Белый Капюшон, или Проклятие Кадма

— Гарри… Пойдём со мной? — с надеждой в глазах спросил Люпин. — Всего на пару часов, чтобы убедить Си… Снафлса, что ты цел и не отречёшься от него. Пожалуйста. Он очень беспокоится. Сильная хватка Волдеморта заземляла Гарри, помогала ему не сорваться ни на кого и никуда. Он глубоко вздохнул. — Только Снафлс хочет меня увидеть? Люпин виновато покачал головой. — Дамблдор поручил Северусу с тобой поговорить и… — оборотень, замявшись, сглотнул, — оценить состояние. — Что? Зачем? — Гарри недоверчиво глянул на Люпина: перед сном он избавился от всех порезов и ушибов, до которых дотянулся, а утром Мезон помог ему нанести мазь на спину. И видеть на каникулах Снейпа Гарри тем более не горел желанием. — Я здоров. Спроси любого целителя. — Цель осмотра, — Люпин потупился, — не только оценка здоровья. — Я не понимаю… — Они подозревают, что я тебя приворожил, — недовольно разъяснил Волдеморт. — Иначе зачем прибегать к услугам мастера его уровня. — Откуда вы?.. — Я люблю читать научные журналы, мистер Люпин. Профессор зельеварения Хогвартса регулярно публикуется. — Волдеморт пожал плечами, как будто его догадки ничего не значили. — Я наслышан о вашей возрождённой из пепла организации, в которую входил — входит? — и Северус Снейп. Какие гарантии, что он не навредит Гарри и что вы не запрёте его в четырёх стенах, как непослушного пса? — Вы подозрительно много знаете, — выплюнул Люпин сердито. — Гарри, об этом мы тоже поговорим. Дома. — Нет. Я останусь с Анисом. — Я вынужден настаивать, Гарри. Злость на Сириуса почти стёрлась, но Гарри не хотел его видеть, не сегодня. Он волновался за Гермиону, Аласдера, Эйдриана и остальных, он не выспался, он успел поругаться с Волдемортом, он так вымотался… — Знаете что, сэр! — выплюнул Гарри, выскользнув из спасительных объятий Волдеморта, и его магия взвилась, как ураган из ледяных кинжалов. Души людей вокруг засияли друг за другом, как новогодняя гирлянда. Яркие и такие… доступные. Такие смертные. — Завтра же я напишу в министерство и потребую снять с меня все ограничения. Я официально совершеннолетний — мне не откажут, иначе я припомню им прошлогодний суд. — Гарри, что ты гово?.. — Я предупреждал Си… Если бы вы сначала спросили, потому что волновались!.. — Мы волновались! Как ты можешь думать иначе? — Потому что «Дамблдор поручил» чёртовому Снейпу изучить меня, как лабораторную крысу, потому что вы проболтались о «Томасине», потому что вы поверили Шеклболту, потому что я не могу жить со Снафлсом — выбирайте! — Гарри ударил ладонью по стене, и краска, запузырившись и облупившись, осыпалась на пол пылью. Острые когти, скрытые гламуром, царапнули его шею сзади, заставив Гарри наконец выдохнуть и немного расслабиться. Смертоносная магия втянулась под кожу и улеглась, словно секунду назад не искала, кого бы разорвать на куски. — Я свяжусь со Снафлсом позже, он по-прежнему мой любимый крёстный отец. Передай ему это, ладно? Сдавшись, Люпин кивнул. Они не прощались. В поместье было тихо и умиротворённо, но Гарри не хотел идти в свою комнату и оставаться наедине с мрачной действительностью. Он никак не мог сформулировать свою просьбу Волдеморту, однако тот, похоже, и без слов догадался. Они устроились в кабинете вместе: Волдеморт за столом, взявшись за одну из тетрадей, а Гарри на кушетке в обнимку с подушкой. Скрип пера отвлекал от навязчивых мыслей, бурлящая в крови магия окончательно успокоилась. — Я… был не готов, — нарушил тишину Гарри через некоторое время. — Завтра о нас уже все узнают. Даже Рон ещё не в курсе… — Напиши другу, Гарри, — мягко предложил Волдеморт, не