Smells Like Teen Spirit

Оставшееся время до Рождественских каникул пролетело неожиданно быстро. К середине декабря, они проснулись от того, что Джеймс, ранняя пташка, начал кидать в них снежками и петь Рождественские песни. Таким образом они обнаружили, что весь замок был покрыт снегом. Они не могли не принять вызов Джеймса, и в итоге вся их спальня была холодной и мокрой от растаившего снега, и в то же утро они опоздали на занятия, за что получили выговор. После уроков они, как и многие другие ученики, вышли на улицу, не взирая на ужасную погоду. Весь день они гонялись друг за другом и устраивали яростную борьбу снежками. Римус особо никогда не любил снег и чаще всего сидел дома, ожидая, пока тот полностью не растает. Но в Хогвартсе он понял, почему все так любят зиму. Римус учил ребят, как лепить снеговика, а потом Джеймс и Сириус даже попробовали прокатиться без коньков на замёрзшем Чёрном Озере, но в итоге прокатились лицом по льду. Римус и Питер ещё долго смеялись и шутили об этом. За полтора месяца трое ребят будто остепенились: не было никаких новых шалостей и проделок. К сожалению, это не касалось до пререканий со Слизеринцами, но за четыре месяца все уже так к этому привыкли, что даже профессора порой не обращали на это внимания. Первый семестр подходил к концу, поэтому профессора увеличили им количество домашнего задания в пятикратном объёме. Занятия становились сложнее с каждым днём, и теперь ученики всё чаще зависали в библиотеке. И таким лоботрясам, как Джеймсу, Сириусу и Питеру пришлось взяться за ум. Не то, чтобы они и раньше учились плохо – Джеймс и Сириус были одними из лучших в классе, при этом заглядывая в учебник всего лишь пару раз за весь семестр. Для них это было больше соревнованием между собой, чем реальным стремлением к учёбе. Питер был хорош в Травологии, Астрономии и немного в ЗОТИ, но оценки по Зельеварению оставляли желать лучшего. У Римуса же дела обстояли немного по-другому. Магия давалась ему труднее, чем чистокровным, и с самого первого дня в Хогвартсе он хотел показать, что даже заражённый ликантропией может стать одарённым волшебником. И, к концу семестра, Римус стал лучшим учеником на Гриффиндорском курсе по Истории магии и Чарам. Но Лили смогла обогнать его по остальным предметам. Даже Римус, которого Сириус по-приколу называл ботаником, удивился её знаниям. – Просто я уделяю всё свободное время учёбе, а не шалостям, – озорно подмигнула Лили, когда он спросил её об этом в библиотеке. И Римус в этот момент понял, что ему нечего было возразить. Ближе к каникулам старосты факультетов подсуетились, и поэтому за ужином в Большом Зале они выстроились у входа и сделали объявление: – Первокурсники, слушайте внимательно! Те, кто планирует оставаться на Рождественские каникулы в Хогвартсе, должны остаться после ужина и сообщить об этом старостам в соответствии вашего факультета! Все остальные учащиеся должны осведомить своих деканов до конца этой недели! – Ну что, – после объявления Питер наклонился через стол. – Кто из вас будет вместе со мной собирать монатки? – Я обещал маме приехать на Рождество, – пожал плечами Джеймс, прожевав куриную ножку. – Только так она перестала переживать по поводу моего отъезда. И у них вроде какой-то сюрприз для меня. – Я остаюсь в Хогвартсе, – ответил Сириус. – Хочу увеличить срок своего пребывания вдали от своей семьи на максимальный уровень. – Что насчёт тебя, Римус? – спросил Питер, направив вилкой с наколотой сосиской на него. – Я тоже останусь. Хочу провести в Хогвартсе как можно больше времени. Это частично было правдой. Римусу и впрямь было интересно, как же волшебники проводят Рождество. – Значит ты и я? – Сириус наклонился к Римусу и сказал шёпотом, но так, что сидящие напротив ребята наверняка это услышали. – Ты только представь: целых две недели без храпа Петтигрю и раскинутых на полу не первой свежести носков Поттера. Питер бросил недовольный взгляд и закатил глаза, а Джеймс отпил клюквенный морс, ни на миг не разрывая зрительного контакта с Сириусом, и брызнул в него. На белоснежном воротнике рубашки тут же начали проявляться малиновые разводы. Блэк не остался в долгу и пнул Джеймса под столом. К концу ужина Римусу и Сириус пришлось остаться, чтобы