Чужая Судьба

Мы стояли посреди небольшой комнаты, смотрящие вперёд на так называемое сокровище, о котором ходило великое множество слухов. Его называли «Сокровище Богов», считая, что оно способно исполнить любое желание того, кто найдëт его. Согласно древним легендам, это сокровище было создано самими Богами в начале времён. Говорили, что в момент, когда мир только начинал формироваться, Боги собрали в одном месте все свои силы, мечты и надежды, чтобы создать артефакт, который мог бы поддерживать баланс между светом и тьмой. Сокровище могло исполнить любое желание, но с одним условием: желание должно исходить от чистого сердца и быть направлено на благо других. Если же кто-то пытался использовать его силу для личной выгоды или злых намерений, сокровище отказывало в помощи и наказывало своего владельца. Много искателей приключений пытались найти «Сокровище Богов», но ни у кого так и не вышло. Легенда гласила, что тот, кто сможет пройти все испытания и добраться до сокровища, не только исполнит своё желание, но и станет хранителем силы, способным защитить мир от тьмы. Однако, если хранитель не выполнит своё предназначение, сокровище вновь уйдёт в тень, скрывшись от глаз человечества на долгие века. Теперь, стоя перед этим загадочным артефактом, я и не знал, что думать. Наверное, дело состояло в ожиданиях. Кто бы мог подумать, что сокровище окажется в форме блистательного яйца перламутрового цвета, размером со средний валун. Как и обычно, реальность была жестокой и непредсказуемой. — Эх… — как-то печально вздохнул Титус, безрадостным взглядом окидывая найденное и такое заветное сокровище. Его разочарование было понятно, но возможно, внутри этого яйца что-то находилось. Глупо было отчаиваться, пройдя такой путь и попробовав докопаться до истины. — Чего нос повесил? — посмотрел я в сторону Рама. — Только не говори, что хотя бы не рад тому, что мы смогли найти так называемое сокровище. По всей видимости, оно сделано из очень редкого минерала. — Ну… — задумчиво протянул вор, почесав нос. — Как нам вообще вытащить такую махину из замка?! — вскинув руки, крикнул он. А, так он из-за этого переживал… — Вы, воры, должны знать, как такие вещи воровать, — пожал плечами я и скрестил руки. — Так что даже не смей меня о подобном спрашивать. Мои слова никаким образом не успокоили главу гильдии, раздосадовав его только сильнее. В общем, как полагалось, развёл панику из-за мелочи, не забыв принести увечья моим здоровым-больным плечам. — Более того, богатенькие толстосумы просто обожают создавать бесполезные головоломки! — продолжал скандировать Титус, вцепившись в меня, как кот в дерево. — На кой им это надо? Продемонстрировать всем свою мощь?! Подобное сокровище яснее любых слов говорит о том, что его хозяин настоящий засранец! Недовольства спутника набили уже оскомину, и я еле держался, чтобы не ударить его по пустой черепушке. Мне было далеко не до его истерик. Плевать на это грëбаное сокровище, оно явно не стоит человеческой жизни. А мы своих могли лишиться уже несколько раз. Всë-таки моя мама не зря, что у большинства мужчин странные приоритеты. — Если ты сейчас не отпустишь меня, я разобью твою пустую черепную коробку об это яйцо, — как только он достаточно накричался, я тут же холодно посмотрел ему в лицо, говоря размеренно и с предельным спокойствием. Рам моментально отпустил меня, зачем-то погладив моё больное плечо, после чего, пыхтя и негодуя, отскочил подальше и схватился за голову. Наблюдать за ним было утомительно. Какой же он всë-таки ребёнок. — Всё как всегда! Ум с горошину и толстый кошелёк! Вечно тратят ценные ресурсы на самые идиотские вещи. Просто не верится! — так и не перестал сетовать по этому поводу Титус, едва ли не хныча от несправедливости мира. Я приложил ладонь ко лбу и вздохнул. Нашёл из-за чего кричать… Развернувшись, посмотрел на странную конструкцию повнимательнее: помимо герба, который мне уже доводилось видеть, я