Обескровлен.

      — Да что такое! Как это у них получается?! — сыщики сидели в служебной машине на заднем сидении. Александр рвал и метал из-за того, что им опять удалось уйти.       — Пошли. Давай попробуем сами их найти. — Сергей открыл дверь и вышел в дождливую ночь, которая легко моросила сыростью, прибивая всю пыль к грязи под ногами. Следователь вышел за ним, и они, сообщив о своей самодеятельности, отправились обходить здание.       Это была заброшенная стройка больницы. В ней было готово почти всё — исправный водопровод и электричество, но что стало с владельцем земли — неизвестно. Несколько этажей полыхали, одно крыло уже обвалилось, а пожарные были почти на месте.       Пробираясь сквозь кусты на большом расстоянии от стен здания, они наткнулись на забор, который скрыл позади себя небольшой дворик. На грязи было множество следов шин и ботинок. Они прошли через ворота.       — Итак, они выбрались через это место, которого нет в плане здания. Каковы хитрецы.       — Стой тут, не следи. — Камышников грубым жестом остановил своего друга и, достав телефон, начал фотографировать землю. Каждый след должен быть запечатлён прежде, чем его смоет вода.       Александр сообщил по рации об этом месте остальным.       — Далеко они не должны уйти, я пойду осмотрюсь. — Мужчина отправился в темноту, что очень плотно стояла с дождём. Он сейчас и не думал о том, что возможно, на счету их убийцы с дюжину жертв, наоборот, он считал, что убийца не может совершить преступление, пока за ним по пятам идёт полиция. Всё же, признался он себе, Никита Берг для него был подозреваемым, а не свидетелем, он не мог придерживаться слов Давида о том, чтобы не спешить с наказанием.       Чуйка кричала о том, что что-то с этим парнем не так.       Сергей остался фотографировать всё подряд и ждать группу. Он не хотел им мешать, наоборот, даже желал помочь.       — Я же могу рассказать, что думаю? — Спросил он, чтобы не казаться грубияном.       — Ну давайте.       — А думаю я вот что. Подземелье обнаружило крысу у себя в рядах. Её вычислили и избили вон там, — он показал на большую ямку и следы рук возле двери. — У них сейчас раскол в банде, следы неравномерные, они уходили кто как. Я думаю, многие новички прячутся рядом.       — Хорошо, я сообщу нашему следователю.       — Отлично. — Сергей переслал этому же криминалисту фотографии и скрылся в темноте в поисках своего следователя.       Они оба вышли к дороге. Рядом был магазин, который должен закрыться с минуты на минуту, и сплошные жилые дома.       — Как думаешь, у них есть люди в этих домах, для того, чтобы скрыться?       — Может быть. Но они — страшные люди, их боится весь город. Они могут спокойно ворваться в дом и остаться. — Александр тяжело вздохнул. Они находились в спальном районе, спрятаться тут можно в каждой квартире, если удастся встретить хороших людей.       Работы тут надолго, чтобы найти пару иголок в таком огромном возе сена.       — Это уже не совсем наша работа, — лениво и устало проговорил Сергей и вытянул руки вверх, потягиваясь с мыслями о том, что скоро они уже доберутся до их гостиницы.       — И всё же наша. У нас есть дело, и оно просто пересекается с другим, в этом нет ничего странного. Пойдём-пойдём. — Александр с хитрой улыбкой схватил криминалиста за руку и потащил через дорогу к первому дому.

