Без вины виновный.

      Просыпаться с кем-то, в чьих-то объятиях не так странно, как понимание того, что ему не нужно выпинывать этого человека из своей кровати. Да и попытайся он это сделать, вряд ли смог бы.       — О чём задумался?       Чимин перестал бездумно пялится в потолок и повернул голову в бок. Тэхён лежал рядом с ним, очень близко. Своей рукой он поглаживал его выступающие рёбра.       — Смог бы я выпнуть тебя из кровати или нет?       Он ответил прямо ради реакции. Он хотел попытаться понять её. Может и не только её.       — Не шути так.       Увиденное в этот момент он не смог понять. Зато точно мог сказать, что Тэхён и не принял эти слова за шутку. Если всё было действительно так, то лишь сильнее запутывало.       — Я не шутил и тебе это известно.       Тэхён пустил смешок. Перевернувшись на бок лицом к Чимину, он запустил пальцы тому в волосы.       — Тебе не приятны прикосновения, но нравится секс. Почему так?       Чимин отвернул лицо в попытке спрятаться от чужого взгляда, да только та оказалась провальной. Тэхён словно был везде. Куда бы Чимин не спрятался, от его взгляда он не скроется.       — Я не говорил, что мне нравится секс.       Отмахнувшись от бредовых мыслей, он вернул взгляд Тэхёну. В нём Чимин видел явное желание, чтобы он был менее краток.       — Секс, это один из способов забыться, поставить все неприятные мысли на паузу. Не будь он таким полезным, я бы им не занимался.       — А что на счёт касаний? — он перестал перебирать его волосы и стал пальцами массажировать кожу его головы.       — Я просто не выношу их.       — А мои? — руку, что покоилась на животе Чимина, он переместил на шею. Проведя большим пальцем по выпирающему кадыку. Он обхватил пальцами шею и навис сверху, упиравшись локтями в матрас. — Мои касания ты тоже не выносишь?       Чимин знал, что это не какое-то кокетство. Вопрос Тэхёна был серьёзен ровно настолько, как и ожидание им ответа. Тэхён ждал такого же серьёзного и честного ответа.       — Твои могу потерпеть.       — Мог бы и соврать о том, что они тебе приятны, — опустив голову он коснулся губами его подбородка, а после скользнул ниже к шее.       — Не тебе, — он прикрыл глаза.       Тэхён усмехнулся в выемку между плечом и шеей и засосал кожу. Это был уже двенадцатый засос. Чимин считал.       — Не устал ещё метить территорию?       — Я бы тебе на лбу выбил: «собственность Ким Тэхёна», но боюсь, ты убьёшь тату-мастера, а я не умею обращаться с их инструментом.       Чимин приподнялся на локтях. Тэхён, отстранившись, уселся у его ног.       — То есть, тебя только это останавливает?       Хотелось глупо пошутить о том, какой Тэхён собственник, но он не стал. Никто из них не посмеялся бы над констатацией факта. Тэхён же на его вопрос лишь неоднозначно улыбнулся.       Чимин вдруг вспомнил о его вчерашних словах и решил попробовать получить объяснение некоторым.       — Ты сказал, что слишком долго этого ждал. — Тэхён вопросительно выгнул бровь. — Мы ведь даже не виделись до этого дела, так с чего вдруг такой интерес к моей персоне?       Чимин действительно не понимал. До того, как уснуть, он перерыл все воспоминания связанные с детьми главы. Он знал, что изначально тех было трое, но не помнил, чтобы встречался хоть с одним лично.       Собственничество же, точно являлось их семейной чертой. С тех пор, как Дженён принял Чимина в свои личные помощники, он буквально прятал его тот всех. Даже не стал представлять старшему сыну, когда тот временно занял место исполняющего обязанности главы.       Чимин подозревал, что этими поступками Дженёна управлял страх перед сговором между его людьми и детьми, пожелавшими занять место отца до его смерти.       Что ж, чего боялся, то и получил.       — Я давно заинтересован тобой.       — Почему? Сунволь и Сынги куда опытнее и лучше меня. Сунволь точно. Так почему твой выбор пал именно на меня?       Когда большинство эмоций сошло на нет, его разум очистился. Он считал, что необходимость Тэхёна в нём заключалась лишь в рабочем моменте. Он считал себя лишь частичкой плана Тэхёна, в котором тот решил отрубить отцу «руки», чтобы тот окончательно отказался от своего места, полностью передав власть Тэхёну. Ведь каким бы Дженён не был, без «рук», он был ни на что не способным никем. Так что и этот секс, на самом деле, практически ничего не значил для Чимина. Он думал, что тот был лишь порывом или же неким дополнением в их своеобразном договоре.       