Без вины виновный.

      Если ещё два часа назад, Чимин хотел, чтобы дождь добрался и до города, то сейчас он об этом желании жалеет. Точнее, Чимина не радовало его исполнение. В дождливую погоду этот дом выглядел ещё мрачнее, чем обычно. Точно страшный дом злых колдунов из сказок. Во всяком случае Чимин мог бы представить себе его только так.       Не покосившимся ветхим зданием, где нет электричества, пол скрипит и постоянный сквозняк с паутинами в каждом углу. Он бы подумал именно об этом доме, где в окнах будет гореть свет, но ты его не заметишь из-за всепоглощающей мрачности его обитателей; где всегда чистота и порядок, но дышать не чем; где пол в отличном состоянии даже в комнатах у прислуги, но ходить по нему ещё страшнее.       Эти, как и многие другие мысли оборвались, стоило услышать стук по стеклу. Он повернул голову, намереваясь проклясть того, кто отважился прикоснутся к его машине и в целом подойти к нему.       Ругательства застряли в горле, а мысли его снова поменяли направление. Он смотрел на склонившегося к окну Ким Тэхёна и не знал, куда себя деть.       Все те семь дней он не думал о нём не только из-за Ли Сынги. Он предпочитал любую другую мысль его имени. Так он впервые осознал, что может много о чём думать, а желаний у него куда больше, чем он предполагал и те разительно отличались от прошлых и понятных ему.       К примеру, когда он подумал о страшных домах из сказок, он захотел прочесть хотя бы одну, а лучше посмотреть. Ему стало крайне любопытно, как выглядят страшные дома в представлении других людей. Так в свой двадцать один год он впервые захотел познакомится с детской литературой и посмотреть свой первый в жизни мультик.       — Промокнуть боишься? — произнёс Тэхён, стоило Паку опустить стекло.       Чимин надеялся услышать от этого человека что-то, что тот должен был ему сказать. Например, отсчитать за опоздание или припомнить выходку недельной давности на этом же месте. Но действительность снова отличалась от его ожиданий.       — Не волнуйся, у меня есть зонт. Идём.       Кардинально отличалась. Настолько, что знал бы Чимин точно, что такое забота, именно так и назвал бы этот поступок Тэхёна.       Чимин не ответил, не кивнул даже. Он покинул салон автомобиля и встал рядом с мужчиной под большим прозрачным зонтом. Вместе они пошли в ненавистный Чимину дом и при беглом взгляде на Тэхёна ему показалось, что у них это взаимно. Удивившись этой мысли, он мотнул головой и прошёл в открывшиеся для них охраной, двери.       — Давай закончим побыстрее и уйдём, — нагнувшись к его уху, быстро сказал Тэхён и, не дав Чимину возможность ответить, без предварительного стука открыл дверь в кабинет отца.       Чимин тормозил примерно секунду, проматывая в голове сказанное Тэхёном, пока тот не задел его плечом. Мозг Чимина отмер. Следом за Тэхёном он переступил порог.       — О, вы уже здесь, — подняв взгляд от разложенных на столе, документов, поприветствовал их Дженён.       — Как и было сказано, через час, — Тэхён повернулся к Чимину и подмигнул.       Пак усиленно создал видимость разглядывания противоположной стены. Он даже заметил на ней картину, на которой было изображено озеро, с отражением в нём круглого диска серебряной луны. Он не успел задуматься о том, как давно та висела здесь. Он искренне радовался тому, что его опоздание не было замечено.       — Сокджин так и не приехал? — встав на том же, что и в прошлый раз месте у окна, спрашивает отца, Тэхён. Чимин тем временем получил от Дженёна приглашение сесть и последовал ему.       — Нет. Я два дня пытался дозвониться к нему, но получил лишь сообщение: «я занят. Перезвоню, когда освобожусь».       Мужчина взъерошил свои волосы на затылке, а Чимин подметил ещё более усталый, чем неделю назад, вид Дженёна. Тот словно проткнутый воздушный шар, сдувался на глазах.       — Я не знаю, что делать. Уже весь извёлся и чувствую, как силы покидают меня. Этот сучёнышь точно пытается свести меня в могилу раньше срока. И пока у него это получается.       — Не утрируй. Тебе просто нужен отдых, от которого ты вечно отказываешься. А говоря об остальном, ты ведь знаешь Джина. Он и раньше мог так пропадать и не обязательно, что у него на уме какие-то гадости против тебя.       — Снова вздумал покрывать его?       Мужчина повысил голос и ударил по столу ладонью. Чимин невольно вздрогнул. Меньше всего ему хотелось стать свидетелем семейной ссоры. А именно это бы произошло, если бы Тэхён открыл рот и оттуда вылетело что-то, что не понравилось бы Дженёну.       — Прошу прощения, — он встрял как раз в тот момент, когда Тэхён начал открывать рот и получил внимание двоих мужчин. — Вы хотели меня видеть не потому ведь, что соскучились по моему лицу? — он почти пожалел о сказанном, но прекрасно знал, отступить — это дать себя сожрать. Придав голосу уверенности, он добавил, — вы хотели что-то обсудить?       Дженён с виду успокоился, но взглядом предупредил Тэхёна о том, что они ещё не закончили. Чимина это не волновало.       — Хочу послушать, что ты успел выяснить за эту неделю? Ли Сынги действительно продался Чонам? Ты видел его с ними?       Чимин слышал заданные вопросы и впервые не знал, как на них ответить. Скажи он, что лично видел Сынги в компании, вроде, Намджуна, правой руки Чона, ещё и дважды, мгновенно подписал бы смертный приговор. Не только подписал, но и стал бы обязанным исполнить его. И, возможно, Сынги этого заслуживает, но сколько бы Чимин об этом ни думал, он не хотел, чтобы это произошло вот так.       — Не видел.       Только когда эти слова сорвались с его губ, он осознал, что сделал. Вся его жизнь по сути была ложью, как и всё почтение и преданность этому человеку. Но прежде он никогда не врал о результатах своих расследований, не задавал лишних вопросов и не имел собственного, отличительного мнения касательно каких-либо заданий. Ему говорили сделать, и он беспрекословно делал. После он думал только о том, на что потратить очередную кругленькую сумму. Но что он творит сейчас?       — Значит, он не выходил на связь с Чонами?       Взяв в руки перьевую ручку, Дженён начал крутить её в пальцах. Это плохой знак. Этой же ручкой он мог вписать имя Чимина в приговор для Сынги. Но уже не исполнителем, а дополнением.       — Не думаю, что они могут связываться только посредством личной встречи. Не в средневековье живём.       Краем глаза он замечает прикованный к себе взгляд Тэхёна. Присмотревшись, он заметил в нём то, что заставило его запнуться об собственный язык. Благо, Дженён не заметил этого и не услышал очевидной недосказанности.       — Да. Конечно ты прав, — тяжело вздохнув, он вернул ручку к остальным и выровнял пошатнувшийся ряд. — Тогда…       — Я прошу вас дать мне ещё больше времени.       Чимин чувствовал, что не сможет ответить на ещё какие-либо вопросы и не выдать себя с потрохами. Он был слишком нестабилен. В прочем, как и Дженён. Последним он решает попробовать воспользоваться.       — Я понимаю, что недели для выполнения такого задания уже много, но прошу вас трезво оценивать всю его сложность, а также то, с кем мы имеем дело. Чоны не мелкие сошки, а Ли Сынги достаточно долго работал на вас. На случай реального предательства, у него наверняка заготовлено множество ходов для отступления и отвода от себя подозрений. Как ваш сын правильно заметил в прошлый раз, Ли Сынги не последний здесь человек. Я тщательно подхожу к этому делу и не разочарую вас.       