Земляничная поляна | Smultronstället

      В воздухе витал запах сигаретного дыма. Ходя из стороны в сторону, Аарон поглядывал то на часы, то на царившую за окном ночь, время от времени возвращаясь к столу, чтобы стряхнуть с сигареты пепел. Будучи не самым усидчивым человеком, подобные встречи он воспринимал как издёвку, но как бы не хотелось, затушить торшер и поскорее покинуть номер он не мог — такова была воля отца.       Ненадолго перестав мерять номер шагами, Аарон остановился у стола и в очередной раз глянул на наручные часы.       — Проклятая женщина… Где тебя носит? — невнятно пробубнил он с сигаретой в зубах. И тут же вздрогнул, когда женский голос со стороны балкона ему вкрадчиво ответил:       — Что за манеры, Аарон? Мне передать советнику, чтобы занялся твоим воспитанием?       Неловко одёрнув рукав рубашки, Аарон вынул сигарету изо рта и раздражённо вдавил в переполненную пепельницу, буркнув:       — Ты опоздала.       Ада лишь чуть улыбнулась, решив не утруждать себя объяснениями. Вместо этого она прошла вглубь номера, бегло осматривая обстановку в комнате, а затем вернула взгляд на Аарона, будто оценивала и его тоже.       — Неплохо выглядишь, — заметила она. — Лучше, чем в прошлый раз.       Недовольный замечанием, Аарон неосознанно потёр костяшками щёку, где даже спустя столько дней, хоть и с трудом, ещё проглядывались желтоватые кровоподтёки после столкновения с Кеннеди.       — Выяснила что-то? — спешно отдёрнув руку от лица, хмуро спросил он. Будто бы нарочно затягивая с ответом, Ада прошла мимо него и небрежно бросила тонкую папку на стол.       — Немного. У твоей начальницы довольно скучная жизнь.       Пройдя следом за ней, Аарон схватил бумаги и бегло пролистал первые страницы. Пока он изучал материалы, Ада как бы невзначай спросила:       — Что задумал советник на этот раз?       Скривив губы, Симмонс-младший покосился на неё и произнёс:       — Так я тебе всё и рассказал. Я совсем тупой, по-твоему?       Ада снисходительно хмыкнула, вместо ответа намекая:       — Тогда сам будешь объясняться с ним, почему у тебя только часть информации.       Она махнула рукой, сжимавшей носитель. Аарон чуть покраснел, осознав, что папка нужна была только для демонстрации. Хлопнув бумагами по столу, он сделал угрожающий шаг к женщине.       — Мы так не договаривались, — выпалил он. Ада лишь улыбнулась и повторно прошлась по нему взглядом, прежде чем терпеливо пояснить:       — С тобой мы никак не договаривались, Аарон. Платит твой отец. А мне не нравится делать что-то, если меня держат в неведении.       Аарон с нескрываемым раздражением выдохнул и нетерпеливо уставился на флешку в её руке. Но предпринимать попытку отобрать вещь силой он не собирался — знал, что не получится.       — Он почти ничего не рассказывает, — наконец, признался парень с неохотой. — Я знаю только, что Ньюман лезет, куда не просят, и действует ему на нервы.       Он неопределённо махнул рукой на лежавшие на столе бумаги. Ада же задумчиво опустила глаза на носитель, будто решая, услышала ли достаточно, и Аарон стиснул зубы в ожидании.       — И он хочет отплатить ей тем же? — спросила она скорее у себя, чем у него.       — Просто отдай, — с неприкрытой усталостью попросил Аарон и протянул руку. Удостоив нахмуренного парня взглядом, Ада снова невозмутимо улыбнулась, а затем шагнула в сторону и медленно опустила флешку на стол.       — Видишь? Не так уж и сложно, — снисходительно заметила она. Аарон едва не закатил глаза, но молча вернулся к столу, раскрыл ноутбук и вставил носитель в разъём. Наблюдая, как он с жадным интересом изучает результаты её работы, Ада предположила:       — У твоего отца, должно быть, большие проблемы с этой женщиной.       — Тебе платят не за то, чтобы ты думала, — не поднимая головы, пробормотал Симмонс-младший. С неизменной полуулыбкой Ада отвернулась от него и плавным шагом прошла к окну. С началом июля дожди закончились, и теперь, по истечению долгих дней слежки за Эмили Ньюман, не было необходимости таиться на мокрых крышах, что не могло не радовать.       Несмотря на выдержанную невозмутимость, Ада почувствовала укол сомнения. Последствия её действий на судьбу незнакомой девушки её мало волновали. Если эта Ньюман достаточно умна, то что бы не задумал Симмонс, она сможет выбраться из этой ситуации сама. Если же нет — советник в очередной раз добьётся своего. Но вот заметная благосклонность Леона к незнакомке наталкивала на определённые мысли. Зная его любовь ввязываться в неприятности из-за других, не окажется ли и он вовлечён в политические игры Симмонса?..       — Ха. Как знал, что тут что-то нечисто. Посмотрим, как наш «герой» выкрутится на этот раз, — нарушив тишину, довольно проворчал Аарон, рассматривая снимок под дождём.       — Мне казалось, проблема только в Ньюман, — обернувшись, аккуратно подметила Ада, уловив неприкрытую неприязнь в его словах. Аарон презрительно фыркнул, убирая носитель в карман, и схватил лежавшую на краю пачку сигарет.       — Конечно, в Ньюман, — подтвердил он. — Но к ней вообще не подберёшься. Сама видишь, этот громила вечно тут как тут…       Аарон замолчал, отыскивая глазами зажигалку. Пока он поджигал сигарету, Ада присмотрелась к нему повнимательнее. Дело было не только в остаточных следах избиения. Симмонс заметно осунулся: синяки под глазами, неопрятный вид, поникшие плечи — на нём явно сказывалось то, что он оказался втянут в эти махинации.       — Ну ничего, — выдохнул Аарон вместе с дымом, расслабленно запрокинув голову и прикрыв веки. — Отец и на него управу найдёт. Посмотрим, как долго Ньюман продержится без своего любимчика.       Украдкой поморщившись, Ада бесшумно отступила к балкону, приоткрывая дверцу.       — Передавай привет папе, — напоследок обронила она, собираясь уйти, но Аарон вдруг оживился и окликнул:       — Постой. Это не всё.       Поборов желание проигнорировать приказной тон и поскорее оставить его, Ада заткнула крюк-кошку за пояс и уставилась на него в ожидании.       — Ты можешь… — Аарон замялся и потёр глаза. — Поискать что-нибудь о прошлом Ньюман. Откуда взялась, чем занималась, всякое такое.       — Спроси у отца, — незамедлительно посоветовала она. — У него наверняка всё это уже есть.       — Это да, но… — Аарон вздохнул, в очередной раз показавшись ей уставшим от сложившихся обстоятельств. — Говорю же, он почти всё держит в тайне. Иногда что-то рассказывает, но в основном… только приказы раздаёт.       От неё не ускользнуло, как он отвёл взгляд, словно хотел добавить что-то ещё. Будто бы стыдился собственного непослушания.       — И тебе надоело жить в его тени, — подытожила Ада. — Как трогательно.       Несмотря на насмешку, в карих глазах женщины появился проблеск азарта. Раз эта девчонка так всех интересует, может, и ей стоит узнать о ней побольше? Быть в курсе дел Симмонса точно будет не лишним. Так ещё и не придётся делать это за бесплатно. Грех было не воспользоваться ситуацией.       — Ты поможешь или нет? — пробурчал Аарон и потянулся за пепельницей. Бедняга… Знай он Аду чуть получше, догадался бы, что она уже приняла решение.       — Советник всё хранит в своём кабинете, — предположила наёмница. — Придётся оплатить мне перелёт. И информация тоже обойдётся тебе недёшево.       — Да я тебе хоть частный самолёт куплю, — раздражённо пробормотал Аарон. — Просто сделай, что нужно.       Подумав ещё немного для вида, Ада едва слышно выдохнула.       — Ладно. Я буду на связи, — сообщила она и взялась за крюк.       — И научись уже пользоваться дверями! — бросил Аарон вдогонку, но женский силуэт уже пропал в ночной тишине.

