Переменная Ѱ

      –Готова? — голос преподавателя напомнил о существовании ещё одной фигуры позади.       Юная особа, с короткими светлыми волосами, еле касающихся шеи, снова пробежалась глазами по планшету с нотами, будто что-то понимала, и учила, конечно же по ним, а не по положению пальцев и прочими методами, но только «не как человек». Тяжкие уроки сольфеджио, течении семи лет в стенах музыкальной академии, ничему не научили. Да и как-будто бы последний год она не видит в них смысла вовсе. Ходит, старается, но был бы от этого толк…       –Да, — голос у нее глубоко уставший для подростка семнадцати лет. Или просто наглый. Это уж как посмотрит каждый «взрослый». Кто-то, вроде ее родителей, действительно поверит в то, что у девочки нет сил. А кто-то ее преподаватели, которые искренне верят, что ей не от чего уставать ещё. И искренне жаль, что она согласится с ними в будущем.       –Играй.       [Йозеф Гайдн — Серенада]       Тонкие пальцы легли на клавиши. Первый аккорд положил начало такому, на первый взгляд простому произведению, но с по-своему чарующим и уникальным звучанием. Девушка скрестила ноги под пуфом, прикрыла глаза и расслабилась, играя на ощупь. На память. Она знает произведение от и до, каждую клавишу, ноту и аккорд. Досконально. Почти до дыр.       –Рид! — на переходе к высоким тональностям, женщина позади громко прервала игру. И казалось бы… А что не так? Игра чистая, в ноты не смотрит и знает всё прекрасно. Чувствует себя не сковано и чувствует эту музыку, даже если она ей не нравится. Даже если классика не всегда западала а душу– она продолжает игру, вопреки своим негодованиям.       Девушка останавливает игру и слышит позади стук каблуков. Преподаватель кладет руку ей на лопатки, настойчиво выпрямляет ей спину. Дальше ставит верно ноги, а после насильно отрывает руки ученицы от клавиш.       –Тебе самой-тл удобно так играть? — она прошла к стеллажу у стены кабинета и взяла оттуда среднего размера металлический шар. Женщина вложила его Рид в руки, — тебе выпускаться в этом году, а всё руки правильно держать не можешь.       –Мадмуазель, мне неудобно играть так       –Лу, это ведь… Неправильно, некрасиво. Тебе весь диплом занизят из-за таких рук. А ведь это только экзамен в академии. А школа? Ты там тоже будешь говорить, что тебе неудобно формулировать ответ по образцу? — женщина говорила смиренно, подобные высказывания она произносит чуть ли не каждое из занятие, и каждый раз всё сводится к одному:       –Буду, если это правда неудобно. В чем смысл подводить всё к одним клише? Зачем тогда вообще учится чему-либо, если все должны всё делать одинаково? — Рид разворачивается на пуфе, рукой случайно задевает клавиши, из-за чего они издают совершенно не гармоничный звук.       –Вот поэтому, — учитель кивнула на пианино, — будет хаос, если каждый решит делать всё по-своему. И в будущем, на работе, всё будет так же. Если отчёт написан не по образцу, то его смотреть не станут…– строгая, высокая брюнетка на каблуках, расслабила нахмуренное лицо. У нее уже есть морщины, и за семь лет, проведенных с этой женщиной, Лу видит как потихоньку у нее начинают угасать силы. Но она упорно не сдаётся старению. Видно, что занимается спортом, ухаживает за собой, следит за здоровьем. Девушку это одновременно восхищает и пугает, — ну к примеру… Ты уже выбрала, куда поступать? С чем свою жизнь связать?       –Да. Инквизитором буду, — Лу ответила не задумываясь. Так, как бы она ответила друзьям, товарищам или знакомым. А потом вспомнила, что со взрослым говорит и прочистила горло, –В смысле… Эм… В семинарию…       –Даже не пытайся оправдаться. Я всё услышала…– у учительницы мигом лицо побледнело. Она нашла стул и вялой походкой подошла к Лу, подставив его рядом с пуфом, села рядом.– Зачем?       –А что не так? — Рид нахмурилась, глядя на учителя. Ну Инквизиция и Инквизиция. Чего шуму разводить?       –Там ответственность нужна. Ты понимаешь как это опасно? Туда не всех мужчин берут, а ты куда?       –Куда хочу! — возразив, Рид снова ударила по клавишам, из-за чего они издали противный звук. Женщина захлопнула крышку.       –Лу… У тебя восхитительные порывы и желания. Ты, конечно, упертая, но… Разочаруешься. Быстро. Девушку кроме как секретарём не возьмут. Или… Совсем мелкая должность.– на плечо Лу ласково упала чужая ладонь и успокаивающе погладила.       –Почему никто не говорит о плюсах? Начнём с банального: статус и зарплата, таких больше нигде нет. А вообще– я людей хочу защищать, понимаете? Столько всего происходит, а то, что должно нас защищать не рабо-…       –Рид! — преподаватель вздохнула– Попытайся, не отговариваю. Но риск будет огромный…– женщина просмотрела на пианино и снова открыла книжку, — Это ведь как наши уроки. Ты никогда не играла сложное.       –Вы не давали мне ничего сложного.       –Потому что знаю, на что ты способна. Ну ты хоть один вальс Шопена сыграешь? А это, между прочим, нужно на экзамен. Тебе постоянно делают поблажки и очень здесь любят. И выпустят с хорошими оценками. Делай, что умеешь и все будет хорошо… Играй. Только следи за своим положением.       Рид вздохнула и развернулась к клавишам, в этот раз сохраняя неудобное положение, и продолжила играть. Уже не так легко, но чисто.