Тэхён как-то странно хмыкнул на его вопрос и отвёл взгляд. Чимину показалось, что он уже слышал похожую интонацию совсем недавно, но не помнил от кого и решил не заморачиваться. Тэхён же, глядя в стену, тихо произнёс:       — Мне не важен твой опыт. Оставайся ты кухонным работником или дворником, я бы всё равно пришёл за тобой.       Он повернулся и протянул руку к его лицу. Уложив ладонь ему на щеку, он продолжил:       — Но не буду скрывать своей безмерной радости тому, что ты поднялся. В другом случае, мне было бы сложнее подобраться к тебе.       — А сейчас?       — А сейчас я просто счастлив.       Чимин опустил голову и задумался. Большинство из сказанного Тэхёном не поддавалось его пониманию. Он чувствовал, будто где-то ошибался в своих суждениях. Помимо этих противоречий, в нём было ещё кое-что. Он не был уверен, стоило ли говорить просящие наружу слова, но всё же произнёс их:       — Тогда, тебе стоит благодарить Ли Сынги. Именно благодаря ему я решил выбраться из кухни.       Чимин никогда и никому не говорил об этом, а в тот момент понял причину. Это было слишком важно для него. Вместе с этими словами он словно оторвал от себя какую-то важную часть и вручил в руки Тэхёна.       — Ты выбрался благодаря себе, своим силам и упорству. Сказать что-то и подать пример способен каждый. Следовать же ему или нет, а также добьёшься ли ты чего-то на этом пути, зависит только от тебя самого. Так что, я благодарен лишь тебе.       Чимин отвёл взгляд и снова оказался в кольце чужих рук. Ему понравились слова Тэхёна, но послевкусие они оставляли не особо приятное. Словно те были лекарством. Вкус отвратный, но действие его необходимое.       — Ты должен завершить это задание, Чимин, — совсем не нежно, он прошептал ему над ухом.       Чимин кивнул.       — Я знаю.       — У тебя осталось всего несколько дней.       — Я помню.       После этих слов Тэхён припал к его губам, а Чимин, боясь навредить тому, до хруста в пальцах сжал одеяло. Странно, но услышав этот звук, ему показалось, что где-то и вправду что-то сломалось.       — Мне пора, — отстранившись, Тэхён буквально выдохнул эти слова ему в губы.       Чимин глядя в затянутые неприятной ему дымкой глаза, думал, что не будет собой если промолчит. Убрав его руки со своих щёк, он сказал:       — Наконец-то.       Тэхён хмыкнул и ответил:       — Да. Я не должен терять контроль.       Поднявшись с постели, он быстро оделся и, не говоря ни слова, покинул квартиру.       Чимин, оставшись в одиночестве, выдохнул и упал на подушки. Вдыхая воздух, он почувствовал, что в комнате стало пахнуть иначе. Если раньше он дышал лишь чем-то, что удушало, то теперь он вдыхал в себя запах секса и Тэхёна.       Оказалось, чтобы что-то изменилось, нужно было не мебель или ремонт обновлять. Нужен был человек.       — Она стала для тебя этим человеком, Сынги? — глядя в потолок, он представлял лицо мужчины. — Но как она смогла изменить всё настолько, что ты готов умереть ради этого?       Он устало прикрыл глаза. Ни пустота, ни воображение не смогут дать ему ответ. Только сам Сынги.       Повернувшись к окну, он увидел затянутое серыми тучами небо. И почему он ожидал увидеть яркое солнце?       Вспомнив о том, что вчера он так и не забрал телефон, он решил спуститься и забрать его. Подняв с пола одежду, он быстро оделся и накинул на плечи вчерашнюю джинсовую куртку. Сунув руку в карман, он нащупал в нём бумажку и вынул её. На ней были написаны названия лекарств и дозировка. Подумав немного, он сунул её обратно в карман. Закрыв дверь, он убрал ключ в другой карман и в нём тоже нащупал бумагу. Нахмурившись, он развернул небольшой лист и принялся вчитываться в незнакомый почерк.       «Не смей исчезать. Ты обещал».       — Мог бы просто сказать. Зачем так заморачиваться?       Выйдя на улицу, он отбросил смятый клочок бумаги в мусорное ведро. Быстро забрав телефон, он вернулся домой и, подключив тот к зарядному устройству, проверил сообщение от Намджуна ещё раз, перед этим сохранив номер мужчины. До получения ответов на его вопросы оставалось меньше пяти часов.       

***

Жизнь человека полна сюрпризов и обломков разрушенных планов. Чимин, чьё появление в этой жизни не было запланировано ни родителями, ни миром, давно уяснил этот закон.

            И всё же, получив один из таких «сюрпризов» он не смог удержать себя в руках и не свалится той же грудой обломков, что и его планы относительно Ли Сынги. Человека, ставшего ему примером. Первого в его жизни человека, которого он пожелал спасти.