***

      Школа ей давалась тяжело. Многочисленные задания, строгие учителя — всё постоянно доводило девочку до слёз. Дедушка наказал ей быть сдержанной, чтобы она лишнего не болтала, была скромной, но постоянно что-то случалось, и это вызывало в ней бурный поток слёз. Она и сама до школы не подозревала, что может быть настолько ранимой.       И как-то так сложилось, что у неё всё же появился друг. Он тоже был скромным и тихим, тоже был странным. Они вместе не обращали внимания на «тили-тили тесто» за их спинами, вместе проводили всё время в школе, вместе шли вперёд.       Их отношения становились крепче, и, конечно, девочка начала ощущать иные чувства по отношению к своему другу.       Однажды, когда должны были вот-вот наступить летние каникулы, она позвала его в гости. Парень без раздумий согласился, чем очень обрадовал волнующуюся девушку. Она сказала ему время, показала на карте свой домик в лесу и попрощалась, уже думая о том, что приготовить к его приходу.       Девушка пришла растроганная домой и на радостях сообщила своему старику новость о том, что в гости придёт её друг. Дедушка не был рад этому. Он очень любил свою внучку, думала та, и сильно беспокоился. Она всё время твердила о том, что он хороший, что он понимающий, что он заботливый и внимательный. И со временем она заметила, что тот принял это.       Близился час. Девушка жарила мясо, нарезала овощи, которые росли у них в огороде, занималась приготовлениями, пока дедушка ходил за грибами. Откладывал всё, говорил, мол, лучше свежие, чем вчерашние. Девушке было так волнительно, сегодня утром она набралась решимости во чтобы то ни стало рассказать о своих чувствах.       Дедушка вернулся. Принеся с собой лёгкий дождик. Близились минуты. Девушка сидела у окна, открывающего вид на тропинку в лесу, которая подводит к их дому. Никого не было видно. Ничего, думала та, место незнакомое, он может и опоздать.       Отставал час. Два. Небо потемнело, морось почти превратилась в ливень. Тоска на душе девушки нарастала.       Этим днём он так и не пришёл к ней.       И более они не виделись вот так. В живую.

