудие? Что там ещё может понадобиться Орочимару, — раздумывала Митсу, глядя с каким рвением начал поиски её напарник. — Хорошо, что никого нет, можно не использовать маскировку. Но терять бдительность всё же не стоит».       Она приступила к изучению картотеки. Поначалу ничего интересного не находилось, ну спустя буквально минут двадцать Митсу наткнулась на любопытное совпадение.       «Секция 7Е — архивные переписки Тсучикаге. Совершенно секретно. Хм, а это интересно. Может, там есть переписка с Хокаге, нужно будет посмотреть. Так, 7Е — запомню».       Она продолжила поиски. Медицинские техники, которые нужны были Орочимару, оказались в секциях 7М, 6В и 6С. Митсу выдохнула — не так уж и много. Изучая дальше и плавно перейдя к середине секций пятого этажа, она наконец нашла то, что искала.       «Архивные записи Второй Мировой Войны Шиноби. Отлично. То, что нужно», — не скрывая улыбки, подумала девушка.       Следом, через несколько секций обнаружились и таинственные «техники печатей», которые как бы намекали на то, что Камень из ситуации с уничтожением клана Узумаки, тоже не с пустыми руками вышел. Митсу записала все секции, которые ей были нужны, на тыльной стороне предплечья, решив, что сперва изучит переписки Тсучикаге, затем скопирует всё, что нужно было Орочимару, а уже потом и посмотрит, что там за техники печатей припрятаны.       Изучив все карточки секций на четвёртом этаже и не найдя там ничего интересного ни для себя, ни для Орочимару, девушка оставила Кохэя, который всё ещё копался с поиском необходимой ему информации, застряв где-то посередине отмеренной ему части картотеки, и пошла по этажу в поисках необходимой ей секции.       «Ну он и копуша. — Митсу помотала головой. — Как же медленно ищет. Ну и ладно, мне же лучше. Думала, что поищу переписки только в следующий раз, но пока он занят, могу сразу к этому приступить».       Кохэю, впрочем, было всё равно. Митсу вглядывалась в потускневшие таблички, ходя меж стеллажей, и уже вскоре нашла секцию 7Е. Все полки были буквально завалены разными папками, толстыми и тонкими, а также разными бумажными пакетами и конвертами, больше половины из которых были вскрыты. Порядка, как в архиве Корня, здесь не было и близко. Всё лежало вразнобой, не отсортировано, как попало. Какие-то листы торчали из папок, какие-то и вовсе лежали сами по себе, помятые и пожелтевшие. Свитки горой были свалены на нескольких полках.       Но Митсу знала, что искать. Она прекрасно помнила, как выглядят свитки, которыми отправляет послания Хокаге. В тусклом свете она довольно быстро нашла примерно с пару десятков красных свитков со знакомым ей иероглифом — знаком Конохи — и, достав их все, разложила на столе неподалёку и принялась читать.       Однако, ничего принципиально нового она сперва не узнала. Все слова, что использовал в своих посланиях Хокаге были пространными, общими, не указывающими ни на что конкретное. Как было ясно из всех посланий, первым переписку начал Тсучикаге, но что конкретно он тогда писал, Митсу, к её сожалению, не знала. Единственное, что она поняла, что Тсучикаге, во всей видимости, говорил Хокаге о какой-то угрозе, исходящей от клана Узумаки, но никакой конкретики не было.       «Чёртов старик Сарутоби, — цокнула девушка. — Вот всегда он умел подбирать такие слова, от которых ничего не понятно. Какая угроза? Что за угроза? Ничего не понимаю. Хокаге соглашается, что это «надо решать немедленно». Что решать-то? Эх, почитать бы первое письмо Тсучикаге. Жаль, тогда мне оно не попалось под руку».       Дальше было то, о чём догадывалась Митсу ещё давно, когда обнаружила те письма Тсучикаге. Коноха сама предложила «действовать на опережение» в одном из посланий, а в следующем уже, очевидно, отвечала на обвинения Камня. Дальше снова следовали несколько ответных писем, в котором Хокаге говорил, что даже если у Камня и есть что-то, что может скомпрометировать Коноху, то они не смогут этим воспользоваться, иначе в таком случае Лист объявит войну.       «Ха, по всей видимости, Тсучикаге готов был пойти на такое», — размышляла Митсу, поглядывая на даты в конце каждого свитка.       