Дейнис. Невеста Неведомого

108 год от З.Э., Красный Замок

      В какой-то степени Деймон почти ненавидел возвращаться в чёртов Красный Замок. Потому что каждый раз ему приходилось или признавать свою вину — хотя он был не виноват!.. Ну, почти всегда — или, подобно брату, делать вид, что ничего и никогда не было, даже если обида всё ещё жгла сердце, пусть и не так сильно, как поначалу.       С другой стороны — он всегда безумно любил возвращаться сюда. Потому что это был дом — его и его семьи, место, где он вырос, где выросли его родители, где прошло его лучшее время — детство, когда они с Визерисом беззаботно играли вместе, периодически доставая слишком взрослую и серьёзную Рейнис.       Больше Красного Замка Деймон любил только Драконий Камень, который всегда ощущался чем-то… родным и древним, построенным валирийцами для валирийцев, с вольными драконами, не закованными цепями, мощными стенами и укреплениями в символике его Дома, сам остров был пропитан запахом пламени и крови.       Однако возвращался мятежный принц всегда в Королевскую Гавань, пред очи своего брата, к своей семье — быстро или нет, но Деймон всегда возвращался. Особенно когда там его всегда ждали непоседы-племянницы. Пускай даже в этот раз возвращаться было почти страшно — в памяти всё чаще всплывал последний приступ Дейнис… но если бы его крошки не стало, то ему бы написали, верно?.. В какой бы ссоре они с братом ни были, Визерис непременно сообщил бы, если бы с Дени что-то случилось.       Стоило ему только приземлиться во дворе замка — принц решил прилететь сразу, не останавливаясь в Логове — потом Караксеса перегонит, — как ему навстречу выбежала счастливо смеющаяся Рейнира. За ней с трудом поспешали няньки и сама королева.       Встреча с шебутной племянницей обрадовала принца, заставив посмеяться над её капризами и обидой. Он любил Рейниру за её характер и непоседливость — девочка была настоящим драконом с истинно пламенным темпераментом. Её капризы, обиды и истерики он воспринимал лишь как очередное проявление драконьей крови — можно подумать, что они с братом были иными в детстве! Им, конечно, так легко всё не спускалось — отец старался не разбаловать своих сыновей, но они просто выкручивались как могли. Деймон так точно.       Как он сбегал из замка, изучал ходы Мейгора, заручался поддержкой слуг, чтобы те делали вид, что не видели шебутного принца, сбегал в город, как стал взрослее. Рейнира девочка, принцесса, первая дочь и ребёнок его брата-короля — так что, вполне естественно, ей позволено больше, чем когда-то было им.       Но кроме Рейниры была ещё Дейнис, которая заслуживала всего этого ничуть не меньше — но просто не могла взять из-за своего состояния. Деймон был совершенно убеждён в том, что ей нужен дракон. Король Эйнис родился слабым, вечно болел, никто не верил уже, что он выживет, но стоило ему получить дракона — и здоровье его резко стало улучшаться.       Дейнис нужен дракон.       И какая разница, что её яйцо не вылупилось?.. Да, яйцо Рейниры проклюнулось, когда той было всего полгода от роду — но и что? Ни у Деймона, ни у Визериса, ни у их отца не вылупился дракон-из-колыбели. За последние десятилетия таких случаев вообще немного — Джейхейрис, Алисанна, Эймон и Алисса.       Так что, по мнению принца, было совершенно неважно, что яйцо Дени не проклюнулась — значит, она должна взять взрослого дракона, который её ждёт. Как его ждал Караксес, как Рейнис — Мелеис. Сейчас у них много взрослых, свободных драконов — Пламенная Мечта, Вхагар, Вермитор и Среброкрылая, и это не считая диких!       Конечно, оптимальным возрастом, чтобы претендовать на дракона считалось в тринадцать-пятнадцать лет, особенно если дракон был взрослым, но Дейнис была особенной! Кузина этого не понимает — она всё же больше Аррен, чем Таргариен, говорит о том, что драконы выбирают сильного всадника, а Дени больна. Это, конечно, так, но каким идиотом надо быть, чтобы считать что дракон выбирает всадника по физической силе?! Да в сравнении с ними они все слабы, что котята!       