Сломать конец

Их схватили. Причем довольно грубо. Словно железное чудовище поймало все братство в свою пасть, когда они собирались отдохнуть. В той темноте Ал даже не мог разобрать что это было, но голова теперь гудела то ли из-за удара головой, то ли из-за усыпляющего газа. Но когда он очнулся все было по-другому. Он был в таком положении уже несколько часов. Паника вилась крупными змеями в его животе, дыхание было неровным, хотелось биться головой о твердый пол. Он не должен быть тут. Почему все белое? Почему пахнет медикаментами? Почему слышны звуки чужих голосов? Хотелось, чтобы это все было сном. Ведь Ал помнил это место как свои пять пальцев. Много бездушного и холодного белого цвета, которые так же равнодушно поглощали чужие болезненные крики и стоны или предсмертные хрипы. Люди в этом месте не были лучше. Такие же холодные ученые, охранники и обслуживавший персонал, как и эти чертовы стены! В его памяти навсегда засядут воспоминания о годах там. Словно выдолбленные резаком на внутренних стенках черепа события дней в холодных белых стенах. Как бы Ал не хотел забыть это, но именно те моменты чаще всего снились ему в кошмарах. Стены белые, пол и потолок тоже, словно само здание обладало характером и ему было наплевать на страдания тысяч людей. Такие же равнодушные люди в белых халатах, защитных костюмах и охранники, которые таскали подопытных за ошейники, наставив на них дула автоматов. Дернешься и тебе конец. Кровавую кашу, которая секунду назад была тобой, соскребут и будут использовать в дальнейшем для тестов или сращивания с другими подопытными. Холодные наручники, цепи и кандалы он тоже хорошо помнил. Железо всегда оставляло ледяной след на его коже и убивало всю надежду на счастливое будущее. Мечты были единственным спасением тогда. Тогда… тогда ему было больно. Всегда. Шрамы на его теле были доказательством того, что детские сказки про доброту навсегда останутся детскими сказками. Запах кислоты или ее ощущение на коже, мясе и костях он навсегда запомнит. Равнодушные взгляды ученых он тоже хорошо помнит. Они просто занимаются своей работой, а у большинства таких людей нет эмпатии или любви к себе подобным. Все ради науки! Да и что по сравнению идет жизнь человека с великим научным открытием, которое поможет миллионам? Подумаешь, несколько тысяч людей умрет в сильных муках, мутирует или поедет крышей… ради науки же. Сделав глубокий вдох и наклонившись, Ал прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Его сердце бешено колотилось, но постепенно успокаивалось. Отключить мысли из-за диода не получалось, так что Ал включил какую-то глуповатую детскую песенку чтобы заглушить их. Дыши, Ал, дыши, успокаивайся и потом можно будет подумать. Лоб неприятно коснулся холодной поверхности. Твердый и холодный, словно камень, а не больничный кафель. Дернувшись, Ал не удержался и ударился головой об холодный пол, который скорее напоминал камень, а не обычную керамическую плитку. Боль отрезвила всего на мгновение. Но белые стены оставались белыми стенами. Облизнув пересохшие губы, Ал дернул руки на себя чтобы проверить цепи на прочность, но потянутые мышцы только выстрелили болью в плечи. Дергаться сейчас почти бесполезно. Без стазиса то. Или без энергии, черт возьми, он даже не знал были ли у него галлюцинации от лекарств и наркотиков! Или он надышался кислотными парами, навыдумывал себе всякого. Главное сохранять спокойствие. Послышался звук шагов и Ал поднял взгляд. За решеткой стоял типичный ученый в белом халате, защитной маске и очках. Вещи, от которых кровь Ала кипела злостью и ненавистью. Ненависть же была