Воровка драконов

Висенья не переживала, но из-за чего-то очень часто сжимала кулаки. Целый Вестерос присягнет ей. Это вообще ей надо? В какой момент она решила, что это хорошая идея? Её немного мутило, и время от времени она гладила себя по животу. — Поверь, мне тоже это не нравится, но давай не сейчас маму будем позорить, — она улыбнулась сама себе, понимая, что её главная опора ещё даже не видела этот свет. Висенья выдохнула в последний раз. Она выглядела хорошо. Возможно, даже прекрасно. Синее платье развевалось по полу, будто волны моря; на нём прыгали узоры серебряных драконов. Чёрный жемчуг обнимал её горло, грудь и заменял своими переливчатыми нитями рукава. Тири, мастерица на все руки, как-то уложила её непослушные волосы в гладкий низкий пучок. К нему как некстати подходила корона, подаренная Деймоном. Два золотых крыла драконов обнимали её голову, сходясь в прозрачном огранённом камне. Она видела наряд матери. Там была продумана каждая деталь. В платье вшивались символы каждого дома Вестероса. Красное одеяние говорило о том, что при её власти продолжится мир и расцвет королевства. Что до её собственного наряда, всё говорило о другом. Синий цвет подчёркивал дом Веларионов, нес в себе силу моря. Возможно, она не была близка к нему, но это её наследие, и она должна его показать, не дать забыть. Ради памяти Рейнис — королевы, которой не было. Серебряные драконы, что плясали свои танцы на платье, показывали древнюю Валирию. Разных размеров, разных силуэтов, они заново оживали на податливой мерцающей ткани. Чёрный пояс, самый простой, носил на себе кинжал — символ воина, каким принцесса себя преподносила. Чёрный жемчуг, что окутал её, был уникальным украшением, как уникальной была и она. Корона, венчавшая её голову, говорила о её близости к творению богов, к драконам, что признавали и любили её. А камень, впитывающий в себя различные световые оттенки, был воплощением её самой: переменчивой, непредсказуемой. Чёрные напёрстки на каждом ногте были уже её личной прихотью — когти дракона, которые либо спасают, либо раздирают на куски. В этом образе не было ничего про Вестерос, ничего про мир и дома лордов. В этом одеянии была только она: её суть, её ипостась, её сила. Потому что ничего она Вестеросу обещать не планировала. Она примет присягу каждого лорда и леди, и покажет одну вещь: не они правят короной, а корона правит ими. Не она будет стараться на их благо, а они будут стараться на благо короны. Иначе полетят головы — снова и снова. Что они могут сделать ей, воровке драконов? Двери в главный зал отворились. Девушка оглянула всю толпу, что собралась поглазеть на неё. Они клялись её матери, а потом предали её, так что ничего ожидать от таких людей Висенья не думала. Все, кто действительно верен Чёрной королеве, сейчас на поле боя — они защищают её и погибают за неё. Вот чью присягу она бы считала для себя честью. Рейнира восседала на троне с улыбкой. Это единственное, что разбавляло тишину, охватившую зал. Висенья шла ровно, время от времени поворачивая голову и без тени переживания смотрела по сторонам. Когда, как не сейчас, окончательно заставить народ думать головой — перед кем склонять колено? Уже ближе к трону её ждала семья. Бейла и Рейна тоже воссоединились. Джофри, Аддам и Аллан стояли по другую сторону, чуть поодаль. Ближе к трону улыбался Корлис Веларион. Потому что наконец произошло то, чего он так ждал: его кровь получила трон, хоть и той крови в ней не было ни капли. Но Морской змей умный, он всегда повторял и не уставал повторять, что история помнит только имена. Теперь и его имя, и его фамилия навеки войдут в хроники Семи Королевств. У подножия трона её ждал Деймон. Его улыбка была едва заметна. Король-консорт должен вручить ей подарок, как и полагается следующей наследнице трона. Меч засвистел в воздухе. Тёмная сестра снова показала свою красоту миру. Лезвие легло на ладони Деймона, и Висенья припала перед ним на колени — перед Древней Валирией, перед подарками предков. — Однажды принадлежавший Висенье Таргариен, будет принадлежать Висенье Таргариен снова. Тёмная сестра вновь обрела нового побратима в боях. По моей смерти лезвие будет с тобой, как и мой дух в нём, как и дух Бейлона Таргариена, Джейхейриса Таргариена, Мейгора Таргариена и Висеньи Таргариен. Деймон опустил лезвие чуть ниже, к её лицу, и девушка поцеловала столь желанный клинок. Король отошёл в сторону, и перед её взором предстала мать на Железном троне — суровая, сильная, по её рукам снова стекала кровь. Но она сидела на своём законном месте и видела сейчас перед собой не просто дочь, а наследие, которому она собирается передать всё, что у неё пытались отнять. — Я, Висенья из дома Веларион, прошу удостоить королеву и мать, Рейниру