don't protect.

      «Том,

      

      Прости, что пишу так внезапно еще, и не предупредив об этом перед каникулами, но я много думал о твоей проблеме. Не знаю, помнишь ли ты, но зимой мы говорили о том, что тебе некуда возвращаться. Знаю, что сейчас ты у Абракаса, но также понимаю, что это вряд ли тебе по душе. Помню ведь, что ты говорил об этом, так что мне все же хотелось бы тебе немного помочь.

      

      Признаюсь честно, я не знал, как решить эту проблему, но иногда стоит довериться судьбе, и тогда что-то да выйдет. За тот месяц, что мы не общались, я успел получить небольшое ранение, ничего серьезного, но благодаря этому весь август на работе меня не ждут. Даже наоборот, можно сказать, что меня отправили в принудительный отпуск, сказав заниматься лишь исследованиями, и то не усердствовать. Поэтому пишу, чтобы поинтересоваться, не хотел бы ты провести остаток лета у меня? Не знаю уместно ли это, но отчего-то, начав писать тебе, это казалось хорошей идеей. Однако, я не хочу настаивать или заставлять, поэтому сразу скажу, что отказ меня не обидит (хотя и расстроит, я привык к общению с тобой и не хотел бы его прекращать). У меня небольшой домик в Брайтоне, он, скорее всего, не сравнится с Малфой-менором, но надеюсь, что здесь ты будешь чувствовать себя более комфортно. Тут недалеко пляж, город большой и вполне приличный, да и ограничений, как ты понимаешь, тут не будет. Я живу в магической части города, надеюсь тебе будет тут интересно. Бери с собой все вещи, в Хогвартс ты сможешь поехать уже отсюда.

      

      Если ты согласен, то буду ждать тебя через неделю, третьего августа (прости, что не удастся отпраздновать мой день рождения вместе, но мне нужно закончить с рабочими делами, подарок не нужен, даже не думай о чем-то таком). Тебе удобно переместиться камином или дать координаты аппарации?

      

      Буду рад прочитать о том, как проходит твое лето.

      

      

С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорый ответ,       

Гарри.»

