Повествование

      Два дня девочка скиталась по пустыне, в поисках помощи, в поисках семьи. Отца она не видела, маму убили, а про дальних родственников она не знала от слова совсем. Шелли прижимала к своей груди, где билось её маленькое сердечко, своего деревянного коняшку, идя в неизвестном ей направлении. По её щекам уже давно перестали лить эти горькие и горячие слёзы, чувствовались усталость, голод и желание попить, но малышка не стала обращать на всё это внимание.       Лишь темнота в глазах, которая появилась как на зло, заставила девочку лечь под одиноко стоящим деревом и отдохнуть. Шелли не заметила, как прикрыла глаза и уснула. Ей снились весёлые деньки с мамой, когда она была жива. Она видела те самые моменты из жизни с матерью, поскольку, кроме неё, у Шелли никого не было. «Я так скучаю по тебе, мама», — прошептала девочка перед полным погружением в сон.       А когда проснулась, то оказалась в незнакомом для неё месте. Девочка осматривалась по сторонам и сделала вывод — это была больница. По шесть коек на каждый ряд выстраивались в шеренгу, по больничной палате шли медсёстры, проверяют самочувствие пациентов. Одна из девушек, заметив проснувшуюся маленькую пациентку, засияла от счастья, будто ей повысили зарплату.       МС: Ты проснулась! — воскликнула девушка, привлекая к себе внимание. — Как ты себя чувствуешь, милочка?       Ш: Давно я здесь? — спросила Шелли. Она чувствовала тошноту и головную боль, поскольку два дня шла под палящим солнцем.       МС: Двадцать три часа, как только тебя привёз мужчина с ребёнком.       Ш: Какой мужчина? Какой ребёнок?       МС: Они вчера сюда прибыли и попросили присмотреть за тобой, — говорила медсестра. — Кто ты и откуда — не знают. Я бы сообщила местному шерифу о том, что детей крадут, если бы не его сын.       Девушка не сразу заметила, что Шелли позеленела от тошноты. Её сейчас вырвет. Она прикрыла рот рукой, словно это был последний способ сдержать рвоту. Медсестра быстро передаёт девочке миску, однако этого не нужно было делать — тошнота прошла. Пациентка вернулась в первоначальное положение и тут же запереживала.       Ш: Где Марко?! — Девочка вскочила с больничной койки и глазками бегала по помещению, в поисках своей игрушки.       МС: Какой Марко?       Ш: Моя деревянная конячка! Где он?!       МС: Не было никакой конячки, — непонимающе пожала плечами медсестра. — Кроме той, на которой тебя привезли. Ты не голодная? — ласково спросила девушка.       Шелли кивнула. У неё правда в животе бурчало, поскольку она в последний раз ела дома три дня назад.       Вечером девочке захотелось в туалет. Однако будить докторов она не хотела — они и так заработались за весь день и не очень хотелось их тревожить. Зачем-то пациентка помнит, что у неё остался дедушка по папиной линии. О нём мама не рассказывала. Девочка случайно о нём узнала, когда она игралась со своей лошадкой. Шелли тогда зашла в мамину комнату и случайно обронила фотоальбом, из которой вылетели фотографии. Она быстро взялась убирать фотографии и нашла ту самую, на которой её отец был с каким-то мужчиной. На обратной стороне была надпись:

