Обещанный Неверленд: Новый рассвет

      Вся решимость испарилась в одно мгновение. Эмма поднялась с места так резко, что концы коротких волос рассекли воздух и взъерошились. Взгляд метнулся к закрытым дверям, слух обострился, пытаясь, различить звуки стремительных шагов сквозь радостный гомон младших. Остальные старшие дети всполошились не меньше. Стулья заскрипели по деревянному полу, когда бледные ребята повскакивали с мест.       — Не бойтесь, — пролепетала Сиана, переводя взгляд от одного ребёнка к другому. — Я… я могу запереть все двери, чтобы вы успе…       — Нет нужды, — отрезал Рэй. — Всем оставаться на местах и сохранять спокойствие.       Чьи-то пальцы вцепились в локоть Эммы и рванули в сторону так резко, что она чуть не споткнулась о свои ноги, развернулась и увидела побледневшее лицо Рэя.       — Нет времени на вступление, потому слушай внимательно, — начал он сбивчиво, но быстро вернул контроль над голосом. — Говорить будешь ты. Твоя основная задача — мягко убедить его выслушать наши условия. Будь дружелюбной, покажи, что мы не представляем опасности, попытайся наладить контакт, как ты это умеешь. Действуй по ситуации. Я позабочусь, чтобы он не причинил тебе вреда, так что о безопасности не волнуйся. Помни о своей цели и…       Он не успел договорить. Двери столовой резко распахнулись, сильный поток воздуха смахнул стопку нот с пюпитра и рассыпал громко шелестящие листки по клавишам и полу. Эмма услышала испуганные вздохи за спиной. Резвящиеся у пианино малыши вздрогнули, оглянувшись на выход из столовой. Их испуганное молчание сменилось громкими криками. Алисия, Марк и Росси в панике бросились к Гильде, Анне и Дону и попытались спрятаться за их спинами. Джамима схватила Эмму за ногу, кутаясь в длинный подол юбки.       Он стоял там.       Высокая фигура в чёрно-белой одежде, коричневом жилете и травянистом плаще на плечах полностью заслонила собой дверной проём. Взгляд мужчины медленно скользил по комнате. Глубокие тени под чёрными глазами и посеревшее лицо выдавали измождённость, но ничто в его чертах не намекало на ярость. Незнакомец был подозрительно спокоен...       Эмма только сейчас заметила, что Крис отбился от других малышей. Он растерялся, не успел удрать с остальными братьями и сёстрами, и теперь, застыв от страха, стоял перед дверью прямо напротив мужчины, пока тот пристально глядел на него, как коршун на потерянного утёнка. Едва заметная улыбка на костлявом покрытом щетиной лице стала шире:       — Бу!       Крис содрогнулся, спотыкаясь и сдавленно повизгивая, устремился к Рэю и вцепился в его ногу.       Лишь тяжёлые дыхания нарушали густую, удушливую тишину столовой нарушали. Мужчина шагнул вперёд, медленно, будто подкрадываясь, прошёл в комнату. Неприятное ощущение сетью опутало беспокойный разум. Даже когда незнакомец не смотрел на Эмму, ей всё равно казалось, что он следит за ней, видит каждое движение. Что он готов в любую секунду наброситься на неё и её родных. Даже без оружия.       Она мягко разжала ладошки Джамимы и увела девочку за спину, пытаясь взять под контроль учащённое дыхание и бьющееся о рёбра сердце. Она бы откашлялась, но боялась даже пискнуть. Ей понадобилось собрать и выжать из себя последние остатки воли, чтобы заговорить. Голос должен звучать уверенно. От этого зависит всё.       — Доброе утро, сэр.       Он уставился на неё. Чёрные, скрытые за тяжёлыми веками, омуты блестели холодом и презрением, но не злостью. От этого немного полегчало.       — Мы как раз ждали вас, — Эмма попыталась улыбнуться настолько непринуждённо, насколько возможно, смягчила голос так, чтобы он стал похож на беззаботное щебетание. — Сожалею, что вчера у нас не было возможности познакомиться. Меня зовут Эмма, а вы…       — Я не хочу и не собираюсь называть вам своё имя, — жёстко оборвал он, не сводя с неё глаз. — Убирайтесь отсюда.       