Третья голова дракона

События 121 года от Завоевания Эйгона стали водоразделом, межой, разделившей всё правление Визериса II на две половины, неравные по времени, но не по насыщенности. Первые восемнадцать лет правления короля Визериса остались на страницах хроник и в памяти людей спокойным, сытым и благодатным временем, благословлённым богами, когда Семь Королевств прирастали территориями, богатствами, славой и чудесами, в одном из которых мы с вами имеем удовольствие и честь находиться сегодня. Да, в те годы случилась война, но она закончилась для державы вполне благополучно и вполне счастливо. Да, в те годы королевский дом порой сотрясали скандалы, подобные демонстративным удалениям Деймона Таргариена, в ту пору носившего лишь один неофициальный титул — Порочный принц. Однако всё это были лишь отдельные досадные моменты, растворявшиеся в общей массе спокойных лет, как капля вина без следа растворяется в Божьем Оке. Последовавший за этим период разительно от него отличался. Королевский дом Таргариенов не просто разросся, подобно ветвистому дереву, но и дошёл до такой степени, когда нам приходится говорить о разделении его на отдельные линии. Старшая ветвь, воплотившаяся в самом Визерисе, втором своего имени, и его потомстве от его второй жены, Алисенты Хайтауэр, оставалась в Королевской Гавани. Хотя они использовали старый герб Таргариенов с красным трёхглавым драконом на чёрном поле, молодых принцев чаще звали за глаза Зелёными не столько в честь цветов девичьего герба их матери, сколько в честь цвета чешуи Вхагар — сильнейшей и старейшей не только среди их драконов, но и среди всех живущих в то время. Помимо неё в их распоряжении был Солнечный Огонь принца Эйгона и Пламенная Мечта, всадником которой в 124 году стал принц Дейрон, а также молодая драконица по имени Тессарион, избравшая своей всадницей принцессу Хелейну. Средняя линия образовалась от двух браков Деймона, короля Тирошийского, с пентошийской принцессой Каллой Карларис и старшей дочерью Визериса II принцессой Рейнирой. Ещё только получив в удел Тирош и собственную племянницу в жёны, Деймон изменил свой герб: красный дракон стал одноглавым, зато теперь компанию ему составлял такой же золотой дракон. Нетрудно догадаться, что пара обращённых друг к другу зверей представляла собой драконов Деймона и Рейниры — Караксеса Кровавого Змея и Сиракс. Ещё со времён свадьбы короля Визериса на Алисенте Хайтауэр благодаря своему эффектному появлению они были известны как Чёрные, это же прозвище перешло на их многочисленное потомство; к 126 году пятеро из детей принца Деймона стали драконьими всадниками. Принцу Визерису и принцессе Висенье ещё предстояло сесть в седло, но младшей их сестре, трёхлетней принцессе Дейенерис, это не грозило — ей драконьего яйца не досталось, и родители не спешили её знакомить с молодыми драконами. Наконец, младшая ветвь произошла от нашего основателя и первого покровителя принца Эйгона Колченогого и его жены леди Лейны Веларион, в которой также текла кровь Эймона Бледного Принца. Эта партия получила прозвище Белой в честь дракона на гербе, который принц Эйгон принял после свадьбы. Хотя Чёрные могли посоперничать с Белыми по числу осёдланных драконов, преимущество было на стороне последних: помимо Вермитора Бронзового Гнева и Среброкрылой Драконье Сердце являлось домом для четырёх молодых драконов Белых принцев, а кроме них в Логове на Дрифтмарке гнездились Мелеис и Морской Дым. Среди наших собратьев принято, докапываясь до истинной подоплёки событий, устанавливать со всей возможной точностью единственно верную причину всего произошедшего. Такое линейное восприятие истории требует видеть только одну причину, в то время как их может быть целое множество, и я особенно предостерегаю вас против такого подхода во всём, что касается Танца Драконов. Всё, о чём мы говорили прежде и будем говорить далее, является песчинками событий, которые, ложась на чашу весов истории, медленно, но неотвратимо приближали войну. Уверяю вас, не прими Визерис II решения сделать наследником вместо своего брата Деймона старшего сына, которого мы знаем как Эйгона III, война бы всё равно была. Если бы он сделал это раньше или позже, драконы бы всё равно начали свою пляску смерти, и никто, ни я, ни боги не могут дать вам гарантии, что она была бы менее ужасающей, чем мы её знаем. Однако одна из таких песчинок представляется особенно любопытной. Мы до сих не знаем, что сподвигло короля Визериса отпустить своих старших сыновей в полёт на Солнечном Огне. Принц Эйгон Младший утверждал, что его об этом попросил принц Эймонд, тот в присутствии отца, матери и септона Юстаса поклялся на Семиконечной Звезде, что от начала и до конца это было задумкой его старшего брата. Их дяди тоже придерживались противоположных позиций. Деймон Старший до конца своих дней, по-видимому, пребывал в твёрдом убеждении, что детей подзуживала королева и отец, а то и мастер над драконами. Эйгон Белый считал, что всё это не более, чем следствие поступков беззаботного короля, не задумавшегося о последствиях, и детской дурости принцев. Отмечу лишь, что обвинения короля Тироша можно