Любовь, граничащая с безумием

Ей уже было все равно. Она не чувствовала боли. Демон дышал ей в шею, прокусывал её кожу до крови. И всё равно ему было мало, он продолжал мучить её. Сакура понимала, что ни чем хорошим для неё это не кончится. Но выбраться не пыталась — она знала, что это невозможно. Конечно, она стала сильнее, но сильнее для того, чтобы выдерживать удары атаки Пятой или Четвёртой, но не для того, чтобы сражаться один на один с Нулевой Высшей. Как страшна была эта гравировка в его зрачках! Но теперь ей всё равно.       — Я чувствую твою дрожь. Неужели ты боишься? — вкрадчиво спрашивает демон, слегка сжав её ладонь. Сакура не поняла, но потом почувствовала — она и правда дрожит. Мелкой противной дрожью. Отчего же? Ведь безразличие накатило на неё, заволокло, потащило на дно. Сакура сглотнула. Отрицательно кивнула головой, не зная, зачем. — Неужели? Тогда почему же ты так дрожишь и ежишься?       — Боится тело и мой разум. Тело боится пострадать, разум боится быть утерянным. Но моя душа не боится. Она готова покаяться в грехах, готова умереть ради жизни кого-то другого.       — Правда? А ведь раньше ты так не считала. Что ты скажешь, Сакура? Ведь в квартале я не увидел искорок бесстрашия в твоих глазах, — его слова ранили. Сакура еле сдержалась, чтобы не заплакать в голос.       — Раньше я была глупа. Очень глупа. Я не впитывала того чувства, коим был пропитан воздух вокруг моих соратников. Я сильно жалею о том, что не послушала его. Он был прав, сто раз прав! — последние слова вылетели с криком боли. Опять она видит тьму и яркие алые глаза, с укором глядящие на неё. Когти демона несильно впились в её шею. Она замолчала.       — Поделись-ка, кто "он?" — спрашивает Ренгоку. — Неужели тот высокий, белобрысый? — вместо ответа Сакура кивнула. А после почувствовала железное кольцо сдавивших её шею рук. "Вот и всё... Я умру. Он меня задушит. Для меня с земными делами покончено..." Думала Сакура. Как вдруг он отпустил ее.       — Не говори про него, ясно?! Забудь его имя, забудь его внешность, забудь его голос, забудь его самого со всеми потрохами, — злобно прорычал демон. — Я не хочу, чтобы ты говорила про него. Иногда лучше молчать, чем бросать слова на ветер, — кокетливо улыбаясь, произнёс Нулевой. — Тем более, что слова на ветер иногда тоже могут иметь значение, — злобная улыбка украсила его лицо.       — Нет, нет! Я не буду молчать! Я буду вещать о тех гуманных качествах, коим он меня учил! Я буду и дальше говорить о его мужестве и силе характера, о его человечности и благих побуждения, желания научить незнающего лучшему! — закричала девушка, глотая слезы. Демон фыркнул.       — Хорошо, если ты так этого хочешь, я позволю тебе учить всех встречных "гуманным побуждениям и рассказывать о силе его характера", — передразнивая, произнёс Ренгоку.       — Ты не понимаешь! Тебе всё трын да трава! Ты ничего не знаешь о гуманных побуждениях и уже считаешь это ерундой! Твоей душой давно овладело честолюбие, раболепство перед твоим Мудзаном, жестокость и чревоугодие! Ничего хорошего нет в твоей натуре!       — Вообще-то есть, — демон гордо вздернул нос. — Любовь. Ведь я люблю тебя и ни за что никому не отдам! Я буду тебя защищать до последнего издыхания!       — Ты и вправду называешь это любовью? — увядшим голосом поинтересовалась Сакура. — Любовь — это когда встречаются два любящих сердца, которые готовы слиться воедино и жить вместе, вместе проходить преграды, учиться новому, сознавать свои ошибки и исправлять их, помогать друг другу. Любовь заключается не в том, что кто-то любит, но безответно. Это лишь симпатия, да и она по возможности всего-лишь временная. Любовь — это не значит, что кто-то должен тянуть лямку бесконечных страданий, а другой получать удовольствие! Любовь — это когда всё — и счастье, и радость, и горе, и печаль — всё это делится на двоих! И тебе этого не понять, потому что ты и являешься в нашей паре единственным, кто получает удовольствие! Ты и не сможешь понять меня, измениться в лучшую сторону ради меня, ты не сможешь стать человеком, потому что ты — монстр! Ренгоку сморщился. Кажется, что на все слова ему было по барабану, а вот последнее предложение зацепило.       — Я монстр? Правда? Неужели я так плохо к тебе отношусь, Сакура! Я же люблю тебя и готов сделать для тебя всё!       — Пока что ты даёшь мне лишь право жить.       — По твоей прихоти я оставил Тамаë в живых. Знаешь, что мне потом было за это от господина? Он раздирал меня когтями, наносил сильные удары, на которые я никогда не смогу ответить, он мучил меня, но я вытерпел всё это — ради тебя.       — И ты считаешь, что твой Мудзан — это и есть то, ради чего стоит жить? Ради кого стоит проливать кровь, чьи приказания надо беспрекословно выполнять, даже если ты не можешь выполнить их? Ты считаешь, что он любит тебя? Что он тебя ценит? Слава богу, если ему было интересно, жив ли ты вообще, — Сакура истерически рассмеялась. — Ему плевать на тебя, на твои успехи и открытия. Ему нужны лишь твоя работоспособность и всё. Главное, чтобы ты мог работать, тогда он и будет тебя баловать притворным, мнимым чувством любви. Он никогда не испытывал любовь, ты тоже — ты никогда не испытывал настоящей любви.       — Я люблю тебя! — продолжал настаивать Нулевой. Сакура лишь грустно улыбнулась. Ей удивительно легко далась эта улыбка.       — Ты до сих пор не понял? — с тоской спрашивает она. А после закатывает рукава, демонстрируя свои руки, всё в ожогах и ссадинах. — Как тебе? Нравится то, что ты сделал? Я не демон, мои раны не заживут быстро. Они будут болеть, нарывать, кровоточить. А это? — она подняла голову. Все ключицы и шея были искусаны в кровь. — Тебе нравится то, что ты сотворил со мной? Тебя всё устраивает, а меня нет. Мне больно, больно физически и морально, но тебе всё равно на меня. Тебе бы лишь получить удовольствие, исполнить свои желания, воплотить их в жизнь. А после ты избавишься от меня, когда я тебе надоем. Ренгоку молчал. Кажется, что он начал кое-что осознавать. В речах девушки сквозила неприязнь к нему, но и странное, тайное желание. Желание открыть ему глаза. Но он не поддавался на все эти уловки. Он был сбит с толку, и сейчас пытался прийти в себя, выйти из столь глубоких размышлений. Но нет, каждая новая мысль порождает массу вопросов, на которые демон начинает отвечать. Любит ли он её? Да, она ему нравится. Но может ли он назвать это чувство настоящей любовью? Может ли он с готовностью утверждать, что она чувствует тоже самое? Что она так же счастлива, что она готова быть рядом с ним, что он будет её защищать несмотря ни на что и что пойдёт даже против воли Мудзана, чтобы уберечь её? — этого демон не мог сказать наверняка. Очевидно, что в ней не сквозит симпатия к нему, что ей он не нравится. Он не будет защищать её от Мудзана, ведь Мудзан — это самое лучшее, что есть в его жизни. Он его король, он его фаворит, он не пойдёт против его воли! — и он убьёт Сакуру, если того пожелает господин. Да, она не любит его, но он всё равно чувствует, что она ему нужна. Сказать ему нечего, нечего ответить на её восклицания. Они слишком правдивы, и правда эта сильна. Настолько, что никакая ложь их уже не перебьёт. Демон сформировывает мысль в своей голове. Он хочет сказать что-то, но не успевает. Потому что сзади кто-то наносит по нему сильный удар. Ренгоку оборачивается. Он видит...       — Не может быть! Не может быть! — кричит он в исступлении. — Ты давно уже погиб, ты не мог! Сакура пребывает в огромном смятении. Она мокрыми глазами смотрит на него. В его яркие алые глаза, которые доселе смотрели на неё с укором.       — Узуй-сан... — она шепчет его имя, словно мантру. Она сейчас счастливее всех на этом свете. Ведь она вновь встретила человека, который фактически даровал ей жизнь, защищал её. Одновременно стыд накрыл её с головой. Ей хочется смотреть на него вечно, и в то же время хочется отвернуться, чтобы не видеть пронзающих глаз.       — Ты должен был сдохнуть тогда! Я нанёс тебе смертельную рану!       — Но, как видишь, я жив. Пусть с одной рукой и не очень удобно сражаться, да и два глаза лучше, чем один, — мужчина усмехается и делает выпад вперёд. "Как быстро!" Проносится в голове у Сакуры. Нулевой успевает отскочить. Ещё бы чуть-чуть — и его шея была бы срублена.       — Не может быть, — шепчет демон себе под нос. — Ты не можешь срубить мне голову! — Ренгоку начинает наносить удары по воздуху, которые доставали Узуя. Но столп давно всё просчитал и с лёгкостью отбивал его удары.       — Как ты, с одной рукой, сумел натренироваться до такой степени?! Как ты вообще выжил?! Узуй не слушал его. Он атаковал демона, отбивал его удары и старался подобраться как можно ближе, чтобы срубить ему шею.       — Аргх, черт с тобой! — демон бросил всё и скрылся в лесу. Прямо как Сакура несколько лет назад в квартале. Тенген стоял спиной к Сакуре. Девушка желала, чтобы он не поворачивался так быстро — ей нужно время. Она не может так сразу. Ей слишком стыдно. Но, вопреки всем её ожиданиям, Тенген обернулся и сразу же подошёл к ней.       — Ты в порядке?       — Да, — она смотрит ему в плечо, лишь бы не смотреть в глаза. Узуй вздыхает.       — Прости меня.       — За что? Узуй-сан, это вы... Это вы простите. Я такая дура...       — Всё это время я стоял позади вас, за деревьями. Я слышал ваш разговор. Как хорошо, что ты хотя бы сейчас осознала всё то, что я хотел тебе передать, — он улыбнулся, а Сакура заплакала. Горькие слезы катились по её бледным щекам и подбородку. Она рвала свои волосы, выла, кричала, снова плакала и металась в агонии чувств. Узуй просто стоял рядом — не успокаивал, ничего не говорил. Просто молчал. Иногда молчание может оказать более весомую поддержку, нежели даже самые лучшие слова.