отрываясь от своей работы. Его рука кружила по странице, выводя очередную формулу. — Пусть он узнает новость от тебя, а не из газет. — Ты прав. Волдеморт улыбнулся той улыбкой, которая означала «конечно я прав». Гарри на мгновение представил, как вокруг его пронзительно алых глаз расходились бы задорные морщинки. Но не было больше ни морщинок, ни глаз. Он и сам не заметил, как оказался возле Волдеморта и наклонился к его лицу. Гарри осторожно снял повязку и, положив её на стол, невесомо коснулся огрубевшей кожи, через которую просвечивали надбровные дуги, по форме напоминающие полумесяцы. На самом деле, резкие черты Волдеморта были величественными, острыми и холодными, как осколки льда, но странным образом притягательными. Они сохранили отголоски изящности, присущей Тому Риддлу. Волдеморт отодвинулся от стола вместе со стулом, выжидающе склонив голову, позволяя Гарри бережно его ощупывать. Из-под мантии высунулись босые ноги, и Гарри усмехнулся. Туфли, в которых Волдеморт ходил в Мунго, исчезли вместе с остальным гламуром. Через секунду Гарри уже стоял на коленях и сжимал в ладонях левую стопу. Волдеморт шумно вздохнул. Его пальцы на ногах тоже оканчивались по-звериному скрученными когтями. Гарри нравилось трогать когти Волдеморта на руках, и ему было любопытно их сравнить. На ногах они оказались короче и толще, аккуратно затупленными, что, в общем-то, его не удивило. Гарри заинтересовало другое. Кожа на ступнях была такой же гладкой и ровной, как на ладонях. Руки Гарри сами собой скользнули вокруг стопы, погладив пятку и щиколотку. Только тогда он почувствовал слабую плёнку защитной магии. — Почему ты не носишь?.. — начал Гарри, подняв взгляд, и так и замер. Волдеморт подался вперёд, над переносицей у него залегла складка, а челюсть отвисла. Ноздри раздувались, втягивая воздух редко и большими порциями, раздвоенный язык чаще обычного мелькал между тонких плоских губ. Над Гарри навис голодный хищник. Протянув руку, Волдеморт запустил пальцы в волосы Гарри и несильно сжал. — В одном… — проговорил он странно тягучим тоном, — твои знакомые были правы: я намного старше тебя. — Ты не старый — для волшебника, — возразил Гарри, наклонившись навстречу когтистой хватке. Она была приятно болезненной, ноющее чувство в затылке заставляло его живот трепетно сжиматься. — Спасибо, — мурлыкнул Волдеморт, очерчивая большим пальцем контур лица Гарри и явно наслаждаясь. — Мне почти шестьдесят девять. Но перед вечностью, которая нас ждёт, это ничто. Гарри подполз ближе и положил подбородок на жилистое бедро. Его руки проделали путь от лодыжки до колена и, на мгновение задержавшись, двинулись дальше, выше. — Кстати, я думал над подарком на твой день рождения, — признался Гарри. — Он ведь скоро? — Ве-е-ерно. — Волдеморт нетерпеливо потянул его за волосы, из-за чего Гарри пришлось придвинуться ещё ближе к основанию бедра. — Ты задумал что-то особенное, мой цветок? Тёмная ткань, сбившаяся на поясе, не скрывала, насколько Волдеморту нравился ход беседы. К сожалению или к счастью, у Гарри не хватило смелости подтвердить своё наблюдение. Он отвёл глаза. — Кольцо и медальон предложили… Они сказали, получится р-романтичный жест. — Гарри не мог покраснеть сильнее, поэтому просто крепче вцепился в чужую ногу. — Сжечь дом моих родственников, как ты сжёг приют. Ни единый мускул не дрогнул на лице Волдеморта. Гарри уже начал сомневаться во всей этой затее, когда тот наконец заговорил. — В мой день рождения ты хочешь… поиграть с огнём? Напугать кучку маглов? Заставить их визжать? — Волдеморт оскалился, будто дико счастливый. — Как… мило. — Он