таким ужасным и гадким чувством, как и зависть или ревность. Ненависть была слишком сильной эмоцией, громкой, ведь из-за пустяков люди не начинают ненавидеть друг друга. Ненависть как грязный ком слизи и острых камней накапливалась в животе и тянула вниз, калеча и без того израненную душу. В общем, гадкая штука. Но к людям в белых халатах Ал испытывал настоящую и не шуточную ненависть. Так что со злым огнем в глазах он уставился на человека за решеткой. — Мерзкое отродье, — голос ученого был торжественным, — Ты должен быть благодарен за то, что находишься тут. — Я вырву твой кадык, как только выберусь отсюда. Ученый хмыкнул в насмешке и поспешил удалиться. Тяжело выдохнув, Ал начал осматривать камеру и все что было за ней. Нужно выбираться отсюда. Сжав зубы, он начал тянуть цепи на себя, стараясь разбудить хоть что-то в себе. Желание причинить боль другим, смешанная с ненавистью, заставляла Ала дергаться, тянуть кандалы и цепи вперед. Мышцы болезненно ныли, кости тоже. Но Ал бился как птичка в клетке, не желая отдавать свою свободу в руки мерзких людишек. Цепи же тоже сдаваться не собирались. Каждый новый толчок сопровождался звоном цепи. Очередной толчок вызвал растяжение связок в левой руке Ала и тот, не ожидая такого поворота событий, упал на пол. Соприкосновение с полом было не самой приятной вещью на свете. Звон в ушах не отрезвил. Наоборот, заставил в горле появится глухому рыку и Ал задергался еще сильнее. Он сам не особо понимал, что делает. Но злость и агрессия словно заставляли его идти вперед, несмотря ни на что. Может из-за этого его силы вернулись к нему как резкий порыв ветра. Сжав и разжав кулаки, Ал со всей дури пнул ногой по цепям, вцепился в них руками. Стазис послушно выполнял свою работу и одна из цепей покрылась розовым трещинками и лопнула. Остальные открылись самостоятельно, как и решетчатые ворота, через которые Ал тут же рванул как раненное животное. Почти бездумный и безумный взгляд метался по белоснежным и закруглённому коридору, где виднелись открытые решетчатые двери. Путь отсюда был только вниз, в такие же круглые коридоры с такими же камерами. Это не было его старой тюрьмой, но место было похоже. Запах гнили наполнил его ноздри и Ал повернулся в сторону, откуда шел запах. Вокруг огромного мутанта ростом с одноэтажную или больше кружились шестеро солдат в броне. Солдаты проигрывали не смотря на все свои усилия. Ненависть к солдатам у Ала была такой же большой, но фактор того, что тут был мутант перевешивал всю ненависть. Руки Ала сжались в кулаки на секунду, и он растопырил свои пальцы в стороны, создавая тонкие и длинные иглы из стазиса. Сперва он убьет мутанта. А потом свернет шеи каждого солдата. Сегодня он умоется кровью. Ибо смерть его вечный спутник. Розовые иглы вонзились в плоть мутанта и Ал увернулся от удара огромного кулака. Не обращая внимания на солдат и их крики, Ал создавал больше и больше игл. В его голове вертелась понятное ему убить, убить, убить. И он делал это самое понятное, словно вливалась в эту родную стихию, в которой он прожил чуть больше пяти лет. Руки так и рвались рвать чужую плоть и заливать кровью стены, пол и потолок. Правда, одного желания мало, да и уворачиваться тоже как-то надо. В его спину врезался огромный кулак и Ал пролетел несколько метров соприкасаясь с полом, прежде чем успел создать пузырь вокруг себя, чтобы не столкнуться со стеной. Слизнув кровь, которая капала из его разбитого носа на губы, Ал приподнял руки вверх, создавая пузырь вокруг лисьей головы мутанта. Он отрубит ему голову, отрубит! Или отрежет, тут без разницы. Главное отделить