Связь

На следующее утро Яков отправился проверять состояние Вознесенского и Глеба. Николая он посчитал нужным оставить дома. Гоголь спорить не стал — ему и правда не хотелось выходить и ловить на себе чужие взгляды. Кроме того, своей силы он теперь побаивался, и не мог быть уверен в адекватности её проявлений, в особенности при допросе Вознесенского, если тот придёт в себя. — И никуда не выходи, — попросил Яков. — Обстановка накаляется. Кто бы мог с этим поспорить. Проводив его, Николай мрачно опустился на постель. Настроение было отвратительным. Перед глазами всё еще стояла жуткая сцена совершённого им вчера убийства. А ещё Вознесенский, с которым он тоже готов был расправиться… Что, если Глеб напал на невиновного? Откуда он вообще узнал о его причастности? Если Вознесенский не при чём, то у Николая не будет аргументов в доказательство собственной человечности… Стало тошно. Ему и хотелось отвлечься от тяжёлых мыслей и одновременно казалось, что он не достоин покоя. Он достоин душевных страданий, и должен испытать их максимально, чтобы полностью осознать свои поступки. Взгляд коснулся висевшего на спинке стула сюртука. В его карманах лежали зеркальце и коробочка с пером. Пока Николай тут занимается самобичеванием, Орест остаётся во власти Тени. Никто, кроме него, не способен найти Ларионова, ведь тот, очевидно, хоть и остался жив, но оказался за границей реальности и попал в мир, принадлежащий Тьме. Надо заставить свою силу открыть ему путь туда. Это уж всяко полезнее, чем сидеть и предаваться мукам совести. Сделанного не воротишь, а думать надо о тех, кто нуждается в помощи. Николай быстро поднялся, достал нужные предметы из карманов, затем снова уселся на постель. Зеркало он раскрыл и положил рядом с собой на тумбочку, а перо взял в руку и сосредоточился на нём. Стало ощутимо холоднее и темнее, а потом створки окна распахнулись, и в него вихрем ворвалась метель, заметая пол, стены, мебель и постель. Николай обнаружил, что он больше не дома, а в заснеженном лесу. Жаль, что он предварительно не накинул на себя сюртук. Впрочем, радость от того, что дар откликнулся оказалась сильнее холода и вскоре Николай уже не обращал на него внимания, спеша по направлению, которое ему указывали собственные чувства. Окружающая картина, по мере его продвижения, начала меняться, причём не в лучшую сторону. Снег становился всё грязнее, а затем и вовсе сменился какой-то непонятной чёрной жижей. Она же покрыла собой деревья, мерзко стекая с их ветвей. Похоже вот и владения Тени. Николай явственно почувствовал, что Орест где-то рядом и ускорил шаг. Вскоре перед ним появился довольно глубокий карьер, такой же испорченный, как и всё остальное. Всмотревшись, Николай заметил выглядевшую с высоты довольно хрупкой человеческую фигурку. Человек сидел на склоне, уткнувшись лицом в колени и беспомощно вытянув вперёд правую руку. Несчастный был весь заляпан чёрной грязью. У Николая не возникло сомнений в том, кто это, и он, совсем не заботясь о безопасности, побежал вниз. — Орест Иванович! Тот только сжался и обхватил голову руками. — Орест, это я, Николай! Ну же, посмотрите на меня! — он легонько встряхнул Ларионова за плечи и тот нехотя поднял голову, явив своё чумазое измученное лицо. Сначала он неверяще посмотрел на Николая, а затем кинулся ему на шею, тут же окутав лёгким облачком своих духов. — О, Николай Васильевич! Я очень-очень-очень, просто невероятно, рад вас видеть! Ещё немного, и это место сведёт меня с ума! Гоголь ласково похлопал его по спине, про себя отмечая запах парфюма, которому он при прошлой встрече не придал особого значения. Орест, похоже, надушил ещё и волосы, и никакая грязь не могла перебить стойкий запах композиции. Парфюм был ненавязчивый, но сложный. На обычной дистанции он играл пряными и немного горчащими нотками, среди которых вроде бы ощущались