их записали в списки. Джеймс и Питер, вместе с многими учениками ушли, а остальные остались здесь. Из первокурсников Гриффиндора осталась только Доркас. К сожалению, Снейп тоже изъявил желание остаться, при виде которого лицо Сириуса скривилось в отвращении. – Вы трое остаётесь, да? Хорошо, – Меллиса принялась быстро чиркать что-то на пергаменте. – Честно признаюсь, не ожидала что вы изъявите желание остаться, мистер Блэк, – задумчиво сказала МакГонагалл, прямо глядя на Сириуса. – Ваша семья знает об этом? – Не имею ни малейшего желания осведомлять их об этом, – тот легко пожал плечами и обворожительно улыбнулся. – Да и к тому же, не представляю, как смогу пережить каникулы вдали от вас, профессор, – МакГонагалл закатила глаза и жестом прогнала их прочь. В последний выходной день весь вечер Джеймс и Питер собирали вещи для отъезда домой, ведь поезд отправлялся завтра утром. Римус и Сириус решили составить им компанию. – Сириус, а почему ты не можешь поехать ко мне? – леветируя сложенные вещи в чемодан, поинтересовался Джеймс. – Или к Питеру? Если это из-за твоей семьи, то... – Да потому что Нарцисса тоже остаётся, – перебил его Сириус с мрачным видом, – Если я поеду к тебе, то она непременно сообщит об этом. Представляешь какой скандал учинит Вальбурга? Джеймс понимающе кивнул. – Надеюсь, летом ты сможешь приехать ко мне, – он легонько похлопат Сириуса по спине, а после перевёл взгляд на каждого, – Все вы. Римус не подал виду, что после слов друга желудок неприятно сжался. Он так боялся, что родители узнают о его друзьях, поэтому даже не смел думать о встречи или хотя бы иметь возможность писать им на летних каникулах. Римус боялся реакции своих родителей: что они подумают о нём? Разочаруются в нём окончательно или разозлятся? Но, к его счастью, ребята больше не поднимали тему ни о чьих родителях, а принялись помогать Питеру находить утерянные вещи. На следующее утро они решили проводить остальных до железных ворот и попрощаться с ними. – Мы обязательно напишем вам, – сказал Джеймс. – Завалим вас письмами так, что вы с кровати встать не сможете! – Пожалуйста, избавь нас от этих страданий, – хмыкнул Сириус и поочерёдно обнял уезжающих. Римус повторил его действие как раз вовремя, ведь сразу после поезд предупреждающие загудел. – Весёлого Рождества! – на прощание помахал им Питер. – Встретимся в следующем году! – выкрикнул после Джеймс. На обратной дороге им приспичило поиграть в ожесточённую борьбу снежками. Довольные, мокрые и до жути уставшие, они пришли только вечером и чуть не пропустили ужин, а их весёлый смех ещё долго эхом гулял по окрестностям Хогвартса. Теперь Римус понял, почему все так стремились уехать из замка: в коридорах было так холодно, что даже Согревающие Чары не шибко помогали. А ещё было непривычно ходить по безлюдному замку. Его атмосфера координально изменилась: в одно мгновение из оживлённого и самого волшебного места в мире, замок стал словно заброшенным. Казалось, что даже портреты перестали двигаться или пропали вовсе со своих картин. И только зажжённые факелы не подтверждали его мысли. Но были и плюсы: не надо было никуда вставать. Хоть Римуса и не привлекала мысль спать целый день, в отличии от Сириуса, но теперь у него была возможность спать без ограничений во времени. И в первый день каникул они проспали так долго, что едва не пропустили завтрак и примчались уже под конец – в пижамах, лохматые, но выспавшиеся. Снейп по этому поводу даже высмеял их, за что Сириус заклятием намертво завязал тому между собой шнурки. Чтобы скоротать время, они вдвоём чаще всего зависали в общей комнате. Она практически всегда пустела, поэтому комната была полностью в их распоряжении. Они часами играли в волшебные игры и поедали украденную еду с кухни. Сириус всегда притаскивал проигрыватель и включал, кажется в сотый раз альбом «The Beatles». Римус решил летом купить ему ещё какую-нибудь пластинку, только вот не знал, где достать деньги. Профессора подсуетились насчёт праздничного оформления Большого Зала: с десяток высоченных пихт теперь украшали зал и придавали ему праздничную атмосферу. На стенах висели традиционные рождественские венки. Но самым удивительным для Римуса оказался волшебный снег, падающий