Воровка драконов

Пелена слез застилала глаза, обжигающая боль жалась в районе сердца. — Сколько кораблей вы упустили? — шёпотом спросила Висенья. — Где-то два десятка, — ответила Рейна. Девушка попятилась назад, всё ближе и ближе к двери. Какая это победа? Какая это, к чёрту, победа?! Это поражение, её душевное поражение. — Не смей, слышишь, — приказала Рейнира, будто зная, о чём думает девушка. Но Висенье было плевать на приказы, она выбежала на улицу. — Караксес! Красный Змей слетел к ней буквально за несколько секунд. Вот с каким драконом она будет мстить. Пусть почувствуют ярость Караксеса Кровавого. Её охватила такая боль, что, усевшись в седло, она слилась с драконом, а его яростный рык заставил остальных драконов, летавших поблизости, скрыться из поля зрения. Никто не должен выжить. Никто не имеет права радоваться спасению, когда Джейс погиб. Её любимый брат, её поддержка, её храбрый принц, который должен был унаследовать трон и сесть на него. Никто не был более достоин короны, чем Джекейрис Таргариен. Он был настоящим Таргариеном. Они были одной крови, детьми одной матери, и простить Триархии и Зелёным его смерть она никогда не сможет. Если бы она могла, она бы взорвалась. Если бы могла, она бы умерла. «Если со мной когда-нибудь что-то случится, помни, что я любил тебя. И помни, меня настоящего всегда.» Слова Джейса прозвучали в её голове, и она разрыдалась — с болью, с ненавистью. Дракон взлетел в небо, унося её к мести. Она не только будет помнить его, она прольёт кровь каждого врага в его честь. Она омоет морские волны кровью предателей. Караксес чувствовал её так, будто был с ней связан. Он мчался быстро, наполняя воздух песней мести, чтобы враги знали: их смерть летит. Пусть слышат, пусть понимают, что никто из них не уйдёт. С Караксесом Триархия была знакома не понаслышке: Деймон не раз уничтожал их флоты. Теперь их уничтожит она. Дракон нёсся вперёд. Ветер срывал её слёзы, но не уносил боль. Чем дольше они летели, тем сильнее клубился огненный ком в её горле и в груди дракона. Караксесу даже не нужно было отдавать приказы — он был так нетерпелив, что изверг пламя ещё до того, как достиг цели. Огонь пожирал корабли быстро и беспощадно. Стрелы летели в ответ, но пронзали лишь воздух. Дневное пламя пылало так ярко, что казалось, будто солнце взорвалось на горизонте. Враги страдали, но Висеньи этого было мало. Они недостаточно мучились. Слева послышался рык Морского Тумана. Адам Веларион нёсся к кораблям, вырывая один скорпион за другим. Он пришёл не просто помочь — он пришёл с той же местью. Никто из врагов не должен добраться домой. Караксес скинул Висенью на один из кораблей. Засохшая кровь снова стала свежей. Её не трогали мольбы о пощаде, ей было плевать — мужчина это или женщина, юноша или старик. Она жаждала крови. Её месть была неутолимой. Кто из них стрелял в Джейса? Кто из них поднял руку на Вермакса? Кто из них заслужил гореть в аду? Корабль за кораблём уходили в пучину. Голова за головой падали под её мечом. Тело за телом пожирал Морской Туман. Человека за человеком в воде сжигал Караксес. Дым и огонь кружился к небу и поедал, всех кого она желала потопить на дне океана и желудках драконов. Так продолжалось, пока не остался последний корабль — тот, на котором находилась Шарако Лохар. У Висеньи не было сомнений, что это она. Женщина смотрела на бойню с такой же ненавистью в глазах, которая пылала и у Висеньи. Когда драконы сели по обе стороны корабля, вся команда была готова к последней битве. — Ну же, Висенья Веларион! Сразись со мной! Без дракона, один на один! Караксес зарычал, заставив матросов отпрянуть, но там их ждал Морской Туман. Они были как мыши, что прячутся от двух огромных котов. — Я не сражусь с тобой, Шарако, — её голос звучал как песнь