Эти зелёные глаза

Легко быть смелым, когда это не твои страхи.

Вероника Рот

«Дивергент»

       1935 год.       Скукота. Читая строчку за строчкой ничего нового она не узнает. Откидывая газету в бок, Оливия прикрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Где-то проскользнул неприятный звук. Быстро открыв глаза, она осмотрелась. Но быстро усмирила панику, а точнее проигнорировала ее. Быть одной дома страшно. Мать как обычно на ночной смене, а брат не пойми где. Вот где его носит? У неё уже есть подозрение, что её брат начал встречаться с девушкой. Но это очень маловероятно. Стив к женскому полу относится равнодушно в плане любви. И поэтому она и не знает, даже предположить не может, где Стив. Каждый вечер у неё один и тот же. Повторяющиеся, будто она попала в день сурка. Уже забыв про испуг, её внимание привлекла картинка на газете. Она легла на диванчик и начала рассматривать недавние новости. За окном уже за полночь, и некая тревога начала расти в ней, но чувство притупилось из-за желания поспать. Широко зевнув, Оливия поудобней устроилась у себя на руках, сложив их крестом.       Резкий и громкий стук в дверь заставил Оливию вскочить. На часах три часа ночи, Стива нет. Страшно. Коротко выдохнув и прихватив нож с кухни, она медленно подошла к двери, но скрип половиц выдал её. Резко открыв дверь, она едва не открыла рот от удивления.       Перед ней на пороге стоял Стив, его тощие тело шаталось, а сам он что-то неразборчиво бормотал.       -О, мой Криптонит. — он расплылся в улыбке. Парень, который держал Стива, чтобы он не упал, помог зайти блондину, пока девушка поморщилась от прозвища.       -Куда его? — спросил он, очнувшись она шагом повела его и брата в комнату. Голубоглазый парень уложил Стива на диван. — Тебе не кажется, что это лишнее? — у полуулыбкой спросил тот. Не поняв о чём он, взгляд сам зацепился за нож в руке.       -Нормальные люди не приходят в три часа ночи в хлам. — Оливия закатила глаза и налила в граненный стакан налила воду.       -Стив напился, я немного отвлекся. — он нахмурился.       -Мне без разницы, — грубо ответила Оливия. Злость на Стива переполняла её. — Вы что каждый раз так напиваетесь?       -Конечно нет. — плавным голосом сказал он.        Она подозрительно смотря на него. Барнса она знала, со Стивом они не разлей вода.              -Можешь лечь куда-то, мама всё равно прийдет только утром. — равнодушно ответила она. Положив нож на место и ушла в другую комнату.              Вот же Стив идиот. Напился, хотя знает, как это может ему выйти. У него букет болезней. Ещё этот его друг. С самого детства они со Стивом были настоящими братом и сестрой, как это и должно быть. В силу своих способностей Стива конечно задирали парни покрупней, и она пыталась защитить его, помочь. Ещё одной причиной злости, так это то, что теперь у брата есть этот Баки, а зачем ему она? Теперь Оливия для него просто младшая сестра, которой он ничего не доверит. Так бывает, и отчасти головой она понимает, что то время прошло, они подросли. Стиву нужны друзья новые, но чувство, что у неё забирают брата не покидают её. И конечно куда деть ту злость?

