Поводырь

Прошло чуть больше недели после того, как Габриэль Бэгли был задержан, а Эбигейл, наконец, вызволена из плена. Радость от этих событий оказалась смазана пришедшей следом суматохой. Все, кто был хоть как-то причастен к делу, должны были пройти через беседы, необходимые для написания отчетов и прочей бумажной волокиты. Так всегда бывает, когда проходит время действий и начинается время писанины. Конечно, по большей части тягали взрослых, не особо желая подтверждать участие студентов Хогвартса в расследовании мракоборцев, но совсем без них обойтись не могли – слишком много тайн выплыло на поверхность. На Бэгли вешали все, что на него раскопали: не только похищение Эбигейл, но и то, что касалось Абрахама и его семьи. Думать, что Габриэлю удастся избежать пожизненного в стенах Азкабана, было невозможно. Хоть какое-то утешение для всех, кто пострадал от его рук. Когда суета немного поутихла, Дуэйн посетил Хогвартс с частным визитом. - Она хочет вас видеть, - мракоборец окинул взглядом собравшихся в кабинете зельеварения. Помимо профессора Шарпа здесь находились трое слизеринцев и один когтевранец. – Всех, кто был в предсказании мистера Каннинга. - Это ведь насчет проклятий? – взволнованно встрепенулся Себастьян. - Да, - кивнул Дуэйн, повернувшись к нему. – Полагаю, нам понадобится связаться и с вашей сестрой, Анной. Себастьян с досадой скривился. - Сколько времени у меня есть? – поинтересовался он. – Анна уехала и не выходит со мной на связь. Я не знаю, как скоро смогу… - Оставь это мне, - перебил его Оминис. – Я напишу ей. Она приедет. - Ты? – опешил Себастьян, глянув на друга. – С чего ты взял, что она послушает? - Меня послушает, - сдержано отозвался тот. – Просто скажите, где и когда она должна быть. - В эту субботу будем ждать вас в «Трех метлах». Столько времени хватит, чтобы связаться с мисс Сэллоу? – Дуэйн перевел взгляд на Оминиса. Вейлин стоял рядом с ним, расслаблено держа его за руку. - Более чем. - Замечательно, - удовлетворившись ответом мракоборец повернулся к профессору Шарпу. – Не проводите меня в Больничное крыло? Я должен увидеться с мистером Каннингом. Вчера сообщили, что он, наконец, пришел в себя. - Он еще слишком слаб для допросов, - заметил профессор, тяжело поднявшись из-за стола. - Я не собираюсь его допрашивать, - покачал головой Дуэйн, шагнув к двери из кабинета. Четверо студентов, сообразив, что им здесь делать уже нечего, первыми шмыгнули вон из класса, оставив мужчин одних. - И что же вы собираетесь ему сказать? – поинтересовался профессор, когда они с Дуэйном двинулись по коридору в нужном направлении. Мракоборец ответил не сразу. Сперва наградил Шарпа долгим, чуть прищуренным взглядом, словно хотел что-то прочесть на лице профессора. - Хочу предложить ему уехать в Америку, - когда он наконец заговорил, его голос звучал более, чем серьезно. Глаза Шарпа на мгновение удивленно расширились. А через секунду мужчина нахмурился, став мрачнее тучи. - Он не бросит здесь сестер. - Речь идет о всей его семье, - уточнил Дуэйн. – Его особые умения могут быть нам полезны. А после всего, что он пережил здесь, возможно, ему будет полезно сменить обстановку. - Почему вы говорите об этом мне? – холодно поинтересовался Шарп. В голосе скользнули раздраженные нотки. Дуэйн остановился, придержав профессора за локоть. - Потому что из-за вас он может отказаться. - Глупости, – дернул щекой Шарп. - Отнюдь, - мягко возразил мракоборец. – Мне хватило того, что я увидел, чтобы понять – вы важный человек в его жизни. Возможно, единственный кому он доверяет. Профессор, я не хочу выступать злодеем, насильно разрушающим что-то ценное, только прошу, дайте ему шанс не загубить свой потенциал. В Америке перед ним будут открыты многие дороги, а здесь – вы меня извините – ваше Министерство дальше собственного носа не видит. Ну и просто по-человечески я действительно считаю, что ему нужно быть подальше отсюда. Хотя бы какое-то время. Профессор Шарп молчал, только морщина между темными бровями становилась все глубже. Сжав челюсть так сильно, что под кожей желваки дрогнули, он резко шагнул дальше по коридору. - Это не мне решать, мистер Грэйвул, - ледяным тоном произнес Шарп, кристально ясно дав понять, что разговор окончен. Вздохнув, Дуэйн двинулся следом, больше не пытаясь завести беседу.

~~~

Суббота выдалась волнительной уже с самого утра. И из-за того, что волновался больше всех Себастьян, замучены его шумными беспокойствами оказались остальные. - А если Анна не придет? А если снятие не сработает? А если мы что-то не так поняли в предсказании? Хотя нет. Дуэйн же сказал, что Эбигейл умеет снимать проклятия… Мерлинова борода, поверить не могу, что это правда! Анна может быть вылечена! Спустя столько времени! Только бы она пришла… Главное, чтобы не упрямилась и поверила… Оминис, она точно написала, что придет? - Себастьян, если ты еще раз задашь мне этот вопрос, клянусь, я тебя Петрификусом шарахну, - шумно вздохнул Мракс, не отрываясь от пергамента, где что-то выводил аккуратным почерком, сидя за столом. - Грэйвул, хотел спросить, - остановившись посреди комнаты, Себастьян повернулся к развалившемуся на кровати Оминиса Вейлину. – Дуэйн и Эбигейл… Они явно не впервые встретились, когда мы ее спасали. - А вопрос в чем? – лениво отозвался тот, перелистнув страницу учебника по трансфигурации. - Откуда она его знает? – раздраженно цыкнув, уточнил Сэллоу. - Лабораторией, откуда похитили Эбигейл, заведует моя мать. Родителей у нее нет, так что мама в каком-то смысле заменила ей… маму. Отец частенько наведывался туда, ну и подружился, - Вейлин говорил рассеяно, будто содержимое книги его интересовало намного больше, чем вопрос. Впрочем, наверняка так оно и было. Себастьян криво усмехнулся: - Так, может, она сестрой тебе скоро станет? - Неа, - уверенно буркнул Вейлин. – Нельзя. Она слишком особенная, чтобы иметь обычную семью и обычную жизнь. - Это как-то… печально, - потух Себастьян. Грэйвул поднял на него взгляд поверх книги: - Она не одинока и не брошена, Сэллоу. Не стоит жалеть эту принцессу. - Ты был бы ужасным братом, - брезгливо фыркнул тот в ответ. – Видел бы ты ее в этой клетке… Как ты вообще мог остаться в Хогвартсе, а не пойти с нами ее спасать? Вейлин приобрел настолько кислый вид, что поставь рядом с ним молоко, оно бы наверняка испортилось. - Потому что я знаю свое место. Я не будущий мракоборец, - протянул он. – Зачем мне мешаться под ногами профессионалов? Себастьян расплылся в ядовитой ухмылке: - Вот ты и признал, что ты слабак. - Давай я тебя в клумбу трансфигурирую, потом посмотрим, как ты сам с этим справишься, - с угрозой процедил Вейлин. - Надо было похитителей Эбигейл трансфигурировать, - парировал Себастьян, по-прежнему гаденько ухмыляясь. – А сейчас строить из себя великого волшебника поздно. Ты струсил! - Если вы сейчас подеретесь… - предостерегающе начал Оминис, но слегка запоздал: за спиной уже что-то грохнуло, Сэллоу выругался, затем зарычал Вейлин и что-то стеклянное упало и разбилось. Тяжело вздохнув, Мракс вернулся к своим записям, оставив неугомонной парочке их странные игры.

