Обескровлен.

      Утро Рудаковского было наполнено кофе и раздачей приказов. Он знал, что уже никто не пострадает, так как хотел верить в вымысел двоих идиотов, но он должен был исполнить свои обязанности до конца. Мужчина дал распоряжения патрулям, внимательно изучил результаты вскрытия всех жертв, чтобы снова освежить в памяти детали, и стал думать, как бы всё это записать нормальным языком.       С начальством в такие шутки играть не получится, там сидят люди серьёзные. А он уже ведёт дело о закономерных убийствах уже сколько дней.       Удивительно, что у него возникают проблемы с такой мелочью, которая никогда его не тревожила. Он никогда не боялся записать то, что видел и думал, какой бы небылицей это не было. Но Демоны? Особенные люди? Домовые, Лешие?       В эти сказки никто не поверит.       Следователь сидел в кресле в своём кабинете, где некогда находились и его опера́, и мысли его метались, отвлекались от главного и мгновенно возвращались, попутно вспоминая ещё что-то. Сосредоточиться никак не получалось.       В дверь постучали. Саша подумал, что это Домер, поэтому сказал:       — Войдите, — дверь открылась, и он увидел своего начальника. Рудаковский мгновенно встал и отдал честь.       — Здравия же…       — Не нужно, — он выставил руку ладонью вперёд, этот жест Саша и перенял, чем очень иногда походил на полковника. — Как идёт следствие?       — Тяжело, товарищ Валль. Понимаю, прошло уже много времени, но я так и не смог понять, даже каким образом преступник избавляет жертв от всей крови за считанные минуты. И никаких следов на месте преступления он не оставил. Даже следов обуви…       — Я думаю, для таких способных молодых людей, как ты, нет ничего невозможного. Только ты не затягивай с этим, общественность взволнованна, к нам уже несколько раз приходили журналисты. Пришёл-то я за тем, чтобы услышать устный отчёт и ещё кое-что.       — Есть. — Саша вобрал воздуха. Нужно было понять, как ему скрыть свои знания и необъяснимые догадки. Мысли мелькали у него в голове так быстро. — Я выявил закономерность в преступлениях: убийства происходят ночью во время дождя в довольно узких пространствах и узких улицах. Интересно то, что прогнозы погоды были ложными, а он её предсказывал безошибочно.       — Не значит ли это, что у него есть связи в метеоцентре? И неужели ты думаешь, что убийство спланировано?       — Во-первых, не думаю, что он может пользоваться теми же аппаратами лучше. Во-вторых, может и не спланированно, но триггер срабатывает, включая местность.       — А ты проверял?       — Лично я — нет. Но я отправлял в метеоцентры информатора, которому полностью доверяю. Там нет ничего, за что можно было бы зацепиться.       — Кристальная чистота подозрительная. Там действительно ничего не было?       — Касаемо дела — ничего. Он проверил все метеостанции в нашем городе, я вас уверяю, это ложный след.       — Хорошо. А что ещё? Какую версию ты хочешь отработать сейчас?       — У меня есть догадка, что убийца состоит в секте. Случайные свидетели говорят, что он был в красной мантии.       — Все ли люди в красной мантии состоят в секте?       — Я слышал о ней, да и не проходило у нас никаких вестивалей или сходок по фандомам.       — По чему?       — Не важно…       — Ладно, давай присядем. — стул проскрипел под полковником, Саша сел бесшумно. — Я вот, зачем пришёл. У меня для тебя новое дело, и я бы хотел услышать, что ты о нём думаешь.       На столе перед Александром оказалась папка «Дело №404». Самый интригующий номер.       — Один из наших нашёл это в архивах. Он проверил по базе, и оказалось, что это дело не просто не раскрыто, оно даже не закрыто. Ведущим следователем назначили некоего Зербо, африканца. Он как будто бы просто перестал вести это дело, а в «Послужных списках» его нет, как будто бы кто-то почистил.       Под номером дела был написал ведущий следователь: «Зэмба Зербо Чинедувич». Александр еле смог прочитать. То, как коверкаются имена, когда человек получает другое гражданство, всегда выглядит так нелепо и даже смешно. Он открыл папку и увидел первую страницу: краткое описание следственной группы, далее приложено заявление…       В реке найдено тело. Многочисленные повреждения кожи в виде рун и вырванные глаза…       — Разве его не должны направить в «Нераскрытые»? Здесь дата десятилетней давности.       — Берёшься или нет?       — Берусь.