бергамот, гвоздика и какая-то восточная специя. Николай в парфюмерии разбирался плохо, поэтому не мог сказать точно. Теперь же, когда Ларионов оказался настолько близко, аромат раскрыл скрывавшуюся в нём сладость, и в нём явственно ощущались спелость вишни и мягкость розы. Это несколько смущало, словно Николай ненароком подглядел то, что ему не предназначалось, однако он не стал отстраняться и сделал очередной глубокий вдох. Аромат в нынешней ситуации звучал по-особому выразительно из-за контраста между холодом, грязью, опасностью и этой нежной сладостью, которую так хотелось защитить. Которая так хотела, чтобы её сберегли, ведь нежность погибает в человеке одной из первых, когда он сталкивается с тяжёлыми испытаниями, и тогда остаются только острота и горечь. Розово-вишнёвые нотки не предназначались Николаю, но именно его сейчас они просили о помощи. А он, похоже, мог предложить им лишь сухую рациональность, ведь всё прочее усилило бы неловкость положения. У Николая есть любимый человек, и он даже не помышляет о других. У Ореста тоже, наверно, кто-то есть. Ну или он наслаждается свободой от обязательств. Пора включать голову. Только предварительно сделать ещё один вдох… Орест жалобно шмыгнул носом прямо ему в ухо, моментально разрушив всю зыбкую двусмысленность момента. Ему бы ещё высморкаться прямо в рубашку Николая, чтобы розовый флёр растаял, словно галлюцинация. Фантазийное не терпит приземлённого. Николай нашёл всё произошедшее забавным, однако быстро вспомнил, что сама по себе ситуация не перестала быть страшной. Найти-то Ларионова он нашёл, но где они вообще? У него были сильные сомнения в том, что отсюда удастся просто выйти. И с состоянием Ореста не всё ясно. Однако, стоило действовать. Николай решил сначала попробовать самое простое средство. Он представил комнату, в которой находился до начала видения, желая переместиться туда вместе с Ларионовым. Ничего не получилось. Это место как бы давало ему понять: сам он может убраться отсюда в любой момент, ведь его лично вообще никто не приглашал, а вот Ореста с собой увести не получится. Николаю пришлось оставить свои попытки, чтобы не выпасть отсюда. Какие ещё варианты? Вызвать Тень на бой? Но тот не появлялся, да и непонятно было, как схватка могла отразиться на Оресте. Кроме того, желание Тени мстить торговцам было понятно Николаю, поэтому он не терял надежды уладить всё мирно. Чего тот хотел от Ореста, удерживая его здесь? Яков говорил, что, возможно, признания. Не факт, конечно, но правду хотел узнать и сам Николай. Стоило постараться всё же вывести Ореста на чистую воду. Но для начала надо понять, как он себя чувствует. — Орест Иванович, вы ранены? Вам больно? — спросил Гоголь, пытаясь отцепить Ларионова от себя, чтобы осмотреть его, но тот не желал разжимать хватку. — Сначала было невероятно больно, — его голос дрогнул. — Я не могу передать, насколько. Сейчас уже нет. Я бы вообще не сказал, что чувствую какой-то физический дискомфорт, и это странно… Я что… — он вскинул голову и с испугом посмотрел Николаю в глаза. — Я не хочу умирать! — Вы живы, — поспешил успокоить его Николай. — Но нужно понять, где вы и как вас вытащить. — Но сами вы как сюда попали? — Через видение. На самом деле, я сейчас дома. — Вот как… — расстроенно сказал Орест. — Что произошло перед тем, как вы здесь очутились? — Чёрный человек появился рядом со мной. Кстати, тот медальон против него не помог, так что, если бы я его надел, опозорился бы зря. Хотя меня увидели бы с ним только мои слуги, Сергей с Иваном, ну и Чёрный человек… Последнему, наверно, без разницы, но мне не известно, какие у нечисти представления о прекрасном. Я на нём вообще одежды не заметил. Интересно, неужели он и правда без неё ходит… Какое бесстыдство! И этот извращенец сейчас где-то здесь! Чёрный человек — не иначе, как Тень. Тут Николай признал, что