***

      1937 год.       -Вы уверены, что это для меня? — с неуверенностью спрашивает Оливия.       -Мисс Роджерс, думаете я могла ошибиться? — директор из её уже бывшей школы протянула ей письмо.       -Конечно, нет, но это странно.       -Оливия, иногда странности которые нам кажутся невозможным, оказываются шансом для нас. — теплым взглядом одарила её директриса. Она и слова не поняла из её речи. Какой шанс ещё?       Попрощавшись, она уже открыла письмо. Оборачиваясь на серые многоэтажки она начала смотреть на ровно выведенные буквы на бумаге. Читая его у неё непроизвольно покраснели шея и лицо. Прокручивая строчки в голове смысл не мог дойти до неё. Для чего? И почему?       Она почувствовала боль в плече, кто-то быстро пробежав задел её. В советском обществе нецензурная брань была под запретом, но Оливия уже приготовилась кричать на того, кто сбил её. Обернувшись она увидела коренастого парня. Он был старше её на года два.       -Не понял, — грубый басистый голос возник около неё. Оливия прикусила язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь, а то ей не поздоровится. Из-за толчка письмо из её рук выпало. — Извиняйся.       -Прошу прошения. — выдавила она из себя. Улица пуста, она пошла через нелюдимые места, чтобы добраться домой быстрей. И в случае чего ей никто не поможет. Она нагнулась, чтобы подобрать выроненную бумагу.       -Нормально извиняйся. — не унимается он. Её рука в сантиметре от письма осталось немного. Кожаный ботинок оказался на тыльной стороне её руки. Пузатый придавил её руку своим весом. Что-то хрустнуло. Боль заставила её вскрикнуть. Он весом килограмм девяносто. Испуганными глазами она начала соображать. Он не отстанет от неё. Будет требовать извинений или чего похуже. Но что делать? Боль усилилась в руке и ей показалось, что не может двигать пальцами. Левой рукой она быстро хватает письмо и запихивает его в карман. — Слыш, ты сейчас будешь…       Левой рукой она нанесла удар ему между ног. Все силы она сконцентрировала на ударе. Пузатый отшатнулся из-за боли, но не растерялся, он пнул её в живот. Она скрючилась от боли.       -Ты сама напросилась, — злым голосом говорит он. Что-то оборвалось у неё. Сейчас он сделает это. Затаив дыхание, она надеялась на лучшее. — Тебе никто не поможет.       Никто не поможет. Слова бились в голове. Он начал подходить к ней. Рука едва двигалась. Быстро осмотрев местность, она ногой ударила его коленку. Он завизжал. Воспользовавшись моментом она поднялась и босиком начала бежать задевая мусор. Оливия услышала его крик. Но заворачивая угол за углом не переставала бежать. Дыхание уже давно сбилось и она боится, что упадет. Ногам холодно бежать по бетонным плитам. Волосы запутались. Она выбежала на людную улицу, лавируя между людьми, Оливия оглядывается назад.       -Роджерс. — окликнули её. Повернувшись она заметила Барнса. Этого ей не хватало. Вот же черт. И что делать?       -Барнс, — протянула она отчаянно, переминаясь с ноги на ногу из-за холода. — Я бы поболтала с тобой, но тороплюсь. — не дав ему ответить, она поторопилась и вновь побежала.       Закрыв за собой дверь, она выдохнула. Испытывая стыд, Оливия сняла с себя верхнюю одежду.       -Всё хорошо? — в их небольшой прихожей появился Стив в клетчатой рубашке, а значит он куда то собрался.       -Конечно, у меня есть одна новость. — она села на маленький пуфик, молясь, чтобы Стив не заметил пропажу туфель. Зацепи его внимание эта деталь, он докопается до истинны. — А ты куда?       -Никуда. — он открыл дверь, в которую постучали. И на пороге стоял никто иной как Джеймс Барнс. Она мысленно себя прокляла. Могла бы и понять или хотя бы вспомнить, что Стив говорил о совместном завтраке.       -Рад тебя видеть, — Стив по-дружески пожал ему руку. Барнс улыбнулся ему в ответ.       Нужно смыться отсюда поскорее. Вроде бы ничего такого не произошло, но она почему-то чувствует неловкость. И самое лучшее решение — это конечно сделать вид будто ничего не было. И не попадаться на глаза и молчать. Да, точно.       -Привет, Оливия. — весело произнёс он, издеваясь. Она кивнула, желая уже уйти в комнату.       -Ну чего вы там на пороге стоите. — из другой комнаты послышался крик матери. Она наверняка переваливает картофельное пюре в чашку. Для Сары Роджерс это пюре было фирменным блюдом, от которого никто никогда не отказывался. — Оливия, иди помоги.       Просьба матери стало для неё спасением. Едва не бежав, он скрылась от глаз Барнса и брата. Прибыв к столешнице Оливия ждала указания.       -Так давай ставь на стол это. — она указала на глубокую тарелку с картошкой.       -Ма, у меня есть одна новость. — прошептала Оливия, перед тем как взять чашу и унести.       -А это какой-то секрет? — с улыбкой, передразнивая, прошептала Сара.       -Я не хочу, чтобы Стив узнал. Я потом ему скажу. — она взглядом искала на лице матери одобрения для дальнейших слов. — Я сегодня была в школе и мне прислали письмо.                     -Что написано в письме? — спрашивает она, отвлекая девушку от потока мыслей.       -Оно в кармане в куртке, — Оливия смотрит в голубые глаза матери, такие схожие со Стивом.       -Поговорим об этом потом. — Сара продолжила мешать салат. — А сейчас отнеси картофель на стол.       Оливия послушно поставила тарелку на стол. И вообще взбрело ей устроить совместный завтрак с Барнсом. Он же не рассказал Стиву? С другой стороны, а что рассказывать то в общем? Он ничего не видел, просто стал свидетелем как она торопиться домой без туфель. Всего то.       -Как твои дела, Джеймс? — прикрыв рот от кашля спросила хозяйка. Все собрались у стола. Сара сидела во главе, Стив слева возле него Барнс, а напротив него Оливия.       -Все хорошо, миссис Роджерс. — улыбнулся тот. Для него дом Стива не был чужим, хотя он бывал здесь несколько раз. Для него Роджерс один из дорогих людей и куда бы он с ним не пошёл, везде был его дом. Его взгляд цепляется за нервозность девушки напротив. Оливия открыто нервничает. Это из-за того что произошло на улице? Он не знал, и в подробности не особо хотел вдаваться. Она лишь младшая сестра его лучшего друга.