             Письмо можно было бы написать и получше, как минимум можно было написать аккуратнее, но переписывать он не хотел, щедро разрешив себе забить хотя бы на это.              Вообще в идеальном мире Гарри Том в ответ пишет, что заболел драконьей оспой и был обсыпан лишаем одновременно или чем-то еще, а затем вежливо отказывается погостить у Гарри, отправляет ему свои крестражи и кидает себе в лоб Аваду. Но Гарри не в идеальном мире живет, поэтому в такую удачу он не особо и верил.              Но помечтать-то можно?              — Амандил, — эльф появился спустя пару секунд, — мне нужно отправить письмо, сможешь это сделать?              — Конечно, — он забрал подписанное письмо, пряча его в воздухе, — недалеко есть общественная совятня, Амандил быстро справится.              — Спасибо большое, я куплю сову на днях, чтобы не гонять тебя, — эльф хотел что-то возразить, но Гарри тут же его перебил, — и вот еще что. Я выпил зелье, просплю после него долго, думаю проснусь не раньше десяти, поэтому до этого времени тоже отдыхай, я буду спать и мне точно ничего не нужно будет. Можешь поспать вдоволь или заняться своими делами.              — Хозяин прогоняет Амандила? Амандил в чем-то виноват? — эльф с ужасом смотрел на парня, едва сдерживая слезы, и Гарри чуть не стукнул себя по лбу. Он и забыл, что для обычных эльфов служение кажется лучшим времяпрепровождением.              — Амандил хороший эльф, я ни за что не буду тебя прогонять, — поспешил успокоить того Гарри, но выражение лица эльфа не изменилось, — но я и не собираюсь заставлять тебя делать кучу всего, отдыхай спокойно, занимайся тем, что делал раньше, набирайся сил. Моя магия тоже в твоем распоряжении, бери сколько нужно, даже если заданий от меня не было.              О последнем ему подсказали эльфы Хогвартса, - обычно подпитываться магией можно было только выполнив задание. Добровольное же согласие убирало все условия, поэтому эльфы в таком случае становились лишь способнее и лучше. Да и их самочувствие улучшалось без всяких зелий.              — Хозяин Гарри хочет делиться своей магией с Амандилом? Амандил не может, он ничего не сделал для хозяина Гарри!              — Амандил может, еще как может, — буркнул Гарри, расстилая себе кровать, — мне нужен счастливый и здоровый эльф, а не несчастное и обессиленное существо. Много пока дать не могу, сам видишь, моя магия немного страдает, но даже так не лишай себя нормального существования. Той части, что тебе нужна, мне не почувствовать, да и так выздоровление пойдет быстрее.              Эльф несколько раз поклонился, шепча слова благодарности:              — Я молодой эльф, никто и никогда еще не делился магией со мной, спасибо вам!              — Иди, отправь письмо сегодня, если это возможно, будь добр, — он лег в кровать, тут же укутываясь в одеяло, — и помни, о чем мы говорили.              С нормальными, типичными, в смысле, эльфами, общаться было тяжело. В голове яркие воспоминания: недовольный Кричер, вечно ворчащий и отзывающийся через раз; добряк Добби, что своим энтузиазмом приносил больше проблем; эльфы Хогвартса, готовые помочь, но только в рамках приказов директора. Да, он не понаслышке знал о эльфах, но все же никогда не руководил ими по-настоящему. Привязанное к тебе существо не хотелось обидеть или задеть, но и заботу они с Амандилом понимали по-разному. Гарри лишь надеялся, что они смогут решить все неловкости в максимально сжатый срок.              Вообще Гарри переместился в прошлое только сегодня утром, но уже успел столько всего сделать, что сейчас принял решение лежать в кровати и смотреть в потолок до тех пор, пока не заснет. Не то, чтобы это работало хоть раз, но он все еще верил в чудо и в то зелье, что он выпил совсем недавно.              Найти дом Фламелей было до ужаса просто: у него имелись и координаты, и ключ, и кровь хозяина, которая должна была ему помочь перенаправить на себя временный контроль. Так что когда Гарри оказался на пороге простенького здания в один этаж, то поразился тому, насколько здесь было всё уютным. В душу сразу запали милый сад с цветами и небольшая лавочка под деревьями на заднем дворе, — кажется, это будет его любимым местом. Здесь не было ничего лишнего, — возможно именно поэтому это место казалось пустым и обезличенным: в нем мог жить кто угодно, от простого рабочего до Темного лорда.              В самом доме все также было просто и по-домашнему: небольшая кухонька с маггловской печкой, гостиная с камином, диваном и шкафом с книгами, три спальни и две ванных комнаты, а также небольшой подвал. Гарри знал, что в нем есть выход в лаборатории Фламелей, но доступ к ним ему был и не нужен. Они были хорошо скрыты, поэтому можно было не волноваться, что кто-то чужой случайно найдет их. Простой дом служащего в Отделе Тайн, проводящего больше времени на работе, чем у камина.              Идеально.              Так что, за ту неделю или две, до того, как Том приедет в этот дом, Гарри легко сможет переделать его под себя: все должно говорить о том, что этот дом — его. В голове сразу пронеслись дальнейшие планы, но Гарри тут же остановил поток мыслей.              