***

      По ощущениям Иво вышел из спальни уже как несколько минут назад и так не вернулся. У нее, конечно, большой дом, однако что бы потеряться в нем…       Лу встала с кровати и по быстрому нашла в шкафу у стены более привычную, в отличии от халата, домашнюю одежду и выскочила в коридор. Спустившись по ступенькам она заметила в зале с роялем Мартена, что обеспокоенно ходил из стороны в сторону, шлепая босыми ногами по холодному мрамору.       –Иво, холодно, оденься пожалуйста.– она подошла к нему, тут же останавливая и заставляя посмотреть в глаза.       Мужчина остановился и томно вздохнул. Девичья рука погладила его по скуле. Он коснулся губами ее ладони и сжал в своей, пытаясь успокоится.       –Мама звонила ночью. Теперь не отвечает. Случилось что-то.       Приор опустила глаза, сочувствующе вздыхая.       –Звони ещё. Если не ответит– сами к ней поедем… В смысле следователи поедут, конечно.       Не заметив в лице псионика какую-то реакцию на ее оговорку, она делает шаг назад и осматривает зал. Вчера здесь было… Горячо. Вещи то тут, то там. Как свитер Иво залетел на рояль она не хочет и думать, но подходит, берет его и протягивает хозяину.       –Оденься, говорю, простынешь. Если в душ надо, то либо на втором этаже, дверь прямо в моей комнате. Либо здесь, дальше по правому коридору.       Оставив его одного, она поплелась на кухню, шаманить совместно с кухонным блоком над завтраком. И одновременно обдумывать ситуацию.       «Если Жизель не ответит, то придётся отправить оперативный следственный отряд.» — думает она про себя, находя в холодильнике яйца, соски, помидоры, какую-то зелень, — «Главное, что б смена успела сменится. А то ночную отправлять под самый конец неправильно будет, неправильно.»       Лу ногой подтолкнула дверь холодильника и разложила продукты на столе, находя на полках что-то вроде сковороды. Схема: закинуть в блок все, что найдется с утра в холодильнике и обжарить всё с яйцами ещё ни разу ее не подвела.       «Черт, одно дело себе на скорую руку такое сделать, что бы желудок до обеда набить. А совсем другое мужчину завтраком кормить… Та-ак. А если я это не пожарю, а запеку немножко по другому? Всяко лучше.»       Поменяв тару, она снова вернулась к своим мыслям.       «Вызову отряд, обьясню задачу, отправлю на выполнение и… А вот если не найдут? Как им его искать вообще? Где? По словам самой Жизель они проводили время только в трёх местах. Что ж делать то? Куда я их отправить собралась?.. Так, стоп. Пока ещё никого не отправляем. Решим в кабинете… Поздно уже может быть!»       Лу разбила в тару яйца, взбила из до более пенистого состояния. Туда же следом отправились нарезанные кубиками помидоры.       «Соберись. Ещё ничего не ясно… Я всегда такая нервная? Как в первый раз… Хотя нет, то хуже было.»