заметил надпись. Написано было всё на том же языке, который ранее встречался в комнате-ловушке и многогранной комнате. — Тут что-то на непонятном, — вслух сказал я, привлекая внимание своего нерадивого спутника, и присмотрелся к написанному. — «Покажи своего величия доказательство»… Не знаю, был бы Мессия рад моему навыку переводчика. — В смысле «покажи доказательство своего величия»? — не понял Титус, подойдя ближе. — Ну, сейчас разберёмся. Впервые, что ли. Я прикоснулся к изображениям солнца и звёзд и провёл по ним рукой. Оказалось, что это не просто изображения, а вращающиеся диски. Интересно… — Это что же, ещё один механизм? — ужаснулся Рам, явно уставший от головоломок. — Разделяю ваше негодование, но попрошу не трогать меня пару минут. Мне нужно серьёзно подумать и разобраться с этим. На удивление, Титус даже не стал возникать и пререкаться: он покорно отошёл в сторону и просто стал наблюдать за моими действиями. Я в свою очередь сосредоточился, начал крутить диски, напевая под нос абсолютно незнакомый мотив и проговаривая под нос какое-то заклинание: — В полдень да затмится день тенями. В полночь да озарится ночь лучами… — складно тянулись слова песней, эхом отражаясь в голове чужим голосом. В определённый момент что-то щёлкнуло, и яйцо стало открываться, а я чуть отошëл назад. Не знаю как, но мне удалось это сделать. Скорее всего, не без помощи силы потусторонних знаний, но всё же самому. На моём лице появилась улыбка. Мама напевала мне эту колыбельную перед сном. Потом еë не давал мне забыть Миша. Титус, не так давно потерявший всякую надежду на чудо, заворожённо смотрел на открывающееся яйцо. Я посмотрел на него говорящим взглядом, мол «я же говорил», на что он показал большой палец вверх, оценив мои старания. Почему-то меня это тронуло. — А ты переживал, Тита, — улыбнулся я. — Сейчас и увидим, что там… Когда яйцо полностью открылось, перед нами предстало, что самое странное и неожиданное, генеалогическое древо, написанное всë на том же языке. Присмотревшись повнимательнее, я стал вчитываться в каждое имя. Одним из последних было «Ганс Игнис» — имя последнего императора Игнис, умершего двадцать пять лет назад. Напротив — имя императрицы… Сердце отдалось сильной болью в груди и замерло. Я не мог поверить в то, что видел, раз за разом вчитываясь в имена императрицы и их с императором сына. Снова и снова становилось только хуже. — Что это такое? — спросил Титус и пригляделся, с неподдельным интересом рассматривая древо. Повернувшись к нему, я попытался подобрать слова, как-то облечь свои мысли в них, но не выходило. — Джуниор?! И, к счастью, не пришлось. Я стиснул зубы и нахмурился, предвещая чью-то скоропостижную смерть. Титус разделял мои чувства, с кислой миной уставившись себе за спину: к нам бежал, чтобы его трижды сороки заклевали, Мессия. — А он быстро! — недовольно подметил мужчина. — Слишком… — в тон ему процедил я, отвернувшись. Судя по звукам, Рид уже стоял рядом с вором, пытаясь отдышаться. Он явно торопился. — Чёрт, опоздал! — тяжело дыша, выплюнул детектив. Он был озабочен сие фактом. Ещё один тревожный звоночек, вызвавший мигрень. — В смысле «опоздал»? — мрачно переспросил Титус, глядя на студента исподлобья. Мне стало хуже, головная боль усилилась. — Какие же вы все суетливые… — промямлил я, снова приложив ладонь ко лбу. Головная боль стала сильнее раза в три. Здешняя атмосфера, начинающаяся перепалка этих двух, сверх подозрительный Мессия и это чёртово «сокровище» убивали остатки моих нервных клеток и не давали передохнуть. Я устал и хотел прилечь. Почему это вообще должно происходить со мной? — Хэй!.. — обеспокоенно воскликнул Титус, заметивший моё состояние. — Я уже схожу с ума от этого места, — полностью проигнорировав его, я начал бормотать себе под нос всякую чепуху. — Да что с тобой стряслось? Я свято верил, что если упорно игнорировать внешний раздражитель, то он когда-нибудь отвалится сам. Даже