      — Какого хуя меня это волнует?       Закинув вытянутые ноги на изголовье кровати, он стал руками шарить по полу в поисках бутылки виски. Вытянувшись под неестественным углом, он потерпел неудачу в своей задумке и упал с кровати, больно ударившись боком об пол.       Шикнув от неприятного ощущения, он решил не возвращаться на кровать. Усевшись на полу в позу лотоса, он лишь облокотился на кровать спиной. Пригубив алкоголь, он прикрыл глаза. Он почувствовал подступившие к горлу рвотные позывы, но не остановился в своём неразумном желании продолжать пить.       — Меня это не колышет, — стоило убрать бутылку от губ, и те снова зашевелись. — Это его чёртов выбор. Я не буду ввязываться!       Он сделал ещё глоток, но в этот раз проглотить не успел. Прижав ладонь ко рту, путаясь в собственных ногах, он побежал в туалет. Едва он склонился над унитазом, как из него начал выходить весь выпитый алкоголь и слизь. Когда его перестало рвать, он уселся на пол и утёр губы рукавом пиджака.       С сожалением он подумал о том, что прежде не нарушал собственных правил. Он никогда не пил до сдачи отчёта по выполненному заданию.       — Чёртов сукин сын, — вспомнив Тэхёна, Сынги и, удивительно, Намджуна, не лестными словами, он сморщился от неприятного привкуса во рту.       С трудом поднявшись, на трясущихся ногах он поковылял в кухню. Он едва не споткнулся о валяющийся посреди коридора ботинок, но благо, держался за стенку и смог удержать равновесие.       Добравшись до холодильника, он достал из него бутылку с водой. Первым делом он прополоскал рот, а после решился попробовать попить. Желудок начал отторгать воду уже на втором глотке. Оставив незакрытую бутылку в раковине, он медленно отправился в спальню, с надеждой уснуть.       Ещё не переступив порог комнаты, он замер и зажал нос рукой. Кажется, когда он бежал в туалет, ненароком сбил бутылку. Пол спальни был залит виски. От запаха к нему начала возвращаться тошнота. Дотянувшись до ручки, он закрыл дверь спальни и отправился в гостиную. Не раздевшись он устроился на скрипящем кожаном диване и закрыл глаза.       — Меня это не волнует, — пребывая на грани сна и реальности, он продолжил говорить с самим собой. — Он эту кашу заварил. Я её расхлёбывать даже пытаться не буду. Мне это не нужно. — он перевернулся на другой бок, лицом к спинке дивана и слабо пробормотал, — мне абсолютно безразлична его судьба.       Всё это он твердил на протяжении суток, с каждым разом веря в сказанное всё меньше. По этой причине он и схватился за бутылку. Наивно думал, что ему это чем-то поможет. Он надеялся, что из его головы пропадут навязчивые образы того, чего он видеть был не должен.       Он рассчитывал, что Намджун встретит его в указанном месте и отведёт к Сынги или же тот сам придёт на встречу с ним. Но придя в нужное место, он получил ещё одно сообщение Намджуна. В нём было написано направление, в котором Чимин должен был, и приписка не высовываться до определённого момента.       Это дало ему понять, что Сынги не известно о предстоящей встрече. Его это малость напрягло, но он подавил все подозрения и последовал в указанном в смс направлении.       Чимин сразу понял в какое место его послал Намджун и хотел было пройти прямо, а не окольными путями, но быстро передумал. Вероятнее всего, на прямик пойдёт сам Намджун или же Сынги.       Оказавшись в нужном месте, он невольно восхитился выбору Намджуна. Встреча проходила в одном из старых районов города. Дома здесь были низкими и расположены слишком близко друг к другу. Если не выйти на главный тротуар, разделяющий некоторые улицы, приходилось петлять по узким проулкам, которые если не знать, можно было с лёгкостью забрести в тупик.       Намджун же выбрал идеальное место. Он и Сынги пришли к нему с двух разных сторон, а Чимин мог спокойно наблюдать за ними с третьей, при этом оставаясь незаметным. Если же он решился бы выйти к Сынги, ему достаточно было бы шагнуть из-за стены дома.       Но как бы Чимин в тайне не восхищался выбором Намджуна, всё же его мозг сильнее зацепился за другую деталь. Это место было подобрано именно для наблюдения. Уже третий раз Намджун открыто показывал своё отношение к возможной встречи Чимина и Сынги. И пусть Чимин плохо разбирался в собственных эмоциях, и многим не знал названий, он понимал, что ему это было неприятно. В нём начинало бурлить нелепое желание выведать у Намджуна причину его яростного сопротивления.       Первым из своего укрытия он увидел Намджуна. Спустя всего несколько секунд в поле его зрения появился и Сынги. Взвесив всё произошедшее, первым порывом Чимина было покинуть своё укрытие и убить двоих. Но как бы то не было сильно, его пришлось обуздать. Чимин не хотел стать тем, кто официально развяжет войну между двумя и без того грызущихся семей.       Он сдержался и даже смог дождаться конца диалога мужчин, длился в этот раз который куда дольше, чем в предыдущие разы.       Чимин думал, что последует за Сынги до другого укромного места, которым можно было считать каждый угол в этом переулке, где перехватит его, поговорит и, если потребуется, выбьет всё дерьмо из его головы.       Этот его план не удался. Он просто разбился вдребезги, когда Чимин увидел женщину с маленьким ребёнком на руках и обнимающего их Сынги. Он выглядывал из-за угла и, если бы не опирался на стену дома, точно бы упал. Разбился не только его план. В момент созерцания этой картины, разбился сам Чимин.       Он помнил, как тот человек говорил о том, что единственная неоспоримая в этом мире ценность — это деньги и занимаемое в обществе положение. Сынги говорил о необходимости стремится как можно выше, иначе, тебя раздавят; быть сдержанным в проявлении эмоций и доверия, иначе тобой воспользуются и предадут. Он говорил ни в коем случае не останавливаться. В противном случае был риск сорваться с той высоты, на которую забрался и навсегда лишится шанса подняться вновь.       В тот момент Чимину казалось, что все эти слова, из-за которых он не просто восхищался этим человеком, но и сам карабкался выше и жил только этими истинами, он придумал сам. В тот момент Чимин смотрел на абсолютного незнакомца. Тот одной рукой обнимал девушку совсем не модельной внешности и не пытался дотянуться до её зада. Другой рукой он держал маленького ребёнка и смотрел на него так, словно это самое настоящее сокровище.       Ли Сынги, который говорил, что верит только в силу и ценность денег, и статуса, с невероятным обожанием смотрел на двух, совершенно обычных людей. Обнимал он их так, словно готов был спрятать за собой от всего мира. И у него это практически получилось. Вот только Сынги не осознавал или претворился несведущим в том, что он всего лишь человек из плоти и крови и стать нерушимой стеной и непробиваемой бронёй для двух ещё более слабых, чем он сам людей, он не сможет.       Позже эта семья ушла, а Чимин ещё долгое время сидел на земле и пытался прийти в себя. Он понял, что оказался прав в своей случайной догадке. Сынги собирался защитить семью от своего хозяина.       Понимание этого не принесло ему и капли облегчения. Им было запрещено заводить отношения. Особенно строго это контролировалось после гибели родителей Чимина. Завести семью было равносильно предательству. Так что Чимин перестал удивляться тому, что Сынги обратился за помощью к Чонам. Но и это не принесло ему и грамма спокойствия, как и понимания относительно дальнейших действий. Он знал, что должен был немедленно доложить всё Дженёну.       Он не мог доложить об этом.       

