после школы лягу в гроб

Два учебных дня прошли как обычно, без особых происшествий. И Маша со своим Серёжей успокоились, хоть и каждый раз в коридоре смотрели с оскалом. В отношениях тоже особо ничего не менялось: Ваня всё также стеснялся и себя, и их связи, а Андрей пытался всё сделать лучше. Марголдин всё чаще стал подвергаться собственной зависимости, ведь он всё чаще употребляет те или иные вещества. Впереди куча событий, экзамен, да и, в конце концов, лето, как он будет жить дальше? Пару дней назад компания друзей договорились встретиться на студии, где и решили записать первый альбом. Ваня пришел самым первым, так как из-за ночной ломки, так и не смог уснуть. Внезапно к нему подходит Фраев. — Бля, Вань, хуево выглядишь, — Павел подходит ближе и проводит тому по бледной руке. — Ты опять? — Честно, по ощущениям я просто умираю изнутри, «dead inside», блин, — он тяжело вздыхает и смотрит в пол. — Из-за этого ты колешься и режешься? Ванек, ну с этим нужно же что-то делать... — Марголдин отмалчивается и прикрывает лицо рукой. — Как у вас с Андреем? — Давай не будем об этом, ладно? — несмотря на то, что лица и не видно, но он всё равно улыбается от одного упоминания о парне. — Не говори, что ты стесняешься отношений с ним... Я ведь всё прекрасно понимаю, в этом нет ничего плохого и ужасного, все в порядке, ты чего? — Хорошо... — Ваня поднимает взгляд. — Вспомнишь солнце — вот и лучик. Привет, Андрюш! — вроде и наигранная, а вроде и честная счастливая улыбка появляется на лице. Марголдин протягивает руки вперёд и прижимает грустного Андрея к себе, целуя куда-то в шею. — Ты чего? Все хорошо? — Устал немного, ебучие экзамены... — Абдрашитов всё сильнее вжимается в теплое тело и рассматривает все синяки от игл и шрамы. — Я вижу, что ты тоже... Мы сможем поговорить потом, прогуляться? — Конечно, — они простояли в обнимку минут пять точно, пока не подошёл Блаженский. Ваня сразу же отпрянул, боясь осуждения и краснея. Парни заходят в студию, заполняют все нужные документы и проходят вглубь помещения. Кудрявый сразу достает из рюкзака все свои тетради с текстами и карандаш. — Начнём? Из кабинета льётся музыка, крики, стоны, слышны постукивания по «хайхету» и «бочке», знакомые аккорды на разных гитарах и ванин крутой рэп. Всё шло довольно быстро, песня за песней становились файлами со смешными названиями по типу «бухаловка.mp3», «какойтопиздяо.mp3», «крутойрэп.mp3» и другие. Вот они записывают предпоследнюю песню, про девочку Дашу. — Слушай, а это случайно не про нашу бывшую одноклассницу? — Блаженский поудобнее усаживается на черном стуле с четырьмя ножками. — Да-да, именно про неё... Спасибо на том, что хоть не я с ней спал, ха-ха, — в ответ Ваня получил неодобрительный взгляд Андрея. — Погнали, ребят... Начался всем нам известный куплет: „Мне нужно сдать физику, в школе завал Я к Даше пришёл, чтоб она помогла Она так красива, а грудь так огромна Мы дружим давно с ней, в классе и дома И через секунду мы в страстной любви Нам по 15, и мы так горим И мы только вдвоём, и нам так хорошо Но месяц прошёл, и тут ёбанный шок...” Паша еле сдерживал смех, Саша был сконцентрирован лишь на ритме, ну а Андрей всё смотрел на бледного Ваню. Парень сильно переживал за его зависимость, за селфхарм, за то, что он не спит который день, за отношения с родителями и их собственные. Больше всего, конечно, за наркотики, ведь он сам втянул его в эту бездонную яму. Что будет дальше? — Фух... Ребят, у нас скоро аренда заканчивается, давайте по-быстрому последнюю запишем, — Марголдин еле стоит на ногах из-за недосыпа и недоедания. — Скоро и ты сам закончишься... Придёшь домой - ляжешь спать, не обсуждается, — Абдрашитов тяжело вздыхает. — Ну, погнали, хуле. Вроде всё в порядке, повторяются всего четыре слова, «к черту всех друзей», пока слова не доходят до заветных пары строчек: „К чёрту всех друзей, ведь у меня был один друг Постоянно меня трогал и не выпускал из рук Помню мы гуляли, он меня схватил и сжал Прошептал как меня любит, и потом поцеловал...” Глаза Андрея округлились, он нервно улыбнулся и убрал руки с гитары. Марголдин особо ничего не заметил, продолжая повторять те самые четыре слова. В голове у темного только какие-то странные, грубые, страшные мысли. Да, Ваня стесняется их отношений, не показывает на публику, ведь его и Андрея могут загнобить, избить, да и вообще убить. Неужели он не испытывает абсолютно никаких чувств, раз пишет такие строки? Может, парень ему вообще неприятен? Может, это всё зря? — Ух, ребят, сегодня было круто... Саш, ты сможешь свести? Ты вроде в этом всём шаришь, да и меня, думаю, научишь, — Марголдин будто и не умирал пару часов назад от бессонницы, а наоборот, весь светится изнутри, улыбается во все тридцать два, в отличие от Андрея. — Ой, да, Ванек, все будет, дай мне время. Ну что, пойдём? Мы с Пашей собирались по пиву, вы с нами? — Нам поговорить нужно, — голос Абдрашитова дрожит, но он старается держать себя в руках. — Понял. Ну, мы с Саньком тебе на карту