Когда распускаются Лотосы

— Сумасшедшая! Голос Инь Юя доносится до Лиан не сразу. Лисица только и делает, что роется в свитках, устраивая беспорядок на полках. Ее серебристые волосы были растрепаными, но даже так, если присмотреться, можно было увидеть, как некогда светлое, практически белоснежное серебро медленно темнеет редкими длинными прядями. Инь Юй, не получив никакой ответной реакции, подходит ближе, с нескрываемым раздражением и толикой беспокойства, снова пытается заговорить : — Зачем ты притащила его сюда? — голос Инь Юя пусть и тихий, но кажется громче любых криков и голосов демонов за стенами дыорца, — Градоначальник убьет тебя, если узнает, что ты заперла небожителя в Призрачном город! Лиан тихо бубнит под нос, не отрываясь от полок. Свитки раз за разом падает неподалеку от ног Посланника убывающей луны. До того, как Инь Юй успевает поднять упавший рядом свиток, костлявая рука перед самым носом юноши поднимает его, и скелет аккуратно складывает упавшие свитки на нижние полки. Инь Юй, который не успел отойти от связанного божественной плетью Фу Яо, замирает на месте, когда скелет, с явно довольным видом, посвистывает ему, кокетливо махая рукой... — Не то, не то... — рассматривая печати свитков, лисица откладывает ненужные в сторону весьма небрежно, отчего большая часть тех снова падает на мраморные полы, — Этого вообще не должно здесь быть, черт, кто рассортировывал это? Руки ему оторвать за такой беспорядок... Инь Юй, все ещё не довольный новым жителем Призрачного города, кое-как сдержал ругательства, поднимая глаза на Лиан. Та нервничала, судорожно ища что-то. Обычно она просила помощи у Инь Юя, если дело касалось поисков чего-то, но сейчас... — Шицзе, что случилось? Куда ты так спешишь? — Лиан не ответила. Вместо этого она опустилась на одну ступеньку вниз, принимаясь рассматривать новую полку свитков, — Если ты скажешь мне, что именно ищешь, я могу помочь тебе. Только сейчас, когда Лиан приблизилась поближе, Инь Юй прищурился, замечая неладное. Если ранее он находился на довольно большом расстоянии и от туда было недостаточно хорошо видно лицо Лиан, то сейчас свергнутый небожитель замер, растерянно оглядывая повернувшуюся в его сторону лисицу. — Что за черт?! Голос Инь Юя был резким и громким. Скелет, находившийся в паре шагов от него, прикрыл виски руками, раздражённо покачав головой. — Я не знаю! — стянув с головы деревянные шпажки, Лиан распустила волосы, после чего быстро слезла с лестницы, — Они стали такими после моего возвращения в Призрачный город, — после тихо добавила, — С Небес. Инь Юй в очередной раз бросил на Лиан хмурый взгляд, поднося ладонь к лицу. Лисица безмолвно прикрыла глаза, пытаясь утихомирить волнение и страх, накопившейся внутри, подобно жерлу вулкана, готовому вот-вот взорваться. — Тебе надо рассказать об этом Градоначальнику, может быть, он что-то знает на... этот счёт, — в полутьме библиотеки он плохо видит очертания ухмылки, скрытой за черными прядями волос, — Но полнолуние ещё... — Слишком рано, да, — убирая с лица пряди, Лиан взволнованно стучит по щеке пальчиками, пытаясь придумать хоть что-то, — Прошло слишком мало времени, после прошлого обращения, — Лиан нервно подхватывает прядь белых волос, которые на глазах приобретают черный оттенок, — Даже половина месяца не прошла! Как такое, черт возьми, может быть?! Инь Юй молчит, однако мысли его бешено скачут, а глаза неотрывно следят за подорвавшейся с места девицей. Лиан выглядит напуганной и Инь Юй видит ее такой во второй раз за все их небольшое знакомство. — В северном отделе есть свитки о полукровках, — тихо начинает Инь Юй, тем самым завладевая всем вниманием лисы, — Думаю, нам стоит начать оттуда.