с заколдованного потолка. Он был как настоящий, за исключением того, что этот был сухой и тёплый, и, долетая до макушек учеников, тут же растворялся, не оставив от себя ни следа. В Рождественское утро его разбудил Сириус, раздвинув занавески его кровати и крикнув: – С Рождеством, соня! Время открывать подарки! Римус сел на кровати, сонно протирая глаза и несколько секунд находился в полусонной прострации, и только через несколько секунд до него дошёл смысл слов друга. Подарки. Посмотрев вниз, он увидел около своей кровати несколько подарков и улыбка сама расползлась на его лице. – С Рождеством, – Римус быстро слез с кровати. Сириус сидел на полу у горящего камина и смотрел на него с мягкой улыбкой. Поймав его взгляд, он похлопал рядом с собой по ковру. Римус подвинул сначала свои подарки, а потом уже уселся рядом с Сириусом, скрестив ноги, и принялся открывать подарки. Первый свёрток – обёрнутый в красную упаковку – оказался от мамы. Римус перед каникулами сам отправил ей несколько пачек самых разных волшебных сладостей, какие смог заказать через Джеймса. Внутри лежал объёмный и тёплый свитер красного цвета с вышитым Сантой. Не думая ни секунды, он сразу надел его на себя поверх пижамы, и в нос сразу же ударил запах выпечки, старой мебели и книг. Так пах его дом. – Как это мило, – следя за ним, Сириус потрогал пальцами ткань свитера. – От твоей мамы? – Ага, – Римус тепло улыбнулся. – Она сама их вяжет. Следующий подарок оказался от Джеймса – тот прислал ему пару журналов с движущейся обложкой. Внутри лежала записка: «Весёлого Рождеством! Изучай волшебный мир(и квиддич)!». И даже от Питера он получил пакет с конфетами в интересной лиловой упаковке без названия. – Я...я ничего не приготовил для них, – растерянно прошептал он и взял стопку журналов в подрагивающие руки. Он совершенно не ожидал получить от них подарки и почувствовал вину за то, что ничего не купил им. – Всё нормально, – спокойно сказал Сириус. – Мы с Джеймсом предвидели это, а вот насчёт Питера не знаю. – Почему ты до сих пор так пренебрежительно относишься к нему? – с удивлением спросил Римус. Его и вправду волновало презрительское отношение Сириуса к Питеру, но только сейчас он спросил об этом вслух. Тот пожал плечами: – Не знаю, просто...он вечно ходит за нами, как хвост, и как будто не имеет своего мнения. Понимаешь? – Таких людей называют ведомыми, – спокойно поправил его Римус. – И на самом деле это не так. Питер...он просто добрый человек и не хочет обижать нас. Наступила тишина. По Сириусу было видно, что он обдумывает его слова, и Римус не собирался его торопить с этим. – Возможно, ты и прав, – наконец сказал Сириус с сомнением в голосе. Римус только кивнул. Давить на Сириуса ему совершенно не хотелось, он должен сам осмыслить и сделать свои выводы насчёт Питера...блять, Питер! – Блин! У Питера сегодня ведь день рождения! – после дня рождения Сириуса, они сообщили друг другу даты своих дней рождения, чтобы в будущем не возникало таких неловких ситуаций. Окунувшись с головой в учёбу, он совершенно забыл о дне рождения своего друга. – Успокойся. Мы заранее приготовили ему подарок и уже отправили, – он похлопал Римуса по спине, который выдохнул с облегчением и опустил голову, но тут же косо опять посмотрел на Сириуса. – И что вы ему подарили? – А вот об этом, Римус, он сам тебе поведует. Если конечно не прибьёт сразу же. Римус закатил глаза и его взгляд упал на по-прежнему запакованные подарки Сириуса. – А почему ты свои ещё не вскрыл? – Ну,– Сириус почесал затылок. – Я просто ждал, пока ты распакуешь свои, чтобы мы вместе посмотрели на мои подарки. Римус про себя улыбнулся и придвинулся ближе, так что теперь их плечи соприкасались. Он кивнул на свёртки, и Сириус потянулся к одному из них. В первом оказался подарок от Питера – в нём лежал такой же пакет с конфетами. Также жизнь обделила фантазией и Джеймса – так как Римусу достались волшебные журналы, то Сириусу магловские. И просьбу в ещё одной записке: «Хватит ржать, придурки», они, конечно же, тактично проигнорировали. От родителей Сириуса подарков не было, но Сириус никак не отреагировал на это. Последний свёрткой был квадратной плоской формы. – Это от Андромеды? – спросил Сириуса Римус. Он