***

      Последние несколько дней для команды Ньюман выдались непростыми. Расследование не просто продвигалось медленно — оно встряло намертво. И что было удивительно, меньшей проблемой из всех стало возвращение капитана. У Эмили даже не было необходимости лишний раз ставить парня на место. Аарон исправно держался в стороне, и хоть его манеры и результаты работы по-прежнему оставляли желать лучшего, девушке было достаточно того, что он просто не мешал. Со всем происходящим вокруг неё Эмили могла бы закрыть на это глаза, если бы не была уверена: про тот вечер никто из участников конфликта не забыл.       Обсудить возможные последствия ей было практически не с кем. Будучи верной своему слову, Эмили исправно воздерживалась от разговоров с Леоном — не только из-за его просьбы сохранять дистанцию, но и потому, что предупреждённый о её подозрениях Бенфорд велел не распространяться о ситуации даже ему. Как и Леон, девушка старалась сосредоточиться на работе, но даже это не помогало ей удерживать себя от мысленного возвращения к агенту. Это стало тем, с чем она засыпала и просыпалась каждый день; причиной, по которой теперь приходилось постоянно напоминать себе, зачем она здесь и ради чего всё это затевалось. Для неё не было ничего более постыдного, чем понимать все риски и ответственность перед другими и при этом чувствовать, что всё это теряет свою весомость в сравнении с одним человеком. Она слишком хорошо знала, чем заканчиваются такие истории, но ничего не могла с собой поделать. Непрошенная симпатия к Леону переросла в нечто болезненное и не поддающееся контролю.       К счастью, у неё был тот, кто мог помочь ей привнести немного ясности в сложившуюся ситуацию. Правда, в своей особой манере.       — Я начинаю чувствовать себя твоим психоаналитиком, — в голосе Моргана, вещающего из динамика стационарного телефона, угадывалась насмешка. — Ты теперь каждый раз будешь мне звонить, когда у тебя проблемы с личной жизнью?       — Это всё, что ты услышал? — упрекнула Эмили. — Речь вообще не про это.       — Просто это то, о чём мы говорим последние минут десять, — с намёком подметил Морган. Поморщив нос, Эмили откинулась в кресле и прошлась по своему кабинету взглядом, пытаясь собрать расползавшиеся мысли в кучку.       — Симмонс что-то задумал, — который раз за разговор озвучила Эмили свои подозрения. — Я не верю, что он просто забил на произошедшее. Его мелкий засранец ведёт себя подозрительно тихо. А Леон… — она замолчала, подбирая слова. — Наверное, до сих пор не понял, во что ввязался из-за меня.       Морган шумно выдохнул, скорее от усталости под конец рабочего дня, чем от раздражения.       — Думаю, Кеннеди знал, что делал, — поделился он. — Ты зря себя накручиваешь. Как это обычно и бывает.       — Вот только не надо меня успокаивать. Если мне что-то не даёт покоя, значит, не просто так, — не отступала Эмили.       — Тоже мне суперспособность, — пробормотал Морган. — С такой работой всегда жди какой-то пиздец. Это по-любому где-то в договоре прописано мелким шрифтом.       Эмили закатила глаза, но смолчала. Её собеседник был мастером говорить без обиняков, и именно этого ей как раз сейчас недоставало.       — Так, ладно, — терпеливо заговорил мужчина. — Давай по порядку. Допустим, ты права, и Симмонс что-то замышляет. Допустим, Кеннеди уже в это вляпался, сам того не осознавая. Ты сделала, что могла, разве нет? Бенфорда предупредила? Предупредила. Тебе сказали молчать? Сказали. И раз уж твой парень сам полез…       — Он не мой парень, — ворчливо поправила Эмили.       — Тем более, — не растерявшись, продолжал Морган. — Слушай, даже если Симмонс всё-таки решит выдвинуть обвинения… Зная репутацию Кеннеди, его в худшем случае попрессуют пару дней и отправят дальше тварей отстреливать. Слишком ценный кадр.       Ничего не ответив на это, Эмили рассеянно провела пальцем по ребру блокнота. Что-то всё равно не давало покоя. И это её бесило. Желание взять ситуацию под свой контроль не унималось и бушевало в груди, но в реальности всё продолжало рушиться, подобно костяшкам домино, выстроенным в ряд. И что именно запустило этот процесс, вспомнить она не могла. Возможно, не замотайся она в тот вечер и не забудь про ключ от зала, Кеннеди не застал бы ту сцену с Аароном; и тогда не было бы никакого избиения. А затем и всего остального, что привело их к нынешнему состоянию…       Может, Леон просто успел пожалеть, что связался с ней? До него наконец дошло, что она и есть — главный источник всех проблем? Это объяснило бы всю эту чушь с субординацией. Ведь прямо он ей об этом не скажет, слишком воспитанный. Эмили могла принять тот факт, что он не испытывает к ней ответных чувств, но неужели даже дружба с ней настолько плоха?..       — Эми, — напряжённо раздалось из динамика. — Перестань загоняться. Думай головой.       — Я всегда думаю головой, — горделиво возразила девушка, но Морган, к её возмущению, фыркнул на это.       — Конкретно сейчас ты думаешь совсем другим местом.       — Мне не нравятся эти намёки, Морган. Мы с ним просто друзья, — хмуро оправдалась Эмили. Вот только фраза прозвучала настолько неуверенно, что звук смешка на том конце провода она не осудила.       — Ну конечно, — выразительно протянул Морган, и даже на расстоянии Эмили смогла представить его ухмылку. — А то я тебя не знаю. Тип и кулаками умеет махать, и Хэтфилда от Мастейна отличает? Да ты там, поди, едва успеваешь трусы выжимать.       Эмили резко выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Вся эта история с Симмонсами уже сама по себе представляла головную боль, в прямом и переносном смыслах, так теперь ещё и Морган решил блеснуть своим остроумием, видимо, по старой памяти.       — Ты просто отвратителен, ты в курсе? — глухо пробормотала она.       — Говорю что вижу, — явно довольный собственным наблюдением, пробурчал Морган. - Проходили уже. Парень явно твой типаж.       — Это здесь ни при чём, — уже более твёрдо настояла Эмили, отняв руки от лица. — И вообще… У него кто-то есть. Кажется.       Мужчина в ответ хмыкнул, всё ещё с толикой недоверия, но решил пока оставить тему:       — Как скажешь, снежная королева. Что там с твоим вечером? Так и не передумала?       — Мне некогда. Слишком много дел, — парировала она уже заученным текстом.       — Ну да, как я мог забыть. Будешь перебирать случаи подделки документов за последние… Сколько? Лет семь? — в грубом голосе зазвучал неприкрытый сарказм. — Слушай, ну твой Кеннеди, конечно, мегамозг. И как он только до этого додумался?..       — Идея, вообще-то, была отличная! — тихо возмутилась Эмили. — И это явно лучше, чем шляться где попало. И с кем попало.       Морган снова хмыкнул и, судя по щёлканью зажигалки, закурил. Сделав несколько затяжек и выдержав паузу, он произнёс уже без сарказма:       — Ты и без меня знаешь, что тебе это только на пользу. Твой лабораторный приятель прав: никто не умрёт, если ты разок уйдёшь на час раньше. А что до мистера «Он-не-мой-парень», то тебе прямым текстом сказали отвалить, — мужчина замолчал, всё-таки решая подобрать формулировку помягче. — Ну а раз так… Дай ему, что он хочет. И дело с концом.       Эмили вымученно усмехнулась, глянув на темнеющее небо за окном. По большому счёту, Морган говорил ей то, что она и так знала. Просто для полного принятия ей, похоже, нужно было, чтобы кто-то проговорил это вслух.       — Преклоняюсь перед вашей мудростью, мистер Рид, — принимая сказанное, тихо произнесла Эмили. В кабинете на пару секунд повисла тишина.       — Что, даже нахер не пошлёшь? — недоверчиво проворчал мужчина.       — Приберегу на следующий раз, — благосклонно ответила она, слабо улыбнувшись его удивлённому тону и неосознанно дотрагиваясь до цепочки на шее.       — Надо же. Что этот парень с тобой сделал? И впрямь втюрилась, что ли?       Девушка скривилась, не оценив очередную издёвку.       — Так, а вот теперь сам напросился, — решив, что продержалась достаточно долго, заявила она. — Иди нахер, Морган.       Мужчина лишь сипло хохотнул, а затем добродушно пробубнил в ответ:       — И вам не хворать, мисс Ньюман. Удачи на свидании.       — Я не говорила, что по… — попыталась возразить Эмили, но Морган уже сбросил вызов. Выдохнув, девушка собралась было вернуться к записям, но голова заныла так, что потемнело в глазах.       — Да твою мать, — прошипела Эмили, прикрывая веки. Отпустив цепочку, она потянулась к ящику стола и принялась вслепую отыскивать в нём упаковку аспирина.       Может, Морган и Оскар правы. Может, ей и вправду пора отвлечься. Это срабатывало раньше, когда чувство одиночества достигало своего пика, так что изменилось теперь? Один такой вечер — и она поймёт, что преувеличивает; что каким бы распрекрасным ей сейчас не казался Кеннеди, ни один парень не стоит таких истерик. Сколько раз так уже было? Стоило провести немного времени в компании того, кто её поначалу привлекал, и всё вставало на свои места. Оказывалось, что за великим соблазном не быть одной скрывались только скука и раздражение — единственное, что можно было вынести из современных отношений.       Промеж занавесок вдруг что-то промелькнуло. Настороженно повернувшись, Эмили на автомате опустила руку на кобуру и прошлась взглядом по видневшемуся за стёклами виду. Вымотанный за целый день разум тут же нарисовал образ чёрной тени, тянущего к ней свои щупальца. Сжав рукоять, Эмили подступила к окну и вгляделась в ряд домов напротив, рассматривая крыши. Ничего.       — Совсем заработалась, — шёпотом укорила она себя за излишнюю настороженность и отшагнула назад, отпуская оружие. Однако ощущение, что кто-то наблюдает, никуда не делось. Может, стоит предупредить кого-то? В конце концов, разве Леон не тот, кто должен быть в курсе потенциальных опасностей?..       Головная боль с новой силой охватила затылок, и Эмили зажмурилась, закусив губу. Набрав воздуха в лёгкие, она терпеливо дождалась, когда неприятное ощущение утихнет, а затем сокрушённо выдохнула:       — Просто ищешь повод поговорить с ним, не так ли? Вот сдался тебе этот…       Произнести имя Леона она так и не решилась. Одёрнув занавеску, Эмили в раздражённом жесте вытряхнула пластинку из упаковки, возвращаясь к размышлениям о вечере. Использовать других в таких эгоистичных целях, конечно, грубо и бестактно, но её нездоровая фиксация на коллеге уже начинала сказываться на работе, что было ещё более неприемлемо. Поэтому она сейчас уймёт головную боль, поработает ещё пару часов, чтобы компенсировать потраченное на разговоры время, а затем доедет до дома и отыщет номер того парня, которого ей с таким упорством «пропихивал» Оскар последние дни. Даже проведёт весь этот ритуал со сборами, платьями и каблуками, чтобы потешить своё женское эго; чтобы напомнить себе, насколько это всё глупо и что есть вещи важнее. Только для осуществления этого безукоризненного плана надо хотя бы выдавить из блистера таблетку дрожащей рукой, и уже на этом этапе Эмили терпит неудачу.

***

      Хоть и стоило признать, что дело в очередной раз оказалось тупике, сотрудники штаба продолжали цепляться за каждую возможность продвинуться дальше. Леон отмечал это про себя не раз: люди, работающие на Ньюман, имели странную приверженность к ней и своей работе. Не обходилось и без недовольных, конечно, но в большинстве своём каждый пытался делать то, для чего был назначен, если не сверх этого. Возможно, так сказывалось влияние самой Ньюман — строгой, методичной, не терпящей полумер; в равной степени требовательной как к другим, так и к самой себе.       Несмотря на довольно поздний час, комната разведки продолжала функционировать, подобно отлаженному механизму. Леон стоял у стола, оперевшись ладонями на край и глядя на разложенные перед ним документы и спутниковые снимки. Единственными источниками света были многочисленные мониторы, на ближайшем из которых Стив переключал камеры наблюдения с разных объектов.       — Слушай, а ты точно уверен, что та тварь… не того? — вдруг спросил Бенсон, ненадолго прекращая щёлканье мышью. Леон покосился на парня, не меняя позы, и уже по взгляду стало ясно, каким будет его ответ.       — И ты туда же? — бросил агент с упрёком. Стив неопределённо пожал плечами, повернувшись обратно к монитору.       — Ну, я могу мечтать, нет? — отозвался парень, возобновив занятие. — Без неё было бы намного легче.       Леон тихо хмыкнул, переводя взгляд обратно на снимки. Конечно, было бы легче. В первую очередь для Эмили, которая едва ли не с самого начала чёртового расследования ходит с мишенью на спине. И он ничего не может с этим поделать. Монстр по-прежнему где-то там, зализывает раны и готовится к следующей атаке, а он со всеми этими поисками попросту бессилен перед нависшей над ней угрозой.       — Как обстоят дела с заброшенными зданиями? — торопливо отгоняя мысль о главе расследования, спросил Леон. Немного скучающий голос Стива ожидаемо ответил:       — Без происшествий. Проверили ещё три здания за городом, там ни следа.       Леон в ответ лишь тихо выдохнул, наконец выпрямляясь и поднимая глаза с документов на двери комнаты. Когда-нибудь вся эта хрень закончится. Он не терял надежды; он не имел права на это.       — Сообщи, как что-то изменится, — собрав все материалы, бросил Леон напоследок парню. Тот молча отсалютовал ему, не оборачиваясь. Слабо усмехнувшись, Кеннеди направился к выходу, но спокойно вернуться в зал совещаний не смог — у самого входа агент натолкнулся на Симмонса, так удачно вернувшегося с перекура. Поджав губы, Леон рассчитывал мирно и молча разойтись, не имея сейчас никаких моральных сил на обмен колкостями, но капитан был иного мнения.       — Агент Кеннеди, — протянул Аарон, прислонившись плечом к косяку и загородив собой проход. — Что-то вы к нам зачастили. Всё выслужиться перед Ньюман пытаетесь?       Леон чуть сдвинул брови к переносице и отступил на полшага, принимая, что уйти прямо сейчас не удастся. Несмотря на усталость, он выдавил из себя усмешку.       — Ну, кто-то же должен работать, — с едва считываемой иронией ответил Леон. — Не все могут сплетничать целыми днями и лапать девушек в коридорах.       Аарон скривился, но не сдвинулся с места. В его взгляде промелькнуло что-то хищное, словно он знал, чем на это ответить, но должен быть себя сдержать.       — Аккуратней со словами, «герой», — понизив голос, процедил парень. — Ньюман для твоего беспредела целую историю выдумала. Не расстраивай хозяйку, придерживайся плана.       Леон только усмехнулся на замечание.       — Да я и без всякого плана тебе опять врежу, если будешь под ногами путаться, — бесстрастно сообщил он, оставшись равнодушным к остротам. Аарон сжал челюсть, но прежде чем он успел выдать ответную реплику, Кеннеди прошёл мимо, пихнув его плечом. Обернувшись по инерции полубоком, Аарон бросил ему в спину:       — На твоём месте я бы уже собирал чемоданы. Долго прятаться за юбкой начальницы не выйдет.       Кеннеди остановился, так и не дойдя до лестницы. А вот эти слова уже попали в точку. Будь то чутьё или чересчур злорадная интонация парня, но что-то ему подсказало — это вовсе не пустая угроза.       Ухмыльнувшийся на его реакцию Симмонс слегка переменился в лице и попятился назад, стоило мужчине обернуться и быстрым шагом направится обратно.       — А ну-ка, повтори, — хрипло выпалил Леон, оказавшись вплотную и пригвоздив парня к стене. — Угрожать вздумал? Жизнь ничему не учит?       