сирены, что зовёт моряков в гибель: столь ласковый, столь обманчивый. — Ты поплывёшь в Лис. Пусть там съедят тебя за твой проигрыш. Пусть матери и дети погибших возненавидят тебя. Пусть клеймо позора останется с тобой до конца дней. — Не смей отказывать мне! — Шарако выхватила меч. — Я здесь косила головы за Джекейриса Таргариена, наследника Железного трона. За того, кто был единственным достойным королём Семи Королевств. И, чёрт побери, моя месть всё ещё не утолена. Я найду тебя, Шарако. Я приду за тобой, когда ты забудешь обо мне. Потому что кровь дракона ничего не забывает. Ей хотелось убить её сейчас, но она знала, что сладость мести будет ещё сильнее, если она придёт позже. Холодная, осознанная месть за Джекейриса Таргариена. Один корабль вернулся в Вольные Города. Без золота Дрифтмарка. Без армии. Шарако больше никогда не поведёт войско. Когда Висенья вернулась домой, её сердце всё так же было полно горя. Но теперь она знала, что не успокоится, пока последний предатель не падёт. Корона окажется на голове её матери, как того хотел Джейс, как того хотела она. Девушка чуть ли не упала из седла — ноги не слушались, дрожали. Висенья рухнула на колени, опершись руками на песок. Крики, рыдания, слёзы… Её беспомощность убивала её, утягивала в пучину отчаяния. Караксес не подпускал ни Аддама, ни Морского Тумана к ней. Он рычал, угрожал, изрыгал пламя вокруг, словно хотел защитить принцессу в её боли, отгородить от мира. Но Аддам перепрыгнул огонь, а Морской Туман отвлёк Караксеса на себя. — Послушай, послушай меня, — парень поднял её с колен. — Убей меня… Мне не помогла месть. Она не заглушила и толики боли за ним, за моим героичным принцем, — её истерика отступила, но осталась пустота осознания, что её главной поддержки больше нет. — Значит, месть была слишком маленькой, — Аддам крепко сжал её плечи и посмотрел так сурово, что Висенья невольно начала приходить в себя. — Джекейрис был героем и достойным трона. За ним будет плакать весь Вестерос. Но ты… ты не такая. Ты жестокая. И я не верю, что ты оставишь это просто так. Ты должна жить ради себя и ради дитя, что носит твоё чрево. Он — наследник трона вместе с тобой. Подумай, чем умеешь, вот этими мозгами. Аддам демонстративно ткнул пальцем ей в лоб. И её разум действительно начал проясняться. Висенья отпустила Караксеса, который тоже успокоился, и направилась домой. — Почему ты полетел за мной? — остановившись у дверей в главную залу, спросила она. Аддам вытер кровь с лица. Он не был так грязен, как она, но следы битвы всё же остались. — Было ощущение, что я не закончил битву. И я бы не оставил подругу одну против такого флота. Надеюсь, ты не злишься, что я вмешался в твою месть? — Нет. Я рада, что они почувствовали ад после того, как в них поселилась надежда вернуться домой. Она открыла дверь. Рейнира с ужасом осмотрела дочь. Кроме крови, на ней не было видно ничего. — Пора брать Королевскую Гавань, — сказала Висенья. — Потому что за смерть Джекейриса Таргариена я намерена снести столько голов, что драконы устанут есть… *** Даже не было тела. Снова она даже не могла попрощаться с телом брата. Дни тянулись в отчаянии. Днями готовился план, а по вечерам она сидела в комнате Джекейриса, сжимая в руках его вещи и постель, и горько рыдала. Чувства отключились. Какая это стадия переживания горя? Когда она воспрянет духом? Воспрянет ли? Она ела, чтобы просто есть, говорила, чтобы просто говорить. Она превратилась в статую, неподвижную и безжизненную, блуждающую по замку. — Принцесса! — Тира ворвалась в комнату, закрывая за собой дверь. — Что случилось? — спросила Висенья, смотря в окно. — Вы всё ещё стоите? Прошел час с тех пор, как я ушла, — удивилась девушка. Висенья не ощущала времени. Её голова была переполнена мыслями и