голову от тела. Но красные порталы не давали Алу сосредоточиться, шум солдат заставил его чуть вздрагивать. Наученный горьким опытом, Ал теперь отступал, когда видел красный свет или хотя бы какой-то намек на портал за его спиной. Давить на голову мутанта он не прекращал, но чувствовал, что силы у него на исходе. И конечно же именно в этот момент в него врезалось двое солдат и Ал все же упал на пол. От убийства двоих дегенератов Ала остановили только громкий звук ломающейся стены и облако каменной пыли. Откашлявшись и вдохнув чистого воздуха в свои легкие, Ал встал, спихнув с себя двоих солдат. Мутант сбежал, но путь на свободу открыт, судя по сквозной дыре в стене, но вот обещание Ал должен выполнять. Тяжело дыша, он создал большой шип в своей руке, на другое сил у него не хватало. Когда Ал уже был готов замахнуться и ударить, то он услышал голос ученого. И отдал приоритет ему. Он побежал. Убить. Убить его, вырвать жизнь из этого тела и окропить кровью все вокруг, заставить страдать и прекратить страдания несчастных подопытных. То самое противное и высокомерное лицо ученого сперва было хмурым, но увидев Ала, тот удивляется и отшатывается, явно не готовый к такому повороту событий. Вытянув кулак с шипом, Ал уже видел, как труп ученого падает с продырявленной головой, но его остановили. Чужие, крепкие руки схватили Ала за атакующую руку и обвились вокруг талии. Хватка была твердой и непоколебимой, но осторожной… и какой-то знакомой. Впрочем, это не мешало ему попытаться вырваться, путем того, что Ал теперь пытался продырявить голову того, кто его держал. — Держите его! — Он не в себе! — Ал! Моргнув от того, что возле его носа оказался какой-то белый цветочек со вкусным и успокаивающим ароматом, перед глазами Ала все поплыло. Теперь этот цветочек держал не солдат, а Амалия, а самого Ала держал Перси. Стены тоже перестали быть белыми. Теперь все стало более темным и серым из-за цвета каменных кирпичей. Его дыхание приходило в норму, шип исчез, а Ал чуть хмурился и старался успокоиться. — Пришел в себя? — на лице Амалии было несколько свежих синяков и глубокая, но обеспокоенная хмурость, — Какая муха тебя укусила? Я тебя никогда раньше таким не видела. О боже. Те солдаты были братством. И он серьезно рассматривал их убийство. И скорее всего те двое, которые в него врезались были Юго и Адамаем. У него случился приступ ПТСР, и он мог всех серьезно покалечить. Ал хотел их покалечить! Покачав головой, Ал пытался трезво мыслить, но у него дрожали колени и руки, из-за чего он мог стоять только с поддержкой Перседаля. Было страшно и мерзко. Страх поселился возле его легких, царапая чувствительный кишечник, вызывая спазмы и сжимал легкие, делая дыхание трудным. Как же Ал возненавидел себя в этот момент. Ему хотелось биться головой об камень, лишь бы унять это или искупить чувство вины. — Я…- сглотнув вязкую слюну, Ал качает головой и осматривает всех присутствующих, — Я никого не покалечил? — Нет, — Ева почесала ссадину на своей щеке и тяжело вздохнула, — Это все из-за шушу. Но Амалия права. Что с тобой происходит, Ал? Все действительно вставало на свои места. Запах гнили, порталы, круглая тюрьма, мутант, который странным образом появился в тюрьме. Словно для мозга под приступом все было логично, а сейчас можно было легко увидеть бреши в той картине мира. Теперь все для Ала было логичным и нелогичным одновременно, за что он корил себя еще сильнее. Должен же был заметить несостыковки. Должен был! Но не заметил и чуть не убил тут всех. И если бы не пришел тот рыцарь, которого Ал видел, как ученого, то он бы убил детей. Пиздец. Какой-то