если этим раздражителем являлся Титус. — Джуниор! — внезапно прозвучал ещё один голос за моей спиной. Я обернулся и увидел Августа, чей взволнованный взгляд был направлен на меня. — Что с тобой? Ты весь бледный… Морган подлетел ко мне и обхватил моё лицо, рассматривая его. Парень тяжело дышал, его щёки сильно раскраснелись, но он волновался обо мне, словно я находился при смерти. Это тронуло до глубины души, пробуждая мою сентиментальность. — Какое счастье, что все живы-здоровы, — раздался умиротворяющий голос Атанасия, спокойно приближающегося к нам. Мужчина остановился около нас и положил руку мне на плечо. — Вы дрожите. Надеюсь, всё хорошо. Я растерянно смотрел то на юного маркиза, то на священника, не зная, что должен сказать в такой ситуации. Сбила с толку их забота обо мне, чужом для них человеке. Я почувствовал себя ужасно, потому что заставил других беспокоиться о себе. — Что с твоей рукой, Титус? — за спиной Рама возник Шварц, чем испугал его. Врач взял руку вора и начал осматривать еë, хмуря брови. — Всë-таки умудрились пострадать… не дëргайся. — Я и не собирался… В комнату вошëл Ксан. Повертев головой, он точно направился в нашу сторону. — Атмосфера тут какая-то мрачная. Что-то плохое случилось? — спросил певец. — Ксан, — обернулся Август. Собрались все. Кроме одного. Подняв голову из-за звука шагов, я увидел Гидеона, вымученно улыбающегося. Он был уставшим, но счастливым, словно произошло какое-то невообразимое чудо, внезапно решившее все его проблемы. Не помня себя, я пошёл к нему навстречу, и через пару мгновений мы уже стояли в объятьях друг друга. Сердце мужчины, на самом деле, бешено билось, сам он крепко сжимал моё тело, — благо, не задел плечо, — уткнувшись носом в мою макушку. Эти объятия напоминали Лоренса. Я никогда не думал, что так буду рад обниматься с кем-то вроде Гидеона, но, тем не менее, делал это прямо сейчас. Как-то всё теперь было совсем по-другому. Эти прикосновения крепких рук, это дыхание на макушке, это горячее тело… Мы же виделись однажды, правда? — Я уверен, этого бы Лоренс хотел больше всего на свете, — прошептал Редфилд, ослабляя хватку и постепенно выпуская меня из захвата. — А ты? — убирая руки, спросил я. — Возможно, — помедлив с ответом и отстранившись, усмехнулся активист. Краем глаза я оценил реакцию остальных: Август был смущён, Атанасий удивился, Титус отвёл взгляд в сторону, слабо хмурясь, Мессия и Рейвен просто сделали вид, что нас в комнате нет, и только один Ксан счастливо улыбался. Он даже не видел нас, но всё равно, почему-то, радовался. — Рад, что вы воссоединились, — произнёс Аудупон, но потом резко нахмурился. — Так что случилось? — Ничего серьёзного… — бросил Рам, выглядя мрачнее тучи. — Как ты можешь такое говорить? — как всегда возмутился Морган, глядя на главу гильдии осуждающе. — Нет, Титус прав, — вздохнул я и подошёл к парню, потрепав его по голове. — Ничего серьёзного не произошло, просто меня немного трясёт от долгого нахождения в закупоренном помещении с мыслью, что нас может скоро затопить. Хотя ладно, вру. Мы нашли генеалогическое древо семейства Игнис. И там… имена моих родителей. И… моë имя тоже. Чужие взгляды отяжелели после моих слов, наступила неловкая тишина. Я с грустью признал тот факт, что умолчать об этом мне всë равно не удалось бы, и теперь все кандидаты знали об истинности моего происхождения. И я точно не знал, было ли в этом что-то плохое или хорошее. Спустившись, я уже думал уйти, лишь бы не видеть ни этого древа, ни всего остального, но сделать это мне не дали. — Постой, — дёрнув меня, — слава богам, — за здоровое плечо, сказал Редфилд. — Мессия, ты ведь с самого начала знал о том, что написано внутри статуи, и наверняка имеешь какое-то отношение к тому, что произошло здесь. — Ты сейчас о массовом убийстве? — предположил Август, бледнея. Мне было искренне жаль это неподготовленное к насилию дитя, посему поспешил заключить его в своих объятиях, чего