Эмма тихо выдохнула. Начать со знакомства оказалось верным выбором: имя было для него больной темой, вопрос о нём смог зацепиться за его разум. Он уже вступил в разговор.       — Как вам будет угодно, сэр, — вежливо улыбаясь, она шагнула к столу и отодвинула стул. — Присаживайтесь. — Он ответил угрюмым молчанием и не шевельнудся. Эмма растерялась, но лишь на мгновение. — Л-ладно, тогда я сама присяду.       Эмма медленно опустилась на сидение, осознавая, насколько сильно напряглись ноги и руки. Движения лишились всякой лёгкости и, должно быть, выглядели механическими, как у деревянной куклы.       «Итак. Что дальше?»       Мужчина продолжал стоять на месте и сверлить её взглядом, что было и хорошо, и плохо одновременно: с одной стороны, он всё ещё не предпринял попыток напасть, а с другой, такое поведение не позволяло прочитать ни его эмоций, ни мыслей. Из-за этой гнетущей неопределённости Эмма до сих пор находилась в напряжении. Молчание затягивалось и угнетало.       Она заставила себя на секунду отвлечься от мужчины:       — Гильда, ты не могла бы…       — Одну секунду, — Гильда с полуслова поняла что от неё нужно — тут же бросилась к кухне, а Эмма снова обернулась к мужчине:       — Как вы себя чувствуете?       — Отвратительно, — на губах его появился кривой оскал.       — Простите, что привязали вас к столу. Нам… очень жаль, что первая встреча закончилась именно так. Вы, должно быть, проголодались…       Как раз в этот момент сзади раздался тихий стеклянный звон. Гильда принесла дымящуюся тарелку супа.       — Спасибо, — Эмма улыбнулась ей, и сестра немедля вернула на своё место. — В качестве извинения предлагаю вам на завтрак свежий суп. Мы приготовили его всего час назад, и он очень вкусный, — вдыхая ароматный пар, она склонилась над тарелкой и протянула её мужчине. — Попробуйте.       Безымянный медлил. На секунду Эмме показалась, что он выхватит эту тарелку и разобьёт ей о голову, и обжигающее содержимое обожжёт её лицо и шею, однако мужчина не сделал ничего подобного. Он заглянул в тарелку, пристально осматривая суп, а затем… опустил посуду на край стола. Даже на пол не вылил.       «Бережное отношение к еде перевешивает ненависть к нам», — отметила про себя Эмма, посчитав это хорошим знаком.       — Суп нам пришлось приготовить из тех запасов, что мы нашли в столовой, однако, так вышло только потому, что мы были очень голодны и не успели поймать что-нибудь за пределами убежища. Можете быть уверены, мы сумеем своими силами добывать себе еду, будем ходить на охоту и не потревожим ваши запасы. Мы не займём много места в вашем доме, а воду и электричество будем использовать с экономией. — Ей пришлось сказать это. Поставить себя в более низкое положение, намеренно соглашаясь на любые неудобства, лишь бы направить разговор в нужное русло. — Вас не затруднит разделить с нами ваше убежище на таких условиях?       — Чёрта с два, — выплюнул он, едва дождавшись конца её речи. — Похоже, вчера до вас не дошло, тогда повторяю ещё раз: «Выметайтесь. Отсюда. На хрен». Я не хочу, чтобы вы оставались здесь, и тем более не намерен жить с вами день за днём.       — Хорошо — протараторила она. — Мы уйдём. Уберёмся подальше, будто нас тут и не было. Даю вам слово, что так и будет. Но при одном условии.       Мужчина внимательно прошёлся взглядом по её лицу, удивлённо и с подозрительности изгибая брови:       — Что за условие?       «Отлично!»       — Вы хотите, чтобы мы ушли, так? — сказала Эмма уже с большим энтузиазмом. — У нас тоже нет желания оставаться здесь: наша изначальная цель вовсе не в том, чтобы поселиться в вашем убежище. Мы хотим найти Уильяма Минерву… — она проигнорировала его хриплую усмешку и невозмутимо продолжила, — и нам уже известно, куда нужно идти. Точка «А-08-63». Золотистый пруд. Вот куда мы собираемся отправиться.       