после школы лягу в гроб

Марголдин сидит на полу обкуренный и втыкает в стену. На лице соленые следы от слез, в глазах лишь бессилие и отрешенность. Тут он слышит звонок в дверь и открывает без раздумий. На пороге Андрей. — Блять, ты опять? — Абдрашитов захлопывает дверь и подходит ближе. — Глаза красные просто пиздец, ты думаешь, что делаешь вообще? — Андрей, прости меня... — Марголдин крепко обнимает парня и начинает плакать навзрыд. — Пойдем лучше в комнату, там поговорим, тише, ну что ты, — Андрей провожает, садит на кровать, и садится сам ему на колени и кладет его голову к себе на плечо. Он гладит парня по волосам и спине, тяжело вздыхая и прижимаясь к Ване. — Солнышко... Прости, что я так взорвался, я просто очень переживаю за тебя, я не хочу тебя терять, — Абдрашитов целует парня в макушку и обнимает ещё крепче, пока Марголдин все также рыдает. — Лучше бы меня вообще никогда не было, ни у кого не было бы проблем! — Андрей отстраняется и берет его руки в свои, закатывая окровавленные рукава. — Зачем мне жить вообще?! Кому я нужен?! — кудрявый опускает голову и утыкается носом в грудь. — Тише, тише, родной, чш-ш, — Абдрашитов обнимает его так крепко, как только может, не переставая гладить. — Принести воды? Пойдем умоемся, выпьем чаю, и ты успокоишься, хорошо? Мальчик мой, — Андрей берет его личико в руки и смотрит в глаза. — Оставайся в моем доме навсегда, в моей жизни тоже останься... — Тебе нужна помощь, так не может продолжаться дальше. Скоро от твоих прекрасных рук ничего и не останется... Давай я принесу аптечку, — Ваня продолжает рыдать и сжимать волосы в ладонях. Абдрашитов приносит бинты и перекись, обрабатывает каждую ранку и заботливо перематывает руки, завязывая бантик. — Давай попробуем уснуть. Марголдин крепко обнимает парня, порой всхлипывая и тяжело вздыхая. Андрей всё обдумывает то, как же помочь своему парню. Стоит ли его и правда отвести к специалисту, можно ли рассказывать родителями и как вообще с ним быть дальше? Наутро Ване становится лучше, он смотрит на свои руки, на спящего Андрея и просто оглядывается вокруг. Кудрявый пытается встать, но парень его не отпускает. — Ой, Вань... — Абдрашитов протирает сонные глазки. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, потому что ты рядом. Прости за вчерашнее, я ничего не помню... — Я всё понимаю, солнышко, — пунцовые губы Андрея касаются бледных ваниных. Абдрашитов ложится сверху и запускает руки под рубашку. Марголдин резко отпрянул и посмотрел тому в глаза. — Давай без этого... — В чем дело? — Я... — Ваня пытается подобрать слова, — стесняюсь, наверное... Сильно комплексую... — Ты самый красивый мальчик на Земле, тебе не о чем переживать, — Андрей целует нос и лоб, после чего довольно улыбается. Марголдин снимает с него футболку и стаскивает штаны, вновь втягивая в поцелуй. Его руки на талии, а руки парня скользят по щекам. Абдрашитов нащупывает через штаны уже знакомый член и чуть сжимает его рукой. Ваня стонет, опуская руки ниже, на бедра парня, но не выдерживает и, стягивая с него и боксеры, вводит сначала один палец, а за ним и следующий. Андрей выгибает спину и выдыхает. Марголдин растягивает его уже и третьим пальцем. Он чуть приподнимается, дабы достать всё нужное из того самого ящика стола. — Ты готов? — Марголдин вытаскивает презерватив и, кусая краешек упаковки, открывает. — Я сейчас кончу, боже, войди уже сам, пожалуйста... — Что-что? — Ваня улыбается, вставляя пальцы глубже. — Трахни меня, Ванюша, — он сильнее выгибается и смотрит голодными глазами. Марголдин надевает презерватив, вытаскивает пальчики и аккуратно входит сам. Темный сразу же кончает себе на живот, но начинает насаживаться на член самостоятельно. — Глубже, глубже, — Ваня входит полностью и начинает двигаться внутри, иногда ускоряя темп, а иногда наоборот, замедляя. Понимая, что он уже и сам скоро кончит, парень двигается с каждым толчком всё быстрее, пока Андрей стонет на нем, потеет и довольно улыбается. Марголдин втягивает в поцелуй, двигаясь ещё быстрее и приближаясь к пику. — Ты скоро? — кудрявый совсем немного отодвигается и говорит прямо в губы. — Да, да... — Андрей уже заикается, так как и сам скоро кончит во второй раз. — Давай вместе, — Ваня опускает руку вниз и пальчиком «шлифует» головку, пока оба не изливаются кто куда. Абдрашитов ложится сверху на своего парня, тяжело дыша. — Ты и не представляешь, как я этого ждал, — темный игриво кусает того за подбородок. — Пойдешь в душ первым? — А почему не вдвоём? — парень водит пальчиком по груди. — Я пока не готов... Видишь, я в рубашке до сих пор... — Ты самый прекрасный, красивый и милый парень, тебе абсолютно нечего стесняться, солнышко, — Андрей