The Weirwood Queen | Чардревная Королева

      

Конец августа, 299 год З.Э.

— У нас есть ещё какие-нибудь дела? — Серсея посмотрела на стол, за которым сидели Пицель, Росби и Варис. Тирион потёр ноющую голову. Разве недостаточно того, что он должен ужинать с Серсеей сегодня вечером? Заседание суда было столь же утомительным, сколь и долгим.              Два рыцаря пожаловались на шлюху, заразившую их чесоткой, и королева приказала натереть половые органы испуганной женщины щёлоком. Пекарь посетовал, что его ограбили собственные наёмники, и королева посоветовала ему впредь осмотрительнее нанимать людей. Горничная обвинила главного конюха в изнасиловании, и Серсея приказала ей сосредоточиться на работе, а не шастать по конюшням. Пара воров отправлена в подземелья; убийца — приговорён к смертной казни. Последний случай касался певца, обвинённого в написании предательской песни.              — Я её не писал, — взмолился он, бросаясь на колени. — Я слышал, как её исполняли, и выучил, песня разнеслась по всему городу, она не моя.              — Если песня настолько популярна, то тебе предоставляется честь исполнить её самой королеве, — невозмутимо произнесла Серсея. Глаза певца расширились, и он взмолился о пощаде, настаивая на том, что его голос не подходит для таких высоких и благородных слушателей.              — Играй, — прервала бессвязный поток Серсея, и стражник отдал мужчине его арфу. Певец сглотнул так громко, что Тирион мог слышать его со своего места за высоким столом, и начал играть:                     — Верхом король поехал в Винтерфелл,       Он человека чести там искал.       И местный лорд же оказался тем,       Кого десницей видеть он хотел.       Десница, лорд суровых северных земель,       С глазами, словно утро в сребряной плене.       А меч его — валирийской стали блеск.              На волнах волос королевы лежит злато,       Свет золота в кудрях её таится.       В малиновом платье она, как в багрянце,       Изумрудный взгляд её мерцает.              Брат-близнец, рыцарь в страже величавой,       Славы ради рождённый, в броне сияет.       Но красота скрывает порок глубокий,       Тайный позор в душах их тлеет.              В лесу король на охоте теряется,       Мальчик в башне разрушенной мечтает.       Она одинока в небесах бездонных,       Там он голоса тайные улавливает.              Нежны объятия влюблённых,       Золотом волосы их озарены.       Но в сердцах кровавая ярость скрыта,       Их страстью башня древняя сотрясена.              Королева на младенца смотрит,       И в час злобный брат её действует.       С улыбкой мальчика в пропасть бросает,       Тело о камни разбито, но дух не сломлен.              Отец в лесу к богам взывает,       Мать в септе слёзы проливает.       Но правда вскоре открывается,       Преступленье следы проявляются.              Десница честный зло разглядывает,       В лицах детей королевы.       Милосердие он предлагает,       Чтоб жизни юных спасти.              Но в игре престолов, знаем,       Либо победишь, либо погибнешь.       Клыки вепря тело разрывают,       Король добрый в мир иной отправлен.              С золотом и лордами вокруг,       Королева предательство совершает.       Десницу на колени принуждает,       А дочь его в отчаянье рыдает.              Король-бастард мольбы не слышит,       И кровь септу оскверняет.       В Винтерфелл король мчится,       Честного человека ищет.              Лорд местный долг свой знает,       Десницей стать он обещает.              — Ты говорил правду, — холодно признала Серсея, её лицо было белым, как у трупа. — Эта песня не подходила ни для какой аудитории.              Она поманила сира Илина бледной тонкой рукой, и рябой рыцарь выступил вперёд.              — Выведи этого человека и отруби его предательскую голову. Не забудь сначала отрезать ему язык и пальцы.        ***       Глаза Шаи широко раскрыты, глубина такая же тёмная и непостижимая, как ночь. Ему не следовало ни давать ей пощёчину, ни рассказывать о Тише. Но какие бы мысли ни проносились в голове, её тело принадлежало ему. Тирион виновато поцеловал Шаю в щеку, его губы коснулись красной ссадины.              