Зазеркалье

***

Артемьев мягко увёл Валеру, утешая и что-то тихо шепча, словно заклиная. Мальчишка раз за разом оборачивался на двух одинаково серьёзных парней. Его взгляд туманился сожалением, лёгкая улыбка сменилась тонко сжатыми губами. Припухшие влажные глаза, полные невыразимой боли, притягивали к себе и одновременно разбивали сердца обоих. Влад почувствовал, как жалость к Птицыну взрывается внутри, пронзая ледяными иглами. Было больно до спазмов, до подкатывающей тошноты, до отчаянного, едва сдерживаемого крика, который так и остался застрявшим в горле камнем. Тишину, гнетущую и вязкую, нарушил двойник, который уже несколько минут не сводил с него внимательного взгляда. — Я в шоке. Давай, пролей на свет божий свою биографию и то, как ты появился в жизни моего малого. Мне интересно всё! Чича без зазрения совести завалился на кровать, ту самую, что ещё недавно принадлежала его парню, вытянувшись поверх покрывала, только ботинки оставил на полу — не хотел запачкать постель. Влад сел на свой диван, широко расставив ноги, локти прижал к коленям, задумчиво глядя перед собой. — Всё, что я тебе расскажу, может звучать, как бред сумасшедшего, — сказал он тихо. — Но прошу тебя: сначала выслушай, а потом уже делай выводы. Чича ухмыльнулся и кивнул, давая молчаливое согласие. В голове его вихрем проносились мысли, одна непригляднее другой. Первое, что пришло в голову, — отказ матери от второго ребёнка в роддоме. Он вспомнил, как отец рассказывал, что в те годы молодые Чичёткины были студентами и едва сводили концы с концами. Но чтобы его мама отказалась? Нет! Вторая версия хуже первой: близнеца могли просто украсть у ничего не подозревающих родителей и продать. Сколько о таком рассказывали в новостях: о международных схемах, о торговле детьми, будто они были товаром! И сейчас, глядя на Влада, он даже не сомневался в том, что перед ним брат-близнец, он был в этом уверен с той самой первой минуты, когда его увидел. Даже имена у них были идентичны — как будто ирония судьбы или безмолвный знак, что где-то на краю этой истории притаилась пугающая правда. Однако, двойник, похоже, выбрал совсем не тот угол для начала беседы и заговорил о вещах, которые Чича явно не жаждал услышать. — Я живу в Израиле, — начал Влад. — Закончил там школу, университет, отслужил в армии. Родители переехали туда, когда я был ещё мелким. У меня есть родственники в Украине, но я их не помню и, честно говоря, понятия не имею, где их искать. Попал сюда случайно, даже не так — каким-то странным, почти чудесным образом. Чича прищурился и хмыкнул, мгновенно вставив язвительное замечание: — Интересно, каким же это чудесным образом? Влад, не обратив внимания на колкость, продолжил, переходя к тому, что на самом деле его сюда привело. Он рассказал, где работает, как в тот день принимал вызов, когда случилось нечто странное: — Скорее всего, меня вырубило из-за воды, попавшей на аппарат, и последующего замыкания, а может просто отключило от перегрузки, — продолжил Влад, пожав плечами. — Я очнулся уже здесь, в этой больнице. И это не бред сумасшедшего — доктор может подтвердить. Кстати, психиатр меня тоже осматривал, если вдруг тебе это важно. Чича, с интересом приподнявшись на локте, прищурился: — А скажи что-нибудь на иврите. Влад едва заметно усмехнулся и заговорил на плавном, незнакомом Чиче языке: — אני יכול להגיד הרבה דברים, אבל אתה עדיין לא תבין על מה אני מדבר גם אם אתה לא יודע עברית*. После короткой паузы и явного удивления на лице двойника, Влад засмеялся. — Володь, ну видишь? Ты ничего не понял, а ведь это была простая фраза о том, что ты не знаешь иврита. Понимаешь, я уже сотню раз пытался дозвониться до родителей. Телефон только трещит и пищит, связи нет. Денег и документов, чтобы вернуться назад, тоже нет. И вот я оказался здесь, в рабочей форме своей больницы, без понятия, как вообще попал в этот город, да что там, в эту