***

Фа Лиан страшно. Она не знает, как такое может быть, но ее силы практически иссякли, а человеческий облик снова берет верх! Слишком рано! Было слишком рано для этого! И она не знала, почему это происходит именно сейчас. Медное зеркало казалось таким обжигающим! Лиан не могла отвести взгляд. Изумрудные глаза, которые только что взирали на нее своей чистотой, приобрели знакомый черный оттенок, полностью окрасив оболочки в черный цвет. Она обращалась человеком. И это было так странно. Учитывая то, что до полнолуния ещё целых шестнадцать дней! Неспеша поднявшись с места, Лиан прикусывает нижнюю губу, начиная ходить из угла в угол, пытаясь найти хоть одно подходящее оправдание этому. Не могло же быть так, что Лиан ни с того ни с сего поменяла цикл обращений? Нет. Это было невозможно. Что-то мешало и это что-то высасывало их нее силы, делая на время ее обычной смертной. И Лиан надо было понять что именно. Свитки ничего не дали. Бумажки были бесполезными, а большинство из них и вовсе — выдумкой. Лиан злилась, но больше всего она боялась. Страх неизвестности был куда сильнее страха смерти. Новоиспеченный друг опустился рядом с ней на мягкие подушки. Было видно, что тот чувствует себя как дома, пользуясь гостеприимством Лиан во всю. Комната, где зачастую жила девушка, выполняя приказы Хуа Чена, была обустроена весьма просто. Обычно красные стены Игорного Дома, в комнате имели относительно коричневый цвет. Большая кровать, заправленная мягкими подушками, которые Лиан лично напихала перьями, письменный стол, маленький столик, чайник, чаши, у дальней стены был выход на террасу, а с другой стороны — шкаф, до верха заполненный свитками. Приятная полутьма — это то, что всегда было здесь, то, что Лиан любила с самого детства. Отложив медное зеркало подальше, Лиан тихо застонала от разочарования, падая на низкий маленький столик. Друг молчаливо потирал подбородок, в это время Лиан казалось, что тот задумчиво изучает свиток в руке. — Баобэй, — поворачивая голову в его сторону, Лиан задумчиво уставилась на мертвеца, — Я так и не узнала твоего имени. Скажешь мне его? Скелет оторвался от прочтения, после чего быстро кивнул, беря чистый лист пергамента и окуная кисточку в чернила. Лиан молча наблюдала за происходящим, с лёгкой улыбкой отмечая, что тот далеко не глупый, как обычно бывает после смерти. Спустя пару мгновений, на пергаменте аккуратным почерком было выведено всего два иероглифа : "Дао Лэй" Лиан улыбнулась, сверкая своими черными глазами в сторону Дао Лэя. Довольный всем своим видом, скелет отложил кисть в сторону, аккуратно уложив на камушек, дабы не испачкать чернилами стол. — Баобэй тебе все же подходит больше, — хихикая, Лиан поднимается со стола, облокачиваясь уже локтями. Скелет в ответ лишь покачал головой, принимаясь рыться в свитках, которые тот добродушно принес Лиан Дао Лэй. За последний отчего волосы Лиан окончательно приобрели черный цвет, за исключением кончиков, которые все ещё были темного серебристого цвета, и теперь в комнате сидела не всем известная лисичка Фа Лиан, а скромная целительница — Лу Ифэй. Скелет, если и следил за обращением Лиан с интересом, ни один звук так и не выскользнул наружу. — Это так бесполезно, — кладя медное зеркало как можно дальше, Лиан зарывается головой в шорох мягких тканей, не зная, что делать дальше, — Моя Ци уже на исходе... До рассвета я обернусь человеком... Какой кошмар. Лиан так погружается в раздумья, что не сразу замечает свиток, который Дао Лэй пихает ей в плечо, осторожно, не сильно. У нем Лиан узнает уже знакомый свиток самосовершенствования. — Зачем ты мне это даёшь? — не понимающе спрашивает Лиан, однако свиток принимает и разворачивает, — Это история обета безбрачия, тут ничего нет. Старый, потрёпанный и написанный далеко не самым разборчивым почерком, свиток представляет собой короткое, едва живое подобие бумаги. Большая часть вырвана и лисица не сразу замечает последний, едва заметный уголок с крохотными иероглифами. Скелет без раздумий указывает на него пальцами. — "Последствия нарушения обета"..? — Лиан подавляет зудящее чувство внутри, прежде чем глаза начинают скользить по едва различимым словам, — Тут ничего не понятно, — соскребая ногтем засохшую грязь со свитка, девушка хмурится, в попытках прочесть хоть что-то, — Взаимный обмен духовными силами представляет собой... Черт, не разобрать, — ворча, Лиан подносит свиток как можно ближе, —...