Она намеренно произнесла полное название пункта назначения, чтобы посмотреть на его реакцию, но мужчина сохранил безучастность. Ни один нерв на его лице не дрогнул.       — На эту вылазку пойдут только двое из нас. Это будем я и Рэй. В наших планах добраться туда, чтобы найти Господина Минерву. Сразу после того, как мы сделаем это и вернёмся сюда, наша семья покинет ваше убежище. Мы уйдём отсюда навсегда.       — Да что ты… — мужчина, наконец, прервал молчание, запустил пальцы во взъерошенные наполовину посидевшие волосы. — Поёшь хорошо. Пожалуй, даже слишком, и в этом всё дело. Ну и в каком месте вы решили меня надурить?       — Никакого обмана, — поспешила ответить Эмма. — Только одна просьба. Нам не справиться без вашей помощи, сэр. Вам нужно только согласиться сопроводить и защитить нас по пути к Золотистому пруду. Этого будет достаточно. Всего одно действие с вашей стороны, и мы исчезнем отсюда…       — Исчезните отсюда… — мужчина закрыл лицо ладонью. — Вы предлагаете мне заключить сделку? Думаете, я соглашусь отправиться в рискованную вылазку с балластом в виде двух сопляков, да ещё и буду защищать вас? Серьёзно? Если вы реально рассчитывали на это, то вы полные тупицы.       Эмма поджала губы, чувствуя, как хрупкий с трудом выстроенный мост, начинает разваливаться. Где она оступилась? Может, нужно было говорить иначе, по-другому задавать вопросы?       — Я клянусь, что когда вы выполните часть уговора, мы тут же уйдём отсюда. Вы же этого хотите?       — Надо же, как проницательно, — съязвил он. — Вот только я не стану тащиться ради этого в такую даль через кишащий людоедами лес. Мне гораздо легче покончить с вами здесь и сейчас.       Всё произошло слишком быстро. Эмма не уследила за резким движением, но успела разглядеть, что он сжимал в левой руке, скрытой за складками плаща — сверкающее остриё большого ножа устремилось прямо к её голове. Она приготовилась уклониться, когда услышала испуганный визг и знакомый щелчок за спиной.       Мужчина тоже услышал. Нож замер в воздухе буквально в нескольких сантиметрах от прикрытого чёлкой лба. Едва сдерживая дрожь, Эмма попыталась повернуть голову и боковым зрением разглядела фигуру Рэя. Он направлял на мужчину пистолет, и рука его не тряслась.       — Бог создал людей сильными и слабыми, а полковник Кольт сделал их равными, — вдруг проговорил Рэй нахмурившись, отчего стал выглядеть ещё более сосредоточенным и угрожающим, чем обычно. Совсем под стать их противнику.       — Добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем просто добрым словом, да? — На этот раз мужчина усмехнулся звонко, нахально и будто со снисхождением. Казалось, лицо его просветлело, однако нож он убирать не стал. — Ты не выстрелишь в меня, мальчишка. Пусть ты изнаешь теорию, но из моего «Миротворца» никогда не стрелял. Вообще, никогда не стрелял. И уж тем более ни разу в жизни не убивал человека, а это не так-то просто, как кажется. Вдобавок, я нужен вам живьём…       Он оборвался на слове, когда в другой руке Рэя показался пульт управления убежищем.       — Сиана. Сообщить о состоянии системы самоуничтожения.       Эмма только сейчас осознала, что фигура Сианы исчезла из комнаты, перестала быть видимой.       — Система самоуничтожения восстановлена, — звонко раздалось отовсюду.       — Уточню, ради ясности, — продолжил Рей. — Мы хотим заключить сделку, и вы на неё согласитесь. Иначе это место взлетит на воздух.       Понимание сути происходящего ослепительным светом озарило сознание. Эмма поняла, что нужно сделать.       — Именно так, — она широко улыбнулась, разводя руки в стороны. — Если вы правда решили убить нас, и мы обречены, то терять нам нечего. А как насчёт вас, мистер? Для нас это место пока ничего не значит, но вы провели здесь пятнадцать лет. Это не просто дом, в котором вы живёте. Если мы взорвём убежище, вы… больше не сможете устраивать чаепития.       