Амандил, местный домовой эльф, оказался именно таким, каким его описывал мистер Фламель: молодой, не особо доверчивый (его и в дом-то пустили только после того, как эльф внимательно прочитал письмо и проверил его на подлинность), но вежливый и готовый помогать.              Поэтому помощью Гарри сразу и воспользовался: нужно было перенастроить дом на себя и желательно скорее, а без помощи эльфа это сделать было нереально. Ритуал оказался совершенно не тяжелым: ему нужно было подмести в каждой комнате, думая о том, что этот дом принес бывшим хозяевам, а затем с помощью магии вымыть все водой, думая уже о том, что дом принесет самому Гарри.              Могло показаться, что над ним шутят, что просто хотят заставить убираться, но он знал, что магия не всегда должна быть эффектной, с кучей заклинаний, вспышек или кровавых рунических символов на голом теле. Магия была повсюду, в каждом движении, в каждой соринке, в каждом простом шаге. Также и с заклинаниями: иногда нужно было рассчитывать формулы, учить миллионы сложных слов, а иногда хватало и мысли, хватало просто намерения и все выходило.              Он знал, что этот дом принес Фламелям только счастье, дал такую необходимую передышку, заставил поверить, что их любовь реальна и заслуживает свой шанс. Этот дом был свидетелем зарождения истории, которая прошла сквозь года, прошла сквозь бури и стала практически легендой.              Гарри надеялся, что этот дом станет и для него оплотом спокойствия, той самой бухтой, в которой он сможет отдохнуть и восстановиться, что именно здесь он поймет, что им с Томом делать и кто они друг другу.              Он омывал дом, словно маленького ребенка, чувствуя только благодарность и тепло, отчего-то зная, что здесь он получит желаемое. Казалось, что все вокруг с каждым шагом становилось родным, что все уже становится лучше.              Воспоминания о прошедшем дне проносились в его голове со скоростью света, и Гарри понял, что не сможет заснуть быстро, даже не смотря на выпитое зелье, поэтому нехотя встал с кровати, тут же запуская под потолок огоньки света. Он полюбил свое первое созданное заклинание так сильно, что использовал его практически везде. Это было в разы приятнее и ощущалось как что-то свое, что-то, что принадлежит только ему одному.              Думать не хотелось. Он методично развесил одежду, которой в этот раз было достаточно много, а затем решил уделить другим вещам еще немного внимания. Это перемещение было важным, в этот раз Том должен был убедиться в том, что Гарри — реальный, что он где-то живет, работает, имеет свои увлечения и проблемы, что не вся его жизнь посвящена одному студенту Слизерина. Это было достаточно сложно, ведь нужно было обжить дом, включать в свои игры больше и больше взаимодействий, общаться с другими людьми…              В этот раз все его вещи вместились в пару чемоданов, которые он уменьшил перед перемещением. Здесь было много чего: несколько мантий на разные сезоны, официальные костюмы и повседневные вещи, домашняя одежда и даже пару мантий, что давно были ему малы. Много обуви, шарфы (включая гриффиндорские) и сумки, разные конспекты и книги, и даже набор для квиддича. Он хотел взять и свою метлу, но вовремя передумал, понимая, что в этом времени её еще не существовало              И это была даже не половина, ведь еще было много памятных мелочей: всякие письма и записки, старые подарки и свитера от миссис Уизли — в общем все то, что было дорого ему и давало понять, что Гарри в этом доме не гость, а постоянный житель. То тут, то там должны были лежать какие-то напоминания о том, что дом жилой, и Гарри постарается сделать все для этого. На этой неделе также нужно было докупить множество вещей, обустроить дом по своему удобству, да и просто выучить город или, как минимум, свой район.              А еще хотелось увидеть пролив Ла-Манш, который так и тянуло назвать океаном. Он никогда не бывал на пляже, да и не видел ничего больше Темзы или озера, куда его однажды брали с собой Дурсли. Но отчего-то казалось, что пролив обязательно ему понравится, что, увидев его, он сможет почувствовать себя частью этого огромного мира, частью чего-то большего, чем он сам. Эти планы помогали ему не сдаваться, словно увидеть нечто такое было важнее прочего.              Дел было много, да и в целом стоило убедиться, что Том вообще захочет приехать к нему. Все же последнее время они хоть и общались, но некая напряженность между ними оставалась. Том явно избегал Гарри, а тот, в свою очередь, не особо стремился наладить контакт. Тот случай с крестражем все изменил, почему-то это ощущалось как предательство, которого, на самом-то деле и не было. Никто не обещал Гарри, что Том вдруг передумает и изменится, он сам в это верил, - а эта вера приводила лишь к разочарованию.              И все же вернуться в прошлое оказалось неожиданно приятно. Все вокруг казалось более правильным и привычным, тут был четкий план действий, и тут от его медлительности не умирали люди. Тут он действительно знал свое место и такой расклад ему нравился больше всего.              Может, тут он найдет свой дом?

