Я - Кэролайн Форбс, или как выжить если ты по гланды в дерьме

Прошло пару дней с тех пор, как я стала вампиром, в первый же день убив человека. На дворе была уже тёмное время суток сейчас почти час ночи, по законам простейшей физики и причине оборачивания земного шара вокруг солнца и своей оси. Где-то на третьем часу ночи, после того, как я пришла домой и отмылась, когда я, словно безвольная кукла, лежала, пялясь в потолок со всей имеющеюся апатией, ко мне в окно попытался пробраться Мэтт, тогдашний, по причине моего попадания, парень Кэролайн, чтобы поддержать, убедившись, что она, точнее я, перестала, цитата, «врать о том, что забыла меня», точнее его. Я не врала, я с ним не встречаюсь, и то, что я знаю его как персонажа, не значит, что я знаю его как человека. Я заставила его забыть о том, что я и он встречались, поцелуи, возможно, секс, обнимашки и так далее, а всё то время, которое они проводили вместе, можно назвать только дружеским. Почему я не заставила его забыть о том, что он к Кэролайн чувствует? Я не имею права заставлять его забыть. Его чувства пропадут, после того, как он поймёт, что я не как Кэролайн, в которою он влюбился, а манипулировать его чувствами ради своей выгоды, хоть и необходимой для меня, я не могу, по причине хорошего, относительно, воспитания. Днём, через день, он пришел ко мне, можно сказать, забыв обо всём, что с ними и Кэр было, так что я не сильно волновалась. Он предлагал провести хорошо время, погулять, поесть мороженого и обсудить «большие страсти» всех вокруг, как это любила делать Кэролайн, но я не смогла открыть дверь, из-за солнца, да и не хотела, честно говоря. После того, как время перевалило за час, ко мне пришли члены команды по спасения смертной-ангела Елены, Стеффик и Бон-Бон, которая, в меру своего ведьмовского Нарциссизма, или слишком большого носа, который вознёсся до небес из-за сил, грозилась оставить меня без артефакта, который сможет спасти мою грешную душонку. Я не выдержала и нагрубила ей, когда она в очередной раз напомнила мне о смерти того невинного парня. — Ты думаешь это моя вина?! Хочешь кого-то винить — вини Деймона и Кэтрин, по вине которых я умерла в муках! — Крикнула я, сдерживаясь от порыва ярости и желания навредить. — Это твоя вина! Это ты убила того парня! — На мои глаза против моей воли навернулись слёзы, а саму меня затрясло от злости на неё. — Не ты можешь винить меня! Ты понятия не имеешь, как много раз я за всё время после его смерти я представляла себя на его месте! Знаешь, что случилось, когда Деймон нашел меня, чтобы убить? — Бонни сжала губы в тонкую полоску, невольно нахмурившись от упоминания злой рожи. Стефан же встал, подходя ко мне и кладя руки на плечи, хоть как-то помогая мне успокоиться. — Я хотела, чтобы он убил меня. Я молила его о том, чтобы он поскорее избавил этот мир от такого ужасного монстра как я! Ведь я совершила ужасный, непростительный поступок! Я убила… — Перед лицом стояла картина рванной раны и карих глаз, которые теперь не смогут посмотреть на свою семью. — Ночью я искала о нём информацию. Его звали Картер, у него была милая сестрёнка, которая только-только пошла в первый класс, заботливая мать и добрый отчим, с которым у них хоть и были напряженные отношения, но было уважение. Ночью… я собрала деньги в конверт, — Я кивком указала на белый конверт, с которого уже стёрты все отпечатки, невольно замечая неприятный след на сердце, после кинутого взгляда. Совесть грызла. — Когда я получу кольцо, первое, что я хочу сделать, — это отдать им этот конверт, и… соврать родителям о том, что я была его подругой, успокоить их. Ведь… это целиком и полностью моя вина. Как бы я не пыталась убедить себя в том, что вина лежит только на плечах Кэтрин и Деймона, подсознательно я знала, что вина лежит только на мне. За первое убийство уж точно. — Эти деньги им не помогут, — Как ножом полоснул по моему сердцу