он никак не ожидал, но вырываться не собирался. Умный мальчик. Я стал постепенно поглаживать парня по спине, своим медовым голосом внушая спокойствие. — Пора бы тебе объясниться с нами, детектив, — Гидеон требовательно посмотрел Риду в глаза, чего тот сначала испугался и, казалось, сделался меньше. Парень был в замешательстве и глядел на Редфилда будто бы затравленно. Через мгновение всё резко изменилось. — Хорошо, — с непроницаемым лицом сказал Мессия. — Я расскажу вам, что знаю. В голове раздался щелчок. Я невольно сжал Августа сильнее, мысленно воя на луну. Кажется, это надолго… — Видите ли, я стал детективом именно потому, что желал раскрыть секрет сокровища Богов. Я родился в Иска Ринам, самом бедном регионе во всей Империи. Для людей вполне естественно недолюбливать, а порой даже ненавидеть, правителей своей страны, так что с годами об этой Империи скопилось множество слухов и историй. Среди них была и одна известная легенда. Легенда о сокровище Богов. Уверен, все вы хотя бы раз слышали о ней. — Так ты родом из Иска? — спросил Гидеон. — По тебе и не скажешь. Мессия пожал плечами. — Я всего лишь желал выяснить, правдива ли эта легенда, — продолжил он. — Как и желал узнать, действительно ли выжила императрица с принцем. И принялся кропотливо собирать информацию из самых различных источников в надежде узнать правду. Попутно я из простого любопытства раскрывал другие дела. И прежде чем опомнился, меня уже назвали известным детективом. Нечаянно стал детективом… Ну что, бывает. Я вот тоже нечаянно стал потомком рода Игнис. Мессия рассказал и о том, что пытался больше разузнать о Тысячелетнем Лабиринте Богов, но не смог. — Бывшие лорды-феодалы несли в народ то, что императрица отравила императора и убила своего сына, но кто-то пустил слух, что всë было не так, — Рид присел. — На самом деле, Ганса Игниса отравил его дядя, младший брат его отца… Вальтер Редфилд. После его слов все обернулись на Гидеона, чей взгляд потух. Я осторожно коснулся его руки, обратив внимание на себя. Чуть придя в себя, мужчина вздохнул. — Этого я не знаю, уж простите, — он фыркнул. — Если дед и сделал что-то подобное, мне об этом он явно не успел сказать. Да и вряд ли планировал. — В любом случае, это может оказаться правдой, ведь императрица действительно выжила, — произнëс Атанасий и указал на меня. — И наследный принц жив. — И доказательством того является генеалогическое древо, — подтвердил Ксан. — Так и знал, — по окончании рассказа произнёс Редфилд, хмурясь. В свою очередь я улыбался, хотя и не должен был. — Хм-м… — задумчиво хмыкнул Титус. — Тогда что это за полуденная пословица, о которой недавно упоминал Джуниор? — Это пословица времён империи Игнис, говорящая о том, какими чертами должен обладать хороший правитель, — ответил Мессия. — Но как он о ней узнал? — Ты совсем тупой, что ли?! — возмутился Август, но Рейвен заставил его успокоиться. — Я же уже сказал, что моё имя занесено в это древо, а значит я являюсь потомком рода Игнис. Так дошло, или мне ещё понятнее разложить? Рам отрицательно замотал головой, точно испугавшись формулировки «ещё понятнее». — И тебя никак не беспокоит это? — поинтересовался Рид, ожидавший от меня другой реакции. — Ты ведь говорил, что был простолюдином, живущим вместе с братом. А по итогу знаешь всё, что знает каждый Игнис. — Возможно, мне стоило об этом догадаться раньше, — я обнял себя за плечи, поëжился. — Тем не менее, в моих интересах, всё ещё, выбраться отсюда и залечь на дно, чтобы не навлечь на себя проблем. Моя мать как-то просила меня держаться подальше от столицы и при первой же возможности вернуться на её родину вместе с Михаэлем. И я собираюсь исполнить её последнюю волю, несмотря на все преграды. Говорил я серьёзно, не терпя возражений. Никто и не стал возражать. И я точно хотел сделать это. Но уже без Михаэля, благодаря которому здесь и оказался. Мне нет смысла становиться императором, никакого.