кошмар. Тяжело вдохнув и с дрожью выдохнув, Ал мотает головой. — Давайте займёмся шушу. Я потом все объясню. Обещаю. *** Поезд мирно ехал вперед и Ал не понимал, как он ехал без рельс. Но и слишком долго раздумывать над этим тоже не хотелось. Ну едет и едет, что дальше. У него сейчас есть дела поважнее. К примеру, сидеть тихо в углу и делать гранаты. Что еще за гранаты? Те о которых он думал уже некоторое время. Время проверить теорию, пока рыцарь справедливости, которого он чуть не убил, ищет опасного шушу. Железки с корабля людей он таскал с собой довольно давно в сумке, а найти круглые железки из этого мира не было проблемой. И иглы. Точнее острые гвозди. Их тоже было легко найти даже на поезде. Спросил ли Ал разрешение на использование гвоздей? Нет, конечно. В чем был смысл этих гранат и как они ответят на вопросы Ала? Ну, гвозди напитывались стазисом и помещались в железные шары с дырками. В железных шарах был спусковой механизм, который работал от сильного удара. Сильный удар — гвозди вылетают и пронзают предметы, а стазис обеспечивал еще менее приятные последствия для этих предметов. В целом эти гранаты должны были ответить на вопросы Ала — различается ли физика мира людей от физики мира Двенадцати. Довольно просто, но тот фуникулер до сих пор не давал Алу спокойствия. Шумели Юго и Адамай которые пристали к рыцарю и расспрашивали его о поезде. Амалия и Ева беседовали о какой-то своей теме и то и дело слышался ехидный девичий смех, а Руэль с Перседалем обсуждали что-то касательно битв и наемнической работы. Все были при компании и то, что они были живы… так успокаивало. Это не давало Алу потонуть в том, что он называл своим вечно работающим разумом. Все же от тех мыслей и воспоминаний Ал никогда не сможет избавиться. Подумать только… он действительно чуть всех там не убил. Жизнь так жестока. Да и он сам не подарок. С шумом выдохнув и нахмурившись, Ал отпустил свой взгляд на руки и на почти доделанную гранату. Если они окажутся в Шушуграде, то он сможет опробовать гранаты. А если нет… то он использует их в другой раз. И конечно же когда Ал хотел положить опасные гаранты, которые могут уничтожить жизнь каждого в вагоне, поезд делает резкую остановку. Только чудом Ал не выронил гранаты, положил их в сумку и перекрестился. Так, на всякий случай. Вдруг сработает, а то его сегодняшний день прям вообще не задался. — Он здесь! Но… — рыцарь справедливости выглянул в окно, но шушу не обнаружил. — Его тут нет! — Юго обеспокоенно хмурится и тоже выглядывает в окно насколько позволял ему его рост. — Вы уверены, что Анатар тут? — Адамай подлетел и мог нормально осмотреться в отличии от Юго, — Тут даже его следов нет. — Все равно, давайте проверим, — тут же вклинилась Ева и отлипла от скамейки. Ладно. Игра начинается. Так же встав, Ал выходит из поезда и осматривается. Это было похоже на пустыню, в которой он недавно был. Впрочем, все пустыни одинаковые. Даже если это другая пустыня, Ал не увидит разницы. Кто он вам? Пустынявед? Но все же…тут было тихо. И не воняло. Обведя пейзаж взглядом, Ал молча следовал за остальными пока его взгляд не наткнулся на Перседаля. Тот был… обеспокоен. Челюсть была плотно сжата, хмурился, да и уши были наклонены чуть под другим углом. Сразу было видно, что Перси беспокоился, переживал за шушу. Нет. Он переживал за своего первого в жизни друга. — Хей, Персик, — Ал пихнул Перседаля в бок локтем, на что тот отвлекся от своих мрачных мыслей, — Мы его найдем. Не стоит беспокоиться. — Не знаю, Ал… я действительно переживаю за него! Судя по тому, что рассказывал Руби, жизнь в Шушуграде не