***

      Утро наступило слишком внезапно: Гарри и не заметил, как провалился в сон, а, открыв глаза, почувствовал себя так, словно и не спал вовсе. Тело казалось ватным, но он знал, что нужно вставать с кровати и начинать этот день, иначе он мог остаться в постели как минимум до вечера. Холодный душ немного помог, но проходя мимо кровати, Гарри все же старательно зажмурился, чтобы не соблазнять себя возможностью полежать еще пару минуток. Сегодня было много планов, но начать нужно было с кофе.              — Доброе утро, Амандил, — домовой эльф нашелся на кухне, что-то оттирающий от плиты, — выпьешь со мной кофе?              Эльф чуть не выронил тряпку, повернувшись всем телом к Гарри, а затем, пытаясь слезть с плиты, чуть не упал сам.              — Хозяин Гарри, — его голос был слишком ошарашенным, — нельзя такое предлагать! Как эльф может пить кофе со своим господином?              — С молоком или без, как же еще, — улыбнулся Гарри, с надеждой призывая турку и кофе. Все необходимое прилетело, однако, по мнению самого Гарри, было не первой свежести. Лучше занести это в план сегодняшних покупок, — придется привыкнуть, я тут чахнуть в одиночестве не планирую, а если не любишь кофе, то могу заварить чай.              — Амандил не может, это же позор для хозяина!              — Еще как может, ты лучше скажи, тут нигде нет рядом выпечки? Желательно магической, чтобы ты мог так купить что-то.              Эльф тут же кивнул, облегченно переходя на знакомые действия. Гарри понимал, что для Амандила это кажется непривычным, но он собирался испортить эльфа по завету Гермионы ровно настолько, насколько сможет.              — Тогда я пока сделаю кофе, а ты сможешь купить что-то? Мне выбери что-нибудь соленое, лучше с мясом и сыром, а себе бери что нравится, и не думай брать абы что, будем приучать тебя к счастливой жизни.              — Но хозяин Гарри…              — Хозяин-хозяин, куда деваться, — он достал с десяток галлеонов, — поэтому поторопись, а лучше сначала скажи, что пить-то будешь, разговор будет долгим.              — Амандил пьет просто кофе, без сахара и молока, — эльф слишком сильно поклонился и тут же исчез, видимо боясь, что новоявленный хозяин покажет еще какие-то причуды.              Кофейные зерна, к радости, были под чарами стазиса, поэтому своей свежести не потеряли. Буквально спустя пару минут аромат уже разносился по комнате. Разлив кофе по найденным в шкафу чашкам, он переместил их в гостиную, где было намного уютнее. Не хватало теплых пледов, каких-то статуэток или цветов, но это можно было исправить уже сегодня.              Вернувшийся Амандил все еще опасливо посматривал на Гарри, как можно быстрее сам разложил выпечку по тарелочкам и накрыл стол. Завтракать особо не хотелось, но почему-то казалось, что этот день будет достаточно длинным и тяжелым, а переносить такое на голодный желудок хотелось меньше всего.              — Садись, не бойся ты так, — он взял кружку в руки, чувствуя, как капли тепла окутывают его, — расскажу тебе о себе и о том, что вообще тут будет происходить.              Эльф также взял кофе, но к выпечке не притронулся. Гарри решил не давить, все же к хорошему иногда стоило привыкать постепенно. Сам же он взял кусок пирога, с радостью отмечая, что он с грибами.              — Я Гарри Фаррел, через пару дней мне исполнится двадцать, — на самом деле ему должно было быть около восемнадцати, но он не знал точно, поэтому использовал выдуманную для Тома легенду, — я служащий Министерства Магии, при чем работаю в Отделе Тайн, знаешь, что это?              