Чимин уверен, пока слова вылетали из его рта, он не дышал. Теперь он старался тихо вдыхать в себя недостающий воздух. В этот же момент он зачем-то снова посмотрел на Тэхёна. Тот, словно почувствовав, ответил на его взгляд. Всего секунду они глядели друг на друга, после чего Тэхён сказал отцу:       — Тебе крупно повезло. Рядом с тобой такой преданный человек. Я даже завидую.       Тэхён улыбнулся, а Чимину показалось, что он свихнулся. Пронизывающий до самой души взгляд этого человека, уже не раз вызывал в нём необъяснимую дрожь и другие странные ощущения. Теми же эффектами обладали большинство его слов. Но то, что он чувствовал в этот момент, не сравнимо ни с чем из того, что он когда-либо испытывал.       Чимин смотрел на широкую, квадратную улыбку и заметил мягкий, тёплый свет, освещающий кабинет. Этот свет позволял заметить обстановку вокруг и то, что у всего есть свой цвет. До этого момента Чимин никогда не замечал, что ковёр под его ногами цветом кофе со сливками, а окружающие его стены были выкрашены в глубокий, тёмно-зелёный цвет. Не замечал он и того, что в этом доме может быть настолько тепло, что ладони потели, а кончики пальцев покалывало от безудержного желания коснуться источника этого тепла.       Чимин видел много ужасных и мерзких картин. С раннего детства он знал, а окружающие окончательно убедили его в том, что в этом, населённом людьми мире, априори не место прекрасному. В этот момент Чимин был не согласен ни с теми людьми, ни с тем собой.       Дженён что-то говорил. Вроде, соглашался с сыном, в то время как Чимин и вовсе забыл о нём. Он продолжал разглядывать Тэхёна, замеченные на его лице родинки и вслушиваться в собственные мысли и ощущения.       Неизвестно, сколько бы Чимин пропадал, если бы Тэхён не кивнул ему в сторону двери. Этот маленький, видимый только одному Чимину жест, подействовал на него как лёгкая пощечина. Он переводит растерянный взгляд на Дженёна.       — Ты прав, на разрешение этого вопроса требуется больше времени. Я не стану напрасно беспокоить. Буду ждать новостей от тебя. Всё же, ты ещё ни разу не подводил меня. Уверен, этот случай не станет исключением. Если у тебя самого нет вопросов, можешь идти.       Не в силах объяснить себе причину, да и не став думать о ней, Чимин первым делом посмотрел на по-прежнему стоящего у окна Тэхёна. Он не знал, что хотел найти в этом взгляде, но будто нашёл. Тэхён кивнул ему и Чимин, поклонившись Дженёну, ушёл. Только выйдя за дверь и прикрыв её за собой, он понял, что его начало отпускать. Ему эта мысль не понравилась ровно настолько, как и все те, что были в нём минуту назад.       — Бред какой, — проворчав он и с силой мотнул головой, полагая, что ему это поможет. Быстрым шагом он шёл к выходу и старался игнорировать чувство, вновь дотянувшегося до него, холода.       Он никогда не любил этот дом, его хозяина он со всей искренностью ненавидел, а его дети ни коим образом не волновали Чимина. Он всегда точно и хладнокровно выполнял любое поручение и не отвлекался на совесть или чувство вины, и до определённого момента забывал о сделанном. Так было всегда и менять он что-то не намерен.       Но что-то ему подсказывало, что этот человек с тёплой улыбкой и раздражающим взглядом, был способен что-то поменять в Чимине. Он уже менял, но Чимин пока не знает, как остановить этот процесс, но думает, что обязательно найдёт способ.       В конце концов, он находиться в опасности лишь когда этот человек появляется в поле его зрения. Дженён сказал, что не станет дёргать его. Это значит, у Чимина временно пропала необходимость приезжать в этот проклятый дом. Следовательно, можно не бояться встречи с сыном главы.       Повторив про себя каким и кем является, Чимин сел в машину и, вдавив педаль газа в пол, уехал. Он должен сконцентрироваться на задании и как можно скорее покончить с ним. Если Дженён каким-то образом узнает, что Чимин соврал, в предатели запишут и его.       Вот и главный вопрос. На самом ли деле он сможет избегать Тэхёна, если тот очевидно заметил его ложь?       Звук, с которым звонил его телефон, больно бил по вискам. Матерясь, Чимин затормозил на обочине и не глядя на дисплей, ответил на звонок.       — Да что блядь?       — Кто успел испортить тебе настроение?       — Тэхён?       Несмотря на то, что имя было произнесено вслух, сам он не верил в сказанное. Не верил он и собственным ощущениям. Вся его злость бесследно исчезла. Вместо разрушительных эмоций, его переполняли вопросы и каждый из них относился к Тэхёну.       Почему на его крик и мат Тэхён ничего не сказал? Почему сам Чимин так спокойно реагировал на этого человека, тогда как в прошлый раз был готов убить его?       В его голове скопилось множество вопросов и с каждой, проведённой в тишине секундой, они в нём умножались и грозились вырваться наружу. Чимин понимал, если и дальше будет молчать, взорвётся. Но продолжал с силой сжимать губы, чтобы и звук не просочился. Он был уверен, что поступал правильно.       — Я думал, ты дождёшься меня.       — Зачем мне это делать?       Сейчас промолчать не удалось, но из всех прочих этот вопрос, пожалуй, был самым безобидным. Вроде.       — Действительно, — Тэхён хмыкнул, а Чимин зачем-то пытался представить, как в этот момент выглядело лицо его собеседника. — Я хотел попросить тебя о помощи.       Стоило Тэхёну произнести эти слова, Чимину пришлось пытаться удержать стены стремительно рушащегося мира внутри своей головы. А Тэхён всё говорил, продолжал своими словами-снарядами разрушать.       — Я понимаю, что сейчас не лучшее время. У тебя и без того сложное задание. Но я подумал, может, ты сможешь уделить немного времени моей скромной просьбе? Если нет, то не страшно. Не считай это приказом.       Не правда. Каждое слово Тэхёна, это вселенский ужас в Чимине и не сравнимое с глубиной океана, непонимание.       — Чимин, ты ещё здесь? Чимин?       — Да, — открыв глаза, рвано выдыхает, только бы этот раздражающий сын главы замолчал.       — У тебя там всё хорошо?       Что это за интонация? Какую эмоцию она выражала?       — Чимин, я начинаю беспокоится.       Да, он слышит и теперь знает, как это называется. Он не хотел узнавать. Слышать это в свой адрес, тоже.       — Что вы хотите от меня?       — Для начала удостоверится, что ты в порядке.       Сердце пропустило удар. Он поворачивает голову к окну, чтобы наткнуться на пустоту и убедится в своём сумасшествии. Не мог ведь он взаправду услышать чужой голос из двух мест одновременно?       Он искренне хочет в это верить. Даже когда видит опровержение всем мыслям о возможном помешательстве.       — И с каких пор нам понадобились формальности, Чимин?       Продолжая прижимать телефон к уху, он отвечает:       — А с каких мы перестали в них нуждаться?       Ему почему-то казалось, если убрать телефон, то иллюзию, преставшую перед его глазами, сдует ветром.       

Вспоминая этот момент сейчас, Чимин понимал, что видел в этих глазах силу, способную разрушить его без остатка. Но даже сейчас он не мог точно сказать, зачем продолжал смотреть, почему решил верить в иллюзию, забив на остальное.