Стефан, заглянув мне в глаза. — Но то, что ты сделала, и что хочешь сделать, — это правильно. Ты не забыла о нём, ты не просто утопаешь в отчаянии, ты хочешь как-то помочь тем, кто лишился сына, принимая и понимая свою вину. А осознание своей вины — первый шаг к искуплению, — Я улыбнулась, не обращая внимания на слёзы, которые жгли лицо. — Там не так было, — Сказала я. — Это художественная вольность, — Я усмехнулась, вспоминая, как эту же фразу сказал Никлаус в четвёртом, как мне помнится, сезоне. У них ведь была дружба, не удивительно, что это как-то сказалось на Стефане, даже если он этого не помнит. — Я сделаю тебе кольцо, — Внезапно сказала Бонни, неожиданно близко подходя ко мне, смотря прямо в глаза, выискивая там что-то. — Я решила поверить тебе, не смотря на смерть невинного, я хочу тебе поверить, хочу, чтобы ты искупила вину. — Я хочу этого не меньше. — Бонни на мгновение замерла, но, отмерев, открыла штору, от чего свет попадал на кольцо, прочла заклинение из своей здоровенной книги и кивнула, как бы говоря, что готово. Я подошла к кольцу и, на вампирской скорости взяв его, чтобы не обжечься, я надела, без страха садясь под тёплые лучи солнца, прикрывая глаза. Вскоре Бонни ушла, бросив небрежно «я дала тебе кольцо, я его могу и отнять», но звучало это так нехотя, будто она выдавила из себя это силой. Стефан, сказав, что мне лучше сначала поесть, перед тем как пойти отдавать деньги, уволок меня в лес, от которого у меня всё время бежали мурашки. Он рассказывал, что нужно обнаружить, кроля, погнаться, поймать и ням-ням. — А… — Остановилась возле дерева я, ощущая, как корни не дают нормально ровно стоять. В детстве, у меня был кролик, милая такая, пушистенькая, её звали Лола (в детстве я фантазией не блистала), так что выпросила у Стефана другое животное. он согласился, только если он не хищник, потому, что Стеф переживает на счёт моего самообладания, моей целости и жизни. — Что-то не так? — Я моргнула, отрываясь от прослушивания леса своим вампирским взглядом, смотря на Стефана немного растерянно. — Что? — Осмотревшись, я невольно подумала, что было бы не плохо появись тут мой фотоаппарат из прошлого. — Ты молчишь, — Как что-то очевидное произнёс Стефан, сложив руки на груди и встав в ту самую позу уверенности и нагнув голову чуть вниз, смотря на меня, не отрывая взгляда. — Я сосредотачиваюсь чтобы найти бедную животинку, которой не повезёт попасться мне, чтобы поскорее пойти к матери Картера и попытаться как-то искупить вину за не искупаемое, — Раздражённо произнесла я, нервно топнув и оглянувшись, натыкаясь взглядом на небольшого кролика. — Вот и твоя жертва, — Я поморщилась, не желая этого делать. Но… если я вовремя остановлюсь и исцелю его, это, возможно… будет не так плохо. Я подлетела к животинке так быстро, как только смогла и, аккуратно, взяв её на руки, попросила прощение, отодвигая голову и стараясь не навредить, контролируя силу. Кровь у неё была не такая вкусная, насыщение было не таким сильным, ощущение силы, которая наполняет тело была в разы меньше а желание убить только больше. Когда я испила почти половину кролика, я остановилась, силой воли держа себя в руках, я аккуратно укусив свой палец клыком, вызывая кровь и насильно поя животное. Но её рана только немного затянулась, просто прекратилось кровотечение. — Это не сработает, — Я оглянулась. Стефан стоял сзади меня, всё время неспешно наблюдая за мной, он менял своё выражение лица с каждым моим действием, я уверенна. — Честно сказать, я удивлён, что ты так просто сдержалась, не иссушив его… — Её. — Поправила я, вызывая у Стефана улыбку. — Да, хорошо. Не иссушив её. Ты сдержалась, а это плохо удаётся даже мне, — Я пожала плечами, как можно удобнее усаживаясь в корнях дерева. Кролик в моих руках продолжал позорно поджимать хвост, пока его ушки настороженно двигались то в сторону Стефана, то в мою, будто она нас слушала