***

      Вместе с пробуждением ото сна, где он снова и снова наблюдал за исчезновением из поля зрения Намджуна и появлении девушки с ребёнком на руках, к нему пришла звенящая в висках, головная боль. А также сухость и неприятный вкус во рту и скручивающую в тугой узел желудок, боль и полное разочарование. Как ни странно, но он чувствовал разочарование именно в самом себе.       За целый день и половину ночи пьянства и сна, он так и не избавился от бредового желания, напрочь лишающего рассудка. И если перед сном он ещё был способен выдавить из себя слова о том, как ему плевать на ситуацию Сынги и его самого, то со спавшей с него пелены сна, ушли и остатки этого самообмана. Он не только не мог выполнить своё задание, но и не мог позволить выполнить его кому-то другому.       Смирившись с этой мыслью он в полусогнутом положении поднялся с дивана и прошёл в ванную комнату. Найдя аптечку, он закинул в рот сразу несколько таблеток от боли в желудке и голове, после чего принял быстрый, насколько это было возможно в его состоянии, душ.       Когда он мокрыми ногами прошлёпал в гостиную, его состояние практически не изменилось. Лишь благодаря своему опыту в таких вещах он смог быстро привыкнуть к нему и мастерски игнорировать.       Найдя свой телефон, он смахнул оповещения о пропущенных вызовах от, вроде, Тэхёна и позвонил Намджуну. Спустя пять гудков, тот ответил:       — Слушаю.       Чимин не обратил внимание на недовольный тон мужчины и сразу перешёл к делу:       — Нужно поговорить. Чем быстрее, тем лучше.       — Послушай, — его недовольство быстро сменилось усталостью в голосе, но Чимин не собирался слушать очередные наказы отступится и ждать.       — Нет времени. Если ты действительно собираешься помочь им, то не игнорируй меня.       После нескольких, казавшихся бесконечно долгими, секунд напряжённого молчания, Намджун дал своё ответ:       — Через двадцать минут я буду в той квартире, куда привозил тебя. Если уверен, приезжай туда.       Чимин быстро угукнул и отключился. Взяв первую попавшуюся в шкафу одежду, он не стал критично оглядывать себя в зеркале, как и сушить волосы и пытаться с помощью косметики замаскировать свой болезненный вид. Он забрал ключи и быстро покинул квартиру. Уже в машине его телефон зазвонил, но Чимин не стал отвлекаться на этот звонок. Он думал, что сможет разобраться с этим позже.       Сидя за рулём и обгоняя встречные автомобили, он думал лишь о том, что у него есть ещё более двух суток. За это время он должен был успеть придумать план и выполнить его. И по какой-то причине он был абсолютно уверен в том, что ему удастся это сделать.       

Вот только Чимин не ответил на звонок, позабыл данные обещания, а потому не догадывался о том, что времени у него оставалось куда меньше, чем он считал. Об этой своей самоуверенности он продолжал жалеть каждый день своей жизни.