Все сходилось: эти послания были отправлены прямо перед началом второй войны шиноби.       «Неужели… Вот идиоты старые! Неужели поводом для войны стали какие-то чёртовы свитки клана Узумаки? Убийцы не смогли поделить наживу и решили поубивать друг друга? Как иронично», — горько думала Митсуне.       Она закрыла свиток и убрала к куче прочитанного. Ей было тошно и отвратно читать это, думать об этом. Ей были противны эти мерзкие старые Каге, которые не понятно для чего уничтожили её клан, а затем объявили войну и натравили своих шиноби друг против друга, обрекая их на смерть. И всё ради чего? Неужели виной тому и вправду были техники печатей, которые создавали Узумаки?       «Какой же это бред! Немыслимый! — возмущённо думала Митсу. — Из-за печатей? Из-за такой ерунды уничтожать целую страну и объявлять войну? Ну, допустим, с горем пополам я могу понять позицию Тсучикаге, но старик Сарутоби… О какой угрозе для Конохи могла идти речь, если нам ещё в академии рассказывали, что клан Узумаки делился своим фуиндзюцу с Конохой в прошлом, до войны, отправляли мастеров, своих людей».       Митсу так и не могла понять: что-то не сходится, но что именно? У Конохи и Водоворотов было давнее соглашение, дружба. Они всегда сотрудничали, и Узумаки и так делились с Конохой своими печатями. Зачем тогда это всё было нужно?       «Всё же жаль, что я тогда не выхватила из ящика первое послание Тсучикаге. Ставлю на то, что там есть ответы на всё», — расстроенно подумала Митсу.       Она принялась читать следующие свитки. В одном из них было своеобразное предложением мира, в котором Хокаге предлагал разделить имеющиеся у Конохи печати, передав часть Ивагакуре.       «Судя по всему, Тсучикаге согласился, и война закончилась», — поняла Митсу.       Но уже в следующем Хокаге обвинял Тсучикаге в том, что последний не исполнил соглашение, не передав Конохе какие-то документы. Митсу поняла, что имелся в виду, скорее всего, компромат на Коноху. Дальше следовало несколько посланий, в котором Хокаге всё также пытался договориться — судя по всему, эта переписка велась несколько лет, в довольно дружелюбном тоне, но затем письма снова стали принимать агрессивный характер.       «Как итог, эти идиоты не придумали ничего лучше, чем снова развязать войну».       У Митсу на глазах приступили слёзы. Её накрыло волной воспоминаний, как она, совсем ещё девчонка, только окончившая академию, отправляется на фронт. Поначалу ничего не понимающая, Митсу воспринимала это как очередное задание, но уже совсем скоро, когда её товарищи погибали один за другим прямо на её глазах, осознание дошло и до неё. Её не мучали кошмары, она не просыпалась в холодном поту среди ночи, как многие, кто выжил после войны. Она не плакала и не подскакивала от любого шума.       Её защитный механизм сработал совершенно иначе. Она перестала доверять людям. Больше она не видела в них ничего хорошего, что порой замечала прежде. На всех смотрела, как на врагов. Ждала подставы от всех, нападения в тёмном переулке, ножа в спину. Она могла спокойно спать по ночам, но днём к каждому встречному, к каждому прохожему относилась с опаской и не хотела сближаться с кем бы то ни было. И как иронично, что когда она всё же открылась, то получила именно то, чего ждала.       — Чего ты там такого слезливого прочла?       Кохэй подошёл незаметно. Митсу быстро вытерла слёзы и, шмыгнув носом, нахмурившись, взглянула на него.       — Не твоё дело, — резко ответила она.       Кохэй такого явно не ожидал и на несколько секунд впал в ступор. Затем вздохнул и вернул-таки себе бесстрастное выражение лица. Митсу мысленно чертыхнулась: не стоило так срываться на нём, но сказанного не воротишь.       — Извини, — быстро выпалила она, отведя глаза.       — Я закончил, — игнорируя её извинения, спокойно произнёс Кохэй. — Ты долго ещё?       — Нашёл, что нужно?       — И да, и нет.       Митсу не стала уточнять, что это значит. Вместо этого она ответила на его вопрос:       — Дай мне ещё минут пять-десять.       