~~~

В шесть вечера профессор Шарп, Себастьян, Йоллан, Оминис и Вейлин вошли в «Три метлы». - Ну, я здесь подожду, - Элфрид коснулся руки Сэллоу, ободряюще улыбнувшись ему. – Удачи. - Спасибо, - несколько нервно кивнул тот. Он действительно сильно переживал из-за всего предстоявшего. И больше всего беспокоился о встрече с Анной. Первой с тех самых пор, как она уехала в неизвестном направлении. - Все будет хорошо, - подмигнул ему Йоллан и отошел к барной стойке, где поприветствовал Сирону и заказал себе сливочного пива. Слизеринцы же в сопровождении своего декана шагнули к лестнице и поднялись на самый верх паба, где уже встречались с Дуэйном в начале учебного года. Профессор Шарп шел первым. Уверенным движением распахнув нужную дверь, он вошел в комнату. Встретил их задорный девичий смех. В креслах у камина вновь прибывшие увидели Дуэйна, Эбигейл и незнакомую женщину. Все трое о чем-то живо беседовали, но, когда их уединение оказалось нарушено, смолкли, повернув головы ко входу. - Вейлин! – никто слова еще не успел сказать, как женщина вскочила с места и бросилась к Грэйвулу-младшему. – Милый мой! Как же я соскучилась! Оказавшись рядом с ним, она заключила Вейлина в крепкие объятия, повиснув на его плечах. - Мам, - мягко улыбнулся тот, нежно обнимая женщину в ответ. Невысокая, стройная, в строгом темно-зеленом платье и с собранными в замысловатую прическу светлыми волосами, она не походила не то что на мать, но даже на дальнюю родственницу парня. Однако стоило ей чуть отстраниться и поднять веки, как стало ясно, от кого Вейлину достались необычные желтые глаза. - Мальчик мой, - маленькие ладони обхватили его лицо и нежно погладили, пока женщина осматривала сына любящим взглядом. – С этими делами совсем не было времени с тобой повидаться. Как хорошо, что все, наконец, закончилось. Я…А?.. Женщина осеклась и, отступив от Вейлина, глянула вниз. Рядом с ней стояла Эбигейл, смущенно держась за ее юбку. Девочка казалась слишком маленькой и худенькой для своего возраста. Одетая в светлое платье, причесанная, вымытая, Эбигейл оказалась беленькой, как снежинка. Волосы, брови и ресницы, прозрачная кожа и светло-голубые глаза, казавшиеся двумя кристаллами. Весьма миленький альбинос во всей очаровательной красе. - О, - понятливо улыбнувшись, женщина отпустила сына и шагнула назад. Эбигейл моргнула и робко глянула на Вейлина. - Мне сказали, что это ты понял, кто меня украл, - голос девочки напомнил нежный перезвон колокольчиков. – Унюхал. - Так и есть, - кивнул Вейлин, с теплом глядя на нее. – Твое перо было в лагере, где я учуял запах Бэгли. Плечи Эбигейл едва заметно дрогнули. - Они превращали меня в птицу, чтобы… было проще. Перья выпадали и, когда меня превращали обратно, я прятала их, пока никто не видел. Когда они меняли место, я оставляла перья на прежнем. Надеялась, это как-то поможет меня найти, - девочка глубоко вдохнула, словно собравшись с духом, и, решительно шагнув вперед, крепко обняла Вейлина, вжавшись лицом в его живот. – Спасибо! Огромное! Тот сперва опешил, очевидно, не ожидав объятий, однако через пару секунд осторожно накрыл хрупкую спину ладонями. - Тебе спасибо, - мягко проговорил он. – Ты молодец, что догадалась оставлять следы. Без них мы бы не справились. Ты большая умница. - Весьма храбрая к тому же, - добавил Дуэйн, поднявшись на ноги. Не спеша отлипать от Вейлина, Эбигейл повернула голову к Грэйвулу-старшему и лучезарно улыбнулась, зардевшись от похвалы. - Я знала, что ты меня спасешь, поэтому и не боялась! – гордо заявила она, после чего капризно пробурчала. – Хотя мог бы и побыстрее. - Виноват, миледи, - Дуэйн покорно принял упрек, чуть склонив голову. Пусть сейчас все и звучало какой-то шутливой игрой, наверно все, кроме самой Эбигейл, понимали, что действительно потратили очень много времени на поиски. Что в свою очередь, окажись они менее удачливы, могло закончится намного хуже. Но, к счастью, все сложилось так, что все они в безопасности, а Бэгли и множество его подельников в заточении. - Ничего, - легко отозвалась Эбигейл. – Я прощаю тебя. Ты ведь все-таки пришел. Вейлин, который все еще находился в затянувшихся объятиях девочки, глянул на мать с немой просьбой о помощи на лице. Отталкивать ее самостоятельно ему, видимо, казалось грубым. - Эбигейл, милая, давай отпустим Вейлина и присядем, - тут же придя на помощь сыну, женщина коснулась плеча девочки. - Не хочу! – бойко выпалила та, чем удивила всех присутствующих. Мало того, она еще крепче вцепилась в него, потершись щекой о ткань жилета. – Ты такой теплый! И… так вкусно пахнешь! В стороне сдавленно хрюкнул Себастьян. - Вот мы и выяснили, что волчик привлекает не только всех животных в округе, но и детей, - не удержавшись, съехидничал он. - Действительно, - прохладно протянул Оминис с абсолютно ничего не выражающим лицом. - А, ну и тебя, - легко добавил Себастьян. - А я тебя помню, - Эбигейл открыто посмотрела на Сэллоу. Ее взгляд прошелся по нему как будто чуть более внимательно, чем требовалось. Она словно не смотрела, а рассматривала. – Ты тоже пришел меня спасать. - Да, - просиял Себастьян широкой улыбкой. - Там еще один был, - продолжила девочка и вдруг смущенно повела плечом. – Красивый такой… Волосы у него как золото! На принца похож! На этот раз в гаденькой ухмылке расплылся Вейлин. - Да, его зовут Йоллан, - он обратил на себя внимание Эбигейл коротким прикосновением к руке. – В школе его прозвали Солнечным принцем. Он, кстати, внизу, ждет нас. Если захочешь, можешь потом с ним познакомиться. - Очень хочу! – отозвалась девочка, подняв на Вейлина горящие восторгом глаза. - Я тебя представлю. Посмотрев на Себастьяна, Грэйвул-младший прочел в испепеляющем взгляде много бранных слов, проклятий и обещаний мучительной смерти, а еще предстоящую очередную драку. Возможно до крови. Но, положа руку на сердце, он ни о чем не жалел. - Это все, конечно, очень хорошо, но давайте все же закончим с делами, - заговорил Дуэйн. – А там уже можно будет расслабиться. - Ох, только для начала позвольте представиться! – опомнилась мама Вейлина, с вежливой улыбкой обведя взглядом всех, кого видела впервые. – Шерон Грэйвул. Очень рада видеть вас всех! Профессор Шарп, мистер Сэллоу, полагаю, и… мистер Мракс. С вами, молодой человек, особенно рада, наконец, познакомиться. - Здравствуйте, - неловко отозвался Оминис, верно растолковав интонацию женщины, которой хорошо известно, кем он является для ее сына. И судя по теплоте, с которой она говорила, это ее ничуть не смущало. - Итак, мы собрались здесь из-за предсказания, - Дуэйн сложил руки за спиной. – Точнее из-за того, что должно быть закончено, ссылаясь на