Он отступил назад, и внезапно волосы Шаи стали длиннее, а глаза голубыми, как небо. «Ты причинил мне боль», прошептала Тиша, в глазах стояли слёзы. «Почему ты причинил мне боль?»              Тирион, вздрогнув, проснулся. Рыжий кот сидел у него на животе, зелёные глаза встревожены.              — Это было для её же блага, — сказал Тирион коту. — Здесь она в большей безопасности, чем в особняке. — Он мельком видел её раз или два с Лоллис, на щеке был синяк в том месте, куда он её ударил. Возможно, он пошлёт за ней сегодня вечером, после ужина с Серсеей. Тирион не пропустил бы поездку к Чатай и лазанье по шкафам. Алайя была милой девушкой, но прохождение сквозь строй чрезмерно внимательных шлюх раздражало его. Может, они и хорошенькие, но Шая — это всё, что ему нужно.              Кот недовольно мяукнул, когда Тирион сел. Твердыня Мейгора безопаснее особняка только до тех пор, пока держался город. Штормовой Предел пал, Винтерфелл пал, а от отца до сих пор нет вестей. Перешёл ли он Красный Зубец, чтобы защитить Западные земли? В этом не было необходимости, не сейчас. Робба Старка скоро не станет, он отправится отвоёвывать Винтерфелл. Теон Грейджой оказался хитрее, чем предполагал Тирион. Хотя вряд ли это было чем-то славным — отобрать замок у калеки и малыша.              Тирион вздохнул, рассеянно почёсывая кошачий подбородок и размышляя. Успел ли дядя Киван вовремя добраться до Горького Моста? Мейс Тирелл мог быть напыщенным дураком, но он был напыщенным дураком, в котором они остро нуждались. Станнис мог напасть на город в течение двух недель, и у Тириона не было армии, чтобы противостоять ему, — только ум, цепь и дикий огонь.              Город был почти таким же изменчивым, как вещество алхимиков. Хотя прошло уже больше луны, чернь всё ещё в ярости из-за Хлебного бунта. Серсея приняла на себя основную тяжесть их гнева. Она не могла проехать по городу без криков «братоёбка» и «убийца», следующих за её свитой. Не то чтобы это всё равно помешало ей выезжать. Его милая сестра почти так же опытна, как и лорд Тайвин, в игнорировании того, что не хотела слышать. Учитывая, что толпа разорвала мира Престона Гринфилда и Верховного септона голыми руками, Тирион не мог не восхититься её смелостью.              Никто особо не оплакивал ни того, ни другого. Королева хотела назначить сира Бейлона Сванна на место Мерина Транта, но их дядя убедил её оставить место свободным для человека по выбору Тайвина. После смерти сира Престона и ухода Кивана Серсея смогла накинуть на плечи сира Бейлона белый плащ. По правде говоря, это удачное решение. В отличие от Гринфилда, который происходил из древнего, но изрядно утратившего влияние дома, Сванн происходил из рода могущественных лордов-штормовиков. Он красивее сира Престона, имел лучшие манеры и лучше владел оружием.              Что касается старого Верховного септона, — многие из братьев-попрошаек заявляли, что он заслужил свою судьбу за то, что был таким толстым, когда простые люди голодали. Что ж, новый Верховный септон хрупкий старик, настолько морщинистый и тощий, насколько можно пожелать. Тирион позаботился об этом.              По крайней мере, братья-попрошайки не звали Станниса. Его красная жрица обратила на себя внимание, когда сожгла богорощу в Штормовом Пределе. Было достаточно легко убедить нового Верховного септона, что Станнис сделает то же самое с Великой Септой. Бел сообщила, что шлюхам тоже не нравился Станнис из-за того, что несколько лет назад он пытался запретить публичные дома. В последнее время Бронн не получал от неё много информации, но иметь уши на Улице Шёлка никогда не помешает. Наёмник сообщил, что мадам осталась благодарна Тириону за покровительство и тратила золото на ремонт и пропитание шлюх, что было нелёгкой задачей при таких высоких ценах на продукты.              Цены на продовольствие продолжали расти, как и гнев города. Сжечь набережную было необходимо, но те, кто там жил, больше заботились о своих жалких лачугах, чем о стратегии. Если они не открыли ворота Станнису, это могли сделать другие. Многие в Блошином Конце помнили разграбление Королевской Гавани. И если эти дураки откроют ворота, их драгоценный город снова будет разграблен. Я — всё, что удерживает этот город от разрушения, и всё равно они называют меня демонической обезьяной. Тирион сжал кулак, и кот взвыл, с шипением отпрыгнув в сторону. Он забыл, что его рука была на челюсти животного.              