Кохэй кивнул и присел за стул напротив, но не смотрел на неё, просто ждал. Митсу немного помотала головой и продолжила изучать свитки, которых осталось уже не так и много. Из прочитанного ей удалось понять следующее. Хокаге в своих посланиях указывал на то, что Ива не выполнила условия соглашения, и начал угрожать военными действиями, при этом не раз упоминая, что Коноха отдала Камню «всё, что было» и что у Листа не было того, что требовал Тсучикаге. При этом не говорилось, что конкретно это было, но Митсу поняла, что речь ведётся скорее всего, как и прежде, о каких-то печатях клана Узумаки.       После объявления войны Хокаге ещё несколько раз угрожал в своих посланиях Тсучикаге, а в последних прямо-таки ликовал, говоря, что всё это закономерный итог всех действий Ивагакуре. Что стало для Митсу большим удивлением, так это то, что старик Сарутоби буквально шантажировал Тсучикаге, обещая тому вновь направить Жёлтую Молнию Конохи в случае, если Камень снова решит посягнуть на границы и безопасность Конохи. По всей видимости подобная угроза подействовала, так как уже в следующем свитке Хокаге выражает радость по поводу того, что они с Тсучикаге всё же «договорились».       «Ну ничего себе, — мысленно присвистнула Митсуне. — Я, конечно, знала, что Минато положил тысячу шиноби Камня за одну битву, но чтоб вот так угрожать Тсучикаге, что натравит на них Жёлтую Молнию Конохи — это старик совсем коней двинул. Неужели Тсучикаге и вправду так боялся Минато? Хм, тогда неудивительно, что все разведывательные вылазки Ивагакуре начались после его смерти. Видимо, он решил, что раз угрозы в лице Минато больше нет, то можно снова развязывать свои действия по добыче… чего бы то ни было. — Митсу устало вздохнула и потёрла глаза. — Только вот с чего он взял, что Минато был единственным шиноби в Конохе, который мог положить батальон его солдат? Ха, это он ещё Итачи не видел. Или Какаши. Они бы вдвоём половину армии Тсучикаге сложили бы за несколько минут».       Митсу улыбнулась. Почему-то мысли об Итачи и Какаши согрели сердце, но уже спустя пару мгновений на нём вновь стало тяжело.       «Нельзя думать о Какаши. — Она помотала головой, зажмурилась. — Нужно выбросить его из головы. Никогда больше не вспоминать».       Так она делала всегда с чем-то травмирующим. Запрещала себе думать об этом, запрещала вспоминать. Нельзя было допускать и крохотной, мимолётной мысли. Иначе будет больно. Иначе уже не получится спокойно спать по ночам. Иначе кошмары будут мучать и её. Нельзя вспоминать.       Митсу уткнулась в последний свиток, но, прочтя его, поняла, что написан он был совсем недавно. Видимо, сразу же после их с командой Ро миссии, на которой они выкрали из Резиденции Тсучикаге ту злополучную папку. Хокаге указывал, что отныне у Камня нет рычагов давления на Коноху, и теперь он имеет полное и безоговорочное право любое действие Ивагакуре трактовать, как акт агрессии. Он прямым текстом предупреждал Тсучикаге, что любая попытка проникнуть на границу Листа будет пресечена, а все нарушители будут казнены на месте.       «Мда, Тсучикаге такое наверняка разозлило. Вот почему он издал такой гневный указ, — поняла девушка. — И вот почему у Анбу стало больше разведывательных миссий на границе, когда мы выкрали ту папку. Тсучикаге вряд ли остановится. Скорее всего, Какаши так и будет вылавливать лазутчиков и дырявить им грудные клетки своим чидори. Да хватит! Всё! Прекрати думать о нём, Митсуне!»       Она гневно скрутила последний свиток и резко встала, чем вызвала удивлённый взгляд Кохэя. Но спрашивать ничего он не стал, вместо этого почему-то помогая девушке убрать все свитки обратно на полку.       — Ты в порядке? — спустя пару минут всё же поинтересовался он, будто для вежливости.       — Да! — выпалила Митсу, а затем так же быстро кинула: — Нет! Неважно! На работу это никак не повлияет, так что не переживай.       Кохэй, уже успевший познакомиться с характером Митсу, лишь по-доброму усмехнулся. Митсу наложила на него печать маскировки, а после и на себя, и они отправились прочь из подземного города.       Полночи Митсу не могла уснуть, проворочавшись почти до самого утра. Лишь услышав тихое пение птиц за окном, девушка смогла, наконец, заснуть.       