      

***

      Чимин не помнил, как приехал в это место. Не мог сказать, звонил он в дверь или стучал, и как быстро Намджун открыл ему. У него было странное чувство, словно он телепортировался сюда силой мысли, а теперь не знал, с чего начать разговор.       Намджун тоже не спешил начать разговор первым. Он сидел напротив и с серьёзным лицом, с кем-то переписывался, попутно прихлёбывая кофе из большой кружки.       — Придурок блять, — неожиданно выдохнул и кинул телефон на стол.       При взгляде на Чимина, в его лице отразилась растерянность. Словно мужчина забыл, что находится в этой, как Чимин считал, странной квартире, не один. Быстро вернув лицу привычную Чимину невозмутимость, он отставив кружку на стол и задал вопрос:       — Так чего ты хотел?       Услышав вопрос, Чимин и сам растерялся и в отличие от Намджуна не смог также быстро совладать с эмоциями. Прочистив горло, он попытался начать говорить, но как на зло из него вышел лишь неуверенный хрип.       Намджун не стал заострять на этом внимание. Лишь поднялся из-за стола и отошёл, а после перед лицом Чимина появился стакан с водой. Благодарно кивнув, он осушил его полностью, даже не заметив этого.       Наблюдавший за ним Намджун, присвистнул и спросил:       — Ты пьёшь выписанные таблетки?       — Не твоё дело, — утерев губы, он смог вернуть себе частицы самообладания. Намджун на его слова, почти привычно хмыкнул:       — Разумеется не моё.       Чимин проследил за взглядом Намджуна и заметил, что тот смотрел на правую сторону его шеи. Как раз на один из двенадцати засосов, о которых он и не вспоминал до этого момента. Кашлянув, он отвёл взгляд и как бы невзначай, положил пальцы на шею, прикрывая так пятно на ней.       — Что вы собираетесь делать?       Намджун снова сел за стол и молча смотрел на Чимина. Он думал, что Намджун ждёт от него чего-то ещё, потому решил задать ещё несколько вопросов. Не успел он и рта открыть, как Намджун заговорил сам:       — Эти вопросы мы будем обсуждать только в присутствии Чон Чонгука. — Услышав это, Чимин невольно ахнул и в неверии уставился на Намджуна. — Он уже на пути сюда и скоро будет. Не хочешь, не надо. Где дверь, знаешь.       Чимин не мог поверить в услышанное. Намджун преспокойно поднялся со стула и начал бродить по небольшой кухне, что-то делая, пока Чимин продолжал немигающим взором смотреть в точку, где совсем недавно видел лицо мужчины. На то, чтобы хоть немного прийти в себя, ему понадобилось несколько долгих минут. Не поворачивая головы, он спросил:       — Почему ты не сказал об этом, когда я позвонил?       — Я должен был убедится в том, что ты действительно приедешь, чтобы не дёргать человека понапрасну.       Этих объяснений Чимину было недостаточно.       — Но зачем ему вообще быть здесь и участвовать в этом разговоре? В прошлый раз…       — В прошлый раз это касалось только меня и тебя, никак не связанных с работой. Ты выручил меня, я вернул долг, вот и всё. Дело с Сынги изначально принадлежало только мне, Сынги виделся с Чонгуком лишь раз, когда пришёл. В остальном за всё это отвечаю я. Но с твоим появлением всё изменилось. Я не могу так бездумно рисковать и оставлять Чонгука в неведении. В конце концов, вся эта история может оказаться всего лишь хитроумным планом Кима по нашему уничтожению. И если Сынги я верю, то к тебе у меня нет ни капли доверия. Если же тебя и сейчас что-то не устраивает, повторюсь, можешь уходить. Тебя никто не звал и держать тоже никто не будет.       Выслушав мужчину, мозг Чимина на какое-то время взял перерыв и отключился. Лишь послал последнюю команду о необходимости закурить. Чимин повернул голову к Намджуну и заметил, что тот стоя у столешницы что-то методично резал и скидывал в стоящую на плите кастрюлю. Желание курить в этом месте резко отпало. Прочистив горло, он непривычно тихо для себя, спросил:       — Здесь можно ещё где-то покурить?       Рука Намджуна держащая нож зависла. Он вполоборота глянул на Чимина, после чего сказал:       — Во второй комнате есть балкон. Если сможешь открыть, можешь курить там.       Не став добавлять что-то ещё, он продолжил своё занятие, а Чимин покинул кухню. Оказавшись в коридоре, он заметил развилку, на которую не обратил внимания в прошлый раз. Пройдя чуть влево, он наткнулся на дверь и легонько толкнул её. Он ожидал, что комната будет такой же пустой и пыльной, как и та, в которой он спал, но на деле оказалось иначе. Посередине комнаты стоял диван, а рядом с ним журнальный столик. Вдали стоял длинный и высокий шкаф, а напротив этого дивана он заметил ту самую дверь, ведущую на балкон.       Комната, как и вся квартира в целом, явно нуждались в ремонте. И несмотря на то, что эта комната была объективно чище, всё же нельзя было сказать, что она часто использовалась, не говоря уже о том, чтобы в ней жили. Ни одна из открытых полок шкафа не была чем-то заполнена, пол был абсолютно голым, с крупными щелями между деревянными половицами, на окнах здесь тоже не висело штор. Единственное, что служило намёком на пребывание здесь людей, это относительно чистый пол и пустые бутылки алкоголя у столика.       Сам не зная зачем, он проигнорировал закрытую дверь балкона и подойдя к столику, опустился перед ним на корточки. Взяв в руки одну из бутылок, он прочёл название. Это был весьма дешёвый виски. Вернув её на прежнее место, он поднял следующую. Теперь это был какой-то джин. Он открутил крышку и принюхался. В носу сразу защекотало. По оставшемуся в бутылке запаху он понял, что это было нечто настолько низкосортное, что он стеснялся назвать это пойло тем, что было написано на этикетке.       