             Тэхён не ответил на его вопрос. Вместо этого он убрал телефон и открыл дверь автомобиля, в которую Чимин хотел вцепится, как тонущий в спасительный круг. Тэхён не дал Чимину и шанса осуществить задуманное.       Он тонет. Глядя на мужчину, в лицо его полное неизвестных Чимину эмоций и зачем-то продолжает прижимать телефон к уху.       — Ты в порядке?       Вопрос самый что ни на есть простой. Он не требовал долгих размышлений и принятия сложных решений. Для кого-то это было именно так, но не для Чимина. Во всяком случае, не сейчас.       «Не сейчас» он бы проигнорировал этот глупый вопрос или безразлично кивнул. Но в этом «сейчас» голова его не двинулась в этом обманчивом жесте. Вместо этого, как-то остро стало ощущаться то, что до этого момента не давало о себе знать, с чем он вполне мог жить.       Он сглатывает вязкую слюну и прикрывает глаза. Едва не до треска сжав в пальцах телефон, он тихо совсем хрипит:       — Кажется, я облажался.       Он не думал о проявленной слабости, как и о том, что та ему совсем не свойственна и перед кем он её решил показать. Не он это решил. Она сама внезапно явила себя и предстала пред обеспокоенным взглядом во всей своей, ужасающей красе.       В груди жалобно ныло. Скребло подобно котёнку, просящему открыть дверь. Чимин это чувствовал, слышал и даже руку вытянул.       Открыв глаза, он отступил. Отмахнувшись от скулежа, что шёл из него самого он, наконец, убирает телефон. Эту дверь нельзя открывать.       — Заебался я, — выдохнув, он расплылся по спинке сидения, — отец твой в последнее время слишком нервный.       Только вернув себя, он поворачивается к Тэхёну. Тот по-прежнему смотрит на него, но взгляд его снова поменялся. Снова на что-то неизвестное. Чимин снова себе повторяет, что не хочет разгадывать его.       — Так чего ты хотел?       Он не думает, что произносимые им слова и безразличный тон, это слишком. Тэхён ведь сам сказал, что в формальностях они не нуждались. Если же эти слова способны разозлить Тэхёна, он только порадуется этому.       — Если устал, возьми перерыв и отдохни.       Чимин успел отвести взгляд, но от эффекта произнесённых слов не спасся. Те впивались в него, подобно дротикам с ядом и теперь он был обречён на медленную, мучительную смерть. А Чимин всегда хотел быстрой смерти в одиночестве, и желательно под кайфом.       — Как ты верно подметил, — между тем продолжает Тэхён, — мой отец сейчас слишком нервный. По этой причине он делает поспешны выводы и те, в большинстве своём, неверны. Так что, отдохни, чтобы не допустить ошибок и не дать ему повод усомнится в тебе. После вернёшься к работе.       — Почему?       Этот день слишком уж странный. Даже в детстве он не был так сильно зависим от этого вопроса. Сейчас же он снова вылетел из него сам собой.       — Меня больше привлекает мысль о твоём вознаграждении, нежели устранении.       А вот это выражение лица и взгляд, он видел уже не раз и знал их значения.       — Не много ли на себя берёшь, сын главы? — холодно отчеканив, он пытается подавить рвущуюся наружу, злость.       — Изначально отец действительно хотел поручить это дело Сунволю, но я посоветовал ему изменить своё решение. Я же был тем, кто доложил отцу о сомнительных действиях Ли Сынги и предложил проверить его. И именно я ответственен за ход выполнения этого задания.       Что ж. После сказанного стало ясно почему Тэхён присутствует на каждой встрече.       — Хм. Значит, готовишься занять его место, но говоришь, что нам не нужны формальности, — отвернувшись, он невесело усмехается.       Он продолжает злится, но недоумение преобладало. Не только касательно озвученного только что, но он не понимает и всей сложившийся ситуации в целом. Почему Тэхён выбрал его? И раз именно он на самом деле контролирует это задание, почему не спросил за его ложь? Он ведь точно понял, что Чимин соврал, а все остальные его слова Дженёну, не больше пустого звука. Так какого чёрта? И это его: «не считай это приказом».       — Езжай домой. Насколько мне известно, ты давно там не был.       Выпрямившись, он положил пальцы на дверцу, намереваясь закрыть ту. Немного помедлив, он спросил:       — Так сильно не хочешь работать на меня? Мой отец тебе приятнее?       — Нет, не приятнее, — в этот раз он ответил честно. Возможно, даже слишком. — Я не могу понять твоих действий и меня это бесит.       — О своих действиях я подумаю сам, а ты лучше, как следует подумай о желаемой награде. Как и было сказано, ты получишь всё, чего душа пожелает?       — Хм, душа?       — Да, Чимин. Душа. — Тэхён не разделял его саркастичного тона.       Беспардонно обхватив пальцами его подбородок, он не обратил внимание на слабое сопротивление со стороны Чимина и заставил смотреть на себя.       Чимин, к собственному удивлению, быстро сдался, хоть и понимал, что зря. Вместо этого он неподвижно слушал продолжившего говорить, Тэхёна:       — Я дам тебе всё, что ты попросишь. Даже если тебе это кажется невозможным и идущим против здешних правил. Тебе нужно лишь пожелать.       Тэхён, отпустив его подбородок и, закрыв дверцу автомобиля, уходит. Чимин, глядя вслед уезжающей машине, тихо произносит:       — Так чего же тебе здесь не хватало, Ли Сынги?       

***

      Закончив мыться, он выходит из душевой кабины. Проведя по запотевшему зеркалу ладонью, он вглядывается в своё мутное отражение и безрадостно хмыкает:       — Ещё один чёртов день.       Взяв полотенце и обмотав его вокруг бёдер, он покидает ванную комнату и, оставляя следы мокрых стоп на полу, проходит в кухню. Открыв холодильник, он сканирует взглядом пустые полки и берёт с дверцы бутылку воды. Прислонившись копчиком к столешнице, он пьёт с такой жадностью, словно его мучала жажда на протяжении долгого времени.       — Ещё один, — смяв быстро опустевшую бутылку, он прикрывает глаза и задирает голову, — и ничего не изменилось.       Это правда. Он послушался Тэхёна и взял так называемый перерыв. По факту же он продолжал изредка проверять передвижения Сынги и видел, как тот снова встретился с, он убедился, Намджуном. Мужчины перекинулись парой фраз, которых Чимин и не пытался услышать, и разошлись.       Чимин искренне не понимает необходимость в этих встречах и о чём можно так быстро переговариваться. Не понимает и того, что ему нужно сделать, чтобы почувствовать себя отдохнувшим. Он ничего не понимает.       Сразу после переворачивающего нутро разговора с Тэхёном, он сделал предположение о том, что желание Сынги и, возможно, его самого — это свобода. Приехав в тот вечер домой, он на протяжении нескольких часов обдумывал эту мысль пока не уснул. После пробуждения та уже стала казаться ему нелепой.       Свобода. Что это такое и чем она отличается от его жизни? Тем, что ему не придётся выполнять поручения Дженёна? Пропадёт необходимость рыться в чьём-то грязном белье; жертвовать сном, чтобы не упустить кого-то из виду; запугивать; шантажировать и убивать? Но если всё это пропадёт из его жизни, что тогда в ней останется? Возможно ли будет жить в этом мире «обычной» жизнью, когда знаешь всю его гнилую изнанку? И это желание Ли Сынги и, возможно, его самого? Нет, точно бред.       Сегодня он решил даже не выходить из дома, но уже ближе к обеду ощутил только большую усталость от безделья.       Его вымотал этот выходной.       Отбросив смятую бутылку в мусорное ведро, Чимин прошёл в спальню и нашёл на подушке свой телефон. Усевшись на не заправленную кровать, он открывает список недавних вызовов и нажимает на последний звонивший номер. Спустя три гудка он услышал голос:       — Здравствуй, Чимин.       — Тэхён.       Да, он не стал его сохранять. Думал, в этом нет необходимости.       — Ты говорил, что у тебя есть ко мне какое-то дело?       — Ты захотел помочь мне? — он слышит нотки недоверия и не был удивлён им.       — Да.       Потому что отчасти он действительно врал. Он лишь хотел использовать эту возможность вернуться в колею. Да и сомневается он, что позже Тэхён не напомнит о своей «просьбе».       — Уверен? Я ведь нарочно сказал, что мне нужна именно помощь. Это не приказ.       — Будь это приказ, — осёкшись, он прикрывает глаза.       Тэхён ведь уже говорил, что это не приказ, так зачем нужно было повторять эти слова? Ещё любопытнее Чимину была причина, по которой эта фраза выводила его из себя и напрочь отключала мозг. Будь это приказ, он бы при всём желании не смог бы послать Тэхёна. Вот только сам Тэхён, кажется, не понимал этого.       — Знаю. Ты бы напомнил, что подчиняешься только моему отцу. Потому я и сказал, что это просьба, — как ни в чём ни бывало, отвечает.       Рука Чимина непроизвольно тянется к лицу, а из груди его выходит шумный вздох. Прежде ему никогда не хотелось назвать кого-то идиотом.       — Я пришлю адрес, приезжай к восьми вечера. Но перед этим, пожалуйста, подумай ещё. Я не хочу, чтобы ты пожалел по приезде.       — Тогда скажи мне хотя бы, чем мы будем заниматься?       — Наблюдать и искать.       Чимин слышит явную недосказанность, но раз Тэхён не раскрыл карт сразу, значит так нужно. В конце концов, ему безразлично, что они будут делать. Сожаления — это не про него. Ему просто нужно чем-то занять себя и выместить появившийся в голове бред.       — Понял.       Завершив вызов и отбросив телефон, он повалился на кровать и уставился в светло-бежевый потолок. До назначенного времени оставалось чуть больше четырёх часов. Он должен придумать, куда их потратить.        Он мог бы пройтись по магазинам и зайти куда-нибудь перекусить, но только от одной мысли в ногах начала чувствоваться пульсирующая боль, а к горлу подступать тошнота. Он уже делал это вчера и в предыдущий за ним день. Он делает так каждый раз перед или после работы. Надоело.       Всё. Слишком. Надоело.       Одни и те же действия сопровождали его в таких же одинаковых днях. Не менялось абсолютно ничего. На работе он видел множество разных лиц, но для него они были одинаковы. В магазине те же полки и вешалки, в ресторане или кафе всё те же столики, а в баре стойки и туалетные кабинки. Сколько бы он не менял цвета стен и потолка в квартире, они оставались теми же стенами и потолком. С мебелью аналогично: кровать оставалась кроватью и так дальше по списку. Его жизнь была абсолютно пуста. Пуст был и он сам.       Интересно, Ли Сынги тоже это чувствовал?       