прозвище для этого существа Орест подобрал более меткое. А вот дальше его явно понесло не в ту сторону. Николай не мог осуждать Ларионова, ведь тот был сильно напуган, но всё же времени, возможно, было мало, не стоило тратить драгоценные секунды на пространные рассуждения. — Орест Иванович, соберитесь! — Николай снова встряхнул его. — Чёрный человек где-то здесь? Вы его видели? Он вам говорил что-нибудь? — Он ничего не говорил, только ходил поблизости. То есть, я его не видел, потому что не смотрел в ту сторону, с которой шаги раздавались, но уверен, что это он. Кому ещё быть в настолько омерзительном месте? — Почему не смотрели? — Потому что я его боюсь! — Орест снова вцепился в него и уткнулся лицом ему в грудь. — Он жуткий! И ещё и без одежды! Ну как маленький, честное слово… Николай не знал, что на это сказать, но тут Орест пробормотал: — Так странно… Мне тогда показалось, что стены башни разлетелись. — Вашу башню взорвали, — сочувственно ответил Гоголь. — Что?! Орест моментально оторвался от него и Николай увидел, что с его лица исчез всякий страх — теперь он был просто в бешенстве. — Как взорвали?! Кто посмел?! Я столько сил в неё вложил! А Игнатий Олегович ещё больше! — Орест Иванович, — Николай коснулся его руки. — Вас хотели убить, и спасло вашу жизнь только то, что Тень, то есть, Чёрный человек, перенёс вас сюда. Что он от вас хочет, я не знаю. Мне известно только, что при нашем прошлом разговоре вы скрыли многие факты. Вам ведь известно нечто о деятельности бандитской организации, торгующей людьми со сверхспособностями? Вы боялись расправы, поэтому молчали, но они всё равно нанесли удар. Скажите, кто эти люди? — Я… — Ларионов сник. — Я ничего не знаю… — Почему вы лжёте? Чего вам ещё бояться? Ладно, давайте так: Леонид Модестович Вознесенский имеет к ним отношение? — Не знаю… — покачал головой Орест. — А кого вы знаете? Орест Иванович, многие пострадали из-за них. Ещё они сбывают зелье, которое приводит к зависимости, а потом и летальному исходу. Сколько людей должно погибнуть? Неужели вам всё равно? У вас такие высокие идеалы, но вы спокойно даёте злу и дальше распространяться? Кто вы после этого? — Да что вы вообще знаете обо мне, чтобы осуждать?! — воскликнул Орест, но тут же осёкся, и больше ничего не сказал, хотя было видно, что сдержался он с трудом. — Так расскажите, я бы очень хотел послушать. — Вам не кажется, что место не подходящее? — Мне кажется, что вы не покинете это место, пока не раскроете правду. — Это уже похоже на угрозу. Решили воспользоваться моим затруднительным положением? Вы, оказывается, жестоки, Николай Васильевич. Николай рассердился. Он ведь русским языком сказал, что страдают люди! Разве тайны, которые скрывает Ларионов, могут быть важнее их жизней? — Я жесток? А вы эгоистичны, Орест Иванович, — бросил он. Глаза у Ореста потемнели — очевидно, Николай задел его за живое, но ему было всё равно. — Вы своей скрытностью уже навлекли на себя гнев Тени, — добавил Гоголь. — И я повторюсь — думаю, пока вы не признаетесь, он вас не отпустит. — Откуда вам об этом известно? Мне он вообще ничего не говорил. Николай, конечно же, и вполовину не испытывал уверенности в сказанном. Но, возможно, именно новые сведения помогли бы ему понять, как действовать дальше. Он понимал, насколько жестоко сейчас поступает, однако продолжил выбранную тактику: — В результате логических умозаключений. Вам нравится это место? — Нет конечно! Но с чего вы сделали такие выводы? Он у меня ничего не требовал. Стоп… — Орест затеребил рукав своего сюртука. — Стоп-стоп-стоп. Требования мне сейчас предъявляете вы… И вы сумели сюда попасть… Тут его глаза широко распахнулись, он отшатнулся от Николая, резко вскочил на ноги и воскликнул: — Ты притворяешься им, да?! Прими свой настоящий облик! Николай вскочил следом за ним. Орест хотел отбежать с сторону, но