Воровка драконов

Септон Евстахий пишет, что третья беременность Рейниры оказалась полной неожиданностью. Не прошло и года после рождения её второго сына, Люцериса, как Рейнира разродилась дочерью. Девочку сразу же назвали Висеньей, ведь принцесса Драконьего Камня всегда мечтала дать это имя своей первой дочери. Чудо заключалось ещё и в том, что девочка родилась с белыми волосами, что для многих стало поводом для пересудов. Гриб утверждает, что народ шептался: наконец-то принцесса соизволила родить от мужа, а не от капитана гвардии. К несчастью, дракон, который вылупился из яйца, лежавшего в колыбели, оказался слабым и слепым. Гриб говорит, что принцесса часто плакала из-за этого, а когда дракон умер, её горе было так велико, что даже Рейнира не знала, как её утешить. Лекари и септоны оказались бессильны. Но всё изменилось, когда к супругам прибыли Лейна и Деймон Таргариены. Евстахий пишет, что Висенье помогло молоко Рейниры, пропитанное целебными травами. Однако Гриб не согласен: по его словам, девочка перестала плакать только тогда, когда Лейна Веларион взяла её на руки, а Деймон Таргариен вложил в её крошечную ладонь настоящую чешую дракона. Вскоре Рейнира покинула Королевскую Гавань и перебралась на Драконий Камень, чтобы избежать ссор с мачехой и обеспечить безопасность своим детям. Висенья росла быстро и крепла. Среди своих братьев, которым не было другого занятия, кроме боёв, она вынуждена была заниматься тем же. Девочка хорошо овладела мечом, хотя её больше привлекали книги. Она увлекалась философией, историей, энциклопедиями, изучала каждую страницу в библиотеке, где хоть мельком упоминались драконы. Рейнира лелеяла и любила свою единственную дочь, уделяя её воспитанию много времени. Девочка многому училась у матери. После смерти Лейны и гибели Лейнора Велариона Рейнира вышла замуж за своего дядю Деймона. Их семья увеличилась вдвое: теперь у Рейниры было три дочери, а также два сына, рождённые от Деймона. Висенья росла настоящей таргариенской красавицей: с белоснежными волосами, точёной фигурой и глазами разного цвета, как у её прабабушки Алиссы. Одну удивительную особенность Рейнира заметила ещё тогда, когда Висенья была совсем маленькой. Сиракс без проблем позволяла девочке садиться себе на спину. Позже, став старше, Висенья оседлала и Караксеса. Септон Евстахий писал, что это был дурной знак: даровать смертной такой уровень силы означало предвещать миру беду. Нрав у Висеньи был дурной. Гриб утверждает, что принцесса не терпела отказов и не принимала извинений, редко прощала даже свою семью. На неё сильно влиял Деймон Таргариен, и чем старше становилась Висенья, тем больше походила на своего отчима. Поэтому, когда началась война, она желала быть в первых рядах на бойне. Висенья желала отомстить за смерть своего старшего брата Люцериса и его дракона, с которым была близка с детства. Они вместе росли и обучались. Его гибель стала личной трагедией для Висеньи, разжигая в её сердце пламя ярости и жажды возмездия. Однако у Рейниры было всё, кроме времени, а Алисента, надеясь утихомирить падчерицу, предложила выдать Висенью замуж за второго принца, Эймонда. Рейнира отказалась, а её наследник был ещё более категорично против. Гриб рассказывает, что это предложение королева и принц скрыли от юной принцессы, опасаясь, что Висенья попытается добраться до Красного замка любыми способами. Из рассказов Гриба известно, что Джекейрис Таргариен питал чувства к своей сестре. Септон Евстахий подтверждает, что они с детства были неразлучны. Позже, как говорит Гриб, Джекейрис лишил её невинности и почти открыто заявлял о намерении взять Висенью в жёны. Рейнира в это не вмешивалась, возможно, сама подумывая о браке своих детей. Висенья, впрочем, была упорной и эгоистичной, чувствами на право и налево не разбрасывалась. Её не интересовало замужество, всё её внимание было сосредоточено на предстоящей войне. Но когда Алисента во второй раз предложила Рейнире брак — теперь уже с Эйгоном, Висенья неожиданно согласилась. Алисента надеялась, что, видя свою дочь второй королевой Вестероса, Рейнира успокоится. Но у Рейниры были свои планы, и время, которого ей так не хватало, этот брак ей выиграл. Свадьба прошла, как и должно было быть. Септон Евстахий пишет, что Висенья регулярно навещала мужа, неизменно подчеркивая своё происхождение красно-чёрными одеяниями. Однако детей у них не было. Гриб утверждает, что Эйгон не брезговал приглашать в постель уличных шлюх, и на новую жену у него уже не хватало