Часть команды обернулась на грохот. Схваченный за грудки Аарон чуть сморщился, но ехидная улыбка с его лица так и не сошла.       — О-о, да ты у нас, смотрю, умом не блистаешь, — с азартом протянул Симмонс, кивнув на разведку. — Что, при всех начнёшь кулаками махать? Ну давай. Ты ж только на это и горазд, да?       Едва не оскалившись, Леон стиснул зубы, всерьёз раздумывая, стоит ли ему делать то, на что так открыто напрашивался парень. В нём всё ещё тлела злоба за то, какое оскорбление этот мерзавец нанёс Эмили, осмелившись прикоснуться к ней в тот вечер. Хроническая усталость и неудовлетворённость результатами дела только усугубляли это состояние. Леон почувствовал, как за его спиной несколько сотрудников замерло в своих креслах, ожидая его следующего шага. Через приглушившую все другие звуки пелену озлобления он расслышал, как кто-то подошёл к ним сбоку.       — Леон, забей, — подоспел Стив, пробравшись к спорщикам с другого конца комнаты. — Этот говнюк того не стоит.       Симмонс всё продолжал ухмыляться. Леон медленно вдохнул, по-прежнему удерживая капитана за форму. Его пальцы сжались чуть крепче, пока он пытался вернуть самообладание.       «Этот говнюк того не стоит.»       Верно. Не стоил. Но руки так и чесались ещё раз вмазать по самодовольной физиономии. И плевать, что при всех; останавливало не количество свидетелей, а осознание того, что именно этого Симмонс и добивается — спровоцировать его ещё раз, уже при всех. На миг Леон представил реакцию Эмили, если сейчас он пойдёт на поводу у эмоций — и это окончательно отрезвило его.       Кеннеди резко выдохнул носом, сбрасывая напряжение, и разжал пальцы, оттолкнув Симмонса от себя. Аарон чуть пошатнулся и пригладил помявшуюся форму, а в его взгляде промелькнула досада. Возможно, он и рассчитывал на другой исход, но Леон не собирался доставлять ему такого удовольствия.       — Тебе, должно быть, просто нравится получать по роже, — настолько спокойно, насколько он был способен в этот момент, процедил Кеннеди. Не дожидаясь, пока капитан скажет что-то ещё и окончательно выведет его из себя, Леон быстрым шагом направился к лестнице, параллельно нашаривая в кармане телефон.       Угроза Симмонса подействовала как надо. Напряжение так и не отпустило, пока Леон отыскивал номер Ханниган.       — Ингрид, — забив на приветствия, сходу начал он. — Мне нужно, чтобы ты проверила кое-что.       — Звучишь… нервно. Что случилось? - сходу уловив тон, уточнила Ханниган.       — Посмотри, есть ли на меня уже подписанный приказ. О временном отстранении, переводе или каком-то служебном разбирательстве.       Ингрид ответила не сразу, и тревога от этого только продолжила нарастать. Спустя мгновение в динамике раздалось тихое клацанье клавиатуры.       — С чего такие вопросы? — поинтересовалась Ханниган, пока выискивала информацию. Кеннеди прошёл через холл к окну, прикидывая в голове возможные последствия всего произошедшего.       — Симмонс-младший проболтался. Кажется, советник что-то задумал, — решив пока не вдаваться в подробности, поделился он и вдруг заметил в окне знакомую фигуру.       Тема разговора тут же откатилась на второй план. Пока Ханниган занималась поисками, Леон подступил к окну, наблюдая, как Эмили отыскивает в сумке ключи от машины. Взгляд неосознанно переметнулся к часам в холле. Час довольно поздний, но Эмили прежде никогда не покидала штаб в такое время. Опять собирается влезть в какую-то передрягу? Или наконец научилась отдыхать?..       — Хм… В активных приказах ничего нет, - раздался мерный голос Ханниган, отвлекая его от размышлений. — Попробую отыскать что-нибудь подозрительное в системе. Ты же не собираешься делать ничего глупого, верно?       Кеннеди рассеянно усмехнулся на эти слова.       — Это же я, помнишь? — тихо отозвался он. Опустив руку, державшую телефон, Леон снова отыскал взглядом Эмили у её машины. Спешки или нервозности в её движениях он не заметил, и это давало надежду, что она в кои-то веки просто решила передохнуть от творившегося в их деле хаоса. Мелькнула идея набрать ей и уточнить причину ухода, но Кеннеди тут же пристыдил себя мыслями, что ведёт себя как параноик и просто ищет повод с ней поговорить. То, что он так отчаянно не хотел делать раньше.       Конечно, эта отстранённость дала свои плоды. Прежде всего, агент смог сосредоточить внимание на деле и зацепиться за слова работника о смене имени. Идея была до банального проста: рассмотреть другие случаи подделки документов, выйти на того, кто этим занимался, а затем выяснить, обращался ли ещё кто-нибудь из работников корпорации по такому вопросу. Перспектива опять рыться в бумажках никого не радовала, но выбора не было. Благо, капитан полиции Ларссон без лишних вопросов предоставил их команде доступ к полицейским архивам.       «Знаешь, я вполне могла заняться этим сама», — подала голос Ньюман. Укладывая отобранные ею папки в коробку, Кеннеди молчал. То, что он услышал её, выдавали лишь нахмуренные брови.       «Тебе неприятна моя компания?» — сухо поинтересовался он, не поднимая головы.       «Нет. Просто…»       Её замешательство тогда было понятно. Всячески отталкивает её, прячет глаза, говорит про субординацию, но внезапно настаивает на том, чтобы сопроводить её в архив полиции. Однако у Леона были свои причины. Прежде всего, полицейский участок не гарантировал безопасность. Говорил ли в нём травмирующий опыт Раккун-сити или недоверие к местной полиции, Леон сам не знал; предпочитал не развивать эту мысль. Вторая причина крылась в вернувшемся капитане разведки. Кеннеди решил минимизировать контакт с объектом своей неприязни, спускаясь в комнату разведки только в случае крайней необходимости; и как теперь выяснилось, не зря. А последнее в списке, но не по значению, было то, что его привязанность к Эмили так и не ослабла. В конце концов, Леон был всего лишь мужчиной. А наедине с ней так вообще становился едва ли не мальчишкой.       «Это для безопасности» — кратко заверил Леон и услышал, как Эмили фыркнула на эти слова. Проходя мимо него, она ненадолго задержалась, прежде чем направится к стеллажам.       «Как вам угодно, мистер Кеннеди» — промурлыкала она и усмехнулась украдкой, заметив, как он нахмурился ещё больше.       Какая ирония: с момента договорённости о субординации фраза «мистер Кеннеди» стала всё чаще мелькать в её речи, вот только звучала она ещё более фамильярно, чем привычное обращение по имени. Либо она нарочно говорила это с такой интонацией, либо его помешательство на ней достигло своего апогея и вынуждало видеть вещи такими, как ему хотелось.       Тем временем, машина Эмили выехала с территории штаба, и Леон едва удержал себя от того, чтобы посмотреть ей вслед. Он не переставал повторять про себя, какой же он трус. И будь в нём хоть капля той мужественности, что ему вечно приписывают, ему бы не пришлось выдумывать весь этот бред про субординацию. Нельзя было молчать. Надо было остаться в её машине и всё ей рассказать, как бы стыдно не было. Брать свои слова назад уже было поздно; несмотря на сложность выбора, Леон всё-таки предпочёл выглядеть в её глазах бессердечным негодяем, чем пустозвоном. И теперь, видимо, был обречён оставаться очередным тайным воздыхателем до самого конца расследования.       Устройство в его руке издало короткий звук, оповещающий об обратном звонке от Ханниган. Леон немного помедлил, сжав корпус телефона. Если бы Эмили было известно о планах Симмонса, она бы наверняка ему рассказала. Как-никак, они всё ещё напарники. И в этом деле они вместе, несмотря на субординацию и недосказанность; доверяют друг другу, невзирая на обстоятельства. Верно?..