Строгие порядки не допускают распития алкоголя, чувство гнева и постельных утех... Ну, это я знаю, — фыркает, едва не закатывая глаз, — Во время нарушения обета, может произойти взаимный обмен духовных сил, с целью защиты, золотое ядро совершенствующегося может забрать часть сил другого, но только в случае, если... Ах, не могу разобрать. Слова размыты, — Лиан дрожит от досады, пытаясь разобрать размытые и оборчваные части рукописи, но тщетно, — Черт, почему всегда всё идёт наперекосяк? Даже чтиво издевается, будто насмехаясь надо мной. Лиан раздражённо откидывает свиток на столик, прокручивая в голове последние разбраные ею строки. Выводы, к которым приходит лисица, ее не утешают. Вместо этого она молча зарывается пальцами в волосы, кончики которых уже почернели, полностью убрав серебро. — Что Фу Яо, что Сюань Чжень используют обет безбрачия, как путь самосовершенствования, — размышляя, Лиан подпирает подбородок двумя кулачками, подтягивая ноги к груди, — Если так получается, что причина может быть в том, что произошло в той проклятой деревушке? Но прошло не более суток, разве это могло произойти так скоро? — Дао Лэй молча сидит рядом, и пока Диан размышляет отпрлчитанном, он поднимает брошеный ею ранее свиток, — Хотя, — девушка поднимается на ноги, и сложив руки за спину, принимается ходить из одного угол в другой, — В Гусу было нечто похожее. После того, как я поцеловала Сюань Чженя, уже ближе к полуночи мой цвет волос был полностью белым, но... Но сейчас все наоборот! Я ничего не понимаю! Отчаянно взмахнув руками, Лиан устало плюхается на кровать, молча уставившись в темный потолок. — Слушай, Баобэй, — Лиан поворачивает голову в сторону скелета, — Позови-ка мне Инь Юя, — тот слегка склонил голову в бок, и лисица не сдерживает тихий смешок, — Хочу навестить нашего друга. Но прежде, — она поднимается на ноги, и подходя к столику, поднимает с пола медное зеркало, — Нужно скрыть кое-что от чужих глаз.

***

Фу Яо чувствовал себя отвратительно, если это можно назвать подобным образом. Когда он очнулся, то даже сквозь пелену глухой боли в затылке и болезненных ощущений по всему телу, чувствовал, что его руки и ноги — связаны. И хуже всего было то, что прикован он был к постели. — Очнулся? Прелестненько! — не успел небожитель открыть глаза, как тень легла на его лицо, а острый лисий взгляд смотрел, кажется, в душу. Таким темпом Фу Яо открывать глаза не спешил. Даже не смотря на то, что у Фа Лиан были другие на него планы. Лисица точно не собиралась признаваться Фу Яо в том, что последние четыре часа просидела в его комнате, не пуская сюда ни одну куртизанку. Отвратительно сладкий запах благовоний Дома куртизанок Призрачного города, более известного, как — бордель, вызывал у Лиан отвратительнве чувства. Фа Лиан не была куртизанкой, но из-за того, что в раннем возрасте ее привели сюда, Лань Чан забрала ее к себе, научила чтению и письму, а остальные жительницы дома куртизанок обучали ее всему остальному. Поэтому к своему совершеннолетию она владела многими знаниями проституток. Не смотря на то, что она соврала Фу Яо о многом, ее не терзала за это совесть. Свой первый и последующие поцелуи она отдала ненавистному богу, дворец которого спалила до тла. Конечно, если бы не "Нежные объятия", этого не произошло бы. Но в первом случае она