Дракон выбирает всадника по силе его духа, стойкости, упрямству, готовности быть с ним до конца! Уж кому как не Деймону знать — когда он претендовал на Караксеса ему было всего двенадцать лет, его дракон был нелюдим и скорбел по своему предыдущему всаднику и попытался сходу сжечь наглеца, который к нему полез — и плевать ему было на то, что он знал тогда Деймона — дядя несколько раз поднимал его в небо.       Деймон тогда перепугался до трясущихся коленок и только чудом не обмочил штаны, но — не сдался. С трудом откатившись от струи пламени — сейчас-то он понимает, что Караксес и не собирался его убивать, так, припугнуть, — он вновь и вновь лез к бедному дракону. Кровавый Змей сначала плевался в него огнём, потом стал рычать, пару раз клацнул челюстями прямо возле него и наконец откинул наглеца хвостом куда подальше. Принц тогда решил выждать, а точнее, сделать неожиданный ход и попытаться седлать дракона ночью, когда тот подумает, что он ушел прочь.       Да, он был малолетним идиотом, он это знает. У драконов великолепные нюх и слух.       Тогда, ночью, у Деймона почти получилось — нихера подобного, на самом-то деле, — он подобрался совсем близко к морде своего дракона, когда тот открыл глаза и вперил недобрый взгляд в мальчишку. Но, кажется, к тому моменту он так сильно достал Караксеса, что тот просто отвернулся в другую сторону, не отреагировав на него и лишь мазнул хвостом — отгоняя прочь. Принц трое суток куковал около дракона, что залёг в бухте Королевской Гавани, отказываясь возвращаться в Логово после смерти дяди Эймона, рыбачил, питался полусырой рыбой, пару раз обворовывал швартующихся недалеко моряков на предмет воды, но упорно не сдавался, пока наконец не смог залезть на спину Караксесу, в седло, которое так и не сняли — Кровавый Змей никому не давался после гибели всадника. Когда принц впервые сам взлетел в небо — это было чувством абсолютной свободы, целостности, счастья. Деймон наконец обрёл смысл жизни, наконец стал тем, кем был рождён быть — всадником дракона.       Потом ему, конечно, влетело от всей семьи сразу — Деймон был немного тупым и безрассудным ребёнком, который, естественно, никому не сказал куда и зачем он отправился, даже записки не оставил. Не то чтобы его вообще отпустили, если бы он сказал — Караксес тогда лишь год, как лишился всадника, что считалось очень малым сроком для дракона, а ему было лишь двенадцать и это было слишком рано, по мнению его семьи. Так что нет, он ни о чём не жалел и не раскаивался. Что тогда, что сейчас.       Отец после того случая месяц его практически не выпускал из покоев, с королевского благословения приставив двух стражей, которые блюли его и днём и ночью — не иметь возможности подняться в небо, когда только-только обрёл такую возможность было для него пыткой тогда и худшим из возможных наказаний.       Поэтому, по своему опыту, Деймон точно знал — для дракона важна сила воли, а не тела. И Дейнис была самой сильной из всех кого он знал, несмотря на возраст, болезнь и прочее! Да, она была ещё совсем крохой — ей всего пять лет, но принц был уверен, что она сможет это сделать. Обрести своего дракона, взмыть в небо и поправится. Поэтому его бесконечно раздражало упрямство Эйммы — Таргариены драконьей крови, право претендовать на дракона — у них с рождения и никто не смеет отбирать его!       Но, в любом случае, у него всегда остаётся брат, который должен одобрить его идею. Пусть Балерион и умер, но Визерис знает, что такое быть драконьим всадником и как это важно, так что брат, наверняка, поддержит идею Деймона и успокоит их кузину. Пока же принц принял мудрое решение замолчать и не развивать эту тему с Эйммой. Зато была ещё одна, которую ему тоже не хотелось поднимать, но… не мог он быть настолько бездушной скотиной по отношению к своей милой кузине, чтобы просто сделать вид, что ничего не было.       — Мне жаль, — прозвучало банально и бездушно, но ничего лучше придумать он просто не смог.       Эймма посмотрела на него сначала с лёгкой растерянностью, но взгляд её быстро переменился на печальный — кузина быстро поняла о чём он. На этот раз она снова смогла родить живого ребёнка, но в отличии от Рейниры, что родилась совершенно здоровой и Дейнис, которая упорно продолжает бороться за жизнь, его племянник не прожил и месяца. Представлять, что чувствует кузина ему не хотелось — она всегда привязывалась к своим детям, даже когда те ещё были только в её чреве, а тут мальчик родился живым.       — Спасибо, мне тоже, — королева благодарно улыбнулась ему, сжав немного локоть, за который держалась — Эймма понимала, как нелегко и неловко Деймону говорить о подобном. Он никогда не был силён в сочувствии или сожалениях, или извинениях, или даже благодарности. Эмоциональная поддержка — это ни разу не про него.       Неловкая тишина воцарилась среди них, пока принц думал о том, стоит ли сказать, что у неё обязательно получится родить сына?.. А даже если нет — то у Визериса есть он, пусть и не официальный, но наследник, так что их род в любом случае не прервётся. Но Эймма, видимо, решила, что с них обоих хватит этой неловкости, отпустив его локоть, когда они прошли часть коридоров замка. Вела их королева, но стоило им затормозить, а Деймону — окинуть взглядом коридор, как он понял в каком направлении его вела кузина.       — Беги уже, не думаю, что беседа со мной — то, чего ты сейчас хочешь, — отпустив его руку, лукаво улыбнулась ему Эймма. Деймон отзеркалил улыбку в ответ.       — Я всегда готов побеседовать с тобой, — нет, ни разу, обычно это слишком неловко и он просто не знает о чём говорить с кузиной, особенно если они наедине и без девочек. Эймма так же чуть скептически приподняла брови, но Деймон сделал независимый вид, будто нет, он ни разу не понимает намёки и вообще.       — Но Дейнис ты хочешь увидеть однозначно больше, — понимающе кивнула Аррен. — Как и она тебя — кажется, моя дочь зачитала все книги на валирийском, которые ты ей дарил, до дыр. Дени говорит, что так она немного меньше тоскует по тебе.       Это был запрещённый приём со стороны кузины. Если и было в мире что-то, что заставляло Деймона превращаться в непонятный подтаявший кусок масла — то это было оно. При мысли о том, что его крошка-принцесса зачитала сложные книги до дыр лишь оттого, что так сильно скучала по нему… ну, принц был готов подарить ей всю библиотеку Волантиса, даже если тот придётся предварительно ограбить и этим развязать войну с одним из Вольных Городов.       — А книгу «Драконы» Реилио она прочитала, кажется, раз пять, — добила его беспощадная королева, потому что да, он сказал племяннице, что эта книга одна из его любимых и факт такого внимания именно к этой книге от племянницы выглядел чем-то особенным и трепетным. Идея разграбления Волантиса казалась всё привлекательней.       — Как думаешь, Дени оценит библиотеку Волантиса в подарок? — задумчиво пробормотал, глядя в коридор.       — Конечно, она же помешана на книгах и Старой Валирии, как и ты… — тут кузина замолкла, явно понимая, что он говорил не просто о том, чтобы увидеть эту библиотеку или получить какую-то книгу. — Деймон! Не смей! — задохнулась от возмущения Эймма, всплеснув руками.       Деймон расхохотался, быстро чмокнул кузину в щёку и под её взволнованные восклицания, побежал в направлении покоев племянницы. Право, он всё же не настолько безумен, чтобы пытаться обнести Волантис в одиночку, пусть и с Караксесом. Наверное.       