Амандил уверенно закивал, поэтому Гарри с легкостью продолжил. Вообще рассказывать свою легенду было легко: он срастался с этой ролью постепенно, день ото дня перекраивая её под себя, не оставляя и малейших несостыковок в поведении. Все же два года он был не Гарри Поттером, не Избранным, а именно Фаррелом — уверенным, сильным и имеющим сомнительные качества.              — Но это лишь легенда, — пояснил он. Директор и мистер Фламель решили, что эльф должен знать правду хоть частично, чтобы их взаимодействие было проще.              Именно поэтому он говорил и говорил, рассказывая о своей цели, хоть и упуская тему крестражей, рассказывая о перемещениях, рассказывая о Томе и том, что с ним нужно быть осторожным. Говорил о том, что подружиться с парнем непросто, что их пребывание в доме очень важно и что нельзя все испортить.              Он рассказал и о себе, о том, что его родители погибли и он рос с маггловской семьей, что узнал о том, что волшебник, только в одиннадцать лет, рассказал о своих друзьях, о своих приключениях и проблемах. Было удивительно приятно просто говорить о себе, не переживая ни о чем.              Амандил слушал внимательно, выглядя при этом так, словно не сомневался ни в одном слове своего нового хозяина. Это было даже мило: эльф сочувствовал и переживал, вздыхал и охал на самых трагичных моментах, да и в целом казался вполне заинтересованным.              — У вас удивительная жизнь, хозяин, — кофе давно был выпит, поэтому эльф одним щелчком убрал посуду в раковину, — вы столько пережили, Амандил благодарен вам за доверие и сделает все, чтобы помочь вам.              — Спасибо, Амандил. Я правда не хочу тебя пугать или расстраивать, но этот дом должен стать моим отражением, а наши отношения с тобой — основа уюта, поверь мне. Расскажешь немного и о себе?              — Амандил не знает, что сказать, — он опустил уши руками, глядя в пол, — никто не спрашивает эльфов их истории, Амандил не знает, что было бы вам интересно, да и на фоне ваших историй жизнь скучного Амандила кажется слишком обычной.              — Я тоже не знал, что рассказать тебе, — признался Гарри, — ну кроме того, что нас ждет огромная перестановка и что наша с тобой задача делать вид, что я тут не первый день. Я и не заставляю тебя рассказывать свою жизнь от самого рождения и до сегодняшнего дня, расскажи то, что считаешь нужным и что кажется тебе важным.              — Амандил понял, Амандил попробует, — спустя какое-то время кивнул эльф, начиная свой рассказ, — Амандил молодой эльф, он прожил всего-то двадцать восемь лет.              Эльф и правда был молод, ему было чуть больше двадцати лет, что по меркам эльфов считалось чуть ли не младенчеством. Амандил вырос не здесь, его род был тесно связан с женской линией семьи миссис Фламель, поэтому, когда та вышла замуж, то отец Амандила стал её первым домовым эльфом.              — Меня еще не могут допускать в основное поместье, поэтому я работаю здесь для того, чтобы набраться опыта, — пояснил эльф, — только когда эльфу исполняется пятьдесят, его могут взять в поместье. До этого мы учимся.              — А что на счет тебя, ну если отбросить все эти учения, всю подготовку? — Гарри казалось это важным. — Что ты любишь, как развлекаешься, чего бы ты хотел?               — Амандил не знает, хозяин Гарри, — эльф казался расстроенным, — я всегда ем и делаю то, что необходимо, я хотел бы ответить на ваш вопрос, но не могу. Такое не принято спрашивать.              — Ничего страшного, Амандил, у тебя еще будет время узнать это, — пообещал Гарри, — ну а я тебе помогу.