и понимала, а нос быстро-быстро дёргался, выдавая как сильно она была взволнована. Я прислушивалась к его сердцу, тихо прикрыв глаза и устраивая свою голову на кору дерева, не смотря на дискомфорт, слушая его сердце, которое, будто трепеща, билось. Я будто перебывала в каком-то трансе, слушая как бьётся сердце, как бежит кровь по венам, как маленькие капилляры перегоняют кровь, как перебегают мышцы, вместе с каждым движением и попытками выбраться маленького животного. Казалось, будто я спала, только всё ещё находилась в сознании. Из этого состояния меня вывел Стефан, хваля мою выдержку и то, с какой святостью и простотой я держу себя и свою силу в узде. Вскоре мы смогли поехать к семье убитого мной человека, я отдала им конверт и, сказав, что была близкой подругой, решила загипнотизировать их на прощание. — Вы будете грустить, это нормально, вам будет тяжело, это тоже нормально. Но вы почувствуете, как упадёт груз с вашей души, когда вы будете готовы отпустить его, проститься. Вы сможете жить дальше, не утопая в горе по потере, но не забывая, помня о нём как о родном человеке, которого вы любили, и будете любить. Вскоре мы ушли. Стефан, как верный парень, позвонил своей ласточке, пока я сидела на соседнем сидении, сидя молча и не рыпаясь, ожидая, пока мы доедем к месту вечеринки. Ой, точно, там же Мэтт, так что Стефика нужно предупредить. — Мы с Мэттом расстались, — Сказав это, я проследила за лицом Стефана. Он удивился, после чего сожалеюще посмотрел на меня, будто он знал «какую боль я ощущаю». — Мне жаль. — Всё в порядке, он мне не нравился, — Стефан если и был удивлён, то виду не подал, решив закрыть тему и не открывать её. Как минимум до лучших времён и до лучшей атмосферы. Пока Стефан что-то там делал со своей машинкой, я проследила за Тайлером, который, по сюжету, скоро должен был бы обратиться. Мне искренне жаль его, всё же, я могу это предотвратить. Но не буду. Я не предотвращу его превращение, как и не предотвращу убийство той девушки. Мне очень жаль, что ценная жизнь человека оборвётся, но всё должно следовать сюжету ведь, по сути, пока я не буду уверенна что какие-то существенные, или не существенные, изменения не приведут к худшему исходу — я не собираюсь ничего менять. Если же я начну понимать, что происходит полная задница, которая, возможно, сможет как-то мне навредить, или даже убить, я сбегу. Да, мне будет жаль семью Майклсонов, да, мне буде жаль всех персонажей, которые пострадают, но, боюсь, у меня не будет достаточно времени на то, чтобы сожалеть, пока я буду загорать на Бали. Бессердечно? Да. Ужасно? Ещё как. Безответственно? Разумеется. Наплевать ли мне? Не совсем, но каждый выживает как может. «Однажды потеряв жизнь, меняются приоритеты», не так ли? — Что с тобой? — Думаю о том, когда же я стала такой каменной, — Повернув к нему голову сказала я, отстранённо сложив руки в замок, сзади, наклонив голову в бок и, будто кукла, безжизненно рассматривая собеседника. — Вампиризм усиливает твоё естественное поведение, поэтому, возможно, ты такой и была с самого начала, — Я качнула головой, подходя к Стефану. Он выгнул бровь, с вопросом посмотрев на меня. Я была слишком уязвима сейчас, поэтому, растопырив руки в стороны, я наклонила голову вниз, словно маленький ребёнок. — Могу я получить немного приободряющей ласки? — Сделав самый просящий взгляд, на который эти голубые глазки только способны, я похлопала ими, пока Стефан, прикрыв нижнюю часть лица, посмеивался, точно впервые видя такой… меня. — О, ну, раз уж ты так просишь! — Обнимая меня, произнёс Стефан, буквально обволакивая моё маленькое тельце своими руками. Я, точнее Кэр, куда ниже его ростом, да и телосложением тоже. Будь тут моё настоящее тело, которое как минимум на десять сантиметров ниже, и толще на килограмм пять уж точно, он бы просто задушил меня в своих медведьих объятиях. Уютно… Дома никогда не было уютно. Из-за