воспоминаниями. Всё время перед глазами вставали моменты с Джейсом: то ссоры, то прощания, то счастливые минуты. — Впрочем, принцесса, дошли плохие вести. Висенья нахмурилась. — О чём ты говоришь? — Не знаю точно, но королева собирает совет и велела вас позвать. Не теряя времени, Висенья отправилась в большой зал. Теперь, кажется, кроме неё, советовать было больше некому. Когда-то она хотела, чтобы с её мнением считались, а сейчас ей это не нужно — лишь бы Джейс был жив. Совет всегда гудел, и, войдя, она не увидела ничего нового. Но напряжение в зале чувствовалось — особенно у Рейниры. — Что происходит? — спросила она у Бейлы, встретившейся ей первой. Но та не успела ответить. — А что с престолонаследием? — раздался голос лорда Селтигара, и в зале воцарилась тишина. Рейнира взглянула на дочь. Нет, нет. Висенье этого железа не надо. — По-моему, тут нечего обсуждать, — начала королева. — Простите, ваше величество, но принцесса — жена Эйгона, и в её утробе его ребёнок. Значит, наследником трона будут они оба. Какой в этом смысл? — вставил лорд Грачевника. — Не согласен. Как будет выглядеть, если мы переступим Висенью и назначим наследником Джофри? Мы поддерживаем королеву в её законных правах на престол. Значит, должны поддерживать и её старшую дочь. Или это противоречит тому, чего мы добиваемся, — Корлис Веларион говорил уверенно, и его слова звучали приятно для ушей. Но не хочет ли он просто возвеличить свою фамилию в истории? — А как быть с её статусом? Как быть с ребёнком? — продолжил Селтигар. — Если она станет наследницей, это будет выглядеть как поражение. — Хватит! — Рейнира ударила кулаком по столу. — Никакое это не поражение! Напоминаю, Висенья — моя дочь, а не жена Эйгона. И если пришло её право на трон, то она его получит. — Но, ваше величество, у неё уже есть трон, — снова вмешался лорд Грачевника. Висенья засмеялась, и все тут же обратили на неё внимание. Она давно не смеялась, но сейчас её действительно потешили. — Простите, просто заявление о том, что я якобы уже на троне, рассмешило меня. И каковы тогда ваши предложения? — Чего ты хочешь сама? — спросила Рейнира. Она прекрасно знала, что трон дочери не нужен. — Чтобы не было конфликтов и ссор. Чтобы больше никто не решал, будто моё мнение неважно. Мне не нужен трон. Тот, кто хоть раз его почувствовал, знает, какова его ноша. Но в то же время будет глупо выглядеть, если женщина, которая отстаивает свои права на престол, откажется признать права другой женщины, в которой эти права есть. — И что же вы предлагаете, принцесса? — нахмурился Корлис Веларион. — Вы огласите меня наследницей трона. А когда придёт время, я отрекусь от него в пользу Джофри. — И так просто вы отдадите трон брату? — приподнял бровь Селтигар. — Даже если не отдам, думаю, вы сильно не разочаруетесь, — парировала Висенья. Нужно было поставить этого лорда на место. — Принцесса, я лишь… — Вы лишь ставите под сомнение моё право, лорд Селтигар, — огрызнулась она. — Верить или нет — ваше дело. — Принцесса Висенья Таргариен отныне наследница Железного Трона. И об этом должны услышать все, — огласила Рейнира. Вот и фамилия её, наконец, изменилась. — Вернёмся к тому, что нас беспокоит, — вернула всех к делу Рейнира. — Наше войско, которое противостояло армии Ормунда Хайтауэра, было разгромлено, — сообщил Корлис. — Что? Как это случилось? Они же были в большинстве! — удивилась Висенья. — Дейрон с Тессарионом подоспели. Вы понимаете, принцесса, против дракона войско бессильно. Он оседлал Тессариона. Видимо, дракон вырос слишком быстро, если уже летает. — Чёрт! — Висенья ударила кулаком по столу. — Значит, тем более нужно брать Королевскую Гавань. Возьмём замок, и тогда сможем отправить силы на поддержку наших войск. — Кто останется на Драконьем Камне? — спросил