него. Эбигейл изъявила желание поглотить ваши проклятия. Девочка, по-прежнему обнимавшая Вейлина, кивнула, когда все взгляды оказались направлены на нее. - Но Анны все еще нет, - обеспокоенно заметил Себастьян и глянул на Оминиса. – Она точно… В дверь вдруг тихонько постучали. Все обернулись на звук. Профессор Шарп, стоявший ближе всех к ней, протянул руку и нажал на ручку. Дверь распахнулась. На пороге стояла болезненно худая девушка с глубоко залегшими под глазами тенями на бледно-сером лице. - Анна! – Себастьян сорвался с места и бросился к ней. - Здравствуй, Себастьян, - слабо улыбнулась она, однако не дала себя обнять, выставив вперед руку. - Анна, я… - Потом, - оборвала девушка его очередную попытку, строго глянув на брата. С досадой поджав губы, Сэллоу тяжело кивнул и отступил, пропуская Анну в комнату. - Добрый вечер, - она вошла внутрь, грузно опираясь на кривую тросточку. Прошедшее время оказалось к ней сурово. Иссохшая, блеклая, пугающе хрупкая, она была больше похожа на древнюю старушку, чем на юную девушку. – Прошу прощения за опоздание. - Добрый вечер, мисс Сэллоу, - профессор Шарп предложил ей локоть, за который Анна с благодарностью взялась. – Вы как раз вовремя. - Спасибо, - она слабо кивнула, когда профессор довел ее до одного из пустующих кресел, куда девушка и опустилась. - Вот теперь все на месте, - с улыбкой произнесла Эбигейл и, наконец, отпустила Вейлина. Тот сразу же шагнул к Оминису, нашарил его ладонь и осторожно сжал прохладные пальцы. Эбигейл тем временем направилась к близнецам. Без капли смущения взяла за руку Себастьяна и подвела его к Анне. Та на брата упрямо не смотрела, предпочитая созерцать пляску огня в камине. Невидимую стену между ними ощущал каждый в комнате. И только Оминис знал причину, почему один бьется о неприступную преграду, а вторая неумолимо укрепляет ее, делая все толще и толще. - Вы одно целое, - все еще держа руку Себастьяна, Эбигейл прикоснулась к пальцам Анны. – Близнецы, чья связь и любовь настолько сильны, что выступили защитой. Проклятье должно было затронуть и Себастьяна, но ты все забрала себе, чтобы он не пострадал. Анна едва заметно вздрогнула и нахмурилась. - Я ничего специально не делала, - слабо отозвалась она. - Ты его любишь, этого достаточно, - как само собой разумеющееся произнесла Эбигейл. – Проклятие присосалось к тебе, как спрут. Сейчас я буду постепенно отрывать его щупальца от тебя. Это будет не особо приятно, потому что проклятие является твоей частью. Буквально. Будет казаться, словно я отрываю тебе руки и ноги. Анна перевела на Эбигейл безразличный взгляд, слегка растянув губы в улыбке: - Я уже столько времени живу с постоянной болью, что вряд ли меня можно ею напугать. Просто делай, что нужно. Я выдержу. - Погоди! – Себастьян обеспокоенно глянул на сестру, после чего повернулся к Эбигейл. – И совсем ничего нельзя сделать, чтобы было менее болезненно? Девочка мягко улыбнулась с удовлетворенным видом, будто только и ждала этот вопрос. - Можно, - кивнула она. – Я могу, вычищая грязь, отдать Анне часть твоей энергии. Тебе придется какое-то время походить «безруким» и «безногим», но все восстановится со временем. - И на что это похоже? – поинтересовался Себастьян. - Ты ослабнешь. Меньше выносливости, меньше магической силы, - пояснила Эбигейл. - Из взрослой псины в щенка, - подсказал Вейлин. - Да, можно и так сказать, - девочка с некоторым недоумением покосилась на Грэйвула-младшего, но задавать вопросы о прозвучавшем сравнении не стала. – Но пара месяцев, максимум полгода и все вернется. - Я согласен, - решительно отозвался Себастьян. - Я против, - возразила Анна, и прежде, чем на нее уставилось несколько пар удивленных глаз, добавила. – Тебе сдавать экзамены в мракоборцы. Понадобятся все силы. Так что ничего не надо. Боль меня не пугает. - Себастьян и Йоллан получат рекомендации от меня за участие в спасении Эбигейл, - произнес Дуэйн. – Думаю, это сильно облегчит нагрузку. Так что нет причин отказываться, мисс Сэллоу. - Анна, - обратился к сестре Себастьян. – Я много чего сделал неправильно. Кое-что я могу исправить, а кое-что… нет. Пожалуйста, дай мне возможность помочь тебе. Не чтобы заслужить твое прощение, можешь потом снова ненавидеть меня, но я хочу, чтобы ты была здорова, чтобы жила дальше. Поэтому, пожалуйста… Прошу, разреши. В комнате воцарилась тишина, которую никто не спешил нарушать. Каждый понимал, кто должен это сделать, и просто ждал. Анна не смотрела на брата. Сжимая руки в подрагивающие кулаки на коленях, она, не моргая, глядела на огонь, решая, может ли принять эту помощь. И в итоге едва заметно кивнула. - Хорошо! – радостно воскликнула Эбигейл и в следующее мгновение накрыла кулаки Анны ладонью Себастьяна. – Вам нужно держаться друга за друга. Так что будьте любезны. Анне стало неловко. Впервые за все время она перевела взгляд от камина, чтобы с какой-то болезненностью посмотреть на то, как ее ладони скрылись под рукой брата. И что-то полное горечи появилось в ее взгляде и изгибе бровей. Будто она одновременно и радовалась ощущению родного тепла и вместе с тем страдала от него. Однако упорно терпела. Себастьян сел рядом с ней на поданный Дуэйном табурет. Переплел с Анной пальцы в замок и в ожидании уставился на Эбигейл. - Что-то надо делать? Девочка качнула головой. - Просто попытайтесь расслабиться. Как я уже сказала, будет неприятно. И в вашем случае довольно долго. - Ладно, - взволнованно сглотнул Себастьян и глянул на Анну. – Ну, готова? - Да. - Хорошо, - Эбигейл стала перед ними, выставив руки так, словно собиралась копаться в чем-то невидимом для присутствующих. – Можете прикрыть глаза. Начинаю. Близнецы болезненно скривились одновременно. Себастьян зашипел, Анна тихо, коротко застонала. Однако через пару секунд они смолкли, и стойко молчали, сжав зубы, пока Эбигейл перебирала над ними руками, будто действительно отрывала одну за одной ядовитые присоски. - Что ж, - когда стало ясно, что все вроде как идет хорошо, Шерон повернулась к остальным с вежливой улыбкой на лице. – Это займет какое-то время. Может быть пока что выпьем чаю? И, кажется, внизу вы оставили еще одного юношу? Думаю, ничего страшного, если он к нам присоединится. В конце концов, он ведь тоже участвовал в спасении Эбигейл. Вейлин, милый, сходи за… Йолланом? Мягко, но настойчиво подтолкнув сына к двери, миссис Грэйвул естественным жестом взяла под локоть Оминиса: - Мистер Мракс, Оминис… Какое интересное имя. Ой, я могу называть вас по имени? Вы меня называйте Шерон. Когда весь этот бедлам закончится, я жду вас с Вейлином на ужин... Хотя есть подозрение, что это будет рождественский ужин. Вы же придете, правда?..