***

      Александр позвонил в первую попавшуюся квартиру. Она была на втором этаже первого подъезда. Дом был затхлым и разваливающимся, удивительно, как тут вообще живут люди. Здесь обваливались стены, а не просто штукатурка.       Дверь им открыла девушка. Её лицо было преисполнено недовольством, а наряд был весьма откровенным. Красивые белые волосы струились по плечам, большой чёрный свитер открывал ключицы и скрывал юбку, что итак была довольно короткой. На ногах были белые чулки.       Мужчинам стало неловко.       — Здравствуйте, мы из полиции. Разыскиваем двух беглецов. У одного белые крашенные волосы, а другой — шатен с кудрями, не видели?       — Простите, нет. Я ничем не могу вам помочь, — голос у девушки был довольно резкий и звонкий, даже неприятный.       — Милая, ну где ты там? — раздался глубокий мужской голос из глубины квартиры.       — Извините, — и дверь перед ними закрылась.       Девушка громко цокая своими каблуками по полу прошла вглубь квартиры, на кухню, и уселась на диван рядом с мужчиной.       Никита сидел с недовольным лицом, накрыв голову капюшоном, и сложил руки. Перед ними от полок к плите носилась бабушка с очень низким голосом, которая и позвала её, спасая от полиции.       — Вас спрашивали.       — Уверена?       — Угу.       Безусловно Никита узнал её. Позже, да, но всё же узнал. Аманда. Та самая Аманда, живущая в лесу с дедушкой. Очень много пропавших без вести на их руках и в их желудках. Она очень опасна.       Они могли переговариваться, только когда Давида не было рядом, и этот диалог был холоднее мороженого с одного из полюсов Земли. Как бы Никита не был благодарен за укрытие, он понимал, что она предоставила его из-за Давида.       А тот, как добрый дурак, ведётся на все её слова, даже не подозревая, скольких людей она сожрала и какая зверская сила в ней скрывается. Он так и видел, как она активно глотает слюну в его присутствии. Мила с ним, точно как со свинкой, которую долго откармливают, чтобы пожарить.       Давид вернулся на кухню. Его рвало ежеминутно из-за всего того, что в него вкачали. Когда Аманда перечисляла название препаратов и противоядия к ним, голова Никиты шла кругом от такого количества названий. Он и поверить не мог, что такая смесь может оставить человека живым. Наверное, если бы Давид не был особенным, как и Никита, то и не выжил бы.       Бабушка дала ему другую одежду, это была рядовая форма банды: чёрные джинсы, чёрная толстовка. Единственное их отличие — у Никиты был принт собаки с крестом на спине.       Он сел между Амандой и Никитой. На столе перед ними расположились тарелки: у неё с огромным стейком, из которого до сих пор вытекала кровь, у него множество мешанины из не сочетаемого, но действенного противоядия. А Никита был в праве выбирать себе всё, что угодно со стола.       — Ну-у, рассказывай, Ам-ам. Кто эти молодые люди? — бабушка уселась своей громадной тушей на стул, который страшно скрипнул под ней, а её мужской голос разносился рябью по окнам.       — Это Никита и Д… — она на секунду запнулась, её рука с вилкой и кусочком мяса зависла в воздухе перед её лицом. — Давид.       Она ела изысканно, старалась держать себя в руках, но было видно, как она голодна. Она глазами пожирала это мясо. У Никиты постепенно пропадал аппетит. Давид ел медленно, кажется, он всё ещё был под кайфом, который сейчас доставляет много проблем. Одна из них — пребывание здесь.       — Подземелье отвергло меня.       — Да ты что?       — А они взяли меня с собой.       — Хо-хо-хо, а вы теперь у нас те самые подростки из фильмов, которые свернгут власть в этом городе ради справедливости, которая на самом деле, по существу своему, месть? — она ёрзала на этом бедном стуле, а он только и мог, что скрипеть под ней.       Никита съел одну порцию салата, Аманда съела половину громадного стейка, а Давид только вилкой клюёт. Кажется ему на еду смотреть противно.       — Нет, — возразил Никита. — Мы должны будем уйти в скором времени.       — А почему бы вам не остаться? — Бабушка вскочила и все её формы сотряслись. — Здесь безопасно, полиция не так активна, преступность теперь не так уж и велика в этом районе. И полно места для заработка. Вы спокойно можете платить мне за проживание. — она смеялась так лукаво, что хотелось выброситься в окно.       — Мы поговорим об этом с Давидом позже.       — Хо-хо, такой серьёзный. Ам-ам, я бы взялась за него на твоём месте. — Женщина отвернулась к плите.       — Да ни за что. К тому же, он уже занят. — Никиту передёрнуло. О чём это она?       — Ну да, о чём это я? Такие алмазы необрамлёнными не бывают, — она отвернулась к плите, помешивая суп.       — Огранёнными, — поправила её Аманда.       — Ну да, а я как сказала?

