Золотая Кровь

Защищаясь или нападая,

используя силу или хитрость,

всегда будьте хищником, а не жертвой.

Слабый свет лампы едва освещал серый, запыленный стол. В комнате застыла давящая тишина, прерываемая лишь глухим гулом телевизора, где мелькали кадры экстренных новостей — что-то о поисках, пропавших людях, бесполезные слова, сливающиеся в шум. Парни сидели молча. Их взгляды метались между друг другом и пустотой, в которой еще недавно были Ивон и Кейт. Воздух казался тяжелым, почти вязким, а холод пробирался под кожу, сковывая пальцы, как ледяные кандалы. Кто-то постукивал ногтем по стеклу бутылки, но звук был приглушенным, словно мир сам не хотел тревожить эту пустоту. — Сделай погромче! – разорвал тишину чей-то голос. Тот, кто сидел ближе к телевизору, вздрогнул, потянулся к пульту. Экран вспыхнул резче, озаряя тревожные лица дикторов. Их губы двигались слишком быстро, а слова ударялись о стены, будто запертые в этом месте.

«Пропали без вести...»

Фраза висела в воздухе, сливаясь с беспокойством, которым пронизан был каждый в этой комнате. На экране появляется ведущий — мужчина средних лет с напряженным лицом. За его спиной мерцает карта Мексики, отмеченная красными точками. — На севере страны, продолжается волна беспрецедентных исчезновений. По официальным данным, пропавшими числятся уже сотни молодых людей, однако правозащитники утверждают, что цифры значительно выше. (На экране вспыхивают кадры: люди с плакатами, кричащие в лицо вооружённым полицейским, затем — череда портретов исчезнувших, их глаза застыли в тревожном молчании.) — Протесты, начавшиеся как мирные шествия, переросли в ожесточённые столкновения. В нескольких городах зафиксированы массовые задержания. Местные тюрьмы переполнены, условия содержания вызывают серьёзные опасения. (Следующий кадр: горящий квартал. Черные клубы дыма поднимаются к небу, паника, сирены, люди бегут в разные стороны.) — Тем временем, ситуация становится ещё более хаотичной: неконтролируемые пожары охватывают целые районы. Причины их возникновения до сих пор не установлены, но многие местные жители уверены, что это не случайность. (Экран вновь переключается на ведущего. В его глазах напряжение, голос чуть дрожит.) — Власти пока не дают официальных комментариев о причинах происходящего, однако правозащитные организации заявляют о возможной причастности преступных группировок и коррупционных структур. Мы будем следить за развитием событий. (На экране снова мелькают кадры толпы, чьи голоса сливаются в один глухой, яростный крик.) — Ничего нового, чёрт возьми. Мы уже слышали это две недели назад. – сказал МакТавиш — Прошло уже… — Да. Время летит быстрее ветра. Две недели назад. Резкий запах пороха смешивался с потом и пылью. В узком, темном помещении мигал свет, бросая нечеткие тени на кривые стены. У дальней стены, скрытой массивной шторой, стояла самодельная бомба. Её дисплей светился адским