сахар. — А мы не допустим, чтобы Руби-пупи навеки вечные остался там. Я тоже за него волнуюсь, но ты никому не говори, усек? На губах Перси расплылась слабая улыбка, которая казалось немного грустной, но все же более радостной чем полчаса назад. — И все же, — голос Перси стал ехидней и тот ухмыльнулся от чего Ал вздрогнул и поспешил отвести взгляд, — Как по мне ты сейчас ешь кактус. — Что? Забудь ты про эти чертовы кактусы! Я же тебе несколько раз говорил, что я ляпнул не поду- Их прекрасный душевный диалог прервали. Анатар появился и Ал тут же скривился. Демоническая смесь лисы, просроченной пепси и крокодила воняла очень сильно. Гниль, гниль, гниль. Боже, как же Ал ненавидел этот запах. В любом случае, если не брать во внимание запах, то шушу успел уничтожить поезд прыжком. Шушу не остановился на порче чужого имущества и началась потасовка. летели стрелы, лианы Амалии то защищали других, то наоборот атаковали Анатара, Юго с Адамаем тоже вносили свою долю в урон и действовали тендемом. У рыцаря справедливости и Перси тоже были какие-то свои разборки во время которого они пришли к взаимопониманию и тоже стали действовать против общего врага. Ал тоже действовал, но скорее как оборона, создавая щиты, не желая случайно попасть шипами в его друзей. Но… Ал чуял подвох. Вся эта битва, точнее трепыхания Анатара были напускными. И он понимал почему. Не из-за знаний канона. А из-за чертовой жары, которая нарастала медленно, но верно. Дышать было немного душновато. Черт возьми. Когда открылся очередной портал Ала словно жаром обдуло. Анатар желал выпустить многочисленных шушу в мир смертных. Ал даже заметил в алом портале мерцания желтых хищных глаз, впрочем, это могло быть его воображение. Но в желудке закрутлиось неприятное чувство. Нельзя было пускать шушу сюда. Они ведь действительно все сожгут на своем пути насилия. Каждый понимал это по-своему тут. Ева уже натягивала тетиву, Амалия призывала очередные растения чтобы помешать шушу. Все кинулись словно в последний бой с намереньем затолкать Анатара поглубже в его гнилой и жаркий мирок. Тем более эта тварина появилась рядом с Юго. Слишком близко. Вот-вот эта огромная лапа схватит пацана, сожрет, раздавит или утащит в алый портал. Нет, этого нельзя было допустить! Ал и Перседаль действовали решительно Они оба всего лишь встретились взглядами на долю секунды чтобы понять друг друга. Секунда и вот они оба бегут туда. Ал хватает Юго за руку и резко одергивает мальчика подальше от опасности. Не теряя времени, Ал присоединился к Перседалю, врезаясь в тело Анатара и толкая его дальше и дальше. Избавить мир от этого опасного шушу было не просто. Банально, потому что он был тяжелым как чертов булыжник. На пожухлой из-за жары траве оставались борозды от ног Анатара. — Не оставляйте меня! — тут же рявкнул Рубилакс, выглядывая единственным глазом из-за зубов в животе Анатара, — Вы не знаете, что ОН со мной сделает! Паника в голосе Рубилакса была четким напоминанием о том, что может случиться из-за нескольких небрежных слов Ала через экран в глаза Рушу и маленького бунта Рубилакса. Руки Ала и Перси потянулись за Рубилаксом, но… кошара Евы прыгнул на плечо Ала, царапая его кожу и оттуда перепрыгнул в живот Анатара, хватая Рубилакса зубами и тут же желая сбежать обратно. Тупой кошак так и напрашивался на неприятности. Конечно же шушу не проведешь таким мелким, хоть и внезапным трюком. Анатар сгреб их и кота заодно в нежные шушуские объятия и утянул за собой. Они все провалились в портал и последнее что видел Ал перед красным маревом — это ошарашенное лица их друзей. Тело поразило током. Диод