***

      –Девушка. Ну…вы сами себя слышите? — Говорит инквизитор, перебирая принесённый пакет документов некой Лу Рид. Он не понимает каким образом ее заявку не отослали на самом первом этапе.       Сейчас она стоит перед ним и проживающий взгляд синих глаз не даёт прямо сказать причину, по которой они собираются ей отказать.       –Прекрасно.– С ее губ сорвался грубый тон, но она уже и не пытается быть милой с ним. Уж больно ей не нравится вся эта система приема на работу.– Почему мне отказывают в нормальной работе, которая у меня прописана в рекомендациях?       –Мадмуазель Рид, вы не понимаете. Вы действительно хотите отказаться от более спокойной размеренной работы ради постоянного риска? Вы чистая девушка, и рисковать вами нельзя. — Инквизитор всплеснул руками, уже не зная как объяснить отказ в заявке.       А у Лу только больше закипало от этого. Условие для ее работы было одно: иметь хотя бы одного ребенка. В таком случае ее «святой долг» будет исполнен и…       –Ага, то есть бездетную жалко, а чью-то мать нет? Логично. Объективную причину мне назовите, пожалуйста!       –Требуя объективности будьте добры соответствовать, — за спиной раздался чей-то голос. Властный, строгий и раздраженный.       Инстинкты заставили Лу поднятся со стула и глянула на мужчину, что либо с самого начала стоял здесь, но она впритык его не увидела, либо появился очень неожиданно и незаметно.       «Это же…»       –Месье Жонсьер, чем могу быть полезен? — другой мужчина лишь учтиво кивнул головой и одобрил начальника приветливой полуулыбкой.       –Выполнять свою работу. И отдайте документы мадмуазель…– Марк Жонсьер, известный как дознаватель Инквизиции по делам за пределами Нью-Пари, обвёл настойчивую девушку взглядом, явно прожаясь рвением к работе.       –Рид…– в полголоса произнесла Лу.       Жонсьер кивнул и пригласил ее к себе. Идя по коридорам отделения Инквизиции, девушка пыталась хотя бы примерно предположить что же такого от нее будут требовать для приёма на работу, раз просто, как у всех, не получилось.       «Мама права: все у меня, не как у всех… Особенная, видишь ли.»       Ее привели в более просторный кабинет, где сразу чувствуется, что говорить она собирается не абы с кем.       –Спешить извиняться за своих работников я не собираюсь, однако имейте ввиду: вы такими быть не должны.       –А?..– Лу хлопнула глазами, — то есть меня… Берут?       –Не так сразу, придержите коней. Сначала отправим запрос, через сутки начнёте проходить все обследования, потом делаем окончательную заявку и ждём. В семинариях об этом перестали рассказывать? Ждать месяц. Минимум.       –Ни хе…– девушка сдержала порывы ругани, и прикрыла глаза, — а побыстрее? У меня даже историю семьи можно не смотреть, родители в государственной системе никогда не работали. Как и прочие родственники.       –Вот именно, — Жонсьер почти огрызнулся в ответ на нашлось со стороны Лу, и жестом приказал ей сесть уже куда-нибудь, — если у ваших «нечего смотреть» найдется хотя бы намек на судимость или что похуже… Именно в этот момент Лу поняла насколько кардинально изменится ее жизнь.