кивнул и разорвал упаковку. Внутри лежала коробка с магловской пластинкой. На обложке Римус разглядел темнокожего человека со шлемом, бегающего по лесу с синим мечом в руке и с щитом. Человек был размыт красным свечением. «Paranoid», было написано в правом верхней углу, а сверху «Black Sabbath». Римус впервые слышал о них, но ему нетерпелось послушать их. Но они решили сначала сходить на завтрак. Переодевшись из пижам в свободную одежду, они спустились на завтрак. Пивз, взявший где-то праздничную красно-белую мантию, летал над учениками и кидал в них заколдованные снежки. – Дэвид Боиу, – задумчиво прочитал Сириус, глядя на раскрытую страницу магловского журнала. – Кто такой Дэвид Боуи? – Мерлин среди рок-групп, – отозвалась Доркас. Она сидела через три пустых места от них и наверняка прекрасно всё слышала. – У меня есть две пластинки с ним, правда, остались дома. – А «Black Sabbath» знаешь? – повернулся к девчонке Сириус. – Кто же их не знает, – хмыкнула Доркас, намотав на вилку спагетти. – Мне подарили пластинку. Не хочешь послушать с нами? – Вы приглашаете девчонку в вашу супер-пупер-популярную-мальчишескую-банду? – притворно удивилась темноволосая. – Грех тут отказываться. После завтрака они втроём расположились в общей гостиной. Сириус вновь принёс проигрыватель в руках – он слишком дорожил им, чтобы левитировать. Они уселись на пол у камина и поставили проигрыватель прямо перед собой. – «Paranoid», – прочитала Доркас, осматривая пустую коробку. – Его я ещё не слушала. – Ну, – сказал Сириус, устанавливая пластинку и опуская иглу. – Приятного прослушивания. Пластинка медленно начала крутиться, и комната наполнилась тяжёлым вступлением, состоящего из барабанной партии и гитары: Generals gathered in their masses, Just like witches at black masses... (Генералы собрались в свои массы, Точно как ведьмы в чёрные мессы...) Здесь не было весёлых песен и от некоторых строк бросало в дрожь, но они сидели и слушали, как завороженные. Практически все песни были тяжёлыми, за исключением «Planet Caravan» – джазовые аккорды разбавляли всю мрачность альбома. Сириусу и Доркас больше всего понравилась одна и та же песня «Hand of Doom» – её резко меняющийся темп и переходящий в неожиданный рифф буквально вскружил им головы. Ему самому больше зашла «Paranoid»: Римус не был уверен, что до конца понял её смысл, но он влюбился в быстрый темп музыки. Когда последняя песня закончилась, Доркас повернула голову и спросила: – Когда этот альбом был записан? – Эм, – Сириус потянулся к коробке и перевернул её. – В 1970 году, а что? – Ничего, – по девочке было видно, что «ничего» на самом деле что-то значило, но она только ухмыльнулась. – Умираю с голоду, может сходим на кухню? Так они и сидели, поедая Рождественскую еду (Сириус и Доркас обменялись довольными ухмылками, когда эльфы любезно налили им глинтвейн), слушая песни и играя в различные игры, и даже сыграли в обычные магловские карты, взятые откуда-то девочкой. Сириус долго не мог понять почему они не взрываются. Вообще, Римус заметил, что Сириус и Доркас были чем-то похожи между собой – оба чистокровные, оба сходили с ума от магловской музыки, но самой сильной схожестью были их саркастичные шутки, которыми они забрасывали друг друга до конца дня, пока не пришло время ужина. За первый семестр в Хогвартс, Римус понял одну вещь – разнообразная еда здесь была восхитительной. И Рождественский пир не стал исключением. На столе было много различных блюд, от которых желудок Римуса предвкущающе заурчал. Но самым интересным оказались башни из волшебных хлопушек. Сириус, не медля ни секунды, сразу хлопнул одну из них, и та взорвалась с оглушительным грохотом, на время окутав их синим пламенем. А через секунду из неё выпали красный нос и причудливый чёрный цилиндр, и Сириус сразу же надел их на себя, и до конца ужина корчил смешные рожицы. Пусть через несколько дней ему придётся вновь врать другу и рвать себя на части, но этот день запомнится ему надолго – первое (и далеко не последнее) по-настоящему волшебное Рождество. И он был благодарен Сириусу за то, что тот остался вместе с ним и украсил дни своим присутствием. И, уже засыпая, Римус осознал, что это было самое лучшее Рождество в его жизни.