сил. Висенья действительно принесла временное затишье, но оно всегда предшествует буре. Первым её признаком стал захват Харренхолла отчимом Висеньи, Деймоном. Хотя Висенью никто не посвящал в такие дела, она узнала об этом, и на следующий день оседлала Пламенную мечту, дракона королевы Хелейны, и покинула Красный замок. Что творилось в замке в то время, страшно представить. Эйгон созвал совет, теряясь в догадках, как она вообще могла украсть и оседлать чужого дракона. На вопрос сира Кристона Кола: «Почему её величество позволила это?», Хелейна ответила: «Боги выстроили план, и я не вправе его рушить». Однако странности первой королевы никто не воспринял всерьёз. Совет постепенно пришёл к выводу, что Висенья Веларион им не союзница и никогда ей не станет. Они уже не надеялись на её возвращение, и это подтолкнуло их к более радикальным мерам: пора было выдвигать армию, чтобы укрепить союзников и наказать изменников. Отто Хайтауэр обратился за помощью к Триархии, надеясь, что их флот сможет расчистить Глотку от кораблей Корлиса Велариона. Но боги любят шутить. Поздней ночью Пламенная мечта вернулась в Красный замок, вместе с Висеньей. Эйгон был в бешенстве. В ту же ночь он проткнул Висенью в спину мечем, что был на Железном троне. Пугало не то, что сделал король, — совет даже одобрил его поступок. Алисента язвительно заметила: «Пусть эта маленькая сука знает, чья она теперь собственность». Пугающим было другое: принцесса даже не попыталась защититься. «Чему вы радуетесь? Эта девчонка могла бы сломать Эйгону шею, но она предпочла принять издевательства. А вы решили, что это добрый знак?» — встрял тогда Эймонд Таргариен. Его слова заставили совет и королеву утихомирить свой азарт. Именно от Эймонда замок узнал, что Харренхолл был дарован Висенье. Алисента, ещё вчера гневно отзывавшаяся о своей невестке, уже на следующий день умоляла её ничего не рассказывать Рейнире о случившемся. Висенья согласилась, но в обмен потребовала поездку в Харренхолл, где её ждал Джекейрис Таргариен. Вместе с ней отправился и Эймонд, что Эйгону совсем не понравилось. «Мой брат хитёр, но надеюсь на его благоразумие», — сказал он. Что он имел в виду, никто не знал, но говорили, что король не был так уж равнодушен к своей новой жене. Из Харренхолла вернулись все в плохом настроении. Алисента радовалась такому настроению своей невестки, но ее радость не была долгой. Через несколько дней Мелеис и Рейнис снова перекрыли Глотку, и припасы вновь начали подходить к концу. Висенья уверяла, что не имеет никакого отношения к произошедшему с перекрытием Глотки и, конечно же, готова помочь в этом разобраться. Эйгон почему-то поверил её словам, но второй принц, Эймонд, таким терпением не обладал. Через неделю Вхагар вылетела в сторону Глотки на смертельный бой. Септон Евстахий утверждает, что в тот же день Висенья навестила первую королеву, Хелейну, но вышла от неё озадаченной и опечаленной. Тем не менее, она снова узнала о намерениях Эймонда и, как только принц взлетел на Вхагар, принцесса вывела из логова Солнечного огня, ещё одного дракона Зелёных, который теперь подчинялся ей. Моряки рассказывали, что битва была недолгой. Они видели, как огромный дракон гнался за золотистым драконом, подобным солнцу, в то время как красный, меньший размером, старался отвлечь внимание на себя. В конце концов, Вхагар вцепилась в Мелеис и бросила его в речные скалы. На этом бой закончился. Эймонд, будто пробудившись от сна, остановился, увидев Висенью. Рейнис погибла. Это стало очередным поражением «чёрных». В столице встречали нового героя, Эймонда Таргариена, а Висенью за глаза называли предательницей, опасаясь открыто высказываться, ведь король не дал никаких комментариев о случившемся. Висенья провела на Драконьем Камне целую неделю, в то время как в Красном замке царило безумие. «Верни эту стерву домой! Она подрывает наш авторитет!» — кричала разъярённая Алисента. «Это расторжение мира! Начало войны!» — бормотал Отто Хайтауэр. В то же время между Эйгоном и Эймондом произошла ссора. Король злился на брата за то, что тот напал на его жену и дракона, и старался избегать его. Однако, как утверждает Гриб, в борделях, куда зачастил Эймонд в пьяном состоянии, он якобы говорил, что всадника Солнечного огня так и не разглядел. В Гавани снова начали шептаться, будто Эймонд планировал убить брата. Но Отто Хайтауэр приказал вырезать язык каждому, кто решится произнести такие слова. Для примирения братьев Алисента устроила пир в честь победы над врагом, чем