целует его в нос и слабо улыбается. — Давай ты сам пока... — он отворачивает голову и прикрывает глаза. — Я скоро, не скучай, — темный покидает комнату, в которой в воздухе вновь витает напряжение и тоска. Ванина депрессия разрасталась в также быстро, как сорняки в бабушкином огороде. Плохо и плохо. А что с этим делать? Отец засмеёт, мама вряд ли поймет, сестрам все равно. Скрывать зависимость наряду с таким серьезным расстройством от родных очень сложно, но хоть Ваня и справляется. Но нужно ли? Долго ли он ещё протянет? Скрывать зависимость от Андрея ещё сложнее, ведь он-то явно разбирается во всех побочных эффектах от веществ. Вариантов несколько: перестать употреблять, меньше видеться с парнем или же старательнее скрываться. Он же сам затащил его во всё это, чего теперь жалеет? — Ваня-я, твоя очередь, — доносится откуда-то из ванной. Марголдин подходит к двери и видит парня в полотенце. Он невольно улыбается и целует его в щеку, после чего и сам забирается в душ. Секс уже не кажется чем-то грязным и страшным, но все равно Ваня пытается отмыться от всех воспоминаний, пусть и в какой-то мере приятных. Он проводит рукой по телу, намачивая бинты и шипя от боли. Парень поспешно выходит, натягивая на себя чистую футболку и шорты отца, ведь только они были под рукой. — Дрюш, — Марголдин садится на уже застеленную кровать и смотрит на парня, — я правда ужасно выгляжу? — В каком смысле? — Абдрашитов уже одетый садится рядом. — Во всех... — парень опускает взгляд в пол и сжимает плед в руке. — Ваня, блин, ты все намочил, — темный разматывает бинты и бережно обрабатывает каждый порез. — Из-за наркоты ты выглядишь не очень свежо, такой уставший... А так ты очень привлекательный и обаятельный парень, — он водит пальцем по руке. — И я это говорю не потому, что мы встречаемся, а потому что я тебя таким считаю с первого дня нашего знакомства. Все слезы уже выплаканы, поэтому он просто молча втыкает в пол. — Как думаешь, я смогу бросить? — Ты можешь всё, — он кладет руку ему на плечо. — Пойдем покурим? Превозмогая боль, страх и панику, Ваня всё же попал к специалисту, правда сказав матери, что идёт к кардиологу, ведь не знает, как она отнесётся к такому желанию сына. Психолог ему не помог. Девушка хоть его и выслушала, но не смогла посоветовать ничего лучше, как сходить к психиатру, обратиться за лечением в клинику или же вовсе все же лечь в рехаб. Практически все варианты ему не подходили, поэтому он решил пока оставить это дело. Парни вновь назначили встречу на студии, чтобы прослушать практически готовый альбом и отрепетировать его. Андрей смог договориться в одном из баров о их небольшом концерте, сыграть пару их песен, а Ваня в очередном приступе купил рекламу в различных телеграмм-каналах, сайтах и баннерах. И вот, скоро уже их первый, хоть и камерный, но концерт. Марголдин буквально прыгал от радости, узнав, что наконец его творчество увидят и услышат другие люди. Может это и есть лекарство от депрессии? debil ebanый, 17:43 «все же смогут в четверг?» андрей вроде норм, 17:43 «конечно» саняблаж, 17:45 «альбом готов, за исключением обложки, названия альбома, песен и группы...» фраер, 17:45 «будет всё, не переживай» саняблаж, 17:47 «не пережую)» debil ebanый, 17:49 «знатный каламбур» Марголдин откидывает телефон и улыбается, представляя их грядущую репетицию. Ваня впервые за долгое время берет свою акустическую гитару в руки и удобно размещается на полу. Пальцы левой руки касаются медных струн и вспоминают давно заученные аккорды, находя нужное расположение. Правая рука отыгрывает бой «шестерку», а в голове рождаются новые строки песен. Взгляд от струн перемещается на стену, где висит давно забытый рисунок от Маши. — В твоих глазах я не вижу ничего, только ненависть, только ненависть, — он вскакивает, хватает тетрадь со стола и сразу же записывает туда получившиеся строки. Так он просидел, наверное, около двух часов, пока в комнату не ворвалась рыдающая Алина. — Э, мелочь, ты чего? — Ваня кладет гитару на кровать и разворачивается на девушку. — Я с парнем своим рассталась, — девушка садится напротив и смотрит на чуть закатанный рукав толстовки. — А это чё? — Блять, — парень сразу же одергивает ткань и переводит тему. — Я знаю его? — Ну, скорее всего нет, — Алина всхлипывает, — это Максим из моей параллели. — Номерок скинь, а мы с пацанами разберёмся, — кудрявый подмигивает и берет ее руку в свои. — Бить будете? Не нужно! — она выхватывает ладонь и отодвигается к стене. — Просто поговорим, как настоящие мужчины. — Да тебя мужчиной назвать сложно, — сестра смеётся, а Ваня то ли наигранно, то ли всерьез обижается. — Ну, ладно, ладно, прости... — Кидай, посмотрим на этого кадра.