Кто-то робко постучал в его дверь.              — Заходите, — сказал Тирион, спрыгивая с кровати. Вошёл Подрик Пейн, как обычно, уставившись в пол.              — Пора, мой лорд, — сказал Под босым ногам Тириона. — Я имею в виду, вы велели разбудить вас в это время. Для ужина.              Тирион вздохнул. Сон оказался не таким освежающим, как он надеялся. Ему понадобиться вся его сообразительность, чтобы поужинать с Серсеей.              — Да, спасибо. Бархатную тунику, пожалуйста, и побыстрее. — Под поспешил достать её из сундука, разгладив плюшевую малиновую ткань и смахнув несколько ворсинок. — Сир Арон говорит, что ты сражался с другими оруженосцами несколько дней назад.              Почти единственное, что сказал сир Арон за вчерашним ужином. Он был ещё мрачнее, чем обычно, с тех пор, как толпа чуть не стащила его с лошади во время беспорядков. Леди Седра была любезна, как всегда, хотя у неё не было новых сообщений о Мизинце.              — Пажи, мой лорд. Сир. Не оруженосцы. Я проиграл, — сообщил Под потолку, снимая тунику через голову Тириона. Ну, вполне ожидаемо: парень худой и не имел опыта в учебных поединках.              — Попроси сира Арона научить тебя укрепляющим упражнениям, — посоветовал Тирион. — Есть действенные способы сделать твои руки сильнее. И не стоит недооценивать элемент неожиданности.              — Мой лорд?              Тирион улыбнулся, когда мальчик застегнул ремень.              — Никто не ожидает насилия от карлика, а я меньшая мишень, чем они привыкли. Это спасло меня на Зелёном Зубце. — Глаза Пода расширились от благоговения, несомненно, он представил себе, как Тирион прорубает себе путь через поле боя, как если бы он был Джейме. Эта идея одновременно радовала и раздражала его.              Тирион чуть не опоздал, благодаря Варису, поймавшему его во дворе. Тем не менее письмо заслуживало задержки. Когда Тирион поднимался по ступенькам, он мысленно вспомнил лица мальчиков, эти тёмные рыжевато-каштановые локоны и голубые глаза Талли. Тириону стало интересно, сделал ли кто-нибудь Брану седло, которое он спроектировал. Это было слабым извинением за роль его семьи в том, что мальчик стал калекой, но, по крайней мере, мальчик мог бы ездить верхом как раньше… что ж. Пришло время посмотреть, как Серсея восприняла эту новость.              Тирион надеялся увидеть Кеттлблэков, стоящих на страже, но его надежды были обмануты. Казалось, что Кеттлблэки слишком медленно завоёвывали расположение королевы, чёрт бы их побрал. Ему нужно поговорить с Бронном. Наверняка было что-то, что они могли бы сделать для завоевания доверия Серсеи.              Вместо этого сир Мендон Мур и Пёс ждали его по обе стороны дубовых дверей солярия Серсеи. Лицо сира Мендона непроницаемо, как всегда, глаза такие же холодные, как его белые доспехи. Пёс выглядел ничуть не дружелюбнее, свет факелов мерцал на его шрамах. Неудивительно, что Серсея держала их в качестве своих теней; они убьют человека не моргнув глазом и забудут его имя в течение часа.              Серсее невероятно шло платье из тёмно-зелёного бархата. Её золотистые волосы рассыпались по плечам, корона легко покоилась на локонах. Тристану Мартеллу повезёт, если Мирцелла вырастет хотя бы вполовину такой красивой, как мать.              — Кажется, ты становишься красивее с каждым разом, когда я вижу тебя, — сказал Тирион, кланяясь. Серсея даже не притворялась, что улыбается. После бунта она в лучшем случае едва терпела его; приглашение на ужин стало неприятным сюрпризом.              — Что это? — спросила она, указывая на свиток в руке Тириона.              — Ну, новости с Севера. Варис попросил, чтобы я принёс их тебе немедленно. — Он вручил свиток с ещё одним поклоном и наблюдал за лицом Серсеи, пока она читала. Через мгновение её брови нахмурились. В отличие от Джейме, Серсея читала почти так же быстро, как Тирион, когда ей того хотелось.              — Казалось бы, нам исключительно повезло, — сухо сказал Тирион. — Хотя Варис говорит, что мальчик давал показания перед половиной лордов Севера, прежде чем Робб Старк двинулся на юг.              — Слово калеки — ничто, — опровергла Серсея, откладывая письмо с гримасой отвращения. — Слово мёртвого калеки — даже меньше, чем ничто.              — Даже если это правда?              Серсея продолжала смотреть на него, когда слуги принесли вино. Она делала маленькие глотки сладкого Арборского золотого, смакуя вино, пока слуги не оставили их одних.              — Кейтилин Старк, должно быть, сейчас такая же сумасшедшая, как и её сестра, — Серсея мерзко улыбнулась. — Муж мёртв, дочери пропали без вести, несомненно, мертвы, сыновья убиты приёмным сыном.              Тирион неловко заёрзал на стуле. Женщина беззаветно предана своей семье; его столкновение со смертью было доказательством этого. У неё остался всего один ребёнок, что бы сделала женщина, чтобы защитить его? Убеди она Лизу Аррен поддержать Робба Старка…              — Возможно, — Тирион сделал глоток вина. — Но и раненый зверь опасен.              Серсея пренебрежительно махнула бледной тонкой рукой:              — Скорее, раненая рыба. Такая же холодная и скучная, как северянин, за которого она вышла замуж.              Этот холодный, скучный северянин чуть не насадил твою голову на пику, милая сестра. Всё-таки Нед оказался дураком: проявить милосердие к Серсее всё равно, что обваляться в меду и лечь перед голодным медведем.              — В любом случае, Робб Старк отправится на Север, и скатертью дорога, — сказал Тирион, борясь с желанием ужалить Серсею. — Пусть он разобьётся о железных людей; Ров Кайлин никогда не падал.              — В отличие от Королевской Гавани, — резко сказала Серсея. — Я всё ещё думаю, что мы должны отослать Томмена до прибытия Станниса. — Только не это снова.              — Томмен — король. Он должен остаться в городе, чтобы вдохновлять защитников, — осторожно заметил Тирион. Серсея свирепо посмотрела на него.              — Никто и не должен знать, что он ушёл. Мы объявим, что у него красные пятна и он заперт в своих покоях. — Детская болезнь была лёгкой, но заразной.              — Два года назад у него были красные пятна, — терпеливо объяснил Тирион, — и, несомненно, есть много тех, кто помнит. Кроме того, трудно убедить мужчин сражаться за короля-ребёнка. Болезненного короля-ребёнка? Пойдут слухи. Рыжеволосую девочку толпа сделала рыжей волчицей, что помешает ей же превратить красные пятна в смертельную болезнь? Через несколько часов половина города будет уверена, что король мёртв.              Серсея поморщилась, и он понял, что поймал её.              — Я просто хочу, чтобы он был в безопасности. Здесь, со мной, в Крепости Мейгора.              Тирион покачал головой, когда слуги поставили на стол каштановый суп и хрустящий горячий хлеб.              — Он должен быть на виду у всех. Великая Септа безопасна; Верховному септону можно доверить присматривать за Томменом. — И проследить, чтобы мальчика вывезли прочь, если битва обернётся поражением, но Серсее не обязательно знать об этом. Ему надоело с ней спорить. — Сир Аддам и сир Борос всегда будут с Томменом, и толпа стражников будет защищать его от беды.              — Я удивлена, что ты не попытался забрать сира Аддама, — сказала Серсея, разламывая кусок хлеба пополам. Тирион поморщился. По правде говоря, он хотел, чтобы сир Аддам возглавлял вылазки, но сначала обратился ко Псу, чтобы прощупать почву. Королева отреагировала очень плохо, обвинив Тириона в попытке оставить её беззащитной, и он прекратил это дело.              — Я бы и не мечтал об этом, — приятно солгал Тирион. — Он предан Томмену, и наш маленький король важнее любой вылазки. — По крайней мере, у него был бы сир Бейлон Сванн, чтобы удержать Станниса от пересечения Черноводной. Рыцарь стремился доказать свою храбрость, но достаточно осторожен, несмотря на молодость.              Некоторое время они ели в тишине. Каждое блюдо приправлено и приготовлено до совершенства. У пирога с миногами слоёная, аппетитная корочка, ветчина с мёдом была достаточно сладкой, морковь — нежной и маслянистой. И всё же с каждым кусочком Тирион чувствовал, что беспокойство растёт, а желудок наливается свинцом.              — Варис говорит, что ходят слухи о рыжей волчице в Речных землях, — прокомментировал Тирион, делая ещё один глоток вина. — Какая-то чушь про то, что она спасает заблудившихся детей. Есть даже песня о том, что волчица на самом деле — прекрасная девушка, тайно приглядывающая за простыми людьми.              Серсея фыркнула, протыкая яблоко кинжалом:              — И я полагаю, птицы слетаются к её руке, а цветы распускаются у неё под ногами?              Тирион сделал глоток вина, ожидая, когда она сложит два и два. Его терпение было быстро вознаграждено.              — Санса Старк, — прошипела Серсея, лицо исказилось от ненависти. — Если эта сука не мертва, то пожалеет об этом, когда попадёт ко мне в руки.              — Несомненно, ты права. Полагаю, мы должны поблагодарить Бриндена Чёрную Рыбу за эту хитрость. Ничто так не вдохновляет мужчин, как песня. Или наводит на них ужас, — ухмыльнулся Тирион. При правильном использовании «Рейны из Кастамере» опасны, как нож, приставленный к горлу.              — Я полагаю, — Серсея зло отщипнула кусочек жареного лебедя, — должно быть, он никогда не встречал эту девушку. Защищает и наставляет простых людей? Да её бы пустили по кругу, а затем прирезали, реши она заявиться к черни.              Её глаза заблестели, как будто эта идея доставила ей огромное удовольствие. Она ещё верила, что Санса ответственна за смерть Джоффри, хотя умом понимала, что всё, должно быть, организовал Мизинец, в том числе и похищение девушки. Тириона действительно беспокоило, что он не мог выяснить, кто заплатил Транту, но какой мотив мог быть у Бейлиша? Никто не стал бы убивать короля только для того, чтобы трахнуть девчонку, так напоминающую тебе её мать.              — У нас есть более свежие предательства, о которых стоит беспокоиться, — заметил Тирион. — Например, эти люди с оленьими рогами.              Серсея начала раздражаться, когда Тирион ответил на её вопросы о группе торговцев и ремесленников, замышлявших помочь Станнису захватить город.              — Почему у нас так много врагов? Что я только сделала этим негодяям?              Тирион закусил язык, рот напомнил противный медный вкус.              Ты трахалась с Джейме, представила бастардов наследниками трона, сбросила Брана Старка с башни, убила Роберта, отрубила голову Неду Старку и устроила бунт из-за безобидной нищенки. Всё, что тебе нужно было сделать, — это трахнуться с Робертом несколько раз, родить детей похожих на него, а затем трахаться с Джейме сколько угодно, попивая лунный чай. Тогда Станнис не пошёл бы на нас, эгоистичная сука.              — Возможно, негодяи разделяют ненависть Станниса к шлюхам, — сказал Тирион, пожав плечами. Губы Серсеи растянулись в злобной улыбке.              — В отличие от тебя, — промурлыкала она. Тирион заёрзал на стуле, встревоженный победным блеском в её глазах.              — Что? — глупо переспросил Тирион. Ему не следовало пить так много вина.              — Думаешь, что смог одурачить меня? Я знаю, что у тебя есть шлюха, — сказала она. У Тириона возникло ощущение, что в животе зашевелился целый клубок змей.              — И что с того? Я никогда не лез в твои дела и не вижу причин, чтобы ты начинала лезть в мои.              — О? — издевательски удивилась Серсея. — Ты интриговал против меня с самого прибытия в Королевскую Гавань. Пока Джейме гнил в цепях, ты продал Мирцеллу и отослал Кивана прочь. Ты отравил меня, чтобы править вместо меня, ударил меня за то, что я осмелилась защитить моего сына, а теперь сговариваешься с Верховным септоном похитить Томмена. Ты бы продал свою кровь Станнису? Какова цена, место лорда Утёса Кастерли? Благородная жена, готовая произвести на свет выводок отвратительных карликов?              — Это безумие, Серсея. Верховный септон должен забрать Томмена только в том случае, если город падёт. Город можно отвоевать, пока король жив. И Станнис никогда бы не пошёл на такую сделку, ты это знаешь.              — Нет, он бы не пошёл, — согласилась Серсея. — Но я не позволю тебе предать меня.              — Я бы никогда, — запротестовал Тирион. — Станнис будет здесь через несколько дней, Серсея, и моё уродливое лицо на шипе не отпугнёт его.              Серсея вздохнула.              — Нет, я полагаю, что нет. И Джейме никогда не простил бы мне, если бы я приказала тебя убить. — Тириону не понравилась её улыбка, когда королева пересекла комнату, распахивая дверь.              — Приведите её, — приказала Серсея. Сир Мендон и Пёс вошли в комнату, и Кеттлблэки быстро последовали за ними. На лице Осмунда отражался лёгкий дискомфорт, но улыбки Осни и Осфрида были жестокими, когда они втащили внутрь девушку.              Её руки грубо связаны верёвкой, рот заткнут окровавленной тряпкой. Один глаз подбит; другой наполовину закрыт из-за засохшей крови, стекавшей по лбу. Так вот как Кеттлблэки решили завоевать расположение Серсеи. Тирион не уверен, должен ли он похлопать их по спине или приказать Бронну перерезать им глотки.              — Спасибо, но не думаю, что хочу её сейчас трахать, — Тирион постарался изобразить скуку. — Предпочитаю, когда шлюхи сохраняют товарный вид.              — Она отбивалась, — как-то виновато сказал Осни. На его щеках красовались яркие царапины.              — Раз тебе она больше не интересна, то, полагаю, я могла бы передать её златоплащникам. Разве отец не сделал нечто подобное с твоей первой шлюхой? — Серсея рассмеялась, и показную невозмутимость Тириона как ветром сдуло.              — Только попробуй — и я сам тебя изнасилую, — угрожающе прошипел он.              Рука сестры метнулась к его лицу, но он перехватил запястье. Серсея болезненно вскрикнула. Сир Мендон и Пёс шагнули вперёд, взявшись за мечи.              — Ещё один шаг — и я ломаю ей запястье, — холодно предупредил Тирион. Пёс остановился, но сир Мендон продолжал приближаться. Никогда не говори, что я не держу своего слова, сестра, подумал Тирион, до хруста выкручивая руку Серсеи.              — Остановитесь! — Серсея всхлипнула, и сир Мендон замер, не сводя глаз с Тириона.              — Ты не годишься быть королевой, — прорычал Тирион, толкая Серсею на пол. Она вскрикнула, неудачно упав на камень. — Теперь, если не хочешь, чтобы я рассказал отцу каждую деталь ваших отношений с Джейме, ты освободишь её.              Глаза Серсеи горели, как дикий пожар, когда она баюкала свою сломанную руку.              — У тебя нет доказательств, — прошипела она.              — О? У меня есть дюжина свидетелей, которые могли бы с этим не согласиться. Служанка, охранник, кормилица… и все они покинули город несколько недель назад, — блефовал Тирион.              — Самая низкая мразь, которую легко подкупить, — ответила Серсея сквозь стиснутые зубы. — Отец никогда тебе не поверит.              — Хочешь проверить?              Говорили, что Тайвин Ланнистер мог запугать людей своим непреклонным взглядом, и Тирион собрал все капли ненависти, на которые был способен, устремив разноцветные глаза на сестру. Лицо Серсеи было красным и искажённым от боли, она тяжело дышала, оскалив зубы.              — Отпустите шлюху, — выплюнула Серсея. Кеттлблэки бросили девушку на пол, её тёмная кожа сияла на фоне бледно-жёлтого камня.              — Ты в безопасности, — сказал Тирион, развязывая девушке руки и вынимая кляп у неё изо рта. — Но теперь я не заинтересован снова ложиться с тобой в постель. — Алаяйя шмыгнула носом, глаза расширились, когда он помогал ей подняться на ноги. Она не имела к этому никакого отношения и не причинила Серсее никакого вреда. Чёрт бы их всех побрал.              — Верните её туда, где нашли, — рявкнул Тирион. Кеттлблэки посмотрели на него, затем на Серсею.              — Делайте, как он говорит, — прорычала его сестра. — Сир Мендон, позовите Пицеля.              Осмунд поднял Алаяю на руки, неся так, словно она была его невестой, а не похищенной ранее шлюхой. Сир Мендон последовал за Кеттлблэками из комнаты, его белые доспехи сверкали.              — Помоги мне подняться, — велела Серсея Псу. Клиган наклонился и осторожно поднял Серсею за талию, усадив на стул. Её рука гротескно ударилась о стол.              — Я не Нед Старк, — сказал Тирион. — Я служил тебе хорошо, лучше, чем ты думаешь, и это моя благодарность? Может, ты и моя сестра, но ты столь же глупа, сколь и жестока. Ещё одна такая выходка станет для тебя последней, клянусь.              Пока Серсея смотрела на него такими огромными глазами, что зелёный цвет терялся среди белого, он молился, чтобы она поверила его блефу.