***

      Чимин редко появлялся на улице днём. Ещё реже эти моменты случались в хорошую погоду. Забавно, что осознал он это только теперь. Прислонившись к автомобильной дверце вблизи парка, он завороженно глядит в разноцветное небо. Жёлтый, красный, розовый, голубой, фиолетовый. Разве может небо быть такого цвета? Чимин видел его только серым, чёрным и иногда голубым.       Может, всё дело в том, что он никогда не был на улице в моменты заката? А может просто не обращал внимание. Хотя, Чимин уверен, что не смог бы не заметить столько цветов и их оттенков над своей головой.       — Любуешься?       Он опускает голову и смотрит на остановившегося невдалеке, Тэхёна. Лёгкий ветерок развевал его чёрные, как смоль кудри и полы расстёгнутой серой ветровки, одетой поверх белой футболки. Плечи его были расслаблены, руки нашли пристанище в карманах свободных бежевых брюк. Он тоже смотрел на закат с едва заметной улыбкой.       Чимин потерял интерес к закату. Он зачем-то продолжил изучать мужчину перед собой и искренне удивлялся.       Он думал: и это сын главы Ким, готовящийся занять его место? Простой такой, словно обычный человек, каких он видит на улице. Чимин только сейчас заметил, что среди «обыкновенных» обывателей этой семьи, Тэхён слишком уж выделялся. Причём не в привычной, как про самого Чимина говорили, вычурности, не попытками пустить пыль в глаза своими связями, возможностями и в целом положением. Да даже кухонный работник в том доме не выглядел так просто, как Тэхён. И ни у одного человека там, в границах того мира, он не видел такого выражения лица и улыбки.       — Когда я был маленьким, часто повторял за братом. Он любил смотреть в звёздное небо и искать созвездия по какой-то старой книжке, найденной им на чердаке.       Чимин не понимает, с чего вдруг Тэхён решил что-то рассказать из своего детства, но вопросов задавать не стал. Просто слушал, хоть ему это не так уж интересно и нужно.       — Как-то раз он долго не возвращался домой. Уже стемнело, и я заскучал. Пришёл в его комнату и на балконе нашёл эту книжку. Стал разглядывать открытую в ней картинку и пытался найти что-то похожее в небе. Соответственно, у меня ничего не вышло.       Глухо посмеявшись, он повернулся и Чимин увидел свет. Это завораживало. Никогда прежде он не видел, как глаза человека буквально сияют.       — Всё же, дети крайне наивны и глупы, — с омрачённой чем-то улыбкой, он снова перевёл взгляд на уже темнеющее небо. — Но брат не был таким, — странным тоном произносит, из-за чего Чимин не совсем понимает, какие эмоции выражала эта интонация.       Впервые за время, что они провели здесь, он решил заговорить.       — Каким он был?       Тэхён, бросив на него взгляд, охотно продолжил свой рассказ:       — В тот вечер он вернулся до того, как я ушёл из его комнаты, но ругать не стал. Вместо этого указал мне на открытое в книге созвездие и на него же в небе. Я уже и не помню, какое, — пустив смешок, он ненадолго замолчал, после чего добавил. — Но помню, что задал вопрос и он не проигнорировал его, как многие другие. Знаешь, о чём я спросил?       — О чём?       Чимин уже не скрывал и не пытался для себя отрицать, ему было интересно. Может, просто потому, что прежде он не вёл подобных разговоров, а не потому, что заинтересовала история Тэхёна и его брата. Может. Он решает подумать об этом позже.       — О людях на других планетах. Есть ли они где-то там или во всей вселенной мы действительно одни.       Интересные у них, однако, были разговоры в детстве. Чимин, сколько себя помнил, никогда о подобном не задумывался. Впрочем, как и о многом другом.       — И что он ответил?       — Сказал, что должны быть и вряд ли сильно отличаются от нас. Ведь не может быть такого, чтобы всех монстров вселенной собрали на одной планете.       Хмыкнув, Тэхён снова посмотрел на Чимина.       — Как думаешь, он был прав?       — В том, что люди на других планетах есть или в том, что все люди, по сути своей, монстры?       Улыбка на лице Тэхёна стала шире, и он начал смеяться. Бархатистый смех разнёсся по округе и ласкал Чимину слух. Он вдруг начал забывать названия любимых композиций и готов был каждую, даже особенно цепляющую, променять на этот звук.       — Всё же, я был прав, когда сказал, что отец ошибся. Не взирая на то, что ты с рождения в этом дерьме, ты отличаешься от них.       Чимин не успел разозлится на первую часть сказанного. В этот раз его внимание привлекла вторая и вызвала в нём глубокое недоумение. В каком это смысле, он отличается? Чем отличается? Почему отличается?       — Никто из них не понял бы моей просьбы. Восприняли бы как приказ и согласились «помочь» мне, ожидая высокую плату.       — С чего ты решил, что я не жду того же?       Пока Тэхён говорил с тем же простецким спокойствием, в Чимине проснулась необходимость отрицать очевидную правду. Он ничего не ждал от Тэхёна. Где-то слышал, что помогают люди, вроде, безвозмездно. А ещё у него была цель отвлечься.       — А ещё никто из них не стал бы слушать всё то, что я говорил и проявлять искренний интерес к моему рассказу.       Эти слова Чимин оставил без ответа. Отвернувшись, он закурил, но после первой же затяжки он едва не давится подступившим к горлу, комом тошноты. Он выбрасывает сигарету и сплёвывает себе под ноги густую слюну. Во рту всё равно осталось это неприятное чувство. К слову, не только во рту. Он должен избавится от него любой ценой.       — В этом заключалась твоя просьба?       Тошнота продолжала накатывать и ему по-хорошему бы заткнуться, но что-то внутри подсказывало, замолчит и его на части разорвёт.       — Посмотреть на чёртов закат и рассказать мне историю из детства? Ради этого ты позвал меня? А как же наблюдение и поиск?       — Неожиданно ты сам стал объектом моего наблюдения и поиска.       — Что блядь? — в недоумении он мотает головой и тут же жалеет. Физическое состояние начало догонять моральное по своей отвратительности.       — Я согласен с братом в том, что на других планетах присутствует жизнь и, возможно, те люди мало чем отличаются от нас. Но я не верю в то, что все люди поголовно монстры.       — Хм. Кажется, кто-то не вырос и остался таким же глупым и наивным, — бросив это, он открыл дверцу и сел за руль.       Впервые его настолько переполняло сожаление о сделанном. Он не должен был звонить, соглашаться, приезжать, слушать, говорить, смотреть. Не должен был. Это ведь был не приказ. Так какого чёрта он пошёл на это?       — Возможно, — тем временем ответил Тэхён, не предпринимая попыток остановить Чимина. Во всяком случае, действиями. — Я не хочу, чтобы ты продолжал работать на моего отца.       — Тогда устрани! — он захлопнул дверь.       Всё это, слова Тэхёна и собственная, непонятная на них реакция, и ухудшающееся с каждой минутой физическое состояние, невероятно злило. Настолько, что его тело дрожало. Словно он в миг оказался погребённым под сугробами без надежды на что-то. Без надежды. А ведь он не успел толком познакомится с этим чувством.       — Ты ведь со всеми приближёнными к отцу собирался так поступить, а подозрение Сынги в предательстве просто сыграло тебе на руку.       Поражённый собственными словами, он резко затих. Его тело перестало дрожать. Оно застыло, а руки его замерли в воздухе над рулём. Чимина словно поставили на паузу, но лишь его тело. Мозг его продолжил свою активную работу.       