В покои он вошел уже значительно тише, вдыхая знакомый, по прежнему не слишком приятный, запах лекарств, болезни и крови. Деймон думал, что найдёт племянницу, как обычно, в постели, но Дени встретила его в гостиной, сидя на диване, подобрав под себя ноги — с заплетенными в косы волосами и в фиолетовом платье. Он даже и не припомнит, когда в последний раз видел Дени такой… нарядной. Впрочем, на фоне яркой одежды стала ещё более заметна бледность принцессы — она была вся совершенно белой и лишь вены местами выступали сквозь кожу да неестественно яркие глаза, под которыми виднелись тени, выбивались из общей картины.       — Дядя, — улыбнулась ему племянница.       — Принцесса, — не размениваясь более ни на что, Деймон просто подхватил племянницу на руки, прижимая к себе. Улыбнулся, почувствовав, как маленькие пальчики зарылись в его волосы и осторожно покрутился на месте. — Ты скучала по мне? — остановившись, он посадил девочку себе на локоть, взглянул ей в лицо, хитро щурясь.       — Больше всего на свете, дядя, — Дейнис улыбнулась своей слабой, совсем лёгкой улыбкой и от всего этого сердце Деймона просто растаяло. Снова. Он был чертовски слаб перед этой девчонкой.       — Льстивый маленький дракончик, — проворчал принц, но всё же поцеловал племянницу в макушку.       — Я не склонна ни к лести, ни к вранью, дядя, — серьёзно ответила Дени, оперевшись головой о его плечо и посмотрев прямо в его глаза. Как и всегда, от её взгляда пробежали мурашки по всему телу, но он уже практически привык к этому и не реагирует. — Просто без тебя этот замок становится очень одиноким местом, — маленькая ладошка скользнула по его щеке. Он нежно перехватил её и поцеловал с улыбкой.       Разве может быть кто-то очаровательнее его милой племянницы в целом мире?..       — Значит, я больше не оставлю его, м? — протянул в ответ, хотя искренне сомневался, что такое вообще возможно. Скептический взгляд Дени выражал ту же мысль. — Что ж, я, по крайне мере, постараюсь быть тут подольше и возвращаться побыстрее, — фыркнул Деймон.       — В это мне верится уже гораздо больше, — улыбнулась принцесса.       Деймон сел вместе с Дени на руках на диван, устроив племянницу на коленях и сняв с плеча сумку, которую кинул рядом.       — Моя племянница хочет получить свои подарки? — прищурившись, протянул принц.       — Ты явился, этого достаточно, — Дейнис закатила глаза, устало приваливаясь к его плечу. Видимо, та активность, которую она проявила к этому моменту — приодевшись, встретив его в гостиной и прочее, было максимум для девочки. — А я, заметь, всё ещё жива, так что мы оба выполнили свою часть сделки, — похлопала его по плечу и хотя колкость Дени была, как всегда, ужасна, он не мог сдержать смеха.       — О, какие мы с тобой, оказывается, молодцы, — насмешливо щурился, гладя племянницу по спине. От того, что он ощущал все кости и позвонки под рукой немного бросало в дрожь. Всё же она была слишком хрупкой. — Но я всё равно привёз тебе подарки. Лучшие книги написанные на валирийском, о быте и традициях Старой Валирии. И целый один роман ещё тех времён, — гордо похвастался Деймон, стараясь не показывать того, как он ждёт одобрения и восторгов принцессы. Всё же, добыть такую редкость было не то чтобы легко.       Из его племянницы вырвался заинтересованный воркочущий звук и она подняла на него сверкающие глаза. О, он обожал, когда они смотрели на него так и даже без привычной своей жути!       — Ты лучший, — с улыбкой заключила Дейнис, с явным усилием потянувшись к его лицу. Принц не совсем понял, что она хотела сделать или сказать, но без сомнений помог и поддержал слабенькое тельце девочки. Даже такие простые движения давались ей с трудом. — Nyke jorrāelagon ao, kepus, — и поцеловала его в щёку.       Он уже упоминал о том, что обожает свою маленькую племянницу?.. Деймон готов повторить это сотню тысяч раз, равно как и тот факт, что он слишком, слишком слаб перед её милым очарованием. Кажется, Дени была единственной, кто мог двумя словами полностью растопить его сердце, за всю его жизнь.       