***

      Когда же они наконец остались вдвоём, Никита чуть ли не за мертво упал на раскладушку. В этой комнате их было несколько, а Аманду взяла с собой хозяйка куда-то на улицу. Они остались во всей квартире одни.       Давид сел на соседнюю, облокотившись спиной о стену. Кажется, он шатался.       — Ты как себя чувствуешь?       — Получше, — голос так и сквозил тошнотой.       Повисла тишина.       — О чём ты хотел поговорить?       — О том, что мы будем делать дальше. — Никита был очень уставшим. Всё его тело ныло от пережившего, а шов на плече очень неприятно саднило. — Тебе не хочется вернуться обратно?       — Домой?       — Да.       Тишина не принадлежала им. Здесь она была другая, какая-то враждебная, от неё голова шла кругом, и не понятно, почему.       А Давид серьёзно задумался. Дома у него было имя, работа, коллеги и друзья. Пока он не встретил Никиту, его жизнь была размеренно интересной, и этот интерес скрывался в его работе. И парень сейчас кое-что понял. Он и сейчас работает, он просто не успел сказать начальству, что взялся за одно дело.       За дело по защите Никиты Берга.       — Нет. Дом всегда со мной, — всё, что ему нужно для этого дома, он сам и его работа, а большего и не требуется для того, чтобы назвать что-то или кого-то своим домом.       — Это как? Разве ты не боишься, что тебя уволят с работы? И кем таким ты работаешь? — Давид на секунду растерялся.       — Дворником, — он попытался выдавить лукавую улыбку. Уже давно придумал свою жизнь, чтобы Никита ничего не заподозрил. — Мои смены по вторникам, один раз простят, а там посмотрим.       Тот был удивлён, это было кристально ясно по его лицу. Тишина перестала быть такой густой, она растворялась вместе с мраком в комнате.       — Хорошо, наверное, работать на себя, — вдруг подумал Давид, наваливаясь на подушку. Реальность вместе с его сознанием начала кружиться туда-сюда.       — Не сказал бы, что работа экзорцистом официальна. Она не зарегистрирована, поэтому меня много раз кидали на деньги вредные старушки, — парень посмеялся вопреки всей боли, которую сейчас чувствовал.       Давид тоже посмеялся, и от этого смеха у него встал ком в горле, снова.       — Как ты себя чувствуешь? — Никита уже сидел к нему лицом, и Давид не помнил, чтобы тот перемещался, опять что-то забыл?.. и разве он не задавал уже этот вопрос?       — Да нет, всё нормально. Голова немного кружится. Аманда сказала, что мне просто нужно поспать. — Давид улыбался так бескорыстно и чисто, что мрак из комнаты исчез совсем. Он сменился на приятную, мягкую темень.       — Хочешь, я расскажу тебе немного про Аманду?       — А вы знакомы? Стоп, правда? — Парень оживился, отпрянул от стены. Казалось, и головокружение прошло. — Не может этого быть!       — Может. И я бы не назвал это знакомством. — Никита был рад, что смог занять его разговорами.

***

      Никита опустился на колени, положив трость рядом. Мальчик перед ним был весь в крови. Его тело было разорвано как будто медведем.       — «Ты как?» — мысленно спросил он, протягивая к нему руку.       — «Он придёт за ней. Он убьёт её,» — кричали мысли и волнения в его голове. У него были довольно длинные рыжие волосы и бледная кожа. Одежда была изничтожена в лоскуты. Они зелёными травинками покрывали его внутренности…       — «Могу я тебе помочь?» — В панике когитовал Никита.       — «Помоги мне встать,» — призрачная рука поднялась от его руки из реального мира. Никита встал, оперевшись о трость и попытался поднять лежащего на земле.       И как только перед ним предстал облик этого парня небольшого роста, над миром пронёсся оглушительный крик, как будто лиса внезапно попала в капкан. Они обернулись в лес, видели только светлый комочек энергии, припавший к земле и тысячи, если не миллионы, длинных чёрных хвостов.       Это была инфернальная энергия колоссального уровня. И её выброс сопровождался девичьим криком, который переходил в плачь.