***

      Дмитрий Розмаринов прошёл через стеклянные двери огромного здания. На нём был новый серый костюм, над головой светило солнце словно нимб, на лице так же сияла улыбка. В его руке несильно раскачивался дипломат, а сам он был в белых перчатках.       Девушка за ресепшеном его сразу приметила и смотрела прямо в глаза, пока он не подошёл. Её смена только началась, а к ней идёт такой красавчик.       — Здравствуй, Алиса, я к Ивану Кошко. У нас назначена встреча на два часа, — мужчина положил шляпу на ресепшн и наблюдал, как девушка работает. На её столе он сразу приметил семейную фотографию, где она была ребёнком. Перед ним сама Алиса Домска́я, информатор группировки.       — Добрый день, Дмитрий Владимирович. Вы можете подниматься на двадцатый этаж и пройти по коридору в зал одиннадцать.       — Спасибо, — он кивнул, надел шляпу и пошёл к лифту. Дмитрий смотрел в зеркальные стены и думал о множестве вещей. Как же это волнительно.       В лифте мужчина снял с себя пиджак, повесил его на руку, шляпу спрятал под ним, растрепал волосы, карманным платком стёр некоторый грим. В лифт на девятом этаже зашёл настоящий Дмитрий Владимирович Розмаринов, который держал в руке кофе и такой же дипломат.       — Добрый день.       — Добрый, — сказал вошедший немного подозрительно. — У нас с вами похожие костюмы.       — Да и правда. Мне жена подобрала, — этот светский разговор заглушился, когда закрылись двери лифта. Дмитрий Розмаринов вышел на одиннадцатом этаже, а некто в таком же костюме, держащий шляпу под пиджаком, отправился выше.       Группировка состоит из нескольких тысяч человек, у каждого есть позывные. В этой телебашне находится один из филиалов, отвечающий за информацию. Алиса Домская главный узел в сети, и Давид Роменский следил за ней последний месяц, чтобы правильно пройти через неё. А Дмитрий Розмаринов был её направляющим куратором, который отдавал приказы: что кому и когда передать. А ещё он ей нравился.       Когда лифт снова полностью опустел, он вывернул пиджак, который стал более тёмным и в полоску, а шляпу просунул в люк сверху. Быстро попытался изменить причёску и окончательно стёр грим. Всё это он успел за полторы минуты. Когда он вышел на тридцать шестом этаже, то направился к охраннику.       — Простите, где здесь туалет? — Его голос звучал мягким басом, от которого шли мурашки по коже. Было видно, как мужчина напротив встрепенулся.       — Вон там, в конце коридора налево.       — Большое спасибо.       Мужчина прошёл туда. Он самостоятельно подделал график работы уборщиков.       — Простите, сюда пока нельзя, — сказал один из них, когда мужчина вошёл. Он попытался начать объяснять причину, но незнакомец подошёл стремительно.       — Я знаю, — он легко и точно ударил его по шее, а после — по затылку. Щуплый парень обмяк и отрубился. Мужчина подхватил его и потащил в одну из кабинок. Стянул с него форму, переоделся, взял его коляску с моющими средствами и направился в следующую аудиторию, которую должен был вымыть этот уборщик — кабинет заместителя владельца телебашни.       Его личность была в строгой секретности, в компании он работал по поддельными документами. Был известен лишь позывной — Доктор.       И мужчина намеревался сейчас обчистить его.       — Ни за что, ты, напыщенный плут! Я не готов приютить твою малолетку только потому, что она помогла твоей дырке! — Высокий мужчина худощавого телосложения с грохотом открыл дверь и направился с такими же криками к лифту. Он остановился на полпути и обратился к перепуганному уборщику. — Эй, чтобы быстро, окей?       — А, ага… — он поправил одну бутылочку, которая намеревалась выпасть, и поспешил к дверям. Сердце прыгало в стороны, пусть обстановка снова стала благоприятной. Крики были слышны, даже когда двери лифта закрылись, а ведь он уже не разговаривал по телефону.       