ссор родителей я даже собственного голоса в мыслях не слышала, просто… слушала их крики. Когда стала старше стала защищать маму. Иногда старалась влезть в конфликт, ведь отец увлекался и начинал вести себя как соплежуй, или как простой средне статистический ублюдок. Но из этого ничего не выходило. Как бы я не старалась показать матери что без него нам лучше, как бы не старалась доказать, что он неправ, она всегда принимала его сторону, даже когда знала, что я права, и что прощать его не стоило. Поняв, что на меня скоро нахлынут крокодильи слёзы, я быстро отстранилась, вытирая наворачивающиеся слёзы, аккуратно, чтобы тушь не потекла. Стефан понимающе похлопал меня по плечу, будто знал о чём я думаю, и как мне тяжело. Я должна найти какой-то один день, чтобы выплакать из себя столько, сколько смогу, до следующего накопления слёз. — Кэролайн! — Ко мне подбежал Мэтт, улыбаясь, и как дурак разглядывая меня. Да, я одета не в стиле Кэролайн, а в своём. Обычная тёмно-синяя майка с бретельками и маленьким вырезом, тёмные шорты, достающее едва ли не до середины бедра, высокий хвост, лёгкий макияж и сандалии, такие похожие на те, что были в прошлой жизни. — Ты выглядишь сегодня по-другому, — Сделав комплимент-некомплимент, Мэтт посмотрела на Стефана, который, сказав что сейчас придёт, ушел. — Да, решила начхать на моду, — Он выгнул бровь, посмеялся и, поняв, что я не шучу, удивился, но решил поговорить об этом потом, засыпая меня вопросами на счёт того, почему я не отвечала и где была. — Я была занята, прости, не могла ответить и дома меня тоже не было, — Без зазрений совести нагло врала я. Увы и ах, я не совестная Елена, которая будет жаловаться на то, что не хочет врать дорогим людям. Мэтт для меня не дорог, но резкая смена может спровоцировать подозрение Елены, а значит, Бонни, как верная собачонка поддержит и поможет разгадать мой «замысел». — Ты могла хотя бы на минуту оторваться от своего важного занятия и написать или позвонить? — Я помотала отрицательно головой, невинно улыбаясь. Мэтт ещё пару минут посмотрел не меня этими злыми глазками, но вскоре всё стало нормально, он усмехнулся и стал посмеиваться, пока я невинно хлопала глазками, будто не понимала почему он смеётся. — Ладно-ладно, перестань делать эти оленьи глаза, всё в порядке, — Он раскинул руки для объятий, а я не смело прыгнула в них, с головой окунаясь в непривычную заботу. Почти весь день я разговаривала с Мэттом, Тайлером, Стефаном и ещё некоторыми девочками, которые мне показались милыми. Одна девушка, Эмми, мне особенно понравилась, она мило говорила и в общем вела себя достаточно мягко, раскованно, но уж слишком очевидно клеилась к Мэтту, который её стараний либо в упор не замечал, либо не хотел, либо просто делал вид. В конце дня, когда вечеринка переносилась на другую локацию, Эмми поменяла стрелки часов на Тайлера, и те куда-то ушли, пока я и Мэтт со Стефаном говорили о школе, об обычных делах школьников и так далее. Но всему приходит конец, и конец пришел Стефану, ведь на его мобильный пошел звонок от Ленки, которая узнала «страшную тайну» об оборотнях, точнее их вариацию в стиле Клауса. Разумеется я ничего не рассказала, даже не намекнула. В конце-концов мы со Стефаном уловили звук рыка, и, пока он шел проверять, я стояла и присматривала за Мэттом, дорогим парнем, который всё никак не хотел уходить, продолжая рассказывать мне что-то. Рык прозвучал совсем рядом, и Мэтт остановился, осматриваясь. Я тоже стала осматриваться, пытаясь понять, где волк, но никак не могла уловить его передвижения и стук сердца, будто были какие-то помехи, будто я была недостаточно сосредоточена или просто слишком слаба, всё же я только стала вампиром, недавно. Когда Стефан внезапно появился рядом, я поймала себя на том, что сильно сжимаю руку Мэтта, который, из-за болезненного перелома ещё одной руки лишился сознания. — Я-я… я не хотела… — Отпрыгивая