обхватил шею Гарри рукой и ощутимо надавил, однако недостаточно сильно, чтобы действительно начать душить. Гарри прижимался горячей от румянца щекой к бедру и радовался, что его предложение одобрено. — Я всё подготовлю. Он промычал согласие в складки мантии, стесняясь поднять голову. Приставания Гарри вызвали у Волдеморта реакцию, но не спровоцировали его на активные действия, за что, если честно, Гарри был благодарен. Он никогда не считал себя блюстителем правил и не слишком-то верил в отсутствие секса до брака. Частые касания, объятия и поглаживания, совместный поход в купальню, сон бок о бок — Гарри привыкал к близости с Волдемортом, вот только сексуального подтекста в подобных действиях почти не было. Всё могло измениться. Гарри опасался, что это произойдёт слишком скоро… Волдеморт вернулся к построению сложных диаграмм в тетради и ласково, но настойчиво прогнал Гарри обратно на диван, в качестве альтернативы предложив изучить поместье. Уже достаточно отвлечённый длинными ногами Тёмного Лорда, между которых Гарри не отказался бы застрять на долгое время, он согласился. Три этажа, погреб и чердак, сказал однажды Волдеморт, но все используемые ими помещения, кроме ритуального зала, находились на первом. Гарри вышел из кабинета в узкий коридор с обоями слизеринских цветов. Сразу напротив располагалась спальня Волдеморта, а справа — дверь в раздевалку, откуда можно было попасть в сауну и купальню, по ощущениям Гарри, немного уходящую под землю. Вторая спальня принадлежала ему, а в третью Гарри не собирался заглядывать — в ней он отсиживался, когда разбушевался его некромантский дар. Гарри не сомневался, что Мезон полностью очистил все поверхности от размазанных по ним потрохов, но не чувствовал себя достаточно стойким, чтобы вспоминать тот день прямо сейчас. Комнату слева от кабинета Волдеморт использовал для тренировок, поэтому пол застилали обычные магловские маты, а на задней стене висели турники. Под потолком болталась боксёрская груша и какие-то тросы, о предназначении которых Гарри мог только догадываться. Ему это всё напоминало физкультурный зал в начальной школе. В дальнем левом углу он заметил квадратный люк. Открыть его не получилось — Волдеморт зачем-то запечатал лаз. Затем Гарри, к его удивлению, нашёл кухню. Мезон, надевший поверх туники кожаный фартук, пробежал между столом и кладовой с огромным тесаком и сочным куском говядины. Его по-кошачьи жёлтые глаза расширились, а заострённые уши дёрнулись вверх, когда он наконец увидел на пороге Гарри. Мезон с удовольствием показал ему своё рабочее пространство, две кладовые и спуск в винный погреб и предложил полноценную экскурсию по поместью, но Гарри вежливо отказался. Он загорелся желанием исследовать остальной дом в одиночку. Массивная резная дверь отделяла коридор с жилыми комнатами от фойе, или даже бального зала, явно магически увеличенного, потому что по высоте он почти соперничал с Большим залом Хогвартса. Фойе было украшено в духе Слизерина: из-за зелёного мрамора с белыми прожилками пол походил на морскую гладь, по стенам и колонам до самого потолка ползли серебряные узоры в виде змей, державших в раскрытых пастях стеклянные шары, наполненные волшебными белыми огоньками — благодаря их тёплому свету убийственно мрачная атмосфера помещения слегка отступала. Посмотрев наверх, Гарри разинул рот. Вместо помпезной хрустальной люстры там висел скелет василиска — гораздо меньших размеров, чем чудовище из Тайной комнаты, — свёрнутый в узел вокруг гигантского черепа. Он, скорее всего, принадлежал великану. Меж костей летали сгустки света, во время мерцания принимавшие