***

      Свет фонарей с улицы очерчивал строгие линии интерьера спальни. Одна из занавесок слабо колыхнулась от движения, когда женский силуэт показался в окне. Бесшумно, как тень, Ада проскользнула внутрь незапертых створок и легко ступила по подоконнику, оказываясь в квартире Леона. Заткнув крюк-кошку за пояс, она шагнула на ковёр, смягчивший её поступь, и прислушалась к царившей тут тишине. Как она и рассчитывала, даже в столь позднее время агент ещё не вернулся из штаба. Наверное, по-прежнему изводит себя бесплодными поисками загадочного существа.       Мельком оглянувшись, Ада прошлась по комнате, подмечая детали его проживания. В глаза бросился постер над столом, изображавший афишу какого-то старого фильма, с кучей незнакомых лиц и подпрыгивающим шрифтом — не иначе, как декоративное прикрытие для сейфа, без которого ни одному правительственному агенту не обойтись. Направившись к столу, где в неведомом ей порядке были разложены бумаги, наёмница стянула перчатки и легко провела тонкими пальцами по гладкой деревянной поверхности, слегка задевая страницы. Ничего любопытного она не заприметила, разве что след от конденсата на краю столешницы, где стоял опустошённый стакан. И судя по стойкому запаху спирта, в нём явно был не чай.       Повернув голову, Ада задержала взгляд на нерасправленной постели и вдруг заметила просвет в прикроватной тумбе от неплотно задвинутого ящика. Решив не отказывать себе в удовольствии, она проплыла к кровати и аккуратно выдвинула незакрытый ящик. Внутри творился маленький хаос. Тут были собраны мелочи, которые Леон не удосужился разложить по местам, скидывая внутрь всё, что попадалось под руку: несколько бумажек с записанными наспех заметками, карманный фонарик, неиспользованная упаковка пластырей, но поверх всей мелочёвки лежало то, что привлекло особое внимание женщины. Протянув руку, Ада выудила из ящика две тонкие скреплённые заколки — одна заметно пострадавшая после событий в молле и одна в идеальном состоянии, лишь слегка покоцанная на кончиках. Простые, ничем не примечательные, разве что в металлическом основании каждой был инкрустирован небольшой зеленоватый камушек. Неужели её? Когда это Леон успел стать таким сентиментальным?..       Ада усмехнулась про себя и вдруг уловила скрежет поворачивающегося в замке ключа. Лёгким толчком задвинув ящик до конца, женщина прошмыгнула в тёмный угол спальни и украдкой взглянула на показавшийся в дверях мужской силуэт. Леон хлопнул дверью и, не глядя, лениво швырнул куртку в сторону вешалки. Не разуваясь и не включая света, он громко опустил ключи в вазу в прихожей. В каждом его жесте угадывалось плохо скрытое негодование. Ада не знала, когда в последний раз видела его таким угрюмым.       Леон направился в комнату, и женщина, наконец, осторожно выступила из тени.       — Проблемы на работе? — вкрадчиво уточнила она, и Леон замер, всего на секунду. Будто бы засомневавшись в реальности происходящего, он пристально вгляделся в её силуэт. Даже в полумраке он мог видеть пронзительный взгляд карих глаз и очаровательную полуулыбку. Что-то в нём заворочалось, заволновалось; на миг он едва не позабыл про свою обиду.       «Только этого не хватало.»       — Ада, — сухо поприветствовал он, непроницаемым взглядом проходясь по женской фигуре, слабо освещённой светом из окна. Она совсем не изменилась, да и сценарий всё тот же — приходит, когда захочет; в момент, когда он меньше всего ожидает.       — Давно не виделись, Леон, — тепло произнесла она, делая ещё полшага по направлению к нему. Кеннеди фыркнул, будто бы от смешка, и отвернулся.       — Это всё, что ты можешь сказать? — не выдавая волнения, мрачно отозвался он, проходя широким шагом к столу и параллельно принимаясь расстёгивать на себе амуницию. Ада проплыла по комнате, приближаясь и с любопытством изучая широкую спину агента, внешне нисколько не задетая холодностью в его голосе.       — Но это так, — мягко произнесла она. — Только не говори, что удивлён.       Кеннеди незаметно поморщился, не оценив чрезмерно спокойный и невозмутимый тон спустя столько лет разлуки.       — Может, просто скажешь уже, зачем пришла? — раздражённо дёрнув крепление на бедре, с нескрываемой усталостью предложил он. Не было никакого желания опять играть в эти игры. Голова сейчас была занята совершенно другим.       — Ты злишься на меня. Я понимаю, — вместо ответа сказала наёмница, будто бы говорила сама с собой, и губы Леона искривила недобрая улыбка. Её голос был всё таким же бархатным, но Леон не поддался. Не в этот раз.       Тень Ады снова заскользила по стене. Молча стягивая с плеча ремень портупеи, Леон едва заметно напрягся, почувствовав её приближение. Наспех сложив оружие и амуницию в припрятанный за постером сейф, он даже не обернулся. А Ада внезапно добавила:       — Прости, что заставила ждать.       Он не ослышался? Она извинилась перед ним?       Небрежно хлопнув дверцей сейфа, Леон всё так же холодно бросил:       — Забыли, чего уж там. Привык уже.       Забрав со стола гранённый стакан, Леон направился мимо женщины на кухню, понимая, что точно не в состоянии вести этот диалог трезвым. Ада наблюдала за ним из глубины спальни, решив пока держать дистанцию. Леон сейчас был не просто угрюмым — он был вконец подавлен тем, во что оказался втянут. И при этом всё равно умудрялся как-то держаться.       Ада терпеливо дождалась, пока он наполнит стакан, отставит бутылку бурбона обратно в шкафчик и вернётся в комнату. Небрежно развалившись в кресле в углу, Леон сделал глоток, потом ещё один и, наконец, поднял глаза на гостью. Его всё ещё колкий взгляд вновь прошёлся по женскому силуэту. Когда-то он и мечтать о подобном не мог. Даже не надеялся увидеть её снова так близко. Все эти годы жаждал этой встречи, но теперь…       Что толку от её появления? Побудет с ним немного и уйдёт. Они проходили это уже не раз. Аду Вонг невозможно удержать рядом, сколько не цепляйся. Кеннеди был одним из тех немногих счастливчиков, кто оказался способен это усвоить.       Покрепче сжав основание стакана, мужчина прямо спросил:       — Что ты здесь забыла, Ада? Скрываешься от правительства? Выполняешь очередной заказ? Или… — он невесело усмехнулся краем губ над собственной мыслью, — может, проделала весь этот путь в Швецию из-за меня?       Скрывая улыбку, Ада легонько прикусила губу и подступила ближе.              — Мне есть, что тебе рассказать. И… — держа руку за спиной, Ада украдкой стиснула в пальцах заколки Эмили. — Полагаю, и тебе тоже.       Мужчина чуть прищурился, пытаясь уловить подвох.       — Обменяться информацией? Это ты предлагаешь? — помрачнев, озвучил Леон, опуская глаза в стакан и снова делая глоток. В его голосе проскользнула нотка разочарования.       — Предлагаю поговорить, — деловито поправила Ада. — О Симмонсе.       Кеннеди лениво обвёл глазами потолок, услышав ненавистную фамилию из её уст.       — О каком из них? Который постарше или который потупее? — потирая свободной рукой лоб, устало уточнил Леон. После полученных новостей обсуждать ответно невзлюбившую его семейку совсем не хотелось. Подозрительные движения в документах, что впоследствии отыскала Ханниган, укрепили опасения — похоже, Симмонс действительно задумал снять его с дела и привлечь к ответственности за произошедшее с Аароном.       Как и прежде, Леона беспокоило не само наказание. Что бы ему не грозило, он был готов признать свою вину и принять любые дальнейшие последствия, как и полагается мужчине его профессии. К тому же, его слово имело свой вес даже против Симмонса. Вот только была одна проблема — для объяснения перед начальством придётся лететь в Америку. А это означало, что пока он разбирается со всем дерьмом, что сам устроил, Эмили останется совершенно одна. Вдали от него и без всякой защиты. Единственное, чего он не должен был допустить.       