Связь

Очнувшись, Николай понял, что находится у себя дома. Но как получилось здесь очутиться? Вздохнув, он с трудом сел, обнаружив, что лежал на застеленной кровати. — Николай Васильевич! Очнулись! — Пушкин, до этого стоявший у окна, подбежал к нему. — Ну и напугали же вы нас. — Долго я так пролежал? — щурясь от света спросил Николай. — Достаточно. Вы сознание потеряли перед зеркалом в комнате госпожи Бертран, мы вас пытались привести в чувство, но ничего не получилось. Тогда решили отвезти вас домой. И вы еще часа полтора лежали, и все это время метались в бреду. Это видение? И что там было? Гоголь рассказал, избегая подробностей. — Пока не особо ясно. Вы думаете, зеркало проклято? При чем здесь тогда нарцисс? — поинтересовался Пушкин. Николай задумался. Проклятие здесь определенно имело место быть. Но, если судить по видению, причина скрывалась в цветке. Отражение, говорившее неприятные вещи, являлось, скорее, следствием. Об этот он и сказал Пушкину, добавив: — Надо еще спросить у Якима, что удалось выяснить ему. От слуг толком ничего разузнать не удалось. Аморет последнюю неделю много времени проводила, запершись у себя в комнате в одиночестве, но было слышно, как она разговаривала с кем-то, хотя ей никто не отвечал. Это легко объяснялось — актриса могла репетировать роль и не хотела, чтобы её беспокоили. Якиму так же удалось собрать множество сплетен, но они вряд ли могли помочь в расследовании. Интересной, пожалуй, была только информация о новом поклоннике, который лишь с недавнего времени стал наносить визиты Бертран, усиленно пытаясь спрятать лицо от слуг за высоким воротником. Такая скрытность, скорее всего, имела причиной страх за репутацию. — Все равно он подозрительный. Узнать бы, кто это, — подытожил Пушкин. — Кстати, а где нашли госпожу Бертран? — Перед зеркалом, что вполне соответствует тому, что вы увидели. Сознание Гоголя еще не совсем отошло после видения, поэтому мысли растекались, не желая концентрироваться. Эх, сюда бы кого-нибудь умного и опытного, умеющего вести расследования. В памяти промелькнула фигура в красном пальто. Нет! Не вспоминать о нем больше! — Нужно еще раз попасть в дом госпожи Бертран, — наконец высказал Николай, не найдя лучшей идеи. — Сегодня вечером будет прощание с ней. А вам пока стоит отдохнуть. Пушкин уехал, пообещав вернуться за Николаем к семи часам. Оставшись один, Гоголь сначала хотел поспать, но заснуть не удалось. Тогда он решил прогуляться, чтобы привести мысли в порядок.