подтвердить, хотя бы в адрес королевы, записями её фрейлины леди Ирмы Флорент. В своих дневниках, список которых её сын столь любезно предоставил нашей Цитадели, она отмечала досаду своей царственной кузины (ведь их матери были родными сёстрами) на бездраконность своих детей и успокаивающие обещания убедить отца дать то, что принадлежит им по праву. Окончательное разделение дома Таргариенов на три ветви и смену наследника должна была сгладить массовая помолвка между потомками Джейхейриса I. И всё же торжественная церемония была не более чем красивой и напыщенной маской, за которой разобщённая королевская семья попыталась спрятать напряжение, тревогу и недоверие, которые она сама посеяла между собой. Некоторое время её ещё можно было принять за настоящее лицо, но, когда подошло время превращения первой из цепочки помолвок в полноценный брак, многим стало очевидно, что спокойные времена остались позади. Во время свадебных торжеств по случаю венчания принца Эйгона Зелёного и принцессы Алиссы гости поднимали взоры к небесам и подсчитывали, сколько драконов летает над Королевской Гаванью и Черноводной. Без сомнений, это зрелище было в высшей степени завораживающее в своей опасности, притягательное и великолепное в своём подобии сценам времён Старой Валирии, но сам факт таких сравнений свидетельствовал о том, что только слепцы могли заблуждаться относительно истинной подоплёки событий. После свадьбы старший сын короля получил право самостоятельно управлять своим феодом. И пусть особенного интереса к вотчине предков он не выказал и оставил на своём месте всех, кто служил там прежде, сам факт совершеннолетия принца Эйгона ознаменовал собой новую страницу в истории дома Таргариенов: Молодые Драконы расправляли крылья и готовились принять своё участие в игре в политическую кайвассу. Помимо престолонаследника и его супруги, на пиру в их честь присутствовали его младший брат принц Эймонд, в ту пору юноша четырнадцати лет. На тот момент он уже пятый год был оруженосцем своего дяди, перенимая воинское искусство от владельца Тёмной Сестры. Впрочем, как показало будущее, наставник из принца Деймона вышел довольно посредственный… Однако я забегаю вперёд. Принц Джейхейрис Таргариен, старший сын Деймона от принцессы Рейниры, без сомнения вам известный, в ту пору был наследником Тироша и даже не получил ещё рыцарских шпор, зато успел облететь на своём драконе Вермаксе все владения своего отца не только на островах, но и в Эссосе. Другой видный наследник, принц Эймон Белый, был ещё младше и на свадьбе кузена впервые принял участие в турнире для оруженосцев. Помимо принцессы Алиссы, к числу Молодых Драконов уже в то время можно причислить и старшую дочь принца Эйгона Старшего, принцессу Бейлу. Свадьба кузины, с которой она и её сестра-близнец Рейна, несмотря на семейные ссоры и размолвки родителей, остались дружны, была для них репетицией их собственных свадеб. Однако ещё один Молодой Дракон, заслуживающий упоминания даже более прочих, на том празднике отсутствовал. Многие полагали Эйриона Илилеона пропавшим, а то и мёртвым, ибо с самого своего отбытия из Тироша в 120 году он не писал ни дяде, ни бабке, ни матери. Стоит сказать, что некоторые рассчитывали, чтобы последнее оказалось правдой, однако люди не властны и над своей собственной судьбой, что уж говорить о судьбах других. И всё же те четырнадцать дней непрерывных торжеств, во время которых было пролито, а ещё больше выпито столько вина, что в нём можно было бы утопить дракона, остались в человеческой памяти и на страницах хроник как один из грандиозных праздников, которые горазд был устраивать Визерис II. Можно даже сказать, что они были последним праздником, устроенным непосредственно самим королём, его лебединой песней. В 125 году Визерис совершил небольшое путешествие, объехав с малым двором Королевские земли от Росби до Клешни, а после, через острова Узкого моря, вассалов на Крюке Масси. По прибытии из Сумеречного Дола на Драконий Камень король внезапно слёг с лихорадкой, но оправился от неё так же быстро, как и заболел. Было объявлено, что государя свалила простуда, вызванная пронзительными ветрами Глотки, но записи мейстера Орвиля, вскоре после этого вошедшего в Малый совет, свидетельствуют, что болезнь была куда серьёзнее и, вопреки заверениям двора, не оставила Визериса II окончательно. В начале 126 года он выглядел ещё относительно здоровым, и о недуге знал только очень узкий круг придворных и советников. Однако вскоре после свадьбы хворь снова дала о себе знать, а беспокойные события последующих месяцев лишь усугубили её развитие. Можно даже сказать, что трагедию, постигшую принца Эймонда в следующем году, король Визерис перенёс даже хуже, чем сам принц. Оправиться от этого удара государь уже не смог, и власть, как и в последние дни Джейхейриса I, сосредоточилась в руках Малого совета. Однако, в отличие от того благословенного времени, и советники, и двор, да и вся держава были разобщены куда больше, чем тридцать лет назад.

Из курса лекций по истории, прочитанных архимейстером Перестаном в Цитадели Драконьего Сердца в 299 году от Завоевания Эйгона.