была той, кто украл поцелуй у бога лично. Сердилась ли лисица на себя? Немного. Но эта глупость была единственной на тот момент, когда времени обдувать свои действия совершенно не было. На счёт духовных сил... Лиан действительно не знала, что происходит. Она позаимствовала немного у Инь Юя, намереваясь скрыть от глаз Фу Яо свой человеческий облик. Почему-то ей было страшно. Узнай Фу Яо, что она и есть Лу Ифэй, как бы он поступил? Быть полукровкой — ужасно. И если раньше Лиан пыталась хоть как-то делать вид, что ее происхождение ничем не отличается от других, то сейчас она молча ненавидела отца. Демон, своим происхождением, уничтожил все, что было у ее матушки, разбил все, даже душу. И Лиан ненавидела его так же сильно, как ненавидела демоническую часть себя. И все же... У нее было одно заветное желание : Больше всего на свете, Фа Лиан хотела только одного : прожить пусть и короткую, но счастливую жизнь с человеком, в руках которого уже давно было ее сердце. Разве она просит так много? Лиан отводит от Фу Яо взгляд. Они никогда не были друзьями. Те мимолётные встречи, которые рано или поздно превращались из тлеющих угольков в пепел, не сгоревший до конца, были лишь миражем, который они оба не хотели принимать. Фу Яо ненавидел демонов всей душой, а Фа Лиан — демон. И это неизбежная часть того, что рано или поздно кто-то действительно убьет другого. Если не мечом, то ненавистью в сердце. Она знает, что Фу Яо не спит. Даже подойдя поближе, Лиан старается не подходить слишком близко. Веревка божественного плетения, пусть и крепка, кто знает, может у Фу Яо найдется достаточно сил выбраться. Даже если и так, Лиан готова к последствиям. Меча при ней нет, но он и не нужен. Драться она не собирается. — Никогда бы не подумала, что чиновник генерала Сюань Чженя потеряет сознание от обычной деревяшки, — наигранно фыркает Лиан, открыто издеваясь, — Какое разочарование, Фу Яо. Взгляд из-под пушистых ресниц опускается вниз. Она видит, как челюсть небожителя сжимается, а ладони сжимаются в кулак. Лисица знает, что рано или поздно ее язык приведет к отвратительным для нее последствиям, но ничего не может с собой поделать. Вместо этого Лиан делает то, чего совсем не хотелось. Этот юноша не вызывал ничего, кроме раздражения и желания сделать как можно больнее. Особенно тогда, когда темные, но такие красивые глаза смотря прямо на нее, а не мимо, как обычно. Она не отрицала, что Фу Яо красив. Но его характер такой же испорченный, как и у нее. Не зря Градоначальник как-то говорил, что они оба когда-нибудь доиграются, вывернув наружу самое гнилое, что есть в них. И Лиан не против. У нее давно не осталось ничего, что можно было бы назвать святым. Она демон, ей нечего скрыть. Лиан подходит поближе. Лисица внутри будто бы просыпается, но из-за малых духовных сил, снова засыпает, и больше не тревожит ее. Возможно, она пожалеет об этом, но сейчас, желая заглянуть в закрытые глаза бога под ней, Лиан обхватывает его шею руками, надавливая не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы ненадолго перекрыть кислород. Ее колено упирается в мягкий матрас, руки на шее бога, а сама лиса склоняется вниз, не сводя с бесчувственного лица взгляд. Она знает, что он не спит, его Ци несколько минут назад снова возобновила свой ход, пронзая ее кожу острыми шипами светлой Ян. Небожители такие недотроги. Их Ци всегда горячее обычного. Веки Фу Яо едва заметного дрогнули. Этого хватило, чтобы Лиан наклонилась ниже, ноготком надавливая прямо под подбородком, впиваясь в кожу шеи, не убить, но сделать больно. Горячее дыхание обдает кожу щеки. Лиан едва успевает заметить, движение сбоку : Фу Яо, будь он неладен, останавливает ее руку, не позволяя надавить сильнее. Подняв взгляд на чужие глаза, темные изумруды встречают расплавленное гневное золото карих глаз. Здесь, в полутьме комнаты борделя, глаза небожителя