красным, цифры отсчитывали последние минуты: 06:57… 05:56… — Саймон, ты знаешь что делать? – голос Соупа звучал напряженно. Гоуст медленно вдохнул, чувствуя, как пульс бьет в висках. Взгляд его метался по сплетению проводов, плат, детонаторов – хаосу, который вот-вот может разорвать их всех на части. — Я думаю… – прошептал он. — У нас один шанс, или мы все взлетим к чертям. — Эвакуируйтесь. — Нет. Мы сделаем это вместе. – выступил Прайс Соуп уже копался в коробках, вытаскивая кусачки, изоленту, отвертку. Гоуст присел на одно колено, его пальцы осторожно коснулись корпуса. Он видел подобные устройства раньше, но это… Это было что-то другое. Самодельное, но выполненное с пугающей точностью. 04:15… 03:14… — Тут ловушка. – пробормотал он, замечая, как один из проводов уходит глубже в корпус. — Гребаные сюрпризы. – пробурчал Соуп. Гоуст медленно проследил путь проводки, его разум работал быстрее, чем пальцы. Ошибаться нельзя. Либо они разминируют её, либо… 02:42… Соуп держал в руках кусачки, готовый действовать по команде. — Красный или синий? – тихо спросил он, стараясь не дышать слишком громко. — Не трогай синий. Это ловушка. – резко сказал Гоуст. Соуп медленно убрал руки, глядя на Гоуста с ожиданием. — Значит, красный? — Нет… Тут еще один… Гоуст взял фонарь, направив свет под углом. И тогда он увидел: едва заметную медную проволоку, уходящую глубже в механизм. — Вот он, грёбаный триггер. Если мы его не отключим, детонатор сработает, даже если таймер остановится. Соуп стиснул зубы. — Значит, резать? — Нет. Я попробую обойти его… Гоуст достал тонкий стилет и осторожно провел вдоль проволоки, отделяя её от контакта. Он чувствовал, как пот стекает по затылку, но не мог позволить себе дрогнуть. — Готов? — Всегда. 01:30… Звонкий щелчок. Они замерли. — Это был хороший или плохой звук? – напряженно спросил Соуп. Гоуст медленно выдохнул. — Хороший. Он потянулся к главному кабелю и приготовился резать. — Ты уверен?! Но он уже сделал свой выбор. Тишина. Дисплей потух. Ни звука. Ни взрыва. Все присутствующие застыли, всё ещё затаив дыхание. Соуп вытер пот с лба и засмеялся – глухо, нервно. — Ну, ты и ублюдок, Райли. Гоуст выдохнул, глядя на отключённую бомбу. — Вижу, ты начал меня ценить. Настоящее время. Гоуст вошёл в комнату, его тяжёлые шаги заглушались ярким шумом новостей. МакТавиш сидел на краю стола, барабаня пальцами по деревянной поверхности. Кто-то приглушённо выругался, глядя на экран телевизора. Гоуст осмотрел присутствующих. Напряжённые лица, усталые глаза. Они ждали решения. — Наведаемся к Гарзе. – сказал он, нарушая молчание. МакТавиш поднял на него взгляд. — Серьёзно? Думаешь, она нам поможет? — Не думаю, а знаю. Пора использовать это сотрудничество по полной. В комнате воцарилась пауза. Они понимали, что это риск. Но выбора не было. — Тогда не будем терять время. – подхватил капитан Гоуст кивнул. — Выдвигаемся через пять минут.