***

      Содержимое конверта Оливия отдала матери. Она бегло прочитала строки написанные от руки. Её взгляд помрачнел, а лицо наоборот побелело.       -Что там? — спросил Стив, тоже сидевший в ожидании.       -Согласие. — не очень то радостным голосом сообщила мать, а после закашляла. Стив поднялся на ноги и обнял сестру, сказав, что рад за неё. Оливия удивилась этому.       Она читала множество книг романов доступных в их городе. И в них отношения между братом и сестрой описаны слишком… приторно. Они готовы помочь друг другу в любой ситуации, у них взаимопонимание на высочайшего уровня, поддержка. В общем и целом, просто золотые люди. А у них со Стивом… Да, она подтрунивает иногда над ним, шутит, прикалывается иногда даже несмешно и обидно. А он в силу своего характера? Лишь улыбнется и скажет что-то в её адрес. Так слово за словом и словесная перепалка иногда перетекала в сору, иногда доходило до драки.       Она помнит один такой день. Оливия опять зацепила его, а после у Стива накипело. В ход сначала пошли неумелые удары в плечи или толчки, а после они начали кидаться даже предметами. Успокоил их крик матери, что, мол, вот она одна, а их двое и она не справляется с ними. А ещё она говорила успокоиться ей — потому что она девочка, а ему — вторила про благоразумие. И сидев на диване, они оба недовольно что-то шептали. Оливия говорила, что однозначно победила бы его, так как в силу своего здоровья у Стива этого просто не получилось. А он говорил, что в драке важна не только сила, но и тактика. Она снова разозлилась, подумав, что Стив назвал её тупой.       -Спасибо. — неловко она потрепала его по плечу. Намного проще перекидываться шуточками нежели поддерживать серьезность их взаимоотношений. Возможно, она не выросла и осталась ребёнком. Но и Стив ассоциируется у нее с детством.       -Ты не поедешь туда, Оливия. — покачала головой Сара. В её голубоватой радужке расширялся зрачок.       -Что? — в не понимании прошептала Оливия. — Но ведь ты сама разрешила мне подать документы в военное.       -Ты загорелась этой идеей, когда увидела в газете новость о том, что для девушек открыт набор. Я просто не могла запретить тебе. — объяснилась она.       -Не могла запретить? — повторила Оливия слова матери. Стив сел за стол, наблюдая. Он мог бы вмешаться в их спор. Заступится за Оливию, но судя по гневному тону сестры лучше подождать пока стихнет её буря. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь?       -Оливия, как ты разговариваешь с матерью? — ужаснулась Сара.       -Я нормально говорю, — пыталась сдержать она, чтобы не перейти на грубый голос. — Я правильно понимаю, что ты запрещаешь мне учится там, где я хочу и куда меня приняли?       -Ты всё перевернула. — прокашляла Сара. — Подав заявление, я думала, что ты сама передумаешь, осознаешь в конце концов последствия и что тебя ждёт.       -Что же например? — наигранно удивилась девушка. — Например, что смогу получить достойное образование?       -Что тебя смогут отправить на войну. — жалостливый голос матери отрезвил её пыл. Чувства в ней затихли. Сейчас идея о поступлении и вправду кажется абсурдной. На кончике языке уже крутятся слова извинения. Но в голове начинает мигать лампочка красным цветом. В другие учебные заведения её вряд ли возьмут. Это очевидно. В нынешнее время дороги в колледжи и университеты для женского полы закрыты. А стать домохозяйкой Оливия боялась. Вечно сидишь дома и ждешь мужа с работы, и целый день следишь за неугомонными детьми. Пытаешься строить порядочную семью, которая таковой не является.       -Какая война? Даже если она и начнется, то не скоро. — отмахнулась она.       -Зачем ты противишься, Оливия, я знаю, что тебе не так сильно и нужно это образование. — её голос стал мягким, убаюкивающим. Словно в детстве.       -Я не хочу такого будущего, как у большей части женщин. Да, шанс почти ничтожен, что я смогу избежать такой участи, но он есть. — она пытается донести до матери её страх за свое будущее.       -И вправду, мам, почему Оливии не согласится? Вроде как хорошая подготовка, и опыт будет обеспечен. — влился в разговор Стив. Оливия посмотрела на него, мол: «Ты не мог ещё больше молчать?»       -Я категорически против. Поймите, обучение обучением, но ты. можешь… — она начала сильно кашлять, хватаясь за деревянную поверхность руками. Оливия подлетела к матери, Стив тоже быстро оказался около них.       -Давай Криптонит, нужно уложить её в постель. — скомандовал Стив, замечая панику на лице сестры.       Когда тело матери расслабилось на постельном белье, он приказал отыскать градусник. Рыща в аптечной коробке, Оливия задавала самой себе вопрос. Всё же будет хорошо? У матери просто простуда. Да, она простыла, вот и кашляет.       