Продолжив своё исследование пустых бутылок, он обнаружил одну из-под рома, причём весьма неплохого, три от белого вина и ещё шесть маленьких бутылочек от импортного пива. Вывод от увиденного напросился сам собой и вполне очевидный. Мало того, что Намджуну было абсолютно плевать на то, что он пьёт, он и приходил в эту квартиру лишь за этим. Чтобы напиться в одиночестве. От осознания этого, ему вдруг стало… как-то… другие это вроде называли грустью.       Он ещё раз окинул взглядом холодную квартиру и вспомнил, как Намджун несколько раз тогда сказал ему об этом. В квартире холодно. Так зачем он каждый раз возвращался в эту холодную квартиру, если очевидно, что жил он не в этом месте? Зачем он сидел тут и травил себя мерзотным пойлом, после чего приходилось лечится каким-то бульоном в единственном тёплом и чистом в этой квартире, месте?       — Раз ещё не ушёл, открой дверь. Мне некогда.       Громкий мужской голос вывел его из странных мыслей и вернул в реальный мир. Мозг снова начал свою активную работу. Он прокрутил на повторе слова Намджуна о двери и Чимин действительно пошёл открывать. Стоило ему это сделать, как он столкнулся с пронзительным взглядом казавшихся полностью чёрных глаз. Стоящий перед ним мужчина разглядывал его с верху до низу, подобно сканеру. Затем, сделав какие-то выводы, он опустил голову на бок, отчего из-за шеи с другой стороны выглянули собранные в низкий хвост, вьющиеся локоны и вежливо сказал:       — Здравствуй, Пак Чимин. Рад наконец увидеться с тобой.       Чимин не ответил. Его мозг окончательно пришёл в норму и напомнил ему о том, кем является человек перед ним. Мало того, что он не должен ему подчиняться, это глава враждующей с его хозяином, семьи. Отступив на два шага назад, он недружелюбно хмыкнул, после чего спешно удалился в комнату, из которой только что вышел.       Наверно потому, что давно не курил, Чимин очень явно учуял от этого человека запах табака. Причём тот был ему весьма знаком. Сунволь курил такую же марку сигарет. Причём делал он это настолько часто и никогда не изменял своему предпочтению, что Чимин мог буквально по запаху узнать эту марку.       Впрочем, он и курить начал из-за Сунволя. На его памяти практически не было моментов, чтобы он видел этого человека без сигареты. Так что когда он начал работать с ним, то достаточно долго подвергался пассивному курению, в результате чего и не заметил, когда и при каких обстоятельствах стал курить сам.       В этот раз он не стал задерживаться у столика, а сразу прошёл к балконным дверям. Те были из дерева, которое многократно красили. Казалось, что в последний раз, это делали, не открывая дверей, так что те словно слиплись. Было действительно сложно отворить их. Подёргав немного за ручки, он повернулся в сторону выхода из комнаты и едва не крикнул Намджуну, чтобы тот помог ему, но быстро спохватился и укусил собственный язык. Провозившись с закрытыми намертво дверями несколько минут, он всё же смог их открыть и, тяжело дыша, вышел на балкон.       Облокотившись на металлическую перегородку, он свесил руки вниз и вдохнул прохладный воздух. Сейчас на улице было не холодно и не жарко. Небо не было привычно затянутым серыми тучами, но и ясным его было не назвать. По нему не спеша проплывали белые облака, похожие на рваные кусочки ваты. Где-то побольше, какие-то поменьше.       Чимин выдыхал из себя сизый дым и зачем-то представлял, что он добавлял этому небу ещё несколько маленьких облачков. Ему вдруг стало так непривычно хорошо. Все тревожащие его мысли в миг замолчали. Он напрочь перестал чувствовать течение времени, а потому даже не знал, сколько он пробыл на этом балконе. В этот раз в ненавистную реальность его вернул Чон Чонгук.       — Я присоединюсь.       Чимин повернул голову к прошедшему на балкон мужчине и наблюдал за тем, как тот закурил. Вспомнив о причине своего появления здесь, он понял, что не может продолжать наслаждаться этим лживым чувством покоя. У него были определённые задачи и пока он их не выполнит, он не должен расслабляться. Впрочем, он никогда не должен был расслабляться. Он повернулся к Чонгуку, упираясь боком в перегородку.       — Нам сказал, у тебя есть некоторые вопросы.       Видно поняв, что Чимин решил перейти к делу, он первым завязал разговор. Чимин был бы благодарен, будь это другой человек, в другой вселенной.       — Спрошу тоже, что и у него. Что вы собираетесь делать? — Чонгук и рта открыть не успел, как Чимин высыпал на него ещё пригоршню вопросов. — Почему они до сих пор в городе? Нет. Почему они до си пор в стране? Как Сынги собрался выкручиваться?       — Почему ты не подошёл к нему? — прервав этот нервозный поток вопросов, Чонгук смотрел на него пристальным взглядом. Чимин опешил, не сразу найдясь с ответом, а Чонгук беспощадно продолжил. — Ты ведь просил Намджуна дать вам поговорить. Несмотря на всю опасность и отсутствие доверия к твоей персоне, он дал тебе эту возможность. Так почему ты не задал этих вопросов лично ему? Зачем пришёл сюда?       Чимин лишь тихо сглотнул, чувствуя себя при этом на допросе у дьявола, способного сделать из его тела решето одними лишь словами и взглядом. Он всеми силами старался сохранить лицо, но чувствовал, что выходит у него это хреново, потому что Чонгук продолжил напирать.       — И ещё, разве того, кто плюёт на всех людей, должна заботить сохранность жизни какого-то предателя? — выдохнув дым в сторону, он снова вернул взгляд Чимину. — Или ты не считаешь его предателем? Если так, то не значит ли это, что ты тоже являешься предателем?       