Кабинет был просторным и светлым. Но несмотря на то, что мебель была расставлена весьма эстетично, а все поверхности были чистыми, помещение выглядело совершенно непривлекательно. По полу стелились кабели, на столе была огромная куча бумаг, которая реально почти сваливалась, касаясь своими концами остатков чая или кофе в чашках и пластиковых стаканчиках.       Уборщик поднял воротник и натянул странную шапку уборщика, чтобы максимально скрыть лицо. Нужно было обыскать кабинет, а ещё лучше установить где-нибудь прослушку. Можно сделать это даже не в самом центре, а где-то в углу, судя по характеру Доктор очень взрывной человек с громким от возмущения голосом.       В одежде тот ничего не оставил, на ноутбуке и компьютере не было никаких скрытых папок, на флешках не было ничего, из подозрительного только газета. Её он тоже решил рассмотреть.       Как-то же группировка связывается с этим филиалом, жаль он не мог прослушать его телефонные звонки.       Газета была самой обычной, напечатана для сегодняшнего утра. Только вот эта печать была бракованной: из текста выбивались некоторые буквы, словно рычажный сегмент у одной из букв печатной машинки был как-то неисправен.       Это всё складывалось в слова: «у большого лиса появилась лиса́». Большой Лис — высшая глава группировки, значит ли это, что у него появился ребёнок? Тем не менее, он нашёл способ связи и сфотографировал его. После начал думать, чтобы ещё такого здесь найти, что могло бы быть подозрительным.       Пока он возил тряпкой по полу, он наткнулся на стеллаж с книгами. Он не знал, чего ожидал увидеть, но уж точно не книги про анатомию и хирургию. Из каждой стопки страниц вылезло столько закладок, что было страшно подумать, сколько времени Доктор внимательно читал это. Теперь подтвердилась его первостепенная роль в группировке, однако, он стал работать в информационной сфере. Они с помощью телебашни могут искать предателей и новых подходящих людей?       Уборщик вымыл весь пол, и теперь здесь жутко воняло моющим средством. В носу так щекотало, что он пару раз ну очень сильно чихнул от простого запаха. Было ужасно, даже голова начала кружиться.       Он решил заглянуть под диван. Эта идея пришла к нему, когда он пытался засунуть под него тряпку и протереть. Там клубилась островками пыль и тени складывались в рисунок волн. И выбивалось из него что-то большое, уборщик попытался это достать. Рука почти не проходила в отверстие между полом и диваном, пришлось очень сильно поднапрячься, чтобы достать это.       Этим оказалась большая кассета без отличительных знаков, кроме малярного скотча на боку, где написано «копия 12». Первая ассоциация: фильм «Звонок», где такая же кассета лежала под каким-то стулом или креслом. По сюжету её смотреть вообще нельзя было, поэтому уборщик усомнился в том, стоит ли вообще брать её в руки. Он пожал плечами, пытаясь убедить себя, что то был лишь фильм, и спрятал среди бутылочек и коробок с порошком. Выглядело почти незаметно.       За дверьми послышались шаги, в кабинет уже тише ворвался Доктор.       — Ну что? Ты закончил? — Он снова набирал какой-то телефон, уборщик внимательно смотрел на пальцы, чтобы в голове хоть примерно воссоздать номер.       — Да. Я бы советовал проветрить, — он поспешил уйти. «915 736…» чей же это номер, любопытно.       Уборщик без каких-либо проблем добрался сначала до туалета, где вернул свою одежду, а потом и до служебного лифта, спустившись вниз, где выступал в роли ответственного по ресурсам, сказал что-то раздражённо работникам и покинул здание вместе с кассетой. Дальше ему было поручено дойти до своего агентства, где он передаст всё человеку, пришедшего по приказу кого-то высокопоставленного, в присутствии своего начальника, разумеется.       Быть шпионом Давиду Роменскому понравилось. Кажется, теперь на премию он сможет купить себе машину.