воистину полыхают огнем. Но в этот раз что-то было не так. Лиан не отпускает руки, а Фу Яо не позволяет надавить сильнее. Они оба молчат, лишь тихий треск свечей и едва различимое гоготание демонов с улицы было единственным, что можно было услышать в тишине комнаты. Веревка, которая связывала бога, не позволяла ему подняться с кровати, была с такой лёгкостью разорвана, будто и вовсе не была преградой для Фу Яо. Она знает, что пожалеет о словах, сказанных ранее. Не желая сдаваться вот так, Лиан наклоняется ещё ниже, оставляя между ними до смешного маленькое расстояние. Хочется содрать с этого наглого младшего чиновника кожу, вырвать его сердце, да даже печень... Лиан, может быть, сделала бы исключение, и на зло всему съела бы его печень, как истиная Хули-цзинь. Фу Яо мрачнеет на глазах, но его взгляд все такой же ясный и это пугает. Не знай она его практически всю свою жизнь, она бы действительно испугалась, позорно сбежав, как обычно это делает. И сейчас перспектива побега становится действительно привлекательной. Ее губы невесомо касаются гладкой кожи, оставляя невесомый поцелуй совсем близко к уголкам губ. Она никогда не признается, но смотреть на этого красивого ублюдка так близко было чем-то поистине колдовским. Будь она рыжей лисицей, этот мужчина уже давно бы лежал в ее постели. Без одежды и с вырванным ею же сердцем. Как романтично. — Что, язык проглотил, господин? Или сказать нечего? — шепот, больше похожий на тихое шипение, срывается с ее губ с таким ядом, от которого у любого бы пробежалась мурашки по коже. Но не у Фу Яо. Ответа не следует. Лиан раздражённо шипит, склоняя голову в бок так, чтобы пройтись холодными губами вдоль челюсти вниз, останавливаясь там, где начинаются ее руки. Она не убирает губы с его кожи, продолжая водить ими снизу вверх, в то время как глаза ее прикрываются, не желая больше смотреть в раскалённое золото. Так быть не должно. Она должна уйти. Это смешно. Лиан думает, что впервые за пять сотен лет они делают то, о чем не должны были даже думать. Зачем? Почему? Лиан не знает, но отчего-то ей хочется сделать так больно, чтобы Фу Яо наконец-то в который раз подтвердил себе, возненавидел ее и до самого конца напоминал им двоим, что она — его враг, который в любой момент может разрушить его. И ей не потребуется меч, чтобы убить это божество. Она ждёт, когда Фу Яо наконец-то оттолкнет ее, затеет драку и нанесет ответный удар. Но тот молчит, и впервые за долгое время Лиан страшно открывать глаза. Она оставляет невесомый поцелуй на его пальцах, замирая лишь на мгновение, приоткрывая веки лишь для того, чтобы увидеть, как бледная кожа краснеет под ее поцелуями. Так быть не должно. — Что же ты молчишь? — подавляя желание горько рассмеяться, Лиан облизывает губы, все так же не поднимая на Фу Яо глаз, — Чего ты ждёшь? Благословения? — она пытается сжать ладони сильнее, но руки Фу Яо сжимают ее ещё до того, как она успевает усилить напор, разжимая ее пальцы одной рукой. Она наконец-то поднимает на Фу Яо взгляд, не в силах выносить этого обжигающего чувства, — Здесь ничего нет. Здесь, — она на минуту замирает, сжимая губы в тонкую линию, когда золото полностью поглощает темнота и она больше не видит ничего, кроме себя и чертовой бездны черных глаз, — Лишь тьма. Твои молитвы утонут в пучине темноты, Фу Яо, — она едко усмехается, когда ее руки упираются в мягкие подушки, над головой бога, скованные, — Тебя никто не услышит. И ее тоже. Полумрак, в котором тонет изумруд и золото, полумрак, который становится тьмой от потухших у окон свечей, полумрак, который прячет их от посторонних глаз в разы легче взгляда, которым Фу Яо смотрит на нее. Лиан тошно от себя же. Она хотела проучить его, сделать так, чтобы ему тоже было больно. Но вместо этого она хочет сбежать, но ноги не слушаются, а вино все ещё оседает горечью на языке. Приходить сюда было ошибкой. "Я