Она попала в яблочко. Лицо мужчины исказилось и побледнело.       — Хватит чушь пороть! — заревел он. — Я, может, и сумасшедший, но не дурак! И на ваш жалкий блеф я не куплюсь. Вы только недавно сбежали, теперь у вас нет дома. Сколько из вас может бежать на своих двух достаточно быстро, чтобы не стать кормом? Двое? Шестеро? На вас грузом висит десяток мелких, которые не то что бежать, жопу подтирать едва научились. Вам не выжить такой толпой посреди дикого леса, и вы это прекрасно знаете! Это место важно для вас не меньше, чем для меня, потому что убежище — единственный шанс спастись.       — Но это не блеф, — нежный голос зазвучал по всей комнате, мерцающая Сиана возникла прямо рядом с Эммой и посмотрела на мужчину с нескрываемой печалью. — Доброе утро тебе.       Он проигнорировал её приветствие:       — Сиана, живо запри дв…       — Я больше не подчиняюсь тебе, — сообщила она. — У тебя нет доступа к управлению мной.       Эмма заметила, как нож медленно отстранился, и невольно почувствовала облегчение. Он, наконец, перестал угрожать в любой момент полоснуть по её лицу. Мужчина уставился на светящуюся фигуру приоткрыв рот в немой ярости.       — Ах ты, предательница, — прорычал он. — Я знал, что рано или поздно ты выкинешь что-то подобное, подлая ты тварь! Совсем как твой папочка.       Сиана вспыхнула, но заговорила ровно:       — Система самоуничтожения восстановлена. Дети не лгут тебе. Если ты откажешься пойти с ними, они покинут это место, но тогда я отдам команду системе. Забрать пульт и подчинить меня насильно ты тоже не сможешь: эта функция теперь заблокирована. Твой доступ к пульту закрыт, пока я не решу, что могу выполнять твои команды.       — Ты совсем спятила! — взгляд мужчины просветлел, в нём мелькнуло что-то схожее с паникой. — Нет, ты не сможешь уничтожить это место. Если система сработает, ты тоже погибнешь…       — Ну и пусть, — улыбнулась Сиана и шагнула вперёд. — Даже если так, я умру с честью и достоинством, чувствуя гордость исполненного долга, так, как это и должно быть. В конце концов, я всего лишь FAIS, а не настоящий человек. Я была рождена, чтобы служить людям. Всем людям. А сейчас ты мешаешь мне исполнять мои обязанности. Это место не принадлежит только тебе одному — убежище «В-06-32» принадлежит всему человечеству. Мой отец создал его для того, чтобы каждый нуждающийся мог получить здесь помощь и обрести дом. Если мне придётся отдать жизнь, чтобы защитить идеалы моего отца, я сделаю это без сомнений.       — Бред, — мужчина тяжко вздохнул, снова закрывая лицо ладонью. — Уничтожить единственное укрытие — всё равно что добровольно прыгнуть в пасть к людоедам. Только дурак откажется от мягкой постели, тёплой еды и безопасности.       Эмма поймала на себе его взгляд, затем мужчина медленно осмотрел всех собравшихся. Он молчал. Острое лицо приобрело озадаченное и угрюмое выражение.       — Что ж, — наконец произнёс он, пряча нож среди складок плаща. — Раз вам так не терпится сдохнуть, рад помочь.       Эмма замерла. Неужели, она не ослышалась? Он и правда соглашается пойти с ними?       — Так и быть, я устрою вам экскурсию к Золотистому пруду, только не раскатывайте губу раньше времени. Заявляю сразу: защищать ваши задницы никто не собирается. Я нянькой не нанимался, и не стану рисковать собственной жизнью ради мелюзги.       Послышались вздохи облегчения. Эмма оглянулась и увидела дёгкие улыбки на лицах Гильды, Дона, Анны и Нэта. Переговоры, наконец, закончили и привели к итогу, да ещё к какому! Мистер «я не назову вам своего имени» принял почти все важные для них условия. Она посмотрела на Рэя как раз в тот момент, когда он прятал пистолет в рюкзак. Их взгляды встретились.       «Молодец», — беззвучно произнёс он одними губами.       — Значит, мы с вами договорились? — уточнила она у мужчины. — А теперь нам можно познакомится с вами?       Мужчина повернулся к ней спиной. Из-за массивного травянистого плаща он походил на надутую, распушившую перья, птицу:       — Я же сказал, что не стану называть своё имя, безмозглая ты Антенна.       — Чего?! — Эмма вскочила на ноги. — В смысле «антенна»? Почему?       Она обернулась на странные звуки. Рэй давился смехом и прикрывал рот ладонью, пытаясь вернуть лицу серьёзное выражение, но получалось плохо; малыши тоже хихикали, уставившись на неё, а Дон и Нэт тихо посмеивались, даже Сиана улыбалась.       — Прядка, Эмма, — произнёс Рэй.       Она потянулась к вечно торчащим у самой макушки непослушным локонам и надула щёки. Её ещё никогда так не обзывали!       — И да, последнее, чего я хочу: видеть вас каждую минуту, — сказал мужчина. — Нам с вами не о чем говорить, поэтому держитесь подальше и лишний раз не попадайтесь мне на глаза. Через четыре дня отправляемся в путь. Это ясно?       — Да, — беспорядочным хором ответили дети.       Он хмыкнул, напоследок ещё раз окинув их уничтожающим взглядом, распахнул двери и вышел в коридор. Напряжение покинуло столовую вместе с ним, восторженный гомон прокатился по комнате.       — Теперь он не тронет нас, — хлопала в ладоши Анна.       — Неужели, всё и вправду получилось, — выдохнул Нэт.       — И мы сможем остаться здесь!       Эмма взволнованно оглядела младших. Разговор оказался непростым, они могли испугаться действий нового знакомого и её слов. Подорвать убежище… уничтожить дом… убить Сиану. Звучит жутко. Да ещё и два человека с оружием, пистолет и этот нож... К счастью, дети если и получили потрясение, быстро оправились — понемногу начали снова весело щебетать и играть с плюшевыми зверятами. Неужели они уже так привыкли к постоянной опасности? Она устало вздохнула, вытирая покрывшийся испариной лоб длинным рукавом рубашки. Да-а, это утро заставило понервничать не многим меньше, чем вчерашний вечер.       — Даже не сомневался в тебе, — Рэй приблизился к ней. — Ловко запудрила ему мозги. Он, между прочим, пришёл сюда с полной готовностью убивать, но всё сложилось именно так, как я рассчитывал. Можешь похвалить себя.       Его голос звучал почти так же равнодушно, как обычно, но едва уловимые нотки выдавали настоящее настроение: Рэй был доволен собой. И это раздражало больше всего.       — Да что ты, — нахмурилась Эмма. — Сейчас вот поняла, что только ты мог придумать такой «потрясающий» план. А ещё говоришь, я безрассудная! Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? У меня голова чуть не взорвалась! А если бы он не стал меня слушать? Если б я всё провалила? Он бы…       — Но ведь не провалила, — усмехнулся Рэй. — И да, раз уж об этом — в отличие от тебя, я иду только на обоснованные риски. Если испугалась, извини. Посиди он под замком немного дольше, мы бы согласовали детали. Не думал, что ты такая трусиха.       Она возмущённо топнула ногой, эта привычка осталась у неё ещё с раннего детства.       — Если я не боюсь высоты, воды, грозы, темноты, мышей, змей и насекомых, это ещё не значит, что я вообще не чувствую страха!       — Да понял я. Он вдруг протянул руку к её голове и сбивчивыми движениями потрепал волосы на макушке. Кончики пальцев взъерошили локоны грубовато, но отчего-то слегка приятно.       «У тебя это входит в привычку, что ли?» — подумала Эмма, ощущая неловкость, но не решаясь смахнуть его ладонь. Наверное, так замкнутые неразговорчивые люди показывают свою благодарность и привязанность... И не то что бы ей это совсем не нравилось…       — Хорошая работа… Антенна.       Эмма мгновенно оттолкнула его руку и отпрянула, чувствуя, как уши горят от раздражения:       — Противный! Не называй меня так!