***

      Давид очнулся от того, что его щека касалась чего-то мокрого. Он поморщился, зашевелился и понял, что это была его собственная слюна. Он вытер рукавом щёку, зевнул, пытаясь спастись от сна, и им же вытер стол. Спина болела от неудобного положения, и тут Давид спохватился: он уснул дома у Никиты.       Он шире открыл глаза и осмотрел кухню, Никита лежал рядом на диване, чем блокировал путь за пределы стола. Парень успокоился. Ему было немного неловко наблюдать за тем, как тот спит, но будить его не хотелось. Под его глазами были страшно заметные синяки, которых Давид раньше не видел. Из-под шиворота виднелись вены, было необычным то, что их так хорошо видно. Даже страшно.       И тут он услышал что-то. Воздух в квартире еле заметно качнулся от дыхания Никиты, и где-то в коридоре раздалось звучание, как будто ветряной колокольчик зашелестел. Сквозь белый тихий шум обычного мира, Давид не расслышал, было ли это взаправду или ему просто показалось. Однако лучше проверить.       Давид поднялся и понял, что понятия не имеет, как ему выбраться и разбудить Никиту. Тому явно очень нужен был сон, было бы не очень хорошо, если бы из-за него он проснулся. Прелесть через него будет сложно и рискованно, остаётся только залезть под стол. Внизу на полу было много пыли, Давид даже захотел чихнуть, но быстро зажал себе нос двумя пальцами и стал дышать ртом. Другая сторона стола была намного просторнее, и когда он выпрямился, то его спина хрустнула. Всё вокруг застыло, он ждал реакции Никиты: проснулся или нет.       Стало даже как-то страшно, кинуло сначала в жар, а потом в холод — и всё застыло, прямо как зимой.       Он постоял так несколько секунд и решил аккуратно двинуться в коридор. Медленными шагами наполнилась кухня, дверь закрылась, Давид осмотрелся. Нужно было понять откуда исходит звук. Квартира была самой обычной и тихой, он встал посреди коридора и насторожился: звук раздался снова, только где-то… над головой. Давид посмотрел вверх, к люстре был привязан небольшой колокольчик. Кажется, он и раньше обратил на него внимание, когда был здесь вместе с Сашей.       Дотянуться до него не составило труда, и Давид попытался его снять. И только кончик пальца коснулся его, как нитка внезапно оборвалась и колокольчик упал прямо ему в руки. Даже при таких обстоятельствах, парень чуть его не выронил. Было очень страшно нарушать такую тишину, из кухни ничего не слышалось. Даже так Давид стоял неподвижно несколько мучительных секунд, чтобы точно удостовериться.       Колокольчик был довольно маленьким, из какого-то старого жёлтого железа, был холодным и как-то очень удобно помещался в ладони. Но его звучание постоянно куда-то смещалось, пусть и никакого ветра не было.       Он посмотрел в том направлении: голая стена и низкая тумба, на которой было много каких-то старых книг и другой мелочи. Он стал всё медленно осматривать: русско-латинский словарь, гадание по руке, непонятные статуэтки, бумажки. Парень двигался медленно, чтобы никакой шорох не смог разбудить Никиту.       Бумажки он перебирал медленно и нашёл одну странную: уведомление о том, что нужно оплатить счета. Оно пришло в среду, значит валяется тут уже несколько дней. Давид, разумеется, не спрашивал и не собирался, но эта неуверенная мысль засела в его голове вопросом и куда-то на затворки не уходила.       Она опять концентрировала на себе всё внимание, Давид почти не мог выпустить её из рук.       В тишине раздался звук уведомления. Парень весь сжался и содрогнулся от того, что оно было таким внезапным и оглушающе громким. Он вынул его из кармана и взглянул:       Ему перечислили тридцать тысяч.       Может, Никита бы согласился на его помощь?