формы разных магических существ: гоблинов и гномов, оборотней, вейл, людей с кошачьими ушами и хвостами, русалок… Гарри опустился на пол и добрых минут тридцать разглядывал ужасающее украшение, которое за время пребывания в поместье совсем не замечал. Скелет василиска скрепляли серебряные нити, благодаря чему он сохранял свою причудливую форму, в его пустые глазницы были вставлены огромные сияющие изумрудные камни, а все клыки заменены на металлические. Вероятно, Волдеморт обезопасил его, подумал Гарри. Он проделал колоссальную работу, превратив груду костей в произведение искусства. А вот о том, откуда у Волдеморта череп великана, Гарри думать не хотелось. Сбоку от широкой мраморной лестницы скрывался проход в столовую. Стол, за которым Гарри и Волдеморт ели, был рассчитан всего на шесть человек, а пространство вокруг закрывали скучные белые портьеры. Гарри подошёл к одной из них и изо всех сил потянул тяжёлую ткань на себя. Портьеры рухнули каскадом, из-за чего в воздух взметнулись тучи пыли, и глазам Гарри предстал очередной поражающий воображение зал. Столовая могла бы вместить сотню-две гостей, но за ненадобностью лишнее пространство пряталось от любопытных глаз. Гарри не особо обращал внимание на мебель, хотя и приметил тут и там змеиные мотивы. Витражные окна до потолка демонстрировали разные уголки мира. Как и на стёклах в хогвартской ванной старост, изображения на них двигались, показывая магические достижения их обитателей. Гарри особенно понравился сюжет про существ, внешне очень напоминавших Волдеморта — чешуйчатых, безносых и высоких, только с хвостами вместо ног, — охотившихся на восьминогого оленя с рогами и бивнями. Двери в противоположном конце столовой вели в сад, но Гарри решил отложить прогулку на другой день — он не был одет для выхода на улицу. Второй этаж сначала показался Гарри таким же слизеринским, как и первый, но очень быстро его мнение изменилось. Широкая лестница раздваивалась в середине: левый путь вёл мимо крытого балкона, заросшего плющом, а правый — к хозяйскому крылу. Ещё в доме на площади Гриммо Гарри понял, что нижние этажи предназначены для гостей, а верхние — для семьи. Волдеморт спал и работал на первом этаже, поэтому Гарри думал, что к его поместью эта система не применима, однако… С тоской он осознал, что первый этаж был облюбован Волдемортом только чтобы избежать постоянных подъёмов и спусков по лестнице. Из семейной гостиной с уютными диванчиками и застеклённым шкафом для чайного сервиза, вместо которого на полках стояли причудливые статуэтки, можно было попасть в ритуальную комнату, хотя Гарри подозревал, что изначально там располагалась чья-то спальня. Следующая комната пустовала и предназначалась, похоже, супруге хозяина. В центре лежал пушистый, как облако, белый ковёр. Небесно-голубые обои успокаивали, на потолке красовалась цветочная роспись, сочетавшаяся с летним деревенским пейзажем на стене. Всё это так напоминало Гарри о свободном полёте, что у него защемило в груди. Мебель была сделана из светлого дерева и подобрана по женскому вкусу. Кровать с нежно-голубым балдахином притягивала своей мягкостью, туалетный столик с овальным зеркалом, шкаф и книжные полки хранили чьи-то секреты, скрытые между дорогих одежд, пудрениц и страниц любовных романов, а кресло с бархатной обивкой, придвинутое вплотную к камину, так и умоляло присесть на него и подремать. Обстановка никак не сочеталась с характером Волдеморта или Пожирателей Смерти — не то чтобы Гарри имел представление о вкусах чистокровных. Входили ли в их число женщины? Может, в эту комнату приглашали… девушек — или