Какой идиот.       — Кажется, ты доставил им немало проблем, — заметив выражение его лица, предположила Ада и снова наткнулась на его хмурый взгляд.       — И тебе, конечно же, всё об этом известно, — даже не стараясь выглядеть удивлённо, пробормотал Леон и взъерошил волосы. Рука сама собой поднесла стакан к его губам. Вот почему сейчас? У советника было больше двух недель, чтобы воспользоваться произошедшим. Зачем было тянуть время и замалчивать инцидент, имея на руках такую возможность?..       — Советник решил избавится от тебя не из-за Аарона, — словно прочитав его мысли, поделилась Ада. — Он просто хочет досадить Ньюман.       Край стакана так и замер возле его губ. Услышать имя Эмили от неё было столь же странным, как и озвученная версия происходящего.       — «Досадить»? — убирая стакан, растеряно усмехнулся Леон, но тут же посерьёзнел. — Это как же?       Ада чуть улыбнулась, модельной походкой проходя мимо. Мужчина неотрывно следил за ней, и его взгляд чуть смягчился от начинавшей действовать выпивки.       — Похоже, агент Ньюман в тебе души не чает, — с лёгким намёком произнесла женщина, говоря размеренно и неторопливо. — Советник наверняка попробует приписать тебе связь с коллегой. И тогда проблемы будут уже у обоих.       Леон фыркнул, выражая сомнение в этой версии.       — Удачи ему с этим, — буркнул он. Что-то в нём всё-таки всколыхнулось, но тут же улеглось. Они почти не разговаривают, не говоря уже о большем. О какой связи тут может идти речь?       — Не торопись с выводами, Леон. Пока рядом не было Аарона, за ней продолжали наблюдать, — умолчав о своей роли в этой слежке, сообщила Ада. — Думаю, парочка доказательств у него всё-таки найдётся. Вы с ней неплохо поладили, верно?       Остановившись у окна, Ада обернулась, желая увидеть его реакцию на сказанное. На осунувшемся лице агента появились проблески эмоций. Всё ещё хмуря брови, он растерянно усмехнулся, будто проверял, является ли эта реакция верной. Но вскоре призадумался. Возможно, временами он и Эмили позволяли себе больше, чем стоило. Он едва ли мог вспомнить что-то крайне компрометирующее, но слухи по штабу поползли уже давно, ещё до вечера их поцелуя.       «Твоя начальница в тебе души не чает.»       Он едва не позабыл, что Эмили признала свои чувства к нему. Даже несмотря на слухи, она и не пыталась это скрывать, желая быть честной с ним до конца. Наверное, стоило брать с неё пример, но в принятии своих чувств Леон был не силён, равно как и в разговорах о них. Он так боялся показаться ей слабым или навязчивым, что неосознанно начал отталкивать от себя. Наотталкивался до того, что теперь она сама обходит его стороной. Чёрт, и наверняка ведь до сих пор думает, что сама «соблазнила» его в тот вечер; считает его бесчувственным болваном, который понятия не имел, что делает.       Аде весь этот мыслительный процесс Леон решил не выдавать. Мельком глянув в её сторону, он тут же отвёл глаза и скривил губы.       — Вот же скользкий тип, — пробормотал он. Пока Леон делал последний глоток, Ада бесшумно оказалась рядом и вдруг уселась на подлокотник его кресла. Леон напрягся, стоило ей оказаться ближе, и не успел возмутиться, как она коснулась его подбородка, поворачивая лицом к себе. За всё это время её безмолвного отсутствия он совершенно забыл, какое влияние могла оказывать Ада, если хотела. Стиснув подлокотник кресла, агент невольно застыл в этой позе.       — Какого хрена ты творишь? — спросил он, вот только его хриплый полушёпот сквозил не сколько страстью, сколько знакомой ей усталостью. Он едва ли не прямо спрашивал: «Чем ранишь меня на этот раз?»       — Ты слишком напряжён, — заметила Ада, легко пробегаясь по его плечу кончиками пальцев. — Это из-за неё?       Леон выдохнул, прикрывая глаза. Он знал этот взгляд. Как и его обладательницу.       — Я не в настроении для твоих игр, — уже с оттенком раздражения процедил он, отворачиваясь. Ада чуть склонила голову, разглядывая его всё с тем же лукавым интересом.       — Всё не так плохо, как кажется, — осторожно сообщила она и прошлась ладонью по его груди. — Мой рейс завтра утром. Если захочешь, можем вернуться вместе. А там… — Ада слегка повела головой, становясь чуть настойчивей в движениях. — Кто знает, как всё обернётся?       По-прежнему не смотря на неё, Кеннеди медленно провёл языком по внутренней стороне щеки, размышляя, что на это ответить. В кучу перемешалось всё: истощение, злоба, бессилие, недовольство собой и плавно накрывавшее его опьянение. Хотелось наконец вырваться из этой клетки, поддаться на соблазн, сбежать от проблем и навсегда забыть события последних месяцев, как страшный сон. И Ада, что сейчас мягко опускалась с подлокотника на его колено, предлагала ему такую возможность. Неважно, как надолго она пропадала — Леон знал, что всегда найдёт в себе силы простить, пусть с каждым разом это даётся всё труднее. Ада вовсе не была злодейкой; просто порой её плохие поступки слишком уж перевешивали хорошие.       Молчал Леон долго, сосредоточенно всё обдумывая. Не двигался и внешне никак не реагировал на скользившие по его груди женские руки. А затем, сглотнув, вдруг тихо спросил:       — Знаешь, что интересно?       Ада подняла на него глаза, ожидая продолжения. И от этого негодование в его груди разгорелось сильнее. Повернув к ней голову, он уточнил:       — Как ты со всем этим связана?       На лице женщины не дрогнул ни один мускул, но Кеннеди понимал её слишком хорошо. То, как она отвела взгляд и замерла у него на колене, выдало её с головой.       — Это была ты, — всё так же тихо констатировал Леон. — Ты помогала Симмонсам следить за ней.       Ада не собиралась отрицать или увиливать от темы. Она просто опустила глаза, давая ему время самому прийти к неизбежному выводу. «Пришла поговорить о Симмонсе»… Скорее, пришла напомнить ему, что он давненько не наступал на старые грабли. Четыре года, если быть точнее.       Леон неприкрыто усмехнулся над самим собой. Ада тем временем чуть отстранилась и нехотя убрала руки, понимая, что до её ласк ему сейчас нет никакого дела.       — Удачного полёта, — отрезал Леон, поднимаясь с кресла и направляясь обратно на кухню. Поднявшись следом за ним, Ада пояснила:       — Мне нужно было узнать, что задумал Симмонс. Ты не представляешь, на что тот способен…       — О, да куда уж мне, — не удержавшись, резковато съязвил агент, на этот раз не убирая недопитую бутылку слишком далеко. Накативший гнев от выясненных обстоятельств вывел его из усталого полусонного состояния. В попытке успокоится Кеннеди устремил взгляд в тёмное окно, сам не понимая, что хочет там увидеть. Знал только, что точно не хочет смотреть на неё.       — Это была всего лишь работа. Ничего…       — Как давно, Ада? — прервал Леон, всё же посмотрев в её сторону. — Сколько ты уже здесь?       И в этот раз её реакция сказала всё за неё. Леон устал считать, который раз за этот разговор он выдавливал из груди разочарованный смешок. Это была защитная реакция на всю обиду, что приходилось проглатывать долгие годы.       — Думаю, ты и сам догадался, — тихо и почти смиренно предположила она. Надо было отдать ей должное: Ада умела держаться так, будто не чувствовала себя виноватой. Уже второй раз за вечер Леона одолела бессильная злоба. Чуть ли не месяц пробыла здесь, наверняка знала, где он живёт и как на него выйти… И даже не подала знака.        Когда он уже научится? Сколько ещё раз ему предстоит проходить через это дерьмо?..       — Чёрт возьми, Ада… Просто оставь меня в покое, — едва слышно попросил он, и несмотря на прежнюю усмешку, брутальный голос сквозил обидой и разочарованием. Ада не сдвинулась с места. Тогда Леон решил сделать это за неё, пытаясь пройти обратно в комнату.       — Леон, — примирительно окликнула она, возникая у него на пути и обвивая его шею руками. Кеннеди отпрянул от неё назад, врезавшись спиной в стену и недовольно оскалившись, и следующую секунду ощутил на губах торопливый поцелуй.       — Какого… — пробормотал он, но очередной поцелуй прервал мысль.       — У нас не так много времени, — прошептала Ада, — но я постараюсь всё объяснить… Просто дай мне объяснить, хорошо?       Прильнув к нему, она принялась усыпать его лицо поцелуями, то и дело возвращаясь к губам, но Леон упрямо сжал челюсти, не отвечая на ласки, и она спустилась к его шее. Его рука рассеянно отставила стакан на ближайшую поверхность и коснулась ткани её платья на плече, но так решилась отстранить от себя. Мысли спутались от навалившейся информации и такого развития беседы. В самый последний момент Леон, судорожно втянув воздух через стиснутые зубы, грубым движением перехватил её руку, которая почти достигла пряжки его ремня.       — Прекрати, — едва ли не рявкнул мужчина с уже неприкрытым недовольством, отстраняясь. — Четыре года, Ада.       Они замерли, вновь встречаясь взглядами. В груди снова заныло привычное горестное чувство от их встречи. Леон хмуро смотрит на неё, тяжело дыша от невольно подкатившего возбуждения. Его пальцы всё ещё удерживают тонкое женское запястье, и Леон не хочет отпускать — даже не от того, как сильно скучал, а потому что тогда вновь рискует остаться один. Наедине с собой, темнотой и такими же беспросветно мрачными мыслями. Он чертовски устал вечно быть один.       Ада смотрит на него так, будто понимает, как он одинок. Зная, сколько боли ему причинила и словно желая это исправить, она нежно коснулась его щеки свободной рукой и вновь подалась к нему. Измученный и подавленный, Леон не сразу находит в себе силы отказаться от этого. На этот жалкий миг он поддаётся своей слабости, встречаясь с ней губами.       — Блять!.. — тряхнув головой, громко ругнулся Леон, отпихивая Аду и сам отшатываясь от неё. А затем, к её глубочайшему оскорблению, вытер рот тыльной стороной ладони. Женщине хватило всего секунды, чтобы снова посмотреть на вздымающиеся от тяжёлого дыхания плечи и понять: он не возбуждён. Он в бешенстве.       — Вот нахера ты припёрлась? — уже тише, с неприкрытой горечью спрашивает Леон, не оборачиваясь. Но Ада молчала. Пожалуй, впервые за их совместную историю ей действительно было нечего сказать. Обычно у неё всегда находились правильные слова — чтобы увильнуть, оправдаться или бросить в ответ что-то обманчиво ласковое, переводя разговор в игру, в которой она всегда выигрывала. Но сейчас… Сейчас всё было иначе.       Не получив ответа, Леон провёл рукой по лицу, пристыженный собственным поступком, и обернулся на неё. Он смотрел мучительно долго, и несмотря на внешнюю холодность, внутри него боролись два одинаково ярких чувства — гордость и болезненная привязанность к женщине, стоящей перед ним.       Ада сделала шаг навстречу, чтобы внимательно изучить взглядом его лицо.       — В тебе что-то изменилось, — вдруг задумчиво подметила она. Леон согласен: изменилось. И он даже знает, из-за кого.       — Сомневаюсь, что ты поймёшь, — вновь хватаясь за стакан, буркнул агент, но Ада была другого мнения.       — Что, так сильно девчонка понравилась? — с лёгкой, едва уловимой насмешкой поинтересовалась она, и Леон поднял на неё затуманенный взгляд. — Леон Скотт Кеннеди нашёл себе новое увлечение?..       — Не смей, — шагнув к ней вплотную, предупреждающе рыкнул он прежде, чем она произнесла ещё хотя бы слово про него и Эмили. Несмотря на то, сколько времени прошло с того дождливого дня, воспоминание свежо в его памяти. Его тут же оглушило очередной догадкой: она точно их видела. Наверняка один из самых ярких кадров, что она предоставила Симмонсу.       — Так это её? — и без того зная ответ, продолжала «допрашивать» Ада. Готовящийся уже прогнать её Леон на секунду растерялся, заметив в её руке шпильки, блеснувшие в слабом свете из окна. Подавив желание шагнуть ближе и грубо отобрать их, он лишь отрешённо потребовал, отводя глаза:       — Положи обратно, откуда взяла.       Он чуть запрокинул голову, допивая бурбон, желая смыть с языка привкус её вишнёвой помады. Он не помнил, когда в последний раз ему было настолько мерзко.       Ада, однако, не спешила исполнять его требование. Хмыкнув, она присмотрелась к предмету в своей руке, и Леон недовольно стиснул челюсти. Прикосновение её рук к принадлежавшей Эмили вещи казалось святотатством.       — Знаешь, а она по тебе так не убивается, — слегка покрутив заколки в пальцах, как бы невзначай поделилась наёмница.       — Тебе-то откуда знать? — нахмурившись, недовольно спросил Леон. Уловив в его голосе плохо скрытое любопытство, она поддразнила:       — А тебе интересно? Хочешь знать, где она?       Леон поспешно отвернулся, поняв свою оплошность.       — Если она в безопасности… То это не моё дело.       — О, она в безопасности, — многозначительно усмехнулась Ада, по какой-то причине никак не желая оставлять его в покое. — Уверена, ничего плохого ей сегодня не сделают.       Жирный намёк во фразе и её интонация ему не понравились. Тошнило уже от всего: от её присутствия, сладкой приторности духов, привкуса помады и бурбона… И от самого себя.       Ада отступила от него и демонстративно прошла к столу. В нарочито небрежном жесте она опустила на край заколки, и на её лице на миг пронеслась странная эмоция — то ли досада, то ли что-то ещё. Даже будучи подвыпившим, Кеннеди понял, что она означала. Всё потихоньку вставало на свои места: все эти предложения о совместной поездке, её приступы любвеобильности и насмешливо-пренебрежительный тон, которым она отзывалась о Ньюман.       — Так ты за этим пришла, — с пониманием произнёс Леон. — Хотела убедиться, что не потеряла контроль.       Это даже не вопрос — он был уверен в своей догадке. Ада лишь невинно посмотрела на него, словно не понимала, о чём речь. Леон прошёлся по ней взглядом, не замечая ни намёка на угрызения совести. Это никогда не закончится. Она продолжит появляться, лезть в его жизнь и в его голову, пока он ей это позволяет.       — Убирайся, — вдруг сквозь зубы потребовал он. Ада, вопреки его желанию, осталась на месте. Склонив голову набок, она заговорила опять:       — Леон, я…       — Сказал же, проваливай, — едва не повышая голос, грубо повторил Леон с хрипотцой от того, что горло сжал спазм. — Найди себе другое развлечение на вечер.       Она задумчиво обвела глазами обстановку, так, будто у неё есть выбор, оставаться или нет. Уголок её губ дёрнулся, но к его облегчению, через секунды её силуэт покорно отплывает от него в сторону спальни.       — Что ж, ладно, — смирилась наёмница. — Если передумаешь…       — Не передумаю.       — Если передумаешь, — мягко и при этом настойчиво повторила она, — ты знаешь, как на меня выйти.       Он лишь презрительно хмыкнул и снова потёр лицо рукой, пытаясь избавиться от жжения в глазах. Когда он поднял голову, в спальне её уже не было. Только слабо колыхнулась занавеска, пропуская в комнату тёплый ночной воздух.       Леон медленно выдохнул, чувствуя себя скорее опустошённым сосудом, чем живым человеком. Его взгляд задержался на шпильках на краю стола. Рука сама нашарила в кармане телефон, открывая переписку с Эмили. Ему до ужаса хотелось её увидеть. Ему нужно было её увидеть или хотя бы услышать мягкий успокаивающий голос, волнующийся за него. Она всегда волнуется за него, какой бы отстранённой не пыталась казаться. И он так много должен ей рассказать: о планах советника, о слежке, об Аде, о том, как виноват перед ней… Но что-то остановило его в последний момент. Слова, произнесённые Адой, уже въелись в память и пустили корни сомнений.       «О, она в безопасности.»       Что это, нахрен, значило?..