~~~

Около часа Эбигейл колдовала над близнецами. Отрывала щупальца проклятия одно за другим, попутно с этим отщипывая от Себастьяна кусочки его самого, чтобы залатать раны Анны, влить в измучанное поле свежих сил. Не такая уж и сложная работа, и, тем не менее, малоприятная, особенно понимая, как тяжело приходится самим близнецам. Эбигейл старалась все закончить побыстрее, но так, чтобы спешка не повлияла на качество работы и не навредила. Когда последнее щупальце было отодрано от Анны и проклятье впитано Эбигейл, став ее частью, девочка с облегчением выдохнула, опустив затекшие от напряжения руки. - Вот и все, - она села в ближайшее кресло и, взяв со столика стакан с водой, осушила его. – Как самочувствие? Анна и Себастьян одновременно распахнули глаза. Посмотрели на Эбигейл, затем друга на друга. Какое-то время они молча прислушивались к собственным ощущениям. - Ну… не болит, - растерянно отозвалась Анна. – Больше не болит. - Прекрасно, - довольно кивнула Эбигейл. – А ты Себастьян? - Да вроде ничего, - он выглядел еще более растерянным, чем его сестра. – Не скажу, что чувствую себя плохо. - Хм... Ну, возможно, в тебе намного больше энергии, и даже такая потеря для тебя не критична, - пожала плечами Эбигейл. – Или ты все почувствуешь попозже. В любом случае, у вас проклятье я забрала. Осталось еще одно. - А? – Себастьян удивленно вскинул брови. – Еще одно? - Ага, - протянула девочка и опершись на подлокотник, глянула назад, где за столиком расположились взрослые и студенты. Заметив это, Шерон вскочила с места. - Вы закончили? Все хорошо? – она оказалась рядом с Эбигейл, принявшись ее осматривать. - Все в порядке, - девочка дернула головой. – Но мы не закончили еще. Все посмотрели на Эбигейл в легком недоумении. - О чем ты, милая? – поинтересовалась Шерон. - Вы, - девочка внимательно смотрела на профессора Шарпа. – Вы же знаете, что вы прокляты? Все повернулись к нему. Профессор поставил чашку на стол и, прочистив горло, несколько озадачено ответил: - Моя травма получена в схватке с волшебниками, это правда. Но… - Проклятие сидит внутри, - перебила Эбигейл, а ее острый, словно скальпель взгляд перешел на ногу мужчины. – Как осколок. Оно не дает вашему колену зажить. И тянет из вас силы. Думаю, вам станет проще жить, если его убрать. Давайте уберем. Профессор Шарп пораженно смотрел на Эбигейл в полной тишине. Как будто ему нужно было время, чтобы осмыслить все то, что он услышал. В целом, не удивительно. Столько лет жить с болью, смириться с ней, уже принять как неизбежную часть себя, которая останется до конца дней, и вдруг получить возможность, о которой запретил себе думать. Просто потому, что это было что-то нереальным, невозможным. - Прошу прощения, я немного ошарашен, – нахмурившись, пробормотал Шарп. – Столько попыток. Безуспешных, хотя мы знали, что это за заклинание. Но ничего не помогало. Честно признаться, я уже и смирился. - Проклятия бывают разные, - с пониманием, как-то очень по-взрослому ответила Эбигейл. – Я вижу их. Одни как черная липкая грязь, как у Анны и Себастьяна, например. Другие похожи на тонкую едва заметную иголку, как у вас. Одни захочешь не заметить - не сможешь. Другие не найдешь, даже специально выискивая. Некоторые из них сплетаются с… ммм… как бы это сказать… с магией снаружи и превращаются в что-то иное, что невозможно убрать обычным путем. В вашем случае это «заноза», отравляющая вас. Давайте уберем вашу «занозу». - Профессор, идите, - Себастьян поднялся со своего табурета и поставил его перед креслом, где сидела Эбигейл. – Или вы так прикипели к нему? Нам, студентам, конечно, нравится ваша узнаваемая издалека походка, но мы готовы с ней проститься. - Гаррет взвоет, - усмехнулся Йоллан, чем вызвал короткие смешки у остальных студентов. Даже Анна улыбнулась. - Ну, полагаю, у вас нет выбора, - поддержал общее решение Дуэйн. – Ваши студенты настаивают. Да и не вежливо отказывать леди, пусть и столь юной. Профессор сдался. Тяжело поднявшись, он встал на ноги. - Что ж, отдаю себя в ваши руки, - Шарп подошел к табурету и сел напротив Эбигейл. - Больно не будет, - довольно просияла она, потянувшись к колену профессора. – Почти. В следующее мгновение, шумно выдохнув, Шарп так сильно стиснул зубы, что желваки заиграли под щетиной. Боль была внезапной, острой и… короткой. - Вот и все, - Эбигейл отняла руку от чужого колена, держа пальцы сжатыми, словно в них находилась невидимая щепка. Затем она просто спрятала это что-то в кулачок и опустила руки на колени. – Попробуйте теперь пройтись. На профессора все смотрели, едва ли дыхание не задержав, когда он поднялся. Осторожно, все еще больше опираясь на здоровую ногу. Потом он сделал шаг. Еще один и еще. Сперва натужно, как ходил обычно, но, когда он дошел до двери, он повернулся лицом в комнату с таким выражением, словно только что познал чудо. Настоящее, которое даже волшебника способно удивить. - Потрясающе, - выдохнул он. – Совсем не болит. И… так легко. - Я рада, - улыбнулась Эбигейл, слегка покраснев. – Вот теперь моя работа выполнена. Первым зааплодировал Йоллан, через мгновение хлопали уже все в честь смущенно смеющейся девочки.