***

      Измученная Оливия сидит около кровати матери. Её кожа бледна, на лбу выступил пот. Вчера приходил врач и в коридоре, он сообщил ей и Стиву, что это простуда. Оливия тогда выдохнула. Посмотрев на часы, Оливия подала чашку кипятка матери. Скоро прийдет Стив.       -Ради всего святого, — её сиплый голос резанул слух Оливии. — Когда я уйду...       -Не говори ерунды, ма. — перебила она её. Оливии никогда не нравились эти разговорчики про смерть. Особенно из уст матери. — Доктор сказал, что у тебя простуда. Пару дней и будешь, как огурчик.       -Оливия, — выдохнула мать обреченно, смотря на свое дитя. Она слишком юна, в глазах её дочери играет детский блеск. — Я работаю в больнице сколько себя знаю. Мне известны симптомы моей болезни, и это отнюдь не обычная простуда.       -Но...       -Послушай меня. — она не дала договорить дочери. — Прошу откажись от обучения. Вся страна знает, что война скоро наступит, я не хочу, чтобы моя дочь умерла на поле битвы.       -Мам. — с треснувшим голосом сказала Оливия, зная насколько это звучало жалко. — Что ты такое говоришь?       -Я говорю то, что должна сказать хорошая мать. — прокашляла она.       -Но это моя единственная возможность. — какая ты эгоистка Оливия. — Ты сама знаешь, что сейчас женщинам все пути перекрыты.       Их разговор об одном и том же, но она надеется, что её поймут. Что мама разрешит. Оливии нужно одобрение.       -Ты можешь пойти работать в больницу. — сдаваясь предложила Сара. Она могла бы проявить стойкость и вовсе запретить Оливия и думать об обучении, но смотря в эти слезящиеся глаза она просто не может сказать «нет». Но и согласится она не может. Вот такой замкнутый круг. Казалось бы, что делать в такой ситуации? Но одно решение сформировывается в голове. — Когда придёт Стив? Я что-то плохо себя чувствую.       Сара Роджерс прекрасно осознает, что дочь пошла и внешностью и характером в своего отца, и что Оливия от своей затеи не откажется, даже если затея окажется провальной. Таким же был и Джозеф. Его имя напомнило ей о боли. О том вечере, когда ей пришло письмо, в котором сообщалось, что её муж скончался. Она как вчера это помнит. Годовалый Стив лежащий в кроватке и беременная она. Это стало ударом для неё.       Перед ней сидит Оливия — женская копия Джозефа. Смотря в глаза дочери, Сара видит мужа перед собой. Мужчина улыбается ей, той самой улыбкой, которой когда-то покорил её. Конечно, галлюцинация мужа это её полубред. Ей осталось пару часов. Легкие с невероятной силой сдавливают, будто невидимый демон сидит на грудной клетке.       -Совсем скоро. — голос дочери выводит её из транса. — Может тебе принести чего-нибудь?       -Не нужно. — прохрипела Сара. — Иди отдохни.       -Что? — не поняла Оливия.       -Ты сидишь со мной целый день, ты уже устала. — снова кашель.       -Я не оставлю тебя. — серьёзно настроенным голосом сообщила Оливия.       Оказавшись за дверью, она усомнилась в собственных словах. Её всё-таки выгнал Стив, сославшись, что ей нужно отдохнуть. И вправду она провела за наблюдением матери целый день не смыкая глаз. И она не жалеет. Наоборот у неё на душе становится спокойно, когда приходит осознание того, что близкий ей человек под её присмотром. Что Оливия сама может контролировать ситуацию, сама помогать и сама сидеть в полудреме лишь бы матери стало лучше.