Таргариен, чести продолжить твой долг и стать защитой и опорой государства. — Я, Рейнира, первая своего имени, королева андалов, ройнаров и первых людей, леди Семи королевств, — её голос звучал чётко и властно, — принимаю твою присягу. Отныне ты, Висенья Таргариен, наследница престола. И пусть присягнут тебе лорды и леди, как законной наследнице Железного трона. Висенья поднялась с колен и обернулась к людям. Дальше всё было неимоверно скучно. Пришлось запоминать лица, имена и слушать заверения о том, что её никогда никто не предаст. Ну, посмотрим. Жизнь долгая. Присягу принёс и дом Веларион — теперь уже в новом составе. Два новых лорда появились, и пока Аддам присягал, девушка уже придумала себе хороший план. Если бы поженить Бейлу и Рейну с Аддамом и Аланом, никаких разногласий по поводу наследственности там бы не осталось. Но это пусть решает Корлис Веларион. В это она лезть не собиралась. Новых всадников, Хью Молота и Ульфа Белого, как след простыл. Мать с Деймоном явно заметили такую пропажу. Если король понимает, почему так, то королева, скорее всего, начнёт докапываться. Изюминку всему добавило ничто иное, как появление королевы-матери. Ей предстояло поклясться от имени рода Хайтауэров и принести клятву верности от их дома. Алиссента шла гордо, как всегда, создавая ощущение, будто на её голове до сих пор корона, оставленная когда-то дочери. Но что с той гордой походы, если руки её сковывали золотые цепи? Это немного раздразнило и развеселило Висенью. Она мельком взглянула на Деймона, и его настроение ничем не отличалось от её собственного. О, дорогой Вестерос, ты не желал видеть Деймона Таргариена на троне, а сейчас присягаешь его идентичной копии. Алиссента раскланялась, как только умела, перед Железным троном. — Дом Хайтауэров должен принести присягу новой наследнице престола, — возвестила Рейнира с трона. — Дорогая королева, не к чему давать бессмысленные присяги. Моя невестка и так уже сидит на троне, а в её чреве мой внук. К чему нам ссоры, если нас объединяет это чистое дитя? — Ну тогда присягни мне, отзови своего дядю с войском. Пусть Эйгон приступит ко двору и станет, как и полагается, будущим королём-консортом после моей смерти, а Эймонда, так уж и быть, я отошлю на Стену. Во славу служить на защиту мира. Рейнира говорила это без особого энтузиазма, понимая, что, что бы она ни предложила, Алиссента не поддержит. Это был нескончаемый спор, в котором ни одна сторона не собиралась уступать. — Тогда предлагаю поделить земли для правления, — ух ты, она даже запасной план имела, — вам, королева, Королевскую гавань, Север, Долину, Трезубец со всеми его землями и островами. Моему сыну — Штормовые и Западные земли, Простор и Старомест, где он и будет править. — А потом что? Я умру, а Эйгон, как муж моей дочери, вернётся править в Королевскую гавань? Твои сыновья могли бы занимать почётные должности при дворе, если бы сохранили мне верность. А вместо этого омылись кровью моих сыновей. — То была кровь бастардов, — вдруг вспыхнула Алиссента, снова показывая своё истинное нутро, — и эта кровь пролилась в настоящем бою! А что ты скажешь на убийство невинного ребёнка? Вот кто действительно был невинным. Сколько тебе ещё принести голов, чтобы ты смогла утолить жажду мести? — Ещё одно слово о бастардах — и я прикажу тебе вырвать язык, — холодно бросила Рейнира с трона. Что ж, возможно, её наречение в наследницы не такое уж и скучное. Кровь Висеньи забурлила; тяжело было сохранять спокойствие после такого заявления свекрови. Она лёгкой походкой спустилась вниз и сказала так, чтобы только Алиссента могла её услышать: — Ты спрашиваешь, сколько голов нужно? Каждая голова каждого твоего ребёнка. Я отрежу голову даже твоему самому младшему сыну, которого и в глаза ни разу не видела. У Эйгона от мужчины только член, и то без яиц, а за Эймондом следить надо было чуть лучше — может, он бы тогда не отравил родного брата. А как тебе Хелейна? Королева, что сходит с ума? За то, что назвала меня и моих братьев бастардами, ты получишь страшное наказание. И лучше бы тебе присягнуть мне в верности, если не хочешь, чтобы это наказание коснулось и твоей дочери. Алиссента задержала дыхание, стала бледной, как мраморный пол, и, кажется, у неё пропал дар речи. Но лучше бы ей поторопиться. Конечно, Висенья блефовала. Ничего Хелейне она бы не сделала. Но надавить на свекровь было необходимо. А так как Алиссента лелеет и любит только единственную дочь, то пригрозить стоило именно ею. Алиссента отступила на два шага назад. Висенья с места не сдвинулась. — Дом Хайтауэр, — наконец начала Алиссента. Кажется, кто-то сжимал ей горло, чтобы она не смогла произнести клятву. — Дом Хайтауэр присягает короне в верности и также присягает новой наследнице, Висенье