~~~

Расходиться сразу после всех выполненных обещаний не стали. Заказали еды наверх, сливочного пива и огневиски для мужчин. Наконец, можно было просто… поговорить. По-человечески, а не обсуждая дела. Шерон мучала Оминиса и Вейлина, Эбигейл прилипла к Йоллану, Шарп и Дуэйн тоже нашли свою тему для обсуждения. И в какой-то момент Себастьян смог подойти к Анне, присевшей у камина погреть руки. - Поверить не могу, - осторожно произнес он, присаживаясь рядом. – Ты, наконец, в порядке. Как ты себя чувствуешь? Не устала? Анна неловко посмотрела на него, не спеша отвечать. Но и не ушла, хотя могла бы. - Я так на тебя злилась и злюсь, - наконец, тихо проговорила она. – Пыталась как-то оправдать то, что ты натворил, но у меня не получилось. И все еще не получается. Себастьян виновато опустил голову. Это раньше он мог пуститься в разглагольствования о том, что дядя вынудил его так поступить. Но, слава Мерлину, мозги ему уже давно вправили. - Я знаю, что это только моя вина, - смиренно отозвался он. – Полностью ее признаю. И все, чего хочу, искупить ее. Поэтому и пошел в мракоборцы. Чтобы спасать жизни. - Оминис и Йоллан мне обо всем рассказывали в письмах, - едва заметно улыбнулась Анна, глянув на брата. - Ты с ними переписывалась?! – изумился Себастьян и бросил возмущенный взгляд в сторону стола. - Да, но просила не говорить тебе. И рада, что они выполнили просьбу, - Анна немного помолчала, потеребив ткань юбки. – Я не знаю, смогу ли когда-то простить твой поступок. Правда. Наверно хотела бы, но не могу. Чувствую внутри, что… не могу. - Это… я заслужил, - проглотив ком в горле, кивнул Себастьян. - Да, - не стала возражать Анна. – Заслужил. Но при всем при этом ты все еще мой брат, которого я безумно люблю. Брат, который взялся за голову, понял свои ошибки и рисковал жизнью ради незнакомой девочки… По правде говоря, я так соскучилась по тебе. Ее голос задрожал. Брови изогнулись, губы искривились. Анна рвано вздохнула, попытавшись задавить поднявшиеся из недр груди чувства. Но слезы на глазах все равно навернулись. - Анна, - Себастьян протянул было к ней руку, попытавшись накрыть девичьи ладони, но она резко убрала их, не дав прикоснуться. – Прости… - Я ведь уже смирилась с тем, что умру, - прошептала она, а на щеки, чуть порозовевшие после того, как Эбигейл поглотила проклятие, упала пара слезинок. – Мерлин, как же мне было страшно… Ты даже не представляешь. И никого рядом. Как мне хотелось, чтобы ты был рядом! И как я ненавидела себя за это желание. Как я ненавидела тебя за то, что ты заставил меня все это испытывать!.. Представляешь, любить и ненавидеть оказывается можно… - Анна, прошу тебя, пожалуйста, прости, - Себастьян не выдержал и все же подался вперед. Опустился перед сестрой на колени и обнял, уткнувшись лицом в хрупкие ладошки. – Я так виноват перед тобой. Так виноват! Прости, прости, прости… На этот раз Анна не нашла в себе сил оттолкнуть его. Не захотела. Внутри все еще билась острая мысль «он убил дядю», но сейчас были сильнее другие чувства. Она устала от одиночества, устала от страха и холода, устала от злости и ненависти, от любви и от невыносимой тяги к прощению, от вины, которую испытывала, думая, что может простить убийство. Она ужасно соскучилась по любящему брату, по школе, по друзьям и по безумным выходкам. И письма Йоллана и Оминиса лишь усугубляли положение, рассказывая о жизни, проходящей без Анны. Она так хотела к ним, а все, что могла, это рыдать по ночам с подушку, едва вынося боль от проклятия. Она уже была готова сдаться окончательно. Просто прекратить все муки и уйти. Но пришла весточка от Оминиса. Шанс снять проклятие. Настоящий. Она поверила мгновенно и тут же написала ответ, что непременно приедет. Ведь на самом деле ей не хотелось смиряться, не хотелось умирать, не хотелось уходить. И вот она сидит в комнате с удивительной девочкой, забравшей убивающее Анну проклятие. Теперь дышалось по-другому. Можно было просто сделать глубокий вдох и не закашляться, грозя выплюнуть внутренности. И чем больше минут проходило, тем сильнее ощущалась свобода. Анне очень хотелось заобнимать брата, Оминиса и Йоллана, хотелось плакать и смеяться в голос, от переполнявших эмоций, хотелось просто кричать, радуясь выздоровлению. Но она держалась, боясь, что ослабшее тело просто не выдержит. Тем не менее, стоило лишь почувствовать тепло Себастьяна, увидеть его лицо, отметить, как сильно он повзрослел в мыслях и поступках, и сдерживаться стало намного труднее. Тихонько всхлипнув, Анна накрыла плечи брата руками и потянула его вверх за пиджак, заставляя выпрямиться. Он послушался, видимо, решив, что его отталкивают. Но когда Себастьян поднял голову, Анна подалась вперед и стиснула его в крепких объятиях, зарывшись носом в плечо, тут же вымокшее от слез. Себастьян с облегчением выдохнул и прижал сестру к себе так, что казалось, скорее этот паб рухнет, чем он отпустит ее… - Вот и помирились, - шепнул Оминис Йоллану, с которым они, чуть-чуть выпав из общей беседы, следили за близнецами. - Слава Мерлину, - улыбнулся Элфрид, мужественно терпя плетение кос от восторженной Эбигейл, чье сердце покорил случайно и не исключено, что надолго. Например, до следующего длинноволосого блондина в ее жизни.