***

      Остаток дня они с эльфом провели в магазинах, при чем в какой-то момент Гарри показалось, что они выкупили половину города, потратив неприлично большие деньги, но, к удивлению, к вечеру он чувствовал в себе огромный прилив сил. Оказалось, что когда покупаешь что-то для обустройства своего дома, то это ощущается чем-то совершенно особенным. Он не знал, как это объяснить, он не понимал, как это работает, но выбор пледов, постельного белья, картин и плакатов, каких-то ковриков и посуды странным образом давало ощущение контроля.              Это был даже не его дом, он не знал сколько тут проживет, но, даже несмотря на это, четко знал, что сделает все, чтобы чувствовать себя здесь хорошо. Ему просто нужно было безопасное место, то, где он мог расслабиться и выдохнуть, то, где все было так, как он хочет.              У него никогда не было своего угла, места, которое всем видом говорило бы о том, кто его хозяин. Возможно, в детстве, еще до смерти родителей, у него была своя комната, но и там Гарри не принимал участие в оформлении. Затем был чулан под лестницей, слишком маленький и загроможденный, чтобы хранить там что-то свое, да и не было у него ничего, кроме старых вещей Дадли.              Комната, где он жил после, принадлежала ему лишь формально, на самом деле больше выполняя функцию склада старых вещей, набитого игрушками, одеждой и прочим барахлом. Даже мебель там была та, что осталась от Дадли, да и тетя Петунья скорее бы оторвала Гарри руки, чем разрешила бы повесить какой-то плакат.              Затем Хогвартс, где он жил в общей комнате, уютной, но стандартной, комната Рона в Норе, которая хоть и была ему близка, но никогда не была его, комната на Гриммо, куда он вряд ли смог бы вернуться, его комнаты тут, в прошлом, в Хогвартсе…              Гарри никогда не имел ничего своего и теперь у него был шанс это исправить. Может, он и потратил кучу денег, может он и купил лишнего, но он не хотел упускать тот единственный шанс, что достался ему.              — Хозяин, вам письмо, — эльф переместил конверт в его руки и, поклонившись, исчез. Конверт был приятный на ощупь, пергамент был явно дороже, чем тот, на которой обычно писал Гарри, но даже так он не имел и ни малейшего сомнения в авторстве письма, как и в том, где этот самый автор гостит.              Откладывать прочтение не было смысла, хоть было и жаль, что сову он сегодня так и не купил. Но все это можно сделать завтра, как раз письмо, написанное на свежую голову, должно понравиться Тому явно больше.              Пергамент действительно был дорогой, он приятно ощущался под кожей, а вот почерк Тома все также не блистал аккуратностью. Почему-то раньше Гарри казалось, что Том явно будет писать как можно правильнее, что буквы будут похожи на прописи, а в реальности этого не было. Да, в целом письмо было написано неплохо, явно лучше, чем то, что писал сам Гарри, но он ожидал чего-то более грандиозного.              И это была привычная ошибка.              За те два года, что Гарри общался с Томом, он раз за разом обманывался в своих ожиданиях. Том должен был быть более закрытый, более сильный, более правильный, более злобный и отстраненный, более… Он и сам не знал, что именно ожидал от Тома, но каждый раз понимал, что перед ним обычный школьник. Может, ему и было далеко до тихони и слабака, но вот с самим Гарри они отличались не всегда. Оба влипали в неприятности, оба действовали импульсивно, оба несли за своими плечами масштабные события.              Он резко встряхнул головой, отгоняя совсем бесполезные мысли, понимая, что зачем-то оттягивает момент чтения.       

      «Здравствуй, Гарри!

      

      Твое письмо обрадовало меня, но его содержание было не таким радостным, как я надеялся. Насколько серьезные последствия для твоего здоровья после ранения, нужна ли какая-то помощь или зелья, как ты себя чувствуешь? Знаю, что, скорее всего, ты не расскажешь всего (кажется, я к этому все же привык), но хотя бы не ври. Если тебя отстранили на такой длительный срок, то я не поверю, что у тебя все спокойно и без осложнений, поэтому дай знать, что происходит.

      

      Однако, если попытаться отбросить эти переживания, остальное твое письмо меня ужасно обрадовало. Погостить у тебя для меня, кажется, до ужаса неловким и в то же время я ловлю себя на мысли, что сгораю от нетерпения. И, конечно же, хочу поблагодарить тебя за эту помощь и оказанное доверие. У меня нет своего дома, но мне кажется, что будь он, то я бы не стал пускать пожить простого знакомого. Я переместился бы камином, раз есть такая возможность. Не переживай, я уже имею опыт, так что проблем не будет.

      

      Отвечая на твой вопрос о том, как проходит мое лето, понимаю, что не могу рассказать что-то особенное. Мы виделись чуть больше двух недель назад, но за это время мало чего произошло. Я гощу у Малфоев, мы много занимаемся, отец Абракаса оплачивает репетитора и для меня, - и хоть это и кажется ужасным, я пообещал, что верну долг в будущем. Не хотелось бы быть должником, но знания — это наша сила, я и раньше так думал, но наши встречи это только подтвердили. Репетитор, конечно, профессионал (Малфои никогда и ни на чем не экономили), но заниматься с тобой кажется мне в разы интереснее, поэтому я жду возобновления тренировок. Абракас, которому, к сожалению, не хватает такта, чтобы не читать чужие письма, передает тебе привет и хочет тоже хоть раз потренироваться с тобой, представляешь? Не думал уйти из Отдела Тайн и начать заниматься с школьниками? Шучу, конечно, не подумай!