Проснулась довольно поздно, когда Кохэй был уже дома. Он казался довольно уставшим, но в сравнении с Митсу выглядел огурцом. Кое-как передвигаясь, Митсу подошла к плите, чтобы поставить варить кофе. Кохэй кофе не пил, поэтому девушке пришлось купить исключительно себе и на свои деньги и турку, и пакетик натурального, молотого кофе. Но в этот раз мужчина почему-то попросил сварить и на него тоже. Недовольно закатив глаза, но не сказав ни слова, девушка принялась варить кофе, а когда было готово, расставила кружки и села за стол.       — Это тебе, — тихо промолвил Кохэй.       Он кивнул на небольшой бумажный пакет, стоящий на столе, который до этого Митсу почему-то не замечала. Она от удивления изогнула бровь и молча заглянула в пакет, отхлебнув из чашки. Тайяки.       — Ого… — Девушка была поражена настолько, что даже не знала, как реагировать. — С-спасибо, что ли. А почему ты решил попить кофе? Ты же говорил, что не пьёшь эту дрянь.       — Раньше пил. Лет десять назад. Вот, захотелось почувствовать вкус прошлого. Не волнуйся, это разовая акция, и весь твой кофе я не выпью. Если надо, могу заплатить за эту чашку.       Она закатила глаза и недовольно цокнула, и Кохэй на это усмехнулся и, улыбнувшись, отпил из своей чашки. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Губы его застыли в лёгкой, едва заметной улыбке. Он держал чашку обеими руками, вдыхая аромат свежесваренного напитка, и лишь спустя пару минут Митсу поняла, что безотрывно глазеет на него. Ей было настолько непривычно видеть такого Кохэя, что она не могла поверить своим глазам и смотрела, пытаясь найти подвох. Но его не было. Казалось, будто впервые за всё время, в эти короткие моменты Митсу повезло увидеть его настоящего.       «Он скучает. По прошлой жизни, по тому, что было до службы у Орочимару, — грустно подумала девушка, отводя, наконец, взгляд от Кохэя и делая новый глоток. — Очень хорошо это скрывает, но иногда даже самая толстая броня даёт трещину. Хорошо, что он научился эти трещины заделывать настолько быстро, что они не успевают дать течь. Мне надо тоже этому научиться».       Она с тоской смотрела на задёрнутые шторы, слегка дрожащие от лёгкого ветерка. Днём, когда соседей дома не было, и некому было увидеть Митсу без маскировки, они не закрывали окна ставнями — лишь шторами, чтобы хоть чуть-чуть пускать в дом свежего воздуха.       — Если ты не против, я хотела бы ещё немного вздремнуть, перед… ну, ты понял, — осеклась Митсу.       — Да, иди, — спокойно ответил Кохэй, даже не глядя на неё.       Но Митсу не хотелось спать. Ей лишь хотелось лежать, рыдая в подушку. Вчерашние послания Хокаге разворошили все душевные раны, и лавина из воспоминаний, старых и относительно свежих, нахлынула, накрыв с головой. Митсу прижала колени к груди, свернувшись калачиком, закрыла глаза и вновь и вновь думала о том, как хочется ей сейчас обнимать Наруто. Она представляла его звонкий смех, вспоминала, как забавно он спит, раскинув руки и ноги в разные стороны, как бросается едой и шалит, специально выводя её на эмоции. Как он повторяет за ней «Даттебайо!» и как разбивает очередную тарелку. Представляла, как она засыпает на плече у Какаши, а он нежно гладит её волосы, как он краснеет под маской из-за очередной дурацкой шутки Митсу на тренировке, как смотрит на неё — влюблённо и самозабвенно — так, как никто и никогда не смотрел, и как целый мир отражается в его тёмно-серых глазах.       Митсу старалась не плакать, до последнего глотая слёзы, но эмоции взяли вверх, и вот уже она уткнулась в подушку, беззвучно всхлипывая.