***

      1918 год.       Все наладилось. Именно наладилось. Её Джозеф дома, играет с сыном. Оперевшись об дверной косяк головой, Сара снисходительно посмотрела на прелестную картину. Об этом она когда-то мечтала. О счастливой семье. У неё и Джо есть сын. Девушка погладила свой живот, не специально. Вовсе нет. Это получилось инстинктивно, на автомате.       Из кухни повеяло ароматом рыбы. Этот нечастый продукт на их семейном застолье заставил сдержать рвотный позыв. Сара откинула задние мысли и поспешила готовить ужин. Через пару часов придут гости. Родной брат Джозефа — Кристофер. У последнего хорошая порядочная семья. Двое сыновей.       Всё ещё неприятный запах морепродукта не пропал. Но как говорила её мама, что через пару минут она привыкнет к аромату и перестанет чувствовать его вовсе. Но мозг не мог договорится с рефлексами, и Сара прикрыла рот ладошкой.       

***

      Когда гости ушли, девушка принялась убирать разбросанные игрушки. Это сыновья Кристофера и Стив игрались. С усталой полуулыбкой она посмотрела на детскую кроватку. Их малыш Стив сладко спал.       -Послушай, Сара, нужно поговорить. — в гостиной оказался Джозеф. Его брови были нахмурены, лоб напряжен, также как и плечи. Бежевая ткань рубашки расправилась на теле.       -Да, конечно. — кивнула она головой и вышла из зала, чтобы не мешать сну сына. — Что-то случилось? — Сара обхватила своими нежными ладонями грубо выбритое лицо мужа. Его зелёные зрачки предательски бегали, стараясь не смотреть в глаза супруге. — Милый, что такое?       -Сара, мне нужно обратно. — обречено шепчет мужчина. — Уинкел дал мне навестить сына и тебя, но мы оба знали, что это не надолго.       -Но. но.как же так? — не верила своим ушам она. Тысяча игл вонзились в её сердце. Не успела она толком и побыть с мужем, как он уже уезжает. Уезжает туда, где тысяча мертвых военных не возвращаются к своей семье.       -Мне очень жаль, — он наконец осмелился взглянуть в небесные глаза. С сожалением. — Завтра вечером поезд.       -Так рано? — в уголках её глаз начали скапливаться слёзы. Но поняв, что её уже ничего не сдерживает, Сара уткнулась в плечо мужу горько заплакав. Джозеф выдохнул и начал гладить её по волосам в попытке успокоить, прекрасно понимая, что его действия бессмысленны. Через пару минут она оторвалась от рубашки. Красными глазами смотря на него. — Обещай что вернешься. — на полном серьёзе потребовала она. Но по реакции мужа, поняла, что нужно поделится с ним своей догадкой. — Обещай, что вернешься, ведь я думаю, что беременна.       Зрачки его расширились, а на губах появилась улыбка. Улыбка радости. Джозеф подхватил супругу и закружил её в маленькой комнатушке, а после поставив её на пол начал целовать её щеки, и лицо в целом.       -Обещаю, клянусь, что вернусь. — слыша слова супруга Сара и вправду верила. Верила, что он вернётся.       

***

      На следующее утро, облаченная в пальто Сара махала своим платком провожая мужа. В этим же платком она и вытирала слезы. Около неё, на станции, стояли такие же жены, как и она сама.       Пропели три гудка, а значит поезд отправляется. Сквозь окно она увидела лицо Джозефа, на губах появилась улыбка не смотря на весь ужас ситуации. Он кричал что-то через стекло, но она ничего не поняла. По губам она прочитала: «Передай Стиву.», а дальше поезд сдвинулся с рельс, начав движение.       Открыв глаза, Сара увидела хрупкую спину сына на стуле. Не через неделю, не через две, и даже не через месяц её любимый супруг не появлялся. Не отправлял писем. А после, когда в газете огромным заголовком были прописаны слова, о том что война окончена, а выжившие солдаты возвращаются домой, у Сары появилось плохое предчувствие. И оно подтвердилось, когда пришло письмо с сожалениями, что Джозеф Роджерс умер на поле боя.       На верхней полке стоит их совместная фотография. Сара проводила с ней много времени тогда, и как же больно ей было смотреть на дочь, видя отголоски своего мужа.       -Сара, — до боли знакомый голос послышался вблизи. На стуле, где сидел Стив, находился он. Джозеф с привычной для него глупой улыбкой, почти не изменившийся. — Я вернулся.       -Криптонит, — Стив пытался докричатся до сестры через стенку. — Нужен доктор.