А что если всё так и было? Чимин разоблачил бы Сынги и устранил, после чего получил бы свою «награду» в виде «свободы».       Это не награда вовсе. Тэхён просто решил выбросить его как что-то ненужное, потерявшее свою ценность. Почему-то Чимину такой вариант избавления от человека, показался ещё более жестоким, чем привычное убийство.       — Не хочу, — услышит он и понимает, что Тэхён снова рядом с ним. Слегка повернув к нему голову, он сталкивается с ещё более странным, чем прежде, взглядом. Он обжигает.       — Я ведь уже говорил, меня не привлекает эта мысль, — подозрительно медленно и тихо говорит он.       Стекло было опущено, а потому ничто не мешало Тэхёну протянуть к нему руку и коснуться щеки. Чимин не понимал ни этих слов, ни жестов. Он продолжил неподвижно сидеть и чего-то ждать. Он даже забыл о том, как ненавидит, когда кто-то касается его.       — Мне на самом деле была нужна твоя помощь в одном деле, но я отвлёкся. Улыбка на твоём лице и отражение заката в глазах, вдруг стали важнее остального. Впрочем, я не жалею. Наблюдать с тобой за закатом и найти в тебе большую, чем во мне самом человечность, оказалось куда приятнее и нужнее, нежели первоначальная цель.       Чимин пребывал в каком-то оцепенении. Вопросы в его голове вспыхивали яркими искрами и тут же гасли, оставляя после себя лишь едва заметные следы. Рот не открывался, язык намертво прилип к нёбу. Руки, которые могли бы отбросить от себя чужую, которые должны были это сделать, безвольно лежали на коленях.       Тэхён продолжал костяшками пальцев водить по его щеке и касания эти не были ему не приятны, что снова было странно. Вся эта ситуация такая, не поддающаяся нормальному объяснению. Но он не знает, как ему выпутаться из неё. У него было ощущение, будто с каждым вдохом, его затягивает в топь.       — Я надеюсь, ты примешь верное для самого себя решение. Оставшись подле моего отца, ты лишь погубишь себя. Ты мне очень нужен, Чимин.       — Нужен? — прозвучало едва слышно и вовсе необдуманно.       Ответ он получил такой же тихий, но уверенный.       — Нужен.       Замолчав, Тэхён повернул к себе его лицо за подбородок и глядя прямо в глаза, а может и куда-то глубже, добавил:       — Надеюсь, увидимся завтра.       

В тот вечер, в слабых лучах солнца, пустота внутри Чимина начала тяжелеть.

      

***

      Вчера Ким Тэхён, сын Ким Дженёна, его хозяина, выразил надежду на сегодняшнюю встречу. Ещё он говорил, что Чимин нужен ему и что в нём больше человечности, чем в самом Тэхёне. О, ещё он сказал, что видел улыбку Чимина, пока он смотрел на закат.       Подойдя к зеркалу Чимин растянул губы во что-то напоминающее улыбку и вздрогнул. Лучше бы ему так не делать, если не хочет напугать кого-то.       Так вот, что из перечисленного является большим бредом? Чимин не может сказать. Ему проще воспринимать всё случившееся, как сон. Ведь в реальности не стал бы ему говорить такое сын его хозяина и Чимин не позволил бы ему коснутся себя.       Он ведь даже в сексе избегал ненужных прикосновений. Однажды, особо неугомонному, даже руку сломал, чтобы тот его не трогал.       Так что, произошедшее вчера, точно бред.       Вот только место на щеке, которого касался Тэхён, горело, а на подбородке остро чувствовались подушечки его горячих пальцев. Будто тот до сих пор держал его, вынуждая этим смотреть на себя и без устали повторял те слова: «ты мне нужен, Чимин».       Он мотнул головой, тем самым прогоняя из неё образ глядящего на него Тэхёна. Забрав со стола телефон и ключи от машины, он покинул квартиру.       Да, он шёл на встречу с Тэхёном. Не с целью оправдать его надежду, а свою собственную. Он должен был убедится в том, что произошедшее, минимум сон, максимум недоразумение.       Вот только внутри снова слышался чей-то смех и сказанные противным голосом, одни из самых ненавистных ему слов: «жалкий трус. Обманщик».       Он хотел спорить с ними и пытаться доказать обратное, но он уже приехал в назначенное место, времени на это не осталось.       — Рад тебя видеть, Чимин.       Стоило ему выйти из машины, как он услышал голос Тэхёна, к которому, кажется, начал малость привыкать. Он обернулся. Не успел он ответить на приветствие, как и задать хоть один вопрос, Тэхён схватил его под локоть и потащил ко входу в ресторан.       — Я жутко голоден. Надеюсь, ты тоже и составишь мне компанию.       — Да подожди, — вырвав свою руку из чужой хватки, он просил себя не накинуться на этого человека, сына главы с кулаками, за ещё одно непрошенное касание.       — Если ты хочешь знать, не поесть ли я тебя позвал, я отвечу: не только. Объект нашего наблюдения скоро будет тут и мне бы хотелось в это время быть уже в зале. Иначе, всё может сорваться.       Так значит, в этот раз они и правда встретились ради работы?       — Ещё раз прикоснёшься ко мне, я не посмотрю на твой статус и сломаю тебе руку, — ответив, он пошёл первым.       Он слышал, как Тэхён хмыкнул, но вида решил не подавать.       — Ты и до этого мой, так называемый статус на одном месте вертел. — Чимин резко останавливается. — Разве нет?       Чимин не нашёлся с ответом. Впрочем, Тэхён вряд ли в нём нуждался. Подмигнув, он прошёл мимо него и жестом руки призвал догонять.       К столику их проводил официант и только усевшись Чимин начал убеждаться в искренности слов Тэхёна. Хотелось выдохнуть, ведь это означало, что «вчера» не существовало. Вроде.       — Так ты голоден? — не поднимая глаз от меню, поинтересовался Тэхён.       Чимин с ответом медлил из-за чего Тэхён отложил меню и глядя на него, повторил свой вопрос. Вероятно, он решил, что Чимин его не слышал, что на самом деле было не так.       Он пытался вычислить, когда в последний раз нормально ел. Если он правильно помнил, это было позавчера. Вчера же он смог съесть только половину десерта в каком-то кафе, на которое наткнулся после встречи с Тэхёном. В последнее время аппетита совсем не было.       — Немного, — спустя некоторое время, отвечает, при этом старательно игнорируя пытливый взгляд Тэхёна и стоящего рядом официанта. — Хотелось бы чего-то лёгкого, — обратился он ко второму.       — Есть какие-то особые предпочтения?       — Да. Никакого мяса. Салат или вроде того.       — Как пожелаете.       Мужчина забрал меню и ушёл, а Чимин повернулся к едва не проделавшему взглядом дыру в его щеке, Тэхёну.       — Ты на диете? — выгнув бровь, спросил он.       — Нет, — «сомневаюсь, что смогу съесть хотя бы эту зелень», подумал, а вслух добавил, — дома поел. — и сразу перевёл тему. — Так ради кого мы здесь и долго ли нам ждать?       — Настолько неприятно моё общество, что уже не терпится сбежать?       Тэхён хмыкнул, а Чимин почувствовал что-то, что вроде называли обидой. Позже он хочет проверить испытываемые симптомы в интернете.       — Я совсем не это имел в виду.       Тэхён улыбнулся, не очень приятно и кивком головы указал в центр зала. Чимин всё ещё размышляющий над собственными эмоциями не сразу понял этот жест правильно. В нём преобладало желание объяснится. Он смотрел на Тэхёна и собирался открыть рот, но скручивающаяся в спираль темнота на дне его глаз, лишала голоса. Он нервно сглотнул, а Тэхён повторил свой жест.       