      

      Жаль, что не выйдет провести твой день рождения вместе, однако я уже подготовил небольшой подарок и надеюсь, что ты все же его примешь. Буду рад прочитать ответ от тебя, если будет возможность. Отдыхай, набирайся сил и береги себя.

      

      

С ожиданием встречи,

твой Том.»

             Отложив письмо, Гарри и сам не понял, почему улыбался. Общение с Томом через письмо казалось чем-то более легким, чем-то правильным и привычным, хоть до этого они ни разу не посылали друг другу полноценных писем. Возможно, если за эту неделю Гарри будет чаще писать Тому, то сумеет подготовиться к их встрече намного быстрее.              Он еще раз перечитал письмо, а затем, едва отговорив себя от написания ответа, поспешил спать. Завтра было много дел и тратить время просто так он был не намерен.              

***

             Первое, что он сделал утром — переместился в зоомагазин и купил себе сову. Продавец в магазине старательно нахваливал каждую сову, но одного взгляда на серую красавицу с ярко-голубыми глазами хватило, чтобы понять за кем именно он пришел. Сову звали Ева, и прошлый хозяин не смог больше содержать её, поэтому и отдал в магазин.              Ева была спокойной птицей, более ласковой и послушной, чем Хэдвиг, поэтому Гарри надеялся, что они подружатся. Вернувшись домой, он быстро написал ответ Тому, в котором убеждал, что хоть и в целом здоровье не идеальное, он имеет надежду на скорое выздоровление. Также написал координаты для камина, пообещав открыть его в нужное время. Рассказал о том, что купил сову для того, чтобы было удобнее общаться и выразил надежду на то, что они смогут переписываться чаще.              Письмо вышло коротким, но Гарри совсем не знал, что написать еще, надеясь, что Том сам продолжит диалог, и тогда будет легче. Ева улетела с письмом, явно довольная тем, что новый хозяин так быстро нашел для неё работу, а Гарри понял, что надеется, что этой самой работы у совы будет как можно больше.              Он проводил птичий силуэт вдаль, высматривая её до тех пор, пока она не скрылась меж облаков, а затем вернулся в дом, приступая к работе. Нужно было разложить вещи так, как ему удобно, чтобы знать где что лежит, понимать, что нужно докупить, а что лишнее.              Следующие дни он так и проводил: просыпался, завтракал вместе с Амандилом, постепенно приучая того к такому развлечению, а затем преображал дом, комната за комнатой, прерываясь лишь на сон, недолгие прогулки и переписку с Томом. Он чувствовал, как с каждым днем усталость все больше и больше давала о себе знать, но смотря на то, как меняется дом, чувствуя с ним все большее и большее единство, он не мог остановиться.              Он смог закончить лишь тридцать первого июля, в свой собственный день рождения, чувствуя, что теперь дом действительно его. Он потратил кучу сил, магии и энергии, привлек Амандила к работе, но сейчас, стоя в гостиной, Гарри с уверенностью мог сказать, что все это было не зря.              Каждая мелочь, каждая статуэтка или плакат, каждый коврик и плед — все это однозначно говорило о том, кто был хозяином дома.              И все же этот день казался каким-то неправильным, непривычным и пустым, словно этот день никогда не принадлежал ему. Именно сегодня он задумался о том, сколько ему было на самом деле лет, ему, а не Гарри Фаррелу, которому сегодня исполнялось двадцать.              С самого утра к нему уже прилетел филин Малфоя, который принес два письма и одну коробочку с подарком. Письма были от Тома и Абракаса, в них они поздравляли его и спрашивали о самочувствии, а Том также говорил о том, что его подарок он хочет вручить лично. Сам Малфой, к его удивлению, не просто поздравил, но и прислал невероятно крутой подарок. В коробке лежали очки, больше похожие на линзу для часовщика, но, как писал сам Абракас, это был артефакт, позволяющий видеть плетения магии. Парень также писал о том, что его прапрабабка в юности увлекалась созданием заклинаний и, хоть была в этом не особо успешна, родители покупали ей все необходимое оборудование.              Это был действительно дорогой и ценный подарок, и Гарри пообещал себе следующие дни поработать над некоторыми идеями создания Метки уже с этим артефактом.              