он схватил его за руки. — Орест Иванович, я — это я! Не сходите с ума! Тени и так всё про вас известно. — Что ему известно?! Ничего ему не известно, раз он держит меня здесь! Это ваши же слова, между прочим! Тактика Николая потерпела сокрушительное поражение. Не зная, что ещё придумать, он выпалил: — Тень убивает членов банды! И тех, кто с ними сотрудничал. — Так это те чиновники? — Нет, это ложное направление, которое он указал специально. — Если он убивает бандитов, дождитесь, пока он расправится с последним. Так вы и узнаете, кто причастен. — Очень смешно, Орест Иванович. У него свои цели, у нас — свои. — Так ли это? А вдруг Чёрный человек — это вы? Николай чуть не сел обратно в грязь. — Что?! С чего такие выводы? — Вы сами говорили, что у вас есть дар. Вы появились здесь и утверждаете, что физически в другом месте, но посмотрите, — Орест тронул его за плечо, — вы вполне материальны. Вы занимаетесь благородным делом — расправляетесь с преступниками, но, вероятно, даже ваших способностей не хватает, чтобы найти главных в этом деле. Я не знаю, почему вы решили, что я должен быть в курсе того, кто эти люди, но теперь, видимо, собираетесь сделать всё возможное, чтобы вытащить из меня нужные вам сведения. Я по пьяной глупости пожаловался на записки с гадостями, и вы увидели хорошую возможность использовать это. Приставили ко мне жандармов под предлогом защиты, всучили этот страшный медальон, который конечно же не работал, теперь держите меня здесь… Жестокость полиции вышла на новый уровень? — Орест Иванович, простите, но это полный бред! Я сам совсем недавно узнал о действиях Тени. Честное слово! И сюда я пришёл спасти вас. А вам, похоже, плевать. — Первый раз вижу, чтобы спасали угрозами. — Только получив больше данных, я сумею понять мотивы Тени. — А вам они не известны? — в тоне Ореста проскользнуло ехидство. — Я — не он! — Вы уверены на сто процентов? Знаете, а мне один доктор рассказывал, что в человеке могут уживаться сразу две личности. Одна — он сам, а другая — его тёмная сторона. И вот он живёт себе и не подозревает, что периодически тёмная сторона просыпается, и делает всё по-своему. У вас, к тому же, дар, так что и облик ваше альтер эго может иметь весьма оригинальный. На что он намекает? С ним поговоришь — с ума сойдешь! Но… «У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь…» Нет, ну это же полнейшая ерунда! У него ведь были видения о чужом прошлом, которые, собственно говоря, относились к Тени. Однако, можно ли быть в этом абсолютно уверенным? Окружающее стало светлеть и размываться — Николай, от собственной растерянности, начал возвращаться обратно. Орест, ну зачем ты это сказал? Шанс разобраться и, возможно, даже выйти на контакт с Тенью, был потерян. Шанс вытащить Ларионова, соответственно, тоже. Тот таял, но для него, очевидно, таял Николай. — Николай Васильевич, — сказал Ларионов, и добавил что-то ещё, но Гоголь этого уже не услышал, вновь очутившись на своей постели. Перо всё также лежало у него в руке. Стало горько от своей неудачи. Кто теперь поможет Ларионову? Какую глупую ошибку тот допустил в своих рассуждениях! Это же надо додуматься до того, что Николай — Тень! А вдруг…

***

— Николай Васильевич, простите… — сказал Орест в пустоту. Конечно никаким Чёрным человеком он Николая Васильевича не считал, хотя подобранные им факты действительно прозвучали весьма убедительно. Просто ему нужно было увести внимание от расспросов в другую сторону. Своей цели добиться удалось, а теперь что? Он вновь остался один, среди этой черноты. «Но я не могу раскрыть вам правду. Даже если это будет стоить мне заключения здесь». — Какая самоотверженность, — прошелестело сзади. Орест медленно развернулся. Чёрный человек снова был перед ним. — Поиздеваться пришёл? — Я не садист и убиваю быстро. — Ты у нас просто герой! А я-то для чего тебе