~~~

- Брам, это что, правда?! – на кровать в Больничном крыле, где отдыхал Каннинг, приземлился Себастьян. – Ты уезжаешь?! - А что, будешь скучать по мне? – улыбнулся гриффиндорец с сонным видом. С того самого дня его постоянно держали на успокоительных настоях. - Вот еще, - фыркнул тот. - Но до экзаменов полгода осталось, - заметил Йоллан, опустившись на стул, утянутый от соседней кровати. – Ты, получается, школу не закончишь? - Орленок, солнышко, - Брам перевел взгляд на него. – Даже если я останусь, я все равно не смогу сдать экзамены. Ты посмотри на меня. Я уверен, что могу видеть цветочных фей, которых здесь нет. Это успокоительное накрывает похлеще моих волшебных зелий. Надо взять рецептик. Элфрид наградил его укоряющим взглядом. - Шучу-шучу, - Брам коротко хохотнул. – Потише, а то сглазишь еще. - Ты думаешь, там будет лучше? – поинтересовался Себастьян. - Там будет… по-другому, - чуть помолчав, отозвался Брам. – На востоке я уже был, пора и на запад посмотреть. Пришлю вам парочку сувениров. Что-то исключительно американское. Вейлин, что там есть такого, что передает американский дух? - Понятия не имею, - Грэйвул пожал плечами. Они с Оминисом стояли в изножье кровати. – Сам посмотришь и решишь. - Ну какой ты все-таки бука, - надулся Брам. - Не в этом дело, - тот качнул головой. – Просто это должны быть твои сувениры. Вещи, отражающие твое видение другой страны. - Оу… ну в этом есть логика, - улыбнулся Каннинг. - Ты собираешься там остаться или вернешься потом? – полюбопытствовал Оминис. Брам развел руки в стороны, пожав плечами: - Кто знает. Пока что я просто должен уехать. Я не в том состоянии, чтобы строить какие-то планы. Мне бы… голову пока проветрить. А что там дальше будет время покажет. Все понимающе молчали. Подробностей случившегося на Мысе Мэнор никто из них не знал, но что бы там ни произошло, оно надломило Брама. В комнате профессора Шарпа, когда они обсуждали предстоящие праздники, Каннинг выглядел помятым, но живым, жаждущим нормальной жизни. После ночи задержания Бэгли гриффиндорец большую часть времени таращился в никуда опустошенным взглядом с тех пор, как очнулся. Возможно, сказывалось еще и то, что его постоянно держали на зельях и настойках. Одной валерьяной Брам, казалось, насквозь провонял. Вряд ли бы с ним обращались подобным образом, если бы это было что-то не серьезное. Выяснять, впрочем, никто не спешил. С каждого из них взяли обещание не спрашивать, что произошло. Может быть, они и нарушили бы это обещание, если бы не видели, не чувствовали, что любое напоминание о Мысе, может Брама разбить. - И вы уж простите, но заняться украшением крипты я не смогу, - чуть помолчав, снова заговорил Брам. – Отплываем мы хоть и после Рождества, но отсюда я не вылезу до того самого дня. - Да не переживай, - махнул рукой Себастьян. – Девчонкам только волю дай. Их попросим. - Но было бы здорово, если бы ты смог выбраться к нам, - заметил Йоллан. – Развеяться немного. Брам вяло моргнул. - Боюсь, в ближайшее время вечеринки - это не то, что мне нужно, - пробормотал он. – Но спасибо. - Ну ничего, - оптимистично махнул рукой Себастьян. – Вот проветришь свою голову, посмотришь на Америку, а потом мы все где-нибудь встретимся и погуляем от души! Имей ввиду мы будем ждать от тебя писем со всякими интересными подробностями. Кстати, ты же еще не в курсе, как именно мы вызволили Эбигейл! В общем, прибыли мы к поместью Мраксов… Четверка торчала у Брама до самого вечера, пока мадам Чиррей, пусть и весьма поощрявшая обыденное приятельское общение, от которого гриффиндорец слегка повеселел, настойчиво не намекнула, что больному пора ужинать, принимать лекарства и отдыхать. - Хорошо-хорошо, - протянул Себастьян, которого с кровати Брама пришлось стягивать. – Но имей ввиду, Каннинг, мы еще заглянем, чтоб ты тут совсем не стух! - Это звучит как угроза, Сэллоу, - коротко хохотнул гриффиндорец, не выказывая явных признаков недовольства от перспектив. – Буду не против, если в следующий раз вы решите поугрожать мне чем-нибудь вкусненьким. - Это мы запросто! - На выход! – мадам Чиррей в очередной раз указала на дверь, сурово глянув на Себастьяна. Тот ответил ей обворожительной улыбкой и, наконец, направился, куда отправили. Йоллан и Вейлин уже ждали его у порога. - Мистер Мракс, а вам особое приглашение нужно? – женщина уткнула руки в бока, заметив, что не все гости ушли. - Еще одну минутку, если позволите, - Оминис в отличие от Себастьяна не зарывался и умел вежливо просить. - Быстренько, - поджав губы, мадам Чиррей все же кивнула и отошла. - Брам, - слизеринец подошел чуть ближе к Каннингу и присел на край кровати. – В свое время ты мне дал один… совет. - Да? Какой же? – Брам вопросительно приподнял брови. - Не испугаться быть непослушным в определенный момент, - пояснил Оминис и замолчал на несколько мгновений. - Думается мне, что я пренебрег им, когда было нужно, и из-за этого попал в руки Габриэля. И только после того, как нас спасли, я решил – хватит. Решил, что больше не хочу такой жизни, где до смерти боюсь пойти против воли отца и семьи. - Может быть, это и был как раз этот момент, и ты все же справился? – Брам чуть прищурился, пытливо глядя на слизеринца. - Может быть, - вздохнув, пожал плечами Оминис. – Я не силен в понимании, когда какой момент наступает. В любом случае, мне повезло, Вейлин спас меня и… знаешь, я теперь чувствую, что я там, где должен быть. - Очень рад за тебя, Оми, - Брам мягко улыбнулся. - Поэтому я хочу дать тебе ответный совет. - Ого, это интересно! - Я советую тебе вернуться после отдыха, - тихо проговорил Оминис. - И почему же? – Брам склонил голову к плечу. - У одного хорошо знакомого нам анимага есть теория подходящих друг другу запахов. Он считает, что можно легко понять, кто кому подходит, если запахи двух человек образуют собой некое гармоничное целое. Например, Йоллан и Себастьян так пахнут. И я с Вейлином. - Ну ничего себе, - присвистнул Брам. – А почему мне-то вернуться надо? - Потому что ты так пахнешь с Шарпом, - шепотом ответил Оминис и поднялся. – Вернись к нему, когда будешь готов. И попробуй. Больше ничего не сказав, слизеринец пошел прочь. Округлившимися от изумления глазами, Каннинг проводил его, после чего перевел взгляд на задрожавшие руки, лежавшие поверх одеяла. - Это что же вам такое сказал мистер Мракс? – мадам Чиррей принесла Браму поднос с ужином. - А? – тот как-то всполошено вскинул голову, резко вынырнув из мыслей. - Вы порозовели, мой дорогой, - ласково пояснила женщина. – И надо же, глазки заблестели. Это определенно хороший знак. - Угу, - отчего-то смутился Брам, запоздало сообразив, что это совсем несвойственная ему реакция.