***

День 1. Скрип тяжелой металлической двери. Эдгар вошёл в пустую белую комнату с подносом в руках. Девушка сидела в углу с агрессивно-измученным взглядом. — Тебе нужно поесть, чтобы восстановить силы. – сказал он, поставив поднос рядом. День 2. Он вновь пришёл к ней, обнаружив нетронутый поднос со вчерашнего дня. — Я не собираюсь тебя травить. У тебя обезвоживание. — Катись в ад. Он смеётся. — Дорогуша, мы уже в аду. Созданном персонально для тебя. Она срывается на крик и обливает его водой и всем, что он принёс. — Сука! Я научу тебя уважению! Удар. Ещё удар. Он быстро ушёл, закрыв на собой дверь. На её шее по-прежнему висела цепь, уходящая в пол. Скрежет металла. — Нет…Нет, прошу… Механизм пришёл в действие, затягивая цепь куда-то вглубь, приближая её тело к стоящему в центре блоку. Она пыталась снять ошейник, тормозить ногами, стирая кожу на руках и стопах в кровь…как почти дойдя до предела, всё прекратилось… День 3. Скрип двери снова разорвал тишину. Эдгар вошёл в комнату, неся новый поднос. Его рубашка всё ещё несла следы вчерашнего инцидента – высохшие пятна воды и пищи. Он остановился у порога, бросив взгляд на девушку. Она выглядела хуже, чем вчера. Бледная, с тёмными кругами под глазами, но всё так же напряжённая, словно зверь в клетке. — Ты упрямая, это мне нравится. – заметил он с ухмылкой, ставя поднос на пол. Девушка не ответила, лишь сверлила его взглядом, словно пыталась прожечь дыру в его черепе. — Но упрямство тебя не накормит. Она сжала челюсти, молчание было её единственным оружием. — Знаешь, рано или поздно ты всё равно съешь. — Ты слишком в себе уверен, ублюдок. Эдгар усмехнулся и сел на корточки, наблюдая за ней. — Это не уверенность, а опыт. Она вздрогнула, но не дала ему удовольствия увидеть страх в своих глазах. День 4. Когда он вошёл, она уже не была такой резкой. Ослабленная, с сухими губами, она лишь мельком глянула на него и тут же отвернулась. Поднос со вчерашнего дня остался нетронутым. Эдгар медленно сел напротив, наблюдая. — Ты умираешь. Она не ответила. — Это бессмысленно. Никто не придёт. Никто не спасёт. У тебя есть только я. Её руки дрогнули. Он взял стакан с водой, осторожно приблизил его к её губам. — Пей. Она отвернулась, но через секунду что-то в ней надломилось. Слабая рука потянулась к стакану. Эдгар ухмыльнулся. — Вот и умница. — Зачем ты это делаешь. Просто убей меня. — Я сломаю тебя. Сломаю, но ты нужна живой. — Кому? — Хмм… Вижу сил прибавилось. Дальше сама справишься. Он ушёл. Прошло бесконечное количество времени. Он больше не выключал свет. Больше не приносил еду. Зато включал громкую раздражающую музыку.

«По ком звонит колокол,

Уходит время,

По ком звонит колокол...» (metallica - for whom the bell tolls)

Это сводило с ума. Сколько ещё это продлится? Она свернулась клубочком на холодном полу и закрылась руками. Час...два...вечность? — Выключи это дерьмо! – не выдержала она наконец. — Как пожелаешь, дорогая. – раздался голос из громкоговорителя. Свет потух, и музыка отключилась. Тишина. Она была такой же невыносимой, как и эта бесконечная пытка звуком. Девушка тяжело дышала, её уши всё ещё звенели от прежнего шума, но теперь... Теперь осталась только темнота. Она не знала, что хуже. Время потеряло смысл. Она не знала, сколько прошло секунд, минут... часов? Где-то капала вода, равномерно, как удары метронома, и этот звук тоже сводил с ума. — Тебе стало легче? – голос Эдгара снова раздался из динамика. Она стиснула зубы. — Чего ты добиваешься? Он не ответил сразу. Она слышала лёгкий хрип его дыхания в динамиках. — Того, чтобы ты наконец задумалась, кто здесь главный. Её пальцы сжались в кулаки. — Ты лишь трус, прячущийся за кнопками и стенами. Эдгар усмехнулся. — Тогда почему ты боишься темноты? Она ничего не ответила. Темнота... Она действительно проникала внутрь, под кожу, растворяла её, делая хрупкой, как стекло. Где конец этой игры? Сколько ещё это продлится? Она чувствовала, что он ждет... Чего-то. Её ошибки? Её слабости? Но если он думал, что она сдастся – он ошибался. Звук битого стекла. Она хватает осколок и… — Стой! — Чёрта с два! Проводит осколком по руке, загорается свет, и комната окрасилась красным.