***

      Иво вышел из душа, когда завтрак уже был готов, что отвлекло Лу от мыслей и заставило сосредоточиться на том, что происходит сейчас. Сейчас она ещё не Приор Инквизиции, по крайне мере в пижаме точно нет.       –Кофе? — спросила девушка, приглашая Мартена сесть за стол. Но тот к ее удивлению качнул головой и подойдя ближе кратко поцеловал в уголок губ.       –Присядь. Я сделаю.       Лу почему-то замерла. Она украдкой кинула взгляд на его лицо и кивнула, после нехотя отходя к столу.       Горячий. Нет… Горячий он был ночью, когда она отчаянно хвасталась за его плечи, обвивала торс ногами и совсем не по-приорски стонала в поцелуи.       Уютный, теплый, домашний… С распущенными, слегка влажными волосами, что словно струи стекаю по голой груди и спине. Глаза полуприкрыты, взгляд сосредоточен на кухонном блоке. Словно он всё знал в этом месте, он находил капсулы с кофе, чашки, ложки…       Лу так и не села на стул. Она снова сделала шаг, и трепетным движением обвила его торс рукам, головой прижимаясь к спине и вдыхая запах своего собственного шампуня на его волосах.       «Мой…» — тут же пронеслось в голове.       –Лу? — его озадаченный голос заставил ее сладко вздохнуть.       –Все хорошо. Просто захотелось, — осекла она его опасения и вопросы.       А ведь у нее есть всё к чему она когда только стремилась. Статус, значимость, звания и карьера. Не хватало только его. А теперь. все вроде на своих местах.       Когда они сели завтракать, Лу снова вернулась к своему плану. Точнее к тому, чего она хочет от следствия.       –Мама так и не ответила?       –Нет. Сообщение написал, посмотрим что будет.– Иво отвечал размерено. Почти спокойно. Лу всегда поражало его спокойствие… Даже в самых экстраординарных ситуациях.       «–Кей, Рид на руки и пиз… отсюда на… я прикрою! — не смотря на то, что выстрелы сработали как цензура, основной посыл был ясен.»       Ну или не всегда.       Мужчина выложил телефон на стол, чем Лу быстро воспользовалась. Она ненавязчиво коснулась его руки, и заставила его думать, что она хочет взяться за руки. Нет, хочет конечно, но…       Взяв его за запястье, она поднесла его ладонь к экрану, чем разблокировала телефона. Юрко сунув руку, она взяла его в руки и зашла в телефонную книгу, нажала «добавить новый контакт» и отвернулась. Вбив свой личный номер она сначала хотела написать с строке «имя» что-то совсем глупое, а потом поняла, что котики и зайчики это не про них. Повернувшись назад она встретила его удивлённое лицо и вернула телефон.       –Держи. Мой личный номер. Его ни одна инстанция Инквизиции не пробьет. Пиши и звони когда вздумается.       Мужчина забрал телефон и глянув на экран мягко улыбнулся. Он что-то набрал и выключил экран.