***

— Они даже Колизей тут разместили? — удивился Рид, осматривая просторное помещение, в которое мы прибыли минутами ранее. — Ну, выглядит он чуть поменьше, чем настоящий, — со знанием дела произнёс Гидеон. — Видимо, вместо декорации, вроде сада. Колизей внутри здания. Из какой лечебницы для душевнобольных сбежал архитектор этого места, ещё раз? Мне срочно нужно увидеть его лицо. — Тц!.. — Титус схватился за больную руку и стиснул зубы. — Я же говорил, что руку стоит перевязать, болван, — нахмурился Рейвен. — Твоë счастье, что бинты у меня с собой вне зависимости от ситуации. — Да уж, действительно счастье… Ловким движением руки Шварц вынул из кармана плаща внушительный рулон бинта. Титус повернулся к нему, чтобы было удобнее перевязывать, и Рейвен стал наматывать бинт на плечо и предплечье. Вор периодически шипел и возникал, на что доктор затягивал повязку ещë сильнее, тем самым прерывая поток раздражающих его звуков. Как же всë-таки повезло, что у нас есть врач. Без него было бы совсем туго. Невольно я повëл больным плечом и, сдержав эмоции на лице, повернулся, чтобы скрыть свою травму. Она была не такой значительной, как у Рама, поэтому не хотел тревожить Шварца из-за такой мелочи. — Давайте тогда передохнëм немного, — предложил Мессия, оценив, что всем требовался небольшой перерыв. Его тут же поддержали. — Прекрасно, пойду осмотрюсь, — вяло выдавил я, аккуратно размяв шею. — Возможно, труп Лоренса уже где-то всплыл… Мне не удалось и шагу ступить, как Редфилд крепко схватил мою правую руку. От неожиданности я вскрикнул от боли и затормозил, чтобы посмотреть на этого бессовестного негодяя. — Гидеон! — я не сдержал возмущения в голосе, чем только привлëк лишнее внимание. — Ты всё это время как-то неестественно прятал правое плечо, — обеспокоенно проговорил мужчина, заставив меня подойти ближе. — Джуниор, — Рейвен оставил Титуса в покое, на что тот облегчëнно выдохнул, и поспешил к нам. — Нельзя скрывать травмы. — Ничего я не прятал и не скрывал, не наговаривайте на меня, — фыркнул я, пытаясь вырвать руку, но тем самым делал только больнее, поэтому оставил попытки. — Пока вытаскивал этого жиробаса, вывихнул плечо, но он мне его вставил обратно. На возмущённое «эй!» Титуса я даже не обратил внимание. — Старайся не двигаться слишком много, его следует держать в одном положении, — Шварц взял мою здоровую руку. — Будь добр, дай бинт. Я сам перевяжу его руку. С сомнением посмотрев на Гидеона, Рейвен протянул ему бинт и вернулся к Титусу. Против воли меня усадили на подобие трибуны. Гидеон тут же снял мою любимую кофту, обнажая узор на руке. И будь я проклят, если на этом моменте все не уставились на неё. Словно зверушку в зоопарке рассматривают… — Так ты у нас ещё и доктор? — буркнул я, наблюдая за руками юного герцога. — И да, и нет, — улыбнулся он. — Вокруг меня всегда много шкодной детворы, поэтому я привык лечить подобные травмы. — Вокруг невежественного сына герцога полно детей, которых он лечит? — полюбопытствовал я, усмехаясь. Гидеон ничего не ответил, лишь тепло улыбнулся и помог надеть верхнюю одежду обратно. Я поблагодарил его, но он подставил щёку и указал на неё пальцем, хитро ухмыляясь. Чуть помешкав, я чмокнул его в щетину и ощутил лëгкое покалывание губ. — Я переживал, — горячо зашептал Редфилд, приблизив своё лицо. Почему-то сейчас стало неловко. — После смерти Лоренса я стал слишком остро реагировать на всё, особенно на то, что связано с тобой. Скажи, ты нас приворожил? Мужчина определённо