***

      — Мне оплатили твою охрану.       — Что? — Никита включил чайник и развернулся.       — Ну, мне же письмо пришло, чтобы я защитил тебя. Там сумма была указана, вот, мне деньги пришли, — парень достал телефон и открыл приложение. Имя того, кто перечислил, состояло из странных символов, но первой буквой неизменно оставалась «Х».       — Интересно. А как он обо всём узнаёт?.. — Никита опёрся руками о стол и гипнотизировал телефон. — А ты можешь показать мне это письмо?       — Да, конечно. Оно, наверное, осталось у меня на работе, в этом, в агентстве.       — Там безопасно?       — А? Не знаю. Я там не был с тех пор, как получил способности. А что?       — Мне просто кажется, что ну не может это так закончиться. Слишком просто. Понимаешь, этот демон был необычным, он был… как будто более жёстким, чем вообще все мифы, обитающие в мире. У него даже звук какой-то особенный.       — Да? А я и не заметил… Ты же его победил, нет?       — Да, изгнал обратно в Астрал, но… Я тесно с ним связан, и мне не спокойно, знаешь, волнуюсь без причины. Что-то не так…       — Почему?       — Говорю, не знаю. Но уверен, что-то в Астрале происходит.       — Нет, я про Астрал. Как это ты так с ним связан?       — Я… — «всё сложно». Когда Никита думал об этом, в нём всё больше росла тревожность. — Короче, расскажу, вот, с самого начала. Я и раньше работал экзорцистом, но в один момент, когда я должен был поговорить с мёртвым…

***

      Кассандра веселилась и убегала, оставляя за собой сожжённые следы. Вялая трава ломалась от трости, на которую опирался Никита. Он спешил за ней, но всё равно терял её силуэт между высоких и толстых берёз.       Прошло уже так много времени с тех пор, как он был в своём теле. Он так и не нашёл способа восстановить свою стопу, он много раз был на волоске от смерти, он успел почти влюбиться.       Девушка резко появилась перед ним, парень поскользнулся на влажной траве и с коротким криком упал. Она продолжала неподвижно стоять и широко улыбаться. Чем неестественней эта улыбка становилась, тем краснее её губы. Никита пытался совладать со своими бушующими чувствами: уже не боялся говорить в её присутствии. Её боялись, обходили стороной, никто бы не посмел на него напасть.       Он уже был её жертвой. Самой первой жертвой сильнейшего проклятия.

***

      Он умирал.       Никита держал в своих руках горшочек с ромашкой, которая только недавно целиком проросла. И они тряслись. Ему было страшно, до жути. Он даже почувствовал, как реалистично у него в горле встаёт ком из тошноты, ужаса и непонимания.       Он умирал.       — «Мои знания не должны исчезнуть…»       К нему потянулась светлая рука, щеки так явственно коснулись чужие пальцы. Никита со страхом смотрел на Духа перед собой.       Его странное голубое свечение мерцало и меркло, подобие дыхания очень сильно сбилось.       — «Прошу… сохрани их… Я напишу письмо…»       Никита стоял перед ним, пока он умирал. Его тело наполовину превратилось в какую-то жидкость.       И в какой-то момент это свечение очень сильно озарило его, а уже в следующий он начал часто дышать, а кожа на лице страшно чесаться из-за маски аппарата жизнеобеспечения.       Засуетились врачи.       Он очнулся.

***

      — Хочешь сказать, ты лежал в коме? Вот это да! Как долго?!       — Два года или около того. С тех пор мне иногда снятся видения, а ещё появляется уверенность в каких-то вещах.       — Круто, но… что?       — Ну… Смотри, теперь я точно знаю, на уровне интуиции, что произойдёт какое-то событие, хотя я не могу о нём знать. Например то, что я предсказал место, где появится Демон.       — Блин, как круто! Вот бы мне так же…       — Давид, твоя способность тоже крутая. И это… — он нагнулся через стол и загадочно прикрыл рот рукой, будто их кто-то подслушивал. — Я слышал, что Особенный может лишиться своей способности, если будет ей сильно недоволен.       — Вот блин! Я не хочу лишаться своего супер-слуха! Он вообще самый классный.       Никита мягко захихикал.

