Как приручить волка

— Привет… Медведь в спячке, — сказала я недовольным тоном. Почти агрессивным. — Ты злишься? — спросил жалобно Хорхе, давя из себе улыбку, моя злость потихоньку улетучивалась. — Немного. Зачем ты здесь? — спросила я скрестив руки и оперевшись на косяк двери, — у меня нет настроения куда-то ехать, — он достал из-за спины букетик ромашек и протянул мне. — Мне жаль… Что так вышло. Я хотел поговорить с тобой… Но не получилось, — я чуть смягчилась взяв букет. — Спасибо, красивый… И ты приехал сюда… А ты не получишь от отца? — Хорхе ухмыльнулся. — Получу… Но это будет того стоить. Я хотел увидеть тебя. — Я…Переживаю за тебя. Ты ведешь себя странно, — сказала я серьёзно, убедившись, когда у него забегали глаза от моих слов, — что происходит? — спросила я делая шаг к нему. Оказавшись рядом с ним, я посмотрела ему в глаза. — Лео… Всё хорошо, — сказал он не очень правдоподобно. Я решила поверить, на первый раз. — Хорошо, просто пеши в следующий раз когда уходишь. Ладно? — попросила я обвивая руками его шею, а если стоять на ступеньке мы почти одного роста. Хорхе чмокнул меня в щёку, расслабившись и прошептал: — Обещаю.       Немного поболтав Хорхе уехал. Зачем приезжал? Безусловно это было очень романтично, да и я больше не злилась на него. На удивление после этих странностей, целую неделю всё было хорошо и даже я успела забыть об произошедшем. В школе всё было хорошо, мы вместе с Хорхе занимались в библиотеке и потом расходились по домам, а на этих выходных он позвал меня в их автомастерскую. Заверив, что отца сегодня не будет. Я согласилась.       Мастерская выглядела, как два соединённых гаража, где уже стояла на домкрате машина. Хорхе воодушевленно и с упоением рассказывал о том, как он работает и над чем. Я на этапе открытия капота отключилась, совершенно не понимаю, что он нёс, но кивала и очень удивлялась всему. Вообще поддерживала его и то, что он делал. — А это мы сегодня уже починили. Свечи поменяли, колёса стали надувать, бац, 17 пробоин в колесе! Не представляю, как он ездил, — я помотала головой очень удивленно повторила. — Действительно, даже не представляю, — далее Хорхе повёл меня в глубь и тут, началось этот ключ на 12, этот на 8. Я ничего не понимала, но делала вид умной и кивала, чтобы ему было приятно. Мне нравилось наблюдать, как с детским азартом и энтузиазмом рассказывал Хорхе о машинах и их ремонте.       Смотря на это не радоваться было невозможно. Так же мы мне налили чаю и мы мило поболтали с его братом опять же о машинах, но мне было не важно о чём они говорят. Всё моё внимание было приковано к просто светящемуся Хорхе. Раздался тяжелый металлический стук. — О, кто-то пришёл сейчас посмотрю, — сказал Гаспар уходя. Хорхе положил свою ладонь поверх моей. — Спасибо, что ты здесь. И так интересуешься…мной и машинами. — Пожалуйста, — я уж было потянулась поцеловать его, как резкий как гром средь ясного неба над нами разразились мужские крики мы встали. Его отец? Чёрт. Хорхе начал на испанском. — Папа, что ты здесь делаешь? — ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! Водишь сюда развлекаться всякий… (за такое слово меня бы Ганс убил, но думаю это примерно шлюха/мусор)! Вместо работы! — Хорхе пододвинул меня, затем Гаспар ещё отодвинул меня ближе к стене. Я словно в санто-барбаре… Только страшнее. — Пап… Это не так…– лишь выдавил почти пища Хорхе. Перед ним он словно беспомощный ребёнок. Хотя красный, махающий во все стороны руками агрессивный мужик пугает всех. — Уходи, убегай, — прошептал мне Гаспар. Я начала медленно двигаться к выходу, как ко мне обратился отец Хорхе. — Кто ты? — с сильным акцентом спросил он. Я перевела взгляд на Хорхе, что мне было можно сказать? Хорхе молчал, но он был напуган. Не думаю, что стоит говорить что мы встречаемся. — Леонора, сеньор, — сказала я выпрямившись, такое отродье мне не было смысла бояться, — мы с Хорхе… — хотела было продолжить я, как этот ненормальный вскрикнул, всплескивая руками. — Знаю, я чем молодёжь занимается! Вон по углам обжимаетесь! — он перевёл свой взгляд на Хорхе, потом на меня, — кажешься знакомой. Кто твои родители? — в приказном тоне спросил я. Я словно на допросе, но я была готова. — Романо. Джорджия Романо, — лицо Николаса исказилась ни то в улыбке, ни то в инсульте. — ХАХАХААа, дочка той стервы да?! — рассмеялся он мне в лицо. В сердце больно укололо, никто не смеет говорить так об моей матери. Я нахмурила брови и сжала кулаки. Посмотрев на Хорхе… Если бы не ты, я бы всё высказала твоему отцу, — ой, ой, не могу. Твоему папаше стыдно должно быть! С такой змеёй жил! Ещё его дочка по всяким местам шляется, — я со всей свой силы воли сжала кулаки, так что ногти впивались в ладонь, я даже опустила свой взгляд, чтобы казаться, что смиренно слушаю, но в душе, хотела разодрать ему глотку, — ладно…– успокоился наконец он, — ты и твоя мамаша лишь отродья. О вас даже говорить уже большая честь.       Вот тут глаза то у меня полезли на лоб. А Хорхе как молчал так и молчал. Николас пошёл дальше пихнув меня плечом, достаточно сильно. Вот уебок. Подойдя к Гаспару и что-то сказал по испански, я не разобрала. Я не скрывая ненависти и призрения посмотрела на Хорхе. Мне хотелось нагрубить, сделать больно этому нахальному выродку… Но… Смотря в глаза Хорхе полные ужаса и животного страха.       Я не стала… И молча ушла. Понимание не давало мне спокойствия, нет. Я была зла очень зла. Что промолчала, что он не заступился за меня… Было очень обидно. Я быстро шла оттуда, глаза обжигали и кололи слезы. Не заметив я добежала аж до дома. Ко мне сразу же бросился Ганс бросив перчатки и цветочные горшки которые высаживал.       Бросившись к нему в объятья, разрыдавшись окончательно. Лишь мыча что-то невнятное. Пока папа гладил меня по голове. Потом я немного успокоилась и дав Гансу хоть уложить горшки, мы зашли в дом, сев в гостиной. Мама была дома, она села к нам встревоженная и обеспокоенная за меня. Они сели в разных сторон обняв меня. Я начала рассказывать… Умолчав и заменив грубости.