Чимин посмотрел в указанную сторону. Нашёл он нужного человека сразу. Такого было сложно не заметить. Высокий, широкоплечий, в идеально сидящем на нём белоснежном костюме. Красивое лицо обрамляли знакомые чёрные кудри, только чуть короче Тэхёновых.       — Мы следим за твоим братом? — громко прошептав, он впивается в Тэхёна шокированным взглядом. Он даже забыл обо всём том, что происходило внутри него минуту назад.       — Наблюдаем, — тихо поправил, покрутив пальцем. — И не только за ним.       Пару секунд Чимин в недоумении хмурил брови, а потом заметил, что Ким Сокджин был не один. В сравнении со старшим сыном главы, тот ничем не выделялся. Ни яркой внешностью, во всяком случае, не по вкусу Чимину, ни внешним видом. Да и в целом этот человек выглядел крайне негативно. Словно совсем не был в восторге от нахождения здесь с этим человеком.       — Знаешь, кто это? — нагнувшись к его уху, тихо спросил Тэхён.       Чимин запоздало отстранился и отрицательно мотнул головой.       — Это Чон Хосок.       — Однофамилец? Я правильно понимаю? — его голос был напряжён, как и тело.       — Нет, — он невесело усмехнулся. — Но он ушёл из семьи, когда наследником объявили Чонгука.       — Братская война за власть?       Чимин искренне недоумевал. Он никогда не слышал о каком-то другом, кроме Чон Чонгука, наследнике дома Чон.       — Нет, они не воевали. Хосок просто ушёл, порвав все связи с семьёй и несколько лет о нём ничего не было слышно.       — Зачем твоему брату водится с ним? И что тебе даст наблюдение за ними? С такого расстояния мы ничего не услышим из их разговора.       — Мне и не нужно.       Чимин продолжал не понимать. Это начинало раздражать. Тэхён будто водил его вокруг цели, вместо того, чтобы прямо указать на неё.       — Тогда?..       — Посмотри на них. Внимательно приглядись к каждому и скажи, что ты видишь?       Чимин тяжело вздохнул. Подавив раздражение, которое ещё чуть-чуть и превратится в плохо скрываемую злость, он послушно пригляделся к двум мужчинам, сидящим в центре зала.       Наблюдение за Чон Хосоком не принесло каких-то результатов, как и желания продолжать его. Прежнее недовольство мужчины сменилось открытой злостью. Это почему-то вызывало в Чимине желание подойти к нему и дать хорошую затрещину.       Когда он отдал внимание Ким Сокджину, заметил нечто странное. Настолько, что озвучивать не хотелось.       Он перевёл взгляд на говорящего что-то, очевидно неприятное, Хосока и снова на Сокджина. Даже с такого расстояния Чимин видел взгляд последнего и знал, что тот значит.       Он видел уверенную позу Сокджина. Его полуулыбку он бы назвал коварной. Но всё это было не больше представления. Рука мужчины, держащая бокал за ножку, подрагивала, а взгляд был подобен разбитому стеклу.       Лица каждого из мужчин слишком явно выражали одно слово: «принятие». Одному из них оно словно причиняло физическую боль, а второго злило, заставляло чувствовать себя уязвимым. Он часто видел подобное, так что не смог бы спутать увиденное с чем-то другим. А ещё, не смотря на свою отстранённость от людей, даже он понимал, что этих двоих что-то связывало.       — Ну, что ты видишь?       А Тэхён, судя по всему, всё это время наблюдал за самим Чимином. Иначе он не мог объяснить, почему этот вопрос прозвучал так не вовремя. Когда Чимин уже сделал вывод и был совершенно уверен в его правильности. Вот только чем дольше он глядел на Сокджина, тем больше в нём становилось желание промолчать.       Чепуха какая. Прочистив горло, он ответил:       — Не знал бы я, кто эти люди, решил бы, что твоему брату не безразличен этот Чон.       Тэхён на услышанное неприятно хмыкнул. По телу Чимина прошёлся табун мурашек. Тэхён с вежливой улыбкой поблагодарил официанта за принесённую еду и Чимин забыл о недавней дрожи. От одного только запаха еды ему стало дурно. Хотелось выйти на свежий воздух. Желательно, как можно дальше отсюда. От Тэхёна и его странного брата. От своих собственных, не менее странных мыслей.       — Прекрасно. Теперь давай поедим.       — Говоришь так, будто мы уже закончили.       Не только говорил, Тэхён и выглядит так. Его лицо расплылось в довольной улыбке. Жаль, что сейчас она отличалась от той, что Чимину не нравилась, но была прекрасна и полна теплоты.       — Так и есть. Мы понаблюдали, и я нашёл то, что хотел, — растягивая слова, подобно строчкам из песни, он попутно нарезал стейк на мелкие кусочки. — Большое спасибо, Чимин. Буду также благодарен, если увиденное останется между нами.       — Только что я, без зазрений совести, можно сказать, предал твоего отца. И это не в первый раз. Так с чего ты взял, что я не раскрою кому-нибудь этот секрет?       Чимин и сам не до конца понимает, зачем это ляпнул. Может, ему не понравилось это «спасибо» от Тэхёна? Первое в его жизни.       — Расскажешь о том, что мы ужинали вместе? — отложив приборы, с невозмутимым видом он нёс откровенную чушь. Снова раздражал.       — То, что твой брат ужинал с Чоном, — сдавленно проговаривает. — В конце концов, я ненавижу вашу семью и буду рад её разрушить.       — Разрушай.       Вот так просто, всего одним словом и взглядом, Тэхён разрушил что-то в Чимине. Снова.       — Только не записывай меня в свой список ненависти.       Ещё один точный выстрел в район лёгкого. Кислорода было катастрофически мало, а он ещё с тошнотой не справился.       Но и этого оказалось недостаточно. Тэхён продолжил говорить:       — А если и запишешь, лучше сразу убей.       Смешной такой. Он говорил убить его, тогда как сам этими словами продолжал убивать Чимина.       — Убей, но не оставляй одного. Я хочу, чтобы ты был рядом.       Контрольный в голову. Все мысли о том, что «вчера» не существовало, мгновенно пропали. Услышанные у того парка слова заиграли в его голове ещё более яркими красками. Совсем как тот закат.       Чимин не мог с этим справится. Он закрыл глаза, будто это сможет помочь. Он даже под закрытыми веками продолжает видеть обращённый на себя взгляд Тэхёна и резаться о лоскуты нежнейшего шёлка.       — Раз уж мы закончили, я пойду, — обронив не своим голосом, он начал подниматься на ноги.       Стоило выйти из-за стола, и он споткнулся о тихий оклик собственного имени. Он замер.       — Чимин. Я не хочу устранять тебя. Скорее, защитить.       За две секунды он успел тысячу раз сказать себе: «не смотри», но всё равно обернулся и увидел это выражение лица. Да, это было именно оно. То, с каким на него уже смотрели и молили позволить защитить, спасти. Только не самого Чимина, а от него.       Этот взгляд был, пожалуй, в тройке самых ненавистных ему. Со временем он научился игнорировать его. Как реагировать на него сейчас, он не знает.       Его снова переполняли злость и раздражение. От осознания того, что в нём снова эти эмоции, хотелось злится ещё сильнее. И как ни странно, не на Тэхёна, запустившего в нём нечто незнакомое, а на самого себя за то, что поддаётся.       Он тихо хмыкнул, вдруг почувствовав себя хомяком в колесе. Тот уверен, что далеко убежал, ведь столько сил было потрачено и времени прошло. Такой глупый этот хомяк. Смешно и тошно.       — До свидания, господин Ким Тэхён.       Он развернулся и ушёл. В груди его теплился слабый огонёк надежды на то, что колесо всё же сломается и он сможет сбежать по-настоящему. Пока не стало слишком поздно.       