Таргариен. Дом будет служить верой и правдой. Долгого вам правления и лет жизни, принцесса. Народ шептался, удивляясь тому, что сейчас произошло. Висенья взглянула на Рейниру — та не выказывала никаких эмоций. Деймон же, напротив, стоял довольный и самоуверенный. Если бы Алиссента не присягнула ей сама, то король бы заставил её это сделать, и это было бы зрелище не для слабонервных. Алиссенту увели — всю понурую и дрожащую. Висенья поманила к себе пальцем Миссарию. Та, не говоря ни слова, тут же подошла. — Скажи моей маме, что раз Алиссента так много говорит о бастардах, то пусть заимеет своего. Возьми её к себе в бордель, глядишь — и казну пополним, — тихо шепнула девушка мастерице над шептунами. Та несколько секунд ошарашенно смотрела, а потом согласно кивнула. Сразу после принесения присяги лордов, девушка прошла на улицу, где стояла Королевская гвардия. Золотые плащи, что выстроились перед ней, склонили колено. С неба донёсся протяжный вой Караксеса. Дракон, с интересом разглядывая толпу, приземлился на стену, напрягая своим видом рыцарей. Ему в ответ запела Сиракс, грациозно устроившись на противоположной стороне. Над головой послышалась суета, и девушка удивлённо обернулась. Лунная Плясунья и Тираксес, ещё совсем молодые, но уже вызывающе величественные, с интересом смотрели на собравшихся людей. В небе появился Овцекрад, предпочитавший не приближаться к толпе, но заявивший о себе громким ревом. На главных мурах замка остались Вермитор и Среброкрылая, достаточно большие и грозные, чтобы привлекать к себе внимание, даже не двигаясь. Их массивные фигуры бросали длинные тени, внушая почтение. Морской Туман оказался самым бесцеремонным. С белоснежным величием он приземлился прямо рядом с Висеньей, заставив её хмыкнуть. Его красивую морду всё же пришлось погладить. Драконы придавали ей уверенности. Они будто вместе со всеми клялись ей в верности сегодня. — По традиции ты должна оседлать небо, — сказал подошедший Деймон, наблюдая за происходящим. — У тебя нет дракона, но каждый из них только что пришёл поприветствовать новую наследницу. — Можешь выбрать любого, — добавила Рейнира, положив руку на её плечо. Девушка оглядела всех собравшихся, вдохнув прохладный воздух. — Я хочу, чтобы все Таргариены разделили со мной этот момент. Могу ли я просить об этом? — её голос звучал твёрдо, но с оттенком ожидания. Рейнира кивнула, давая своё согласие. — Тогда выведите мне Пламенную Мечту, — тут же заявила девушка, не колеблясь ни на мгновение. *** — Дракарис! — голос раздался ясно и твёрдо. Караксес выпустил огненный поток, и Пламенная Мечта, будто стрела, пронеслась сквозь него. Дракон ликовал. Месяцы, проведённые в цепях, лишённые неба, заставили её скучать по полётам. Увидев Висенью, она чуть не разорвала свои оковы, рвясь к свободе. Небо над Королевской Гаванью захватили девять драконов. Сейчас Таргариены были больше похожи на беззаботных детей, чем на закалённых воинов. Их смех, улыбки и игривость заполнили пространство, делая их свободными и безрассудными. Жители города выходили на улицы, одни со страхом, другие с восхищением, наблюдая за величественным зрелищем. А над крышами домов, будто нарочно, играли Морской Туман с Аддамом и Бейла с Лунной Плясуньей, их тени скользили по улицам, заставляя сердца зрителей замирать. Вермитор и Среброкрылая, лишённые всадников, сопровождали Висенью во всех её забавах, паря неподалёку. Джофри полностью погрузился в веселье, получая удовольствие от полётов. Тираксес, вместе с ним, выделывал такие трюки, что дух захватывало: падал стремительно вниз, крутился вокруг своей оси и взмывал ввысь. Деймон, подхватив настроение, вместе с Караксесом распугал все корабли вблизи гавани, превращая море в настоящее представление. Овцекрад с Рейной кружили за пределами города, устраивая воздушные манёвры и снова и снова облетая Королевскую Гавань. Рейнира, в отличие от остальных, сохраняла спокойствие. Королева просто наслаждалась полётом в облаках, наблюдая за всей этой картиной сверху. Не хватало только Арракса с Люцерисом и Вермакса с Джекейрисом. Но Висенья верила, что где-то там, в этот момент, два принца вместе с ними. Их духи, их тени, их память будто парили рядом с семьёй. Будто в подтверждение, ветер с новой силой взметнулся высоко в небо, и девушка, едва сдерживая эмоции, почувствовала, как по её щеке скатилась слеза, упавшая куда-то вниз. Этого момента больше не будет. Висенья надеялась, что её ребёнок застанет такие времена, времена великих всадников и их драконов. — Ну что? Может, покажем Караксесу и Тираксесу, кто здесь лучший? — произнесла она, улыбаясь. Пламенная Мечта издала радостный рык, словно соглашаясь. И три дракона ринулись над морем, оставляя за собой огненную тропу в небе.