***

      Митсу решила: к чёрту миссию Орочимару. По крайней мере в данный момент. Она обязательно заглянет в архивы, скопирует пару строк из нужных документов, но позже. Сперва ей нужно снова спуститься в темницу.       Звук мерно капающей воды вновь встретил её, как и в прошлый раз. Прислушавшись, Митсу стала делать шаг за шагом в моменты, когда капли ударялись о холодный камень, стараясь быть максимально бесшумной. Она так и не придумала, что скажет тому парню с красными волосами, действуя снова, как и всегда, на поводу у эмоций.       Шаг за шагом она приближалась к заветной камере. Прошла мимо старика, который, казалось, не поменял своей позы с прошлого раза. И вот, спустя несколько минут она снова стояла перед камерой молодого парня, который всё также сидел, склонив голову. Она едва дышала, делая осторожный шаг к металлическим прутьям и присаживаясь на корточки. Пыталась разглядеть его, но видела лишь его макушку и голые плечи и руки.       — Опять ты.       Голос — тихий, почти шёпот, немного осипший, но мягкий — отскочил эхом от каменных стен и растворился в темноте. Парень сказал это будто бы в пустоту, не поднимая головы и не двигаясь. Митсу нервно сглотнула. Задышала чаще и от удивления смотрела на него, не моргая. Как он понял, что здесь кто-то есть? Она старалась быть максимально тихой и была уверена, что двигается бесшумно, но парень все равно вычислил ее, не понятно как.       — Кто ты? — тихо спросил он, оставаясь в прежней позе.       — Как ты вычислил меня? — вместо ответа спросила Митсу.       Наконец, он поднял голову, и недоумевающий, нахмуренный взгляд ярких зелёных глаз вперился в неё. Он разглядывал пустоту несколько секунд, затем чуть наклонил голову и произнёс:       — Ты пахнешь… по-особому. Я никогда не чувствовал здесь подобных запахов.       «Вот чёрт! — выругалась про себя девушка. — Это все вонючий шампунь Кохэя! Так и знала, что надо купить свой».       Но в глубине души Митсу всё же поняла, что дело не в шампуне Кохэя. Вероятно, парень сидел здесь ни один год, и за всё это время здесь всё было неизменно, поэтому он учуял бы любой чужеродный запах.       — Так кто ты? — вновь повторил свой вопрос парень.       Но Митсу вновь не ответила, вместо этого спросив:       — Ты — Кайто?       На какую-то долю секунды его глаза округлились от удивления, но он быстро вернул себе самообладание и вновь нахмурился, прищурившись. Он заметно напрягся, выпрямился и уставился в пустоту, которая была его собеседницей, с ещё большим вниманием.       — Да.       У Митсу что-то ёкнуло в груди, сердце словно подскочило и забилось быстро-быстро. Она много раз представляла их встречу, но никогда таким образом. Её чувства смешались: ей стало страшно и волнительно, и вместе с тем радостно, что она всё же нашла его. Но в то же время она не знала: а что теперь? Что говорить-то? Но Кайто не дал ей времени на размышления, спросив:       — Так может теперь ты ответишь на вопрос: кто ты?       — Я — Узумаки, как и ты.       Сперва он недоумевающе взглянул в пустоту, а затем как-то недобро хохотнул, отворачиваясь в сторону. Он прижал ладонь ко лбу, ухмыляясь, покачал головой.       — Всё ясно, — тихо сказал он. — Досиделся. Ну, я, конечно, подозревал, что со мной такое может произойти, но чтоб так быстро…       Теперь пришла очередь Митсу недоумевать. Она посмотрела по сторонам, не понимая, ей ли было это сказано, затем вновь на Кайто. Тот уже сидел прямо, облокотившись на стену, и глядел прямо на неё, улыбаясь.       — Ты… о чём это? — все ещё не понимая, спросила Митсу.       — Ты — моя галлюцинация, — как ни в чём не бывало, ответил парень. — Пошла вон из моей головы.       Митсу остолбенела, выпучила глаза от удивления. Чего-чего, а такого она точно не ожидала.       — Я не галлюцинация, — будто сама не веря, произнесла она.       — О, ну тогда, может, ты призрак? — насмехаясь, спросил Кайто.       — Ты нормальный вообще? — Митсу начала чувствовать лёгкое раздражение.       — По всей видимости, нет, не нормальный, — сухо ответил Кайто. — Потому что тебя не может существовать. А если тебя не может существовать, значит ты либо призрак, либо мерещишься мне.       — Я не призрак и не галлюцинация! — не выдержав, Митсу повысила голос, но быстро осеклась, вспомнив о старике, который находился не так далеко и мог её услышать. Продолжила уже тише: — Я существую, так же, как и ты.       — Нет, — упрямо твердил Кайто. — Все Узумаки давно мертвы. Я — последний из них.       