точно шутил, но в голосе отчётливо слышались нотки слабой надежды. Будто от факта, что его приворожили, стало бы лучше. Я был сбит с толку, разглядев все возможные намëки и намерения. — Просто у вас с Лоренсом схожие вкусы, — прошептал я. — Пускай я этого совсем не понимаю. Почему я вам так не безразличен? Лоренс меня принялся защищать, ты следом. И постоянно обсыпаете меня комплиментами, будто не видите, что я не такой… — Воу, что за мысли, — Гидеон приподнял моë лицо за подбородок. — Ты — самый красивый и чуткий человек, которого я встречал за всю свою жизнь. Поверь, встречал я много разных людей. Ни один из них не был настолько красив, как ты. Да и к тому же… Я покраснел и вздрогнул от резко раздавшегося голоса Августа. Тогда и Гидеон отстранился, не договоров явно что-то важное, что хотел сказать давно. — Чего это вы тут шепчетесь? — требовательно вопрошал парень, после чего обратился ко мне: — И… это я был весьма удивлён, что ты оказался наследником династии Игнис. — Всегда рад удивить, — улыбнувшись, отозвался я. — Но нет в этом ничего такого, просто ты слишком впечатлительный. Морган фыркнул, словно обидевшись, и ушёл, а Титус, Атанасий, Рейвен и Ксан последовали за ним. Стало тише. — Минуты, проведённые с тобой, были самыми лучшими, и я никогда не забуду их. Спасибо, что позаботился о Лоренсе и подарил мне светлые моменты, — снова зашептал Гидеон, после чего поднялся и куда-то исчез с поля зрения. Я выпал в осадок, не понимая, к чему это было сказано. Что-то противно сосало под ложечкой. — Джуниор, — повернулся ко мне Мессия, пугая своей угрюмостью. — Из-за этого древа ты скоро станешь целью для нападения, поэтому не ослабляй бдительности. Я встал со своего места и подошёл к детективу. — Спасибо за беспокойство, солнце, но не стоит так сильно переживать. Парень вздохнул. — Я ведь это не просто так гово… — Вы двое! С дороги! Рид и я отскочили друг от друга, и между нами пролетел лабрис, врезавшийся в стену и обрубивший цепь, которая держала ворота. Они тут же с грохотом упали, оградив меня от остальных. — Гидеон! — возмущённо крикнул Мессия мне за спину. Я медленно обернулся и посмотрел на Редфилда, в чьих руках опасно поблёскивал меч. Мужчина поднял голову, и его рыжие глаза вспыхнули алым пламенем. Что вообще происходит? — Гидеон? — недоумённо позвал я, отступив на шаг. — Джуниор! Рид ударил тростью по решётке, но это не дало никакого эффекта. Парень только сдавленно зашипел, получив отдачу. — Гидеон, что всё это значит? — озвучил мой вопрос Ксан, заметно встревожившись. Гидеон надменно задрал голову, сверкая своими глазами, и в моей голове мгновенно вспыхнул образ его отца: такой же надменный, словно бы созданный из языков пламени, грозный мужчина смотрел на меня исподлобья, как на грязь под ногами. И это было крайне обидно. Это он так своеобразно со мной простился? — В народе прошёл слух, что среди кандидатов в императоры затесался демон. Но кто же он? — словно актёр на сцене, Редфилд постепенно обходил круг, приближаясь ко мне — Вот я и узнал ответ на этот вопрос. Сердце пропустило удар, эхом отразившийся в ушах. Это была тонюсенькая иголочка прямо в спину. Дыхание сбилось, и в горле встал ком. Это была обида. — Джуниор Шоу-Игнис, теперь, когда всем нам стал известен секрет твоей крови… — Гидеон наставил на меня меч, — я не могу позволить тебе уйти отсюда живым. Мужчина смотрел на меня холодно и презренно, и я мог лишь ответить ему… холодным безразличием. Но на самом деле я хотел плакать.