***

      Он сам не заметил, как закончил бутылку, собираясь с мыслями. Намерение сделать желанный звонок заглушить алкоголем не удалось. Скорее наоборот: как следует набравшись, Леон его только раззадорил. Скреплённые заколки поблёскивали в его руке, и он даже не понимал, на кой чёрт они ему вообще сдались. Ничего особенного в них нет; он прежде и не замечал их на ней.       Телефон лежал рядом, на широком подлокотнике кресла, загадочно переливаясь в темноте. А вот второй, что он хранил в шкафу, уже перекочевал в мусорное ведро, изломанный его собственными руками. Леон даже не стал проверять, писала ли ему Ада за те недели, что он не проверял сообщения: в приступе холодной ярости он отыскал устройство на полке и сразу же стиснул пластиковый корпус так, что экран покрылся паутиной трещин. Пожалуй, это было самым приятным чувством за последние дни. Или, по крайней мере, самым отчётливым. Невзирая на боль и унижение от произошедшего, Леон чувствовал, что окончательный разрыв этой связи вдохнул в него немного жизни. Возможно, поэтому его с новой силой потянуло на мысли об Эмили. Теперь не было никакой «подружки», наличие которой никак не давало им обоим покоя и внушали ему постоянное чувство вины. Одной недомолвкой меньше — вот и всё, что означало произошедшее этим вечером.       Отставив допитую бутылку на пол и сунув заколки в карман, Леон покрепче сжал телефон в ладони и тяжело поднялся с кресла. Ноги повели его к балкону, словно организм надеялся хоть немного выветрить из него опьянение. Нагретый за день ночной июльский воздух желаемой свежести не принёс, но шум ночного города доставил ему странное умиротворение. Леон придержался одной рукой за перила и прикрыл глаза, делая несколько размеренных вдохов, собираясь с духом. Как же это всё достало: все эти интриги, грязные политические игры, вечное ожидание, что вот-вот станет лучше, пока на деле всё стремительно катилось к чертям. Он заколебался ждать, когда ситуация повернётся в лучшую сторону. И пока его разъедала изнутри мысль о возможной поездке, тем сильнее отзывалась другая, не менее назойливая — рассказать Эмили обо всём, пока он не уехал. Пока снова не струсил.       Леон открыл глаза, отсутствующим взглядом окидывая ночной Стокгольм: редкие проезжающие машины, пустующие тротуары его района, свет в окнах низких геометричных домов. Час был не таким поздним, да и налаженным графиком сна Ньюман точно не могла похвастаться. Проблема была не в обстоятельствах; проблема была в том, что прожжённый жизнью агент, убивающий монстров и натасканный выбираться из абсолютно любой передряги, панически боялся признаться коллеге в чувствах.       От этой мысли снова подкатила досада на самого себя. Пальцы сжали корпус телефона крепче. В конце концов, что ему оставалось терять?       Эмили взяла трубку не сразу, что уже показалось ему не типичным. На том конце провода улавливались шумы, распознать которые он смог не сразу. От них его отвлёк её голос, до одури приятный, и прозвучал он несколько удивлённым:       — Леон? Всё в порядке?       — Да, — рассеянно ответил Кеннеди. — Привет. Я…       Мысли моментально покинули его. Эмили дала ему несколько секунд, ожидая продолжения, а затем деликатно подтолкнула разговор в нужное русло:       — Что-то случилось?       — Нет. Я просто… Чёрт, я и сам не знаю, — понимая, что даже под алкоголем слишком нервничает перед ней, пристыженно признался Леон. — Наверное, хотел услышать тебя.       Эмили молчала, застигнутая врасплох как словами, так и интонацией. Однако словами никак этого не выдала:       — Хорошо. Ты… хочешь поговорить?       Он едва не посмеялся. «Поговорить»… Может, и хочет, вот только с этим делом он не очень-то справляется. Прежде, чем он собрал в кучку мысли о том, для чего вообще ей звонит, у него сам по себе возник следующий вопрос.       — Ты знала? — спросил Леон, почему-то уверенный, что она поймёт.       — О чём?       — Чёрт, Эми… — расслышав наигранное непонимание, процедил он. — Хотя бы ты не прикидывайся. О Симмонсе и обо всём этом… «плане».       Голос дрогнул в конце фразы, выдавая его не совсем трезвое состояние. Кеннеди прикусил щёку, ожидая какого-нибудь комментария на этот счёт, но Эмили будто бы не заметила.       — Он всё-таки надумал докопаться до тебя, да? — в её вопросе ожидаемо нет удивления. Лишь погасшая надежда, словно она до последнего надеялась, что этого не случится.       — Так ты знала, — констатировал Леон, запоздало понимая, что снова оказался в дураках. Неужели всегда будет кто-то, кто знает больше него? И это притом, что новости напрямую связаны именно с ним?       — Не знала, — мягко поправила девушка. — Но догадывалась.       Стиснув металлические перила балкона, Леон шумно выдохнул.       — Почему не сказала? — с большим недовольством, чем собирался, спросил агент.       — Леон, — выдохнула она с лёгким укором, — давай мы обсудим это всё завтра. Если захочешь, с самого утра. Сейчас не самое лучшее время.       — Потому что ты занята? — припомнив слова Ады и сопоставив их со звуками музыки и голосов на заднем плане, уточнил он, поморщив нос.       — Потому что ты расстроен… и пьян, — не давая ему перевести стрелки, спокойно объяснила Эмили. Выходит, поняла его состояние с самого начала. Просто не хотела это озвучивать.       — Я не пьян, — соврал он, но быстро понял, насколько очевидной была ложь. — Ну, не совсем.       На том конце провода по-прежнему слабо слышится музыка и голоса. Кто-то окликает девушку, и она, отводя телефон, торопливо извиняется. И в этом кратком объяснении неизвестному собеседнику говорит то, что задевает Леона сильнее, чем он ожидал.       — …это по работе, — глухо раздаётся её голос, прежде чем она вновь прижимает трубку к уху. — Леон, послушай…       — Эми, всё нормально, — бросил Леон, стараясь звучать не так разбито, как он себя почувствовал. — Я тебя понял. Прости, что… потревожил.       Эмили фыркнула, недовольная формулировкой.       — Никого ты не потревожил, — проворчала она, вынуждая уголки его губ всё-таки дёрнуться. — Я просто не хочу, чтобы ты наделал глупостей.       Леон нашёл в себе силы полноценно усмехнуться.       — И почему все об этом говорят?.. — припомнив похожие слова Ханниган, тихо пробормотал Кеннеди. Между ними повисла тяжёлая пауза, пока Эмили пыталась расслышать в этой усмешке его истинное состояние. Когда она заговорила снова, её голос стал пронизан беспокойством:       — Мне очень жаль, что так получилось. Правда. Я бы хотела, чтобы ты узнал всё от меня.       Леон тихо шмыгнул носом, стараясь не выдать, какое впечатление произвела её интонация: кроткая, извиняющаяся, искренне сожалеющая об обстоятельствах. Сам не уверенный, что имеет в виду, Леон открыл рот и вполголоса ответил:       — Да. Мне тоже.       В динамике раздался тихий судорожный выдох — кажется, происходящий разговор действовал на Эмили точно так же, как и на него.       — Ты не можешь злиться на меня за это, — робко оправдалась она. - Мне было сказано молчать, а Бенфорд…       — Эми, — мягко оборвал он, не желая слушать, как она в очередной раз принимает его состояние на свой счёт. — Всё хорошо. Я не злюсь.       Как же паршиво. Как это всё неправильно и глупо. Кажется, Леон мог физически дотронуться до того дна, которого он достиг. Он тонул в этой вязкой пучине своего отчаяния, а то, что он делал сейчас, вся эта идея со звонком — лишь попытка ухватиться за единственного человека, которому на него ещё было не окончательно плевать. Не имея сил справиться с собственными демонами, Леон сейчас пытался утянуть её за собой, чтобы позаботилась о нём и расправилась с его проблемами за него. А у неё была своя жизнь — тоже далеко не сладкая, но ещё не настолько потерянная, как его. И лишать её шанса провести спокойно хотя бы один вечер он не имел никакого права. Она впервые покинула штаб раньше обычного, и теперь понятно, почему. А значит, ему стоит смириться с тем, что ему когда-то сказал Стив: ему надо про неё забыть. Ей не до него.       — Хорошего вечера, Эми, — не очень старательно изобразив искренность, пожелал Леон. — Не хотел, чтобы так вышло.       — Леон, я прошу тебя… - торопливо заговорила она, но он не стал дослушивать. Опустив руку, сжавшую телефон, Леон какое-то время просто смотрел на потухший экран, пытаясь уловить своё отражение в черноте. Шум ночного города уже не казался ему умиротворяющим. Он больше не напоминал ему, что он жив и способен слышать; теперь он намекал, что в отличие от него, в глубинах городских переулков жизнь бьёт ключом. Леон провёл ладонью по лицу, словно пытался стереть с него воспоминание о поцелуях Ады и опалившее его чувство стыда. Оперевшись на перила балкона, он до боли стиснул зубы, думая о том, как нелепо выглядел сейчас. Напился, позвонил ей, ждал чего-то, сам не зная чего. Наверняка ещё и напугал её до чёртиков. Какой же всё-таки идиот.       Опустив голову, он заметил, как дрожат его руки, сжимавшие перила. Это вывело его из онемения, призывая выпрямиться и взять себя в руки, насколько это возможно. Вернувшись в спальню, Леон прошагал к кровати, чтобы вернуть заколки на прежнее место. Хлопнув ящиком, он схватил с тумбы кошелёк и направился в прихожую, позабыв надеть куртку. Находиться в квартире не хотелось, после визита Ады уж точно. Ему сейчас вообще мало что хотелось. Ощущение, что он ходит по какому-то замкнутому кругу, было ему не чуждо. И способов справиться с этим он знал только один.