От неожиданности Митсу потеряла дар речи. Кайто, до этого безотрывно глядя в пустоту, теперь вновь поник и опустил голову. Митсу села на колени прямо напротив него, коснулась ладонью холодных, металлических прутьев. Она сомневалась лишь мгновение, а затем, полностью доверяясь своему чутью, приложила руку к груди, сняла печать маскировки и, глядя прямо на Кайто, произнесла:       — Ты не последний.       Он слегка поднял голову, но не ожидая увидеть на месте пустоты девушку, вздрогнул и отпрянул спиной к стене. Изумлённый взгляд его был прикован к Митсу, и даже рот слегка приоткрылся от удивления. Несколько раз Кайто моргнул, будто пытаясь отогнать наваждение, а затем осторожно приблизился к решетке, пытаясь разглядеть девушку получше.       Митсу сидела неподвижно и смотрела на него с сожалением. Не так давно, всего лишь несколько лет назад, она тоже думала, что она и её сестра — последние из Узумаки. Эту мысль ей долго и упорно навязывали, но Митсу всегда надеялась, что это неправда. Это и помогло ей сохранить веру. А вот Кайто всё же убедили в обратном. Он и сейчас смотрел на неё, не веря собственным глазам, наверняка до сих пор сомневаясь, не галлюцинация ли это. Митсу медленно протянула к нему руку, сама не зная, почему. Несколько секунд Кайто настороженно смотрел на неё, а потом неуверенно взял её руку в свою и пожал ладонь. Поднял на неё взгляд и спросил:       — Ты правда существуешь?       — Правда.       — Галлюцинация сказала бы так же, — всё ещё недоверчиво сказал он, отпуская её ладонь.       — И как часто у тебя галлюцинации?       — Ты первая.       — Тебя чем-то пичкают? Что-то дают?       — Нет, вряд ли. Я должен сохранять трезвый ум.       — Тогда, может, я всё-таки настоящая?       Кайто снова отвернулся. Рассеянно смотрел куда-то в пустоту камеры, задумавшись. Какое-то время они сидели в тишине, нарушаемой лишь звуками капающей воды, но затем Митсу всё же решилась ответить ему на его вопрос:       — Меня зовут Митсуне Узумаки.       Она понимала, на какой риск идёт, называя ему своё настоящее имя, но почему-то всё равно решила это сделала это. Чутьё, которое ещё ни разу её не подводило, сейчас твердило, что ему можно доверять.       — Зачем ты пришла? — не поворачиваясь, спросил Кайто.       — Я просто хотела знать, что я не одна.       Слова вырвались прежде, чем Митсу успела их обдумать. Поняв, что сказала, девушка тяжело вздохнула и опустила взгляд. На душе стало как-то тоскливо.       — Я хотела найти тебя и…       Она не знала, что сказать ему. Потому что понятия не имела, для чего же действительно так отчаянно хотела найти его. Сидя перед ним сейчас, она только теперь остро ощутила то, что никогда не понимала, для чего же действительно ей нужно было его отыскать. И тогда она решила искренне рассказать ему всё.       — Всю жизнь мне, как и тебе, внушали то, что я — последняя из Узумаки. Мне не хотелось в это верить. Я перерыла столько информации, и многое указывало на то, что всех их действительно уничтожили, но всё равно всегда оставалась какая-то надежда на то, что кто-то выжил. Спустя какое-то время я узнала о тебе. Эта мысль не давала мне покоя. Мне нужно было убедиться, что ты действительно существуешь. Что не все Узумаки погибли. Я знаю, что есть и другие выжившие. Не знаю, сколько, где их искать и как, но уверена, что они есть. Я мечтаю возродить свой клан. Найти всех, кому посчастливилось выжить, и объединиться.       — И для чего? — Кайто наконец посмотрел на неё.       В голосе его стоял неприкрытый скептицизм и недоверие, но Митсу это не смутило.       — Не знаю. Точнее, раньше не знала. Просто мечтала об этом. А сейчас… Я хочу обрести дом, семью и покой.       Она смотрела прямо на Кайто и заметила, как после её слов его лицо исказила неприкрытая боль. Он вновь отвернулся от неё и молчал долго, несколько минут. Митсу не смела нарушить тишину. Ей больше нечего было на это сказать.       — Как ты обо мне узнала? — спросил он, не глядя на неё.       — От одного из шиноби Деревни Скрытого Камня, когда столкнулась с ним на миссии. Он понял, что я — Узумаки, и, наверное, хотел задеть меня или что-то подобное, и упомянул про тебя. Сказал, что ты прислуживаешь Тсучикаге, и я поняла, что найти тебя будет непросто.       