~~~

Перо с тихим скрипом покрывало шершавую поверхность пергамента острой вязью слов. Впервые за долгое время профессор Шарп заполнял учебные документы, а не бумаги, связанные с делом Габриэля Бэгли. И несколько неожиданно для себя, он осознал, что даже соскучился по этой монотонной рутине, где самым страшным из написанного было эссе ученика, которому, судя по представленному рецепту, великое будущее в зельеварении не грозило. Занятия на сегодня были окончены, и профессор планировал до самого вечера заниматься скопившимися делами. Гостей он не ждал. Но в последнее время его ожидания часто не совпадали с действительностью. Дверь в кабинет медленно распахнулась, привлекая внимание профессора. На пороге облаченный в повседневную одежду стоял Брам. - Мистер Каннинг? – профессор Шарп выпрямился, удивленно дернув бровью. - Ну вот, - уголки губ гриффиндорца разочарованно поползли вниз. – Еще недавно Брамом называли, а теперь опять этот официоз… И это после всего, что между нами было? Услышав привычный игривый тон, профессор подозрительно нахмурился. Что-то тревожное кольнуло в груди. После всего случившегося Брам находился в весьма опасном состоянии, его не просто так на успокоительных зельях держали. На мгновение подумалось, что их ему оказалось недостаточно, и уж не вздумал ли парень заглушить боль чем-то посерьезнее? - Шучу, просто шучу, - слабо улыбнулся гриффиндорец, закрыв за собой дверь. – Не надо так страшно хмуриться. Вообще такое чувство, что у всех вокруг внезапные проблемы с юмором. Что я ни скажу, так жутко смотрят на меня. Йоллан, наверно, у вас научился. - Почему вы здесь? – профессор поднялся из-за стола, все еще обеспокоенно всматриваясь в лицо Каннинга, и шагнул к нему. – Вы должны быть в Больничном крыле. Неожиданно Брам вытаращился на мужчину огромными глазами, приоткрыв рот. Возникло ощущение, будто он увидел что-то прекрасное и жуткое одновременно. - Что с вами? – сипло выдавил он, даже слегка попятившись. Профессор, несколько опешив, остановился и, опустив взгляд, осмотрел себя. Вроде все в порядке. Лишние ноги-руки не выросли. - А что не так? - Вы… - Брам неопределенно махнул рукой перед собой. – Вы молодильного глотнули, что ли? И почему вы так легко двигаетесь?! - О, - Шарп с облегчением выдохнул, наконец, сообразив в чем дело. Усмехнувшись уголком губ, он выпрямился, сложив за спиной руки. – Это все Эбигейл. Она убрала проклятие, отравлявшее меня. Предполагалось, что я всего лишь смогу без проблем передвигаться. Но, как видите, очищение сказалось на общем здоровье. Это действительно было так. Спустя пару дней после встречи в «Трех метлах», профессор отметил, как посвежело лицо, ушла болезненная серость и темные круги вокруг глаз, даже мелкие морщинки разгладились. Он уже не выглядел таким хмурым и блеклым, каким привык видеть себя в отражении за прошедшие годы. - Да вы ж лет десять скинули! – ахнул Брам, продолжая рассматриваться профессора, после чего абсолютно безрадостно, даже испуганно выдал. – Ужас! - Почему ужас? – аж растерялся Шарп. - Так на вас теперь все женщины в округе вешаться будут! – Брам схватился за голову. - Вы что наделали?! Как же я теперь уеду? Профессор Шарп огорошено моргнул. В следующую секунду он ощутил, как необъяснимый тяжелый осадок заполняет сердце. - Уедете? – сухо переспросил он. - Вы все же приняли предложение мистера Грэйвула? С лица гриффиндорца сползло замешательство, вызванное внешними изменениями профессора, и, опустив руки, он приобрел какой-то чересчур спокойный, даже тревожно безразличный вид. - Да, - чуть помолчав, он кивнул. - Принял. Думаю, так будет лучше. В кабинете повисла тишина, почему-то показавшаяся гнетущей. В ней не было умиротворения или легкости, только скребущее гортань смирение с необходимостью. Оно сдавливало грудную клетку так сильно, что для обычного вдоха требовались усилия, будто воздух стал тягучим как смола. - Полагаю, это пойдет вам на пользу, - глухо отозвался профессор Шарп, сам не понимая, почему ему вдруг стало так тяжело. Ведь вроде все более, чем логично. Не раз за прошедшие дни размышляя о словах Дуэйна, он пришел к тому, что для Брама это лучший вариант. Только получалось так, что этот вариант выходил печальным. Как будто украдкой глянув на профессора, Брам чуть прошелся по кабинету и, остановившись у стола, оказался к Шарпу спиной. - Профессор, почему вы не приходили ко мне? – тихий голос едва заметно дрогнул. Могло показаться, что от волнения, но все же перепутать его и плохо скрываемую обиду довольно сложно. Взгляд Шарпа сам собой устремился в пол. Наверно, это естественная реакция, когда чувствуешь укол вины. Профессор так и не навестил Каннинга, после того, как тот пришел в себя. Сперва собирался, но потом случился разговор с Дуэйном и почему-то стало трудно заставить себя встретиться с гриффиндорцем лицом к лицу. Струсил. Смалодушничал, представляя, что должен будет сказать Браму, чтобы тот уезжал. Вот вам и суровый экс-мракоборец… И все же абсолютное неведенье Шарп себе не позволил. - Приходил, - прочистив горло, неловко произнес он. - Просто вечером, когда вы уже спали. Всех, кто участвовал в поимке Габриэля, допрашивали в Министерстве. И это долгий процесс. И в целом профессор не лгал. Он действительно пропадал в Министерстве в связи с делом Бэгли, но, положа руку на сердце, легко мог бы успеть навестить Брама днем, если бы не боялся этой встречи. - Понятно, - гриффиндорец медленно поднял голову и уставился в окно. Немного помолчав, он заговорил снова. - Знаете, мне его даже жаль. Профессор едва удержался от того, чтобы совсем неприлично фыркнуть. Лишь губы на мгновение превратились в тонкую линию, а темные глаза сверкнули гневом. - Вы не должны его жалеть, - категорично отчеканил Шарп. - Я понимаю, - Брам не стал спорить, смиренно качнув головой. Опустив ладонь на столешницу, он поковырял поверхность ногтем. - Вы ведь поняли, что там произошло? На Мысе… Шумно выдохнув, Шарп все же постарался взять себя в руки, несмотря на поднявшуюся в груди волну негодования. - Лишь догадка, - ответил он. - Луи плохо обошелся с Габриэлем, а тот в свою очередь решил отыграться на вас. - «Плохо обошелся», - горько усмехнулся Брам, но усмешка быстро потухла. – Он его обманул, предал, изнасиловал и отдал своим друзьям на потеху. Не раз, не два… Я все чувствовал. Все, что испытывал он, испытал я. Я знаю, что не должен его жалеть, но… я не могу его ненавидеть. Мой отец сделал его таким. К концу голос Брама сорвался. Пусть гриффиндорец больше и не выглядел уязвимым настолько, что мог бы сломаться от легкого дуновения ветра – настойки все же действовали, защищая сознание, - но в нем оставался этот надрыв, все еще опасный, если ничего с ним не сделать. - Габриэль сам выбрал быть таким, - возразил профессор, шагнув ближе к Браму. - Или хотите сказать, что пошли бы по его стопам? Это все выбор. Почувствовав приближение, гриффиндорец повернулся и заглянул Шарпу в глаза. - А был ли у него шанс не сделать такой выбор? – шепнул он с выражением скорби