понадобился? — Ты знаешь ответ на этот вопрос. — Знал бы — не спрашивал. Покажи себя. — Хочешь знать, кто я? Это может дорого тебе обойтись. На Ореста накатила невероятная злость. Все только и делают, что сыплют угрозами в его адрес. Они считают его настолько безобидным? Ещё и этот урод, которому вообще не пойми что от него надо! Ненависть просто зашкалила, и Орест, больше не контролируя себя, кинулся на него. Он нанёс ему несколько ударов по голове, затем повалил на землю, продолжая колотить изо всех сил. Подонок никак не защищался, и отвечал только мерзким хриплым смехом. Кажется, этому ублюдку всё нипочем! Орест вцепился ему в горло. — Выпусти меня отсюда, сволочь! Тот всё продолжал смеяться, а Орест кинул взгляд на свои руки. Чернота покрыла их полностью. Испытав внезапный ужас, он отпустил противника и поспешно стянул перчатки, но увидел, что и под тканью его кисти почернели. Этому была вполне логичная причина, но он словно опять очутился в кошмаре, от которого просыпался по ночам в холодном поту. Нет, оттереть это, оттереть! Закричав, он принялся скрести ногтями прямо по коже, но чернота не сходила. — Убери это! Пожалуйста! Я не хочу вспоминать! — он зажмурился и закрыл уши руками. Его тут же схватили за руки и встряхнули. — Оставьте меня! Оставьте меня в покое! — замотал головой Орест. — Никогда тебя не оставят в покое, — услышал он в ответ. — Конечно, пока есть такие как ты, — всё так же не глядя на собеседника сказал Орест. Самообладание уже начало медленно возвращаться к нему. Время ни черта не лечит, но притупляет боль и учит вырабатывать стойкость. — Я — единственный, кто в состоянии тебя защитить. — Здорово. Николай Васильевич пытался мне помочь угрозами, а ты защищаешь, заставляя находиться в этом омерзительном месте. Хотя бы немного поприятнее ничего подобрать не мог? Может, отвяжетесь уже все? Я просто хочу жить нормально, разве это так много? Почему ко мне относятся так, будто я виновен уже по факту своего рождения?! — Потому что иного и быть не может. — Спасибо, обнадёжил, защитничек. Чёрный человек подошёл к нему и внезапно протянул руку. Орест, не приняв его помощь, поднялся на ноги самостоятельно. Тот хрипло усмехнулся: — Ты отталкиваешь меня. Отсюда и все твои проблемы. — Видок у тебя, знаешь ли, не располагает к доверию. — Мой настоящий облик тебя не утешит. — Покажись уже. Я устал. Говоришь, правда будет мне дорого стоить? А я разве раньше не платил по счетам сполна? Что в моей жизни досталось мне дёшево? — Тут ты прав, — согласился собеседник и начал меняться. Он даже не успел до конца принять свой истинный облик, как увиденное заставило Ореста отпрянуть. — Нет-нет-нет! Такого просто быть не может! Вернись лучше к своему прошлому обличью! Нет, пожалуй, зря он попросил его показать себя! — Разве я так плохо выгляжу? — Отвратительно! Уходи! — Как знаешь… — тот не стал спорить и просто растворился в воздухе. Орест устало прислонился к склону. За что ему всё это? Больше всего ему хотелось домой. Отмыть с себя всю черную гадость, заварить чай и забраться под одеяло с очередным сентиментальным романом. У него как раз была припасена новинка, которую ему пока даже пролистнуть не удалось ни разу. Эх, нормальная жизнь… Закрыть бы сейчас глаза, а открыв их снова, обнаружить, что проснулся. Только вот сном была именно «нормальная жизнь». То, что он так тщательно выстраивал обернулось расписной декорацией, скрывавшей непривлекательную реальность. Теперь эта красивая ширма оказалась разорванной в клочья. С ним такое было уже не в первый раз. Он верил, а затем узнавал, что заблуждался. Но, пожалуй, сейчас осознание далось ему особенно болезненно. И рядом никого, лишь Чёрный человек. Нет, Оресту ведь уже известно о том, кто это на самом деле… Ах, лучше бы Чёрному человеку никогда не раскрывать своей истинной сути! Что же делать? Куда бежать от правды?