***

Николай уже второй час бродил по Летнему саду. День выдался пасмурный, но не дождливый, поэтому, при желании, можно было отдохнуть на скамейке — многие из них оказались свободны. Правда, прохладная погода все равно не позволяла засидеться. С Невы периодически тянуло потоками промозглого ветра, не очень сильного, но достаточного для того, чтобы озябнуть. Май не спешил порадовать теплом. Николай сложил руки на груди, спрятав их под пелериной своего плаща, и сочувственно поглядел на статуи обнаженных античных божеств, застывших в вычурных позах. Они казались приунывшими и несколько неуместными под серым небом, на котором солнце было нечастым гостем даже в весенне-летнюю пору. Раньше Гоголь не стал бы так долго ходить по саду, опасаясь за свое не самое крепкое здоровье, но теперь он больше не боялся холода. Это было связано со странностями, которые начали происходить с ним вскоре после приезда с Диканьки. Сначала, решив напиться, он обнаружил, что эффект от выпитого алкоголя довольно быстро пропадает. Увеличение его количества дало слабый результат, который тоже вскоре испарился. Николай боролся с этим две недели — ему очень хотелось забыться после пережитого в поездке, но его организм, видимо, имел другое мнение на этот счет. Так и не поняв эту странность, Гоголь через некоторое время обнаружил еще большую. Как-то раз, поранив руку ножом для бумаги, по прошествии пары часов он увидел, что повреждение полностью затянулось. Чиркнув острием по коже для проверки, Николай обнаружил, что и этот порез быстро пропал. Найти объяснения происходящему он так и не смог. Возможно это было связано с его даром и ростом способностей, возможно с тем, что Лиза, спасая его, отдала ему свою вечную жизнь. Спросить Николаю было не у кого. Здоровье с тех пор совершенно перестало беспокоить, что не могло не радовать. Только холод все равно продолжал вызывать отвратительные ощущения, заставляя Гоголя кутаться потеплее. Но сейчас ему хотелось разобраться в собственных мыслях, для чего был просто необходим свежий воздух, поэтому погоду приходилось терпеть. Неожиданно Николай заметил стройную девушку в белом платье, промелькнувшую и скрывшуюся за живой изгородью — только золотистые волосы блеснули в рассеянном дневном свете. Озаренный неожиданной догадкой, Николай кинулся за ней следом, но она пропала из виду. За его спиной раздалось женское хихиканье. Обернувшись, он увидел, что девушка быстро удаляется уже в другом направлении. Подобный трюк она проделала еще несколько раз, пока, наконец, не оказалась сидящей на скамейке, и Николай сумел рассмотреть её лицо. Это оказалась Аморет Бертран. Гоголь быстро подбежал к ней и занял место рядом. У него перехватило дух от осознания того, насколько близко к нему сейчас находилась актриса, талантом которой он так восхищался. Счастливый Пушкин! Для него все двери были открыты. А Николай бы просто не осмелился беспокоить такую даму своей персоной. Она всегда казалась недосягаемой, словно была здесь и одновременно где-то далеко, там, куда не сможет добраться ни один человек. Скорее образ, вышедший из прекрасной поэтической мечты, нежели создание из плоти и крови. Возможно, именно это принесло ей любовь стольких почитателей. Порождение грез, существующее на границе между сном и реальностью, открывающее путь в мир фантазий для любого, и при этом недоступное никому. Испытывала ли она когда-нибудь чувства обычной земной женщины? Аморет задумчиво смотрела на Николая своими удивительными серыми глазами, настолько выразительными, что в них отражались мельчайшие переживания, передававшиеся любому, кто рискнул заглянуть в их глубину. Белое платье из воздушной ткани было слишком легким для прохладной погоды, но его владелицу это не волновало, да и ветер не колыхнул и единой пряди золотистых волос, красивыми волнами ниспадавших на плечи актрисы. Время для неё остановилось. Это роднило Аморет со статуями, населявшими каждый уголок сада, только она, в отличие от них, все равно была живой, просто жизнь теперь была иного толка. Аморет напоминала музу, персонифицированную идею служения искусству, которую могли встретить люди творчества, блуждающие по просторам своего воображения. Устроила бы её такая роль? Неприятная мысль кольнула сознание, напомнив начавшему впадать в созерцательное настроение Николаю о его расследовании. — Госпожа Бертран, что с вами случилось? — спросил он у видения. На него испуганно покосились проходившие мимо люди и ускорили шаг — со стороны Николай, как обычно, выглядел говорившим сам с собой. Меланхоличная улыбка коснулась губ Аморет. Устремив вдаль задумчивый взор, она продекламировала: — Из рук твоих я выхватила чашу, И горечь яда выпила сполна. Прости мне эту маленькую кражу — Со смертью я теперь обручена. Смысл сказанного оказался слишком туманным. Николай решил спросить еще раз: — Так кто же все-таки виноват в вашей смерти? — Ты белые цветы на память подарила, Но тайну сердца твоего я не познал. Любовь порой бывает так неумолима, Когда она — лишь блеск на острие зеркал. Ответив так, Аморет растаяла в воздухе. Ничего не сумевший понять Николай побрел домой.