***

База Гарзы Парни заваливаются внутрь без предупреждения, оружие наготове, взгляды напряжённые. Они не собирались церемониться. Но их уже ждут. Валерия сидела за массивным деревянным столом, небрежно откинувшись в кресле. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах плясало что-то насмешливое. — Не скажу, что удивлена. Думала, приедете раньше. – произнесла она, скрестив руки. — Ты знала и бездействовала! – рявкнул Соуп, с силой ударяя ладонью по столу. – У нас есть договор! — Тише, тише... – Валерия подняла руку, словно пытаясь успокоить разбушевавшуюся стаю волков. — Да ты... — Соуп! – резко перебил капитан, бросив на него предупреждающий взгляд. Соуп сжал кулаки, но замолчал, тяжело дыша. — Просто найди их. – глухо добавил Гоуст, сверля Валерию взглядом из-под маски. Валерия ухмыльнулась и поднялась на ноги, медленно направляясь к шкафу с документами. — Сложности выбора. – задумчиво произнесла она, перебирая бумаги. – Вы теряете время в попытке найти их, упуская всё, что происходит вокруг. Она развернулась и посмотрела на них с лёгкой усмешкой. — А что, если ответ прямо перед вами? — Ты что-то знаешь, да? — Так кого вы выберете? Девушку? Начальство? Или…мирное небо? — Она играет с нами. Я предупреждал! – вновь начал Соуп и Газ выволок его за дверь. — Так каков ваш ответ? … Стук. В кабинет входит один из подчинённых, шепчет что-то на ухо Валерии и передаёт чёрную папку. — Видно удача решила повернуться к вам лицом. Как закончите, хочу видеть его живым.

***

Заброшенный склад. Колёса взвизгнули по асфальту, когда внедорожник резко затормозил перед массивным ангаром. Координаты привели их сюда — в глухую промышленную зону, где даже ветер казался затаившимся хищником. Гоуст первым вышел из машины, оглядываясь. Место выглядело заброшенным, но опыт подсказывал ему, что это лишь иллюзия. — Думаешь, он внутри? – спросил Соуп, проверяя оружие. — Скоро узнаем. Дверь в ангар была приоткрыта, слабый свет пробивался через щель. Они двинулись вперёд, стараясь не шуметь. Как только они пересекли порог, раздался скрип стула. Фидель. Крупный, самоуверенный мужчина, сидел за столом прямо в центре помещения, закидывая ногу на ногу. Двое его людей стояли по бокам, сжимая оружие. — Ну-ну, какие люди. – ухмыльнулся он, оглядывая их. – Не ожидал, что Гарза вас направит. Хотя… почему нет? Гоуст и Соуп обменялись взглядами. — Ты знал, что мы придём? – спокойно спросил Гоуст. Фидель картинно пожал плечами. — В этом деле всегда нужно быть готовым. А некоторые из её людей, лишь думают, что ведут себя незаметно. Какая оплошность. Соуп шагнул ближе, голос стал холодным: — Тогда ты знаешь, зачем мы здесь. Фидель усмехнулся. — Если хотите выбить из меня всю дурь, парни, то вам придётся постараться. — Не проблема. – Гоуст резко шагнул вперёд и нанёс удар. Фидель рухнул со стула, его люди дёрнулись за оружием, но не успели. Пришло время говорить. Вспышки. Переполох. Звук падающих гильз. Всё решилось быстро, как все того и хотели. Не на пользу врагу, конечно же. Фидель, хоть и крупный бугай, оказался в их руках, как и все его прихвостни. Хотя им уже не так долго осталось. Удары были точными, не дающими возможности на сопротивление. Он в мгновение ока оказался обратно на стуле, его руки плотно скованы. Из его уст вырвался гневный рык, но в его взгляде теперь читалась растерянность. — А на деле ты не такой крутой, да? – язвительно произнёс Соуп, глядя на него. – Только против женщин не боишься себя проявлять. Фидель сжался, но тут же вновь взорвался: — Вы пожалеете об этом. — Тебя это не спасёт. – тихо произнёс Прайс, его голос был спокоен, но в нём звучала опасность. — Гоуст, твой выход. Гоуст шагнул вперёд. Под его взглядом Фидель нервно дернулся. — Что? Так ты… тот самый? – произнёс он, его голос стал чуть более робким. Гоуст не ответил. Вместо этого он достал маленький нож и плавно развернул его в руках, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. Время для слов прошло. Теперь начиналась другая игра. Парни разошлись по периметру, чтобы не мешать и охранять территорию от нежелательных гостей. Крик. Стук. Мольбы. — Спрошу ещё раз. Эдгар Расмус, две женщины…Говори всё, что знаешь. Адреса, имена. Фидель, судорожно дыша, пытался сохранить спокойствие, но страх в его глазах выдавал, что контроль ускользает. — Говори! – резко скомандовал Гоуст, не давая ему времени на размышления. От страха он качался на стуле, но его слова все-таки вырвались: — Я... я ничего не знаю! — Попытайся. – ответил Гоуст, прикладывая нож к его лицу, так, чтобы лезвие коснулось его кожи, но не оставило следов. – Это твой последний шанс. — Иди нахрен! Взмах руки и нож впился в привязанную к стулу кисть руки. — Вау. Это действительно твоё последнее слово? Давай, ты можешь лучше. Пленник замер. В его глазах мелькнуло нечто, что можно было бы назвать пониманием. От боли и ужаса, он начал сбивчиво выкладывать информацию: — Расмус... он... он... всегда работает через посредников. Я не... не знаю их имён, но... – он запнулся, пытаясь найти слова. – Адреса... один из них на юге города, рядом с портом. Второй — в старом районе на востоке, заброшенное здание, они встречаются там. Всё, что я знаю... — Хорошо. Ты выполнил свою часть. – Гоуст отступил назад, свистнув Соупу. – Готовь его. Пусть Валерия веселится. Соуп шагнул вперёд, не обращая внимания на взгляд Фиделя, полный паники. Время расплаты пришло. — Куда вы меня тащите? Я сделал, что обещал. — Тебе понравится! – отозвался Прайс, запихивая его в багажник авто.