***

      По радио играла знакомая песня. Вроде, это была одна из его любимых. Он пытался вслушаться в слова вокалиста и мелодию, но они будто сливались в один размытый, неразборчивый звук. Чимин и сам был подобен растёкшемся пятну случайно капнувшей акварели на мокрый холст. Впервые он не мог сконцентрироваться на чём-то и заткнуть шум в ушах. Или, хотя бы, разобрать его.       По ощущениям он будто стоял посреди огромной площади, окружённый людьми, без конца выкрикивающими ему своё недовольство. Некоторые из этих голосов были знакомы ему, но даже произнесённых ими слов он не мог понять.       Всё продолжало сливаться в единое марево. Голова раскалывалась на части. Хотелось обхватить её руками, закрыть уши и лежать так, пока не отпустит и не утихнет.       Вместо этого он продолжал сидеть неподвижной статуей, практически не моргая смотреть в дверь неприметного здания и ждать.       С момента как он ушёл из ресторана прошла неделя и четыре дня, но в какую-то норму он не вернулся. Более того, его состояние ухудшилось. Аппетит к нему так и не вернулся. Впихивание в себя пищи через силу, лишь обеспечили ему долгие посиделки над унитазом, где из него выходило больше, чем он съел. Это заметно отразилось на его физическом состоянии.       Со сном у него никогда не было гладко, но последнюю неделю он и вовсе уподобился зомби. Его вырубало на пару часов, а потом будто спички в глаза вставляли. Плюс к этому, постоянные размышления и признанный стресс и вот он уже не знал, как избавится от чувства усталости. То подобно тени, стало частью него, без шансов сбежать.       Но и эта усталость не самое страшное. За неделю и четыре дня он вспоминал Тэхёна на протяжении каждого. Не желая совсем, он думал обо всех его словах, действиях, жестах; вспоминал его тёплую улыбку и проклинал её же; смотрел на телефон в ожидании его звонка и ещё одной просьбы о помощи, чтобы снова услышать его «спасибо». Не дождавшись, блокировал его номер и убирал телефон дальше от глаз. Но не проходило и часа, как он снова пялился в экран телефона и как полный кретин ждал звонка от по-прежнему не сохранённого номера. Но его не было. Тэхён пропал.       Пропал и Ли Сынги. Исчезновение второго должно было беспокоить его куда сильнее, но даже эта огромная проблема не смогла привести его в чувство.       Чимин продолжал думать о Тэхёне, желать увидеть, услышать его голос где-то совсем рядом. Он желал увидеть Ким Тэхёна, сына своего хозяина, на которого ему плевать, о котором он не должен думать и не желал вспоминать.       Пропали Тэхён и Ли Сынги, но потерянным чувствовал себя сам Чимин.       Шумно выдохнув он взял с панели пачку сигарет. Покрутил её, рассмотрел со всех сторон, но закурить не решился. Сунул её в карман джинсовой куртки, выключил радио и, забрав ключи, вышел из машины.       Облокотившись на дверцу, он вдохнул больными лёгкими ночную прохладу и посмотрел в небо. То не вызывало желание задержать на нём взгляд. Оно в целом не вызывало в нём желаний. А ведь он слышал, что люди обращаются к нему с заветными мечтами и делятся сокровенным.       — Да плевать.       Опустив голову, он отрицательно мотнул ею. Мысленно посчитав до восьми, он отлип от машины. Поправив упавшую на глаза чёлку, он пошёл ко входу в здание, дверь которого гипнотизировал последние часа три.       Стоило ему открыть тяжёлую дверь, как в нос ударил густой запах перегара. Оглядев небольшое, забитое людьми помещение, он захотел сбежать. На деле только сдержал чих и продолжил двигаться к барной стойке, бурча себе под нос:       — Серьёзно? Почему этот невероятно важный хрен тусуется в этой дыре?       Он так и не смог найти хотя бы след Ли Сынги. По этой причине решил выйти на того, с кем тот контактировал. К глубокому сожалению, а теперь и неприязни Чимина, единственным человеком, с которым Ли Сынги выходил на связь, оказался Ким Намджун. Правая рука Чон Чонгука, с которым его неоднократно видели.       Можно было сделать предположение о том, что Сынги мёртв, но Чимин не мог принять эту версию. Он уверен, Сынги жив. И если не сам Намджун приложил руку к его исчезновению, то наверняка даст подсказку, где искать.       Чимину была необходима встреча с Сынги. Уже не сколько из-за задания, а ради себя самого. Ему нужен был разговор с этим человеком. После, он смог бы принять решение и всей этой ерунде, что в последнее время переполняла его жизнь, придёт конец.       — Что я вижу?       Чимин повернулся на громкий голос. В слабом свете он столкнулся взглядом с высоким, лет сорока мужчиной, стоящим за барной стойкой. У того были короткие каштановые волосы, круглые глаза, а своей улыбкой он почему-то напомнил Чимину шарпея.       — Я умер, у меня галлюцинации или моё скромное заведение и правда посетил ангел, сошедший с небес?       Чимин выгнул бровь и коротко вздохнул. Давно он не слышал в свой адрес подобного. Наверно потому, что если и посещал места для ночных развлечений, то всего два в городе. Там он не выделялся так сильно, а слухи разносились достаточно быстро, чтобы даже новички в тех местах, при взгляде на него, считали и называли его кем угодно, но не ангелом.       — Галлюны, определённо.       Чимин поворачивает голову на звук смутно знакомого голоса и врезается в смотрящие прямо на него, драконьи глаза.       — Этот мелкий кто угодно, но не ангел, — ухмыльнувшись, он опустошил свой бокал.       Намджун и бармен посмеялись, после чего первый вернул внимание компании мужчин, с которыми сидел ближе к противоположному краю стойки. На той же веселой ноте, он начал что-то горячо обсуждать с ними.       Чимин не вслушивался. Ему были безразличны их разговоры, даже если те напрямую относились к нему. Что бы они не говорили, всё правда. Ровно, как и слова Намджуна о нём. Чимин это знал.       И всё же было в том взгляде и ухмылке что-то, что вынуждало Чимина опустить голову и чувствовать неприятное копошение в груди. Однажды он чувствовал нечто подобное во время разговора с Тэхёном. Мало приятно и, можно было подумать, будто Чимина укололи эти слова.       Ерунда какая. Это всего лишь слова. От них не может быть больно. Вот когда тебе ломают кости, сдавливают шею подняв над землёй и упиваются твоей беспомощностью, пока пинают под дых…       — Долго таскаться за мной будешь?       Непроизвольно он вздрагивает и поворачивает голову в бок. Он понятия не имеет, когда Намджун подошёл к нему. Это не к добру. Прежде он не терял вот так бдительность.       — Выходи, — он кивнул в сторону выхода и со скрещёнными на груди руками ушёл, не дожидаясь Чимина.       Оказавшись на улице, Чимин привалился к дверце своего автомобиля. Закурил, но только чтобы руки занять и выжидающе смотрел на Намджуна.       — Из-за тебя мне пришлось прервать наипрекраснейший вечер в приятной компании. Мне это, мягко блядь говоря, не нравится. Так что выкладывай уже, на кой хуй припёрся и вали по добру, по здорову.       — Времяпрепровождение в такой дыре может быть приятным? — выгнув бровь, он искренне недоумевал. Эти слова так шокировали, что он едва не забыл о цели своего пребывания здесь.       Намджун усмехнулся, закатив глаза и протянул:       — Господин Пак Чимин, третий личный помощник главы Ким Дженёна, примите мои извинения. Далеко не каждый обладает таким изысканным как у вас, вкусом. Поведайте же мне, неотёсанному деревенщине, о цели своего визита в эту дыру.       Говоря всё это, Намджун улыбался. Да только об эту улыбку можно было порезаться, а голос его был пропитан сарказмом. Обычно Чимин равнодушен к подобному, но сейчас его это неприятно укололо. На какое-то мгновение он себя почувствовал неотёсанным деревенщиной в самом неприглядном виде.       — Ну так что? — он спрятал неприятную улыбку, вернув лицу серьёзность.       Чимин отбросил истлевшую до фильтра сигарету, так и не сделав и одной затяжки.       — Что вы пообещали Ли Сынги?       Примерно три секунды Намджун глядел на него тем же серьёзным взглядом, а после неожиданно начал смеяться. Чимин впал в ступор, совсем не зная, как повести себя в такой ситуации. Намджун, согнувшись пополам, продолжал сотрясать воздух своим громким смехом.       Недоумение Чимина сменилось злостью, но и та моментально отступила, явив вместо себя другое, абсолютно незнакомое чувство. Спроси о нём у Чимина, и он не сможет описать его и дать название. Лишь с уверенностью скажет, что это неприятно. Совсем неприятно чувствовать себя так, будто ты ничто, словно по тебе потоптались в грязных ботинках.       