верещал, сообщая о встроенном вмешательстве и взломе системы. Перед глазами замелькали картинки: взрослый Юго с бородой, такой же взрослый Адамай, множество фигур людей, мехазмы и элиакуб. Голову вновь пронзило разрядом, а по мозгу словно перьями прошлись. Все эти воспоминания были не его, точно не его. Постороннее вмешательство ковыряло его диод и мозги заодно, то ли желая что-то показать, то что-то узнать. Вновь серия картинок, но на этот раз со звуком: Килби кричит на кого-то, Юго кричит уже на него обвиняя в предательстве и работе вместе с людьми. Розовый, жгучий портал из стазиса, изгнание, которое принесло только одну боль и отчаяние. Желание защитить, спасти, тлеющая ненависть к Миру Двенадцати и вечный голод. Голод, который нельзя было исправить едой. Нет, это было нечто страшнее. Все закончилось так же резко, как и началось. Ноги Ала шаркнули по красному камню, когда он приземлился. Тут действительно было жарко. И запах был очень… Говорящим о том, что тут демоны живут. Ал сделал полноценный вдох через рот, но тут же закашлялся, приходя в себя. Что это было? Он не сомневался о том, что пока он был странном трипе в реальности не прошло и секунды. Откашлявшись и скривившись от запаха, Ал постучал по диоду и на его лице появился противогаз. От запаха это полноценно не защищало, но хотя бы он мог нормально дышать. Итак, нервы не выдерживают все что происходит вокруг, не стоит ухудшать ситуацию вонью. Все вокруг было таким неправильным. Совершенно неправильным. Красный камень, красные здания, красное небо, все было мрачным и неуютным. Слишком вырвиглазный стиль, глазам действительно негде было отдохнуть. Слишком много слишком для этого места! Побормотав ругательства себе под нос, Ал осмотрелся, пытаясь выяснить все ли в порядке. Перси был в порядке, по крайней мере он с удивлением рассматривал новый мир, и этот треклятый кот тоже был тут и сейчас смотрел на Ала своими большими глазищами. Тьфу ты. Не смотря на попытки кота помочь, Рубилакс все равно находился в животе Анатара. — Тупая кошатина. — Разве не ты подарил его Еве? — Подарил, — ворчит Ал и бросает взгляд на Перси, — И уже жалею об этом, черт возьми. Перседаль фыркает в кулак, сдерживая смех. Ну как тут не смеяться, когда глаза Ала прямо пилили бедного иопчика. Если бы взгляд мог убивать, то Перси бы уже валялся на земле с шишкой на лбу. Тяжело выдохнув и покачав головой, Ал хватает кота и сажает тупое животное на свое плечо. Вокруг них уже начинали собираться различные шушу. И их действительно было много. Голодные до разрушений. Цыкнув языком, Ал попятился назад, закрывая своей рукой Перси. — На этот раз мы действительно серьезно влипли, — волнующимся голосом говорит Перси, пятясь вместе с Алом. — Ничего, сможем выползти. Главное найти дорогу обратно в мир Двенадцати, остальное решаемо. — Стой, в смысле?! — В прямом. Мир шушу это отдельное измерение от мира Двенадцати. Послышался громкий хохот, от которого у Ала пробежались мурашки по спине. И обернувшись, Ал, к своему ужасу, видел его — Рушу. Огромный, жуткий, огненный и воняющий гнилыми яблоками и мясом. Запах гнилых яблок было единственным милым и сладким в этом огромном демоне, желающий разрушать все что попадётся ему на глаза. Конечно же между Рушу и Анатаром и беднягой Рубилаксом завязался диалог, что дало немного времени для Ала. Он настолько сильно паниковал, что даже пропустил то, что Рубилакс освободился из своей тюрьмы в форме меча. По виску скатилась капелька холодного пота, пока Ал шарил глазами по всей округе в поисках выхода или безопасного отступления. Но вот для Перси было обязательно