***

День и ночь давно утратили своё значение, когда время стало лишь мерой страха и боли. Девушка больше не могла понять, сколько прошло часов, дней или недель. В её сознании существовали лишь моменты боли, когда очередной удар и боль в теле заставляли её терять себя. В этом месте она была никем, слабыми, беспомощными останками, ползущими по тёмным углам. Силы покидали её. Расмус... это монстр, который морил её голодом и мучил за каждое проявление сопротивления. Она не могла вспомнить, сколько раз он приходил, сколько раз он срывал с неё последние силы, наказывая за каждое её слово, каждый взгляд. Он не давал ни еды, ни воды, оставляя её на грани между жизнью и смертью. Но всё это было частью игры. После большой кровопотери... Она очнулась в полумраке, её глаза едва могли различать контуры этого жуткого места. Когда она попыталась пошевелиться, всё тело затрещало от боли, а особенно её рука, туго перевязанная, но от этого не менее болящая. Понимание пришло медленно, и боль сжала её в кольцо, заставляя задыхаться. Рядом был стакан воды. Тот самый стакан, что мог бы стать её спасением. Девушка подняла руку, но она казалась слишком тяжёлой, слишком слабой. Её дыхание стало прерывистым, глаза закрылись на мгновение, но она заставила себя взглянуть на стакан, удерживая его в поле зрения, чтобы хотя бы одна мысль в её голове была не о боли, а о шансах. Сил не было. Но отчаяние продолжало просыпаться в ней, толкая к действию. Она знала, что если она сейчас не выпьет, если не восстановит хотя бы немного своих сил, то не переживёт следующую ночь. «Ищет ли меня кто-нибудь? Как там Саймон? Что происходит со всеми, кто стал ей так дорог?» Сильный холод в теле, но ещё более сильный холод в душе. Она прислонилась спиной к стене, стараясь не двигаться, не выдать своё состояние. Одинокая слеза скатилась по её щеке, как тень, но ей было всё равно. Слезы пришли неожиданно, и за ними последовали другие. Каждая капля — как удар по её израненной гордости, по тем последним остаткам воли, которые ещё пытались вырваться. Она не могла больше скрывать, что отчаяние поглощает её. Ещё одна слеза. Сидя в этом полумраке, она закрыла глаза, пытаясь найти хоть какой-то свет в своём разуме, хоть какую-то искру, которая могла бы вернуть её. Всё, что оставалось – это воспоминания. Она закрывала глаза и пыталась найти утешение в образах, всплывающих в памяти. Она видела лицо... Его лицо. Его руки, нежно касающиеся её. Он всегда был рядом, всегда готов прийти на помощь, защитить. В его глазах было тепло, был свет. Он был её опорой, её надеждой. Тот момент, когда он её спас. Как-то раз, в самый трудный момент, когда мир рушился вокруг, он сказал: «Я буду с тобой, всегда.» Тот момент, когда его слова звучали как обещание, как опора. Она помнила его взгляд, его голос. Но теперь это всё казалось таким далёким, таким невозможным. Её сердце болезненно сжалось. Сколько времени прошло с тех пор? Её единственное утешение — воспоминания, и в них она искала спасение. Но даже они становились всё более туманными, теряли очертания, как тени в этом жутком полумраке. Она была на грани. Но ещё не совсем упала. Ещё не совсем. На ум пришли слова песни, которую когда-то пела ей бабушка. И она начала тихо проговаривать:

Звёзды сияют над твоей головой,

Ночной ветерок словно шепчет: «Я люблю тебя»,

Птицы поют в ветвях сикомора.

Помечтай обо мне немного...

Пожелай доброй ночи и поцелуй меня,

Просто обними меня покрепче и скажи, что будешь скучать.

Когда я один и грустнее некуда,

Помечтай обо мне немного...

Звезды исчезают, но я остаюсь, дорогая,

И жажду твоего поцелуя.

Я хочу остаться до рассвета,

Просто повторяя:

Предавайся мечтам, пока тебя не найдут солнечные лучи,

Предавайся мечтам, которые оставляют все твои заботы в прошлом,

Но в своих мечтах, куда бы они ни унесли,

Помечтай обо мне немного...

(Dream a Little Dream of Me - Ella Fitzgerald & Louis Armstrong)

Скрежет замка прорезал тишину, и девушка невольно вздрогнула. Генерал вошёл в камеру, неся поднос с едой и водой. Он остановился перед ней и поставил его на землю, внимательно следя за её каждым движением. — Сколько я здесь? – прохрипела она, едва поднимая голову, её голос был слабым, но в нём всё ещё звучала настойчивость. — Уже 2 недели и 2 дня. Он отошёл на несколько шагов, стоя в тени, не позволяя ей забыть, что она всё ещё в его власти. Девушка не могла удержаться от того, чтобы не взглянуть на еду. Жадно, словно не веря, что она снова может есть, Ивон набросилась на поднос. Её руки, слабо дрожащие, схватили куски пищи, и она начала есть, не думая о возможном яде. Здесь и сейчас каждый кусок был ценен. — Вижу, ты смирилась. Прекрасно. – проговорил генерал, наблюдая за её действиями. Он не пытался её остановить, скорее наоборот, ему казалось, что это лишь подтверждает его контроль над ситуацией. Ивон, не поднимая глаз, лишь кивнула, поправив ошейник. — Я сниму его, если обещаешь хорошо себя вести. – Он произнёс это без особого интереса, как будто произносил стандартную фразу. – Хотя после твоей безумной выходки, у тебя в любом случае нет энергии. Ну так что? — Я… хорошо себя веду. – её голос был тихим, но в нём не было той прежней ярости. Это было не смирение, а расчёт. Она чувствовала, как его взгляд остаётся на ней, изучая, и она продолжала есть, не спеша, словно размышляя о том, как бы двигаться дальше. — Так бы сразу. Эдгар достал ключ из кармана, медленно подойдя к ней. Он явно наслаждался своим превосходством, его шаги были уверены и спокойны, как у человека, контролирующего каждую деталь. Он остановился рядом, не торопясь, и одним движением отстегнул ошейник с её шеи. Ивон почувствовала облегчение, словно её освободили от невидимой хватки. Она осторожно разминает шею, не сразу поднимая взгляд. Это было не просто физическое освобождение – это было, как первый вдох после долгого затмения. Но её взгляд встретился с его, и в глазах Эдгара играла усмешка, как всегда. — Так лучше, спасибо, Эдгар. Она произнесла эти слова тихо, почти как бы благодарно. Но в её голосе звучала не только признательность. Это была не просто благодарность за снятие ошейника — это было нарастающее напряжение, почти невидимая угроза, скрытая под слоем вежливости. И вот, собрав всё своё терпение, силы, которые так долго скрывались в ней, Ивон бросилась вперёд. Она была как зверь, только что освободившийся из клетки, её движение было молниеносным и неожиданным. Генерал не успел среагировать, и её тело, как буря, накрыло его. В мгновение ока, она схватила тяжёлую цепь, что висела рядом, и с яростным