Хотелось уйти. Сесть в машину и на всей скорости уехать как можно дальше. Но появившись здесь, он уже зашёл далеко. Отступить, значило с позором проиграть.       — Что вас так развеселило, Ким Намджун? — тихо спросил, а в мыслях материл ненавистную фамилию. — Вас интересовала цель моего визита, я её озвучил. Так почему вы.       — Ой, кончай уже интеллигента строить, — раскрыв перед ним ладонь, он выпрямился и утёр выступившие в уголках глаз, слёзы.       — Хорошо, — поджав губы, он кивнул. — Какой блядь хуйни ты Сынги на уши навешал, что он бегает за тобой виляя хвостиком?       — Хах. Ни я, ни тем более Чонгук, ничего ему не вешали.       — Тогда какого?..       — А ты угадай, — он резко сократил между ними расстояние и пристально глядел на него своими драконьими глазами так, точно наизнанку вывернуть хотел. — Как ты думаешь, зачем он мог прийти к нам?       С плохо скрываемой злостью, он шипит:       — Отойди от меня.        Намджун, подняв руки в сдающемся жесте, отступил на несколько шагов назад. Пустив смешок, он сказал:       — Прошу прощения. — немного помолчал, а затем добавил. — А теперь услышь и запомни, что я тебе скажу. — С лица Намджуна пропала даже тень улыбки, словно той никогда и не было. — Оставь нас в покое.       — Чего? — Чимину показалось, что у него помутнение рассудка.       — Ты слышал, — закатив глаза, он отмахнулся. — Не надо преследовать его или меня. Глаза мозолишь.       Он сказал это со вселенской простотой, а Чимин от его слов был готов взорваться.       — Да ты хоть понимаешь, что сейчас сморозил? Ты…       Оскорбления не успели слететь с его языка. Намджун снова перебил его.       — Понимаю, и не только я. Ты ведь до сих пор не сдал его, значит даже в тебе есть что-то человеческое. Продолжай в том же духе, а Сынги скоро перестанет быть проблемой. Твоему боссу это тоже никак не угрожает, так что можешь спать спокойно.       Чимин лишился дара речи примерно на минуту. По истечении этого времени из него вылетело:       — Ты блядь смеёшься надо мной?       — Как раз-таки наоборот, хвалю.       — Да пошёл ты, псих, — сплюнув, он развернулся и сел в машину.       К чёрту всё это. Он решил сдаться.       — Я абсолютно серьёзен.       Привалившись к дверце, Намджун поймал тянущуюся к кнопке запуска, руку Чимина и сжал его запястье.       — Я тебя перееду, — сквозь зубы выговорив, он безуспешно пытался освободится из чужой хватки.       — Сначала купи асфальтоукладчик.       Намджун глупо улыбнулся, но даже в порыве своей злости Чимин заметил в ней то, что видел чуть реже надменности и страха. Он ненавидел это сильнее всего. Это немая мольба, граничащая с отчаянием. И никакая улыбка этого не скроет.       — Не сдавай его, Пак Чимин. Поверь, сделав это, ты погубишь не только его, но и себя.       Резко просунув свободную от хватки руку между сидений, он достал оттуда пистолет. Он прижал его дуло прямо ко лбу Намджуна. Он знал, что его нельзя убивать, но снял оружие с предохранителя, готовый спустить курок.       — Если тебя это действительно успокоит, то стреляй, — Намджун равнодушно пожал плечами, даже не пытаясь отстранится.       Едва контролируя себя, чтобы и впрямь не пристрелить этого наглеца, он прошипел:       — Зачем Сынги пришёл к вам?       — Дышать захотел, — руки Чимина охватила дрожь. — Сам то ещё не задохнулся?       Намджун не делал попыток отстранится и руку Чимина из своих пальцев не выпускал. Он продолжал смотреть на него, никак не акцентируя внимание на приставленном ко лбу, пистолете. Будто всерьёз ответ ждал.       Сам Чимин отвечать был не намерен, как и задумываться над этим глупым вопросом. Единственное, что занимало его мысли сейчас, это пальцы, сжимающие его запястье. Он не давал разрешения касаться себя. Эти мысли делили его пополам с сожалением. Он не должен был приезжать.       По слогам, шёпотом он говорит:       — От пус ти.       Он чувствовал, как дрожь в его теле усилилась так, как если бы его мокрого выбросили в сугроб. Он и увесистый пистолет держал уже с трудом.       — Застрели меня, — пожав плечами, спокойно отвечает. — Это позволит тебе избавится от меня во всех смыслах. Ты же хочешь этого, так давай, — уголки его губ медленно поползли вверх. — Не отказывай себе в удовольствии.       — Заткни свою пасть!       — Почему? Я же правду говорю, — и глазами наигранно-невинно хлопал. — Убив меня ты не просто избавишься от раздражителя из-за которого пришлось притащится в эту дыру, но и, если судить по твоей логике, Ли Сынги никто не будет вешать лапшу на уши и заманивать во вражеское гнездо. — с каждым произнесённым словом, улыбка Намджуна становилась менее заметной. — У него же не было других причин для побега. Так что давай, Пак Чимин, один из лучших наёмников. Выполни свою работу красиво и верни эту заблудшую душу его хозяину.       Чимин опускает руку с сжатым в ней пистолетом. Взгляд отводит. Намджун отпустил его запястье и он, наконец, выдохнул. Наверно, слишком громко и облегчённо. Чимин продолжал чувствовать на себе взгляд Намджуна, а через несколько секунд услышал его голос:       — Да ладно тебе. Не так уж сильно я её сжал. Да и приложи ты больше усилий…       Договорить он не успел. Чимин снова вытянул руку с заряженным в ней пистолетом и в этот раз выстрелил.       Воздух разрезал грохот выстрела. Из бара посыпали зеваки, но двое не одарили их и толикой внимания.       — Ёбнулся? — громко выдохнул Намджун, когда понял, что пуля попала не в него.       — Ещё раз прикоснёшься ко мне, это будет твоя голова, — он равнодушно хрустнул шеей. — Счёт за ремонт можешь прислать мне. Ведь судя по тому, где ты проводишь время, Чон не так много платит.       Намджун успел только отскочить, чтобы не оказаться под колёсами. Чимин унёсся прочь. Отбросив на заднее сидение пистолет, он пытался привести дыхание в норму и избавится от чувства ощущения чужого прикосновения. Его рука словно до сих пор находилась в плену чужих пальцев, а в голове бились противоречащие друг другу слова: «надо было убить его» и «я был не прав».       И если бы последняя фраза относилась к чужой испорченной машине, было бы легче. Вот только она охватывала собой абсолютно всё.       Ему стоило признать правоту этого лицемерного моралиста. Никто не смог бы повлиять на Ли Сынги. Уход или, как выразился этот сукин сын, побег, это решение полностью принадлежало Сынги. Также из слов Намджуна можно было понять, что тот сам пришёл к ним.       Но по какой причине? Ради этой пресловутой свободы? Да с какого хера она ему вдруг понадобилась?        Чимин снова и снова обдумывал сложившуюся ситуацию, но так и не смог прийти к чему-то, что пролило бы свет на этот вопрос. У Ли Сынги точно не было поводов сбегать. И уж тем более, делать это, прячась за спинами Чонов. Если только не побег являлся главной целью, а что-то другое.       Остановившись напротив дома, Чимин ещё раз прокрутил в голове последнюю мысль. Если во всей этой авантюре побег Сынги от Кима не главное, тогда, что у того было в приоритете? Не побег и, если верить тому придурку, это даже не передача информации за наживу. Тогда что могло натолкнуть его на такое безрассудство, которое каким-то образом скоро должно было прекратится?       Помассировав точку между бровей, он включил радио и, прикрыв глаза, расплылся по сидению. Мельком он слышал голоса диджеев. Они обсуждали недавний футбольный матч.       — Скука какая, — вздохнув, он собирался переключить, пока в его мозг противным червём не въелась реплика одного из диджеев:       — Лично я считаю, у них была плохая защита. Приложи вратарь больше усилий, а не стой столбом добрую половину игры, у команды были бы все шансы на победу.       Чимину были безразличны эти команды и в целом игра. Он никогда не увлекался ни одним видом спорта. Но он подумал, что если цель Сынги не свобода и не побег, а защита? Разве это не то единственное, что Кимы на самом деле не смогут ему дать?       Перед глазами сразу предстал образ Намджуна, говорящего о том, что Чимин пожалеет, если не отступит. В тот момент во взгляде мужчины была мольба. Чимин часто видел подобное в лицах тех, кто просил отпустить члена его семьи или что-то подобное.       Что если правда именно в том, случайно всплывшем слове, а не в свободе, над которой сам Сынги всегда смеялся? Но разве ему было кого защищать? С каких пор? И кто защитит его самого?