ввязаться в этот диалог: — Эй, ты, шашлык! Да я к тебе обращаюсь! — кулаки Перси сжались, а на лице появилась самоуверенная улыбка, — Не понимаю, чем ты так гордишься? От Рубилакса послышался крайне разочарованный выдох. От Ала тоже. Даже кот закатил свои глазища. — Ну да, рисуется тут, весь такой из себя сердитый и все вокруг затыкаются, ты что вообще о себе- Рука Ала тут же ложится на рот Перси, затыкая иопа и не давая ему договорить фразу. Впрочем, это не спасло от того, что Рушу разозлился. То, что Ал увидел сразу же — это огромный, охваченный пламенем кулак, который летел прямо в их сторону. Щит из стазиса появился почти мгновенно, но это вряд ли бы помогло. Смерть не дышала в затылок, смерть летела в рожу Ала со скоростью спортивного автомобиля. — Я требую раш для всех нас! Слово «раш» словно было магическим для всех шушу вокруг. Для Ала оно тоже резко приобрело магический смысл с пыльцой фей. Ибо Рубилакс только что спас их жопы от смерти. Раш проводился на огромной арене, до которой их спокойно довели шушу помельче рангом. Можно было бы перебить всех шушу и сбежать, но их бы быстро нашли и точно убили бы. Так что Ал даже ничего не сказал по пути, краем уха слушая болтовню Перси и Рубилакса. Тем более его все еще немного потряхивало. Ал ненавидел это всем своим сердцем, котрое продолжало колотится в его груди. Смерть опять была слишком близка. У Ала действительно скоро начнется кризис среднего возраста из-за таких ситуаций. Ибо в жизни нужно что-то менять и причем срочно. Тяжело выдохнув, и проведя рукой по задней части шеи, Ал осматривает арену. Камень, камень, камень. И цвета были такие неприятные, красные и зеленные оттенки создавали ощущение того, что все вокруг было липким и склизким. Вокруг были высокие трибуны для любопытных шушу, а также самое большое и почетное место для Рушу и его огромной огненной задницы. Все выглядело как типичная арена для босса, где нужно положить много волн врагов чтобы добраться до приза. Но приз они не получат. Слишком уж много будет мелких противников. А у Перси даже меча нет. — Держи, Персик. Только не сломай, — с тяжелым выдохом говорит Ал, протягивая Перси свой меч из эпоксидки. — О, правда? — взмахнув чужим мечом, Перси улыбается довольно счастливо, — А как же ты? — У меня есть штука покруче, — Ал фыркает, маскируя нервозность под ухмылкой и достает из сумки две гранаты, — Посмотрим оказались ли мои предположения верны. — Какие предположения? — Хватит ворковать, голубки, сейчас не до этого, — грубо прерывает их Рубилакс. И вот теперь Ал смог увидеть масштаб проблемы. Мелкие шушу, похожие скорее на чешуйниц из майнкрафта, но черные, с длинными лапками и черепушками на мордочках. Битва была неизбежна. Щелкнув шеей, Ал швыряет первую гранату в толпу мелких шушу. И… граната, выполненная по человеческим технологиям, сработала. Произошел мощный взрыв, гвозди пронзили мелких шушу и с губ Ала сорвался истеричный смешок. Туда же отправилась и вторая граната, а эффект был такой же. По крайней мере это успокоило Ала и многочисленные мысли — все технологии людей и рас мира Двенадцати работали тут несмотря ни на что. Это радовало. Но огорчало то, как это было выяснено. Мелкие шушу словно не замечали гибели своих таких же мелких собратьев и кинулись в бой. Укусы были болезненными, но стазис Ала не подпускал этих тварей близко к нему. Тем более он скорее следил за безопасностью кота на его плече, Перседаля и Рубилакса. А они справлялись неплохо. Перседаль явно был в своей стихии и получал удовольствие от хорошей битвы, бегая туда-сюда и размахивая мечом. Ала откровенно тошнило