от парня, произнесла я, теряясь. — Нам нужно увести его от Мэтта, — Я кивнула, беря себя в руки, убегая так быстро и далеко, как только могла. Я никогда так не бегала, так быстро, что всё вокруг сливается в одну сплошную кляксу, что совсем не похоже на тот момент из «Сумерки», когда Белла, впервые побегав на скорости вампира, видела мир в самых красках, это было куда круче. Я почти не могла дышать, пока в лицо бьют потоки ветра, спутывая волосы. Остановившись, мы со Стефаном переглянулись, слыша, как кто-то, конкретно Тайлер, который, окликнув нас, привлёк внимание, отвлекая от оборотня, который, со скоростью звука напрыгнул на меня, прижав к неудобной, колючей и жесткой земле, грозно раскрыв пасть прямо перед моим лицом, из-за чего его слюна капала мне прямо на щеку, а я сама панически сжимала его шерсть, не позволяя приблизиться и грозясь вырвать её со скальпом, только в участках сжатия, если так можно сказать. Он рычал, грозно пытался придвинуться, руки соскочили с ключиц на горло, от чего его морда оказалась ближе, но я, в порыве ярости, случайно сжала ему горло, да так сильно, что животинка едва ли не скулила, пока я, с закрытой пеленой ярости сжимала его шею всё сильнее и сильнее, давя и не давая дышать. Вскоре послышался хруст, а животинка отпрыгнула, жалобно скуля и пытаясь снова лаять, пугая. Всё произошло быстро, я даже не успевала за всеми событиями, которые навалились на меня. Руку Мэтта, и другую, я исцелила своей кровью, пока Стефан не видел, утром, просыпаясь, я увидела Кэтрин, жалобно застонав в подушку и, вставая, уходя чистить зубы, по пути слушая, что от меня ожидалась другая реакция. Пока я чистила зубы, наслушалась всякого дерьма. Мне угрожали, мною манипулировали, точнее пытались, даже подкупали, но даже это не сработало, не вызвало во мне никакую реакцию. Я просто молчала, когда же даже этого стало мало, меня попытались запугать тем, что сделают так, чтобы от меня отвернулись, что она просто соврёт и что если я сейчас же не соглашусь, упущу последний шанс обойтись без пыток. Но я молчала. А всё по одной простой причине: я проплакала всю ночь, выплеснув наружу все эмоции, которые я накопила в себе за все те дни, после моей смерти, моего попадания сюда и за те немного дней, которые окружали меня только убийством, Стефаном и идиоткой Ленкой, которая ни за что не признается, что думает она исключительно о себе, о своей выгоде и о том, как бы смазать жопу вазелином, перед тем, как существо по имени Кэтрин, а после и Клаус, зайдёт туда без стука, разогнавшись до свиста. — Ты меня слышишь? — Кэтрин зло повела бровями, никак не выдавая то, что ей не нравиться отклонения в безупречном плане, который всё равно пойдёт крахом, как и её жизнь. — Да, просто… ты правда думаешь что мне не похуй на твои бе-ме? Это ваши с Ленкой игры. Всё, что нужно для меня — спокойная жизнь, без всяких волков, ведьм, первородных, гибридов, и других сущностей, которые в скором времени отнимут у меня простую и счастливую жизнь… — Меня схватили за горло и придушили прямо к стене, угрожающе показывая своё вампирское лицо, в попытке напугать. Я спокойно помотала головой, будто говоря: не вышло. — Откуда ты обо всём этом знаешь? — Я пожала плечами, невинно хлопая глазами. В итоге я просто разрешила собой манипулировать, ведь это должно как-то помочь сюжету, а Кэтрин теперь подозрительно коситься на меня, боязливо пытаясь вывести на информацию. Она не показывает что боится, что она настороженная и явно интересуется моими познаниями, но давить не перестала, просто стала более осторожной. Утром я пошла в школу, в очередной раз выслушивая от Елены о её проблемах, о том, что её интересует почему же Стефан не пришел в школу, а потом, после уроков, я пошла в дом Елены, она меня пригласила на вечер встреч, точнее на то место, куда приглашены Деймон, Мэйсон, её тётя, и, кажется, всё? А нет, ещё придёт Аларик, с