бы в жизни не пустила тебя в свою постель!" Слова въедаются в голову так быстро, как только возможно. Опьянение, кажется, проходит не до конца, но разум становится чище и... И Лиан чувствует, что перешла грань первой. Она сжимает зубы, не в силах больше выносить этот молчаливый темный взгляд. Чертово вино, чертов Баобэй! — Отпусти меня, — ее шепот такой же тихий как и раньше, но больше в нем нет того, что заставляло ее касаться Фу Яо губами. Его обеты... Он бы ни за что не променял их на девку, которую ненавидит всей душой. Чего Лиан вообще ожидала, оскверняя своего врага таким жалким способом? Она выставила себя дурой. Вопреки ее словам, руки ее не отпустили. Когда Лиан вообще успела забраться на Фу Яо? Проклиная себя, Лиан попыталась выдернуть запястья из плена, но Фу Яо, кажется, и не думал ее отпускать. Вместо этого хватка стала сильнее, а ранее задумчивое и ошеломленное лицо небожителя, исказилось яростью. Это, возможно, был конец. Горящие от нежных поцелуев, оставленных на коже Фу Яо, губы покалывало. Хотелось стереть вкус небожителя с губ, но руки все так же были в плену, а небожитель, смотря на нее, как на нечто отвратительное, тонул в ярости, медленно захватывающей все его тело и душу. Лиан надеялась, что он не убьет ее сейчас. Но вместо того, чтобы убить, Фу Яо свободной рукой потянулся к ее затылку и обхватив его, потянул вниз, резко сокращая итак крохотное расстояние. Это было хуже, чем она могла себе представить. Она ожидала всего : от рукоприкладства и до убийства, но никак не ожидала, что Фу Яо поцелует ее. Это было далеко не нежно. Это было похоже на укус. Фу Яо кусался, жёстко прижимаясь своими губами к ее, сжимал так крепко и кусал их до крови. Будто хотел вылить всю свою злость, ненависть и все, что накопилось в нем через эту ярость в поцелуе. Это больно, неприятно и далеко не так, как представляла себе Лиан. Но она и не думала, что это будет Фу Яо. Голова с силой ударяется на мягкие подушки, но под тяжестью, навалившейся сверху, это неприятно. Лиан едва успевает услышать, как что-то падает на пол, рассыпаясь. Челюсть сжимают до боли, не давая отвернуться. Не позволяют и это тоже неприятно. Руки все так же над головой, и от хватки, в которой ее сжимают, останутся синяки. Быть полудемоном — значит жить наполовину мертвецом. Но сейчас, под чужим напором, Лиан не может дышать. Золотые нити на запястьях бога сверкают, прежде чем и вовсе исчезнуть с его рук, освобождая от плена. Пожалела ли Лиан, что не взяла с собой меч? Да. Дрожь пробегает по коже, когда что-то мягкое скользит по ее губам. Лисица внутри все ещё спит, а Лиан, сжимая губы сильнее, все ещё пытается отвернуться. Это неправильно. Нельзя, не с ним. Фу Яо сильнее надавливает на щеки, заставляя разжать зубы. В который раз Лиан пытается спихнуть с себя небожителя, прекрасно зная, что во всем этом виновата сама. Вкус губ Фу Яо теряется так же, как и язык, который на удивление мягко скользит по зубам, будто ища что-то. Лиан вздрагивает, когда его язык прикасается к ее. Это вызывает странно чувство в груди, заставляя издать приглушённый чужими губами звук. Фу Яо замирает лишь на мгновение, широко раскрывая глаза. Он отчётливо ощущает вкус вина, который до этого был приглушен чем-то сладким, похожим на карамель. Краем глаза он замечает разноцветные леденцы, расыпаные по полу комнаты. Даже в темноте конфеты сверкают, словно драгоценные камни. Фу Яо отмахивается от этого, прерывая поцелуй, который сам же и начал. Он смотрит вниз, наблюдая, как раскованно выглядит та, которая всем своим видом вызывает лишь отвращение. Но вместо этого его губы прижимаются к щеке, касаются мочки уха, прикусывают, прежде чем спуститься вниз, прижимаясь к шее. Тяжёлое дыхание Лиан выдает ее с головой, но он этого не говорит, присасываясь к белоснежной коже. Тонкий слой одежд, больше подходящий для танцовщиц, нежели