не только от мерзкого запаха и вида этого места, но и от количества всего этого ненужного насилия и жестокости. Может Перси и наслаждался этой битвой, позволяя своей иопости включиться тут на полную мощь, да и Рубилакс был в восторге, но вот Алу это не нравилось. Они дрались словно петухи в загоне на потеху публике, которая после пустит их на суп. Тормозил Ал не очень долго, пялясь на профессиональные движения Перси и Рубилакса. Его укусили за лодыжку и вспомнив про инцидент с ядовитыми розочками, Ал все же присоединился к битве. Стазис в руках так и жаждал чужой крови и Ал впервые был рад подчиниться этому бурлящему ощущению. Взрыв. Бабахнуло довольно громко, а мелкие шушу разлетелись в клочья. Стазиса тут было много и не так сильно он бил по здоровью Ала. Шаркнув ногами по камню и подняв столб пыли, Ал побежал вперед, одновременно отстреливаясь от преследующей его новой волны мелких врагов. Раш был действительно жестокой штукой, где в сражении провинившийся шушу мог умереть с достоинством. Но разве это достойно, умереть под натиском этих чешуйниц на максималках? Ал так не думал. Так что он вертелся как белка в колесе, а точнее бегал по арене и отбивался от шушу, одновременно помогая Перседалю и Руби. Пока на арену не зашел главный босс… нет, конечно, не прям самый главный, но выше Анатара стоит только Рушу, так что… Проще говоря эта лиса выползла на арену и скопировала способность у Рубилакса, когда тот его атаковал. Перси поспешил на помощь к своему другу, но только вот получилось намного хуже. Анатар плавно увеличивался в размерах и силе, при этом мерзко посмеиваясь. Только вот движения Перседаля были какими-то странными, неправильными для атаки. Сперва Ал подумал, что дело в другом оружии, но Перси же был опытным воином, пусть и молодым. Чуть прищурившись, Ал понял, что он пытался сделать. Достать бывшую оболочку Рубилакса из живота Анатара. Тяжело выдохнув, Ал создает несколько ступенек из стазиса для Перседаля, а сам откатывается к раненому Рубилаксу и убивает всех шушу вокруг него. Рубилаксу было больно, да и следы укусов по всему его телу тоже выглядели болезненно, но хотя бы он мог ходить. Иоп воспользовавшись помощью подпрыгивает, бьет Анатара в живот. Конечно же огромный шушу увеличивается, но удар иопа сломал несколько зубов в животе монстра и это было не очень приятное ощущение. Второй меч оказывается в руках Перси и тот отпрыгивает назад, при это специально пафосно взмахивая плащом. — Он мой, — это определенно был приговор и суровое напоминание о том, что Перси вряд ли отпустит Рубилакса в этой жизни. Обменявшись взглядами, Перседаль отдает Алу его меч и с привычной легкостью взмахивает своим мечом, отгораживая Рубилакса от взглядов Анатара и Рушу. Владыка всех шушу же лениво сместился на своем троне, попивая коктейль из черепа какого-то существа через соломинку. Взгляд его почти не поменялся, такой же горящий и яростный, но ленивый, словно барахтанья этих троих ему не были интересны. Хотя, скорее всего так и было. Рушу махнул рукой, отдавая окончательный приказ Анатару: — Прихлопни их. — С превеликим удовольствием, ваша гнусность. Огромные руки Анатара поднялись, а его костлявые пальцы сжались в кулаки. Вот просто так их всех хотели прихлопнуть на потеху улюлюкающим шушу на трибунах. Ал сжал зубы, создавая щиты из стазиса вокруг них и отгораживая Перси и Рубилакса от опасности. Конечно же он понимал, что это бесполезно. От силы удара таких кулачищ их вряд ли спасет несколько щитов и барьеров с шипами. Внезапно в его диоде слышатся помехи и раздается знакомы мальчишеский голос. — Ал, ты слышишь меня?!