Внимание! Агент заметил вас.

      Вантузмен дергает лацканы пальто, поправляя своё оружие на спине. Агенты рядом проверяют своё обмундирование, обсуждая план действий. Ну и устроил же он переполох своими новостями. Дикость какая: люди в одиночку отстреливаются от скибидистов.       — Ищите людей, ликвидируйте врагов, — большой ТВмен раздает указания, слегка шипя помехами с экрана. — И да, Ричард.       Вантузмен оборачивается, смотрит на него выжидающе.       — Не отвлекайся, — сухо заканчивает телевизионщик, словно не желая публично уточнять причину такого персонального предупреждения.       Камерамен жмет плечами, без слов говоря: «да, я понял, отсохни». Возможно, этот ходячий транслятор что-то знает. Волновало ли это Вантузмена? Нет.       Ты смотришь на них с верхних этажей, стараясь не сильно высовываться на обозрение всем. Этот горячий вредина все же решил посадить тебя «на цепь». Ты тихо цокаешь, думая о том, что следовало бы пальнуть ему тогда прям в камеру, хотя в действительности даже не смогла прострелить ему торс — пожалела и спустила пулю в бедро.       Он крепкий орешек, раз буквально через пару дней уже объявился вновь, с целым отрядом и одетый с иголочки. Весь такой выглаженый и собранный, мигает голубым индикатором под камерой, скрывшись с твоих глаз слишком быстро.       Предложение обрести спокойствие в стенах штаба или убежища вгоняет тебя в тоску и ужас — можно будет поставить табу на вылазки, на экстрим, от которого ты чувствуешь себя как никогда живой. Но вместе с этим последние дни тебя мучают размышления о… о нём.       Грозного воителя с вантузами зовут, оказывается, Ричард. «Ричи» — усмехаешься ты, и аккуратно движешься в присядку подальше от окон. Пендос во всей красе, ни дать ни взять.       Тебя сводила с ума мысль о его силе и возможности свернуть тебе шею без фантастических усилий. Да и щека потом долго болела от пощечины металлической ладонью. Было ощущение, что тебе прилетело балкой по лицу, не иначе. Казалось, что для него твой вес и нрав были просто пылинками на фоне этой жуткой войны.       К слову, тебе пришлось вжти дни шкериться не только от скибидистов, но и уже от своих. Мужланы вели себя как конченые подонки, и ты решила показать им, кто тут главный. В общем, кончилось все тем, что пришлось удирать от греха подальше, кряхтя от ноющей задницы после той сумасшедшей близости с камераменом.       Угораздило же тебя с роботом потрахаться. Не стыдно, м?       И мало было этого — ты почувствовала, что все стало не таким, как прежде. Балансирование на грани, пока несешься за мелкой испуганной тварью или от огромного фаянсового ублюдка, уже не приносило того наслаждения, что раньше. Было, конечно, как прежде прикольно, но…       Но все равно не то.       Рысцой перебегая между погромом в помещении, ты вслушиваешься в окружение, слыша не громкую музыку с хорошими басами, шаги агентов снизу, грохот у лестницы, ведущая на этот этаж.       Стоп, что?       Ты едва не падаешь на колени, протискиваясь в тёмный угол за деревянные обломки, смотря слегка шальным взглядом назад, откуда ты уже ушла. Надеясь слинять незаметно в соседнюю развалюху через выбитые окна и скрыться от этих пронырливых агентов, ты точно не думала, что у кого-то длинные и быстрые ноги. Для роботов они были слишком человечными.       Когда в полумраке помещения сверкнул голубой индикатор, твоё сердце грохнулось в желудок. Попытка приструнить саму себя не увенчалась успехом: мало ли, у скольких из них такой внешний вид, но у него за спиной по прежнему торчали две палки.       Вантузмен. Он же Ричард, которого ты «любовно» повысила до «Ричи». Вертел своей камерой из стороны в сторону, и ты понимаешь, что тебя засекут. Глупо надеятся, что у него нет функции ночного видения.       Но ноги — ах, твои предательские ноги, — стали почти ватными, и ты только сейчас заметила, что даже задержала дыхание. Сердце вернулось обратно в грудь, отбивая яростную чечетку об твои ребра, словно угрожало выломать их и ускакать прочь. Прочь в его стальные крепкие ладони.       Чушь и бред — вот что ты думаешь об этом, почувствовав как твое лицо начало гореть. На улице слышны голоса, скорее всего нашли часть людей, которые были в этом квартале как и ты — те самые мужланы, от которых пришлось героически удрать, потому что семеро на одного не честно.       Ну, и за жопу свою ты тоже испугалась, куда без этого.       Ричард замирает, направив объектив в твою сторону — тебе не слышен звук зума, но и слушать тебе это не нужно. Понятно без лишних уточнений.       