которым у меня теперь натянутые, если это слово описывает мою неприязнь, отношения. Переодевшись в позорную футболку Кэролайн, большую и не обтягивающую в расцветку зелёной блевоты, в чёрные джинсовые шорты и не забыв обуть кеды, я отправилась к Елене домой, ориентируясь на свой супер чувствительный нюх, специально стащила её браслет, я удачно зашла. Ленка разговаривала по телефону, а я жевала сладости, как это обычно делала в прошлом. — Стефан? — Елена дрогнула, посмотрела на меня и, поджав губы в подобии улыбки, отвела взгляд, кивая. Всё это она делала с едва ли не горящим взглядом, желая как можно скорее начать жаловаться. — Он не отвечает? — Она грустно помахала головой. Я кивнула. — Он так и не перезвонил, может начать волноваться, — Я, не переставая жевать, кивнула, молча наблюдая за изредка проходящими людьми. Елена смотрела на меня в ожидании часа, когда я спрошу её об этом и она сможет начать жалеть себя, но я упорно молчала. У меня нет желания желеть бедную Леночку, есть только желание молча лениво моргать, продолжая жевать и наслаждаться вкусной едой. — Как твой контроль? Чувствуешь жажду? — Я заторможено помотала головой, отрицая. Елена удивлённо и чуть облегчённо выгнула бровь, будто ожидала совсем не этого. Я открыла рот, смирившись, что всё ей нужно знать. — Это не всегда сложно, Стефан сказал, что для новичка у меня очень хороший контроль. Обычно, когда я очень голодна, это похоже по ощущениям на когти животного, которые всё время дерут горло изнутри, а желудок сводит спазм, от сильного голода, пока в голове жирными буквами выведено только одно слово, «кровь». Если я не очень голодна, или просто не ощущаю жизненной потребности в крови, то это напоминает зубочистку, которая всё время случайно щекочет или, время от времени, царапает горло, пока твой мозг лениво поддакивает тьме, что внутри тебя, что лучше попробовать кровь нового человека, — Елена, слушая меня внимательно, иногда ёжилась, иногда опасливо поглядывала на спокойную меня, а время от времени сожалеюще поджимала губы. — Но, как уже было сказано ранее, мой контроль превосходит даже контроль Стефана, так то если ты, или любой другой в комнате пораниться — я уверенна, все останутся целы и невредимы. — Стефан говорил, что твои чувства будут обострены, но ты стала намного спокойнее и… кажется, проще. Ты уверенна, что всё в порядке? — Да. Когда человек становиться вампиром, его личность будто умножается. Всё становиться ярче, чётче. Если обычный человек грустит — вампир, получивший ту же грусть, может впасть в истерику или очень долго плакать. Я стараюсь отгородить себя от чувств, не чувствовать, но при этом не отключать эмоции. Я стала другой, ты верно заметила. А может я и всегда такой была? Может, та личность, которую видели все вы — только созданная мною проекция, чтобы оставаться в скорлупе и не показывать людям себя настоящую? Может, всё, что сейчас происходит — просто сон, который мне сниться после смерти? — Нет, ты не такая! Я хорошо тебя знаю!.. — Нет. Ты меня совсем не знаешь! — Разозлилась я, вскакивая и подходя к тоже вскочившей Елене. Она не была напугана, скорее раззадорена. — Ты знала старую Кэролайн, которой было не плевать на моду с высокой колокольни, которая не материлась, была милой и уступчивой, будучи в вашей компании я показывала только ту Кэролайн, которую вам бы было смешно слушать, которая была бы удобной. Теперь я не удобная Кэролайн, и впредь, я буду сначала думать о себе, о своей жизни, а не о друзьях, которые будут дрожать от одного только взгляда на меня! Всё, что теперь будет меня волновать — моя собственная жизнь, которую я хочу прожить в комфорте, а не в попытках угодить другим людям, которым глубоко в сердцах поёбать на меня! Не ожидай, что в будущем, я бездумно кинусь спасать тебя, зная, что меня, возможно убьют. Я уже умирала из-за твоих тёрок со Стефаном. Теперь я буду выбирать только