Омут

      Взглянув на бескрайнее небо, учительница вздрогнула. Тёмные, словно чёрные овцы, тучи кутались средь белых, заслоняя их собой. Ветер то завывал, то стихал, и умиротворительная тишина ударяла по сердцу. Что это за неизведанное чувство?       — Андрей Юрьевич, поглядите! Как бы дождь не пошёл. — Женщина отступила к дверям гостиницы, хватаясь за сердце. — Вы считаете, что правильно оставлять детей одних?       Андрей Юрьевич покосился на небо. Его тихое равнодушие заполняло до краёв кувшин под названием «терпение». Мужчина частенько выводил Елену из себя, и на то не всегда были причины. Выводил только одним своим взглядом, неразборчивой лексикой, вечными шуточками, чрезвычайной забывчивостью. Его щетина, одежда, да всё раздражало Елену Георгиевну. Она часто писала анонимные жалобы и докладные на коллегу, а потом кусала локти, ведь его так и не уволили.       — Да, что за них бояться-то? Уже большие! Я в их возрасте уже на заводе работал! Ох, какие же были славные времена в СССР.       — И не говорите! Не то, что сейчас, дети нынче совсем стыд потеряли, взрослым грубят, бесстыдники! — Нотки сомнения тут же улетучились. Не то, чтобы Елена Георгиевна не беспокоилась о своих учениках, но и сильно не переживала. Скорее испытывала толику страха. Дети ведь по возвращению домой могли "обрадовать" родителей рассказами о поездке. Но если это случится, в чём Елена очень сомневалась, родители не станут разбираться. Они слишком тупы и ленивы, да и их дети скрытны. Но если всё же это случится, то у неё есть весомое объяснение.       «Маленькие чертята!» — пронеслось в голове учителя. Было бы, за что переживать. После возвращения в город наступит окончание срока ее работы. Она уже давно просила уволить её, и вот, это наконец-то случится. «Паразиты, все нервные клетки мне поломали!» — с этой мыслью она подошла к Андрею Юрьевичу, и они вместе направились к дому хозяйки гостиницы, чтобы оплатить оставшуюся часть суммы за проживание. Странная старушка вчера вечером отказалась принимать деньги. «После заплатите», — сказала она. Тогда Елена поинтересовалась, когда именно она возьмёт деньги, та улыбнулась, предложив ей и Андрею Юрьевичу посетить её маленький домик у футбольного поля. Вот тогда-то она и возьмёт оплату.       Андрей в очередной раз выругался, рассматривая маленькую карту, что от руки нарисовала Алла Зайкина вечерком. Старушка зачем-то изобразила всю деревню, когда могла лишь написать улицу и номер дома, а местные бы подсказали путь. Но лишь посетив деревушку можно было понять, — это безжизненное место. На улице ни одной души! Здесь хоть кто-то живёт?       Выпрямив спину, женщина осмотрелась по сторонам. Полупустые, полуразрушенные дома не пугали её. А чего пугаться, если ты живешь в городе, где на каждом шагу помои? Она его не боялась неблагополучия и просто не могла бояться. Связанная с ног до головы с этим словом жизнь давно закалила её. И не только её. Елена и по сей день помнила, как наведывалась в гости к ученикам с комиссией, если тех не было больше месяца. Она помнила эту вонь, вонь табака, пыли и алкоголя. Запах бедности. Душевной бедности. Что могли дать родители ребёнку, если у них самих ничего нет? Ни средств на проживания, ни даже элементарной любви к родным детям. Только жажда удовлетворения своих желаний, страсть забыться, потерять, покинуть этот мир, отключиться. Стоит ли того угробить жизнь и себе, и ребенку?       Свернув в нужный проулок, они остановились у жёлтой калитки.       — Оно? — бросил Андрей Юрьевич.       — Сейчас и узнаем, — ответила Елена Георгиевна, пнув калитку так, что забор покачнулся.       Старушка вышла почти сразу. Поприветствовав гостей, она шустро повела их по узкой тропинке, ведущей к дому. Тяжёлая дверь скрипнула.       Разлив чай по кружкам, она указала гостям на стол.       — Не стоит, нам надо спешить, наши ученики практически без присмотра, — Елена Георгиевна потянулась в карман куртки, протягивая старушке свёрток с деньгами. Та без колебаний приняла их, но всё же на своём настояла:       — Прошу вас, я старая, скоро из ума совсем выживу. Простое чаепитие не займёт много времени.       Задумчиво осмотрев кухоньку, Елена вздохнула. Дом изнутри выглядел так же плачевно, как и снаружи. Старый кухонный гарнитур вот-вот развалится, деревянные полы поскрипывали сами по себе.       Раздумья заняли не больше минуты. Учителя согласились выпить чаю. Хозяйка дома усадила их за стол, достала из шкафчика печенье, поставила на стол и сама присела.       — Алла Михайловна, вы ведь хозяйка гостиницы, там есть и отопление, и вода… Почему вы там не живёте? — Елена отпила чай. Ей действительно было интересно, отчего же старушка живёт в этой бедной деревушке. А ещё ей было интересно, откуда у пожилой дамы такая собственность.       — Тоже мне сравнили. Это семейный дом. Здесь я провела всю жизнь, а тот дом мне достался от мужа. — Она подпёрла рукой подбородок и вздохнула. — Я там блуждаю, как призрак, домик-то большой. К тому же, знаете, как тяжело платить рабочим, чтобы они топили котёл и подкапывали колодец, чтобы вода не уходила. Куда мне столько?       — И как же так вышло, что вам… что мужу достался такой дом?       Старушка улыбнулась, покосившись на Андрея Юрьевича. Тот, откинувшись на спинку стула, залип в экран телефона.       — Раньше у нас в деревне перед войной с немцами был колхоз. Тогда деревня была очень многолюдной. Никто даже не думал уезжать в город, даже наоборот, все стремились к нам. Приезжих рабочих было так много, что некуда их было селить. Тогда было принято решение построить дом на холме для них. Но после войны все устремились в города… Отец моего мужа — единственный, кто решил остаться там. Я спрашивала муженька, как так вышло, что его папаше, а и потом ему достался этот домик, но он только отшучивался. Я догадывалась, что они провернули это незаконным путём, но молчала. Перед смертью он переписал его на меня, вот так я стала хозяйкой.       — Ясно, — Елена удовлетворила своё любопытство. Она ткнула локтем в Андрея Юрьевича. Мужчина вздрогнул, поморгав, до него не сразу дошло, что хотела учительница, но после его осенило.       — Мы, наверное, пойдём, дети ждут.       Услышав дрожащий голос коллеги, Елена Георгиевна сморщилась. Её мысли посетила только одна мысль, до отвращения гадкая мысль. Она закашлялась, привстав из-за стола.       — Как уже? Позвольте тогда узнать, во сколько вы завтра съезжаете?       — В полтретьего, — только бросила Елена, подскакивая к двери.       За окном сверкнула молния, и раздался раскат грома. «Этого только не хватало». По стеклу заскользили первые капли, постепенно превращаясь в сильный дождь.       — Дождь пошёл, — заметила Алла Зайкина, и Елена стиснула кулаки. Ну что за день, ей-богу! Всё к коту под хвост! А ведь по плану они с детьми должны были отправиться на раскопки. И снова неудача. За неделю пребывания в этой деревушке они смогли посетить место раскопок всего пару раз! И пообщаться с археологами толком не удалось. Какое разочарование.