Марко и Рональд Шотган

1858 год

Нью-Мехико

      Как не странно, Шелли не расспрашивала у мамы об этом человеке, потому что не знала, кем он приходит матери. Но по фотографии предполагает, что это её дедушка. Она зачем-то запоминает имя своего предполагаемого дедушки, что в будущем был необходимо. Только сейчас, в больнице девочка вспомнила имя мужчины из фотографии. Она решает начать поиски, когда ей станет лучше.       Пройдя по тёмному коридору, охваченному ночной тьмой, Шелли увидела чьё-то движение впереди. Она не сразу узнала в нём мальчика. Только из-за темноты она не могла разглядеть его лица и внешнего вида в основном.       Ш: Прошу прощения, — дрожащим голосом, указывающим на её испуг, проронила Шелли, — а ты не знаешь, где мой abuelo?       Незнакомец подошёл поближе к девочке и она разглядела что-то похожее на шкатулку или коробку.       К: Нет, — помотал головой мальчик. Трудно по голосу разобраться, сколько ему лет, потому что Шелли редко общалась с детьми. — А кто он?       Ш: Рональд Шотган.       Какое-то время в коридоре нависла тишина. Где-то в конце коридора слышался детский плач.       К: Ни разу не слышал, — признался мальчик. — Ты уж прости, я бы ещё немного с тобой разговаривал. Но, если папа увидит моё отсутствие, то начнётся такой фурор! Поэтому, вот. — Он протягивает Шелли коробок с еле заметными в темноте узорами. — Завтра мы с папой придём тебя проведать, — говорит мальчик. — Расскажешь мне, как тебе угощение.       Ш: Gracias, — сказала Шелли. — Я обязательно их попробую.       Девочка не видела, но чувствовала, как мальчик улыбался. Вскоре незнакомец развернулся и ушёл к выходу, вернуться к своему папе. Сама девочка продолжила путь к туалету.       Когда Шелли вернулась в палату, проверив, что другие пациенты спят, открывает коробку, которая весила не так тяжело для детских ручек. В ноздри тут же ударил аромат выпечки с неизвестной для девочки начинкой. Это был пирог! А внутри, не смотря на темноту, виднелась начинка бордового цвета. Девочка только раз в году — и только на свой день рождения — получает такие сладкие угощение, поэтому, даже откусив кусочек пирога, не могла понять, что в него вложено. В любом случае, пирог оказался очень вкусным и сладким.       Доев кусок пирога, Шелли спрятала коробок под подушкой и легла спать. Вот только уснуть у неё не получается, так как ей снились кошмары, где маму убивают. Однако, далее девочку находят и убивают. Так же жестоко, как и её маму…       На следующее утро доктор приходит на осмотр пациентов, и начал он с осмотра мальчика, лишённого правой ноги по непонятным для Шелли причинам. После доктор переключился на девочку. Всё, что было необходимо, — это просто проверить чувствительность пациентки, состояние глаз, горла, проверка слуха. Доктор сказал, что девочке какое-то время нужно побыть здесь, поскольку девочка двое суток ходила под палящим солнцем и не пряталась в тени. Причём, этот факт его удивил, ведь даже не все взрослые способны на подобное, не говоря уже о слабых детях.       После осмотра остальных пациентов, врач уходит. А через несколько часов к девочке пришли гости. Ими были светловолосый мужчина тридцати пяти лет и мальчика — видимо, его сына. Он казался чуть старше неё, с волосами малинового оттенка. Мальчик с улыбкой на лице помахал ей рукой — только по этому жесту Шелли поняла, что это он приходил к ней вчера ночью.       Т: С ней всё в порядке? — спросил мужчина, обратившись к медсестре, которая кормила парализованного ребёнка через ложку.       МС: Даже лучше, чем заражённый чумой, — сказала девушка. — Но ей всё равно нужно остаться здесь для полного выздоровления.       Т: А родители у неё есть?       «Родители»… Это слово напоминает девочке, как её мама погибла прямо на глазах. Она прячет свои слёзы, чтобы не выдать свои чувства к недавним событиям.       Т: Это ж какими надо быть родителями, чтобы отпустить ребёнка в пустыню?       МС: Вы только потише, — попросила медсестра. — Кроме вас двоих, в помещении другие дети.       Мужчина недовольно глянул на неё, но ничего ей не сказал.       МС: У вас всего пять минут, — сказала девушка, и покинула палату, закончив с кормлением парализованного.       Т: Хоть бы имя её назвала, — забормотал отец.       К: Пап, так это мы должны должны были назвать её имя, как только привезли, — сказал мальчик.       Т: Так а зачем? Её всё равно заберут родители, когда она поправится.       Ш: Не заберут, — тихо проговорила Шелли. Её голос предательски выдаёт её настрой.       К: Почему? — удивился такому заявлению мальчик.       Девочка отвела взгляд. На её глазах навернулись слёзы, которых она пытается скрыть.       Т: Ты чего? — не понимал мужчина. — Откуда такие выводы?       Шелли не могла сдержать свои чувства и всхлипывалась от недавней трагедии. Мужчина с ребёнком переглянулись, ничего не понимая. Мальчик осторожно положил свою руку ей на плечо, будто он так утешал пациентку. Девочка слегка успокоилась.       Т: Так в чём дело? — аккуратно спросил мужчина, когда слёзы с глаз Шелли перестали течь и она вытирала их руками.       Ш: Я сирота. Моих родителей убили неизвестные люди, а я сбежала.       К: Вот, почему мы с папой нашли тебя посреди пустыни, — сказал мальчик. — И поэтому ты хотела узнать, где твой дедушка?       Девочка медленно кивнула.       К: Сочувствую, — говорил тот. — И давно?       Ш: Мой папа умер до моего рождения, а маму убили недавно, — рассказывала Шелли. — Я не знаю, кто они. Всё, что мне известно, — что они служили некой семье Картер.       Мужчина с сыном в очередной раз переглянулись друг с другом, будто считают слова девочки бредней. Но, учитывая её положение, когда она два дня без еды и воды, да ещё и под палящим солнцем, шла по пустыне, есть вероятность помимо галлюцинаций, что Шелли не врёт.       Пока Томас нехотя разговаривал с доктором о чём-то, чего, судя по интонации, мужчине не нравилось, мальчик тихо спросил у Шелли:       К: Как тебе пирог? — На восхищённый ответ девочки он сказал: — Это мой папа испёк. Нелепо, знаю. Обычно, мамы пекут, а у меня папа. А вообще, — серьёзно продолжил мальчик, — это его фирменный рецепт. Пирог с черникой и корицей. Корица — это его тайный рецепт, — прошептал он.       Шелли достаёт из-под подушки коробок и тайком передаёт его мальчику.       Ш: А как тебя зовут? — спросила она, когда коробка оказалась в руках мальчика. Зачем она спрашивает — не ясно.       К: Кольт.       Ш: Шелли.       Они, как взрослые люди, пожимают друг другу руки, смеясь с этого. С таким человеком ужасные воспоминания улетают вдаль.       Ш: И ещё раз grazias за пирог.       Вскоре в палату возвращается отец Кольта и доктор. Лицо первого указывает его недовольство. Он, помолчав немного под любопытными взглядами детей, роняет неприятное для него решение:       Т: Пока твой дедушка не придёт за тобой, то поживёшь у нас. Мы нашли тебя — нам тебя забирать домой.       Его сын странно засиял. Такое чувство, будто ему сообщили, что у мальчика появится сестра. Будто Шелли собираются удочерить. Это временно, но у девочки появится новый друг, помимо потерянной лошадки Марко.