на лице. - Я не один, меня спасли. Вы спасли. Держали меня, оберегали от меня же самого. И ребята меня не бросают. Знают столько грязи про меня и не бросают. А у него никого не было. Я просто не знаю… Во мне столько сомнений и сожалений, с которыми я ничего не могу сделать. Я даже не понимаю, как мне дальше жить, зная чей я сын! Удивительно, он ведь действительно был хорошим отцом. Как в одном человеке может умещаться такая мерзость и… любовь? Все, что оставалось профессору это мысленно проклинать себя за сухость и неумение отвечать на подобные вопросы. Люди – это всегда слишком сложно. Столько граней, столько переменных, никакой четкости. Можно быть уверенным, что знаешь о человеке все, а потом в какой-то момент он может так удивить, что все имеющиеся знания окажутся не больше, чем пшик. Профессор действительно не представлял, что ответить на заданный Каннингом вопрос. Однако кое-что все же сказать мог. - Вы - не ваш отец, Брам, - опустив ладони на плечи гриффиндорца, проговорил Шарп, стараясь сделать каждое слово весомым. - Это главное, что вы должны помнить. Вы не в ответе за его грехи, и все, через что вас заставил пройти Бэгли, не должно быть вами принято, как плата за его страдания. Вы – это вы. Умный, талантливый юноша, с которым приключилось много зла, но который выстоял. Не сдавайтесь, не позволяйте Габриэлю остаться вашим мучителем. Вы свободны и, уверен, сможете стать счастливым. Подбородок Брама задрожал. Судорожно вздохнув, он резко опустил голову, пряча лицо. Шарп подавил желание притянуть его к себе и крепко обнять. - Спасибо, профессор, - сдавленно прошептал Брам, вытирая щеки ладонями. - Спасибо, что верите в меня больше, чем я сам в себя верю. Похлопав гриффиндорца по плечам, Шарп едва заметно улыбнулся: - Это моя работа, верить в своих учеников. Шмыгнув носом, Брам исподлобья глянул на него: - Опять вы все портите. Я же не просто ваш ученик. Мы между прочим обнимались в вашей кровати. И не думайте, что я об этом забыл. Поджав губы, профессор убрал от Каннинга руки, спрятав их за спиной. - О, как бы я этого хотел… Быстро успокаиваясь, Брам криво усмехнулся. Шарп все же с облегчением отметил, что в синих глазах загорелись искорки жизни. Наверно, юность потому и хороша, что в это время многие эмоции пусть и переживаются бурно, но способны быстро сменять одна одну. По крайней мере, в случае одного конкретного гриффиндорца. - Профессор, а вы бы пошли со мной на свидание? – неожиданно выпалил Брам, любопытно всматриваясь в лицо Шарпа. Тот наградил его долгим взглядом. Что ж, лукавить хотя бы перед самим собой – глупо. Профессор ожидал этого вопроса. Не то, чтобы он был настолько внезапным, после всего шестого и начала седьмого курса, где обнаглевший в край Каннинг разве что на колени к Шарпу не залез, предлагая всякие непристойности. Но тогда это воспринималось не более, чем дерзкими выходками, направленными на доведение профессора до белого каления. Потом все изменилось. И это требовало еще одного тяжелого разговора. - Брам, - сделав глубокий вдох, профессор принял серьезный вид. - Когда я перестану быть вашим учеником, - тут же перебил его гриффиндорец. Шарп качнул головой: - Брам, послушайте. Вы путаете благодарность и увлечение. Это вполне объяснимо, я никогда не рассматривал вас как объект удовлетворения похоти, чем уже выделялся среди многих, я помог вам, заботился о вас. Вы не привыкли к доброму отношению со стороны мужчин и думаете, что это симпатия. Но это не так. Вы уедете, встретите множество новых людей, среди которых, я уверен, найдется тот или та, кто будет действительно вам подходить. А не я, профессор, годящийся вам в отцы. Взгляд Брама потух, улыбка померкла. Почему-то от этого вида у Шарпа внутри что-то остро кольнуло. Ему совсем не хотелось видеть гриффиндорца таким. Однако и в своих словах он был более, чем уверен. Зачем такому молодому, замечательному парню, у которого вся жизнь впереди, какой-то потрепанный, старый профессор? - Вас только возраст смущает или я вам действительно не интересен? – бесцветным тоном поинтересовался Брам. - Вы мой ученик, - строго проговорил Шарп, невольно испытав облегчение от того, что всего три слова позволяют ему не задумываться всерьез о вопросе, о котором он был не готов размышлять. В профессора вонзился упрямый, немного даже пугающий своей решительностью взгляд. - Я приеду через год, и приглашу вас на свидание, - заявил Каннинг, вернув во взгляд жизнь. И на этот раз не робкими искрами, а крепким таким пламенем. – Хотите, чтобы все было правильно – будет. - Брам, - обескураженный внезапным напором, профессор попытался возразить. - Я уже не буду вашим учеником, и вы сможете посмотреть на меня, как на возможного партнера, - безапелляционно проговорил гриффиндорец и, расправив плечи, вздернул подбородок. Профессор Шарп невольно улыбнулся. Едва заметно, но все же. А еще подумал о том, что, возможно, оставить для гриффиндорца причину выкарабкиваться из последствий почти двухгодичного кошмара в виде возможного свидания это не такая уж и плохая идея. С ней Брам может уехать, первое время она его может поддерживать, а после все пойдет своим чередом с новыми знакомствами и новыми влюбленностями. - Я все еще думаю, что вы встретите кого-то более вам подходящего, - профессор все же решил не обрубать стремление Каннинга. - Я буду писать вам письма! – выпалил тот, просияв широкой, полной энтузиазма улыбкой. На бледных щеках появился приятный глазу румянец. - Каждую неделю! Буду рассказывать, как мне все там не нравятся, и как я думаю только о вас. Я заставлю вас поверить, что я ничего не путаю. Вы мне нравились еще до того, как меня потребовалось спасать. А вы… не женаты и вообще никогда ни с кем не были замечены. Конечно, сейчас вы похорошели, не поймите неправильно, я рад, что вы выздоровели, но вы стали слишком привлекательным! Это проблема. Точно! Пообещайте, что подождете год! Дайте мне время, и я развею все ваши сомнения! Всего одно свидание через год – обещайте! Наверно впервые за все время профессор подумал, что Браму очень идет быть… вот таким. Воодушевленным, полным надежд, целеустремленным. С горящими глазами и радостной улыбкой. Ему очень идет вид жизнерадостного студента. И раз уж так вышло, что с этим состоянием гриффиндорца Шарп связан напрямую, то у него просто права нет возражать. Все равно юность изменчива, а для профессора, уже повидавшего многое и жаждущего ныне лишь покоя, один год ничего не значит. - Хорошо, Брам. Давайте сходим на свидание через год. Каннинг удовлетворенно просиял и чуть ли не вприпрыжку выскочил из кабинета. Проводив его теплым взглядом, профессор Шарп глянул в окно. Он был уверен, что через год никакого свидания не состоится. Жизненный опыт и воспоминания о собственной бурной молодости позволяли ему так думать. Однако одновременно с этим, вопреки здравому рассудку и не вполне объяснимо для себя, ощущая давно позабытый легкий трепет в груди, профессор находил перспективу будущей встречи весьма волнующей и… чего скрывать, желанной.