скинули, так что мы пойдём, до скорого, парни, — каждый пожал друг другу руку, и Блаженский с Фраевым удалились. — Вань, — Андрей подошёл вплотную и посмотрел в глаза, — последний куплет ведь про меня? — Я писал его в очередном пьяном угаре, Дрюш. Ты из-за него расстроился? — Ваня обнимает парня за плечи и целует в лоб. — Ты холодный... — они могли бы и дальше обмениваться неловкой нежностью, пока их не прервал голос администратора студии. — Ой... Извините, что я так врываюсь, но время уже истекло, — девушка приятной славянской внешности в фирменной футболке прикрывает дверь и возвращается на свое рабочее место. Ваня быстро расплатился, после чего оба вышли из помещения. Парень, преодолевая собственную неловкость и страх, берет Абдрашитова за руку. Темный поднимает грустные глаза и тут же втягивает его в поцелуй. Пунцовые губы соприкасаются, дыхание учащается, а Ваня всё сильнее сжимает его руку, сплетая пальцы. Парни уже подходят к дому темного, ведь мама вновь на смене, ну а в рюкзаке «дзынькают» бутылки пива. Может кому-то что-то и правда перепадёт? — По бутылочке и ты ляжешь спать, понял? — будто с маминой беспокойной интонацией протараторил Андрей. Повернулся ключ в замке и вот, они вновь здесь, даже не дома у Андрея, а просто дома. Марголдин уже валяется на кровати, положив руки под голову. — Ваня, блин! — Ладно, ладно, — он ухмыляется и перекатывается на край кровати, после чего благополучно с нее падает и начинает истерически ржать. — Дебил, блин... — Я самый дебильный бой, вха-ха, — он всё же поднимается и садится рядом с Абдрашитовым. — Ну, доставай, — у обоих по бутылке в руке: у Вани вишнёвый «Garage», а у Андрея лимонный. Марголдин кладёт руку тому на ляжку и сжимает, ехидно улыбаясь, хоть и не готов к продолжению вечера. Он боится. Если с Машей всё было понятно, и её красота затмевала все комплексы, из-за чего оставалось только возбуждение, животная похоть и страсть, то здесь абсолютно по-другому. Сколько бы Ваня себя не настраивал, но он в любом случае боялся осуждения, ведь даже снять футболку было сложно. Единственный способ переспать с Андреем – это накидаться настолько, чтобы абсолютно не соображать. Марголдин уже абсолютно не соображает из-за алкоголя и недосыпа. — Вань, ты хоть ел сегодня? За пиво он взялся... — Да-да-да... — парень кладет голову Абдрашитову на колени. — И что же? — в ответ только «ну... э-э... бэ… мэ...». — Ясно... Давай на брудершафт? Марголдин поднимается и берет практически пустую бутылку с пола. Парни переплетают руки около локтей и допивают пиво, после чего целуются. Не хватало лишь возгласа от Паши: «Горько!» — Дрюша-а... Ты, кстати, кое-что обещал, — лисьи глазки поблескивают в свете закатного солнца, и такая же улыбка возникает на лице. — Ага, щас. Посмотри на себя, ты бледный, чуть ли не зелёный, не ешь, не спишь, я тебе ничего не дам, только попробуй сам взять. И я, блять, серьезно, — парень нахмурил брови и фыркнул, а позже и вовсе отвернулся. — Малыш, ну, ты же сам знаешь, как мне это нужно... Пожалуйста, я что угодно, блять, сделаю, — Ваня стал ластиться, тереться о предплечье и плечо, будто котенок, чуть ли не начиная мурчать. — Всё, отъебись, — Абдрашитов сложил руки на груди и закрыл глаза, скривив недовольное лицо. — Дрюша-а... — Марголдин уже лежит на его коленях вновь, залезая под футболку и проходясь языком по телу. — П-прекрати... — кудрявый облизывает худое тело, в основном торс, но плавно переходя к груди, оставляя фиолетовые и розовые следы от зубов и засосы. Ваня пересел прямо на колени, а его голова вылезла через горловину, пока зубы переходили уже на шею. — В-ваня, блять, у мамы ведь будут вопросы, — он и вовсе стянул футболку с парня. — Зай, ну прошу... — Ты не будешь трахаться со мной за наркоту, ты дурак что ли? — Малышка любит дилера... — Марголдин также улыбается, будто выпрашивает не что-то запрещённое, а обычную конфетку. — Всё, я не хочу с тобой это больше обсуждать. Тем более мне завтра на заклад, и если там чего-то не будет, то я тебе въебу, честно, — Андрей продолжает дуться и даже не смотрит ему в глаза, а куда-то далеко в окно. — Ну, блин... — в голове всплывает глупая идея. — Я постараюсь избавиться, честно. Давай не будем ссориться и просто поваляемся, хорошо? — парень целует его в щеку и кусает мочку уха. Андрей постепенно тает, но не до конца. Он всё ещё переживает из-за того, что сам и втянул его во всю эту историю. Марголдин ложится на кровать, затаскивая и своего парня рядом. Абдрашитов подвергается некой «атаке» нежности, тактильности и поцелуев. Несмотря на то, что меньше спал сам Ваня, Андрей заснул на плече первым. Кудрявый убедился в том, что парень уже точно спит и залез в его телефон. Он нашёл пару номеров дилеров и переслал себе, после чего сразу же удалил сообщения вовсе и написал одному из них, договорившись о нахождении клада. Ваня был жутко воодушевлен предстоящим употреблением, что в который раз расцеловал спящего Андрея, который ни о чем не подозревал вовсе, а после и уснул сам.