страну. Влад рывком поднялся, собираясь принести пакет с израильской формой, но Чича остановил его лёгким, но решительным движением руки. Тогда Влад, немного растерянный, выудил из кармана временные документы и протянул их Чиче. – Постой… А почему здесь через "Е"? Наша фамилия всегда писалась через "И", – нахмурился Чича, вглядываясь в строчки. - Ничего себе, и дата рождения одна. Влад слегка замешкался. Он ведь всегда был Чечёткиным, сомнений в этом у него никогда не возникало. – Может, родители что-то знают? – сдержанно пожал он плечами, явно не находя внятного объяснения. Чича лишь качнул головой, разглядывая документ с напряжением, которое всё больше передавалось и Владу. — А ты точно не сбежал с дурки? — ухмыльнулся он, скептически приподняв бровь. Влад закатил глаза и, сдавленно взвыв, снова рухнул на диван. — Поговори с Андреем Степановичем. Он тебе не соврет. И знаешь что? Он мне поверил. Медбрат надулся, как обиженный ребёнок, и резко отвернулся к окну. Володя, наблюдая это, не сдержался и засмеялся — так и видел в этом жесте самого себя, словно смотрел в кривое зеркало своего прошлого. Он сам так делал, споря с родителями — этот привычный, упрямый разворот головы, полное игнорирование. — Блин… Нам нужен анализ ДНК, — наконец пробормотал Чича, почти себе под нос. — Вот только денег он стоит немерено. Сколько стоит такой анализ, Влад и сам знал, а такжесроки, которые, казалось, тянулисьбесконечно. И если в Израиле это были большие деньги, то что говорить о провинциальном городке. Они молча смотрели друг на друга, каждый погружённый в свои мысли. — Ладно, сделаем так! — Володя сел на кровать, словно решился на что-то важное. — Давай я закончу свою работу… да-да, у меня перерыв затянулся, — улыбнулся он. — Потом сгоняю домой, попробую выяснить что-нибудь у предков и хоть как-то подготовить их. Хотя, чёрт, даже не представляю, как преподнести им такую новость. Фантастика, да и только. Он усмехнулся, но в глазах было что-то похожее на волнение. Влад тоже улыбнулся, чувствуя, как надежда теплеет внутри. Такой поворот был подарком судьбы в его теперешнем положении. Чича встал, подошёл к Владу ближе, чем тот ожидал и, наклонившись к лицу, как пёс, обнюхал, чуть касаясь носом щеки. От этого интимного жеста и прикосновения к своей коже, Влад затаил дыхание и замер. — Лерка… он тебя соблазнял? Теперь, кажется, и сердце, которое только что билось как сумасшедшее, остановилось. Ну не мог же он пахнуть парнем, или тем, что он делал достаточно давно, чтобы остался запах? Или это природная чуйка? — Ты о чём? — прибавил уверенности в голосе и спросил чуть хрипловатым голосом. — Да так. Переписку не читал? Он мне угрожал, что переспит с тобой, если я не примчусь немедленно. — Не читал. Да и удалял он всё. Сразу же и при мне. А что, не доверяешь? — уже полностью осмелев, сделал шаг назад. — Как себе! — Чича сразу же подался вперёд, теперь уже вжимаясь всем телом в тело Влада и, ухватив его за кисти рук, завёл их назад, — Какая ему разница, с кем, если лица одинаковые. Твой номер у меня есть, так что будем на связи, — отозвался он, хохотнув, неожиданно отпуская и отступая. Володя ушёл так же быстро, как и пришёл, и его шаги ещё долго звучали в голове Влада. Радость переполняла, а мысли о том, что теперь он не один, вселяли надежду. Странное поведение двойника лишь немного удивляло. Из этого состояния его вывел звонок телефона. — Влад, подойди ко мне, — попросил Артемьев. Хорошее настроение тут же улетучилось, и мысли о парнишке, которого насильно высылали из страны и отрывали от того, кто ему был дорог, вытеснили всё хорошее, что только сейчас образовалось. Несколько матерных слов чуть не сорвались с губ. — Чёрт, что ж так всё сложно в этой жизни? Осталось надеяться, что док не попрёт его хотя бы с этой работы и не выгонит на улицу, потому что наличие близнеца не означало, что ему есть куда идти.