***

      Позднее утро вторника встретило их лёгким бодрым туманом и прохладой, которые должны были исчезнуть после полудня, по словам синоптиков. Наверняка из-за Демона им уже никто не верит.       День расцвёл этой прохладной погодой, и парни отправились в агентство. Конечно, полиция не сообщала о живом Давиде, это точно, и его появление на работе точно будет фееричным. Отправились они на автобусе, за обоих заплатил Давид, чем Никита был немного смущён.       Никита находился в каком-то нервном состоянии, и ему было непонятно: это из-за чего-то потустороннего или же во всём виновато агенство, которое в вестибюле походило на типичный офис. Впереди был ресепшн, несколько лифтов, люди сновали туда-сюда с бумажками и телефонными звонками. Парень с болью вспомнил про свой разбитый телефон.       Из всей этой рутины выбивалось что-то, стоящее прямо посередине белой стены: тумба, а на ней фотография Давида, несколько уже давно потухших и закончившихся свечей, цветы и даже мелкие бумажки с написанными словами. Перед всем этим стояла женщина, к которой направлялся Давид, Никита аккуратно следовал за ним. Удивительно, что никто его так и не заметил.       — Виктория… — сказал он и остановился. Женщина обернулась, увидела его. Короткий и звонкий девичий вскрик наполнил эхом пространство, привлёк всеобщее внимание, а Давид ловко подхватил падающую в обморок довольно молодую девушку.       Никита смотрел на них и думал о том, что сейчас многие должны упасть в обморок, потому что в воздухе после этого повисло многозначительное молчание.       — Кто это? — спросил Никита, когда Давид с девушкой на руках повернулся к нему. Вид его был, как и тогда, с Амандой, подозрительным. Что-то как будто выбивалось из общей гаммы и вызывало у парня некоторое чувство неприязни.       — Это моя секретарша. Она очень впечатлительная, я забыл об этом.       — Роменский! — Давид прямо вздрогнул от этого голоса. — Что это ты вытворяешь?! — по лестнице в вестибюль спускался мужчина, очень тощий, с тростью. Не смотря на весь свой старый вид — у него была гладкая длинная седая борода и усы, красиво уложенные волосы — он передвигался весьма живо.       — Лаврентий Анатольевич…       Никита улыбнулся, но сдержался от ехидного смеха, который засел в горле. Должно быть, это начальник агентства, ну и имя у него.       — Как это понимать?! Сначала нам сообщают, что ты мёртв, а потом приходишь сюда как обычно! Это совсем не благородно! — лицо его было очень мягко искажено от эмоций, злиться этот человек не умел. — После того, как приведёшь Викторию в чувство, идёшь в мой кабинет! У нас будет долгий разговор, молодой человек! Алиса!       — Да… — из-за ресепшена встала женщина, которая очень походила на его жену. Тоже не молодая, но довольно элегантная.       — Никого не пускай ко мне.       Никите показалось странным, что Лаврентий просит об этом не свою секретаршу, но он не придавал этому особого значения. Он посмотрел на Давида, потом на всех, кто наблюдал за этим, а потом услышал расстроенный голос:       — Любит же он публичные унижения.

***

      Когда они поднялись на этаж и прошли к столу секретарши, между ними настала какая-то неловкая тишина. Как бы Никите не хотелось сейчас задавать вопросы, он должен был промолчать до того момента, пока Давид не разберётся с навалившимися делами. Как минимум: со своим начальником.       — Она сама придёт в себя. Посидишь с ней?       — Э-э, что? Да, ладно. — Парень только спустя время понял, о чём его попросили. Только вот Давид уже улетел, да так тихо, что он ещё долго оставался в ступоре, когда обнаружил у себя в руках его телефон.       Вика была молодой, может, даже ровесницей им обоим. Одета в тёмно-синий костюм и имела обычные коричневые волосы. Ничего примечательного не было во всём агентстве. Давид бы наверняка услышал потусторонний гул и сказал, значит, тут безопасно. Он подошёл к кулеру, налил воды в пластиковой стаканчик, мягко присел на место для посетителей и поставил его на стол перед девушкой.       Ожидание было немного нервным, но парень почти не о чём не беспокоился. Если, конечно, исключить все мысли об Астрале, о всех мифах и чём-то ещё. На телефон Давида позвонили, он зажужжал на его коленях и Никита аккуратно его взял.       «Саша Руда»       Скорее всего это следователь. Недолго раздумывая парень взял трубку.       — Алё?       — Дав… Никита? А где Давид?       — Извините, он сейчас не может говорить.       — Ну ладно-ладно. Я бы хотел вас позвать на, возможно, последний допрос. Прошу до шести часов явиться в участок.       — Хорошо, — от чего-то руки у Никиты дрожали. Хотя, не столько руки, сколько пальцы. Он положил телефон на стол и стал думать.