***

      — Банши? Кто это?       — По легендам и сказаниям это призраки, которые пророчат смерть.       — Но разве призраки… это… Разве их можно коснуться? — Давид был очень заинтересован. Это был первый человек, который выслушивал его истории не просто полностью, а ещё и воспринимал их всерьёз.       — Да, настоящих призраков увидеть не так просто, но множество людей являются воплощением того или иного существа. Это как судьба, после смерти этот человек обязательно им станет.       — А ты являешься чьим-то воплощением? — Вопрос Давида поставил Никиту в тупик. Он не сказал бы, что… Не был уверен… Не знал…       — Всё сложно, но я, наверное, воплощение духа знаний.       — Духа знаний? Блин, круто. А я кто, ты не знаешь?       — Есть способ это узнать, но давай разберёмся с ним, когда всё уляжется? — на самом деле Никита не особо понимал, когда это наступит, и что именно означает это «уляжется». Но Давид будто прочёл его мысли, не забивая себе голову вопросами, и кивнул, поудобнее устроившись.       — И много ты знаешь?       — Это не так работает, как ты думаешь… Не могу это контролировать, происходит само собой. Это как чужие мысли.       — Чужие мысли.? — Давид вспомнил про письмо. С тех пор, как он проснулся в больнице, мысли о письме не преследовали его так, как раньше.       Но он ярко помнил это притяжение к нему, будто кто-то подталкивал его подойти к столу и заглянуть в ящик.       — Да. Я помню, как столкнулся с очень шумным Домовым…       — Домовые существуют?!       — Да, Давид…       — Офигеть. Я в шоке просто. А какие они?       — Зачастую маленькие человечки. Но внешность их всегда разная.       — Та-ак, ладно. Что там дальше? — Давид был как маленький мальчик, слушавший историю про супер героев. Он сидел на кровати, обняв подушку, и таращиться во все глаза. Никите очень сильно льстило такое внимание.       — Так вот, я тогда не знал, что это именно Домовой, и собирался провести универсальный ритуал по изгнанию. Я расставил всё, как надо, включил зажигалку и тут меня точно осенило! Я смотрел на огонь и всё понял, хотя ничего не знал.       — Вот это да! А ты каждый раз при виде огня что-то понимаешь?       — Нет, не думаю.       — Блин, это так классно! Слушай, а если меня всё же уволят, я могу с тобой экзорцистом побыть? — Никита внимательно посмотрел на Давида. Он сильнее смял подушку, а слова, которые он еле выговаривал, прошлись через уши.       — Да, конечно, я буду только рад.       Давид увидел это лицо и какие-то чужие мысли опять лёгким воздушным и магическим дымом появились в голове. Он тоже улыбнулся, не мог по-другому ответить на это лицо.       Кажется, Никита впервые при нём так улыбается.       Страшный грохот обрушился на тишину и сильно потревожил парней. Давид даже вскрикнул и приложил к ушам ладони. Никита не знал, кто именно это пришёл, но точно не женщина с Амандой.       Парень вскочил со своей раскладушки и начал шепотом подгонять Давида, который хотел в голос что-то сказать. Просто знал, что в голос.       — Лезь вниз, давай, быстрей, Давид, быстрей, — он сильно нервничал. Он слышал такой лёгкий и неуловимый могильный гул. Он был необычным, не как у любой из сущностей. Он был… будто настоящим. Будто это не просто дыхание мертвеца из могилы… а сам рёв его души…       Шаги приближались к комнате, Никита стоял посреди неё, свет из коридора ослепил его, когда открылась дверь.       Когда он открыл глаза, он был не в той комнате, он был на кухне. И телепортиравала его сюда какая-то странная сила, остатки который вокруг него вились кусочками фиолетового света. Будто по воздуху плывёт цветное стекло.       Никита тихо вздохнул, взял в руки нож, чтобы почувствовать себя уверенней, и подошёл к прохожу в коридор. Слышал какое-то бормотание, будто мантра на другом языке. Он не понял ни слова, но это точно был тот же самый язык, на котором говорил мужчина в поезде.       Он высунул голову из-за угла. Всё перед глазами плыло, но он чётко видел на размытом окружении силуэт, накрытый тёмно-красной мантией. В руках этого человека была длинная палка, как факел. Под потолок поднимался едкий коричневатый дым, похожий на тысячи душ, а сам огонь был неестественно красным.       — Ku abosamwo, ku gbɔgbɔwo… — повторял он и зашёл в комнату. Никита ужаснулся. Если сейчас этот человек что-то сделает с Давидом…       Он медленно прошёл по коридору и краем глаза заметил входную дверь. Она щепками валялась на полу, а половина стены была разрушена. Видна лестница в подъезде. Скоро уже должны сбежаться соседи, им нельзя светиться.       Как было сильно чувство дежавю. Он стоял перед тёмным помещением, в котором находился странный человек, держащий кого-то ещё за шею.       Красный огонь почти не освещал того, что происходило, но Никита как будто итак знал, что человек в мантии держит Давида. Какое-то необъяснимое чувство окутало его, как одеяло. Оно было тёплым, но постепенно становилось горячее.       Никита побежал вперёд, сорвался с места так быстро, что в воздухе запахло гарью. К моменту, когда Давид уже закрыл глаза, парень и человек в мантии вылетели из окна, где по земле хлестал дождь и ездили патрульные машины…