Он быстро написал слова благодарности каждому парню, отправив их с филином Малфоев, а затем вернулся к интересующему его вопросу.              Сколько же ему было лет?              Гарри попытался посчитать в уме, но быстро понял, что слишком разные отрезки времени приходится складывать, а его математические способности были не настолько хороши, поэтому взял перо и пергамент, а затем начал расчеты.              Он впервые переместился в прошлое в ноябре 1996 года, когда ему было чуть больше пятнадцати лет. Первое перемещение длилось с середины сентября по середину июля, то есть десять месяцев. После три недели в своем времени и новое перемещение, с середины октября и вновь по середину июля, а затем вновь три недели перерыва.              Гарри внимательно сложил все месяцы, понимая, что ему практически исполнилось восемнадцать лет.              Ему было всего восемнадцать, но он давно не ощущал себя на свой возраст, скорее чувствовал себя намного старше и опытнее. Наверное, это было плохо, но, прислушавшись к себе, он понял, что ничего не чувствует на этот счет. Это был просто факт, данность, и что-то изменить было не в его силах.              Он не чувствовал в себе желания куда-то идти, что-то решать или менять, в последние дни он только и делал, что притворялся. Делал вид, что ему все нравится, делал вид, что будет рад приезду Тома, делал вид, что ему есть дело, какая мебель будет в этом доме и как именно она будет стоять.              Он делал вид, что не устал и не сломлен, но это все еще было не так.              Он все еще не мог спать без зелий, его магия все еще была до ужаса нестабильной, заклинания то взрывались в его руках, то не давали и половины вложенной силы. Ему все еще было до ужаса холодно, даже если он продолжал накладывать бесполезные согревающие чары, кутаться в пледы и постоянно пить что-то горячее.              Он знал, что сломлен, но не хотел ничего с этим делать.              Ему хотелось кого-то рядом, кого-то родного, знакомого и понятного, чтобы просто сидеть в тишине и знать, что ты не один. Но никого не было, все были там, в будущем, строили свою жизнь и делали все для победы, пока он боролся в одиночестве тут. Был только эльф, которого не хотелось тревожить даже в свой день рождения, бесконечное чувство опустошения и пачка сигарет, доставшаяся ему от отца.              Гарри знал, что это не поможет, знал, что это бессмысленная попытка сбежать от реальности, но рука сама потянулась к пачке, доставая сигарету. Интересно, трогал ли её отец, надеялся ли он выкурить её, как выкуривал каждую сигарету до этого, или, покупая свою последнюю пачку, он уже чувствовал, что большего ему и не увидеть?              Чувствует ли человек, что смерть совсем близко или это всегда внезапно? Наверное, Гарри хотел бы не знать, когда умрет, не чувствовать ту безысходность, что поселилась в его сердце сейчас. Как бы он не старался не думать об этом, жить одним днем, следовать своему предназначению — все это было пустым, когда в конце его ждала лишь смерть.              И это пройдет. Так говорил его отец.              Он поджег сигарету, пытаясь вспомнить как Дадли с его друзьями это делали, но после первой же затяжки почувствовал лишь огромное желание прокашляться и неприятный привкус во рту. Гарри ожидал чего-то большего, масштабного, словно от одной сигареты должно все вмиг исправиться, но на деле это был только дым и першение в горле, не больше.              Он вновь затянулся, тут же кашляя, но не прекращая, превращая курение в какую-то мазохистскую игру. Ему было интересно, станет ли ему легче, поможет ли курение справляться с пустотой так же, как помогало отцу, но ответов не было.              Наверное, не стоило и начинать. Лучше было бы оставить эту затею, спрятать пачку и оставить на память, но докурив, Гарри понял, что обязательно найдет такие же сигареты уже для себя. Возможно, это и не помогало, но он хотя бы попытается.       Беспечный серый дым улетал в небо, оставляя после себя горькое послевкусие, от которого избавиться казалось совершенно невозможным.