проституток, не скрывает ничего. Он с лёгкостью мог снять это одним движением, но он этого не делает. Вместо этого он замирает, когда чувствует то, что не должен. Что-то теплое, едва заметно бьётся под его губами, там, где у смертных бьётся пульс. Фу Яо не убирает губ, но его глаза находят другие, ощущая то, чего раньше и вовсе не чувствовал. Страх. Он скользит выше, приподнимаясь, и находя припухшие губы, целует снова. В этот раз медленнее, сминая каждый раз мягче предыдущего. Фа Лиан была не первой, кого он целовал. Фа Лиан была не первой, кто ненавидел его. Но она была первой, кто говорил это прямо ему в лицо, за исключением одного верного пса-идиота. — Ты этого хотела, да? Теперь довольна? — его слова, подобно яду, плюют ей прямо в лицо, — Не ты ли говорила, что не пустишь меня в свою постель? — Фу Яо скользит ладонью вниз, на бедро, приподнимая тонкую ткань так, чтобы можно было коснуться голой кожи, — Твои слова, Фа Лиан, не стоит ни гроша. Лиан не успевает ответить, как ее губы снова захватывают, целуя так яростно и лисица наконец-то понимает на что это похоже. Ярость сменилась страстью, жаждой доказать, что он прав, и что все это не более чем похоть. Лиан этого не хотела. Страсть и любовь — разные вещи. А отдаваться похоти тому, кому не принадлежит ее сердце, было рисковано. Фу Яо — не он. С трудом прервав поцелуй, Лиан шумно выдыхает, пытаясь выровнять дыхание. — Нет, стой, Фу Яо, остановись, — если бы не сжатые в чужом захвате руки, она бы оттолкнула его и с позором сбежала, бросив Фу Яо одного в борделе, — Это... Это ошибка! Стой, отпусти меня! Лиан понимала, что все это допустила она. Если бы не вино и не тот чертов свиток про воздержание, ноги ее бы здесь не было! Фу Яо, приподнявшись, усмехнулся, будто слова Лиан были ничем иным, как пустым звуком. — Ошибка? — Лиан замерла, чувствуя, как большой палец Фу Яо вырисовывает круги на ее бедре, слегка скользя ниже, — Ошибка. Твоя пьяная ошибка, Фа Лиан. Но тебе следовало подумать о том, какие последствия ожидают тебя после. Слова Фу Яо, словно когти, царапали где-то там, под лопатками. Она надеялась, что он оттолкнет ее, и это вызовет чувство омерзения, но этого не произошло. То, что он не убил ее — было чертовым чудом, о котором она и мечтать не смела. И все же... Фу Яо ее отпустил. Он быстро слез с кровати, и не оглядываясь, направился к двери. В порыве всего этого, Лиан совершенно забыла о том, что она лично привела Фу Яо в бордель... И если бог об этом узнает... Подскочив с кровати, и между попытками утихомирить свое сердце, Лиан быстро приводит себя в порядок, со скоростью света направляясь к открытому окну. Как она и ожидала, Фу Яо явился в тот самый момент, когда лисица собиралась спрыгнуть вниз. Разъяренный бог войны успел увидеть лишь отдаленную тень ухмылки на лице Фа Лиан, прежде чем девушка растворилась во тьме ночи. Гневаясь и проклиная чёртову лисицу, Фу Яо последовал к окну, но синих одеяний и след простыл. Эта прошивка привела его в бордель! Сжав кулаки, небожитель стукнул по оконной раме, другой рукой взъерошивая волосы. Это был третий раз, когда его меридианы сходили с ума, переполняясь духовной энергией. Стиснув зубы, Фу Яо чертыхнулся, прежде чем скрыться в темноте ночи, намереваясь как можно быстрее покинуть проклятое место, населенное нечистью. Лиан же, скрывшись за первым поворотом, едва успела спрятаться от взора разгневанного бога. Вся Ци, которую она заимствовала у Инь Юя, исчезла в одно мгновение. Всё-таки свиток был прав... Всю ее энергию с самого начала забирал чертов обет безбрачия. — Чертов Фу Яо! Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! Спустя пару минут из переулка выходила уже не Фа Лиан, а Лу Ифэй. Кажется, ей серьезно стоит поговорить с Градоначальником. Губы тем временем, все ещё горели огнем, оставляя на себе привкус зелёного чая с терпким сливовым вином...