парней? — лёгкого поведения. А может, держали высокопоставленных пленников, дразня их мечтами о небесах. Гарри не знал. Он также не знал, приобрёл Волдеморт поместье или, например, получил в наследство — это бы объяснило слизеринские декорации на первом этаже. Так что комната вполне могла принадлежать и какой-нибудь богатой магле… Неприметная дверь с ручкой в форме розы привела Гарри сразу в хозяйские покои. Его пространство большую часть жизни было ограничено чуланом, а имущество умещалось в школьном сундуке, до этого дня он даже не задумывался о том, насколько используемые комнаты на первом этаже безличные. Волдеморт обитал в них с лета, но там не наблюдалось ни украшений, ни литературы, которая бы ему, ну, просто нравилась. Только самые нужные книги и документы лежали на полках, лечебные зелья заполняли шкафчик в ванной… А эта комната отличалась. Стены пестрили приглушёнными красками, как средневековые гобелены, но разумных существ на них Гарри не нашёл — только нарисованные буро-жёлтые бабочки летали от растения к растению. Приглядевшись, Гарри понял, что пятна на грудках насекомых складывались в черепа разнообразнейших форм, то же самое было и с цветами, раскиданными по стенам, — они напоминали изуродованные головы или целые человеческие фигуры. До ужаса прекрасно — очень в духе Волдеморта, подумал Гарри. Балдахин над такой же большой кроватью, как в соседней спальне, был болотного оттенка. На покрывале лежали чёрные брюки с кучей пуговиц на поясе. Гарри осторожно их поднял и вздохнул, увидев, что они доставали ему до середины груди. Впрочем, на высоком и худом Волдеморте они сидели бы очень хорошо. Отбросив непрошенные мысли вместе со штанами, Гарри обратил внимание на забытые на прикроватной тумбочке книги: обе выглядели едва тронутыми, а изданы были в восьмидесятом году. Повертев первую, «Новую теорию арифмантики» без единого пятнышка или потёртости, Гарри вспомнил, что совсем недавно подарил Гермионе такую же — первое издание с дополнительным авторским посвящением, чей корешок почти разваливался, — и она была абсолютно счастлива. Мысль о том, что Волдеморта и Гермиону интересовали одинаковые книги, заставила Гарри усмехнуться. Другую он не видел раньше. На обложке «Неоконченных преданий Нуменора и Средиземья» была изображена то ли драконья шкура, то ли шипастая улитка, то ли чей-то рог, но имя автора показалось Гарри смутно знакомым. Хозяйская спальня отличалась от других наличием узкой, но уютной, занавешенной вьюном лоджии, через которую можно было проскользнуть на неприметную лестницу. Решив закончить обход второго этажа, Гарри вышел в коридор. Напротив комнаты Волдеморта он обнаружил его старый кабинет, где на столе, заляпанном чернилами и жёлтым воском, валялись порванные медицинские справочники, сломанные перья и битое стекло, а над всем этим беспорядком висел портрет Салазара Слизерина, со смесью брезгливости и любопытства взиравшего на Гарри.

+++

Когда Гарри ушёл, Волдеморт позволил себе опустить лицо в подрагивающие от остаточного возбуждения руки и тяжело вздохнуть. Казалось, уровень гормонов в его теле соответствовал подростковому возрасту. И присутствие нежного расстроенного мальчика чрезвычайно отвлекало, а времени на воплощение плана освобождения Пожирателей Смерти из Азкабана оставалось немного: ему передали расписание ближайших дежурств охранников. На Люциуса, куда более полезного с министром в кармане, чем в маске и с палочкой, Волдеморт собирался возложить отвлечение внимания в министерстве — ни аврорат, ни Дамблдор не должны были узнать об операции, пока она не завершилась, а ещё лучше — никогда. К тому же Люциус заслужил небольшое поощрение за то, что уговорил одного из охранников в назначенный день опоить коллег сонным зельем. У маленьких групп новобранцев под началом Эйвери-младшего, Нотта и Яксли будет другая задача: найти всех живых верных последователей Тёмного Лорда в стенах крепости и заменить их на никчёмных отбросов, чьи души удовлетворят дементоров. Подходящий материал несложно было найти в магловском мире, хотя Волдеморт посчитал разумным убрать кое-каких неудобных личностей и с задворок Лютного. Подземелье Малфоев постепенно заполнялись маглами, бездомными, жалкими пьяницами, доносчиками авроров, насильниками с худшей репутацией — вроде первой жертвы Гарри. Маглов в подворотнях хватали практически без вмешательства в память окружающих. А воры и насильники идеально заменят заключённых в Азкабане. Волдеморт подумывал использовать вспышку какой-нибудь болезни для сокрытия скорых смертей слабейших из них, поскольку единовременный уход полудюжины Пожирателей Смерти вызвал бы подозрения. Драконья оспа, которая пришла ему на ум в первую очередь, была слишком опасна и почти не заразна для маглов. Воспаление лёгких? Волдеморт знал проклятие, способное заставить людей выкашлять собственные дыхательные органы. Ослабленная версия, наложенная на вентили в душевых или решётки, казалась достаточно безопасным вариантом. Записав инструкции для ответственных, Волдеморт подвинул к себе отчёт Люциуса о заключённых Пожирателях Смерти. Поверх лежала справка о ещё одном… волшебнике, практически сквибе, старом сумасшедшем мерзавце. Волдеморт провёл пальцами по объёмным буквам. Люциус и Корбан быстро наловчились писать отчёты удобным для него способом. «Морфин Гонт (чистокровный), парсельмут. Нападение на магла, угроза Статуту о секретности, нападение на начальника Группы обеспечения магического правопорядка — три года. Убийство трёх маглов, угроза Статуту о секретности — пожизненно. Посетители: Эургейн Гонт (Бёрк), супруга; Альбус Дамблдор, верховный чародей Визенгамота. Умер в возрасте девяноста лет, кремирован». Волдеморт поцарапал когтем имя первого посетителя. Он даже не знал, что этот позорящий род Слизеринов червь женился. По крайней мере, Азкабан лишил Морфина Гонта возможности посеять своё семя. А то, что Дамблдор совал свою длинную бороду в дела его семьи, Волдеморта не удивило. Но если у старика тогда и появились доказательства виновности несовершеннолетнего слизеринца, то только косвенные. «Абернати Ли (чистокровный). Освобождение и укрывательство опасных существ — десять лет. Умер в возрасте тридцати шести лет, кремирован». «Антонин Долохов (кровный статус неизвестен). Убийство двух чистокровных волшебников: Гидеона и Фабиана Пруэттов — пожизненно». «Арчибальд Трэверс (чистокровный). Убийство трёх волшебников: Марлен Маккиннон (полукровка), Ангуса Маккиннона (маглорождённый), Элспет Маккиннон (полукровка) — пожизненно». «Август Руквуд (полукровка). Разглашение тайн Министерства магии Британии — десять лет». Рука Волдеморт замерла. Срок Руквуда закончился четыре года назад, а он до сих пор не покидал тюрьму — даже повторного суда не удостоился. Если бы информация достигла Волдеморта раньше, он бы использовал ошибку министерства, чтобы убрать устроивших это сторонников света. Однако сейчас вносить в план изменения не имело смысла: Тёмный Лорд не хотел оставлять верного последователя страдать лишние месяцы, когда Пожиратели Смерти занимали почти все необходимые места в министерстве. «Бартемиус Крауч (чистокровный). Необратимое причинение вреда проклятием Круциатус двум чистокровным волшебникам: Фрэнку и