Корлис. — Бейла, — без раздумий ответила Рейнира. — Я доверяю ей мой дом и моих сыновей. — Оставляешь братьев здесь? — уточнила Висенья. С одной стороны, им было бы безопаснее в столице. С другой — тут они вне опасности. — Да. Я уже пыталась отправить их ради безопасности. Теперь пусть побудут дома. Висенья не соглашалась и не противилась — это был спорный вопрос, который пусть решит её мать. — Раз принцесса носит королевское дитя и раз она наследница, которая уже сидит на троне, почему нам не отступить? — лорд Бар-Эмонн говорил тихо, но так серьёзно, что Висенья и Рейнира только и смогли, что вытаращить глаза. Рейнира в конце концов рассмеялась. — То есть, вы хотите, чтобы я преклонила колено перед королём, который даже с кровати встать не может? Или перед Эймондом Таргариеном, который виновен в смерти моего сына? Или, может быть, вы хотите, чтобы Висенья, дважды разгромившая флот Триархии ради мести за смерть моего наследника, вернулась в ложе к Эйгону? Висенья глубоко вдохнула. Никогда этому не бывать. — Слушайте сюда, уважаемые лорды! — голос Рейниры стал громче. — Я лучше умру, чем позволю кому-то из моих детей преклонить колени. Я либо сброшу Эйгона с Железного трона, либо умру сама. — Джекейрис был понимающим и храбрым, — улыбнулась Висенья, но тут же ожесточилась. — А я… Я без тени сомнения срублю голову каждому из вас, кто посмеет усомниться в праве моей матери на Железный трон. — Простите, ваше высочество, — лорд Бар-Эмонн поклонился, — я всего лишь искал варианты. — Хреновые, значит, варианты, — добавила девушка, но Рейнира остановила её рукой. Висенья кивнула и сложила руки на груди. — Мой муж пишет, что Ланнистеры собирают войско, а Кристен, будь он неладен, Колл выдвигается на восток, в сторону Харренхолла, — продолжила королева. — Они планируют засаду для Деймона? Или Эймонд Таргариен хочет свести с ним счёты? — хмыкнул Корлис. Очень плохой план. Во-первых, это её земли. А во-вторых, так ли сильно Эймонд хочет убить Деймона? Не заманивает ли он таким образом её саму в Харренхолл? — Могу ли я вмешаться? — осторожно спросила Висенья. — Ты должна будешь вмешаться, — кивнула Рейнира. — Но не сейчас. Пусть армии встретят друг друга. И вот этой женщине только что предлагали сдать трон? Рейнира выцарапает победу, а Висенья ей в этом поможет. *** — А как будет «я желаю нам удачи» на валирийском? — спросил Аддам, пока она устраивалась сзади за ним на Морском Тумане. — Я желаю нам удачи, — ухмыльнулась она. — Я… — парень начал с энтузиазмом, но тут же остановился. — А есть ли одно слово на валирийском, которое описывает моё предложение? — К сожалению, нет. Своего дракона у неё, конечно, не было. Выбрать, с кем лететь, оказалось легко. К Овцекраду она и близко подходить не смела, а к Хью или Ульфу садиться не хотела. Её мать должна была влететь в гавань как королева, а не с дочерью за спиной. Аддам же любезно принял её на Морской Туман. Всё выглядело прекрасно. Она раз за разом осматривала небо. Сзади, сверху, сбоку — всюду были драконы. Небо разрывали молнии, гремел гром, воздух становился душным, предвещая беду. И какую ещё беду. Внизу шли корабли Корлиса Велариона, между ними петлял Овцекрад с Рейной. Они были на сегодня их защитой. На холме Эйгона Завоевателя всех встретил Деймон. — Некому больше оборонять Гавань. Алисента осталась одна со своим недосоветом, — хмыкнул он. Как это прекрасно. В сердце Висеньи разлилась сладость удовольствия. Вот-вот над головой Рейниры Таргариен заблестит корона. — Ты и Аддам должны взбудоражить народ так, чтобы бунт охватил весь город, — Деймон протянул ей свой меч, и на сей раз она без промедления взяла Тёмную Сестру в руки. — Покажи народу то, что он забыл, Висенья, — продолжил Деймон. — Таргариены ближе к богам, чем к людям…