***

      Спустившись в кабинет они сели ждать звонка. Из головы Мартена не выходит очень много вещей, но в данный момент они все зациклены на том, в порядке ли его родной человек.       Мама… На чтоже она себя подписала и как с этим он может помочь. Ну или не сможет. Тут уж что случиться…       Звон телефона заставил Приора и псионика даже дернутся. Они обговорили все чуть заранее. Как только им поступит звонок, Иво включит громкую связь, а «переговоры» лягут на плечи Лу. А дальше она будет смотреть по ситуации.       Иво принял звонок и положил телефон на стол Рид. Какая-либо жизнь с другой стороны вызова отсутствовала.       –Мадмуазель Мартен? — с какой-то осторожностью произнесла девушка.       Сначала послышались шуршания, а только после голос.       –мадмуазель Приор? — Жизель практически шептала.       –Да, здравствуйте… Вы в порядке сейчас?       –Все хорошо.       –Вам угрожает опасность вокруг?       –Нет… Сейчас нет.       –А ранее?       Лу сохраняла профессиональный, почти холодный тон. Однако глаза то и дело метаются по кабинету, а ногти постукивают по столу.       –К сожалению.       –Вы сможете назвать место, где находится тот человек?       –Да.       Женщина кратко сказала адрес. Иво понял, что это не так далеко от дома матери. Буквально через пару домов, если не меньше.       Лу этого было достаточно. Она нашла уже свой телефон и связалась с Жоньсером. Попросила об одном: выслать следвие в Ансур. Приказ был приведен в действие незамедлительно, и уже через несколько минут Лу встала с места и подошла к псионику, что мельтешил у окна. Взяв его за ладонь, она глянула в пелену темных глаз с глубоким сочувствием и надеждой на хороший исход.       –Ты поедешь? — она спрашивала очень, очень деликатно. Словно одно неосторожное слово могло привести к перевороту всего офиса. (Учитывая, что Иво телекинетик– это не совсем шутка.)       –Поеду.       Одно слово решает все, и Рид не имеет права его удерживать силой. А даже если и имеет, то ни за что так не сделает. Не сможет.

***

      На месте работала небольшая группа из Инквизиции, что вызывало какие-то сомнения у них. Подобное дело легко попадает под полицию, но никак не под Инквизицию. Однако он смог себя заверить, что Лу нашла способ забрать это дело и придумала такую причину, которую тяжело оспорить.       В дом его пустили без проблем и даже, сказать честно, с огромным желанием. Понятно, что мама будет умалчивать что-то, находить обходные пути… Зачем только это теперь, когда о ее проблеме знает сама Приор?       Зайдя в дом он прошел в гостиную. Мама сидела диване, в неестественной для себя позе, не держа никакой осанки и удерживая ладонью подбородок.       Все как обычно. Из окна на весь зал падает свет, большой кожаный диван пристроен у стены. Глянув наверх можно увидеть ту самую хрустальную люстру, которую Иво в свои роковые 14 сорвал внезапным пси-телекинезом.       –Мам? — окликнув женщину он прошел вглубь зала, садясь рядом на диван, но не спешил протягивать руку или привлекать внимание другим способами.       –Нашли? — устало говорит женщина, все так же глядя в окно, на отводя от него взгляда карих глаз. Всё изящество, привычное Жизель Мартен куда-то испарилось, карие глаза совсем тусклые, русые волосы не так блестят и на вид стали сухими. Как же быстро время идёт… И как это время никого не щадит.       –Ищут. Активно, — он говорил как-то отрешённо, понимая, что это совсем не тот вопрос, который им нужно сейчас решить, — мам, ты почему раньше не сказала? Три года. Это длилось все это время?       –Иво.– строгим тоном она осекла ещё один его вопрос. Выпрямив спину она обернулась на сына с тем самым взглядом, который ничего хорошего не внушал.– Ты сам ушел. И не три года назад.