Алисе Лонгботтом — пожизненное. Посетители: Бартемиус Крауч, отец; Виола Крауч (Гринграсс), мать. Умер в возрасте двадцати лет, кремирован (инсценировано). Побег из Азкабана — поцелуй дементора». Аналогичный приговор — пожизненное — получила Беллатриса Лестрейндж. Волдеморт полагал, что пытки являлись идеей единственной женщины, пробившейся в его внутренний круг. Проклятие первенцев Блэков рано начало влиять на неё, а собственное безумие Тёмного Лорда ни капли не помогло сохранить несчастной рассудок — он специально расшатывал его запрещённой магией и отвратительными заданиями. Волдеморт не хотел после освобождения усмирять её, как бешеную собаку, когда сам взрастил в ней тьму. Возможно, он придумает достойное отвлечение… Прикажет обеспечить род Лестрейнджей наследниками, например. Блэки всегда были плодовиты… «Дэвид Пиритс (чистокровный). Убийство тридцати девяти маглов — поцелуй дементора. Умер в возрасте двадцати шести лет, кремирован». — Скатертью дорога, — пробормотал Волдеморт. Скорее всего, Пиритса взяли посреди очередной вырезанной деревни — вряд ли без поводка он был осторожен. Он принадлежал к тому сорту садистов, которых не волновали возраст, пол, раса и политические убеждения, а только цвет внутренностей жертв. Он буквально купался в их крови и страшил врагов Волдеморта, соревнуясь с Фенриром, Лестрейнджами и Стигом. Волдеморта когда-то впечатляло подобное разведение грязи, но эти годы прошли. «Генриетта Ли (Флэтворфи; чистокровная). Освобождение и укрывательство опасных существ — десять лет. Умерла в возрасте тридцати двух лет, кремирована». — Оба мертвы. Как неудобно. Хотя Волдеморт сотрудничал с оборотнями, среди рядовых Пожирателей Смерти мало кто не считал их животными. Это породило немало конфликтов с Фенриром, который соглашался работать только с членами внутреннего круга. Волдеморт не хотел растрачивать их таланты на спасательные операции и организацию угроз, тогда он нашёл Абернати и Генриетту Ли, волшебников честных и справедливых, но слишком интересовавшихся тёмными существами, чтобы нравиться Дамблдору — и это после его потакания Ньюту Скамандру. Волдеморт завербовал их: они помогали оборотням избегать Азкабана и казни в клетках министерства — Фенрир был доволен. Волдеморт ожидал, что, как только Люциус и Корбан выдвинут законопроект об изменении условий проживания оборотней в Магической Британии, начнутся показательные нападения и провокации. Ему нужен был кто-то, с кем Фенрир и другие вожаки найдут общий язык, кого будут уважать, и кто был бы верен ему, Тёмному Лорду. «Израэль Мальсибер (чистокровный). Многократное использование заклятия Империус на сотрудниках Министерства магии Британии — пожизненное». «Джонатан Снайд (чистокровный). Убийство аврора Рене Уильямс — двадцать лет. Умер в возрасте сорока двух лет, кремирован». «Кларисса Снайд (Шафик; чистокровная). Убийство аврора Рене Уильямс — двадцать лет. Умерла в возрасте сорока лет, кремирована». Рабастан и Родольфус Лестрейнджи разделили приговор с бедным верным Барти и Беллой. Слаженней всего они работали именно в тройке, и смекалка юного рейвенкловца раскрыла их полный потенциал в усмирении и уничтожении врага. Без Барти Волдеморт не получил бы кровь Гарри… Впрочем, годом позже, возможно, мальчик сам бы возродил его, кто знает? Волдеморт вздохнул. Две семьи практически исчезли, и Лестрейнджи были близки к той же участи. По крайней мере, у Ли и Снайдов оставались наследники, Волдеморт был уверен. Недавно он заприметил дочь Снайдов, многообещающую мастерицу зелий, по словам Люциуса. Возможно, через пару лет она стала бы удовлетворительной