***

Чича был потрясён знакомством с человеком, поразительно похожим на него самого, словно копия в зеркале, отражающая не просто внешность, но что-то более глубокое, незримое. Впервые в жизни он ощутил странную, почти мистическую встречу — неведомым, но неоспоримым способом он чувствовал, что они связаны самой кровью. Этот момент одновременно завораживал, пробирал до дрожи и вызывал тревогу. В голове тут же возник образ матери: как она воспримет эту новость? Всю дорогу домой Чичёткин не находил покоя. Мысли кружились в голове, словно вихрь. За ужином он осторожно спросил: — Мам, а в нашем роду не было близнецов? Женщина удивлённо посмотрела на него и, немного подумав, ответила: — Нет, насколько я знаю. Ни у меня, ни у твоего отца. А к чему такие вопросы? Володя нахмурился, подбирая слова. — Ну, а ты не могла, например… родить двоих? По какой-то… особенной причине? — Двоих? — Мать усмехнулась, но быстро стала серьёзной. — Если бы у меня родилась двойня, то было бы два сына, понимаешь? Но ты родился один-единственный. Он упрямо продолжил: — Но ведь бывают случаи… когда одного ребёнка… крадут? Чтобы продать, например? Мать побледнела и вздохнула с упрёком: — Тьфу на тебя! Я была в сознании, сынок, и наблюдала за твоим рождением. Второго там просто не было. Что это за мысли такие нездоровые у тебя? — Нездоровые? Ты думаешь, такого не может быть? Тогда скажи, какова вероятность того, что два совершенно чужих, но одинаковых с лица человека, одного возраста, встретились в одном месте? Мать усмехнулась, но глаза сверкнули лёгким беспокойством. — Если ты встретил кого-то, кто выглядит как ты, приведи его домой, познакомимся. Но предупреждаю — к твоему отцу у меня появится немало серьёзных вопросов. Она улыбнулась, обняла сына за плечи и пожелала спокойной ночи, хотя взгляд оставался задумчивым даже тогда, когда женщина вышла из комнаты. Чича не знал, можно ли считать этот разговор подготовительным, но был уверен в том, что привести Влада и осторожно познакомить с семьёй — вполне разумная идея. Завтра вернётся из рейса отец, отдохнёт с дороги, а послезавтра он им устроит сюрприз. Единственное, чего не мог ожидать Володя, это реакции родителей на то, к чему он так планомерно старался их подвести. На следующий день не успел отец переступить порог, искупаться и сесть за стол, как мать начала задавать тому вопросы, не растёт ли у него где-то внебрачный сын. Батя всматривался в лицо жены, не понимая, почему та вдруг спросила его о грехах молодости. Да, грешен, но никто из бывших любовниц никогда не заявляли и не претендовали на алименты или другие права. Похож? Но это может случиться только от двух родителей, то есть от них же. В крайнем случае схожесть будет не такой явной. Может? Тогда приведите сюда этого двойника и мы всё выясним. Мать схватилась за сердце и начала оседать на пол, причитая, что не ожидала от единственного своего мужчины того, что он так просто отнесётся к таким серьёзным вещам. Отец, конечно, повозмущался для приличия, спросил, откуда ноги растут у подобных вопросов и пусть сын приведёт того самого, кто нарушил их покой, и если он действительно так похож, то пусть этим занимается полиция. А пока нужно заняться отдыхом и непременно самым необходимым для обоих, того, чего так не хватало в его отсутствие — сексом. Естественно, сыну всего этого не рассказывали, утаив подробности последнего, но Володя имел разговор с отцом и понял, что пока рано приводить Влада для знакомства.

***

Влад зашёл в кабинет доктора и сел на указанный стул, напротив массивного стола. Андрей Степанович устало откинулся в кресле, пристально взглянул на него и безмолвно придвинул конверт, будто взвешивая его на ладони. — Спасибо за работу, Влад. Ты справился… даже лучше, чем ожидалось. На лице Влада мелькнуло удивление, но он быстро взял себя в руки и задал вопрос, который давно вертелся на языке. — Вы меня выгоняете? — его голос дрогнул, но взгляд оставался сосредоточенным. Доктор распахнул глаза, его лицо застыло в изумлении. — В смысле? Ты что, разве не собираешься уйти с этим… ну, с братом? Теперь ты нашёл свою семью, и можешь жить с ними. — Семья… — Влад задумался, переводя взгляд на конверт. — Но я не уверен, что это моя семья. Я не знаю, где реальность: или жизнь до — это сон, или я застрял в каком-то межпространстве. Чёрт, Андрей Степанович, я ничего не понимаю. Это сводит меня с ума, но сейчас хотя бы я не один. С этим парнем, моим двойником… У нас слишком много общего, чтобы сомневаться, что он мой брат-близнец. Но всё вокруг такое… чужое. Странное… Влад потёр виски обеими руками, устало опустил голову и уставился в пол, надеясь найти ответы в узоре коврового