Кайто на её слова горько усмехнулся.       — Прислуживаю? Вот, что, значит, они обо мне думают… — Эти слова были сказаны в никуда, оставаясь лишь мыслями вслух. — Ты, получается, тоже шиноби?       — Ну-у… — Митсу почувствовала себя неловко. — Была. Раньше.       Кайто недоверчиво взглянул на неё, сощурившись.       — Понял. Не хочешь об этом говорить. Ну, и что же?       — Что?       — От меня-то ты что хочешь?       — Пошли со мной, — сорвалось с уст девушки.       Кайто оторопел. Его недоверчивость и напряжённость словно рукой сняло. Он выглядел огорошенным таким предложением.       — В смысле? Куда?       — В безопасное место. — Митсу решила, что не стоит выдавать то, что она — шпион Орочимару. Одно дело, сказать своё имя, и совсем другое — выдавать Орочимару, который вообще тут ни при чём. — Туда, где тебя не смогут найти. Я освобожу тебя, и мы сможем отправиться вместе на поиски других выживших Узумаки, попробовать попасть в Деревню Водоворотов, может даже восстановить её и жить там.       Кайто рассмеялся, но смех этот был какой-то печальный, обречённый.       — Что? — недоумевающе спросила Митсу.       — Как всё звучит… слишком утопично, тебе не кажется? Да и освободить меня ты не сможешь. Поэтому лучше уходи.       — Ну, да, это просто пространные планы, но у меня есть ресурсы, с помощью которых, я думаю, можно найти других Узумаки. А Деревня… Это лишь мечты, но попасть туда и всё увидеть самой я просто обязана и — кто знает — может, если мы найдём достаточно людей, то восстановить её не будет такой уж и проблемой.       — Ну ты и наивная, — покачал головой Кайто.       Митсу почувствовала, как горят уши, и ей захотелось накричать на него, спорить с ним, пока она не убедит его, что её мечты чего-то да стоят. Но она не стала. Лишь сжала ладони в кулаки и прикусила губу, отвернувшись.       — Я хотя бы пытаюсь, — бросила она от обиды, а затем, решив перевести тему, спросила: — И с чего ты взял, что я не смогу тебя освободить? Если ты думаешь, что эта цепь… — Она кивком головы указала на кандалы, которые крепились к лодыжке парня, и длинную цепь, уходящую прямо в каменный пол. — …является для меня каким-то серьёзным препятствием…       — Меня сдерживает не эта цепь, — перебил её Кайто, тряхнув цепью, отчего та громко звякнула о каменный пол. — А это…       Он вытянул вперёд руки, повернув их тыльной стороной вверх. Напрягся, и на и без того жилистых предплечьях ещё заметнее проступили вены. Секунда — и его руки едва заметно засветились голубым, а после на них проступили две большие печати. Ещё несколько секунд они светились, затем потемнели, а спустя секунд двадцать снова растворились. Но Митсу успела разглядеть. Одна из них была ей не знакома — она не видела такую даже в свитках, украденных из Корня. А вот вторую она прекрасно знала.       — Печать блокировки чакры… — полушёпотом произнесла она. — Они лишили тебя возможности использовать чакру?       — Что? — Кайто от удивления подскочил ближе к Митсу. — Ты знаешь эти печати?       — Только одну. Она несложная.       — Ты умеешь пользоваться фуиндзюцу? — Глаза парня расширились от удивления.       Митсу кивнула. Кайто, казалось, пребывал в шоке от услышанного. Он неуверенно спросил:       — Ты… можешь их снять?       — Только одну, — недовольно повторила Митсу. — Вторая мне не знакома. Но… — начала она, видя, как приуныл после этих слов Кайто. — Я догадываюсь, где могу её отыскать. По крайней мере, посмотреть точно стоит.       Тяжело было сказать, о чём думал в данный момент Кайто. Он всё ещё выглядел удивлённым, но вместе с тем, было заметно, как он что-то тщательно обдумывает.       — И если ты найдёшь эту печать… Ты сможешь меня отсюда вытащить?       — Ну, думаю, да.       Митсу хотелось бы говорить увереннее, но незнакомая печать могла оказаться сложной. Она не знала на все сто процентов, сможет ли снять её. Кайто прекрасно понял это.       — Ты не уверена… — Он звучал расстроенно.       — Конечно, не уверена, — выпалила Митсу. — Я давно пользуюсь фуиндзюцу и хорошо знаю теорию, но печати бывают разные. Сложные, простые, многосоставные… Чтобы быть полностью уверенной, я должна увидеть формулу печати, только тогда я скажу наверняка, смогу ли её снять. Но я много знаю. — Митсу не понимала, себя она пыталась в этом заверить или Кайто. — Поэтому скорее всего, если я не переоцениваю свои возможности, то я справлюсь.       — Хорошо. — Кайто по-прежнему звучал опечаленно, но кивнул, соглашаясь.       — Так ты… — начала Митсу, но прервалась, уточняя: — Если я сниму печати и вызволю тебя, ты пойдёшь со мной?       Кайто взглянул прямо на неё. Впервые за всё время он смотрел уверенно, не хмурясь, и спокойно произнёс:       — Пойду.       Митсу словно почувствовала, как тяжёлый груз падает с плеч. Словно внутри всё начинает парить от облегчения и радости. Она не скрыла своей улыбки, и Кайто несколько раз моргнул, недоумевая, он ли вызвал у неё такую реакцию.       — Тогда я просто обязана сделать всё, чтобы вытащить тебя отсюда, — всё ещё улыбаясь, тихо произнесла Митсу.       Кайто неуверенно улыбнулся ей в ответ. Митсу поднялась.       — Мне нужно будет изучить документы, чтобы найти нужную печать. Когда я сделаю это, я приду вновь и скажу тебе, что мне удалось узнать, — уведомила она. Кайто в ответ согласно кивнул. — Ну, тогда… до встречи.       — Постой, — тихо кинул ей в спину парень, когда она уже развернулась, чтобы уйти.       Митсу снова повернулась и вопросительно взглянула на него.       — Ты… Ты живёшь наверху? В городе? — спросил Кайто.       — Да.       — Ты… Мы могли бы встретиться?       Митсу оторопела.       — Ты выходишь из этой темницы? — воскликнула она и тут же осеклась, испуганно взглянув в сторону камеры, где спал старик.       Кайто понял, по всей видимости, за что она начала переживать, и сказал:       — Не беспокойся за него, этот старик уже давно глух и нем, он не слышит тебя. — Он тоже поднялся с пола. Цепь снова забренчала. Подойдя прямо к металлическим прутьям, он сказал: — Меня выпускают раз в три месяца. Печати не снимают. Поэтому никто за мной не следит — пределы Деревни я покинуть не смогу. И я, если можно так сказать, волен делать всё, что захочу. Обычно я делаю что-то заурядное: целый день прогуливаюсь, обедаю где-нибудь и поднимаюсь на гору перед тем, как идти обратно. Мне дают один день. И… через неделю как раз настанет этот день.       — Ровно через неделю? — Митсу напряглась. Если это будет очередная суббота, то она должна будет находиться здесь, в катакомбах, чтобы копировать дурацкие свитки Орочимару. Как назло, Кайто кивнул, подтверждая это. — Чёрт… Ну, да… я думаю, мы можем встретиться. Я что-нибудь придумаю…       Губы парня едва дрогнули в лёгкой улыбке, но это было столь мимолётно, что ни Митсу, ни даже сам Кайто этого не заметили.       — Где ты обычно обедаешь? — спросила Митсу. — И во сколько?       Кайто объяснил ей, и Митсу быстро поняла, что это за место, и с радостью отметила, что это не так далеко от лавки Кохэя. Она решила, что будет лучше, если она сама придёт к Кайто. Не хотелось раскрывать ему Кохэя. Если уж окажется, что Кайто выводил её на чистую воду перед Тсучикаге, и хочет организовать эту встречу, чтобы устроить для неё засаду, то Митсу пойдёт ко дну одна, не впутывая в это Кохэя.       «Хотя, наверное, ему и так достанется, ведь я же его племянница, — недовольно подумала Митсу. — Хм, обсужу это с ним потом. Возможно, стоит подумать о запасной маскировке?»       И хоть перестраховаться всё же стоило, что-то в глубине души подсказывало Митсу, что Кайто не лжёт ей. Что-то в его голосе, выражении лица выдавало его искренность.       — Хорошо. Я приду, — ответила девушка.       Кайто вновь лишь кивнул в ответ и, сделав пару шагов назад, опустился на холодный пол. Митсу смотрела за ним ещё буквально секунду, а затем помчалась из темниц прочь, на бегу накладывая на себя печать маскировки. У неё было ещё пару часов, чтобы переписать свитки для Орочимару, а завтра нужно будет обязательно обсудить с Кохэем все аспекты её встречи с Кайто. В одном Митсу была уверена точно: ей очень хотелось всё же встретиться с ним, и она сделает это.