Оказавшись не в силах выдержать чужой пытливый взгляд, он отвернулся. Как раз в этот момент на балконе появился и Намджун. Лишь бросив короткий взгляд на мужчину, он понял, что тот всё слышал. А потому сейчас, как и Чонгук, он ждал ответ.       Это натолкнуло его на мысли о том, что все эти слова были сказаны не просто так. Они словно пытались добиться ими чего-то, получить какую-то реакцию. Он не мог сказать с уверенностью того же о Чон Чонгуке, но весь облик Намджуна сейчас выражал нервное ожидание. Вот только чего именно от него ждал этот мужчина, Чимин не мог понять. Следовательно, он не мог и дать желаемого Намджуну.       Всё, на что сейчас он был способен, это вернуть разговор к тому, чего желали они все. Сейчас было совсем не время кидаться бесполезными «почему?». Он должен уже взять себя в руки и перестать падать в глазах этих людей.       — Через двое суток я должен лично предстать перед Дженёном и дать ему ответ о том, является ли Ли Сынги продавшимся вам, предателем.       Намджун отбросил недокуренную сигарету. Переглянувшись с Чонгуком, он сложил руки на груди, и стал внимательно слушать Чимина, а выражение его лица было как никогда серьёзно и непроницаемо.       Чимин набрал в грудь больше воздуха и глядя исключительно на Намджуна, уверенно, больше похожим на свою обычную манеру разговора, продолжил:       — Сказать, что это не так, я не могу. Даже если бы захотел, это было бы бессмысленно. Его предательство очевидно. Меня уберут, а за Сынги отправят другого. Думаю, вы и сами достаточно умны, чтобы понять это.       Намджуну, очевидно, не понравилась последняя часть сказанного и его лицо угрожающе нахмурилось. Он чуть двинулся в сторону Чимина, но упёрся в вытянутую перед ним, руку Чонгука. Он кивнул Намджуну и тот, смерив Чимина более привычным, неприязненным взглядом, отступил. Чонгук же, не выказав и тени эмоций на лице, словно и вовсе ничего не чувствовал, сказал:       — Ты прав, мы понимаем это. Продолжай.       — Если я скажу правду, то окончательно подпишу Сынги смертный приговор, который и должен буду исполнить. В противном случае, для этого также найдут другого, а моё имя будет дополнением в приговоре для Сынги.       Немного помолчав, он посмотрел на небо вдалеке. Облака посерели, обратившись тучами. Словно ему и вправду удалось добавить на небо пару ядовитых облаков и те, в свою очередь, заразили остальные.       — И не только я, — вновь вернув взгляд своим молчаливым собеседникам, он имел в виду близких Сынги. — Я не знаю, как мне поступить. Если же ваш план заключался именно в последнем, рассказанном мной исходе, то…       — То ты готов умереть за них? — перебил его Намджун. Говоря эти слова, он выглядел жутко злым. — Ты блядь думаешь, что он поступил бы так с тобой?       Чимин опешил. Он не мог понять, что так сильно разозлило Намджуна, но решил не тратить на это время. Заметив внимательный взгляд Чон Чонгука, он продолжил:       — Я не знаю, что вы задумали. Я не знаю причин, по которым они до сих пор здесь. Не знаю и того, что мне нужно делать или не сделать. Вот и всё.       Намджун, наблюдая за ним, почему-то тяжело вздохнул и закатил глаза. Чонгук на это хмыкнул, после чего хлопнул своего помощника по плечу и удалился с балкона, бросив из-за спины:       — Я тебе уже всё сказал.       — Катись уже, — огрызнулся на него Намджун.       Чимин впал в шок. Его брови неконтролируемо взлетели вверх. Скажи Чимин такое главе Киму, его собственная голова уже катилась бы по полу его кабинета, которую тот бы изредка пинал, подобно мячу.       Непроизвольно вздрогнув от этой мысли или от поднявшегося ветра, он мотнул головой. Отделавшись от едва не охватившего его, предательского страха, он снова чуть не подпрыгнул, когда наткнулся на стоящего уже рядом с ним, и так же облокачивающегося на перегородку, Намджуна. Тот не переступал черту, это Чимин едва не перепрыгнул её от неожиданности. Ведь когда он смотрел на него в прошлый раз, тот стоял у выхода с балкона.       — Их дочь тяжело больна, — Чимин едва не поперхнулся собственной слюной и вытаращил на Намджуна глаза. Закурил. — Она не выдержала бы перелёта. Да и Сынги не мог отпустить их одних. Он боялся, что помимо тебя к нему приставят ещё кого-нибудь и он отправит родных в ловушку.       Чимин почувствовал слабое головокружение и перестал курить уже после второй затяжки.       — Звучит логично, — выдохнув, он почувствовал сильное желание сесть, а лучше лечь, но упорно продолжил стоять.       — Да. Изначально он пришёл к нам с просьбой спрятать их и обеспечить безопасность. Сам же собирался создать видимость серьёзнее, чем есть, предательства и позволить взять себя. Ни я, ни Чонгук, не собирались позволять ему подобное, но и других вариантов на тот момент у нас не было.       Намджун вдруг тяжело вздохнул, а голос его стал ещё тише и неприятнее для слуха Чимина. Он навевал что-то, что люди вроде тоже называли грустью или вроде того.       — Я неоднократно говорил с Сынги и просил, как следует подумать, что можно сделать. В то время одну из наших встреч уже заметили. Тогда Сынги сказал, если на это дело назначат тебя, он кстати был уверен в этом на восемьдесят процентов, то у него будет шанс выжить вместе с семьёй.       Чимину от последнего услышанного слова стало дурно. Он уже не мог заставить себя стоять. Стараясь сохранить походку ровной, он покинул балкон и уселся на диван. При этом, голос его звучал уверенно и бодро.        — Он знал, что я смогу потянуть время. Ведь Дженён доверяет мне не так, как остальным.       — Мгм, — неоднозначно кивнув, Намджун тоже покинул балкон и прикрыл за собой дверь.       Он стоял совсем рядом с журнальным столиком. Чимин непроизвольно опустил взгляд на пол и заметил, что там уже не было пустых бутылок, которые он разглядывал совсем недавно.       — Малышке была назначена операция, после которой должно было пройти некоторое время, прежде чем мы сможем отправить их из страны.       — Это время пришло? — тихо спросил он, не поднимая головы.       — Желательно подождать ещё неделю, но раз времени не остаётся, они вылетят завтра ночью.       На какую-то часть Чимин ощутил облегчение. Но не успел и выдохнуть, как сам задал ещё один, не простой вопрос:       — А Сынги?       — Он вылетит с ними. — Чимин понимающе кивнул. Намджун добавил. — А ты выполнишь своё задание.       Проигнорировав усилившееся головокружение, он поднял на Намджуна непонимающий взгляд. Тот принялся объяснять, не дожидаясь произношения Чимином вопроса.       — У нас есть один смертник. Внешне он очень похож на Ли Сынги. Сам же Сынги был не против одолжить нам зуб. Ты загонишь смертника в определённом месте в угол и тот не желая сдаваться, подожжёт себя. Для большей правдоподобности можешь пальнуть в него пару раз перед поджогом.       Чимин не дал комментария этому идеальному, на словах, плану. У него было чувство, что он что-то упустил. Он опустил взгляд в пол и пытался разложить в голове по полочкам всю полученную информацию. Вот только голова с его планами оказалась не согласна. На любой, даже самый простой мыслительный процесс, она отдавала пульсирующей болью в виски. Снизу ещё и желудок недовольно подвывал. Между этими звуками он расслышал тяжёлый вздох Намджуна и был уверен, что тот и глаза опять закатил. Кажется, Чимин снова ему чем-то не угодил.       — Мало того, что не лечишься нихера, так ещё и пьёшь, и не ешь опять. Решил себя в могилу раньше всех загнать?       Чимин лишь поднял на него взгляд, но отвечать не стал. Ему ещё было нужно доехать до дома и, вроде, ещё что-то сделать. Не стоило тратить силы.       — Не моё собачье дело, я в курсе, — неожиданно сказал Намджун и добавил, — а вот защита Сынги и его семьи, как раз-таки моё. Так что, если ты действительно хочешь помочь, а не избавится от этого задания посредством самовыпила, будь любезен, приведи себя в более живой вид.       — Со мной и так всё в порядке, — отмахнувшись, он собирался подняться, но Намджун за один шаг оказался подле него. Вытянув руку, он не коснулся Чимина, но и не опустил её.       — У меня родители в гробу свежее выглядели, чем ты сейчас. Так что будь добр, не выёбывайся.       Из кармана он вынул два блистера с таблетками и кинул на диван рядом с ним.       — Выпей. Если действительно не выносишь запах готовящейся еды, можешь сидеть здесь или уйти в другую комнату и поспать, пока готовится. Я позову.       Подумав, что в словах Намджуна был смысл, он принял лекарства и собирался пойти полежать, но замер на пороге и решил спросить:       — Почему ты это делаешь?       — За дыры в моей машине, я хочу убить тебя лично, а не чтобы ты сдох из-за собственной глупости и лени.       Чимин на сказанное лишь хмыкнул и покинул странную комнату, чтобы уйти в другую, не менее странную. Устроив голову на мягкой подушке, он подумал, что возможно, он бы тоже хотел, чтобы его убил Намджун, а не собственная глупость.       

***

      В лобовое стекло автомобиля ударяли мелкие капли дождя. В полосах уличного света те казались маленькими стёклышками. Притормозив у подъезда своего дома, он решил ещё немного посидеть в машине.       У Намджуна он проспал около четырёх часов и поел. Его физическое состояние заметно улучшилось. Боль в желудке отступила, его перестало мутить и головокружение тоже оставило его.       Но не только это создало в нём небольшой поток каких-то приятных эмоций. Проснувшись, он снова обдумал план, изложенный ему Намджуном и принял его. Если всё получится так, как они планировали, и он действительно ничего не упустил, всё сложится прекрасно.       Сынги и его семья будут в дали от этого пропахшего смрадом, города. На новом месте они продолжат лечение дочери, пройдут реабилитацию и навсегда забудут о несправедливом приговоре, что был им вынесен. А Чимину не придётся быть ещё одним пунктом в этом приговоре. Он сможет и дальше стремится к своей заветной мечте, умереть не вовремя выполнения одного из поручений своего чёртового хозяина.       Меньше чем через сутки всё это закончится. Он сможет наконец отдохнуть. Может, даже воспользуется советом Намджуна и сходит в больницу на обследование.       Стоило последней мысли промелькнуть в его голове, и он словно проснулся от дурного сна, какие бывают лишь при высокой температуре.       С каких пор он начал думать о своём здоровье? Он ведь наоборот, всегда делал всё возможное, чтобы угробить его.       Вдруг со стороны заднего стекла послышался слабый стук. Он тут же развернулся в кресле, но ничего не увидев, решил, что это был дождь или ему показалось. Но не успел вздох облегчения слететь с его пересохших губ, как в окне со стороны пассажирского сидения, он заметил знакомое лицо.       Это лицо он не хотел видеть сейчас даже в кошмарном сне.       Обладатель этого лица по-хозяйски открыл дверь и уселся на пассажирское сидение рядом с Чимином. Улыбаясь, он закурил до боли знакомую Чимину, марку сигарет, после чего повернулся и сказал:       — Привет, волчонок.       С онемевших губ Чимина слетело только:       — Сунволь.