На самом-то деле, он даже не может вспомнить, когда в последний раз слышал о том, что его кто-то любит. Особенно так искренне, так… по-настоящему. Брат, Рейнира… остальные говорили это словно мельком, чтобы попросить что-то — как Нира — или поставить ему в упрёк — как Визерис, — но никто не говорил этог так, как Дейнис.       — Avy jorrāelan tolī, zaldrīzītsos, — он поцеловал её в макушку и нет, его глаза были абсолютно сухими, а даже если нет — это волос или ресница случайно попала. Сразу в оба, да.       — Мы можем поспорить об этом, но это будет довольно глупо, да? — слегка улыбнулась племянница, довольно прижимаясь к нему ближе, путая пальчики в его волосах. — Так что сойдёмся на том, что оба любим друг друга очень сильно, — она подняла на него взгляд.       Деймон с тихим выдохом прижался к её лбу своим, держа взгляд. Волнение стало отпускать его окончательно, он и правда… боялся не успеть. Но вот, он здесь, дома, а его маленькая племянница жива и рада его видеть. Всё хорошо.       — Как ты себя чувствуешь? — со вздохом спрашивает, не столько потому, что не знает ответа, сколько потому, что хочет подвести племянницу к своим идеям. Конечно, Дейнис — Таргариен, она обожает валирийскую культуру и всё, что с ней связано, но, возможно, она тоже может испугаться идеи взрослого дракона?.. Не то чтобы он сильно в это верил.       — Стабильно, дядь, — снисходительно фыркает на него девочка, смотря так, словно уже разгадала все его планы. — А что?       — Тебе нужно претендовать на дракона, — тут же выпаливает Деймон, беря лицо Дени в руки и внимательно смотря в глаза. Ему нужно убедить её в этом, это буквально то, что может её спасти и вылечить!.. — Эйнис тоже родился слабым и всё время болел, а когда у него появился дракон — стал крепнуть по дням. Да, твоё яйцо не проклюнулось, а ты ещё мала, но ты можешь, тебе нужно, претендовать на дракона! Я уверен, что ты сможешь это сделать, Дени.       — Родители не одобрят и я не уверена, что это то, что заставит болезнь уйти, дядя, — серьёзно проговорила племянница, смотря на него чуть грустными глазами. Как только он хотел возразить, убедить её, она продолжила, не давая ему сказать: — Но я хочу. Дракон может не помочь, да, но я хочу быть драконьей всадницей.       — Ты ей будешь, — радостно улыбнулся принц, проводя большими пальцами, по щекам девочки. Её ответ словно стал чем-то окончательным для него — Дейнис была драконом, была такой же как он — только лучше, понимала его, хотела того же… Рейнира имела дракона чуть ли не с рождения, Визерис своего давно похоронил, после чего словно забыл об огне в своей крови, а с Рейнис у него были не слишком простые отношения.       Теперь у него будет кто-то такой же, как он — без дракона-из-колыбели, но с драконом по душе и сердцу. В том, что Дени сможет седлать дракона в нём сомнений даже не возникало. Она была его крови, крови дракона — разве может быть иначе?..       — Отец не согласится, — флегматично отметила принцесса.       — Конечно, он согласится. Визерис — Таргариен, он был всадником дракона, он не может не понимать важность этого, — не то чтобы он сам верил в то, что говорил. После смерти Балериона его брат… изменился. Не в лучшую сторону, по мнению Деймона.       Взгляд Дейнис был настолько скептичен, что он был вынужден отвести глаза и просто прижать девочку к себе лицом, потому что он всё же надеялся. В ответ на его действия из его камзола раздались тихие смешки.       — Я с ним поговорю, — уверенно пообещал он.       Поднявшая голову племянница смотрела всё так же скептично.       Деймон мужественно предпочитал не замечать. Он предпочтёт думать о том, что Визерис всё ещё больший дракон, чем им является Эймма, которая испугалась этой перспективы. В конце концов, в их семье именно Деймон являлся самым опытным драконьим всадником и у его брата не было ни единой причины не доверять его мнению!..       По крайней мере, в этом вопросе.