***

      Студент вскакивает с места и начинает ходить по комнате, открывая все шкафы в поисках сумок, попутно скидывая туда вещи, которые он так и не решился собрать раньше. Когда была возможность уйти без всякого руганья и проблем.       «Отца не стало– совсем с ума сошла.»       В сумки летело все, что только под руку поворачивалось. Кофты, куртки, штаны, майки которые он в глаза ни разу не видел. Всё. Без разбора. Главное не пустым свалить.       –Нет, ты посмори на него! — в комнату врывается жарища, нарочно громко стуча туфлями привлекая к себе внимание, — Далеко собираешься?       –Жизель, хватит! — в тот момент для него «мамы» не существовало. Была, женщина которая его родила, воспитала как смогла, но явно не мать, — далеко не уеду, мы в периметре заперты.       –Иво, я ещё раз говорю– ты себе хуже делаешь! Иди в Содействие сейчас. Ну хочешь ты так это образование — высшее получай. К чему тебе этот колледж?       –А к чему мне вышка? Я по этому юридическому и года не отработаю. Все, отвали, пожалуйста, с этими советами.– слова с губ сорвались как соль на рану, когда он резкими движениями, застегивал очередную сумку, набитую по самое не хочу.       –Сын…– голос Жизель дрогнул на секунду, а потом он прочистила горло и продолжила, — вот ты как с интерната выпустился– совсем на себя не похож. Ну где ты этого нахватался? Мы ж тебя ни куда попало отдали! Ну нормально всё было, а сейчас? Грубиян и эгоист, не иначе.       –Хватит, я говорю! — никто никогда не слышал его таким громким. Никто никогда не думал, что такой спокойный человек как он сорвётся. А главное на кого…       Последний рюкзак был застегнут. Сумок много. Для начала схватил то, что посчитал самым необходимым.       –Когда я был покладистый и «правильный», тебе все равно что-то вечно не нравилось. Смысл теперь изображать то, чего нет?       Юркнув из комнаты, он помчался вниз по лестнице, сразу же двигаясь на улицу, хватая ключи от машины.       Выслушивать дальше все это он не собирался больше никогда и не позволит даже начать эту тему. Если для этого человека пси– проклятие, то пусть будет добра дать возможность самому устраивать свою жизнь.       «Содействие, содействие, заладила! Всегда такая была, а отец ее пыл держал? Похоже, умом она резко не могла поехать…»       К его счастью он смог забрать все вещи разом. Стемнело уже давно, но резкий всплеск эмоций заставляет забыть про прохладу августа. Мама заперлась в комнате… На секунду в его груди кольнула совесть, и даже мысль остаться. У них, кроме друг друга никого нет… И это страшно.

***

      –Мам, знаю… Я сгорячил, нагрубил и хочешь верь, а хочешь нет– мне невероятно жаль, что я так поступил…– слова давались удивительно тяжело. Нет, он не из тех людей, кто извинятся не умеет и правда считает, что мог поступить иначе, но юношеский максимализм считал обратно и тогда это решение казалось единственным верным.       –Знаешь, я тоже хороша. Хотела как лучше, но не понимала, что на самом деле лучше для тебя. Что с тобой на самом деле происходило тогда меня волновало, но я не знала как верно поступить, а ты…– она оглядела его с ног до головы. Покоювшуюся рядом ладонь обхватила своей, с забытой им материнской лаской сжимая, — весь в отца. Он всю жизнь, как баран упертый был. И ты такой же вырос.– Жизель говорит без злого умысла, даже с какой-то очень интересной любовью и заботой.       –Мама…– скептически протянул Иво.       — Ну правда! Вам одно говорят — вы по-своему. А главное всегда правы оказываетесь. Как так? — мотнув головой, она приподняла уголки губ и глянула сыну в глаза, — мы оба в то время потеряли родного человека.       –Нам надо было поддержать друг друга, — он подхватывает ее мысль, — не ругаться. Но…– он глубоко задумался, вспомнил все, что было. Она его любила и любит, но иногда приходилось видеть перед собой не мать, а человека, который требует невозможного. Начиная учебой, заканчивая хобби. И вместе с Пси все это дало не только по его психике, но и в целом по жизни. Произошёл какой-то тормоз. Друзья, работа, любимый человек… Всего этого не было слишком долго. За то появилось сейчас…– я за многое не смогу тебя простить. И я признаюсь в этом сейчас. Если ты решишь, что мы разругаемся окончательно– я пойму. Но и ты сделай так же.       –Я понимаю. Никто бы не простил, это просто невозможно… Я сделала много плохих вещей и это большая удача, что все у тебя удачно сложилось. Могло ведь и не быть.       –Вы были слишком молоды, когда я родился, но вас это не оправдывает.       И снова тишина. Вроде бы все решено, но в это же время чего-то не хватает. Какая-то ужасная недосказанность повисла и Давида тяжким грузом на плечи и душу.       Один из работающих в округе сотрудников прошёл в дом, тут же привлекая их внимание и заставляя подняться с места, что бы выслушать доклад.       –Поймали псионика этого… Показание прям сейчас снимаем, можете нам комнату выделить для допроса.–человек в синей форме помазал на себя каким-то рабочими бумагами, направляя на себя малую частицу прохлады.       «Псионик значит… Вот и лазейка.»       –Да, конечно…– Иво смиренно кивнул головой.