заменой Снейпу. С сыном Ли было сложнее: мальчик жил в Америке и в вассалы не рвался, но в обмен на голову дяди, ярого противника его родителей, он готов был оказать пару услуг. — Хм? Волдеморт перепроверил бумаги, но снова не досчитался ещё одного имени. Справка о содержании Стига, его старого соратника, заметно отсутствовала. Люциус очень ответственно подходил к составлению отчётов, чего не сказать о менее одарённых последователях, поэтому Волдеморт не ожидал от него столь глупой оплошности. Возможно, листок затерялся в другой стопке. Информация о существах также интересовала Волдеморта. В Азкабане их сидели десятки. Поскольку гоблины, вампиры и оборотни имели свои системы правосудия, он сомневался, что они одобряли заключение сородичей к дементорам, даже за непростительные во всех мирах преступления. Карги, вейлы, эльфы, кентавры и всевозможные полукровки чаще приговаривались к казни, чем к заключению. В любом случае, для многих из них смерть была лучшей участью, чем клетка, — такие быстро находили способ покинуть Азкабан и мир живых. Среди заметок о полезных на свободе существах Волдеморт обнаружил пропажу. «Стиг (кровный статус неизвестен), самообращённая химера птичьего типа. Убийство двух чистокровных волшебников: Эдгара и Флоранс Боунс — пожизненное». Волдеморт хмыкнул. Интересно, как бы записали его: змеиной химерой, нагом-полукровкой? Осмелились бы использовать его имя? Или вспомнили то, от которого он отрёкся… Из двадцати двух претендентов Волдеморт выделил только двух. «Себастия Забини (кровный статус неизвестен), вампир, «стрегони бенефици». Убийство двух маглорождённых волшебниц, пяти маглов и вампира Блодвина Близа — пожизненно». «Гарнаф, гоблин. Разведение существ второго и четвёртого класса без сертификации Министерства магии Британии — сто лет». — Ваше лекарство, Лорд-мастер, — напоминание Мезона отвлекло Волдеморта от бумаг. Зелье подействовало мгновенно, и с протяжным тихим стоном Волдеморт потянулся, осознав, что всё это время боль в спине не давала ему разогнуться. Хороший массаж и полчаса в сауне бы не помешали. Но позже, всё позже… Материалы Яксли о зарубежных законах, касающихся существ, убедили Волдеморта в первостепенности изменения плачевной ситуации в Магической Британии. Сводки о численности оборотней и вампиров, собранные как по официальным, так и неофициальным каналам, лучше всего демонстрировали отношение волшебников: число существ неуклонно уменьшалось, даже в периоды вспышек их активности для пополнения рядов, одни просто бежали из страны, другие были уничтожены министерством, что отражал отчёт Люциуса о нечеловеческих заключённых Азкабана. Волдеморта привлекло отсутствие данных с августа. Никаких министерских проверок, никаких жалоб, никаких газетных заметок о существах — это было подозрительно. В письме Люциусу он приказал копнуть глубже и, если потребуется, заручиться поддержкой Эдвайна Пьюси для расследования. Нюх вожака на тёмные делишки политиков мог привести их к глубоко зарытым костям. Вероятно, не метафорическим. Дементоры, в отличие от людей, никогда не утруждали себя такой вещью, как корреспонденция, поэтому договариваться с ними Волдеморт решил на месте. Что бы ненавидимые и непонятые обществом твари ни попросили, он был уверен, что выторгует достаточно времени, чтобы удовлетворить их требования. Хотя ему бы не хотелось снова обеспечивать их душами, как каким-то скотом, — он вёл себя чересчур опрометчиво во время войны. Волдеморт пока не примирился с этим фактом. Маглы были опасны, а он в погоне за силой и бессмертием возгордился и обезумел настолько, что забыл об этом.