немало повергла в шок Висенью на Драконьем Камне. «Этот пир войдёт в историю, моя королева,» — пообещала принцесса Рейнире, отправляясь в Красный замок. Появление Караксеса над столицей вызвало настоящий переполох. В Красном замке началась паника. Караксес был известен своей свирепостью, а его всадник, Деймон, не боялся никого, включая десятки гвардейцев, выбежавших ему навстречу. Та ночь была полна событий, которые потрясли многих. Шокировала лордов корона Рейниры, которую она даровала своей дочери. Висенья в ту ночь была необычайно весела, что сильно беспокоило Зелёных. Улыбка не сходила с её лица до самого утра, даже в тот момент, когда Отто Хайтауэр умер от яда. Говорят, Эйгон смеялся вместе с ней, а гости не расходились до утра. Этот вечер назвали «Праздничными похоронами». Подозрения, что в смерти Отто виноваты люди Рейниры, ни у кого не вызывали сомнений, но Красный замок никаких заявлений не делал, и люди питались всё новыми и новыми сплетнями. На похороны Отто пришло множество народа, но не для того, чтобы отдать дань уважения покойному, а чтобы увидеть вторую королеву. Когда её там не находили, многие разворачивались и уходили. Алисента была в ярости. «Что позволяет себе эта бастардка?! Мой отец служил десницей при трёх королях, а вместо того, чтобы проводить его как положено, она устраивает цирк, даже не выходя из покоев!» — бушевала она. Алисента приказала не подпускать к себе невестку ближе чем на сто метров. Но Висенья, похоже, вовсе не искала встречи с королевой. Принцесса побывала и на совете. Повод был серьезным: на ее землях произошел военный конфликт, в котором Блэквуды, выступающие за королеву, перебили Браккенов. Это требовало ее вмешательства. Эйгон вновь попытался унизить жену, поставив для нее кресло у самого окна, чтобы подчеркнуть, насколько она далека от центра событий. Однако Висенья не растерялась. Одетая в цвета дома Веларион, она села на колени к королю, который явно был не против. Ларис Стронг, бывший лорд Харренхолла, попытался предъявить ей претензии, но на каждый его выпад Висенья находила достойный ответ. Эйгон, довольный поведением жены и голыми ногами не стал задерживать ни совет, ни саму Висенью. Одно из событий, которое навсегда закрепило за Висеньей Веларион репутацию опасной и непредсказуемой соперницы, произошло во время конфликта вокруг дракона погибшей Рейнис, Мелеис. Когда двое гвардейцев попытались преградить ей путь во двор, где находился дракон, принцесса убила их без малейших колебаний. Убить самого дракона не посмели, ведь Висенья заявила, что лишит себя жизни, если с ним что-то случится. Эйгон лично приказал выпустить Мелеис в небо. Тем не менее, ночь не обошлась без боя. Эймонд Таргариен, выступавший инициатором уничтожения дракона, скрестил меч с Висеньей. Принцесса требовала возмездия. Современники говорили, что с Эймондом сражалась не дочь Рейниры, а сам Деймон Таргариен, настолько похожими были её движения и техника боя. Поединок был прерван самим Эйгоном, который разнял дерущихся. Но за кого он вступился — до сих пор остаётся загадкой. Септон Евстахий считал, что брат был для короля важнее, чем вторая жена, ведь жён Эйгон мог завести себе сколько угодно. Гриб же язвительно замечал: «Короля манит её норов, циничность и, конечно, хорошая грудь.» Это происшествие снова вызвало беспокойство среди народа. Принцессу начали называть Ведьмой, Висеньей Жестокой и Змеёй-Искусительницей. Никто не мог понять, почему Эйгон до сих пор не казнил её за все проступки. Подозрения о слабости королевской власти нарастали, и жители столицы стали покидать город в страхе перед новым хаосом. После этого случая Висенья почти не покидала своих покоев. Однако, под давлением Алисенты, она появилась вечером, чтобы проводить армию. Все были поражены, когда она направилась к Вхагар. Никто не осмелился подойти ближе, чтобы подслушать, о чём говорят заклятые враги, но их встреча длилась долго. Когда Эймонд покинул Гавань, на рукояти его меча был красный платок. Следующей ночью слуги и стражники видели, как Висенья покидала покои короля — заплаканная и окровавленная, но твёрдым шагом. Утром её не оказалось ни в замке, ни в городе. Говорят, Эйгон в бешенстве разнёс полкомнаты, поняв, что сделал. Алисента в панике металась по замку, бормоча: «Она уже не вернётся! Она уже точно не вернётся!» Тем временем Висенья прибыла на Драконий Камень, не проявляя ни следа горя. Она явно достигла своей цели — посеяла раздор среди Зелёных и нанесла серьёзный удар по их единству.