покрытия. Доктор тихо встал, подошёл и мягко положил руку ему на плечо. — Я не выгоняю тебя, Влад. Наоборот, очень хочу, чтобы ты остался. Более того, я готов принять тебя в штат, — его голос звучал сдержанно, но в нём сквозила тёплая нотка. — Понимаешь, такие как ты, на дороге «межпространства» не валяются. Отдохни пару дней и начинай работать. Пользуйся моим кабинетом — пока что он в твоём распоряжении. А там, — он улыбнулся, подбадривая, — придумаем что-нибудь получше. Влад поблагодарил доктора, шагнул назад, но остановился в нерешительности и посмотрел на Андрея Степановича — А что будет с Валерой? С ним ведь можно будет связаться? Мужчина оторвал взгляд от парня и посмотрел вдаль за окном. — Он справится. Может, не сразу. Возможно, будет рецидив, побочные эффекты… Не исключаю, что понадобятся антидепрессанты. Но так решила Инга, и здесь ни я, ни кто-либо другой — даже сам господь бог — не способен ей помешать. Передай… брату, чтобы не тревожил Валеру слишком часто. Думаю, раз в неделю будет достаточно. И ненадолго. Влад горько усмехнулся, мысленно возвращаясь к моментам, когда Птицын мог часами сидеть в чате, умиляться, пересматривая смайлики и короткие, простые фразы, словно они были для него чем-то бесконечно ценным. Червь ревности снова ожил, зашевелился где-то в глубине, отравляя мысли. Эти чувства между парнями казались Владу странными и притягательными. Ещё более пугающим было то, что он сам становился частью этой истории, наблюдая и невольно вовлекаясь, как нечто большее, чем просто сторонний свидетель. На следующий день Чечёткин впервые за долгое время позволил себе просто выйти на улицу, без конкретной цели и спешки. Всё то время, что он провёл в этом городе, все дни вращались вокруг привычных маршрутов: рынок, ближайший торговый центр да Макдональдс возле больницы. Но сегодня он решил почувствовать себя частью ритма города, вдохнуть его воздух, присмотреться к деталям, которые обычно ускользали за суетой. Влад вышел из больницы с лёгким предвкушением, но вскоре понял, что планы на долгую прогулку придётся сократить. Ночные заморозки окончательно уступили место настоящей зиме, и холод, пробирающий до костей, застал его врасплох. Недостаточно тёплая одежда, которая не грела теплолюбивого израильтянина в той мере, к которой он привык, оказалась бессильна перед ледяным ветром. Сбежав от холода в знакомый торговый центр, Чечёткин нашёл утешение во вполне сносном кофе и вкусной булке с маком. Казалось, это могло бы спасти день, но глухой осадок от недавнего разговора с доктором никак не отпускал. Дурные мысли, проскользнувшие ещё утром, теперь осели в сознании тяжёлым грузом, испортив всё впечатление от прогулки. Город, с его огнями и шумом, казался одновременно таким близким и недостижимо далёким. Влад вытащил телефон и, не раздумывая, набрал знакомый номер. — Андрей Степанович хочет взять меня в штат, — сказал сразу после приветствия. — Отличная новость, — голос на том конце провода звучал тепло, но сдержанно, без излишнего энтузиазма. — А я решил прогуляться. Холодно, правда, у вас тут… — А у вас? — Ну, у нас градусов на пятнадцать теплее. — Влад улыбнулся, вспоминая солнечные дни дома, но улыбка быстро угасла. В трубке повисло неловкое молчание. — А где ты гуляешь? — наконец, раздался вопрос. Влад оглянулся, будто собирался найти подсказку в окружающей обстановке. — Иду по торговому центру, недалеко от больницы. Направляюсь к выходу. — Стой там. Я минут через десять буду. Влад едва успел ответить, как собеседник уже сбросил вызов. На мгновение замер, а потом улыбнулся шире. Такой поворот событий радовал больше, чем он готов был признать, даже перед самим собой. Собственно, это и было его скрытым планом с самого начала прогулки — вытянуть Володю на… встречу. Влад просто не знал, как это сделать, пока все не сложилось само собой. — Володь, прости, если сорвал тебе планы, — начал Влад, подходя к своему двойнику. — Во-первых, никаких Володь. Чи-ча! — он произнёс имя по слогам, словно объяснял что-то очевидное, и тут же продолжил, не оставляя места для возражений: — Я бы пригласил тебя в кино, но есть идея получше. У моих друзей часто собирается компания. Пойдём к ним? Познакомишься. Обещаю, скучно не будет. Влад колебался лишь секунду. Сравнить местную тусовку с теми, что он привык видеть дома, в Израиле, казалось заманчивым. Но стоило вспомнить дом и родителей, как внутри всё болезненно сжалось. Мысли быстро сменились любопытством, и он коротко кивнул, соглашаясь. * אני יכול להגיד הרבה דברים, אבל אתה עדיין לא תבין על מה אני מדבר גם אם אתה לא יודע עברית - Я могу сказать много всего, но ты все равно не поймёшь, о чем я говорю, потому что не знаешь иврит*.