себя. Сначала я, потом остальные. — Когда ты стала такой эгоисткой?! — Елена кричала, пока дверь, скрипнув, не открыла нам взор на Аларика, который, похоже, стоял там всё время нашей ссоры. Елена, психанув, решила уйти, но я её опередила, проходя мимо Аларика и, остановившись, посмотрела на неё. — У тебя нет права осуждать людей, вампиров тоже. Тебя не убивали. Это больно, когда лёгкие горят, а ты не можешь дышать, пока лицо твоей лучшей подруги смотрит на тебя, осязаемо делая больно сильнее, чем подушка. Зайдя в дом, я прошла вперёд, делая весёлое лицо и подходя к Дженне и Мэйсону, которые пытались угадать, что же показывает Деймон. Садясь на диван, я сделала улыбающееся лицо, внутри мечтая, чтобы этот день, наконец, завершился. Когда Дженна напилась, Аларик и Деймон попытались вывести его на чистую воду с помощью железа, которое, между прочем не действует на него, а пока Стефан допрашивает Петрову Елена нервируется, и решает пойти за ним, а я же, помня план Кэтрин, решаю её задержать, не навредив. — Я подвезу тебя, — Она на мгновение замирает, но кивает, и мы идём к машине. Отъехав подальше, я остановила машину, смотря на бедную Елену, которая в миг напрягается. — Что ты делаешь? — Я пожала плечами, открывая дверь и, посмотрев на бедную Елену, закрыла машину, чтобы она не могла выйти, убегая. Я убежала к себе домой так, чтобы никто не мог этого увидеть. Уже дома я, на вампирской скорости, слава недо-стриптизу Стефана в сериале, переоделась, складывая вещи, документы, деньги и всё, что может мне понадобиться во время моего побега. Быстро заказанный рейс, слезливая записка для мамы-немамы, грустное сообщение Бонни, чтобы та не убила меня, сняв заклинание с кольца, грустный последний звонок Стефану, который, конечно, не поднял трубку. Всё подстроено как вынужденный побег, и, так уж вышло, моя «бедная» персона оставила тут всю жизнь, ради, конечно, спасения Святой-Елены. Быстренький перелёт, выкинутый телефон, украденные по мелочам деньги, новый телефон, загипнотизированный ублюдок, который избивал жену, и у меня есть теперь целый дом, защищённый от вампиров. Но всё по порядку, как и положено. Я собрала большой чемодан со всем, что мне понравилось и необходимо в другом месте жительства, куда я сбежала так, чтобы все думали что меня заставили. Я сбежала в… барабанная дробь… Чикаго! А всё потому, что я отчётливо помню ведьму, только тут. И только эту. Как её звали то? Не помню… помню, что она своё тело заставила не стареть магией, что повидала Стефана-не-белкоубийцу, помню, что очень сильна, и к ней обращались Клаус и Ребекка, которые забрали Стефана в добровольное рабство на 10 лет, из которого тот вышел досрочно. Кстати, тот мужик, который жену бил, сейчас лежит без движения на кухонном столе, пока я его перевоспитываю, гипнотизирую, если проще. Сейчас мне его совсем не жаль, он поднял руку на жену, а значит не святой и добрый, и жалеть его никто не собирается. Жену его, Аристу, я отправила паковать чемоданы, пока её младенец в животе тихонько двигается, успокаивая меня. Да, я слышала даже его, и у меня даже не возникало желания выпить крови, когда я стояла напротив дрожащей, прикрывающей свой живот бедолаги-матери, когда всё ещё лицо, руки и ноги были в синяках, кровоподтёках и рваных ранах, тогда как её ребёнок, почуявший опасность, проснулся и стал бить мать по животу. Их отец тогда пьяный в труху пытался навредить жене, но я вовремя подоспела. Меня пригласили, что странно, мать даже не сомневалась, будто знала, что мне нужно, чтобы я вошла. — Вы… как я могу вас называть?.. — Я улыбнулась и, подойдя к ней положила руку на живот. Она даже не испугалась, просто удивилась. — Не стоит, просто возьмите деньги и уезжайте, — Она кивнула и, сдерживая слёзы, ушла. У неё был брат в другой стране, а перелёт для неё был мечтой, так что она сказала, что я уже достаточно для неё сделала. — А теперь ты…