рыком огрела его по голове. Удар был настолько мощным, что Эдгар поддался, потеряв равновесие. Он даже не успел закричать, как его тело рухнуло на пол, а цепь с грохотом отскочила от его головы. Это было её мгновение. Ивон почувствовала, как гнев и сила, накапливавшиеся в её теле, наконец-то прорвались наружу. Адреналин заполнил её организм, и она стояла рядом с ним, склонившись, готовая продолжить. Но теперь уже не как пленница. Она была свободна. Почти… Нужно бежать, пока адреналин делает своё дело. Быстро обыскав мужчину без сознания, она схватила его нож и принялась бежать. Возможно, это будет ошибкой, но она не хотела просто убивать его. Не сейчас. Закрыв за собой дверь, она пробежала через коридор и осмотрелась в поисках выхода. Выход... Она металась, по-настоящему отчаянно, из угла в угол, пальцы скользили по каменной стене, но нигде не было окна, нигде не было лазейки. Ожидаемое чувство свободы не наступало. Вместо этого была только стена, сплошная и непреодолимая. Она остановилась, отдышавшись, и взглянула на двери. Те самые двери, которые были надежно заперты, а стены вокруг — заложены свежими кирпичами. Ни одного просвета, ни одной трещины. В спешке, мы часто принимаем неверные решения... – её собственные мысли начали звучать как предупреждение. Но уже было поздно. Её сердце бешено колотилось, мысли метались, а перед глазами стоял единственный выход – найти путь наружу, будь то через обман или насилие. И тут раздался звук. Легкий, как шелест, но он наполнил коридор живым ужасом. — Кис-кис-кис... Мрак словно ожил. Этот голос, шепчущий ей угрозы, был таким знакомым и пугающим одновременно. Ивон почувствовала, как кровь стынет в жилах. Он был рядом. Эдгар. Это был голос, который обещал смерть. — Я ведь найду тебя. Её тело напряглось. Она могла чувствовать его приближение, как инстинктивное ощущение опасности. — А пока беги, Исида. Беги или я убью тебя, несмотря ни на что. Её пальцы сжались на рукояти ножа. Это была уже не просто борьба за выживание, это был вопрос, что будет первым: страх или желание продолжать бороться. Ивон стиснула зубы, несмотря на усталость и боль. Она не могла сдаться. Не сейчас. И даже если она ошиблась в своём выборе – она должна была бежать. Она должна была найти этот выход, который скрывался где-то в этой проклятой тюрьме. Прятки… Как там Саймон учил?... Саймон. Он как призрак, мерещился ей за поворотами, словно указывая путь к спасению. Она знала, что он бы не позволил ей сдаться. Он бы сказал: «Используй темноту, не бойся исчезнуть». Девушка сильнее стиснула зубы и пригнулась, пытаясь сжаться в темном уголке. Это было не просто укрытие – это было место, где она могла снова стать невидимой, где она могла скрыть свои следы. Она не могла не думать, что где-то, за поворотами коридора, Саймон наблюдает за ней. Его призрачное присутствие всё ещё рядом. Он не оставил её, даже если она уже не могла его увидеть. Сколько бы ни было темно, сколько бы она ни бегала по этому аду, она знала одно — её сила была в тени, в этом умении исчезать, сдерживать дыхание, затмить даже самый слабый звук. Он тренировал её неделями. Она боец с многолетним опытом. Сильная. Смелая. Исида! Она должна была двигаться как тень, скрываться в каждом углу, как если бы она была самой тенью.

«Не бойся, Ивон, ты не одна».

— Я не одна!