***

      «Шесть, мать его часов, он не могу все сразу сказать! Больной на голову.»       День близился к своему завершению. Все закончилось… Благополучно? Если это можно так назвать.       Удивительные существа– люди. Столько прожили и должны были осознать свои ошибки, пересмотреть взгляды на мир и вынести уроки. Но нет. Кто-то все ещё может считать, что наличие тех или иных половых признаков делает его выше другого, у кого это отличается. И почему это восприятие вообще работает? Разве это не автоматически вносится в категорию «бред» или «абсурд», а то и одновременно? Похоже нет. И почему вообще кто-то решил, что может запугать другого человека? Какое право имеет лезть в чужую жизнь, просто потому что у него есть возможность? А если это одинокая женщина?       Из-за такого мировоззрения он никогда не смог бы быть с кем-то на один раз. Для него это та же грязь, как и нечто подобное, что происходило с…       Пошло, грязно, что наружу выворачивает. От такого ты не испытываешь того чувства, которые в миллиарды сильнее любого алкоголя, табака, наркотика… Того, что как воздух нужно ради спасения твоей жизни, которая и без того может быть никчёмной.       Грязь, сплошная грязь… Ничем не лучше убийцы, только пачкаешься по другому и от этого вряд-ли отмыться. Кровь высохнет и сама отвалится, разбиваясь на мелкие осколки, словно стекло. А это…       –Мам.– захлопнув за собой двери, Иво проходит в глубь дома, на кухню, где давно вскипел чайник. Он не ожидал, что она сможет скоро отправится о подобного… Съездил до ближайшего магазина, взял продуктов, каких не хватало, а не было почти ничего. Совсем на нее не похоже. Он поставил пакеты под стол, — тут по мелочи. Совсем тяжко будет–звони, если получится, то буду помогать. Жизель обернулась на него, доставая чашки и чай. Краем глаза осмотрела содержимое пакетов.       –Сколько?       Мужчина сначала не понял. Хлопнув пару раз глазами, он мотнул головой.       –Уволь…       Ответа не последовало. Расставив чашки и папу пачек печенья на столе, они принялись обсуждать. Не то, что случилось. Это они пережили. Не зачем пока что ворошить. Так, о жизни. Если от мамы совсем никаких вестей, то Иво всегда есть, что рассказать. Конечно половина историй проходит тщательную фильтрацию либо вообще так и остаются в неведении родительницы, однако она рада, что он хоть что-то рассказывает.       –Знаю, что недавно задавала этот вопрос, но…– мама повертела чашку в руках и провела по краю пальцем, — у тебя как на личном? — она тут же спохватилась, — Если не хочешь говорить, то не надо. –Все нормально.– поспешив ее успокоить, отвечал он. На лице выскочила еле заметная улыбка, — есть.       –И кто? — лукаво протянула старшая Мартен, понимая, что никогда не прочитает сына насквозь, как бы не старалась.       –Ответ: самая невероятная девушка тебя устроит?       –Более чем. Знаю, что не расскажешь так просто.       «Да потому что знала бы ты кто– не поверила бы, я в этом уверен.»       Возможно, некоторые тайны стоит держать в секрете чуть подольше, чем это требуется. Однако он правда понимал с чем имеет дело и подобное просто нельзя рассказывать без ее согласия. Она ведь… Скрывается?       На том дело и кончилось. Мама просила остаться, но Лу срочно вызвала выйти на смену с утра. Для чего пока не ясно, но лучше ему ехать домой и отсыпаться. Кто знает, как пройдет следующий день…