Не дожидаясь реакции, срываешься в бег на дрожащих ногах, нелепо запнувшись об торчащий кусок арматуры, со вздохом шлепнувшись грудью в пыль и мусор. Автомат со скрипом прокатился вперёд, а камерамен словно отмер, бросившись к тебе так быстро, что ты даже моргнуть не успела — он уже хватает твой ворот, вздергивая на ноги и прижимая к стене.       Стукнувшись лопатками, ты шумно выдыхаешь, но отстраниться тебе не позволяют — сжимают плечи с чудовищной силой, где теперь будут такие же синяки, как на твоей талии и бедрах.       — Нашел. Не в ладах с товарищами? — звучит как откровенная издевка, ты поднимаешь взгляд на камеру, набрав в грудь побольше воздуха.       И недолго молчишь, отупело чувствуя как коленки дрожат, а в низу живота сворачивается тугой ком возбуждения.       — Вали в свою Америку, — говоришь чуть хрипло, упираясь ладонями в его грудь. — Каждый занимается своим делом, вот и не мешай мне.       — Мое дело — твое тело, которое необходимо доставить в безопасное место. Если бы ты тогда не выскочила как безумица, то возможно мы бы и не знали, что тут до сих пор есть люди, которые как дикари кидаются на этих ублюдков.       Фыркаешь, переступая с ноги на ногу, когда этот грубоватый агент даже не двинулся с места от твоей попытки его оттолкнуть. Вантузмен смотрит на твои покрасневшие щеки, расширенные зрачки и слышит учащение дыхание, от чего странно дергает камерой.       — Ты… — начинает он с подозрением, слегка расслабив хватку на плечах. — Ты опять?! Извращенка, — а теперь он тихо шипит, слегка встряхивая тебя, от чего ты стукаешься затылком об стену.       К слову, болезненно стукаешься.       Замычав не то от боли, не то от нахлынувшего возбуждения, которое почему-то не мучило тебя эти дни в не зависимости от экстремальности ситуаций, ты с досадой понимаешь, что твоя гиперфиксация немного махает ручкой, найдя новую жертву. Ричарда, который и сильный, и необычный, и дающий тебе тонну адреналина только своим блядским присутствием, потому что стоять вот так прижатой к стене и тупо пялиться в объектив тёмной камеры — невыносимо.       — Я не смогу сидеть в убежище именно по этой причине, — говоришь шепотом, слегка прищурив взгляд. — Мне ЭТО нужно.       Вантузмен смотрит на тебя, и ты не можешь понять, что крутится в его… камере, процессоре, да не важно. Он просто пилит тебя взглядом, и ты чувствуешь приступ агрессии, потому резко захотела оттолкнуть его и уйти прочь. Но уйти ты отсюда сможешь только если оторвать свои руки, и то не факт.       Когда он протискивает своё колено между твоих бедер, вжимая тебя в стену, ты одновременно вздыхаешь с удивлением и глухо стонешь от давления на чувствительную и влажную промежность.       — А если я стану твоей «отдушиной», м? — он словно специально понизил громкость, его шепот грубоват, но действует безотказно — по твоей спине пронесся табун мурашек. — Озабоченная девчонка, я найду куда тебя пристроить в штаб, чтобы иметь возможность с тобой пересекаться.Тебе придется пойти со мной.       Ему от чего-то важно начать контролировать тебя, потому что ты просто неуправляемая личность, которая становится жутко податливой во время близости. Это заставляло его процессор перегреваться в размышлениях о тебе — такой ненормальной, но от того притягательной. Вантузмен тебя совершенно не знает, но уже твердо уверен, что хочет видеть тебя своей. И желательно в более нормальной обстановке. Куда человеку до разумной машины посреди этой разрухи?       — Не путай берега, мальчик, — огрызаешься, и на мгновение Ричарда дергает — помнит эту фразу. — Ты не дашь мне то, чего я жажду.       — В прошлый раз вполне дал, разве нет? — руки скользят вниз с твоих плеч на талию. Ты ругаешься сквозь зубы, обнимая его за шею, прижимаясь к его крепкому телу.       Плевать, если этот немного занудный и чудовищно хамоватый робот хочет тебя ублажать, то почему бы и нет. Сбежать в конце концов не долго. Ты прикусываешь кабеля на его шее, чувствуя вибрацию стального корпуса и обжигающий уши шепот. Когда он успел перескочить на другой язык?       Ричард гладит твои бока, слушает сбивчивое дыхание и забивает болт на все вокруг.       Близнецы камерамены появляются в твоем поле зрения неожиданно и совершенно случайно. Они недолго смотрят, как Вантузмен спускает руки на твои ягодицы, мнет и что-то бормочет тебе на ухо, после чего тактично уходят, ничего не сказав.       Большой ТВмен контролирует передвижения солдат, и мельком просматривает трансляции, чтобы убедиться в безопасности их отряда. И неожиданно фыркает, поспешно свернув канал связи.       — Дайлб, Драчир! — рычит он, поднимая экран на верхние этажи.